Не все геи — пидоры

      В своей компании Елисей был совсем другим.       Он плавал между небольших толп-компашек, как маленькая акулка — то тут, то там откусывая по кусочку информации и радостно скалясь. Свободный, довольный, на уровне абсолюта уверенный в себе.       Лен же устроил себе наблюдательный пункт возле импровизированного «бара». Сказывалась привычка времяпровождения в клубе — подальше от основной шумихи хотя бы не чувствовал себя белой вороной.       Он обдумывал недавний разговор и не спешил снова попасть в компанию Елисея. Размышлял о том, что происходит с его чувствами и как теперь перекрыть им дорогу. Всего пару дней назад твёрдо решил отстраниться, сплавить болвана в агентство и с чистой совестью предложить деловые отношения, но внезапная атака в домике спутала все карты.       Будь он моложе хотя бы лет на пять, то поверил бы. Поверил. Но…       Застарелую боль и обиду на первый объект влюблённости Лен давно закопал под слоем коротких постельных приключений. От чувств остался лишь горький привкус обмана, но он был рад, что всё сложилось так, как сложилось. Тот случай многому его научил.       Иногда вспоминалось хорошее. Всё же и оно в любви есть, иначе мир не сходил бы с ума, корчась в слюнявых конвульсиях: песни, фильмы, книги… Помнил, как замирало сердце, как приятно сковывало горло. Как душа плавилась от нежности. Очень похоже.       Компания свободных экстремалов быстро перестала казаться чужеродной и странной. Постепенно окружающие раскрывали свой шарм, а Лен лишь слушал и посмеивался, не пытаясь влезать в беседу. Он даже не заметил, как стемнело. В городе облачная шапка почти полностью скрывала небо, а здесь, на корке, всё вылезло наружу. Звёзды. Спутники, медленно ползущие на другой край мира. Тонкая ухмылка луны.       — Раньше я тебя не видел, — сказал кто-то. Лен опустил глаза и, наткнувшись взглядом на Крона, подобрался. — Не надо нервничать. Просто знакомлюсь.       Главный соперник Елисея был более обычным и приземлённым человеком — типичный парень, незапоминающийся и коренастый, уже почти переломавшийся в мужчину. Он был коротко острижен, волосы в полумраке казались серыми, с пепельным блеском. На лице Лен насчитал три шрама. Один рвал линию волос, второй слегка исказил форму ноздри и третий был на щеке, самый незаметный. Судя по всему, Крон был менее удачлив Елисея как экстремал. После гонки он тоже нацепил удобную одежду — кеды, джинсы, футболку и куртку с пышным мехом.       — Саша, — представился он, протянув руку. — Тут меня зовут Крон. Ты из елисейской стаи, из Зелёных или от Димана?       Лен слегка расслабился и уверенно сжал сильные пальцы. Было приятно, что окружающие принимали его за своего.       — Валентин. Я не из ваших. Просто приехал посмотреть.       Крон уселся на пенёк рядом. Скоро его взгляд примагнитил хохочущий Елисей, кому-то салютующий пивом.       — Выиграешь в следующий раз, — Лен решил, что будет глупо морозить человека только потому, что эти двое грызутся между собой.       — Не сомневайся, — поморщился Крон. — Но лучше бы Рубль не возвращался. Нам с ним тут… тесно.       Лен усмехнулся. Саша оказался вполне адекватным типом. Чувствовалось, что в глубине души он уважает своего заклятого соперника. Ещё бы, трудно не уважать его стремление к победе.       — Почему он ушёл в прошлый раз?       — М? Сказал, что мы ему поперёк горла. Но это моя вина.       — Кажется, вы оба забываете, в чём смысл соревнования?       Крон покосился на него и вдруг рассмеялся.       — Иногда сама возможность забыть стоит больше, чем победа.       В целом, разговор клеился. Так что, когда Елисей заметил их вместе и нарисовался поблизости, они с Кроном успели побрататься, поделиться впечатлениями и перетереть ему все косточки.       — Крутая вечеринка, — бросил Елисей, остановившись неподалёку. — Вот бы ещё стульев всем хватало.       — Поздравляю с победой, — ровно сказал Крон.       — Спасибо, — улыбнулся Врублёвский, поглядывая на них так, будто Лен сидел как минимум под дулом пистолета и его требовалось срочно оградить от опасности. Очаровательное ребячество. — Ты не устал?       — Я? Нет. Это ты должен быть выжат, как лимон.       — Твой знакомый неплохой парень, — сказал Крон, поднимаясь. — Скоро будут готовы шашлыки. Присоединяйтесь.       И размашистым шагом отбыл в сторону главного дома.       — О чём вы говорили?       — В основном о тебе, — не стал утаивать Лен. — Почему вы вообще сцепились?       — Не знаю. Как-то с самого начала не заладилось. Сначала цапались, как собаки, потом вроде успокоились. Но гонки есть гонки, когда несёшься к финишу, хочется победить любой ценой. Я бы, наверное, не вернулся, если бы не…       — Не?       — Не ты.       Елисей грохнулся на место Крона, широко расставил ноги и упёрся локтями в колени, расслабляясь.       — Я собирался отвлечься от всего, от истории с клубом, — продолжил он. — Но не очень-то получилось.       — Что конкретно тебя беспокоит, а? — устав ходить вокруг да около, спросил Лен. — Тот случай? То, что ты подпустил к себе парня? То, что…       — Ты же не хотел усложнять, — Елисей выпрямился и повернулся к нему. — Ответы не усложнят?       — Нет. Это же твои заморочки, а не мои.       — Если останешься на ночь, расскажу, — покусав губу, Елисей улыбнулся.       — Всё-таки натуралы чертовски прямолинейные ребята, — едко прибил Лен. И, усмехнувшись в ответ, снова уставился на небо. — Хорошо. Я останусь.       От шашлыков они оба отказались. Лен сказал, что не любит жирное мясо, а Елисея так достали разговоры и селфи со всеми подряд, что к тому моменту, как начался пир, он был совсем без сил. Настолько, что периодически останавливался поклевать носом возле деревьев. И всё, на что его хватило, — ещё полчасика посиделок у костра под душевные завывания гитариста.       — Давно я не выбирался за город… — признался Лен, едва они перешагнули порог домика. — Здесь совсем другой воздух. Очень чистый.       — Да, — Елисей толкнул дверь и щёлкнул замком.       Включать свет никто не торопился.       — Ты устал, — сказал Лен. — Поэтому будет отлично, если ты прямо сейчас пойдёшь и ляжешь спать.       — Всё так, но…       — Чего?       — Ты всегда так много командуешь?       — О, да, я люблю указывать всем вокруг. Говорил уже, что капитан и бла-бла-бла. Долго ещё будешь стоять?       Елисей медленно убрал руку от дверного замка. Света категорически не хватало, а точнее не было совсем, так что Лен увидел только плавное движение полуразмытого пятна. Выставил локоть — и Елисей упёрся в него грудью, замирая в паре сантиметров от приоткрытых губ.       — Пьян?       — Нет. Я почти не пил.       Крепко перехватив руку чуть выше локтя, Елисей отвёл её вниз.       — Не дури.       — Теперь ты собираешься сопротивляться?       — А ты хоть придумал, что собираешься делать? — съязвил Лен, вздрагивая от тепла чужого дыхания возле щеки. От Елисея пахло деревом, костром и тонкой горечью хмеля. С ним хотелось сойтись, склеиться намертво, но в голове Лена роилось слишком много мыслей, чтобы поддаваться первым импульсам.       — Придумал.       Происходило что-то странное. Ненормальное, неконтролируемое. Лен неуверенно взбрыкнул, но Елисей прижал его к себе, отводя от стены в ещё более плотную тень. И зашептал, ласково запустив руки под одежду:       — Не отталкивай меня, ну же… не отталкивай. Пожалуйста.       — Чего тебе надо, а? — Лен выдохнул, ощутив его горячие ладони чуть ниже лопаток. Они были грубоватые — покрыты мозолями, но всего одно прикосновение мигом прижгло кожу. — Совсем охренел…       — Почему?       — Елисей, я ведь уже говорил, что не игрушка.       — Конечно. Поэтому я должен сказать, что ты мне очень нравишься. Разве это странно — приставать к человеку, который нравится?       — Не так давно ты считал, что приставать к человеку своего пола — это неправильно, — Лен попробовал выкарабкаться из объятий, но в итоге лишь сильнее увяз. Нежность Елисея могла обезоружить кого угодно.       Впрочем, долго ходить кругами дебилёнок не собирался и очень скоро поборол-таки неуклюжее сопротивление.       — Можно тебя? — покусывая ухо, спросил он. — Я разобрался в вопросе и подготовился, и…       — Какой предусмотрительный, — выдохнул Лен. — Я не люблю быть снизу.       — В следующий раз… будет наоборот. Устроит?       Прижавшись подбородком к тёплому плечу, Лен устало прикрыл глаза. Хотелось рассмеяться и дать ему подзатыльник, но что-то внутри сладко заныло. Знал же, знал…       «В следующий раз».       — Ты серьёзно? — наконец, спросил он, отбросив скепсис и насмешки. Руку положил на плавный скат лохматого затылка, замер так, чтобы чувствовать Елисея всем телом. Хорошо и уютно — вечность бы простоял. Если бы не хотелось послать всё к чёрту и поверить.       Всего раз. Можно?       Елисей затяжным, доверительным движением потёрся о его щеку.       — Серьёзнее некуда.       Тихий голос вызвал в душе самый настоящий обвал. Лен замер, слепо глядя в тёмную пустоту за спиной Елисея и пережидая давно забытое чувство потерянности в пространстве. Он не говорил, что уже пропал, да? Ничего не обещал, никак себя не выдал. Всё в порядке. Даже гордость осталась на месте.       — Только попробуй накосячить.       Лен уже не смог бы в подробностях вспомнить, каким был его первый раз. Может быть, глупым, неуклюжим, стыдливым. Может, болезненным. Помнил, что после хотелось провалиться сквозь землю и в голове была какая-то чушь о том, что реальность любит воплощать мечты жестоким образом, как плохой джинн. Хотел ведь чувствовать другое и запомниться иначе…       Он не любил быть уязвимым, не любил терять контроль, не любил сомневаться, а такая вещь, как секс в пассивной роли, била как раз по слабым местам. Но с Елисеем всё как-то сглаживалось. Он и сам был гладкий и шёлковый, окутывал, запирал в бережных объятиях, не ласкал — крался по коже, доводя процесс изучения чужих чувствительных местечек до абсурдной трепетности. И неприятные чувства растворялись в его руках.       Они целовались странно. Не перетягивая планки и нарушая границы, но захлёбываясь, задыхаясь в бессмысленной и какой-то прощальной нежности. Елисей ни во что не верил, Лен — давно разучился, так что поцелуи были окрашены тоской. Но это не мешало.       Лен видел Елисея не глазами — какой-то особой биолокацией, человеческой, не похожей ни на одну, известную и изученную. Оказалось, что в тот день, когда он выцепил его из лап Эйра и Ко, то спас ещё и самого себя. Безошибочно настроился в тот самый момент, как встретил впервые, и расцепить звенья могли только расстояние и бесконечность.       Ни того, ни другого в распоряжении не осталось. Расстояние сократилось до миллиметров, а время останавливалось после каждого прикосновения, каждого медленного скольжения языка и перебитого вздоха. Так — ничего не получится.       После, когда губы начало саднить и одежда свалилась с табуретки от тяжести, Лен распался на диване и жестковатом махровом полотенце в морскую звезду и решил — чёрт с ним. Елисей скользнул пальцами по зеленовато-жёлтым пятнам синяков на солнышке и животе. Ночник, припрятанный в изголовье кровати, освещал пространство на расстоянии вытянутой руки и темнил горечь в его серьёзных глазах, превращая загульную зелень в болотистую грязь.       — Тебе просто хотелось подраться? — спросил Елисей, опускаясь к следам побоев и трогая их горячими раскрытыми губами. — Зачем?..       Валентин прикрыл глаза, ощутив мягкую щекотку волос и дыхания. Вот что ему скажешь? Опять врать?       — Это хороший способ спустить пар, — ответил Лен. — Очень действенный. У каждого он свой…       После этих слов мягкий и текучий Елисей переменился. Пришлось предостерегающе сжать его плечо, чтобы не увлекался, не давил всем весом, не продавливал мышцы до боли. Лен не захотел быть подмятым, так, как привык подчинять сам, и в удобный момент перевернулся на живот. Елисей подхватил — положил ладонь под рёбра, крепко прижался бёдрами. Его член сквозь тонкую ткань спортивных трусов медленно скользнул по ягодице.       — Не хочешь, чтобы я видел твоё лицо? — немного разочарованно выдохнул и замер.       Лен отвечать не стал.       Нет, было не так. Дело не в выражении, не в том, что придётся раздвинуть ноги. Дело в тайнах.       Тайны хранятся во взглядах, и он не собирался ими делиться, зная, что самое важное в моменты близости всегда всплывает наружу.       — Я тебя послушался, между прочим, — чуть нервно усмехнулся Елисей, отцепившись. Он натянул презерватив и вытащил из сумки маленький тюбик смазки. — «Всегда носи с собой»…       Руки у него работали невпопад, волнение кривило улыбку, и Лен почему-то успокоился. Даже не просто успокоился — повеселел. Так прямолинейно и топорно его ещё не соблазняли, пожалуй, никогда.       — Хорошо, что хоть что-то ты запомнил.       Больше они не говорили — слова скомкались, как пепельный скелет сгоревшей бумаги. Елисей и вправду подковался в технике анального секса и не преминул продемонстрировать свои знания, вытянув нервы до тонких ниток долгой разминкой. Куда только делась сонливость и усталость — вопрос на миллион.       Его пальцы проскальзывали внутрь так медленно, что Лен от нетерпения разодрал ранку на губе. Да, он и в самом деле совершенно забыл, каково это, проворачивая подобное в ускоренно-ленивом варианте с несчастными парнями. Никто не жаловался, правда. Но они-то были привыкшими.       Елисей покусывал его ухо, шею, слегка тянул за волосы, вынуждая оборачиваться. Скрыть тайны при таком раскладе становилось всё сложнее, так что пришлось спрятаться за веками.       А потом — потом он уже забыл, о чём волновался.       Напряжение сошлось в животе жгучей горячей пульсацией. Болезненная вспышка ослепила на долгие секунды, а после Елисей вновь добрался до его губ, зажимая голову так, что при всём желании не выкрутишься. Плавно толкнулся, пристально глядя из-под ресниц и ловя сбившееся дыхание. Лен не стонал ни в начале, пока спину ломило и тело отчаянно не принимало инородное в себя, ни в процессе — он в принципе не любил шуметь во время секса. Только дышал невпопад и жмурился, когда Елисей чуть подталкивал его бёдрами.       Он был невыносимо жаркий, невыносимо близкий, невыносимо медлительный, невыносимо невыносимый. Лен даже попытался слегка оттолкнуть его локтем, чтобы дать себе свободы и сохранить последние блоки, но Елисей быстро обошёл препятствие и, подцепив его пальцы, заключил в замок.       Он не мучил долго, да и не мучил вовсе — Лен быстро подхватил ритм толчков и позволил себе побыть другим, податливым, принимающим, хотя так ни разу и не нарушил тишину, даже когда Елисей ускорялся. Впрочем, он каким-то чувством улавливал боль и игрался с углами, пытаясь понять, что и как надо делать с этим телом, чтобы им обоим стало хорошо. Лен знал, но давать ему подсказок не собирался, злорадствуя, когда ощущения переходили в неприятные и проваливались в небытие, когда Елисей выбивал из него удовольствие.       Такого секса у него не было давно. И несмотря на смешанные ощущения — он кончил намного раньше обычного и даже удивиться не успел. Просто пролилось на аккуратно сжимающую руку Елисея, накапало на полотенце, а потом ударило в голову уже знакомой злой морской волной и вышибло из мира.       На этот раз избежать глубины Валентину не удалось. Когда Елисей по-змеиному зашипел сквозь зубы и обмяк, Лен тонул, уже как-то не надеясь выплыть обратно. Тьма вокруг была изумрудной и почему-то тёплой, а ещё он очень хотел спать — жаль, правда, что до дна было слишком далеко…       Какое-то время Елисей лежал, полухрипя и горячо дыша ему в затылок. Потом отклеился и лёг рядом, давая, наконец, желанную свободу. Только она вдруг стала и не очень-то нужна.       Мысль оказалась неожиданно пугающей.       — Понравилось? — восстановив дыхание, тихо спросил Лен.       — Как может не понравиться секс с… — начал было Елисей, но запнулся о серьёзный взгляд. — Я не играюсь с тобой. Лен, я не играюсь. Ты не способен поверить мне на слово?       — Не начинай, — усмехнулся Валентин. — Это я играюсь. Было неплохо.       Он попробовал встать, но Елисей вцепился в его руку экстремально-сильной хваткой.       — Не надо, — простонал он. — Пожалуйста.       Беспокойство в открытом взгляде сбило решимость. Лен ждал, когда Елисей скажет ещё что-то, но он долго молчал, а потом неловко улыбнулся и шепнул:       — Ты правда мне нужен. Очень.       Кое-как вывернувшись, Лен собрался с мыслями и ответил:       — Поговорим… позже.       На ходу стащив полотенце, он ушёл. Елисей привёл себя в порядок, выбросил презерватив, заправил постель и открыл окно, надеясь немного освежить голову. Но желанная трезвость рассудка не приходила, несмотря на прохладный ночной воздух и шум ребят, веселящихся где-то в глубинах леса.       Он чего-то добился. Подцепил тяжёлую крышку сундука, в котором Лен так старательно прятал своё сердце, но оказалось, что есть ещё одно препятствие. Невидимое. И куда более жуткое, чем первое.       И что делать дальше… он не имел ни малейшего понятия.       — Пожалуйста, подожди.       Руслан остановился. Спина вытянулась, словно его нашпиговали арматурой прямо через копчик по всей длине позвоночника. Старый уличный фонарь вылавливал из полумрака улицы худую фигуру в длинной чёрной куртке. В руке у Врублёвского был пакет с продуктами, и он медленно качался, как маятник, пока он сам притворялся статуей.       — Можно с тобой поговорить? — спросил Кирилл.       — Мне надоело, — отрезал Руслан, резко поворачиваясь вокруг своей оси. Растрёпанная чёлка от такого пируэта сползла на злющие глаза. — Ты не понимаешь человеческого языка?       — Понимаю, — усмехнулся Кирилл, гася сигарету об урну и медленно подкрадываясь ближе, словно сапёр к мине. — Просто мне… нужно кое-что понять.       — Рассказать вкратце? — ядовито прошипел Руслан. — Ты с какой-то стати решил, что мне есть до тебя дело. Хотя почему «с какой-то» — я вмешался в твой конфликт, высказав свою точку зрения и по случайному совпадению поддержав твою. Теперь ты хочешь разобраться, что я из себя представляю, но поспешу огорчить: я урод, которому нет дела до чьих-то проблем. Мне не нужна твоя дружба. И твоё внимание. И твои…       Руслан коротко дёрнулся, когда Кирилл что-то вложил ему в зубы.       — Я уже понял, что ты страшно умный, независимый, и всё такое. Понять хочу: тебе больше нравится шоколад или начинка?       Руслан надкусил конфету просто от неожиданности. Половинка отломилась и упала на асфальт. Медленно тронув языком сладость, Врублёвский узнал «ласточку», но даже разозлиться почему-то не смог.       Кирилл тем временем наслаждался произведённым эффектом, улыбаясь в духе Джокера — победоносно и зловеще. И хотя Руслан часто сталкивался со всякого рода необъяснимой чертовщиной в поведении людей, Кирилл в этот момент был чем-то слишком из ряда вон даже для него.       — Ты забавный, — тем временем продолжал он. — Кстати, это не лесть.       Руслан торопливо проглотил конфету и призадумался.       — Мне совершенно не интересно, кем ты себя считаешь, — продолжал Кирилл, вглядываясь в его лицо спокойными серыми глазами. — Что насчёт конфет?       — Проспорил с кем-то, что сблизишься со мной?       — Не-а.       — Ради чего тогда?       — Просто так. Плохо?       — Если я скажу, что люблю сочетание вкуса начинки с шоколадом, ты отцепишься?       — Нет, — он вдруг пожал плечами и пошёл дальше по улице. — Вот видишь. Мы можем разговаривать. За это спасибо. Ну, спокойной ночи.       Руслан не стал оборачиваться, но чувство, что где-то-наебали-но-непонятно-где, заставило его прислушаться к удаляющимся шагам.       Значит, вот как.       Он всё ещё умел чему-то удивляться.