Из жизни Поместья

      «Кинозрители делятся на две категории: те, кто ищет всякую лабуду в интернете о том, как “на самом деле” снимают рейтинговые сцены, и те, кто всё-таки прочитал в детстве сказку Андерсена о голом короле…»       Пол отодвинул клавиатуру и задумался.       – Решил заняться мемуарами? — Перси неслышно возник за спиной и перегнулся через его плечо, — а тебе не кажется, что слово «лабуда» не совсем подходит для фундаментального исследования? Всё-таки находятся те, кто искренне верит в наличие этой неприятной субстанции, возвращающей невинность Патронову телу. Всё время забываю, как её…       – Силикон, — со вздохом ответил Пол. — Слушай, а что ты вообще делаешь в библиотеке? Только не говори, что здесь есть руководства по азартным играм.       – Я тоже иногда читаю книги, малыш, — ухмыльнулся Перси, помахав у него перед носом уголком корешка.       Пол прищурился: ну-ка, что там у него, — небось, «Эммануэль»? Ну, конечно, кто бы сомневался! Хотя… Стоп! Надо же — «Тропик Рака».       Перси продолжал смотреть на него с усмешкой.       – Что же ты хочешь доказать? И кому?       Пол поднял на него преувеличенно обречённый взгляд.       – Я завёл блог. Ну да, не смейся, — как Ватсон. А что, — ас по геморрою может быть популярным, а воспитатель малолетней шпаны — нет?       – Ас по геморрою — личность сакральная, Свидетель чудес консультирующего детектива. А ты, прости, свидетель кого?       Лицо Пола запылало.       – Самого себя, — тихо сказал он. — Патрона. Я — воплощение его творческих усилий. И не вздумай смеяться.       Но Перси уже не смеялся. Он продолжал разглядывать Пола, как будто впервые увидел.       Тот между тем продолжал:       – Ты же знаешь — Патрону социальные сети неинтересны. Поэтому я и завёл блог. Хотел рассказать, что чувствует мужчина, когда его силой тащат к сексопатологу, или когда узнаёт о самоубийстве своей подопечной… Но, оказывается, это мало кого интересует. Люди приходят лишь для того, чтобы узнать, было ли на Патроне защитное силиконовое покрытие в интимных сценах, и как он относится к его использованию.       – И что же ты ответил?       – Пока не ответил. Не хочу, чтобы выглядело, будто я оправдываюсь. Решил написать статью.       Перси поднял бровь.       – Значит, не стал размениваться на себя, хочешь сразу оправдать Патрона?       На лице у Пола появилось знакомое упрямое выражение.       – Только такое оправдание имеет смысл. Я же эгоист, не забывай. Мне не нравится, что на меня всем плевать. Но и за счёт других не хочу выплывать, потому что, если мне это удастся, это сделает меня ещё хуже в их глазах, — он кивнул в сторону экрана, где красный огонёк в углу сообщал о появлении новых комментариев.       Перси задумался.       – Всё-таки я тебя не очень понимаю. Ну, допустим, ты поклянёшься, что никаких силиконовых накладок у Патрона не было, — значит, ни у кого из нас, — и даже чистосердечно объяснишь, почему… А тебе в ответ посыплются возмущённые письма о нарушении принципов художественности, о распространении пошлости, о необходимости развивать систему личной безопасности, и что там ещё говорят в таких случаях? Или, того хуже, — начнут обсмеивать Патрона, как старлетку, соглашающуюся на всё, лишь бы попасть в телевизор. И никому не будут интересны рассусоливания о технике глубины проникновения в образ… Чёрт, как-то неоднозначно звучит, не находишь? — Перси расхохотался.       – Слушай, а ты, действительно, похож на поручика Ржевского, — мстительно процедил Пол, и Перси захохотал ещё сильнее, — права Бриту, тебе бы только пошлости отпускать.       – Не ворчи, писатель, давай лучше подумаем… Перевоспитать твоих собеседников вряд ли получится, — попробуем хотя бы переубедить их.       С этими словами он подошёл к одной из ближних полок, ловко вытащил пару томов и достал из потайного места бутылку и два пыльных бокала.       – Торнтон припрятал. А я увидел…       – …И теперь тайком потребляешь мой виски.       В дверях стоял мистер Торнтон.       Перси нисколько не смутился.       – Джон! Ты-то нам и нужен. Давай, разъясни этому умнику всю пагубность его затеи.       – За что мне такая честь?       – За то, что никто, кроме тебя, не берёт книг из этого шкафа. Я пробовал, — осилить такую заумь просто невозможно. А ведь я, в отличие от тебя, получил неплохое образование и люблю настоящее искусство.       – Платон — не заумь.       – Допустим. И раз ты единственный, кто смог это понять, значит, умеешь видеть то, что ускользает от других.       Мистер Торнтон сдержанно усмехнулся и вынул из заветного шкафа какую-то книгу.       – То ли ты мне нагло льстишь, то ли, и правда, образование не прошло для тебя даром.       Он нехотя подошёл к столу и несколько минут вглядывался в экран монитора.       – Не то.       – Что «не то»? — хором воскликнули Перси и Пол.       – Всё не то. Не о том пишешь. Вопрос ведь не в том, использует Патрон защиту или нет, а в том, почему некоторым нужно, чтобы она была.       – И почему же? — растерянно спросил Пол.       – Ответ прост. Чтобы не было нас.       С этими словами мистер Торнтон подхватил свою бутылку и вышел из библиотеки. Перси и Пол несколько минут зачарованно смотрели ему вслед.       – Хорош, народный эксплуататор, — наконец восхищённо протянул Перси и обернулся к Полу. — Ну что, задача ясна? Дерзай, адвокат!       Пол подвинул клавиатуру, несколько секунд помедлил, собираясь с мыслями, и продолжил начатое:       «Искусство нельзя любить по частям. Его можно или любить всецело и без остатка, или не любить вовсе. Это не значит, что писатель, художник, актёр не ошибаются, и с ними нужно во всём соглашаться. Но подвергать сомнению подлинность их усилий означает ставить под вопрос их творческие личности и всё созданное ими. И значит — навсегда закрывать им путь в своё сердце».