Литераторша

Я уже пришла домой и пыталась переварить сегодняшнюю информацию, самую паршивую информацию о том, что Марию Васильевну я вижу последние три дня. А потом, как судьба решит. Как же меня тошнит от этой Маргариты Алексеевны. Быть может она привлекательна, да и Люся что-то в ней хорошее нашла, но мне лучше свое, так сказать родное... То есть литераторшу. Весь день я ходила в трауре, но под вечер себя убедив, что Марию Васильевну я увижу еще два дня, как-то схлынуло мое разочарование. Взяв свой телефон из куртки, я вызвала Штыкову и сообщила не очень приятную новость. Но для Люси она оказалась очень радостной... - Люська, привет, хочешь кое-что узнать? - Давай, - послышался в конце провода ее звонкий голос. - Еще два дня и у нас не будет литераторши... В трубке молчание. - В смысле не будет? Ее че хоронить что ли собрались?! - прозвучал недовольный голос подруги, которая ничего не поняла. - Тьфу ты... Чур меня чур... - постучала я по тумбочке кулаком. - Я имела в виду, что вот два дня она будет еще у нас вести, а потом нас поручают Маргарите Алексеевне. - тяжкий вздох, слезы на глазах. А в трубке послышалось, как Люся чуть ли не завизжала от радости и крикнула мне: "Ника, была бы ты рядом, я бы тебя расцеловала". Это был мой еще один ступор. Потом очнувшись, я поинтересовалась у подруги, чем ей не понравилась наша литераторша, а понравилась эта. У нее был свой ответ, но было обидно ужасно. Как не за себя, а за Марию Васильевну. Человек больше у нас не ведет, а этому радуются. Конечно из-за этого было бы глупо обижаться на Люську, но было реально плохо. Закончив разговор с Люсей, я прошла в ванную комнату и присела на бортик ванны. Всё, моя нервная система не выдерживает, и я со всей силы скидываю тапочки с ног и, поставив босые ноги на холодный пол, зарываюсь в волосы, и одна слезинка за другой скатывается по шероховатой щеке и падает на обнаженные ноги. Уже сижу в контакте и, видя литераторшу в онлайне, посвящаю ей статус. "Когда теряешь дорогого тебе человека, тогда и понимаешь, как он тебе был дорог". И специально рассказываю друзьям о нем, чтобы она его тоже увидела. Захожу на нее страницу, а она ничего такого да и не содержит. Все какие-то рецепты и про каких-то завистников. Типа следите за своей жизнью, а не за моей. Видать недругов, как и друзей у Марии Васильевны достаточное количество. Изучив страницу учительницы, я так и не нашла ни одной записи про любовь. А на моей стене так ее завались... Изучив свои же фотографии, я решила посмотреть лайки. Почти на всех фотографиях, даже на самых не очень удачных, я видела лайки Люси и чуть сознание не потеряла, когда увидела один лайк от литераторши к фотке, где я с кошкой. Изучив фотку, я подумала, чем она понравилась учительнице. Быть может, нечаянно нажала? Ой, даже не знаю... *** И вот, как на зло. Эти два дня быстро проходят. Первый день я сидела и разглядывала Марию Васильевну, будто бы вижу в последний раз. А ведь и правда, кто знает, когда я ее еще увижу. Не могу поверить, как вы так могли... Взять и отказаться от нашего класса. Ведь вы же знаете, что вы мне дороги, я не смогу без вас... Просто не смогу. Хочется возненавидеть вас за то, что вы так бесчувственны и равнодушны к чужому сердцу, но не могу, потому что люблю! Черт подери. - Вероника Семенова, к доске, - оторвал меня от раздумий голос литераторши. По началу я не додумалась для чего к доске, а потом вспомнила, что мы рассказываем стихи. И, ударив себе по лбу, я ответила с места, только не стих. - Мария Васильевна, можно на перемене? - Хорошо... - лишь вздохнула она и тоненьким указательным пальчиком прошлась по списку в журнале, - Усова... Даша... Терпеть не могу, если она кого-то называет по имени. Но как мне приятно слышать ее "Вероника", наверное, только ради этого я руку тяну, чтобы услышать мое имя из ее уст. Вышла к доске Усова с высоко поднятой головой. И начала изображать из себя актрису. С какой интонацией, с каким выражением она рассказывает. Я наблюдала за взглядом литераторши, как она внимательно слушает этого дауна. И как на зло кашель прорезался. Да громкий. Спустя несколько секунд, на меня обратился недовольный взгляд Даши. - Мария Васильевна, пускай Семенова заткнется... А то она перебивает. - указала на меня рукой одноклассница. Я специально сделала кашель более выразительным и громким. - Это ты затыкайся, тебя тут вообще никто не слушает! - вырвалось у меня. Сама не ожидала от себя такого. Это наверное больше из-за Марии Васильевны, из-за того, как она смотрела на Усову. - Че ты сказа... И внезапно ее перебила литераторша. - Так, девочки, только не устраивайте здесь цирк, хорошо? - посмотрела она грозным взглядом в первую очередь на меня. - Вероника, иди выйди прокашляйся, потом зайдешь. А ты, рассказывай, - обратилась она к Даше. Скорчив на своем лице злую гримасу, я вышла из класса, но только уже не хлопая дверью. Надеюсь, учительница не видела этой злости. Зашла в женский туалет. Кашель пропал, но какая-то злость до сих пор имеется. Я даже не пойму на что. На то, что Мария Васильевна от нас уходит через два дня, а ее заменит Маргарита Алексеевна? А может из-за того, что еще и Люся рада этой Маргарите? Почему судьба так не справедлива. Моя философия закончилась, и я прошла до двери кабинета. Поглядев по сторонам, я увидела ту самую Маргариту Алексеевну, и, кажется, она тоже заметила меня, но зашла в приемную. Медленным шагом я прошла до своей парты, и, кажется, Мария Васильевна меня проводила своим взглядом. Звонок. А я и не знаю, может, торопиться уйти от этих карих глаз или, наоборот, задержаться... Ведь литература не последняя, и через минут десять прозвенит звонок на какой-то урок. Собираю сумку медленными темпами. И уже собрав, мельком смотрю в окно. Что творится на улице. И есть один единственный повод остаться. - Мария Васильевна, вам рассказать стих? - обращаюсь я к ней, уже подойдя поближе. Та лишь кивнула в ответ. Я рассказала ей стих. Конечно могла и лучше, но даже хуже Усовой. Ни выражения... Даже запинки были. - И почему так плохо? - серьезным голосом спрашивает учительница. - Настроения нет рассказывать... - сухо отвечаю я. - Ник, ты психуешь из-за этого? - спрашивает Мария Васильевна, смотря мне в глаза. - Нет, блин... Я радоваться должна, - съязвила я. - Я не представляю, как я смогу быть на уроках этой Маргариты... - Она тоже хороший учитель. Я фыркнула. - Конечно... - Завтра последний день... - Когда вы заканчиваете у нас преподавать. Надеюсь, он не будет последним в моей жизни, - кажется, сейчас я начала нести полный бред. - Ника, не строй из этого трагедию. - Конечно же, вам это легко говорить. Ладно... - чуть тише сказала я. - До свидания. - До завтра, - тяжким голосом попрощалась она. Я же обернулась на ее слова. Мы еще завтра увидимся, и еще не в последний раз посмотрела в ее глаза...