Я садовником родился

Малфой оказался сверхпунктуален. И сверхзаботлив. Пришел заранее, за всем проследил: за медицинскими выписками, за одеждой, за волшебной палочкой. Игорь взял ее с трепетом – это же волшебная палочка! Все ощущения детства: восторг, ожидание чуда, затаенное дыхание, широко раскрытые глаза. «Отвисшая челюсть», – напомнило взрослое сознание. И вообще, Снейп – волшебник или кто? Это, наверное, врожденное недоверие, просто он раньше его не замечал. Знаешь, что обещано, можно сказать, входит в предложенный пакет, но пока не удостоверишься, все равно волнуешься, стоит только вспомнить. Палочка – или магия? – не подвела. Легла в руку, словно ее продолжение. Будто тепло разлилось вверх по руке и до самого сердца, даже дышать стало легче. Казалось, сейчас он взлетит. Рука сама плеснула в воздухе, рассекла его росчерком, из палочки посыпались радужные искры. «Сейчас поскачут розовые пони», – пробурчало взрослое сознание, но Игорь отмахнулся от него. Пара минут детской легкости бытия, очевидное чудо, которое ты сам сотворил… Он глубоко – и облегченно – вздохнул, улыбнулся. И споткнулся взглядом о странное выражение на лице Малфоя. Тот, правда, быстро надел маску привычную надменного подлеца. На остальных он оглядываться не стал, представление окончено. Домовик перенес их прямо в гостиную. Игорь не успел осмотреться, как на него налетел вихрь: – Северус! Раньше, чем успел подумать о том, что делает, подхватил Нарциссу за талию, покружил, как кружил бы какую-нибудь из давно не виденных подружек-однокурсниц. Только вновь замеченное у Малфоя странное лицо заставило его быстро прекратить безобразие, опустив женщину поближе к Малфою. Она чуть покачнулась, прислонилась к мужу, все еще смеющаяся, румяная, совсем не похожая на холодную леди. Малфой приобнял ее за плечи и как будто расслабился, на мгновение прижался щекой к чуть растрепанным светлым локонам. Смотрелись они вместе великолепно, так что Игорь даже на секундочку позавидовал – не их столь гармоничной блондинистой красоте, а вот этой близости, которую вряд ли они показывали многим. Он еще любовался парочкой, а Малфой уже сделал шаг вперед и церемонно провозгласил: – Добро пожаловать в Малфой-мэнор! Мы подготовили твою прежнюю комнату. Надеюсь, твои вкусы не изменились? А он и не знал, что у Снейпа есть какие-то особые вкусы к комнатам. – И в лаборатории все готово, – лукаво улыбнулась Нарцисса. – Но сначала обед. Жду вас через полчаса. Игорь и Люциус в молчании шли по коридорам. Лишь проведя гостя в его комнату и предложив чувствовать себя как дома, хозяин пристально посмотрел на него и осторожно проговорил: – Ты изменился, Северус. Очень сильно изменился. Вот он, момент истины. Оставалось только кивнуть. Игорь уже думал об этом. Близких людей у Снейпа было действительно мало, даже меньше, чем у обычного человека двадцать первого века. Знакомые не считаются: однокурсники, соратники, выпускники – это все не то. Да и с ними тоже – «иных уж нет, а те далече», что, может, и к лучшему. С одной стороны, по-настоящему Снейпа почти никто из оставшихся рядом не знает. С другой стороны, знания у него явно неполные, особенно в той части, которая сейчас наиболее важна, – нельзя передать то, чего не было. А Малфой наверняка может подсказать следующий шаг. Возможно, не за просто так, даже скорее всего, но об этом можно договориться. А возможно, Малфою тоже нужен кто-то вроде друга, вот такой независимый и не желающий благодеяний и жалости, каким был Снейп. Будут ли их новые отношения дружескими? На первый взгляд, Малфой не вызывал неприязни, тем более в домашней обстановке. – Думаю, нам стоит поговорить об этом. Малфой задумчиво посмотрел на него и медленно кивнул: – Тогда после ужина в моем кабинете? Игорь тоже кивнул, подтверждая. * Вечером они сидели вдвоем в креслах перед камином. Игорь рассматривал выставленные бутылки. Такой коньяк – и отнюдь не волшебный – он видел только на картинке. Даже его более обеспеченные друзья такого не могли себе позволить. Попробовать хотелось просто до неприличия, и, кажется, Малфой это как-то понял. Качая в руке бокал и принюхиваясь к аромату, Игорь задумался о таком полезном навыке, как окклюменция. Неужели от него так фонит эмоциями, что его можно читать, как открытую книгу? Не очень хорошо. Возможно, стоило основательно разобраться с полученными навыками и «закрыться» получше. А пока он все же расслабится и насладится редким напитком. Коньяк резко обжег язык и гортань. Что-то во всем этом тоже было не так. Люциус незаметно рассматривал его поверх бокала. – Может быть, все же вина? Раньше ты не любил коньяк. – Я слишком пропитан зельями, причем посредственными, – ворчливо отозвался Игорь. – Почти не чувствую вкуса, в основном спирт. – Ну, ты и раньше примерно так же говорил. – Взгляд Малфоя был очень внимательным. Помолчав, он продолжил. – Мы даже не надеялись, что ты переживешь эту битву. Дело даже не в обстоятельствах, тебя могли и оправдать. Но… Ты ведь… – Да. Я умер. И вернулся. Они помолчали, не спеша продолжать разговор и смакуя дорогой напиток. – И чем ты заплатил за это? – наконец осторожно спросил Малфой. – Обещанием возродить род Принцев и их наследие. Такого удивленного лица он не видел никогда в жизни. Впрочем, Малфой довольно быстро пришел в себя и теперь в задумчивости крутил и качал головой, словно со всех сторон рассматривал какую-то диковинку. – Не ожидал. – И тем не менее, я сказал «да». – После паузы и еще нескольких мелких глотков он решил немного прояснить для Малфоя вопрос, хотя не был уверен, что это придаст истории достоверности. Похоже, Люциус был в курсе отношения Снейпа к Принцам. Он мог не одобрять этого – вполне вероятно, учитывая древность его собственного рода и заботу о родословной, мог даже пытаться изменить положение, но точно знал и потому удивился. И возможно, он знал о судьбе Принцев, кстати. – Никто по-настоящему не хочет умереть, если его не вынуждают к тому обстоятельства. Это даже для обычных людей справедливо, а магам, полагаю, еще более трудно уйти по собственному желанию. – «Но возможно», добавил он про себя, помня о «подлиннике» Снейпа. – Магия удерживает. Наследника Принцев удержала магия рода. Кстати, ты не знаешь, когда и почему я стал наследником? – Хм. Когда? Думаю, года три назад. Все Принцы исчезли. Да-да, звучит странно. Сначала дети не появились в Хогвартсе, и это был тревожный звоночек и повод для злорадства некоторых обиженных семейств. Потом просто перестали появляться в общественных местах, совы их не находили, камины вели в никуда, и в конце концов о них забыли. Тем более, все внимание одних переключилось на Лорда, других – на противостояние с ним, а Принцы, условно говоря, держали нейтралитет – ну, на самом деле, равно презирали и полукровку Дамблдора, и полукровку Гонта. Вот так, – он развел руками. – Точно не хочешь вина? Игорь покачал головой. Казалось, Малфой удовлетворился его невнятным объяснением, хотя оно никак не объясняло изменения в нем. Впрочем, умер и воскрес - чем не причина? – А вы как?.. – он не договорил, но и так было понятно. Малфой понял. – Неплохо. Не могу сказать, что превосходно, но, безусловно, выше ожидаемого. Нарциссу даже не трогали – ее и наши, вроде Беллы, сразу начали обвинять в обмане Лорда, потому что она объявила Поттера мертвым, все это слышали. Поттер это подтвердил, все запротоколировали, и она полностью чиста и свободна. У меня, если ты помнишь, не было волшебной палочки, а волшебник без палочки практически не существует. Я бы, конечно, мог, сам понимаешь, подобрать что-то из оставленного предками, но зачем? Без палочки я не могу действовать, а значит, и нести ответственность. Подтверждено и запротоколировано. За прошлые прегрешения я уже наказан с двух сторон, так что обошлись общественно-полезной деятельностью. Ну и твое зелье помогло, метки почти не видно. Теперь, знаешь ли, существует новая теория, – ухмыльнулся он, – метка выглядит бледнее у тех, кто служил Лорду не по своей воле и не разделял его воззрений. С Драко сложнее, но ему разрешили вернуться в Хогвартс, доучиваться и восстанавливать замок в качестве наказания. И снова Поттер. – Помолчав, он будто с трудом проговаривал. – Драко пытался остановить Грегори и Винсента и едва не сгорел с ними в адском пламени. Поттер спас его и Крэбба. А Гойл погиб. Гиберт поседел от горя и даже не сопротивлялся, когда его арестовали. А ведь у него вообще нет метки. Мы ведь с ними с самого детства. Гиберт на год старше учился, ты его не застал, а Лоуренс младше на год. Помнишь? Игорь «помнил» только уже взрослых Крэбба и Гойла. Крэбб немного неуклюже, но искренне пытался доказать Гойлу, что необходимо присоединиться к Лорду, а Гойл только головой мотал. А с детьми, выходит, получилось наоборот: Грегори, словно компенсируя нейтралитет отца, рвался доказать их лояльность, а Крэбб относился к этому с прохладцей, как к неприятной, но неотвратимой обязанности. Но Малфой не ждал ответа. Просто запрокинул голову на спинку кресла, и молчал. – Они, конечно, его отпустят, но не сразу. Сначала помаринуют, потом заставят поторговаться на повышение, но отпустят, – произнес он в потолок, потом перевел взгляд на Игоря. – Вот моя первоочередная задача. А ты что собираешься делать? – Я не знаю, за что браться, – признался Игорь. – Макгонагалл настойчиво приглашала меня в Хогвартс. Кто-то министерский, знакомивший меня с решением Визенгамота, назвал директором. И мне нужно понять, что значит «наследие Принцев», «магия Принцев» и что с этим делать. Где-то есть их дом, поместье, но я был там только в детстве, всего один раз. А камины, ты сказал, не работают. Малфой рассеянно потер подбородок. – Думаю, все же для начала в Гринготтс. Я знаю, что гоблины присылали тебе приглашение. Точнее, пытались прислать, но ты был в коме. Между прочим, ровно до того дня, когда Визенгамот сподобился вынести, наконец, оправдательный приговор. – Понятно. Ну что ж, начинаю новую жизнь. – Через неделю, – категорично заявил Малфой. – Ты еще восстанавливаешься. Кстати, насколько помню Устав Хогвартса, ты действительно до сих пор директор.