Время всё расставит по своим местам

Глава девятая: Жара…       Казалось бы, я наконец-то это сделала. Три простых слова, которые не могли слететь с языка почти что месяц. Только вот это всё я представляла совершенно иначе. Мне казалось, сердце будет готово выскочить, мысли будут разлетаться в разные стороны, мне казалось, я буду чувствовать…       Сейчас же всё в корне наоборот. Мне настолько наплевать, что самой становится немного страшно. Да и вообще, такое ощущение, что я не от мира всего. Жаль, тогда я даже не понимала, какую злую шутку сыграл со мной выпитый в тот вечер алкоголь. Находясь в состоянии полного неадеквата, я почти что ничего не соображала. Всё как будто плыло, а слова вырывались сами собой. С чем можно сравнить опьянение? С тем, что какая-то часть твоего мозга умирает в принципе. Хотя нет, не «какая-то», а большая часть, и остаётся лишь пара клеток, которые в одиночку нормально функционировать не могут.       Нехотя приоткрыв один глаз, и убрав руку со лба, мельком замечаю, как отец сел за руль, весь в холодном поту. Словно проснулся после ужасного сна. Не медля, он завёл машину, и поехал в направлении дома, не проронив ни слова. — Ты че молчишь?! — Недовольно выкидываю в его сторону, столкнувшись с серьёзным, строгим взглядом. — Зато ты шибко много болтаешь… — Нехотя шепчет в ответ, а я лишь недовольно фыркаю, подавшись вперёд, и заливисто расхохотавшись. — Ты предпочёл бы своей дочери не знать? Погоди… Или сына.? А-а-а-а… Точно, ты же про сына тоже не знаешь — Бормочу себе под нос, в сопровождении его ошалевшего выражения лица. — Поверь, сына у меня точно нет. Как и дочери… — Отстранённо продолжает, резко поворачивая на ближайшем перекрёстке. — Ай! — Возмущённо пыхчу, стукнувшись головой о стенку. Ты лишь обречённо покачал головой, продолжив следить за дорогой. — И вообще, что значит, дочери нет?! Вот она я, — Самодовольно заявляю, положив руку на сердце. — Ммм… От кого это интересно? — Зло процеживает в ответ, а я могла думать лишь о том, насколько он тупой. — Блин, ты совсем идиот что ли? От кого-от кого? От тебя! — Вы даже представить не можете, как выбесило, когда он начал улыбаться. — Рожал тоже я, небось… — С лёгкой ухмылкой на губах произносит, а я усердно потираю лоб, явно озадачившись поставленным вопросом. — Ну да, вроде… Или стоп… Погоди! Нет, этот, как его… Аки! — Ещё раз сощурившись, спешу исправиться. — Твою налево, точно же, Аки родился, а не родил… — С уверенностью заявляю, невероятно гордясь тем, что смогла осознать хотя бы это. — У меня же вроде дочь была, нет разве? — Вот надо же ему всё испортить. С минуту я просто сидела и бегала глазами туда-сюда, изо всех сил напрягая свои глючные извилины, что в таком состоянии крайне опасно. — Была дочь… А потом был сын… — И это было самое толковое что я смогла сказать за весь этот вечер. — Спешу тебя разочаровать, сына у меня не было. И дочери уже как десять лет нет, — И опять всё идёт по кругу. — Ты совсем придурок? Я же говорю, перед тобой сижу, как это нету? — Недовольно шепчу, щурясь от яркого света фар едущей нам на встречу машины. — Она мертва, — Скучающие констатирует, отстранённо смотря куда-то в даль. — Каким же образом? — Ехидно улыбнувшись, ядовито переспрашиваю. Он долго молчал. И ежу понятно, ему больно об этом говорить, но тогда я не видела даже этого. Он всего лишь отрицал очевидную правду, он и хотел бы поверить мне, но не мог. — Машина сбила, — После этой фразы меня всю передёрнуло. Казалось, я в одно мгновение протрезвела, погрузившись на дно океана, куда-то в пучину своих воспоминаний… Flashback. — Ты ведёшь себя глупо, вам стоит поговорить… — Где-то на подкорках подсознания слышались знакомые голоса. Вокруг всё гудело, временами, сквозь густые чёрные полосы от ресниц виднелись белые блики. — Рен, он всё что хотел, уже сказал, — С пересохших, потрескавшихся губ срывался слабый шёпот, а где-то неподалёку слышался родной, любимый голос матери. — Но он не знает про ребёнка! Ты не можешь так поступать! — Возмущённый крик эхом отдавался в барабанных перепонках, заставляя малышку недовольно морщиться. — Зато он может бить меня и называть шлюхой?! Сам подумай, будь ты на моём месте, смог ли бы ты жить с ним после такого? — Умоляюще произносит, а её силуэт становится всё более видимым. — Ань, я понимаю, но даже при таком раскладе это жестоко… Ты хотя бы можешь представить, что он чувствует, думая, что Ханна мертва? — После этой фразы в палате воцарилась гробовая тишина. Она понимала, что он прав, но врождённая гордость не позволяла пойти на уступки после пережитого. — Ты же знаешь, я пыталась рассказать… — Она аккуратно утирает вырвавшиеся слёзы, несчастно смотря на Тао. Её фигура мелко дрожит, по воздуху разносятся несчастные, тихи всхлипы. — Иди сюда… — Он крепко её обнимает, невесомо целуя в макушку. — Прости, не стоило на тебя давить. — Размеренно медленно поглаживая её по спине, он устало уставился в потолок. Ему ведь тоже тяжело, тоже больно…       Но почему мамочка опять плачет? И почему её обнимает Рен, а не папа? Нет, где папочка? Малюсенькие ручки начали непроизвольно дрожать, пытаясь приподняться. Глазки неохотно разлипались. Вокруг было столько всего, столько проводов и всяких кнопочек и мониторов с мелькающими на них линиями. — М-мам? — Еле слышно доносится до ушей белокурой, и она, забыв про всё на свете, подрывается с места, бросившись к дочурке. — Солнышко… Лежи-лежи, не двигайся… — Блондинка аккуратно укладывает малышку обратно, обнимая её так крепко, будто она сейчас исчезнет, словно вот-вот, и растворится. Но при всём при этом так аккуратно, словно она хрустальная, будто вот-вот и рассыплется. — Мамочка… — Хрипло протягивает шатенка, обхватив ручками тонкую шею матери. — Мамуль, почему ты плачешь? — Несчастно протягивала девчонка, утирая с её щёк горячие слёзы. — Потому что счастлива. Зайка, представить не можешь, как я счастлива, что с тобой всё хорошо, — Зарывшись носиком в мягкие волосики, она горячо шепчет ей на ухо, крепко зажмурившись, и до сих пор не веря, что в этой бездне, что в этом беспросветном, чёрном мраке наконец-то произошло что-то хорошее. У неё вновь есть лучик света, то, ради чего стоит жить. Пара заинтересованных, всё ещё сонных и усталых карих глазок внимательно осматривали мать. Что-то с ней явно было не то. Она слишком сильно изменилась, выглядела такой несчастной и подавленной, словно днями напролёт рыдала… Казалось, из неё выжали все жизненные соки, и сейчас дожимают последние. Каждый её вздох казался каким-то тяжёлым, болезненным, а взгляд так и был наполнен горечью… Но вот что сразу бросается в глаза… — Мамуль, ты что, постриглась? — В этих огромных, пусть и замученных, но полных жизнью глазах, так и читалось недовольство. Что уж греха таить, она обожала длинные, белокурые волосы матери, постоянно прося их расчёсывать и заплетать в различные причёски. Но больше всего ей нравилось смотреть, как папа заплетал ей косу. Пусть кривую и скошенную на бок, но так старательно и любяще. У неё были прекрасные, золотистые волосы по бёдра, а сейчас же, они едва касались плеч. — Да котёнок, но так надо было… — Устало протягивает девушка в ответ, обхватив любимую дочурку за щёчки, и ласково чмокнув её в нос. — Но зачем? Тебе намного больше шло с длинными, и папе они очень нравились… Кстати, а где папочка? — Яркий, карий взгляд забегал по палате, ища любимую, высокую каштановую макушку отца. — Ну, волосы отрасти ещё успеют… — Легонько улыбнувшись, ласково отвечает блондинка, привставая с коленок, и отпуская маленькую сжимающую её, ручонку доченьки. И она прекрасно понимала, сейчас малышку волосы волнуют намного меньше, нежели последний вопрос, и она терпеливо ждала на него ответа. Но как и можно было ожидать, его не последовало. — Солнышко, я сейчас вернусь, только позову твоего врача, ладно? — Девчонка размеренно прикрыла глаза, тем самым давая согласие. Обиженная, детская мордашка проводила мать взглядом, а заодно и вышедшего за ней Рена.  — Ань! — Быстро остановил её брюнет, перехватив за тонкое запястье. — Ты ей не скажешь? — Не сейчас, она только-только очнулась, я не хочу, что бы она ещё больше грустила или ждала его… — Как знаешь… End of flashback. — Эй, ты чего притихла? — Слышился родной голос где-то в подсознании, а она, была словно в трансе. В этих огромных, карих глазах отражался весь мир. Столько красок, столько бликов, столько переливающегося в них золотого цвета. Но что ещё важнее, они словно стеклянные, будто она ничего и не видит, а если и видит, то явно что-то не от мира сего. — Ханна? — Аккуратно позвал её отец, невесомо коснувшись плеча девушки.       Её всю передёрнуло, она жадно глотала воздух, часто дыша и моргая. Молодое, измученное тело мелко трясло, по лбу скатывались крупные капли холодного пота. Внутри всё трепетало, при взгляде на него, сердце на секунду замирало, потрескавшиеся от холодного ветра губы тряслись, выпуская наружу горячий пар и еле слышный, жалобный вздох. Она быстро схватилась за голову, чуть ли не вырывая на себе волосы, из-под густых ресниц вырывались горячие слёзы. — Хватит, пожалуйста, хватит…. — Шатенка поджала ножки к себе, обхватив голову руками, и тихонько всхлипывая. — Эй, ты чего? — Обеспокоенно спросил шатен, уже сто раз успев пожалеть о том, что не помирился с ней раньше и просто так отпустил на улицу в столь поздний час. — Пожалуйста… Не уходи, не бросай меня… — Срывалось с алых, дрожащих от каждого слога губ, а её всхлипы становились всё громче. Тяжело вздохнув, и припарковавшись во дворе, шатен быстро открыл дверь с её стороны, крепко обняв девчонку. — Успокойся, никуда я не ухожу, и уж точно тебя никто не бросит… — Шептал он приятным, бархатистым голосом, аккуратно утирая с её щёк слёзы. — Ты уже бросил, ты меня оставил… Ты бросил маму, ты бросил меня, ты бросил Аки! — Уже вовсе не жалобно, а истерично и зло кричит на него, вцепившись тоненькими пальчиками в широкие плечи отца. — Слушай, я твою семью вообще не знаю… — Сожалеюще продолжает Асакура, сжимая её в объятиях ещё крепче. Она же, рыдала только сильнее и громче. Ничего больше не добавив, он подхватил девчонку на руки, спешно неся домой. Алкоголь ли с ней всё это творит? Такое ощущение, будто у неё все мысли смешались, и сейчас у бедняги в голове одна большая каша. Ну не может же это быть правдой? Не могу же я верить каждому слову в хлам пьяного подростка? Хочется верить, правда хочется, но вероятность того, что всё, что она сказала — правда, ничтожно мала.       Однако стоит признать, когда она сказала мол «Я твоя дочь» на секунду в голове пробежали все те моменты, проведённые вместе со своей Ханной, всего на секунду, мне казалось, что это чистейшая правда. Моя маленькая дочурка, и эта, уже взрослая девушка, ну от чего они так сильно похожи? Но больше всего пугает то, что после всего этого, рядом с ней застыл образ Анны. И чёрт возьми, готов поклясться, они были до потери рассудка похожи. Странно, вроде не пил, а весь вечер преследуют глюки. От усталости ли? Возможно.       Бережно уложив шатенку на кровать в своей комнате, Асакура аккуратно укрыл её одеялом, с облегчением осознавая, что она наконец-то уснула. И только шатен собирался уходить, как что-то его заставило остановится. И этим что-то оказалось сердце, душа, чувства, а может всё сразу. Просто ноги прочь не несли. В последнее время с ним вообще творится что-то странное. Он видит каждого человека насквозь, но только не её. Как же хочется разгадать эту одну, большую загадку. Но, как правило, ответ на такие вопросы лежит на поверхности, однако зачатую, люди будут копать вглубь, нежели увидят то, что у них прямо под носом.       Присев рядом, и аккуратно убирая выбившиеся, каштановые пряди с её лица, он пытался, изо всех сил, увидеть то, что казалось бы таким простым. Но на ум приходило только одно. Проблема лишь в том, что этот вариант не может быть реальным, она не может быть его дочерью, он это понимал. Он в этом себя убеждал. Он знал, он помнил, она мертва. Тяжело вздохнув, и мазнув ласковым взглядом по девчонке напоследок, шатен уже собирался уходить, но неожиданно для него самого, пять тоненьких пальчиков крепко обхватили его запястье. — Не уходи… — Мягкий, девичий шёпот разнёсся по всей спальне. — Ты бредишь… Выспись, — Серьёзно отрезал Асакура, не желая признавать это правдой, он бы не смог этого выдержать. По крайней мере, сейчас. — Ты мне не веришь, да? — Солёные капли быстро слетали на мягкие подушки, а сердце Асакуры невольно сжималось. — Ты сама не осознаёшь то, о чём говоришь… — Шептал в ответ шатен, невесомо поглаживая девчонку по макушке. — Пап, ну почему ты мне не веришь? — Захлёбываясь собственными слезами, переспрашивала девчонка, крепче сжимая его руку. — Прекрати… — Становилось только больнее с каждым её словом. Сколько лет никто не произносил это до боли любимое «папа»?       Она плакала ещё горче и громче. Сил уже не было. Ну что ещё нужно сделать, что бы он поверил? Как же она устала бороться, устала что-то доказывать и страдать. Она смогла, она призналась, но даже не смотря на это, он не верит. Шатен и сам не заметил, как она отпустила его руку, уткнувшись носом в подушку. Она пьяна, здесь и думать нечего, и всё же, невозможно на это смотреть. — Пожалуйста, не уходи, не бросай меня снова… — И это прозвучало ещё тише. Она словно и не питала надежды, просто просила.       Она знала, он уже ушёл, оставил её одну, в который раз за шестнадцать лет. И казалось бы, ничего уже не исправишь, но как говориться — надежда умирает последней, даже если её в принципе уже не существует.       Почувствовав на спине приятное тепло, она невольно вздрогнула. По коже побежали мурашки, а сбоку обнимали крепкие, сильные руки отца. Уткнувшись носом в молочно-белую шею, он лишь невесомо прошептал напоследок: — Засыпай давай, никуда я не денусь… — На последних секундах её пронзила еле заметная, слабая улыбка. Он рядом, только её, такой родной, такой любимый, отец.       Ну вот что я творю? Она ведь на утро даже не вспомнит, как просила с ней остаться. И всё же, не могу я ей отказать. Как и своей Ханне когда-то. Что не просила, всё для неё делал, лишь бы только увидеть эту счастливую улыбку и сияющие глаза. Интересно, у Анны сейчас есть кто? Родила ли она ещё раз? Может она и вовсе уже обо всём забыла… Но возможно ли забыть все те годы, проведённые вместе? Подумать только, разрушить всё в одно мгновение. Хотя стоит признать, ударив её, я сильно погорячился. Да скорее даже не из-за самой измены, а из-за того, что она всё отрицала. Всё давно разрушено, но я до сих пор не могу забыть тот день, день, когда мне захотелось прожить с ней всю оставшуюся жизнь.

***

      Комнату освещал мягкий свет лампы, в окно беспрерывно бился яркий свет луны и тысячи звёзд. Едва слышные шаги достигли и её слуха, после чего, белокурая перевела усталый и скучающий взгляд на подругу. — Ну что? — Помешивая серебряной ложкой чёрный чай, она задумчиво смотрела на небольшие волнушки, катающиеся по небольшой, фарфоровой чашечке. — Уже спит, — Устало отозвалась блондинка, присаживаясь рядом, и заплетая волосы в высокий хвост — Только вот я Ханне так и не набрала… — Асакура тут же полезла в карман джинс за телефоном, но бледня ладонь преградила ей обзор на экран, опуская мобильный на стол. — Не буди её, она наверняка уже десятый сон видит, — Спокойно отозвалась Тао, подперев рукой голову. — Но, а вдруг что-то случилось? — Настаивала на своём блондинка, пытаясь перехватить у подруги свой телефон. — Ань, вот сейчас ты на глазах превращаешься в ненормальную мамашу. Ханна девочка взрослая, всё с ней будет в порядке. Доверяй ей, — Спокойно отозвалась француженка, сжимая ручку белокурой в своей. — Ты бы лучше о своей личной жизни задумалась, десять лет прошло с его ухода, а ты так никого и не нашла. — Слушай, мы уже много раз говорили на эту тему, — Занудно констатировала Асакура, недовольно закатив глаза. — Значит не судьба. И вообще, почему именно я должна себе кого-то искать? — Потому что каждый, кто пытался с тобой познакомиться, был послан на все четыре стороны, — Скептически посмотрев на подругу, отрезала дева. — Я вообще не пойму, почему ты не хочешь наладить с кем-нибудь отношения, снова полюбить? — Да не в этом дело! — Уже на тон выше продолжила блондинка, подскочив с места. — Я не не хочу, я просто не могу. И вообще, смысл пытаться полюбить так же сильно, как его когда-то, если я точно знаю, что этого никогда не произойдёт? — Уже со слезами на глазах продолжила Асакура, немного прикусив губу. — А в чём дело, а Анна? Почему ты боишься кого-то к себе подпустить? Откуда ты знаешь, что никого так сильно не полюбишь? И что значит «не могу»?! — Взбеленилась на неё француженка, точно так же привстав с места. — Не кричи, Аки разбудишь… — Поправила подругу блондинка, указав взглядом на второй этаж. — Господи, Анна, ты опять начинаешь… — Дева обречённо вздохнула, выходя из-за стола и направляясь к выходу. — Ты домой? — Виновато начала Анна, проходя вслед за ней в прихожую. — Да, а то родительский инстинкт относительно меня включится у Рена, — Чуть усмехнувшись, отвечала пепельноволосая, накидывая на плечи кардиган.  — Смотри аккуратней, и позвони, как домой доедешь, — Не забыла прочитать подруге нотации Асакура, быстро чмокнув её в щёку на прощание. — Хорошо, и Анна, — Остановившись в дверях, напоследок добавила Тао. — Подумай ещё раз… С этими словами девушка скрылась из виду. А вот блондинка, тяжело вздохнув, направилась к себе.       А ведь и в её словах есть доля правды. Мне стоило бы попробовать начать всё с начала. Но вот только я не могу. Так сильно хочу, но не могу… Чёрт, Йо, был бы ты проклят за всё то, что натворил. За то, что не даёшь мне жить спокойно даже по прошествии стольких лет.        Выйдя на балкон, она вдыхала ледяной ночной воздух, без устали смотря куда-то вдаль. Накинув на плечи шерстяной плед, Асакура устало прикрыла глаза, с упоением вспоминая тот день.       Ирония, не так ли? Прошли многие годы, а они всё ещё помнят. Пронося через года, всё ещё ненавидя, и до боли обожая друг друга, они с трепетом и нежностью в душе вспоминают тот день, день, когда всё было хорошо, когда они были счастливы. Flashback.       Дурманящий, нежный запах множества цветков вскружил голову. Мягкие как вата облака размеренно проплывали мимо, заставляя думать, что протянув руку, ты почувствуешь всю их мягкость, мечтая улететь далеко в эти бескрайние, голубые небеса. Ласковое солнышко неспешно нагревало голову, переплетаясь в твоих волосах золотистыми нитями. Белоснежный сарафан на хрупком теле, словно пушинка развевался на ветру, как и белоснежные локоны, путающиеся друг с другом, и всегда возвращающиеся обратно на плечи своей прекрасной хозяйки.       Густые, чёрные ресницы томительно медленно приоткрывались, давая обзор этим ярким, плещущим жизнью, ониксовым глазам. Лёгкий румянец на щёчках, нежно-розовые, пухленькие губы, и маленькие босые ножки, невесомо порхающие по траве. Она и впрямь напоминала ангела, спустившегося с небес на землю, и влюбившегося в обычного смертного вроде меня. Рядом с ней жизнь кажется ярче, рядом с ней всё перестаёт иметь смысл. Она одна на всей земле, единственная, что дороже собственной жизни, та, для которой не жалко ровным счётом ничего. Неспешно следуя за ней, и внимая каждое её лёгкое движение, и звонкий, словно колокольчик смех, по пути я начал срывать некоторые цветы, что были так похожи на неё. Запах, нежность, яркость, цвет, всё это в какой-то мере отражало её характер. Такой необыкновенный, ведь его мне до силе понять так и не удалось. — Йо! — Раздался её нежный голосок неподалёку, а я тут же рванул с места, дабы успеть за ней. Старый, богом забытый мостик, пережитый временем, и уже потихоньку разваливающийся. Цветущая сакура над небольшим озером, запечатлевшая наше с ней детство. Приходя сюда, мы всегда не уставали любоваться выцарапанными некогда «АY» на стволе. Это только наше с ней место, ведь именно здесь мы познакомились, отпрашиваясь у родителей погулять, и сломя голову несясь друг к другу.       Быстро плюхнувшись на старую древесину, она облегчённо откинулась назад, опустив ножки в прохладную воду. Присев рядом, я не устаю с замиранием сердца смотреть за тем, как легко вздымается её грудь, с какой нежностью она на меня смотрит, и как плавно гладит меня за ушком. Это уже стало своеобразной привычкой, но она не перестаёт это отрицать.       Склонившись над её личиком, заправляю один из цветочков ей за ушко, склонившись ещё ближе, и легонько коснувшись нежных губ. Плавные движение, сладкие причмокивания, и она тянет на себя всё сильнее, словно намеренно заставляя упасть, и раздавить себя. Но тебе всё равно, ведь ты об этом даже не думаешь, в который раз улетая в какой-то свой, никому не известный мирок. — Люблю… — Тихонько шепчу, оторвавшись от сладких губ, и перевалившись на бок подле неё. — Я сильнее…. — А будешь ли ты говорить так же, через пару тройку лет? — Я ведь знал сразу, этот вопрос сильно её разозлит. Ведь она отдаёт всю себя без остатка, позволяя выпивать всю даримую любовь и нежность. Но мне надо знать. — Конечно буду… Но кто знает, как сложится, жизнь. Вдруг ты меня однажды оставишь? — Ласково очерчивая подушечками пальцев контур моего лица, ты была так близко, что могла разглядеть каждую крупинку моих глаз, каждую мельчайшую чёрточку на лице. — А что если ты мне однажды изменишь? — Я ожидал всего, но только не того, что она так громко и искренне рассмеётся в ответ. — Глупый, я навсегда останусь тебе верной, клянусь, что бы ни случилось, как бы далеко мы друг от друга не были, как бы сильно не поссорились… — Она крепко сжимает мою руку в замке, другой обхватывая шею. — А я никогда тебя не брошу, куда бы ни завела нас жизнь… — Незаметно для неё самой, кладу ладонь на её животик. На губах белокурой расплывается тёплая улыбка. Ещё не знает никто, только мы. Но оно и лучше, ведь куда не посмотри, повсюду кричат: -Вы не можете быть вместе! -Вы слишком молоды, что бы знать о вечности!       Я не уставал усмехаться подобной глупости. Дорогая, они ничего не знают о нас. Не знают о наших «Я люблю тебя», не знают о наших бессонных ночах, не знают о тех минутах проведённых вместе, не знают, о сладких поцелуях, дорогая, они не знают ничего о нас. Не знаем о вечности? Как будто кто-то другой может знать. Я буду любить её всегда, буду рядом, пока нас не порежут вдоль и поперёк морщины. Моя любимая, капризная, задорная, весёлая, нежная, взбалмошная, родная… — Говоришь, никогда не бросишь? А вдруг изменишь? — Ну вот, начинается. — Не изменю, у нас ведь будет ребёнок… — Не оспоримый аргумент. Но это же Анна, она всегда найдёт что ответить. — Ну, кто тебя знает? Вдруг и это тебя не остановит? — И пусть она говорит не всерьёз, я всё равно не хочу это слышать. Просто потому, что не смогу вычеркнуть из сердца. — Какая же ты засранка… — Крепко её обнимаю, чувствуя горячие губы у себя на шее. — Ну что, пора бы и традицию поддержать, не думаешь? — Непонимающий взгляд впритык уставился на меня. Дорогая, ты знаешь, просто забыла… — Ты о чём? — Заинтересованно переспрашивает, а я же указываю взглядом на озеро. И тут-то её осенило. — Нет, нет, нет… Йо, не вздум.! — Но было уже поздно. Мы вместе повалились в прохладную воду, медленно погружаясь на дно.       С головы до ног окутала приятная прохлада, тело находилось, словно в невесомости, но я всё равно чувствовал её, плотно прижатой к себе, каждый бешеный скачок сердца, видел этот ясный взгляд, посреди огромного подводного мира. Чуть коснувшись рукой прохладного дна, отталкиваюсь от него же, быстро вылетая на поверхность.       Яркий блик, ты зажмуриваешь глаза, знакомая песнь сверчков, слегка заложенные водой уши, и твой лёгкий кашель над ухом. — Тише-тише… Ты как, в порядке? — Обеспокоенно спрашиваю, постукивая её по спине, и обхватывая личико руками. — Да, не волнуйся, всё хорошо, — Ещё чуть откашлявшись, довольно отвечает, а я же поправляю её мокрые, прилипшие ко лбу волосы.       Невольно, взгляд останавливается на её груди. Вымокшая, лёгкая белоснежная ткань не скрывала ничего, выставляя её тело во всей красе. Только вот, не поняв, от чего столь пристальный взгляд направлен куда-то вниз, она тут же опешила, осознав, что именно я всё это время с таким блеском в глазах рассматривал. — Йо! — Возмущённо кричишь, давая мне увесистый подзатыльник. А я, как обычно, лишь довольно хихикаю в ответ, под твоё обречённое покачивание головой. — Какой же ты извращенец… — Укоризненно продолжаешь, но в противовес своим же словам, нежно целуешь меня в щёку. — Твои заслуги… — Отвечая так, будто эта самая что ни наесть истинная правда, скучающе пожимаю плечами. — Что?! — И только она хотела что-то добавить, как я, вытащив из-под воды руку с густой водорослей, впечатываю её прямо в лицо девушки. Она аж задыхаться начала от неожиданности, и нахлынувшего возмущения. Я же, дабы не попасть под горячую руку, быстро отпускаю её, рванув к берегу. Оказавшись без поддержки и почти что с головой опустившись на дно, блондинка недовольно стряхнула с себя водоросль, помчавшись за довольно хохочущим парнем. — Ну, держись, Асакура! Я-то тебе ещё покажу! — Она понеслась за шатеном в сторону берега, уже прокручивая в голове план жестокой мести над парнем. Но настолько сильно погрузившись в свои раздумья, она даже не заметила, как споткнулась об него, же, повалившись с парнем на мелководье в кристальной воде. — А сама не хочешь быть Асакурой? — Ни с того ни с сего спросил шатен, придерживая блондинку за талию, и прижимая к себе. — Чего? — Переспросила Киояма, не совсем вникнув в смысл сказанной им фразы. — Выйдешь за меня? — Со счастливой улыбкой на губах повторил парнишка, чмокнув девушку в губы.       Блондинка застыла, словно статуя, не зная, что ответить. Точнее нет, что ответить она прекрасно знала, просто была немного в шоке. Всего минуту назад она продумывала коварный план мести, а именно то, как она намотает ему на голову целую кучу тины, а вечером сама же будет её вычёсывать из его волос, а сейчас он её замуж зовёт. — Что, нет? — В изумлении переспросил шатен, тем самым растормошив девушку. — Да… — Счастливо отвечала будущая Асакура, обвив тоненькими ручками его шею. — Да, то есть, нет? — Всё ещё продолжал докапываться шатен, уже собираясь что-то возразить, но его тут же заткнули наипрекраснейшим образом, по совместительству послужившим ответом.        Киояма мягко накрыла его губы своими, погружая в эту пучину нежности и страсти. Они долго целовались, чуть ли не до потери сознания, пока губы не онемели окончательно… — Да, то есть да, — Ласково отрезала блондинка, крепче прижимаясь к будущему мужу. Говорят, они слишком молоды, что бы знать о вечности. Может быть, в какой-то степени они и правы, вполне возможно, это всё гормоны дали своё, может просто подростковая глупость, а может, им просто наплевать, они просто любят.       Так, если они ничего не знают о вечности, то почему, по прошествии стольких лет они помнят каждое мгновение, проведённое вместе? Почему никогда не забудут каждую родинку на теле друг друга? Почему не забудут каждый поцелуй, каждую ночь, каждое мгновение проведённое вместе? Они любили, любили так, как никто на свете. И лишь из-за одной глупой ошибки, из-за одного единственного недоразумения всё разрушено. Выходит, и их вечности однажды пришёл конец? Возможно так, по крайней мере, они так думают. Но где-то далеко, за сотнями километров от них, всё ещё стоит этот старый мостик, всё ещё цветёт каждую весну эта одинокая сакура, на её стволе всё так же высечены их имена… Их прошлое, вся их любовь и чувства, они живы. Они будут вечны, на этом богом забытом, цветочном лугу. End of Flashback.       Яркие блики безустанно бились в окно. Давно она так не высыпалась, хотя это лишь благодаря вновь наставшим выходным. Она всегда считала субботу самым прекрасным днём в неделе. Только вот сегодня утром её мнение в корне изменится… Недовольно поморщившись, шатенка нехотя открыла глаза, взвыв от ноющей боли. Вся перекрутившись, и порвав на себе все волосы, она-таки заметила в дверях злорадно ухмыляющегося отца. — Хватит лыбиться, — Недовольно процедила девчонка, швырнув в родителя подушкой. — Ага, и тебе доброго утра с похмелья, — Асакура довольно завалился в комнату, присаживаясь рядом с изнывающей дочерью. — Ты хотя бы можешь представить, как мне фигово? — Зло огрызнулась на него девчонка, накрыв лицо ладошками, и шумно выдохнув. — Могу. А теперь, умирающий ты мой лебедь, руки в ноги и марш в ванную, от тебя страшно перегаром несёт, — Похлопав девушку по животу, Асакура подхватил её за руки, вытягивая вверх, тем самым заставляя принять сидячее положение. И только он достиг своей цели, как она подобно мешку, повалилась обратно. — Не хочу! Я весь день буду спать! — Недовольно констатировала шатенка, жалобно прохныкав в такт своим же словам. — Кто тебе даст-то? — С хитрющей ухмылкой, шатен незаметно подкрался с другого бока, подхватив её на руки, и тут же заставив оживиться. — Ты что делаешь?! А ну положи меня обратно! Поставь! Поставь! — Заверещала девчонка, дёргая папашу за волосы, и изо всех сил ударяя его пятками в бедро. Недовольно цокнув, Асакура поставил горемыку на пол, кинув на дочь грозный взгляд. — В ванную, — Впихнув ей в руки полотенце, он скорее поставил её перед фактом, нежели что-то спросил. — Да иду я, иду… — Нехотя отозвалась шатенка, скрывшись в просторной комнате на втором этаже. Она вполне могла бы пользоваться и своей ванной, но эта ей нравилась куда больше… Мельком посмотрев на своё отражение в зеркале, она просто пришла в ужас. Огромные синяки под глазами, сами глаза, чуть припухшие и красные, она вся бледная как поганка, да и ко всему прочему, шатающееся из стороны в сторону тело и раскалывающаяся голова. Но, как правило, час, а то и два нахождения девушки в ванной творит с ней чудеса. И это Асакура прекрасно знал. Да что уж греха таить, прожив много лет с жёнушкой, он знал все её повадки и секреты. Понимал, когда и почему у неё плохое настроение, знал, когда её стоит оставить одну, или же напротив, укутаться вместе с ней в пушистый плед, и кормить с ложки огромным ведром мороженного, под очередную, известную ей вдоль и поперёк мелодраму. То же самое и здесь, утром была одна, а уже через полчаса, перед ним предстала совершенно другая девушка. Только вот разница в том, что голова у неё всё так же болела. И это, он само собой, тоже предвидел. — Угощайся, — Положив на кухонный стол, прямо перед её носом какую-то таблетку, и поставив стакан воды, он принялся дожимать апельсиновый сок, и разливать его по бокалам. — Спасибо, — Ничего более не добавив, девушка быстро проглотила таблетку, опустошив стакан с водой.       С облегчением приземлившись на стул, и удобно устроив голову на столе, шатенка внимательно наблюдала за манипуляциями папаши, а именно за тем, как он доставал из духовки горячие круассаны. — С шоколадом? — Довольно протянула девчонка, поймав на себе его тёплый взгляд. — Как узнала? — Уже раскладывая сладкий завтрак по тарелкам, добродушно отозвался Асакура. — У меня папа их раньше постоянно готовил, а мама на него ругалась, — С усмешкой начала девушка, мечтательно прикрыв глаза. Шатен же лишний раз насторожился, нехотя вспоминая вчерашний вечер. — Видимо у всех пап какой-то бзик на них, — Легонько посмеиваясь, продолжала шатенка. — Я уже давно не чей-либо папа, — От громкого треска посуды, её передёрнуло, и она нехотя открыла глаза, сожалеюще смотря на отца.       Он же, присел напротив неё за стол, протягивая девушке ожидаемый завтрак. Она молча приняла его, лишний раз облизнувшись, вдохнув этот чудный аромат. Да, готовил он прекрасно, и с этим не поспоришь… — А ты… — Начал он робко, тут же заставив обратить на себя моё внимание. — Что-нибудь помнишь со вчерашнего вечера?       Я даже подавилась немного от такого вопроса. Нет, ну какие-то обрывки в памяти всплывали, но готова поспорить, ничего хорошего вчера не произошло. — Ну, если честно, то не очень, — Неуверенно отвечаю, отпивая сока. — А я что-то тебе говорила? — Хах, говорила не то слово, — Начал он было спокойно, потом в изумлении продолжив.— Ты меня уверяла, что я твой отец… На этой строчке я тут же подавилась соком, начиная громко кашлять, и чувствуя, как он постукивает меня по спине. — Серьёзно? А я случаем ничего больше не сказала? — В панике переспрашиваю, и, судя по всему, не на шутку я его испугала. — Ну, повторяла что-то вроде того, что я бросил тебя, твою мать и своего сына… — Спокойно продолжил отец, поглаживая меня по спине. Готова поспорить, мои глаза были похожи на два огромных шара. Да, я конечно, на многое способна, даже заставить думать обоих родителей, стоящих в метрах пяти друг от друга, что им всё причудилось, но так бездарно спалиться! Да что уж там спалиться, я просто взяла и всё сама рассказала. — Но, это ведь, бред… — Таким же тоном продолжает, а я всячески стараюсь не выдать своего напряжения. — Ммм… А с чего ты взял? — Как бы невзначай спрашиваю, затолкав себе в рот этот несчастный круассан. — Ну, ты ведь не настолько дура, что бы о таком молчать… — Констатировал он мне сей факт, с такой уверенностью, что меня аж всю перекосило. Боже, папочка, ты представить не можешь, какой дурой я могу быть… — Ну, да, конечно… — Я и не удивлена, что он так подозрительно на меня смотрит. Да я сама своим словам не верю… — Ханна? — Настороженно зовёт меня, а я нехотя приподнимаю голову, впритык сталкиваясь с ним взглядом. — Что ты хочешь от меня услышать? — Чуть ли не шепчу в ответ, устало вздыхая. — Слушай, если тебе есть что сказать, то говори сейчас, потом будет поздно, — Заверяет он меня со столь серьёзным видом, что сомнений нет, он не шутит, это всё уже давно перестало быть шуткой. — А ты мне поверишь? — Недоверчиво переспрашиваю, крепко сжимая в руках стакан. — А почему не должен? — Вопросом на вопрос… Да, это у нас похоже семейное. — Ну вчера же не поверил… — Бормочу себе под нос, потупив взгляд. Однако он услышал. — Вчера ты была в хлам пьяна. По этому, спрашиваю сейчас. Тебе есть, что мне рассказать? — Да он словно на меня давит. Но если не сейчас, то уже никогда. Пора закончить этот спектакль. — На самом деле… — И только я набралась храбрости, как какой-то придурок позвонил в дверь. У меня всё скрутилось и перевернулось в очередной раз. — Я открою, — На выдохе произношу, вставая из-за стола, в сопровождении его недовольного взгляда. Как думаете, какой идиот, мог пожаловать в такой неподходящий момент? Хоть я пока что не знала наверняка, но я уже нутром чувствовала… И открыв дверь, я лишний раз подтвердила свои наихудшие опасения. — Мен, ты что здесь забыл? — После случившегося, мне меньше всего сейчас хочется видеть именно его. — Не до вопросов, детка, — Он словно ошпаренный носился вокруг меня, накидывая на меня первую попавшуюся куртку с вешалки, и чуть не повалив с ног, напяливая сапоги. — Ты что творишь?! — Истерично вскрикиваю, вырвав руку, дабы он меня никуда не утащил. — Заткнись и пошли скорее. Я знаю, как помирить Йо с твоей мамкой! — Тараторит он так быстро, как начало биться моё сердце. Сейчас я была готова на край света с ним убежать, лишь бы всё получилось. — А вот с этого момента поподробней! — Послышался грозный голос отца позади, а в его глазах так и плескалась злоба и непонимание. — Твою мать… — Слетело с уст брюнета прежде, чем развернув голову, я была готова сквозь землю провалиться… Ох, жара, самая что ни наесть настоящая!

***

Ссылка на группу) (Если что, читайте ниже) https://vk.com/club141307141