Лето в одно мгновение

С самого рождения мне казалось, что я приношу несчастье всем жителям города, иначе они бы просто меня так не сторонилось, будто у меня две головы растет из шеи, а во рту таятся ядовитые языки пламени. С самого первого дня для этого мира я была изгоем. Заурядным и еле заметным человеком, ни добрым и ни злым - совершенно никаким. Все было так до этого случая, до нелепого недоразумения, после которого я стала главным героем романа. Словно переместилась в какую-то дешевую книгу малоизвестного автора, создавшего трагедию настолько банальную, что хочется блевать на каждую ее страницу. Когда я забеременела мне было пятнадцать. Случайный, как я уже говорила, случай, не оставивший никого равнодушным ко мне. Только меня не жалели как в ток-шоу по тв, а гоняли и ненавидели до моих окоченелых приступов, когда я залипала в одну точку и не могла двинуться или ответить, защитится или скрыться. Мне некуда было бежать, а моему малышу дышать. Меня зовут Элли Джерой, мой первый выкидыш случился, когда мне было пятнадцать. На четвертом месяце срока врачи вытащили из меня моего потрясающего малыша. Он так и не начал дышать. Дорогой мой, нелепый мир, я ненавижу тебя.

Эммет. Солнце начинало садится. В аэропорте было душно и шумно. Самолеты отлетали каждые десять минут. Дети плакали. Влюбленные прощались с друг другом, целовались и тоже плакали. Жизнь у каждого из этих людей шла вперед, только моя остановилась в этих мгновениях наблюдений. Я думал о Розали, о том, как сейчас она сидит где-то и гладит себя по животу, приговаривая, то ли себе, то ли малышу, что все будет хорошо. В моем бумажнике хранилась наша фотография с ней. Утро, после нашей первой ночи. И вовсе я не сентиментальный, тут все иначе. Просто у нас с Роуз была одна мечта на двоих, которую мы так и не осуществили, хоть и очень в нее верили. Отправление состоялось в пятнадцать тридцать дня. Завалившись в кресло, я мечтал лишь о сне, о долгом и крепком и вскоре уже сам того не замечая, погрузился в царство Морфея. Разбудил же меня заново начавшийся гул аэропорта. Он долбил по ушам, а милая стюардесса по плечу. Кажется, она говорила по французски. Мимо меня с чемоданом на выход проходил взрослый мужчина. Смеясь и передразнивая её, он перевел мне: - Ну же, вставайте, мы уже десять минут как сели. Отвесив француженке на прощание поклон, я поспешил откланяться и найти такси, которое довезло бы мен до ближайшего цветочного магазина. Розали. Вечером, перед самым моим отъездом домой, в больничном отделении для беременных, в котором я лежала, творилось черт знает что. Я останавливала медсестер в коридоре, пытаясь выяснить причину такого беспокойства. Вдруг война, а я не знаю? Никто не давал мне внятного ответа. Все повторяли только имя Элли, той самой девочки-подростка, которой недавно сказали, что у нее будет девочка. Неужели что-то случилось с ней? Я побежала в палату, где она лежала, но там было закрыто. Несмотря на то, что девочке было всего пятнадцать, она была очень умной. Умнее некоторых сорокалетних людей. Ее взгляд был наполнен смыслом, Элли хороший человек, который просто нуждался в поддержке. Мы часто сидели с ней вдвоем, я рассказывала ей сказки, которые придумывала мне в детстве моя няня. Элли часто смеялась от них и в ней чувствовалось что-то родное и близкое для меня. Через час беспокойства все наконец угомонились. Я сидела в своей палате, ждала Карлайла. Джеральд - мой врач только что совершил мой последний осмотр и сделал мне выписку, освобождающую меня от больницы до родов. Так же он рассказал мне об Элли, которая сегодня утром потеряла ребенка. Мое сердце сжалось от печали за эту девочку, за них обоих. -Мисс Джерой сбежала прямо из реанимации, как только её оставили одну. - Говорил Джеральд. - Сбежала в окно, полуголая в таком состоянии. Представляете? Я лишь кивала головой. Кому как ни мне представлять, что такое отчаяние от потери и боли?