Привыкание

Пока Грейвс размышлял над вопросами, Криденс только сильнее накручивал себя. Для него это всё тоже было совсем не так легко, как могло показаться — он старался выглядеть почти беззаботным, но на самом деле внутри всё буквально бурлило. В этом коктейле было много всего — страха, предвкушения, нетерпения, волнения. Он колебался между желанием поскорее перейти к разговору и стремлением оттягивать этот момент как можно дольше, а лучше — вообще сбежать от всяких обсуждений. Он думал об этом вечере с самого утра. Криденс задумал всё заранее, и ещё утром, собираясь в школу, решил — сегодня или никогда. Он был как не в себе целый день, и ничто не помогало успокоиться. Юноша переоделся, едва придя из школы, чтобы к вечеру ощущения стали настолько привычными, что хотя бы на какое-то время можно было бы забыть, во что он одет. Только это, кажется, и позволило ему спуститься в таком виде вниз, на кухню, как ни в чём не бывало. И вот теперь он снова вынужден был ждать. Нет, что-то уже прояснилось — Персиваль не стал ругаться. Не то, чтобы Криденс ожидал скандала — мистер Грейвс, в конце концов, зарекомендовал себя как человек очень спокойный и деликатный, он не устроил скандала даже из-за того, что юноша брал вещи его покойной супруги, а эти чулки и вовсе подарил ему сам. Но, с другой стороны, Бербоун полагал, что его отправят наверх, переодеваться. Это развитие событий казалось Криденсу максимально вероятным. Грейвс попросил воспитанника накрыть в столовой. Обычно они ужинали на кухне, Персиваль объяснил, что это для его жены каждое принятие пищи было ритуалом, которому не должны были мешать запахи, возникающие при готовке, и при котором должна была быть особая атмосфера, сам же он не привык лишний раз таскать туда-сюда тарелки. Однако время от времени столовая всё же служила по назначению. Например, когда они принимали кого-нибудь из опеки, или заказывали еду на дом. Чем был вызван такой выбор сегодня Криденс не знал — то ли возможностью сесть подальше друг от друга, то ли желанием оттянуть разговор на лишние пять минут, то ли ещё чем-то. Однако он, не возражая, разложил и расставил по столу всё, что было необходимо. Не спрашивая, он положил приборы для себя и Грейвса в противоположных концах длинного овального стола и, к тому моменту, как Персиваль появился в помещении со своей тарелкой, уже устроился на своём месте, спрятав ноги под скатерть. Грейвс занял место напротив и пожелал юноше приятного аппетита. Криденс ответил аналогичной любезностью, и на минуту в комнате повисло молчание. - Итак, - начал Грейвс, и было видно — разговор дается ему не легко. - Я хочу всё прояснить. И поэтому я сейчас буду задавать много вопросов. Если они покажутся тебе неуместными, грубыми или неправильными — ты вправе не отвечать, я не стану настаивать или обижаться. Но, пожалуйста, не обижайся и ты. Всё, что я хочу — это понять, что происходит. - Да, конечно, - Криденс попробовал приступить к еде. На самом деле, он не знал, на какую степень откровенности будет готов. Сегодня и вообще. Но он постарался крепко впиться разумом в эту мысль — не обижаться. Ни в коем случае. - Ты... Ты хотел бы быть женщиной? - это было странно. Они оба пялились в свои тарелки и старались сохранять спокойствие. - Нет, определенно нет, - вопрос заставил Криденса усмехнуться, но он постарался сдержать смех. Конечно, ему это казалось нелепым, но ведь со стороны могло казаться именно так. - Одеваться как женщина? - продолжил Грейвс. Похоже, у него действительно получалось говорить так, словно это была светская беседа. - Может быть, - на этот раз юноша не был столь категоричен. Он потёр ступней одной ноги щиколотку другой, наслаждаясь ощущением и тихим звуком, который при этом возник. - Постоянно? - Персиваль готов был смотреть, кажется, куда угодно, лишь бы не на мальчишку, однако на этом вопросе он всё-таки бросил на воспитанника короткий взгляд. - Нет, - Криденс почувствовал, что и сам успокаивается. Короткие вопросы, короткие ответы. Ничего сложного. - Только иногда. - Хорошо, - и хотя это «хорошо» звучало скорее как «я понял», в нём всё-таки угадывались нотки «уже лучше». - Когда ты первый раз решил надеть на себя что-то из женской одежды... Почему ты это сделал? - Не знаю. Это сложно, - Криденс положил вилку и нож на стол и нахмурился. - Когда я родился, у моей мамы почти не было денег. У неё было несколько подруг, у которых были дочери, и они отдавали маме ту одежду, которая у них осталась. Некоторые вещи были нейтральными, некоторые — девчачьими. Лишь когда мне исполнилось три мама начала зарабатывать достаточно, чтобы купить мне нужное количество мальчиковой одежды. А до тех пор она отращивала мне волосы и одевала меня в платьица. Она очень любила мне об этом рассказывать. Когда мне было десять, она решила стать визажистом, и часто тренировалась на мне. И у нас... Не было четкого разделения вещей. Я мог взять её куртку, или свитер, она брала мои футболки иногда. - И тебе захотелось испытать те же ощущения? - уточнил Персиваль, когда Криденс сделал продолжительную паузу. - Не совсем, - юноша покачал головой. Формулировать свои мысли было чертовски сложно. - Скорее из-за этого мне опять захотелось прийти в ту комнату. А когда я пришёл, то увидел чулки и мне захотелось попробовать надеть их. Посмотреть, как я буду в них выглядеть. Для меня это просто... Не было проблемой. - И что ты почувствовал, когда надел их? - Грейвс старался расспрашивать мягко, задавать вопросы только тогда, когда это было необходимо. А ещё — не давать еде в своей тарелке остыть. - Возбуждение, - признался Криденс. Он как сейчас помнил, как обычное желание поэкспериментировать сменялось чем-то другим. Сперва когда он ощутил, как приятно чулок обтягивает ногу, а затем когда разглядывал себя в большом зеркале, где отражался в полный рост. - Моральное или физическое? - Грейвс опять на мгновение поднял взгляд. Проверил, не смущается ли мальчишка слишком сильно и ест ли он свою порцию. - Или и то, и другое? - Скорее первое, - парень опять потер одну ногу об другую, находя в этом успокоение. - Мне понравились ощущения. И то, как я выгляжу. И я стал иногда брать их, чтобы поносить. Но я всегда приводил их в порядок после. - Ты брал что-нибудь ещё? - спросил мужчина. Этот вопрос заставил Криденса немного резче обычного опустить вилку на тарелку. - Я не ругаюсь. - Нет, - отозвался он, но, немного помолчав, всё-таки раскрыл карты. - Я хотел взять туфли, но они не подошли по размеру. И я хотел взять что-нибудь из косметики, но потом подумал, что лучше не брать то, что можно израсходовать. - И тебе всё ещё хочется этого? Туфли, косметику? - уточнил Грейвс, откидываясь назад. Теперь он уже совершенно спокойно смотрел на юношу, похоже ощутив, что может контролировать разговор. Криденс кивнул. - Я ведь сказал тебе — ты можешь просто попросить, я куплю. - Я стеснялся, - вздохнул парень. У него внутри было множество противоречий, и это «стеснялся» было лишь одним из кусочков пазла. Он ощущал, что другие вещи, если он примерит их на себя, будут следующим этапом, следующей ступенью, и он сам не знал, готов ли к этому или нет. - Хорошо, - Грейвс потер переносицу. Да, это было вполне разумно. Он мысленно перебрал варианты. Можно было бы дать парню денег, но вряд ли он не будет стесняться пойти за нужными вещами в магазин. - Вот что. Я заведу для тебя карту, и отдам её тебе. Закажешь всё, что хочешь, в интернете. - Спасибо, - Криденс улыбнулся. На самом деле, он не упомянул ещё кое о чём, что желал бы примерить на себя, уж слишком постыдно это было. Но теперь он сможет просто заказать нужную вещь, если решится, конечно. - И почему же ты сегодня решил спуститься ко мне в этих чулках? - Грейвс задал очередной вопрос. Он уже задавал этот вопрос, но рассчитывал, что теперь парень будет более откровенен, они ведь уже так далеко продвинулись. - Захотелось, - однако юноша был неприступен. Он так и не смог подобрать ответа лучше. - Хотя, на самом деле, правильнее было бы спросить не почему я решил спуститься сегодня в чулках, а почему я решил не надевать сверху брюки. - Эм... - Персиваль сбился. Он встретился взглядом с Криденсом и понял, что не ошибся. Да, юноша и раньше ходил при нём в чулках, только вот Грейвс этого не замечал. Однако мужчина решил не вдаваться сейчас в лишние подробности. - Тебе хочется, чтобы кто-то видел тебя в них? - Да, - Криденс опять кивнул. Сам он не смог сформулировать эту мысль, но из уст мистера Грейвса она звучала вполне разумно. - Ты уже показывался в них кому-нибудь? - Персиваль сложил руки на груди. Он получил уже очень много информации, но не знал, как её систематизировать и использовать. Нужно ли ему это всё было вообще? - Да, - опять согласился парень. И сразу же решил прояснить свой ответ. - Нескольким парням в видеочате. Я их не знаю. - Так, на счёт этого, - Грейвс почувствовал, что у него есть шанс немного привести мысли в порядок. - Если захочешь показаться кому-либо в таком виде — не пользуйся подозрительными сайтами, не отключай антивирус, не показывай лица и не называй имени. Не обменивайся с такими людьми контактами, или заведи специально для этого почту и профили. Вообще будь со всем этим крайне осторожен. Не храни свои снимки в таком виде на телефоне или компьютере, не упоминай об этом в общении с теми, кто знает тебя лично или имеет доступ к твоим профилям в социальных сетях. Иногда лучше быть параноиком, чем испортить себе жизнь. - Хорошо, сэр, - только и оставалось поблагодарить Криденсу. Это всё и правда казалось разумным, и парень мысленно отчитал себя за беспечность, которую допускал раньше. Это ведь и правда могло плохо закончиться. На какое-то время они оба замолчали. Тарелки давно опустели, и оба кажется гадали, имеет ли смысл продолжать разговор. - Для тебя имеет значение, кому показываться в таком виде? - всё-таки продолжил Грейвс. - Почему ты решил показаться мне? - Да. Я предпочел бы, чтобы на меня смотрели мужчины, - не без труда признался Криденс. Он заметно занервничал, сжался на своем месте и проигнорировал второй вопрос. Они всё время кружили вокруг этого, и всё время Криденс избегал ответа. - Ориентация? - Персиваль так и не смог сформулировать это предложение так, чтобы оно было длиннее одного слова. Он и сам был обеспокоен. - Я не уверен, что определился, - тихо ответил Криденс. Пальцы у него стали подрагивать. Он медленно опустил резинку чулка ниже и провел подушечками по шрамам. - Сейчас для меня более привлекательны мужчины. Но я не уверен, что так будет и дальше. - Сексуальный опыт? - Грейвс сделал два больших глотка воды. Прежде он не пытался интересоваться такими вещами, но сейчас всё само шло к этому. - Нулевой, - развел руками Криденс. И, словно поняв беспокойство мужчины, поспешил прояснить ситуацию. - Я сегодня появился в таком виде чтобы узнать, как Вы отреагируете. Потому что... Я сам не знаю, как к этому относиться. - Мой мальчик, - Грейвс поднялся и обошёл стол. Он выдвинул для себя стул, ближайший к Криденсу, и сел на него, пристально глядя на юношу. - Сексуальные и околосексуальные предпочтения — это всегда сложный вопрос. Я считаю, что в этом смысле человек имеет право делать всё, что пожелает, если он не нарушает права других людей, никому не причиняет вреда и не мешает. И я не стану осуждать тебя за твои предпочтения, за то, что доставляет тебе удовольствие, если это что-то безвредное. Но я человек, для которого личное — это личное. Я не привык к тому, что подобное выносится на всеобщее обозрение. Или что об этом оповещают кого-то, кто непосредственно к этому непричастен. Твое поведение меня... Сильно смутило. Несмотря на то, что я рад, что ты так откровенен со мной. - Это потому что я Вам не родня? - уточнил мальчишка вдруг. Персиваль почувствовал, что эти слова его укололи. Они никогда не обсуждали этот факт. Конечно, понятно было, что они оба никогда не смогут забыть, при каких обстоятельствах их свела судьба. Но Грейвс и сам иногда путался — должен ли он пытаться стать для мальчика отцом, пусть и поздно обретенным, или всё-таки быть скорее старшим товарищем и наставником? С одной стороны, Персиваль боялся переборщить — он всё-таки был посторонним мужчиной для Криденса. С другой — у мальчика ведь никогда не было отца. - Нет, - решительно покачал головой Грейвс. - Нет, дело вовсе не в этом. Поверь мне, если бы мой родной сын решил бы настолько посвятить меня в свою сексуальную жизнь, я тоже чувствовал бы смущение и да, некоторый дискомфорт. - Хорошо, сэр, я понял, - прошептал Криденс, опять опустив голову. - Я больше не буду появляться в Вашем присутствии в таком провокационном виде. - А тебе хотелось бы этого? - Грейвс взял одну руку юноши в свою, чтобы показать — он не хочет отстраняться, обрывать контакт. - Повторить этот опыт. Носить женские вещи в моем присутствии. - Да, - мальчик сглотнул. Он на мгновение прикрыл глаза и набрал в легкие побольше воздуха. - Да, мне хотелось бы. Время от времени. - Хорошо, - Персиваль только кивнул. Конечно, это было странно, очень странно. Это явно выходило за привычные для него границы. Но, в конце концов, мальчику это могло быть необходимо чтобы принять себя. - Давай договоримся. Ты можешь ходить так, когда тебе захочется. Но об этом, разумеется, никто не должен знать кроме нас с тобой. И... Я никогда не стану осуждать тебя, как я уже и сказал. Но я человек, со своим воспитанием, представлениями о приличиях и со своими тараканами в голове. И я могу контролировать не все свои реакции. Так что я могу быть удивлен, или смущен, или ещё что-нибудь в этом духе. Надеюсь, ты понимаешь. - Конечно, - поспешно согласился Криденс, одарив опекуна улыбкой. Ему заметно полегчало после сказанного. Казалось, именно в этом мальчишка и нуждался. Ради этого всё и затевалось. - Да, и по поводу остальных твоих экспериментов, - мужчина потер шею. - Я не ханжа. И познание себя — это хорошо. Я совершенно не против многих вещей. Но пока тебе нет шестнадцати, поэтому будь осторожен и оставайся в рамках закона, хорошо? - Да, конечно, сэр, - парень смущенно улыбнулся. Грейвс выпустил его руку из своей и опять поднялся на ноги, задвигая стул. Кажется, на сегодня он исчерпал свой лимит, и больше таких разговоров не выдержит. - Хорошо. Тогда, я думаю, на сегодня мы закончили. И так очень много было сказано. И если тебе захочется обсудить ещё что-нибудь, не стесняйся, - Персиваль окинул взглядом стол. Сегодня была не его очередь приводить всё в порядок после ужина, и он решил, что дать мальчишке поблажку будет неправильно. - Я пойду к себе. Уберешь тут всё? - Да, не беспокойтесь, - Криденс кивнул и получил кивок в ответ. Мистер Грейвс развернулся и направился к выходу из столовой. - Можно последний вопрос? - Да, что такое? - мужчина обернулся. Бербоун отодвинул свой стул и выбрался со своего места, останавливаясь возле стола. Он избавился от тапочек и успел поправить чуть съехавшие чулки. - Как я в них выгляжу? - выпалил Криденс, то расставляя ноги, то ставя их ближе одну к другой. Он был смущен, но теперь это смущение было почти кокетливым. - В смысле... Не слишком нелепо? - Нет, как ни странно, нет, - Грейвс сделал один шаг в сторону юноши и остановился, рассматривая его на таком расстоянии. Его взгляд скользил от ступней к бедрам, затем обратно и затем снова наверх, теперь уже до лица. Одна деталь не укрылась от его взгляда, но он решил сделать вид, что не заметил этого, ему ведь и самому когда-то было пятнадцать. - Знаешь, обычно мужчины в женской одежде кажутся мне нелепыми. И ты достаточно высокий и не похож на девушку. Не знаю, как насчёт остальной женской одежды, но в чулках ты выглядишь на удивление хорошо. - Спасибо, - Криденс выдохнул это почти беззвучно. Грейвс тем временем ещё раз оглядел его с ног до головы, а затем остановился только на ногах. Нет, даже отдельно от остального тела ноги Криденса не напоминали женские, это были определенно мужские ноги в чулках, но они выглядели действительно хорошо. Настолько, чтоб Персивалю пришлось помотать головой прежде, чем развернуться и уйти. Криденс убрал посуду, расставил специи, убрал салфетки, поправил скатерть, задвинул стулья и поспешно поднялся в свою комнату. Он запер дверь, задернул шторы, чтобы создать уютный полумрак и стянул с себя боксеры, оставив чулки. Приготовив салфетки, он удобно устроился на кровати, закинув ноги на придвинутое компьютерное кресло. Выдавив на руку немного крема, он несколько раз провел рукой по члену, но никакого воодушевления не почувствовал. Чёрт, чёрт. Казалось, только что он был чертовски возбужден и только и ждал момента, когда можно будет сбежать в комнату и остаться наедине с собой, но теперь всё пропало. Наверное, он слишком долго возился, расставляя на кухне всё по местам. Но он просто не мог оставить там беспорядок — мистер Грейвс мог бы заметить это. И вот теперь настроение было уже не тем. Можно было сдаться. Однако Криденс закрыл глаза и медленно заставил себя мысленно вернуться к тому моменту, вспомнить всё отчетливо. Вот он стоит перед столом, смущённый, в этих высоких чёрных чулках. И вот этот серьёзный, оценивающий взгляд из-под бровей скользит по его ногам так, что его почти можно ощутить. Его рассматривают, оценивают, а потом выносят вердикт. Спокойный, уверенный голос говорит, что он «на удивление хорошо» выглядит в чулках. Воспоминания сосредотачиваются вокруг этого взгляда и голоса. В них нет сальной похоти, как у тех парней из видеочата, требовавших показать «что-нибудь ещё», о нет, только уверенность и достоинство, которые можно сохранять в любой ситуации. Строгость. Спокойствие. Рука Криденса крепко обхватывает плоть и начинает двигаться, всё быстрее и увереннее. Он не сторонник того, чтобы растягивать удовольствие, всё должно быть быстро и ярко. Криденс даёт волю воображению. Представляет себе, что окончательно перешёл всякие границы, что зашел дальше того, чтобы показаться ему в чулках, и что теперь он напротив, смотрит своим обжигающим кожу взглядом на то, как мальчишка доставляет себе удовольствие. Смотрит и тоже оценивает. Юноша вздергивает свою футболку наверх и зажимает ткань зубами, чтобы быть потише. Хотя он совершенно не боялся быть услышанным, скорее это была привычка. В своей голове он вовсе не был один. «Скажите, Вы считаете меня привлекательным?» «Да, считаю», - воображает он себе чужой голос. «И сексуальным?» «Верно» «И Вы... Хотели бы заняться со мной сексом?» «Хотел бы. Но ты ещё определенно слишком юн для этого» «Я знаю, сэр, но какая разница — я сейчас или через два месяца? А я нуждаюсь в этом, очень очень сильно. Пожалуйста, сэр, пожалуйста!» Он подскуливает. Грудь и бедра дергаются, амплитуда движений становится совсем короткой, а темп — очень быстрым, настолько, что у него дрожит свободная рука, которой он тут же цепляется за простыню и до боли сжимает пальцы прежде, чем теплые капли попадут на кожу. Он вытягивается, совершая последние размеренные движения. - Ох, папочка...