Глава 3
21 августа 2011 г., 13:47
Лави с Алленом, доедая остатки завтрака, вовсю смаковали события вчерашней ночи.
Они впервые видели Канду настолько пьяным. К тому же они успели заметить, что последние несколько месяцев мечник вел себя крайне странно. Постоянно напивался, если не было никаких заданий, все чаще молчал и все чаще смотрел на напарников ненавидящим взглядом…
Кроме того, было нечто такое, что поражало их больше всего. Лави (единственный не слишком пьяный в этой таверне экзорцист) заметил вчера кое-что из ряда вон выходящее. Рыжий, забеспокоившись из-за долгого отсутствия товарищей, отправился на их поиски. А, найдя два их пьяных тела у стены таверны, имел возможность наблюдать следующую картину… Канда и Аллен сидели около стены очень близко друг к другу, из чего будущий книжник сделал вывод, что этим вечером между двумя явно никогда не ладившими экзорцистами за бутылочкой рисовой установилось взаимопонимание. Но то, что темно-синяя длинноволосая голова лежала на плече Уолкера, а правой рукой владелец все той же головы держал правую руку Аллена… заставило Лави усомниться в своей способности делать выводы на пьяную голову.
«Глюки?!» Такой была первая мысль экзорциста, когда он увидел две сплетенные вместе ладони. «Когда же я успел так напиться?!» — подумал Лави и стал тормошить спящего беззаботным детским сном Аллена.
С утра Лави конечно же рассказал об увиденном Уолкеру (благо Канды не было рядом).
— Что-то с ним определенно не то, — сделал вывод Аллен, расправившись с завтраком, который по объему больше походил на обед и ужин, вместе взятые.
— Может, он влюбился? – хихикнул Лави.
Аллен только покачал головой.
— Скорее Тысячелетний влюбится в Комуи, чем Канда полюбит кого-нибудь. Он же, кроме себя самого, никого и не замечает!
— Это тоже верно, — согласился Лави и поспешил перевести разговор на более интересную для него тему. – Я видел одну интересную рукопись вчера в палатке торгаша на площади. Возможно, это именно та, что я ищу уже очень давно. Не хочешь пойти проверить ее со мной?
-Нет… — ответил, не задумываясь, Уолкер. — После того, как Канда вчера меня напоил, мне хочется только спать…
Попрощавшись с Лави, Аллен стал подниматься к своей комнате. Что же такого вчера рассказал ему Канда, что теперь так хочет знать, запомнил ли это пьяный Аллен или нет? Секрет? Или…
«Я должен тебе кое-что сказать». Эта фраза… А затем… затем… Короче он говорил о чем-то таком, что было сродни влюбленности Тысячелетнего графа в Комуи. Мечник нес такую бредятину, что Уолкер ее почти не слушал или же просто совсем не запомнил. Неужели среди пьяных бредней Канды затерялось что-то крайне важное?
Когда экзорцист завернул в то крыло, в котором располагались их комнаты, в тени у окна закопошилась темная фигура. Аллен на секунду застыл, оценивая ситуацию на случай засады. Но тень вышла на середину коридора, и тусклый свет из замасленного окна явил его взору фигуру взрослого крепкого мужчины в одежде ордена.
— Ты что меня так пугаешь? – спросил Аллен и продолжил путь к своему номеру.
Канда промолчал.
— Кстати, — продолжил Аллен, пытаясь найти ключ в карманах жилетки, — Ты мог бы меня не спаивать, если хотел мне что-то сказать. Думаешь, что я или Лави откажем тебе в помощи… Хотя ты весь такой из себя взрослый и самонаде…
Не успев договорить, Уолкер оказался прижатым лицом к двери своей комнаты. Когда мечник успел к нему подойти? Ключ застыл в замке…
— Что с тобой, Канда?
Мечник грубо схватил Аллена за плечи и развернул так, что его лицо оказалось на уровне груди Мечника. Канда наклонился вниз и повис над Уолкером, словно грозовые тучи над башнями Ордена.
— Ты действительно ничего не помнишь? – прошипел злобно мечник, прищурив глаза.
— Нет…
«Ты мне нужен, Аллен…» — пронеслось в голове седовласого экзорциста.
— А что, у тебя ко мне какое-то дело есть? – высказал догадку Уолкер.
Канда еще несколько секунд всматривался в его лицо злыми глазами, а затем просто пошел прочь, оставив оцепеневшего Аллена у двери номера…
— Канда! Постой! Хотя бы ответь, почему ты меня так ненавидишь?
Но мечник быстрым шагом удалился из крыла, которое «оккупировали» экзорцисты.
Уолкер еще некоторое время стоял у своей двери, слушал, как шаги разъяренного мечника затихают, теряясь в коридорах таверны, а потом наконец открыл дверь и отправился вспоминать, что же такое важное, поведал ему Канда прошлой ночью.
Ему непременно стоило вспомнить то, что сегодня утром стало причиной настолько импульсивного поведения всегда холодного и сдержанного экзорциста.