Время лечит, жаль что не всегда.

— Я юрист Павла Аркадьевича, и сейчас мы узнаем его последнюю волю, — сказал молодой человек, стоя возле гроба бывшего владельца отеля. Элеонора Андревна рыдала навзрыд, я же просто тихо плакала на плече у Миши, который всячески пытался меня успокоить.  — И портрет матери переходит Элеоноре Галовне, — начал юрист.  — Это самое ценное, что у него было… — сказала Элеонора и еще сильнее начала плакать.  — Квартира в Москве переходит Дарье Канаевой. Передайте ей, в связи с ее отсутствием. И теперь, главное. Отель переходит… — тут я начала плакать пуще прежнего. Как не крути, в отеле все любили Павла. Миша меня приобнял, это немного успокоило меня.  — Отель переходит Михаилу Джековичу, — у меня просто пропал дар речи.  — Нет, постойте. Это наверное какая-то ошибка, — начал Миша, он был просто в шоке.  — Нет, Павел Аркадьевич вот даже написал «Потому что именно Михаил Джекович достоин быть владельцем».  — Но… Как же Элеонора Андреевна?  — Я не против, раз Паша так хотел, пусть будет. Я не против… Ладно, мне пора на самолет в Санкт-Петербург. Кстати, через месяц приходите на нашу свадьбу с Вадимом, жду, — Элеонора загадочно улыбнулась, «Все-таки в ней была какая-то изюминка, ее не скрывали даже красные заплаканные глаза.» — подумала я. И тут до меня дошло, что теперь Миша полноправный владелец отеля.  — Михаил, вы понимаете, что вы теперь полноправный владелец отеля? — сказала я, пытаясь не засмеяться.  — Конечно, можно я сейчас проведу для вас брифинг… На столе… — сказал Миша, пытаясь так же сохранять «серьёзность».  — Может за столом?  — Нет, нет. На столе, — сказал Миша игриво улыбнувшись.  — Но, что же, раз так… Слово владельца — закон! — я не выдержала и рассмеялась. Мы приехали в отель. Там уже каким-то образом знали о Мишином статусе (Настя наверное рассказала). Его поприветствовали и поздравили. Мы быстро направились в кабинет заниматься «бумажками», но сегодня мы занимались точно уж не ими…