***
— Я тоже хочу машину водить! — Возмущённый детский лепет, и лёгкий смешок в ответ. — Вот вырастешь, и папа тебя научит, — Нежный голосок в ответ, и бледная, тоненькая ручка невесомо проходиться по мягким каштановым волосикам. — Как же я хочу вырасти! Надоело быть маленькой, — Обиженно произносишь, как обычно, надувшись. — Да куда же ты так торопишься? Побудь ещё малышкой, а подрасти всегда успеешь, — Она нежно её обнимает, невесомо чмокнув в лобик, и захлопнув дверь, садиться вперёд. — Па, а когда я взрослой буду? — Чуть наклонившись вперёд, она крепко обнимает его за шею, удобно расположив головушку на плече. — Скоро, котёнок, — Поцеловав дочурку в обе щёчки, шатен неспешно провернул ключ зажигания. — Ну сколько мне лет будет? — Настойчиво продолжаешь, я же вопросительно смотрю на Аньку. — Ну, — Задумчиво протягивает, параллельно пристёгиваясь. — Лет в восемнадцать… — Что?! — В панике выкрикивает малышка, — Это же мне целых… — чуть призадумавшись, она начинает поочерёдно загибать пальчики, что-то бормоча себе под нос. — Это целых тринадцать лет ждать! — Двенадцать, — С лёгкой усмешкой поправляешь её, как обычно, протянув ручку, и поглаживая меня где-то за ушком. — Ну м-а-а-м! — Чуть ли не со слезами на глазах протягивает, вызвав у неё тем самым тяжёлый вздох. — У папы спрашивай, он ведь тебя учить будет, — Ну само собой, случись что, всё валим на папу. В прочем, к этому я уже привык. Пара карих глазок выжидающе уставилась на меня. — Хорошо, давай в пятнадцать… — Не задумываясь, отвечаю, тут же почувствовав, как все пять тоненьких, длинных пальчиков, крепко вжимаются в мой затылок. — Нет! — Возмущённо вскрикивает Анька, в глазах которой так и плещется возмущение. — Хорошо, тогда в шестнадцать, — Она слегка помаялась, через какое-то время снисходительно кивнув. А где-то за спиной, тут же послышались громкие визги счастья. — Смотри не забудь… — Тихонько шепчешь, параллельно слушая, как наша обожаемая дочурка радуется, ласково улыбаясь. — Не забуду… — Уверенно отвечаю, как обычно, не уставая изучать каждую чёрточку её лица. — Обещаешь? — С некой хитринкой в глазах переспрашиваешь, нежно проводя подушечками пальцев по шее, скулам, ключицам… — Обещаю, — Без нотки сомнения в голосе, заверяю свою благоверную, уже через минуту, в который раз пробуя всю сладость этих дурманящих губ на вкус. Наклонившись ещё ближе, она крепко обвивает ручками мою шею, целуя всё более напористо. Только вот оба мы заподозрили что-то неладное. Уж больно быстро закончились эти крики счастья. Потому, не отрываясь от её нежных губ, слегка приоткрываю один глаз, заметив в стекле отражение заинтересованных, таких ярких, и блещущими искрами карих глаз. На бледных детских щёчках тут же появился лёгкий румянец, а с губ не сходила эта безмятежная улыбка. Аня почти сразу всё поняла. За это её и люблю. Мы словно мысли друг друга читаем… Нехотя разорвав поцелуй, с минуту читаем всё во взгляде. — Аферистка… — Томительно медленно и невесомо шепчет в губы, кинув взгляд на спрятавшуюся за сиденьем дочурку. Думает, так мы её не заметим. В прочем, как обычно. — Зай, — Ласково начинаю, откинув голову назад. — А знаешь что? — Эта любимая детская мордашка тут же наклоняется ко мне. — М? — Заинтересованно протягивает, как обычно, начиная гладить меня по волосам. — Подглядывать очень не хорошо… — В этих карих глазках так и читалось недопонимание, как тут, ничего не подозревающий ребёнок, начал заливисто хохотать. Анька нещадно её щекотала, как обычно, в завершении чмокнув в нос. Что тут скажешь? Какие родители, такая и дочка — находка для шпиона…***
Нехотя приоткрывая глаза, тут же возвращаешься в реальность. Опять этот дождь, опять непогода, дорога домой, и всё те же, яркие глазки в отражении зеркала, что и когда-то. Казалось бы, разницы не было совершенно, разве что, с досадой приходилось осознавать, что это не может быть его дочь. Как бы не хотелось. Эти воспоминания окончательно сводят с ума. Всё напоминает о ней. Даже совершенно другой человек. — Давно проснулась? — Тихо шепчет, словно всё ещё боясь меня разбудить. — Да нет, может, минуты три назад, — Чуть прокашлявшись, отвечаю, встретившись с его взглядом в отражении. — Не замёрзла? — И с чего вдруг такая забота? Он вообще сегодня странный какой-то. — Нет. Слушай, а вопрос можно? — Пф, а даже если нельзя, я всё равно спрошу. — Вперёд, — Уже выезжая за пределы своих громадных владений, преспокойно отвечает. — А мы как тут оказались? Не, ну ты понятно, а как я тут оказалась? — И этот вопрос меня действительно мучает, ибо я точно помню, как заснула в офисе. — Долетела, — Сказал — как отрезал. Ненавижу сарказм. — А если серьёзно? — Продолжаю настаивать на своём, быстренько переползая вперёд. И тут до меня доходит, что я босиком. Так, теперь я запуталась окончательно. — А если серьёзно, то я тебя донёс, — И только я хотела что-то вставить, как он резко перебил. — Давай эту тему закроем, ладно? — Раздражённо продолжает, немного резко разворачиваясь на повороте. Я вроде ничего особенного говорить и не хотела. Просто приятно, что он обо мне заботится. — Спасибо, — Тихонько шепчу, ласково ему улыбнувшись. И пусть он не в духе, пусть рассердится ещё больше. Это не отменяет человеческих факторов, и обыкновенной благодарности. — Не за что, — На выдохе устало отвечает, задумчиво смотря на дорогу. И всё бы ничего, но он через чур мрачный. Вот прям слишком. — Эй, всё нормально? — Сочувственно произношу, словив на себе просто убийственный взгляд. Аж мурашки по коже побежали. — Ответь мне на один вопрос, — Серьёзно продолжает, а я уже начинаю его бояться. С чего вдруг такая реакция? — Как зовут твою мать? Этот вопрос меня в самом прямом смысле поставил в тупик. Ну вот что ему ответить? Явно не правду. Ааа! Думай, думай, дурная ты моя голова. — Зачем тебе? — Севшим голосом переспрашиваю, нервно сглотнув. — Интересно, — Чуть ли не прошипел отец, прибавляя скорости. — Остановись… — Испуганно шепчу, с ужасом смотря на спидометр. Он разгоняется ещё сильнее, а в глазах так и горел огонь. Сейчас он смахивал на дьявола. Злой как чёрт. А почему? Да для меня самой это загадка. Но сейчас не до того. — Остановись! — Кричу во всё горло, когда стрелка достигает двухсот пятидесяти километров в час. — Как зовут твою мать?! — Да у него словно крышу снесло! Мы ведь спокойно можем разбиться, выскочи сейчас какая-нибудь машина. — Остановись!!! — Истерично вскрикиваю, когда стрела достигла отметки в триста… — Чёрт возьми, как.! — Продолжает настаивать на своём, а мои наихудшие опасения тут же сбылись. — Пап!!! — Ору что хватает сил, а на нас по встречной несётся грузовик. Громкий гудок, яркий свет фар, бешеный свист шин, резкий толчок, удар, я зажмуриваю глаза и… Прохладная ладонь аккуратно касается моей спины. Сбивчивое дыхание было слышно прямо над ухом. В ушах всё гудело, вокруг всё было каким-то мутным… — Ханна? Ханна! — Его голос становился всё громче, картинка потихоньку фокусировалась. Голова страшно кружилась, тихий стук дождя давил на виски, всё медленно, но верно вставало на свои места. — Ты как?! Сильно ударилась?! — Взволнованно кричит, сильно сжимая меня за предплечья. — Жить буду… — Еле слышно отвечаю, осмотревшись вокруг. Мы стояли посреди этого злополучного шоссе, развернувшись на девяносто градусов. Он-таки успел вывернуться и не столкнуться, и всё же, удар был сильным. Тело пробирала мелкая дрожь, мы были на волоске от смерти… — Боже, прости, я… — Начал он оправдываться, но я этого уже не слышала. Ужас пробирал насквозь, было страшно, невероятно страшно… Вырвавшись из его хватки, пулей выбегаю на улицу, под этот проливенный дождь. Тяжело вдыхая воздух, я чувствовала каждую стекающую по телу каплю, чувствовала пробирающий холод. Пульс отчётливо слышился в висках, словно ведя обратный отсчёт, до полного самоуничтожения. Простояв так минут пять, на спине почувствовалось что-то тёплое. Он крепко меня обнимал, да так, что невозможно было шелохнуться. Я понимала, он сожалеет, очень. И это чувствовалось, это противное чувство вины, которым был пропитан каждый его вздох. Но это сути дела не меняет. Из-за чего он так взбесился? Может, начал догадываться? Но если он так отреагировал на одну лишь догадку, то, что будет, расскажи я ему правду? — Поехали домой… — Невесомо шепчет на ухо, крепко сжимая мою ручку в своей. — Я с тобой больше в машину ни ногой, — Категорично отвечаю, хоть и понимаю, что мои ноги начинают неметь. Я ведь совсем босиком. — Я буду ехать медленно. Правда… — Нехотя разворачиваю голову через плечо. Ну нельзя так смотреть. Он словно побитый щенок, требующий к себе ласки. И почему я чувствую себя виноватой? Так не должно быть! Я ведь не сделала ничего, а он чуть не убил нас обоих. — Хорошо… — Нехотя шепчу, залезая обратно в машину. Как ни крути, я ему верю. И слова своего он не нарушил, и впрямь ехал медленно и очень аккуратно. Вся дорога прошла в гробовой тишине. Да и слова здесь ни к чему, всё и так предельно ясно.***
Чёрт, вот умею же всё испортить. Уж не знаю, что произошло, но просто снесло крышу. Анна… Господи, она который год сводит меня с ума. Я не могу забыть о ней, не могу забыть о смерти Ханны. Может потому, всё и пошло под откос. Так хотелось в ответе на свой же вопрос услышать «Анна», что всё остальное уже перестало играть какое-либо значение. Хотелось услышать невозможное, хоть на минуту поверить, в то, что моя дочь жива. И вот к чему это привело. Я чуть не погубил ещё одного ребёнка. Она нервно дёрнулась, крепко зажмурив глазки. — Больно? — Обеспокоенно спрашиваю, промывая рану. Всё же, без побоев она, как и я, не осталась. И слава богу просто царапина, хоть и достаточно большая. — Немного… — Замученно отвечаешь, а я уже стараюсь как можно скорее всё это закончить, дабы не причинять ещё больше боли. Спустя пару минут возни, убираю аптечку куда подальше, чмокнув девчонку в лобик. На её губах расплывается такая усталая, но добрая улыбка. — Прости… — Виновато продолжаю, а она только и обнимает в ответ. Она давно простила, и я это знаю. Да и не только за боль, она простила за всё. — Я и не злилась, — Прозвучало где-то сбоку, как тут, всю эту идиллию нарушил возмущённо урчащий живот. — Пойдём, приготовлю что-нибудь, — С лёгкой усмешкой отвечаю, потащив шатенку за собой. — Макароны или мясо? — Озадаченно спрашиваю, распахнув холодильник. — На своё усмотрение, — Плюхнувшись на мягкий стул, устало протягивает, уже таская из вазы конфеты. С самого детства я обожала шоколад. Всегда любила выбирать тактику его поедания. Либо томительно медленно, наслаждаясь моментом, либо быстро и беспристрастно, прям как сейчас. А что мне нравилось ещё больше? Наблюдать за тем, как готовят мама с папой. Отношения пропали, а навыки кулинарии остались. И это обалденно! Просто завораживает. Всё так чётко, без промедлений, организованно, и выпендрёжно, как без этого. — Значит стейк? — Ну кто бы сомневался, что он выберет мясо? — Имеешь что-то против? — Приподняв одну бровь, переспрашивает, уже закидывая продукты на сковороду. — Вовсе нет… — Только вот никакой ужин не обойдётся без сока. Это уже как привычка. Да и у него, судя по всему, тоже. Потому, уверенно достав из холодильника пару тройку апельсинов, поочерёдно кидаю их отцу. А он быстро, и почти что идеально ровно разрезает, складывая всё в огромную миску. Ну, а дальше в ход идёт соковыжималка. Никогда не любила эту адскую штуковину. В частности потому, что никогда сил не хватало загнуть её полностью, так же, как и сейчас. Но есть одно но. Сейчас, он рядом. И это несравнимое ощущение, когда находишь опору, находишь того, кто становится твоей каменной стеной, находишь отца… Каждый раз, помогая мне загибать рычаг, мы медленно, но верно, расправились с приготовлением ужина. Да что уж греха таить, аромат стоял такой, что все проходящие на улице люди могли только позавидовать. И всё равно, что живём мы на семнадцатом этаже. Идеальный вечер, не так ли? Ещё пару месяцев назад, я могла только мечтать о таком. Во сне. Сейчас же, всё наяву. Идеальное время, проведённое вдвоём, а все прошлые проблемы и вовсе вылетели из головы, до определённого момента… По квартире раздался навязчивый звонок в дверь, а мы непонимающе переглянулись, явно не собираясь принимать гостей. — Ждёшь кого-то? — Привставая из-за стола, недоверчиво спрашиваю. — Нет вроде… — Он слегка пожал плечами, направившись со мной в прихожую. И стоило посмотреть в глазок, как мозг начал работать с удвоенной силой. Я ведь совсем забыла! — Нет! Нет! Нет! Нет! — В панике кричу, носясь по квартире. — Что? Кто это? — Взволнованно переспрашивает мой опешивший папаша, не успевающий следить за мной взглядом. — Мен! — В панике выкрикиваю, отрыв свои джинсы и белую майку. — Он-то что тут забыл? — Да что ж он за тугодум? Дочь носится по квартире, в панике одеваясь и расчёсываясь, за дверью стоит красивый парень, что же это ещё может значить? — Да ничего! — Раздражённо фыркаю в ответ, и вовсе забыв про его присутствие, и немедля переодеваясь. — С каких это пор, вы с ним стали так близки? — Уже на автомате отворачиваясь, и протягивая мне джинсы, недовольно произносит, и вот нутром чувствую, закатывает глаза. — С недавних… — Бормочу себе под нос, быстро развязывая хвост, и в припрыжку надевая высокие сапоги — Как я выгляжу? — Впопыхах интересуюсь у папаши, развернувшись к нему лицом, и параллельно застёгивая серёжки. — Лохматая. А так красиво, — Безразлично отвечает, уже порядком задолбавшись слушать этот звон. — Пойдёт, — Быстро отмахиваюсь, подхватывая сумку, и открывая парню верь. — Что так долго? — Недовольно произносит, оперевшись о косяк. — Скажи спасибо, что за дверью ночевать не оставила, — В противовес своим же словам, нехотя целую его в щёку. Ну, так, приличия ради. — Пойдём, а то ничего не успеем, — подхватывая меня за талию, мы оба уже собираемся смыться, но не тут-то было. — Далеко собрались? — Грозный голос папаши, и монотонный ответ этого придурка. — Ко мне домой, отец дома, верну к десяти, — И моя ядовитая улыбка напоследок. Фу, как же противны его прикосновения. — Хорошо. И да, Мен, — Мы в последний раз разворачиваемся, всячески пытаясь не выдавать должного отвращения друг к другу. — Хоть одна рука ниже поясницы опустится — отрублю обе, — Обожаю его. Вот он, мой любимый папа. — Ээээ… Хорошо, — Немного пришибленно отвечает, а я же, злорадно ухмыляюсь. — Хорошего вечера, — И смотря на его добродушную улыбку, не скажешь, что он только что с кровожадным взглядом грозил парню отрубить руки. — Пока! — Кричу ему напоследок, утащив Тао в сторону лифта. Быстро отцепившись друг от друга, и мысленно пуская молнии в головы, мы тут же начали ссориться. А другого и ожидать нельзя было. — Семья чертей ё маё! Что хочу, то и буду делать! — Зло проворчал брюнет, долбанув по кнопке первого этажа. — Пф, ради бога, безрукий ты мой, — Отвечаю, с нежной, такой притворной улыбкой на губах, что он окончательно впадает в состояние два точка ноль — конченый псих. — Твою мать, мы встретиться не успели, а ты уже заколебала! — Зло процедил голубоглазый, пристально наблюдая за моей реакцией. А именно, убийственным спокойствием. — Не боишься меня? — С минуту помолчав, уже на тон ниже произносит. — С чего бы? — Важно выходя из лифта, безразлично отвечаю. — Я ведь могу взять тебя здесь и сейчас. Или использовать своё желание когда вздумается, и сотворить с тобой невообразимое… — Остановившись посреди продолговатого коридора, серьёзно продолжает. Голос его звучал столь твёрдо, что сомнений быть не могло, он не шутит. — Делай со мной что вздумается. Можешь издеваться как угодно, воспользоваться мной, как захочешь, но я обязана устроить папаше развод с этой стервой, — Твёрдо отвечаю, читая в его взгляде явное непонимание. — О чём ты думаешь? Очнись, я ведь могу тебя изнасиловать! И ты готова на это пойти, ради какого-то придурка, бросившего тебя и твою мать одних?! — Ошарашенно вскрикивает, всплеснув руками вверх. — Да, готова. Этот придурок — мой отец, которого я до сих пор люблю. А делаю я это, не только для себя, но и для мамы, брата, да для него же самого. Я стараюсь ради семьи, а ты, этого понять, увы, никак не можешь! — На эмоциях произношу, пропуская каждое слово через душу. Он не знает меня, не знает, на что я способна, не знает, на что я готова пойти. — Ты ненормальная… — Еле слышно шепчет, резко сорвавшись с места, и выходя из подъезда. — Мен, — Перехватываю его за руку, остановившись на пороге. — А ты способен на это? Сможешь ли ты меня изнасиловать? Ведь если ты перечеркнёшь то, что связывало нас в прошлом, ты разрушишь всё и навсегда, — Сочувственно продолжаю, нехотя вспоминая, все те счастливые моменты, проведённые с ним в детстве. — Того что было раньше, отныне нет, Ханна. И нашей дружбы тоже. Всё исчезло десять лет назад, когда я осознал, что больше тебя никогда не увижу. Да и мы уже не те, что я, что ты, — И этого хватило с головой. А ведь он действительно прав, мы уже далеко не те, что были когда-то. Но, чёрт возьми, я совершенно не помню, что происходило весь этот год. Я не помню своё шестилетие. Что произошло после ухода отца?***
На место мы добрались относительно быстро. В течение последнего часа никто более и слова ни проронил. Сейчас нас связывают исключительно деловые отношения. — Ты ведь сказал, что Рен дома? — Проходя в просторную квартиру, занудно констатирую и без того известный ему факт. — И что? — Непонимающе переспрашивает, быстренько скидывая кроссовки. — Он не здесь живёт, — На выдохе произношу, сложив руки под грудью, и недовольно закатив глаза. — Точно же… Чёртова ты крестница… В прочем, соврал, живу я один, — Ничего другого я от него и ожидать не могла — Пойдём, — Безразлично выкидывает напоследок, заводя меня в свою комнату. И стоит признать, она шикарна. Сотни дисков его любимой рок-группы, со вкусом подобранная мебель, огромный компьютерный стол, а что ещё важнее, просто нереальная, современная техника. — Располагайся, — Указывая рукой на все просторы ближайшего окружения, он начал усердно искать что-то на рабочем столе. Я же, не мешкая, быстренько плюхнулась к нему на кровать, перевернувшись пару раз, и внимательно рассматривая стоящие на тумбе фотографии. И как не странно, наша с ним тоже нашлась. Помнит, значит. Устало потянувшись, быстренько подтягиваю к себе ноги, чувствуя, как он приземляется рядом, только уже с ноутбуком на коленках. — Сюда ползи, — Безразлично выкидывает, захлопнув комп, и сверля меня взглядом. Сев напротив него, выжидающе смотрю. — Рассуждаем логически. Что бы поссорить Мелису с твоим отцом, нужно либо затравить её, либо выбесить его до такой степени, что бы он сам её выгнал, — Спокойно начинает, не прерывая зрительного контакта. — Сама она не съедет, даже если мы его квартиру подорвём. А довести его до белого каления могу только я, — Скучающе отвечаю, ничуть не понимая, его откуда не возьмись, прекрасного настроения. — И тут ты, малышка, не права, — Он беззаботно щёлкнул меня по носу, наклонившись чуть ближе. — Я твоего отца знаю давно. И у него есть одно, и самое уязвимое место — ревность. — Хорошо, предположим. Но как ты заставишь его ревновать Мелису к кому-либо, если мы в жизни её не заставим флиртовать с кем-то другим? — С каждой минутой, он поражает меня всё больше. — Смотри, — Он довольно мне подмигнул, вбив что-то на своём ноутбуке, и спустя недолгую загрузку, показал мне. Я же, придвинувшись ближе, внимательно наблюдала, как тут… — Мен! — Возмущённо вскрикиваю, отворачиваясь от экрана. — Ты совсем больной?! Порнография-то тут причём?! Он немного резко разворачивает моё личико к себе, довольно ухмыльнувшись, и в самые губы прошептав: — Внимательней смотри… — Я непонимающе уставилась на него, получив в ответ лишь размеренный кивок. Нехотя поворачиваюсь к экрану, всячески пытаясь игнорировать доносящиеся оттуда стоны. — Погоди… Это.? — В шоковом состоянии произношу, уже без зазрения совести наблюдая за происходящим. — Именно, — довольно отвечает, приобнимая меня за плечи. — Мелиса?! Серьёзно?! Она ему изменяет? — Ошарашенно вскрикиваю, всё ещё не отойдя от шока. — Нет же, дурочка… Это просто качественный фотошоп, — Уже начиная хохотать над моими бешеными предположениями, гордо отвечает. — Ты просто гений… — Счастливо произношу, ставя видео на паузу. — Но осталось самое сложное. Закачать это видео в её телефон, и каким-то макаром подсунуть его твоему папаше, — Всё так же важно произносит, протянув руку к близ стоящему столу, и уже пожёвывая какие-то чипсы. — И ты, безусловно, всё продумал… — Слегка закатив глаза, продолжаю, потягивая из его пачки лакомство. — Эй, а где.? — Возмущённо начинает, а я же, быстренько целую его в щёку, заставив бедного парня опешить от такого поворота событий. — Я вообще-то говорил про «пожалуйста», но знаешь, так тоже сойдёт… — И этой фразой он ввёл в краску не только себя, но и меня. — Так, продолжим. Что ты придумал? — И стоит признать, это было самым правильным решением — просто перевести тему. — В общем, на её мобильный, я думаю, тебе труда это видео перекинуть не составит. А вот потом, я отвлеку твоего отца, когда Мелиса уйдёт из его офиса, якобы забыв телефон, который ты, в свою очередь, подложишь ему на стол. Ну, а там дело за малым. Врождённое любопытство, и громкий скандал, — Произносит на одном дыхании, а я уже свечусь от счастья, словно новогодняя ёлка. И стоит признать, этот план был идеален, всё шло как по маслу, мы с ним с головой погрузились в свою же затею. Я в тот же день закачала это видео на её телефон, ибо оставляет она его, где попало. Оставалось лишь дождаться момента, когда всё можно будет завершить, и наслаждаться своей маленькой победой. Всё было хорошо, мы продумали всё до мелочей, если бы не одно большое но…***
Рабочий день уже близился к своему завершению, Мелиса, как обычно, пришла к четырём часам, а мы с Меном терпеливо ждали подходящего момента. И он наконец-то настал, отец провожал её на выход, радостно что-то обсуждая. Настроение у него было, как нельзя лучше. И вот, получив долгожданную смс о том, что пора действовать, я сломя голову бежала по коридорам, забыв про всевозможные поручения данные им же раньше. Быстренько залетев в кабинет отца, мне особого труда и не составило, подложить её телефон на столешницу, предварительно включив видео, пока отец провожал её до лифта. Как Мен и обещал, он занял его каким-то разговором, давая мне возможность незаметно выскользнуть, и замести все следы «преступления». Всё прошло как нельзя хорошо, мы шли по финишной прямой, уже предвкушая этот сладкий вкус победы, видя, как он зашёл в кабинет, начиная подписывать какие-то бумаги. Теперь же, скрывшись в ближайшей подсобке, и довольно переглянувшись, мы приступили к исполнению последнего шага к их расставанию. — Принёс? — На всякий случай шёпотом спрашиваю, довольно ухмыльнувшись, завидев в его руках мобильный. — Обещал ведь… — Уже включая телефон, и переписывая с какой-то бумажки номер Мелисы, отвечает. — Ты уверен, что отец не знает этого номера? — Взволнованно переспрашиваю, от волнения начиная грызть ногти. — Да как он мог знать мой мобильный в четырнадцать? — Раздражённо отвечает, наконец, отправляя заветное смс. — Ну что, дорогая, осталось только наблюдать за развернувшимся шоу, действуй. Я лишь счастливо улыбнулась, быстро побежав на первый этаж. Как и ожидалось, эта швабра свалить не успела. Потому, живенько её догнав, я вновь включила свою любимую роль гениальной актрисы. — Мелиса! — Перехватываю её за руку, ловя на себе презрительный, надменный взгляд. — Ты у Йо телефон забыла, сходи, забери. Она лишь недовольно цокнула, ничуть не желая вести со мной какой-либо диалог. Ну, ещё бы, после нашей последней встречи… Я поднялась следом, через стекло наблюдая за разворачивающийся картиной. А Мен со мной на пару. Отец, ненадолго оторвался от бумаг, услышав оповещение мобильного о новом сообщении. И сейчас всё происходит в точности так, как я себе и представляла. Он непонимающе смотрит на то, что это телефон Мелисы, берёт его, и читает отправленные нами сообщение: «Ты уже выехала? Скучаю по тебе, детка…» Выражение его лица тут же поменялось. А сейчас, судя по всему, он смотрит это видео. И вот, начинается самое интересное. Заходит Мелиса. Вы меня спросите, что было дальше? Да тут и думать нечего — скандал. Он орал на её так громко, что все сотрудники оказались на уши поставлены. Она плакала, он кричал, он её выгнал, она убежал в слезах. А мы? А мы были просто счастливы. Только вот, случилось невообразимое, то, чего никто не мог ожидать. Мена отвлекли, и он, мельком со мной попрощавшись, отошёл по своим «королевским» обязанностям. Я же, весь оставшийся день пребывала в прекрасном настроении. И вот, под конец дня, спускаясь с мрачным, как туча отцом вниз, и всячески пытаясь его развеселить, мы собирались ехать домой. Всё произошло так быстро. Всего одна мимолётная фраза… — Я документы наверху забыл, подожди, сейчас вернусь. Мне было наплевать, каким убитым тоном он это произнёс, я просто была счастлива, ведь знала, что так будет лучше для него самого. И вот тогда, на стоянке, я увидела его. — Мен! — Я, и не задумываясь, понеслась на встречу, уже на лету, прыгнув на него с объятиями. Он же подхватил меня, счастливо покружив. — У нас получилось! Всё получилось! — Он не уставал повторять, а я не уставала это слушать. — Ты гений! Это был идеальный план! Нам всё-таки удалось! — На эмоциях, взахлёб произношу, крепко его обнимая. — Мы всё-таки их поссорили, как и хотели. Да и ты молодец, отлично сработала, — Он довольно мне подмигнул, ставя на землю, но, всё ещё не выпуская из объятий. — А ты здорово придумал с этим видео, я бы в жизни не додумалась! — Казалось, мне наконец-то повернулась удача, эти разбитые розовые стёкла вновь собрались воедино. Но ведь это не больше, чем иллюзия. Жаль, что я слишком поздно это поняла. В его кармане очень некстати зазвонил телефон, а это означало, что ему пора торопиться. — Ладно, я побежал, ещё увидимся, он мимолётно чмокнул меня в щёку, уходя в сторону своей машины. Всё произошло так быстро, я ведь даже не подозревала, что за нашими спинами стоял отец, что он слышал каждое слово, до единого…***
Мы продумали всё до мелочей. Этот план выдался до нельзя прекрасным. Но всё ещё оставалось огромное но. Я наплевала на чувства отца. Сколько же боли было в его взгляде, как же осипло звучал его голос, сколько же горечи было на его лице. Ему было плохо от расставания с Мелисой, но после осознания того, что моих это рук дело, у него словно напрочь пропали эмоции. Ни гнева, ни отчаяния, ни радости, ничего. Он словно просто существовал, не чувствуя ничего. Я была так счастлива, но какой ценой? В том-то и дело, счастлива была я, а не он. Да, возможно, она и впрямь ему не пара, но если это действительно так, их расставание было бы лишь вопросом времени. Но сейчас ему было больно даже не из-за этого. Сейчас он чувствовал предательство. А мне ли не знать, насколько это ужасно, и как сложно это простить. Правильно говорят, доверие потерять легко, но куда сложнее его заслужить. И сколько бы я слёзно не умоляла сегодняшним вечером о прощении, он просто молчал. Он даже не смотрел на меня, словно меня и вовсе не существует. Я рыдала, я клялась, что больше никогда так с ним не поступлю. Я столько раз проклинала его за всю ту боль, что он мне причинял, в конечном итоге, поступив точно так же. Время шло размеренно медленно. Я больше не могла смотреть на него, больше не смогла находиться рядом, я просто бежала. Сбежала от всего. И это ужасное осознание приходит именно сейчас. Взору открывался прекрасный вид с мостовой, бесчисленное количество ночных огней, золотом отражающихся в падающих со щёк слёз. Всё тело пробирал мелкий холод. Было так паршиво, так гадко от самой себя. Я пыталась найти его в кромешной тьме, найти огонь, что освещал бы мне путь. Так вот они, миллионы огней, вот оно, то, о чём я так усердно просила. Но есть ли во всём этом смысл? Сколько бы света не было вокруг, я всё равно буду тонуть в этой бездне. И эта бездна — пучина моей лжи. Я не хотела ни возвращаться домой, ни делать что-либо ещё. Всего в одно мгновение я смогла его потерять и оттолкнуть, наконец-то поняв, что не может заключаться моё счастье в его боли. В боли любимого и родного человека. И кто знает, что могло произойти дальше, если бы вновь не появился он — моя головная боль, и одновременно лекарство от неё. — Эй, красотка, далеко собралась? — Обернувшись, я увидела до боли знакомого придурка со своей компанией в шикарной тачке. — Отвали Мен, мне не до тебя… — Безразлично фыркаю, продолжая идти незнамо куда. — Эй, погоди! — Я даже заметить не успела, как он выскочил из машины, крепко схватив меня за руку, и развернув к себе. — Ты чего, плачешь? — А ты что, пил? — Отвечаю вопросом на вопрос, пытаясь вырвать руку, и ничуть не желая с ним сейчас разговаривать. — Возможно, — Чуть сощурившись, продолжает. — И всё же, что произошло? — Я поссорилась с отцом, и мне очень плохо. В расчёте. Теперь отпусти меня — Устало продолжаю, отвернувшись от него, и его друзей, беспрерывно орущих что-то из машины. — Подожди, давай с нами? Развейся, повеселись. А на утро все проблемы как рукой сняло, вот увидишь! — Лучезарно мне улыбнувшись, настойчиво продолжает втирать мне свою точку зрения. И тут меня просто пробило. У меня ведь особо и не было причин ему отказать. Мне и впрямь было невыносимо больно. Ну так, что плохого в том, что бы хоть раз в жизни отступиться от своих моральных принципов, и совершить что-то абсурдное? На тот момент, мне казалось, это вполне себе логично. Потому, мне ничего не мешало, поддаться на его уговоры, и сесть в машину, полной незнакомых парней. Хотелось просто забыться, просто прекратить чувствовать, чувствовать неописуемую боль и вину за содеянное. Мы приехали к Мену домой. Там была просто тьма людей, музыка, бьющая по ушам, и алкоголь. Много алкоголя. Бокал за бокалом, и я уже сбилась со счёту. Но он не отходил ни на шаг. Мы просто бесились, отдаваясь ритмичным звукам, в такт им же, танцуя. И как ни прискорбно, ничему меня жизнь не учит. Моя непереносимость алкоголя сыграла злую шутку, которая могла закончиться весьма трагично. Я всего на секунду прикрыла глаза, опустошив очередной бокал с шампанским. Неожиданно для самой себя, я совершенно перестала понимать, что происходило вокруг. Тело двигалось как-то само собой, словно живя отдельной жизнью. Я мало что вообще соображала, но паника охватила с головой, когда рядом не оказалось Мена. Я была совершенно одна, среди сотен незнакомых людей, и парней, которым что-то от меня непременно нужно было. Их было пятеро, они окружили со всех сторон, деться было некуда. Я хоть и пыталась вырваться, давалась это плохо. За оглушающей музыкой не то, что криков, вообще ничего не было слышно. Да и я сейчас была в столь неадекватном состоянии, что и двух слов нормально связать не могла. Двое держали меня за руки, третий целовал шею, запуская руки под майку, ещё же двое находились где-то сзади, снимая всё это на телефон. Я не соображала ничего, но когда один из них начал запускать руки под джинсы, какая-то часть мозга всего на минуту очнулась, понимая, что я ввязалась в большие, очень большие неприятности. — Прошу… Хватит… Пожалуйста! Кто-нибудь! Мен! Умоляю, не надо! — Но им было всё равно. Все пятеро, в хлам пьяные, продолжали эту пытку, и только один из них, начал стягивать с меня майку, как всё резко и внезапно прекратилось. Крепко зажмурившись, я искренне надеялась, что сейчас проснусь, и всё это, лишь один ужасный сон. Но открыв глаза, я была всё там же, мне было всё так же плохо, и всё же, все приставания резко закончились. Тех, что отчаянно приставали, уже и в помине не было, они валялись на полу, крича во всё горло от ноющей боли. Остальные же трое, сыпались один за другим, получая крепчайших тумаков. Он избивал их нещадно, а взгляд был столь холоден и безразличен, что невольно пробирала дрожь. И вот, разобравшись со всеми, он резко схватил меня за руку, потащив на выход. — Папа… — Невесомо шепчу, уже через пару минут вдыхая ледяной ночной воздух, и еле как передвигая ногами, тащусь за ним. — Подожди! — Громко кричу, остановившись метрах в пяти от его машины. — Быстро домой, — Безразлично отрезает, зло сверкнув очами. — Но… — И только я хочу возразить, как он опять меня хватает, до хруста сжимая запястье. — В машину. И это не обсуждается! — Зло шипит, а меня это уже порядком достало. — Хватит! Мне это так надоело! — Из глаз предательски рвутся слёзы, я больше не могу. Расскажу всё здесь, и сейчас, наплевать на последствия. — Заткнись и садись в машину, не хочу больше ничего слушать! — Резко меня перебивает, склонившись прямо к лицу. — Ты будешь слушать! — И это было неоспоримое утверждение. — Ты спрашивал про мою мать. Так вот, её зовут Асакура Анна, та самая, которую ты видел на площади. А я — Асакура Ханна. Твоя дочь! Мне это так надоело. Ложь, обман, любовь, улыбки, слёзы и счастье. Всё это смешалось, всё это давит, всё это так заколебало. Пусть знает, и наплевать, на его ошарашенный взгляд, мне всё равно. Я сказала, после, как он и просил, сев в машину, оставив обескураженного папашу на улице одного, наедине со своими мыслями. Оно и лучше. Хватит.