Когда Джейкоб явился в «Альгамбру» спустя неделю после первого приключения с Максвеллом Ротом, ему открылась любопытная картина. Вновь он обнаружил предводителя Висельников на сцене театра и вновь замедлил шаг — с той лишь разницей, что в прошлый раз причиной была осторожность, а сегодня… Сегодня Фраю почудилось, что зрение сыграло с ним злую шутку.
Максвелл наблюдал за чёрным птенцом в клетке. Не просто наблюдал — у Джейкоба сложилось впечатление, что Рот, проходя мимо стола, на котором стояла клетка, в приливе сентиментальных чувств (что едва ли вписывалось в рамки представлений о главаре преступной банды) опустился на колени, сложил руки на скатерть и, склонив голову к плечу, любовался птенцом с выражением мечтательности и умиротворённости на лице.
С таким видом Джейкоб и Иви в детстве наблюдали за снегопадом через большое окно на чердаке в доме бабушки — и ждали прихода Рождества и подарков от Санты.
Казалось, Рот вовсе не замечал приближения ассасина, который всматривался в его лицо, освещаемое мягким сиянием свечей лишь с одной, не изуродованной шрамом, стороны. Янтарный свет смягчал обычно грозные черты.
— Джейкоб, — прозвучало негромко на фоне игравшей за кулисами скрипки, когда Фрай остановился в паре шагов от Рота. Однако владелец «Альгамбры» даже не взглянул на гостя, продолжая любоваться милым грачонком, клевавшим зёрна на дне клетки. — Разве он не прекрасен?..
Голос Максвелла стал ещё тише, в нём появились удивительно ласковые ноты, острые кончики чёрных усов дрогнули, приподнимаясь вслед за уголками губ, являя миру тёплую улыбку, что в дуэте с таким же тёплым взглядом зелёных глаз казалось чем-то невозможным, буквально последним, что можно наблюдать у беспринципного головореза и главаря самой опасной банды Лондона.
Едва ли не впервые в жизни Джейкоб понял, что не мог подобрать ответных слов, да и вообще не знал, нужно ли отвечать, потому что на долю секунды у него сложилось впечатление, безумное и неправдоподобное, что вопрос был адресован вовсе не ему, а птице, что это у неё Максвелл спросил, не разделяет ли она его восхищения ассасином.
Фрай хмыкнул и в лёгком удивлении перевёл взгляд с клетки на Рота, пока тот, опомнившись, не встряхнул головой.
— Я хотел прогуляться с вами ещё разок, — заявил Максвелл, поднявшись на ноги, и голос его вновь звучал решительно и достаточно громко. Движения точные и резкие, будто не бывало тех мгновений слабости. Он сделал несколько шагов по сцене, сжал ладонь в кулак — скрип кожаной перчатки окончательно привёл разум в состояние боевой решимости.
— Правда? — спросил Джейкоб, разыграв шутливое удивление, хотя настороженность ещё давала о себе знать.
— Да. — Рот взглянул на ассасина с хитрым прищуром, зная, что следующие слова придутся тому по душе. — Есть одно дело. Три приспешника Старрика вот-вот исчезнут.
Сказав это, Максвелл торжественно развёл руками, теперь намеренно не глядя на Джейкоба, как актёр на сцене не смотрит в зрительный зал, демонстрируя внешнюю отстранённость, а на деле ожидая бурной реакции и оваций в честь великолепно сыгранной роли.
Как и зрители «Альгамбры», Фрай не умел разочаровывать.
— А вы хитрец, —протянул он, расплывшись в игривой улыбке, и, не задумываясь, сделал несколько шагов в сторону Рота, и тот, словно зарядившись настроем Джейкоба, шагнул навстречу, сжимая пространство между ними до расстояния вытянутой руки.
— Да, на этот раз я иду с вами. Не хотелось бы отдавать вам все лавры. — Максвелл хлопнул Джейкоба по груди, как давнего приятеля, одарив его мрачным торжеством в лукаво прищуренных глазах, но Фрай молчал. Эта резвость компаньона и лёгкое обращение заставили замереть, стерев улыбку с лица, и напрячь мышцы — привычка ассасина, выработанная годами, реакция на любое резкое движение и приближение. По крайней мере, Джейкоб думал, что дело именно в этом.
Так прошло несколько мгновений, пока Максвелл не махнул рукой в сторону выхода и, скомандовав:
— Прошу в мой экипаж, Джейкоб! — быстро обогнул ассасина и поспешил на улицу. — Льюис!..
Фрай никогда не считал себя медлительным — не при его роде занятий — однако, поворачиваясь вслед за Ротом, он вдруг ощутил себя будто под гнётом толщи воды. Он словно поплавок на верёвочке, чей конец с крючком проглотила крупная рыба, а теперь тянула его на дно, ловко следуя за течением и лавируя между водорослями, а он неповоротливо тянулся следом, сражаясь с сопротивлением воды. Это чувство было странно и ново.
Посмотрев на грачонка, прыгающего по клетке, Джейкоб выскочил из здания театра следом за Максвеллом.
— Джейкоб, карета уже ждёт! Берите вожжи, как в тот раз.
Они вместе добежали до кареты, не желая терять ни секунды, и когда упругие вожжи оказались в руках Фрая, он почувствовал, что странное наваждение полностью покинуло его.
Лондон тонул в ярких лучах солнца, что настраивало на весёлый лад, Джейкоб от души взмахнул хлыстом, и лошади бодрой рысцой повели их экипаж по улицам столицы.
— У этих трусливых глупцов есть личные тюрьмы. Расточительство! — Голос Рота сочился ядом ненависти к тамплиерам, хоть и привычно смягчался горьким мёдом предвкушения скорой расправы.
— Личные шайки лучше? — Фрай с усмешкой покосился на Максвелла, намекая на его банду, и тот, закрывшись ладонью от солнца, ответил не менее характерным подмигиванием, мол, кто бы говорил.
— Нет-нет, зачем? Можно просто залечь на дно. До поисков я бы не снизошёл.
— Ха, действительно? — Джейкоб посмеялся над очевидной ложью. — А ваша птица?
Теперь она отчего-то не давала ему покоя.
Рот вдруг посерьёзнел.
— Ей ничего не нужно. Она просто есть, — ответил он с нажимом, глядя строго впереди себя, и ассасину показалось, что он не хотел говорить на эту тему.
Они выехали на Трафальгарскую площадь, Джейкоб потянул вожжи, направляя лошадей вправо, с издевательской ухмылкой посмотрел на экипаж Висельников, встретившийся им на перекрёстке: громила и леди в красном не могли не заметить, с кем именно раскатывался их предводитель. Площадь осталась слева, и как только впереди показалось здание Национальной галереи, Максвелл заговорил вновь:
— Пожалуй, эта галерея мне никогда не надоест.
Фрай ничего не соображал в живописи, но предпочёл не сообщать об этом, очевидно, искушённому в подобных делах Роту.
— Зачем Старрику искусство?
— Он нанял крайне одарённую женщину, Хэтти Кадуолладер, скупать шедевры. У неё отменный вкус.
Последнее замечание прозвучало с явным уважением, чего Джейкоб, увы, разделить не мог, недоверчиво косясь на Максвелла:
— Мы похищаем её только из-за этого?
Глава Висельников искренне рассмеялся и похлопал Фрая по плечу.
— О нет, мой друг, — протянул он с улыбкой, и это обращение прозвучало в ушах Джейкоба почти ласково. — Совсем не из-за того, что она любит искусство. Она делает на нём деньги для Старрика. А деньги и искусство несовместимы.
Ассасин натянул вожжи, заставляя лошадей остановиться возле галереи.
— Ждите меня в экипаже. Я нанесу ей визит. — Отдав вожжи Максвеллу, он хотел уже спрыгнуть на тротуар, но был остановлен прикосновением к рукаву.
— Прекрасно! Но будьте начеку: если сделка не ладится, Хэтти может пойти на крайние меры.
— Подгоните карету и ждите груз, — улыбнулся Джейкоб, уверенный, что ему ничего не грозит. — Думаю, я быстро обернусь.
Оставив Рота, он побежал вглубь улицы.
— Кто-то здесь должен знать Кэтти Кадуолладер.
Прежде чем тронуться с места, главарь Висельников увидел, как ассасин заговорил с одной из беспризорных девочек, которые играли в мяч возле кованых ворот.
По подсказке ребёнка, прознавшего о воровстве мисс Кадуолладер, Джейкоб устремился во двор, обогнул памятник очередному напыщенному англичанину и заметил скопление офицеров полиции в соседнем дворе. И мальчугана.
— Эй, малец! — окликнул он беспризорника. — Знаешь что-нибудь о том, что тут случилось?..
Ещё спустя полминуты, дождавшись, когда ближайший офицер удалится на приличное расстояние, Джейкоб проскользнул за неприглядную калитку и, накинув капюшон, начал спуск в канализацию.
— Ну почему всегда канализация? — обречённо спросил он сам у себя, всей душой ненавидя розыски под землёй. Как будто ему вони наземного Лондона было недостаточно.
Преодолев пару лестничных маршей, Фрай прижался спиной к покрытой плесенью стене и осторожно заглянул за угол: в круглом тоннеле дежурил тамплиер. Джейкоб убедился, что ничего не подозревавший бедняга отвернулся и пошёл вглубь тоннеля. Он не издал ни единого звука, подкравшись к нему со спины, затем резкий и болезненный удар под дых, тамплиер согнулся пополам, задохнувшись, но в следующий миг был вынужден распрямиться, почувствовав, как ему вывернули руку.
— Ну что, — ухмыльнулся ассасин из-под капюшона, прижав лезвие между лопаток, — поможешь мне?
Они проскользнули незамеченными мимо пары тамплиеров, оказавшись в небольшом зале на перекрёстке тоннелей, прошли по бревенчатому настилу мимо составленных горкой ящиков. С покрытого мхом потолка капала вода, слышен был лишь неровный стук капель о камень и тихий шорох шагов дежурных тамплиеров.
Оказавшись в нужном коридоре, Джейкоб вырубил захваченного тамплиера, после опустил бездыханное тело на пол и осторожно приблизился к тупиковому помещению, где и пряталась Хэтти. Она ходила между деревянных ящиков, прикрытых светлой тканью, тут и там стояли полотна в резных рамах, вышедшие из-под кистей наверняка именитых художников, пара статуй…
Похитить Хэтти также не составило труда. Та не на шутку испугалась, особенно когда увидела тамплиера, лежавшего в тоннеле, то ли без сознания, то ли ещё хуже — мёртвого.
— Скажите Старрику, что товар уже в пути. — Хэтти старалась не разнервничаться ещё сильнее, чувствуя лезвие, прижатое к позвоночнику, но не могла не возмутиться, — а ещё скажите, что я устала от таких условий.
Казалось, неизвестного похитителя её слова развеселили.
— Меня послал не Старрик.
Хэтти окончательно растерялась, стараясь не упасть на скользких ступенях.
— А кто?
— Привет от Максвелла Рота, — торжественно произнёс незнакомец, когда они оказались на улице.
Она хотела отвесить наглецу пару «ласковых» замечаний, но тот вдруг дёрнул её за локоть, заставив остановиться.
Джейкоб подождал, когда офицер пройдёт мимо калитки, после чего покинул запретную зону и, поблагодарив мальчугана, а после и девочку, устремился к карете Рота. Он провёл Хэтти мимо небольшого рынка с левой стороны улицы, мельком взглянул на правую: неизвестный джентльмен вращал ручку шарманки, рождая на свет музыку весёлую и задорную. Фрай побежал едва ли не вприпрыжку. На душе было сказочно легко. Он не мог так развлекаться с сестрой — она была чересчур серьёзная. Максвелл же… Джейкоб не знал, чем таким на этом свете он заслужил его.
Рот заметил их ещё издалека.
— Мисс Кадуолладер! — глумливо приветствовал он искусствоведа, не обращая внимания на ответное презрение, исказившее черты лица женщины. — Приятный сюрприз!
— Старрик это так не оставит! — сыпала Хэтти бесполезными угрозами, пока Джейкоб, потянувшийся к ручке на двери, и Максвелл обменивались довольными улыбками.
— На это я и рассчитываю, — заявил Рот, после чего Фрай не особо вежливо запихнул Хэтти в карету и вернулся на место возницы.
Экипаж тронулся с места, и Джейкоб, тихонько насвистывая незатейливую мелодию, задумался, что бы ещё такого выяснить у Максвелла. Он не мог не признать того, что был совершенно очарован главарём Висельников, его непокорностью Старрику, его безумным обаянием и таким же жгучим, как и у Фрая, желанием повеселиться. Ассасин не знал возраста Максвелла, но догадывался, что пара десятков лет их точно разделяла, однако это не мешало чувствовать Рота равным себе.
— Почему «Альгамбра»? — решил спросить Джейкоб, раз уж сегодняшние разговоры в дороге вращались вокруг искусства, и с любопытством взглянул на главаря Висельников: тот ответил кривой ухмылкой и поправил декоративную круглую булавку на красном шарфе.
— Надо же куда-то вкладывать деньги, заработанные неправедным трудом. И, поверьте мне, лучшего прикрытия, чем индустрия развлечений, не придумаешь!
— Да ладно, — протянул Фрай со снисходительной улыбкой и, рискнув оторвать взгляд от дороги дольше, чем на несколько секунд, намекнул на очевидное:
— А как же чувство триумфа после прошедшей «на ура» пьесы? Рукоплескания? Рецензии?
Максвелл был настоящим актёром, только его сценой были преступные подмостки Лондона. Прислонившись спиной к стенке кареты, несмотря на тряску по неровной мостовой, он скрестил руки на груди и ответил на вопрос Джейкоба — и хоть они не смотрели друг на друга, ассасин понял, что Рот был польщён его наблюдательностью:
— Я люблю, когда меня развлекают, Джейкоб. Если пьеса хороша, я вне себя от радости! Зрелище у меня в крови. И как вы весьма точно подметили, у меня есть склонность к театральности — это моя особая черта.
Их экипаж мчался по улицам, над которыми были натянуты верёвки с цветными флагами, добавлявшими красок солнечному дню. Наконец, они достигли пункта назначения.
— А вот и парк, — Максвелл подал сигнал остановиться в паре десятков метров от зелёного островка среди невысоких зданий. — Здесь вы найдёте Бенджамина Раффлса — главу охраны Старрика. Тот, кто ему неугоден, исчезает без следа.
— Пожалуй, мы сдружимся, — Фрай покинул экипаж и поспешил в сторону парка, услышав напутственное:
— Осторожно, охрана всегда поблизости.
Висельников в парке обнаружилось немало: тут и там среди городских жителей виднелись личности в красных пиджаках. В центре зелёной зоны стояла круглая беседка, вокруг которой толпился народ, наслаждавшийся концертом маленького струнного оркестра. В этой толпе и скрылся Джейкоб, ожидая приближения Раффлса: довольно крупный бугай прохаживался по усыпанной гравием дорожке, не догадываясь, что судьба его пряталась за полной дамой в пышном платье и кокетливой шляпке сиреневого цвета.
Неожиданный удар кулаком в челюсть, на пару мгновений всё меркнет перед глазами, не успел опомниться — и вот руку уже заломили за спину, и неизвестный выскочка с надвинутым на лицо капюшоном толкает прочь из парка. Хотя Бенджамин слышал о некоем ассасине Джейкобе, мать его, Фрае…
— Что всё это значит? Это всё Рот, да? Вот негодяй!
— Вы что-то путаете, мистер Раффлс, — ласково произнёс Джейкоб, проходя подальше от скопления Висельников. — Негодяй — тот, на которого работаете вы.
Бенджамин проглотил, очевидно, отборные ругательства, раз физиономия его, точно вытесанная из куска камня ленивым мастером, пошла красными пятнами. Оставшуюся до кареты дорогу он хранил молчание, и Фрай без происшествий провёл его мимо охраны и пары экипажей Висельников, что преградили дорогу. Джейкоб продолжал насвистывать одну из своих любимых песенок, что поют пьяницы в пабах, чем невероятно раздражал плетущегося рядом бугая, но ему было всё равно: он любовался вазонами с цветами, развешенными на фонарях, яркими фасадами зданий и солнечными бликами на окнах.
— Мой дорогой Раффлс! — Казалось, Максвелл полностью разделял настрой ассасина, когда тот приблизился с «добычей» к экипажу. — Как я рад вновь видеть вас!
— Пошёл к чёрту! — выплюнул Бенджамин в ответ и едва успел пригнуться, чтобы не стукнуться головой о проём кареты, когда Джейкоб с силой толкнул его внутрь.
— Разве что вместе с вами, — обнадёжил Рот Висельника и похлопал по месту рядом с собой, призывая ассасина поторопиться.
Оставалась ещё одна цель.
Вскоре экипаж перенёс их в Вестминстер, и движение стало более плотным; Джейкоб не отводил взгляда от дороги ни на миг, чтобы ненароком не врезаться в ту или иную роскошную карету, коих в этом районе Лондона было немало.
— А кто этот ваш «камердинер»? — спросил он, вспомнив про Льюиса, и Максвелл тут же усмехнулся, не удивлённый подобным вниманием к скромной персоне своего «слуги».
— Немного странный, да? Пришёл ко мне пару лет назад.
Джейкоб вспомнил, как Льюис что-то сказал Роту перед их первой поездкой, а потом так не по-доброму взглянул на ассасина…
— Очень серьёзный, — наконец, заключил он, хотя собирался сказать совсем другое.
— Но всегда так вежлив. У него много талантов, — туманно сообщил главарь Висельников, и Фрай почему-то не захотел слышать подробности, потому предпочёл сменить тему, тем более Максвелл был явно не против.
— И кого я ищу?
— Честер Свайнбурн. Днём — офицер, ночью — доносчик. — Рот замолчал, и Джейкоб почувствовал, что тот смотрит на него, но не мог взглянуть в ответ, лавируя между экипажами. — Устраните его, и связь Старрика с полицией исчезнет.
— Должно быть он умён, так долго водить полицию за нос, — предположил Фрай, наконец, бросив быстрый взгляд на Максвелла, но тот обратил свой взор на колонну со скульптурой адмирала Нельсона, что возвышалась в центре Трафальгарской площади, которую они объезжали уже с юга.
— Да, он очень умён.
Экипаж ускорился, и меньше чем через минуту они оказались в паре домов от Скотленд-Ярда.
— От бобби у меня мурашки по спине, — пошутил ассасин, и Рот лишь пожал плечами.
— Мы же в Скотленд-Ярде.
Приблизившись к жилому дому, Джейкоб поднял руку с наручем, выстрелил шенбяо и под неотрывным восхищённым взглядом Рота взобрался на крышу.
Ассасин скрылся из виду, и главарь Висельников, подставив бледное лицо тёплым лучам солнца, прикрыл глаза и отчего-то вдруг вспомнил события трёхнедельной давности.
— Повтори-ка ещё раз, что он сделал? — переспросил он у Льюиса, но не потому, что плохо расслышал. Нет, он прекрасно понял с первого раза, но хотел насладиться ситуацией.
— Он подвесил управляющего фабрикой за ноги и бил по нему тростью до тех пор, пока из его карманов не высыпались все деньги, сэр, — Льюис повторил последние новости с непоколебимо серьёзным видом, как будто ничего необычного в них не было, и от этого Максвеллу стало ещё смешнее.
Он зашёлся в приступе громкого смеха, согнувшись почти пополам, и не обращал ни малейшего внимания на то, как вино выплёскивалось из бутылки, что он держал в руке, прямо на сцену. Что же, она тоже красная, хуже точно не будет.
— Мой дорогой Джейкоб, — наконец, выговорил он с нескрываемым обожанием, так, будто Фрай стоял сейчас перед ним. Так, будто они уже были знакомы. — Вы удивительный человек.
Всё ещё тихо посмеиваясь, Рот подлил вина в стакан, потянулся к винограду на большом серебряном подносе. Отщипнув пару ягод, он обернулся на Льюиса, что продолжал стоять неподалёку, ожидая новых вопросов или указаний.
— И что он сделал с деньгами?
Льюис вдруг пожал плечами, едва уловимо, но он делал это настолько редко, отчего Максвелл прикусил нижнюю губу изнутри, уже понимая: сейчас он услышит что-то действительно необычное.
— Отдал их детям, которых освободил от работы на фабрике.
Новая порция смеха разлилась по сцене, пока Рот, взяв стакан, то подносил его ко рту, то отдалял, покачивая головой и не в силах успокоиться.
— Думаю, мне стоит написать ему…
Максвелл подогнал карету к Скотленд-ярду, и уже через пару минут из-за ворот показался Джейкоб со Свайнбурном.
— Рот? — продажный офицер был искренне удивлён их встрече и потому вообще не сопротивлялся, когда Джейкоб заталкивал его в карету. — Давно не виделись.
— Вы себя запустили. Как жаль… — сообщил Рот без капли жалости. — Вам это вышло боком.
Скинув капюшон, Фрай занял место возницы, удовлетворённо выдохнул. Они переглянулись: в глазах обоих читалось торжество.
Лошади скакали во весь опор вдоль набережной Темзы, и вслед за ними неслась ликующая душа Джейкоба.
Максвелл попросил остановиться у небольшого причала, охраняемого Висельниками, позвал нескольких, и те, угрожая пленникам пистолетами, загнали их на грузовой корабль. Рот стоял у края причала, сцепив руки за спиной, с идеальной осанкой и гордо приподнятым подбородком, и Фрай видел, как он буквально светился от удовольствия.
— Превосходно! — наконец, главарь Висельников выразил свои чувства словами и, прежде чем ступить на борт, обратился к Джейкобу:
— Прошу, заходите в «Альгамбру» — я всегда вам рад и найду, чем развлечь.
Он запрыгнул на палубу, не дождавшись ответа ассасина, который проводил отчаливший корабль задумчивым взглядом, размышляя, насколько двусмысленно прозвучало приглашение Максвелла. Фрай не любил долго ломать голову над тем, что ему пока не дано понять, потому он, отбросив все мысли, побежал по тротуару вдоль набережной, играючи проскальзывая мимо дам и джентльменов, ощущая себя мальчишкой, который получил самый лучший подарок на день рождения. Он глубоко вдыхал немного отдающий гнилью воздух, что прилетал с Темзы, и чувствовал невероятную лёгкость во всём теле. Казалось, даже прыгать с крыши на крышу было легче, пока ноги сами вели к ближайшему пабу. Перед самым входом он наткнулся на Висельника, который, вытащив нож, шёл навстречу, нагло приговаривая:
— Ты сейчас пожалеешь, что родился на свет, Фрай!
Джейкоб рассмеялся и молниеносно бросился вперёд, прошептав возле самого лица бандита за миг до того, как всадить клинок в глотку:
— Думаю, твой хозяин не обидится.
Лязгнул металл сработавшего механизма, лезвие мягко вошло в плоть, кровь полилась на брусчатку, смешиваясь с грязью и добавляя цвета обрывкам страниц старых газет, что неминуемо оказывались на улице с выходом свежих новостей. Висельник захрипел, захлёбываясь кровью, тело повалилось на Джейкоба, который, готовый к подобному, лишь похлопал умирающего по спине в наигранном сочувствии, а после бесшумно скинул мертвеца в затенённом проулке.
Выпив пару пинт тёмного эля, Фрай устремился в Ламбет, где нагнал поезд-штаб. Запрыгнув в последний вагон, он обменялся приветствиями с торговцем чёрного рынка, прошёл в следующий, где с трудом смог отказаться от предложения Грачей выпить с ними по пинте и, наконец, рухнул на любимый диван в своём вагоне. Агнес копалась в стопке бумаг за столом, сестры не было видно. Убаюканный ровным стуком колёс, Джейкоб не заметил, как заснул.
Несколько часов спустя Максвелл Рот встал с металлической скамьи, прикрученной к полу в пропахшей машинным маслом каюте, и вышел подышать свежим воздухом. Поднявшись на верхнюю палубу, он опустил ладони, затянутые в перчатки, на ограждение и с удовлетворением сжал пальцы, как будто под его руками оказалась не металлическая труба, а шея самого Кроуфорда Старрика.
Допрос возымел действие, и как только главарь Висельников получил нужную информацию, необходимость в пленниках оказалась исчерпана.
Вернувшись в театр, Максвелл приблизился к столу; грачонок оказался в поле зрения, и Рота посетила, хоть и со значительным опозданием, одна простая мысль. Он тотчас взял чистый лист пергамента.
***
Иви стояла, прислонившись к одному из стеллажей в вагоне, и смотрела на Джейкоба: брат развалился на своём диване, рассеянно поглаживая пальцами металлический бок сейфа, и всем видом внушал сестре чувство беспокойства пополам с подозрительностью.
— Как у тебя дела? — спросила она, будто между делом, наблюдая, как не сразу с лица Джейкоба сошло выражение меланхоличной мечтательности, а взгляд, до этого застывший на доске убийств, метнулся в её сторону.
— В смысле? — Фрай насторожился, хоть фигура его продолжала источать праздную расслабленность, в то время как Иви игралась метательным ножом и не торопилась пояснять.
— В смысле как у тебя дела, — наконец, передразнила она брата и, спрятав нож в сумку на поясе, деловито прошлась по вагону. — Самый обычный вопрос…
— Ты не задаёшь подобных вопросов. — Взгляд неотрывно следовал за сестрой, пока та не остановилась напротив доски с фотографиями врагов. Иви пытливо вглядывалась в неё, хотя знала наизусть, но что-то же должно было так заинтересовать Джейкоба, раз он утратил бдительность в присутствии сестры. Впрочем, Иви догадывалась, в чём причина…
— Всё как всегда, — среди стука колёс поезда послышался скрип кожаной обивки дивана. — Лучше всех.
Она отвернулась от фотографии Максвелла Рота и взглянула на брата с укором.
— Ты обещал мне, Джейкоб.
Что-то в звуке собственного имени заставило ассасина напрячься.
— Ты о чём вообще… — начал он, но так и замолчал на полуслове, когда Иви достала из кармана своего костюма письмо с уже знакомой печатью.
Заминка длилась меньше секунды.
Джейкоб бросился на сестру, но Иви, как всегда, оказалась проворнее, спрятав письмо за спину, а другой рукой толкнув брата в грудь; тот поражённо отступил назад и попытался отшутиться:
— Я не понимаю, чего ты так завелась, сестрёнка?
Иви терпеливо выдохнула через нос и вновь продемонстрировала письмо. Кроме них в вагоне никого не было, поэтому она могла сказать брату всё, что думала об этой скверной ситуации.
— Ты обещал, что не будешь встречаться с Максвеллом Ротом. И что я вижу? Новое письмо!
— Как оно вообще у тебя оказалось? — Джейкоб начинал злиться, что в другой ситуации только повеселило бы сестру, но сейчас она была настроена воинственно.
— Принесли менее получаса назад.
— И отдали тебе? — изумился Фрай, не в силах поверить в это.
Они смотрели друг на друга, — укоризненно и недоверчиво — пока Иви, сдавшись, не бросила злосчастный конверт в лицо Джейкобу. Он поймал письмо за миг до столкновения с носом.
— Знаешь, Джейкоб, это добром не кончится. — В голосе сестры внезапно послышалась смертельная усталость. Она словно разом утратила все силы на то, чтобы спорить с братом, даже отошла к стеллажу, у которого стояла минуту назад, и начала перебирать корешки книг — лишь бы не смотреть на Джейкоба.
— Тебе всё равно придётся его убить. Ведь в этом же заключён твой гениальный план, не так ли? — Она обернулась на непривычно молчаливого брата, и тот, сжимая в руках заветный конверт, увидел в её лице злость пополам с отчаянием. — Убить всех тамплиеров и их приспешников. Что же, Максвелл Рот один из них.
Иви смотрела на него ещё несколько секунд, напрасно ожидая хоть какой-то реакции. Покачав головой, она ушла в свой вагон, сильнее обычного размахивая рукой в такт шагам, и в этом жесте Джейкоб распознал разочарование.
— Конечно, сестрёнка, — ответил Фрай уже самому себе, с неожиданным трепетом в душе надломив печать. — Конечно, придётся.
Послание было коротким:
«Мой дорогой Джейкоб! Я только сейчас осознал, что мы с вами так и не поужинали. Тем желаннее вы в стенах моего театра.
Максвелл Рот»
Джейкоб взглянул на часы, что стояли на столе Агнес: половина шестого.
— Ну что же, не стоит откладывать ужин на потом.
Улыбаясь своим мыслям, он подошёл к комоду, в котором хранил одежду.
Джейкоб не знал, что Иви, не высидев в кресле и минуты, полная решимости взобралась на крышу вагона, а оттуда перепрыгнула на одно из невысоких зданий, что стояли рядом с железной дорогой. Солнце начинало клониться к горизонту, оранжевый луч блеснул на лезвии остро заточенного скрытого клинка: хмуро посмотрев на оружие, Иви набросила капюшон на голову.
Её путь лежал к театру «Альгамбра».
