Демоны Севера

      — Номер 18 и номер 14, на арене через десять минут, — проскрежетал громкоговоритель.       Я поднялась и положила на место свернутый планшет, чтобы выйти из комнаты отдыха вместе со своим недавно присоединившимся новорожденным братом, выглядевшим, как взъерошенный воробей с плотоядным взглядом и острыми чертами лица. Но несмотря на опасный вид, Кирилл оказался на удивление спокойной, продуманной тварью, чем напоминал скорее взрослого Вераса, а не недавно сформированного. Он мне не нравился.       Молча мы прошли весь путь до арсенала. Согласно вбитым правилам замотали руки с ладонями повязками под легкие наручи для снижения травм и уменьшения скольжения рукояти, выбрали специально затупленные армейские ножи и почти синхронно прошли на арену, встав друг напротив друга в ожидании дальнейшей команды.       Восемнадцатый двигался легко и непринужденно, хоть и немного дергано из-за плохого контроля мускульной силы. Пусть и разница в возрасте между нами была небольшой, но в обращении с холодным оружием я уже была в пятерке лучших за счет феноменальной скорости и гибкости. Этот молодой мужчина уже стоял против меня на прошлой тренировке и не смог даже поцарапать. Что уж тут говорить - опыт является решающей характеристикой в поединке двух Верасов, и его у меня куда больше, чем у этого двухметрового "воробушка", так что шансы на победу у меня куда выше.       Ноги погружались в освещаемый лампами золотистый песок чуть ли не до щиколотки. Кое-где чернели засохшие пятна крови после вчерашней тренировки и не присыпанные песочком. Мы стояли с пустыми взглядами в расслабленных позах без мыслей, ожидая сигнала атаки. Никакого планирования, никакого волнения, никакого подбадривания. Будто мы сейчас не начнем рвать друг друга на части, словно два обезумевших хищника, вполне реально угрожая оторвать друг другу руки-ноги-головы, а то и вовсе душить противника собственными внутренностями.       Единственное, что я сейчас делала - это прощупывала эмпатией стены, пытаясь понять, кто сегодня наш наблюдающий. Если человек - то мы успеем потрепать друг друга до полусмерти, прежде чем нас остановят, а если кто-то из первой пятерки, то все не так плохо, и мы оба вполне можем дожить до сегодняшнего вечера.       Сигнал атаки.       До того бессмысленные взгляды тут же пересеклись и одинаково прищурились, мысленно начав выстраивать стратегию боя. Кирилл, оценивший мои навыки в нашу предыдущую стычку, избрал тактику обороны, даже и не думая прыгать на меня первым. А так как двух обороняющихся быть не может, то атаковать первой пришлось мне, что и сделала, долго не раздумывая.       Восемнадцатый на удивление легко ускользнул с линии удара и затупленный кончик ножа не дотянулся до его щеки каких-то жалких пару миллиметров. Я готова была поклясться, что внимательно следила за каждым его движением и не могла подставиться, но в следующий миг я уже изворачивалась в воздухе, отброшенная сильным ударом в грудь. Ребра предательски хрустнули и я сплюнула на песок кровавую слюну. Такого поворота я не ожидала. Он быстрее меня?       Видимо, мой соперник так же не ожидал, что сумеет достать того, кто в прошлый раз легко вбивал его в песок, первым же ударом и решил сменить стратегию. Я едва успела выставить ножи навстречу, блокируя атаку. Нет, не показалось: новичок, которому всего несколько дней от рождения, действительно был быстрее и сильнее меня! Я просто не успевала реагировать на его выпады! Я ушла в глухую оборону, все чаще и чаще пропуская выпады, оставляющие на теле синяки и ссадины. Один нож выбили уже через десять секунд, и большинство ударов пришлось принимать на наручь. Руки гудели от напряжения, дыхание сбилось, а я не понимала, что со мной происходит и почему мои раны начинают зудеть все сильнее и сильнее. С каждой секундой тело тяжелело и слабело, когда как Кирилл распалился не на шутку и был в шаге от боевого безумия. Я отступала, лихорадочно соображая, как мне выпутаться из этой отвратительной ситуации, но даже мои мысли стали замедляться, опутываемые поднимаемой из глубины липкой холодной эмоцией, не позволяющей сосредоточиться.       Мне страшно?       Очередным мощным ударом восемнадцатый швырнул меня в стену, и на какое-то время у меня потемнело в глазах. Второй нож безвольно выпал у меня из руки, а воздух со звуком покинул легкие. Сердце стучало в голове, как у хомячка. Мне пришлось предпринять не одну попытку, прежде чем суметь вдохнуть и проморгать кровавый туман перед глазами.       Передо мной стояло теперь уже двое Верасов и смотрели на меня с нечитаемым выражением лица. Ага, значит сегодня на арене дежурит четвертый. Повезло.       — Представьтесь и назовите причину, по которой вы находитесь на закрытой территории, — холодно сказал старший, обращаясь ко мне.       Я некоторое время тупо пялилась на него, подумав, что слишком сильно получила по голове и теперь слышу всякую чушь.       — Ирина Лаврова. Кодовый номер четырнадцатый. Член экспериментального боевого отряда V.E.R.A.S.       Оба брата, старший и младший, подозрительно прищурились, но промолчали, не уловив ни капли лжи. Только по какой-то причине не верили.       Я решила подняться, чтобы разговаривать с ними наравне. Вот только стоило мне потянуться, как тело прострелила острая боль, заставившая меня сдавленно зашипеть сквозь плотно стиснутые зубы и хватиться за ребра.       Да что со мной не так сегодня?! Неужели это все из-за того, что я перестала принимать предлагаемые лекарства и начала видеть сны?       — Ирина Лаврова, вам необходимо немедленно покинуть закрытую территорию и поговорить с руководителем проекта V.E.R.A.S. относительно причины вашего нахождения здесь, — сухо проинформировал меня четвертый, делая шаг и насильно поднимая за локоть.       Я медленно моргнула, переваривая его слова и не находя в них смысла. Старший собрат расценил мое молчание, как плохой показатель моего самочувствия, продолжив действовать согласно протоколу:       — Но предварительно я рекомендовал бы вам обратиться в медпункт, чтобы позаботиться о полученных травмах.       — Я дождусь доктора Ланчеса, — кивнула, соглашаясь с этим.       — К сожалению, профессор Чак Ланчес не работает с людьми и потому вам придется обратиться к другому специалисту.       Я выразительно уставилась на старшего, придя к выводу, что с головой у братца и в самом деле не все в порядке. В смысле, Чак мной не займется? А кто тогда?       Кирилл, ни слова не говоря, молча направился к арсеналу, чтобы оставить там свое снаряжение и, раз уж отделался без единой царапины, вернуться к изучению учебного пособия.       — Вам опасно находиться в этой зоне без сопровождения. Я проведу вас, — легко подхватил меня на руки этот псих, будто не замечая направленного на него немигающего пристального взгляда.       С каким пор мне опасно находиться у себя дома? С каких пор мне нужна помощь, чтобы добраться до врача? Что он несет? Ах, да, меня несет. Вернее... Почему Верас говорит такие странные вещи? Это часть очередной психологической проверки? Снова изучают мою реакцию на нестандартную ситуацию? Чего от меня ожидают в таком случае?       Анализ...       Ситуация не подразумевает прямой угрозы жизни, так что агрессивная реакция откладывается. Непрямой угрозы тоже не наблюдается. По крайней мере, пока.       Я напряженно потрошила свое до сих пор отчего-то вялое сознание в поисках ответа, но не находила его, и оттого бездействовала.       Я не сопротивлялась, когда четвертый без колебаний пронес меня мимо первой линии останавливающих желтых наклеек на полу и стенах, которые мы не имели права пересекать без наличия травмы минимум средней тяжести. Но когда мы прошли мимо родного лазарета с душегубом в белом халатике, я напряглась при виде красных наклеек, которые нельзя переступать без официального разрешения Курда. Но с другой стороны, я и не пытаюсь самовольно свалить туда, куда мне хода нет, а выступаю в роли жертвы обстоятельства. Если у меня нет разрешения, то это не значит, что его нет у старшего. Тем более, что профессор позволяет своим любимчикам пронести с собой какой-нибудь предмет. Что поделать, если этим предметом стала я?       Зону Верасов покинули без задержек, хоть охрана и прифигела, увидев меня всю в крови и пыли на руках хмурого высокого красивого мужчины, от взгляда которого даже у самых храбрых дрожат коленки. В отличие от молодняка, первая пятерка Верасов имеет право свободно передвигаться среди людей, потому как они умеют великолепно скрывать свою нечеловеческую природу и не представляют опасности для окружающих. Персонал базы пусть и смотрит на них искоса, зная лишь поверхностно об этих подозрительных красавчиках, что это, дескать, добровольцы в программу по созданию суперсолдатов наподобие Капитанов Америки, но это все настолько засекречено, что дело с Верасами имеют меньше десятка человек, включая начальника корпорации. И что опрашивать или задерживать Вераса нельзя ни в коем случае, потому что те все равно ничего не расскажут и подчиняются только напрямую Алану Курду, а у посмевшего приставать к подопытным потом будут крупные проблемы. Именно поэтому люди торопливо убирались с их пути и наблюдали издалека, не рискуя приближаться.       Шли недолго.       Остановившись перед ничем не примечательной дверью, Богдан Цепеш (а именно так Курд назвал моего старшего братца) толкнул ее плечом и занес меня внутрь. В просторном помещении, где мы оказались, стояло восемь кроватей в два ряда с прикроватной тумбочкой, каждая из которых была условно огорожена от соседней шторкой, несколько шкафов со стеклянными дверцами для хранения медикаментов и захламленный бумагами стол. Семь койко-мест пустовало, а на восьмом развалился мужчина в майке с загипсованной ногой, чуть ли не буквально плюя в потолок от безделья. За столом перебирал папки еще один человек в медицинском халате, как у Чака, который тут же оставил свои дела и поспешил к нам. Я заметила на его воротнике вышивку в виде символики корпорации, которую сходу признала недействительной из-за ошибок в ее внешнем виде. Иными словами, эта подделка делала этого врача неважным для меня. Но старший его по какой-то причине слушался.       — Положите её сюда, — приказал врач, указывая на пустую кровать. — Что произошло?       — Данный человек вступил в бой с Верасом и проиграл ему, — скупо ответил Богдан, замирая изваянием.       — В таком случае, он должен быть отличным воином, если отделался лишь сломанной ногой, — отметила я, покосившись на с любопытством наблюдавшим за нами единственным пациентом.       — Я говорил о тебе, Ирина Лаврова, — даже не глянул в его сторону Верас.       — Это ошибка, — холодно посмотрела на него исподлобья, все еще не понимая, кто из нас двоих стукнутый. — Я не человек.       Четвертый молча просветил меня безразличным взглядом, словно сканером:       — Мертвецы не испытывают боль и страх, а насылают его на других, — ответил он мне, после перевел взгляд на почему-то попятившегося врача: — Та, что зовет себя Ириной Лавровой, не имеет доступа в зону Верасов и потому будет взята под стражу до выяснения обстоятельств. Рекомендую после окончания осмотра составить отчет и положить на стол руководству.       — Чего же ты тогда уходишь, если она арестована? — окликнул Вераса врач. — Раз привел, то и сторожи теперь!       — Я говорил, что она будет арестована, а это означает, что на данный момент арест еще не произведен, — снизошел до ответа четвертый, открывая дверь. — У меня нет прав ее на что-то осуждать, поэтому сейчас направляюсь к профессору Курду, чтобы известить его о случившемся и получить новые распоряжения.       — Шавка Рассвета, — фыркнул ему вслед пациент. — Чуть что - сразу же бежит к Курду жаловаться. И где только нашли таких болванов? Или это после опытов яйцеголовых они такими отмороженными стали?       Я вырвала руку и отодвинулась от человека, вздумавшего осматривать мои травмы.       — Эй, не дергайся!       — Настоятельно рекомендую не делать ничего, что расценивалось бы, как угроза моей безопасности, — предупредила, демонстративно не отрывая взгляда от шприца.       — Это обезболивающее.       — Мне оно не требуется, — опасно сверкнула черными глазами.       — Это не тебе решать. Я тут врач, а ты моя пациентка. Не мешай мне делать свою работу, пока ты не навредила себе еще больше, — разозлился мужчина, когда диковатая пациентка вскочила с кровати и отпрыгнула от него на несколько метров, всем своим видом показывая, что готова защищаться.       — У вас нет разрешения на допуск к моему телу, — угрожающе опустила я голову, не слушая громкий гогот скучающего мужика, которого повеселила двойная трактовка моих слов. — Вы не имеете права давать мне посторонние вещества и предметы; проводить исследование моего организма иным способом, кроме зрительного осмотра, а также насильно удерживать на месте.       — Да отстань ты от этой дуры! Не видишь что ли, что она из этих отмороженных! — прокомментировал со своего места гипсоносец, намекая на мою одежду, на которой, несмотря на грязь, кровь и дыры, угадывалась моя символика. — Не трогай эту бешеную, а то еще покусает!       — И чего я распинаюсь, в самом деле? — спросил тот у потолка. — Не хочешь, чтобы я тобой занялся - лечи себя сама! — слетели с его языка внешне безобидные слова.       Разумеется, врач сказал это просто так, даже и не думая отступать от своих обязанностей.       А вот мне они совсем не показались пустым трепом. Более того, приказной тон, которой была озвучена фраза "лечи себя сама!", вызвал в моей голове соблазнительное "почему бы и нет?" Лично мне был известен один гарантированный способ быстрого исцеления.       Людям нужно было лучше следить за своими языками и не разбрасываться хорошими идеями, потому что в следующее, что я сделала - вцепилась в горло подавившегося смехом пациента. Внешне безобидные человеческие зубки у нас укреплены, как и весь скелет, так что не ломаются при многократно увеличившейся силе укуса. А если и сломаются - то новые вырастают всего за несколько дней, как у акулы, неограниченное количество раз. Именно поэтому лишь слегка укрупненные клычки так легко прокусили тонкую кожу и хрящевую ткань, вырывая из горла целый кусок. Человек захрипел, захлебываясь собственной кровью, но я крепко держала его за челюсть и перехваченную, прижатую к его груди руку.       Глотаю горячую кровь, чувствуя, как заполняется пустота внутри меня, как по венам побежал огонь, дурманом ударяя в голову. Сила и вся выпитая одним глотком жизненная энергия перехватила дыхание от нахлынувшего наркотического экстаза, в котором становится очень сложно себя контролировать. В считанные мгновения все процессы в моем организме ускорились в сотни раз, отчего все травмы стирались с тела буквально на глазах. Причем даже переломы и вывихи немыслимым образом начали исчезать, когда по логике вещей при неправильном положении кости должны срастаться неправильно. Но нет, с неприятными щелчками кости сами собой вставали на место и вновь становились одним целым, будто вся мгновенная регенерация Верасов просто перемотка пленки времени в обратном направлении.       Я так увлеклась захлестнувшим удовольствием, что совсем проморгала момент, когда оставшийся в живых врач, в ужасе крича что-то про гулей, вампиров и зомби, нажал на кнопку тревоги. Я отпрянула от трупа с вырванным горлом, мазнула по перепуганному мужчине в углу изучающим взглядом и сосредоточила все внимание на ввалившихся в лазарет крепким парням с оружием наперевес. Кровожадно улыбаюсь, все еще будучи под приятным впечатлением, ничуть не возражая против свежего мяса.

***

      — Нарушитель проник в зону Верасов? — нахмурился Алан, посмотрев на принесшего ему новость четвертого чуть ли не впервые за все время доклада. — И как он там оказался? Как сумел пройти мимо охраны и вас?       Цепеш отыскал своего хозяина в его кабинете за разбором документации. И пусть тот не обрадовался приходу своего творения, но терпеливо выслушал, не отрываясь от работы и с раздражением думая, как бы заставить Верасов пользоваться телефоном. А то так и до конфуза недалеко, если те и посреди ночи начнут к нему вламываться вместо того чтобы просто позвонить и сказать, что случилось. Да и пока туда-сюда сбегают - проблема сама собой рассосется или самоустранится. Что за долбанное средневековье в самом деле? Из-за этого ему пришлось временно переносить свой кабинет как можно ближе к зоне Верасов, чтобы те не бегали к нему через всю базу, пугая народ. В прошлом пока дверь на место не поставили вместе с частью стены, которые первая пятерка однажды вынесла с разлету.       — Неизвестно. Ее присутствие начало ощущаться лишь на арене во время дуэли четырнадцатого и восемнадцатого Верасов.       — На арене? — поднял брови Алан, положив ручку на неподписанные бумаги и переплетя пальцы в замок. — У кого хватило наглости? Личность установили?       — Человек представилась, как Ирина Лаврова, член экспериментального боевого отряда "Верас" под кодовым номером 14.       — Что? — глава корпорации уставился на приведшего к нему слугу, как на ненормального.       Хотя о чем это он... Верасы и есть ненормальные. Но конкретно этот представитель буквально напрашивается на внутричерепное обследование.       — Правильно ли я тебя расслышал, Цепеш? Ты только что назвал Лаврову человеком?       — Я не называл четырнадцатую человеком, — сам себе противоречит Верас. — Я сказал, что существует человек с именем Ирина Лаврова, которая является Верасом, — моргнул, переосмысливая сказанное и еще больше путаясь. — Не та Лаврова, что Верас, а та, что человек, но говорит, что она Верас, — снова глупо моргнул, выглядя озадаченным.       — И где сейчас та Лаврова, что не Верас, но говорит, что Верас? — устало помассировав переносицу, спросил мужчина, борясь с желанием затянуться сигаретой и послать этого чудика в пешее эротическое, причем не обязательно в такой последовательности.       И оба желания усилились многократно, когда до его слуха донесся звук боевой тревоги. Алан закрыл глаза, в попытке абстрагироваться от жестокости бытия и своих дуболомных творений, которые, судя по всему, готовят заговор против него, пытаясь довести до ручки.       — Я отнес ее в ближайший медпункт для людей.       — Идиот, — уронил голову на руки Алан. — Ты притащил необученного раненого Вераса туда, где не все носят отличительные знаки? И сколько больных она уже сожрала для быстрой регенерации, следуя программе самосохранения?       — Количество жертв зависит от вашего промедления, — философски отметил Богдан, нетронутый испепеляющим взглядом начальства.       — Первый, второй, третий и пятый! Быстро ко мне! — нажал на кнопку на коммуникаторе, поднимаясь из-за стола.       Алан с раздражением подумал, что слишком долго добираться до сейфа в его старом кабинете, чтобы забрать кулон Лавровой и потому понадеялся, что всей первой пятерки хватит чтобы скрутить слетевшую с катушек представительницу только недавно полностью сформировавшейся третьей пятерки. Но каково же было его удивление, когда встретился с задурманенным, но вполне осмысленным взглядом четырнадцатой, с поразительным спокойством слизывающей кровь с пальцев в окружении десятка трупов и вдвое большего количества раненных, которые быстро переходили в число "почти трупов", стоит им только начать предпринимать попытки атаковать мирно покачивающуюся девушку. А вот тем, на ком не оказалось металлических значков, а только рисунок или вышивка - повезло куда меньше, потому как части их тел и внутренних органов живописно украсили лазарет.       Мимо Курда молча проскользнула верная пятерка, мигом скрутившая несопротивляющуюся сестру, которая отнеслась к их действиям вполне философски. Черные осоловевшие глаза почти трехмесячного Вераса внимательно смотрели на своего хозяина, как ни в чем не бывало. Да и чего это Лавровой чувствовать себя виноватой или сгрызаемой муками совести? Ирина просто действовала согласно заложенной в нее программе самообороны, и не её вина, что пролилось так много человеческой крови. Наоборот, девушка выглядела непривычно довольной и разомлевшей от удовлетворения своей главной ступени пирамиды жизненных потребностей внутреннего убийцы.       Народ с появлением начальства заметно оживился, начав выплескивать весь накопившийся в них страх и напряжение.       — Какого черта здесь творится?! Что это за кровожадная тварь и откуда она вылезла??? — прозвучало в основной массе вопросов и возмущений.       — Всего лишь неудачный образец. Подобного больше не повторится, — спокойно ответил Алан, жестом приказывая своей верной стае следовать за ним вместе с добычей. — Я позабочусь об этом Верасе, а вы позаботьтесь об убитых и раненых. На уборку у вас два часа, после чего свободны.       Я послушно последовала вместе с моими братьями, тоже невольно напрягаемыми от атмосферы лютой ненависти, направленной в спину нашему создателю. Если эти люди попытаются напасть на профессора Курда, то мы вшестером немедленно встанем у них на пути. Но нет, сдержались, и потому мы спокойно ушли.       — Вы двое отведите Лаврову в лабораторию номер 61 и оставайтесь там, а вы трое возвращайтесь к тренировкам, — коротко скомандовал Алан, идя вперед быстрым шагом и даже не оборачиваясь на нас.       Пятерка молча разделилась и, придерживая меня скорее для вида, чем реально подозревая, что я убегу, увела куда-то на нижние уровни. Зайдя в маленькое помещение с одним лабораторным столом с разложенными на нем инструментами, опрокидываемым назад креслом с крепежами и различной медицинской аппаратурой, первый и второй замерли по бокам выхода почетным караулом с одинаково скрещенными на груди руками. Я же встала возле кресла, тоже уставившись в пустое пространство в ожидании.       Когда согласно моему внутреннему времени прошло 3 часа и 17 минут заявился наш создатель, сразу же став предметом внимания троих бездушных творений.       — Теперь, что касается тебя, — устало мазнув по мне взглядом, положил на стол принесенные с собой папки, одну из которых тут же начал внимательно пролистывать. — Прикрепите четырнадцатую к креслу так, чтобы она не могла вырваться.       Первая пара старейших и сильнейших Верасов синхронно шагнули ко мне, протягивая руки, и я не сопротивлялась им, позволяя делать с собой все, что прикажет хозяин.       — По хорошему тебя надо бы уже пустить в расход, как бракованный материал, — захлопнув папку, поднял на меня изучающий взгляд ученый. — Но кто я такой, чтобы не извлечь выгоду даже из испорченного образца и не провести на нем пару экспериментов, которым не могу подвергать нормальных Верасов? Во-первых, скажите, как вы её сейчас ощущаете?       — Никак, — сухо ответили старшие, ожидая дальнейших распоряжений, но Алан отослал их пренебрежительным движением ладони.       — То есть, они тебя воспринимают, как одну из них, — черкнул что-то у себя человек, подходя ближе. — И ты, как и всегда, не должна ничего чувствовать? — обольстительно улыбнулся мне и со всей силы вонзил мне шариковую ручку в бедро.       Я вздрогнула, натянув ремни, скорее от резкого движения и угрозы, чем от не пришедшей боли.       — Хм, — хмыкнул Алан, все это время внимательно отслеживая мою реакцию. — Похоже, что чем бы не был этот феномен - его действие истекло. Расскажешь, на что это было похоже? — как ни в чем не бывало выдернул ручку из моей ноги и швырнул ее на стол, извлекая из внутреннего кармана новый пишущий предмет.       — Неконтролируемое учащенное сердцебиение, тяжелое сбившееся дыхание, существенное снижение мозговой активности и непослушное тело, — послушно отчиталась я, наблюдая за тем, как тот записывает мои слова и снова захлопывает папку, откладывая ее в сторону.       — Сейчас никаких отклонений не ощущаешь? Испытываешь ли ты жажду, голод, тошноту, боль, головокружение, необъяснимую тяжесть в груди?       — Мое состояние полностью удовлетворительное за исключением остаточного эффекта эйфории.       — Хочешь ли ты меня убить? — провокационно прищурил серые глаза ученый.       — Никогда и в мыслях не было, профессор Курд, — честно ответила я, глядя преданным взглядом.       Несколько минут человек молча меня разглядывал, о чем-то усиленно думая, после чего принялся подключать ко мне какие-то приборы. На включенных им экранах начала выводиться моя жизненная информация вроде активности мозга, колебание температуры тела на различных участках, сердечный пульс и дыхание (которые были несколько ниже человеческих показателей).       — Скажи, Лаврова, ты знакома с концепцией религии? — после часа молчаливого исследования и записывания показателей обернулся ко мне Курд.       Я ответила ему непонимающим взглядом, склонив голову в знак вопроса.       — Отлично, — чему-то обрадовался тот, подходя ко мне. — Это значит, что ты сможешь ответить наконец-то на извечный вопрос есть ли что-то после смерти.       Я смотрела на него тем же непонимающим взглядом, пока он вводил мне в вену и артерию две иглы. Он что-то нажал на придвинутой к креслу установке, и из артерии вверх по прозрачной трубке побежала моя кровь, которая спустя время вернулась по другой трубке, ведущей к вене. И вернувшаяся назад кровь показалась мне существенно холоднее, отчего рука, от которой отходили обе трубки, начала быстро замерзать.       — Я не могу провести этот эксперимент на человеке, потому что людям с рождения вбивают веру во все сверхъестественное. Зачастую в момент перед самой смертью... Именно долгой смертью, а не мгновенной, истощенный от кислородного голодания мозг начинает генерировать успокаивающие видения, обрамленные в рамку определенной религиозной фантазии. Да и психика у них слабая. Но Верасы не люди и могут отличить галлюцинацию от реальности, отчего становятся просто идеальными подопытными для данного эксперимента.       Я честно пыталась сфокусироваться на том, что рассказывал мне хозяин, но от расползавшегося по всему моему телу сильного холода мое сознание начало потихоньку затухать, не смотря на все рефлекторные попытки организма сохранить драгоценное тепло путем микросокращений мускулатуры, вызывающей дрожь, и многократно ускорившейся химической реакции, выделяющей энергию.       — Когда твоя температура опустится ниже 35 градусов по Цельсию, ферменты, контролирующие все внутриклеточные процессы, перестанут быть активными и все химические реакции организма остановятся. Ты умрешь. На время, — снисходительно усмехнулся Курд, наблюдая за моим затухающим взглядом и посиневшими губами с расстояния. — Через минуту я начну повышать температуру, вновь запуская все процессы, и ты расскажешь мне, что видела.       Но я его уже не слышала. Как-то незаметно у меня вначале отключился слух, потом зрение, после остановилось дыхание и перестало биться сердце. Я медленно погружалась в вязкую пустоту, обволакивающую меня, как смола. Сознание, до того тлевшее слабой искоркой, начало затухать окончательно...       В себя я пришла резко, будто вынырнула из воды, и первое, что я увидела - это лицо своего хозяина, склонившегося надо мной с нескрываемым любопытством.       — Что ты видела? — поторопил он меня с нетерпением.       Мне понадобилось несколько секунд, чтобы выровнять дыхание и панически колотящееся сердце, а также окончательно узнать Курда и понять, что тот от меня хочет.       — Ничего, - честно сказала я, но такой ответ человека не устроил.       — Возможно, нужно больше времени, - отодвинулся от меня, теряя интерес. — Ещё раз.       Я непонимающе моргнула, но ничего поделать не могла, снова медленно погружаясь в темное Ничто, чтобы рывком из него вернуться.       — Что ты видела?       — Ничего.       И еще раз...       — Там ничего нет!       И еще...       — Я ничего не видела! Там пусто! Чего вы от меня ждете? — с каждым разом все больше злилась я, повышая голос.       Курд молча убивал меня снова, ожидая, когда же я дам ответ, который его устроит. Но я не могла солгать да и не знала, что он хотел, чтобы я ТАМ увидела.       С каждым разом ученый увеличивал время моего пребывания в посмертном состоянии и все больше злился, когда я продолжала давать один и тот же ответ: "Ничего! Там ничего нет". А я чувствовала, что с каждым разом пустота в груди разрастается. С каждым разом я оставляю по ту сторону все больше кусочков себя, и постепенно меня становилось все меньше. С каждым разом возвращаться становилось все труднее.       — Хватит... — после пятого круга нарушила я приевшийся сценарий.       — Что ты сказала? — удивился Алан, изогнув бровь.       Я промолчала, смотря перед собой расфокусированным взглядом, в котором почти не осталось ничего разумного.       — Интересно... — протянул Алан и снова меня убил. — Что ты скажешь мне на этот раз? — с легкой интригой спросил он у меня, когда я очнулась в шестой раз.       Он уже понял, что затеянный им эксперимент не принесет больше никаких результатов, но ему было интересно до какого состояния меня можно довести прежде, чем умертвить окончательно.       Вместо ответа истязаемый им Верас просветил его таким пронзительным взглядом исподлобья, что давно привыкший к фокусам с эмпатией человек почувствовал себя крайне неуютно.       Я дернулась в попытке вырваться из этого замкнутого цикла, но натянувшиеся ремни держали крепко, не оставляя шансов даже такому генномодифицированному созданию, как я.       — Давайте вы просто скажете, что вы хотите от меня услышать, и я это повторю, — оставив бесплодные попытки, посмотрела на хозяина.       Алан, который был уверен, что я давно скатилась до безумия, удивился ровному бодрому голосу, не отражающему моего плачевного состояния. Но вот мой убийственный пустой взгляд никак не вязался с заискивающей улыбочкой, которую я пыталась изобразить, что вызвало только смешок от ученого.       — Нет. Это так не работает, — с усмешкой покачал он головой, в седьмой раз убивая меня нажатием кнопки. — Это ты мне должна рассказать о своих видениях, а не я о галлюцинациях опиумных пророков.       Я зло оскалила зубы, несколько раз рванулась из пут на грани разрыва мышц, но холод вытянул из меня все силы, погружая в темноту. Больше я уже не сопротивлялась. Сил не осталось. Хотелось просто утонуть и остаться навсегда в этой тихой холодной пустоте. По своему внутреннему ощущению я уже побила предыдущий рекорд своего пребывания здесь, и оборвались все ниточки, удерживающие меня. Без них я быстро пошла ко дну, где еще темнее, еще холоднее, еще безразличнее.       Я засыпала, убаюкиваемая растворяющей в себе вечностью.       И подобное положение меня вполне устраивало.       Но вот, откуда-то сверху, задребежил яркий белый свет, заставивший меня удивленно поднять голову и сощуриться. Этот свет что-то всковырнул внутри меня, отчего в груди неприятно заныло и потянулось к свету.       "Что за..." - успела подумать я, прежде чем неведомая сила схватила меня за шкирку, словно тонущего котенка, и грубо выдернула назад.       Если прежде мое возвращение к жизни напоминало выныривание с жадным глотанием воздуха и пульсированием в заложенных ушах, то сейчас меня буквально швырнуло назад в остывшую тушку.       Я ошарашенно распахнула глаза, вдыхая кислород и подавилась, встретившись с кем-то взглядом. С кем-то, придвинувшимся настолько близко к моему лицу, что я не видела ничего кроме больших глаз в обрамлении белых ресниц. Они выглядели вполне человеческими с радужкой серого цвета... Даже цвета жидкого металла, который, подобно кипящему серебру, бурлил, переливался и ярко отражал свет множеством искрящихся блесток-звездочек, отчего казалось, что глаза светятся изнутри. И еще у них были узкие вытянутые вертикальные зрачки, которые медленно расширялись при взгляде на меня. В какой-то момент зрачки расширились настолько, что стало видно, что они горизонтально перечеркнуты посередине еще одной щелью поменьше, образуя вытянутый вверх "+", но уже через секунду зрачки снова сузились, и их обладатель немного отстранился.       На меня смотрел человек. Вернее, я так подумала вначале, но по мере пробуждения моего мозга, все больше сомневалась в этом. У него были настолько тонкие, прекрасные, гармоничные и совершенные, возведенные в абсолют черты лица, что я немного растерялась, подумав, что это скорее всего незнакомый Верас или кто-то нам подобный, потому как человеком тут и не пахло. Я даже не могла определить к какому полу относится это существо. Серебристые искристые глаза почти не выделялись на фоне светлой бледной кожи без единого изъяна. Поразительно длинные (никогда таких не видела) неестественной белизны волосы немного электролизовались, приподнимаясь в воздухе, колыхаясь от малейшего движения воздуха. Лишь чуть припухшие презрительно скривившиеся губы были единственной каплей краски его светлого создания.       Я окончательно пришла в себя и зашипела. Не знаю, что мне больше не понравилось в нем: высокомерный взгляд, словно тот смотрит на мерзкое насекомое, которое он хочет немедленно уничтожить, или белый сай, направленный мне в грудь. В любом случае, это была ненависть с первого взгляда. Судя по всему, взаимная.       — Что ты видишь? — переводя взгляд с мониторов на с ненавистью уставившуюся перед собой Лаврову, с подозрением задал осточертевший вопрос Алан.       Он только оправился от удивления, когда навсегда усыпленная Верас каким-то образом очнулась сама по себе без его вмешательства и начала пялиться куда-то с выражением глубочайшего потрясения, которое быстро сменилось на более предсказуемую озлобленность. Вот только направлен гнев был совсем не на Алана, что и удивило ученого, заставив того с задумчивым видом чесать щетину перед томографией мозга. Не тронулась ли умом четырнадцатая и вызвано ли это внутренними повреждениями? Если просто тронулась без кровоизлияний, то это значит, что Вераса все же можно довести до нервного срыва со сдвигом по фазе. Интересное наблюдение. Но куда больше Алана заинтересовала следующая ее фраза:       — Вам следует немедленно покинуть помещение, профессор Курд. Это существо опасно.       — Существо? Какое существо? — усмехнулся тот, открывая журнал наблюдений, чтобы записать мои слова.       — То что находится прямо передо мной и угрожает мне холодным оружием, — перевела я полностью осмысленный раздраженный взгляд на своего создателя, отчего его улыбка увяла. — Вы должны его видеть. Вы говорили, что Верасы отличают галлюцинации от реальности и могу вас заверить, что при отсутствии воображения я не могла представить сей субъект.       Это заставило Курда задуматься и покоситься на старших Верасов, никак не отреагировавших на ее заявление. Похоже, что первый со вторым тоже никого не видели, иначе немедленно дали бы о себе знать.       "Сей субъект" изломил бесцветные брови и тоже посмотрел на меня с заинтересованностью. Но сай не убрал, продолжая угрожать в любой момент пронзить мое сердце.       — И как же выглядит это твое существо? Ты видишь только его?       — Только его, четко и ясно, — отозвалась я, действительно больше не наблюдая никаких размытостей или сюрреалистичных теней, когда как усмехнувшийся странный белый человек казался таким же реальным, как и сам Курд, только ощущался пустым местом. — Это белый мужчина на вид не старше двадцати пяти лет. У него длинные белые волосы, серые глаза с крестообразным зрачком и очень красивое для человека лицо. Одет в темно-серую накидку монаха средних веков, из-за которой невозможно лучше разглядеть его тело. В правой руке держит белый японский сай, направив острие мне в грудь.       — А крыльев за спиной у него нет? — не удержался от насмешливого фырканья мужчина, но выглядел немного растерянным.       Он не помнит никого подобного среди своих сотрудников, чтобы его образ мог сейчас привидеться свихнувшемуся Верасу. Потому как я была права в еще одной вещи: экспериментальным путем было доказано, что у выращиваемых суперсолдат нет фантазии и воображения.       Я внимательно окинула прикинувшимся невинным ангелом мужчину, нашедшему сложившуюся ситуацию достаточно забавной, чтобы широко улыбнуться.       — Никаких крыльев я не вижу, на нем нет ни перышка. Зато у него значительно укрупнены верхние клыки.       Алан посмотрел на меня странным взглядом. Человек сильно сомневается, что хоть один из Верасов сталкивался с понятием "вампир" и знает, как они выглядят, но и обозвать мои видения бредом сумасшедшего не торопится. Просто педантично строчит что-то в своем журнале.       Белобрысый невидимый незнакомец переключил внимание с меня на моего хозяина, разглядывая человека не менее пристально. Я напряглась, но как либо угрожать Курду тот не стал. Просто от него едва заметно потянуло грустью и досадой, отразившиеся в его нечеловеческих глазах.       — Он что-нибудь говорит? — поднял взгляд от записей на меня ученый.       — Только то, что ты мог бы найти и более достойное применение той формуле, что я тебе дал во сне, — буркнул про себя незнакомец, одним плавным движением выходя за пределы моего зрения, тревожно посмотрев перед этим на дверь.       — Что?! — уронил ручку Курд, подозрительно бледнея после переданных мной точь в точь слов блондина.       Я подумала, что его изумленное восклицание относится ко мне и открыла рот для того, чтобы повторить фразу, когда дверь, на которую предварительно с опаской глянул исчезнувший странный белый человек, распахнулась от сильного удара ноги, вбив в стену едва успевшего выставить блок первого. Мгновенно среагировавший на вторжение второй замер перед высоким рыжим подростком лет четырнадцати-пятнадцати, чуть-чуть не доставая до шеи юноши. Незнакомый рыжий парень совсем не испугался двухметрового мускулистого мужчины, способного лом узлом завязать, гневно сверкнул на него темно-зелеными глазами и, - о, чудо, - Верас отступил, инстинктивно почуяв противника не своего уровня. Или же второй номер передумал нападать после рычания здорового белого дога, показавшимся мне еще более чудным и необычным созданием, нежели недавний белобрысый монах? Мы все втроем внутренне содрогнулись от этой странной парочки, решив не связываться с ними без прямого приказа, а вот у Алана никакой чуйки не было, как и развитой интуиции.       — Это что еще за новости?! — повернулся он в сторону вторженцев, недоуменно покосившись на занявших позиции по бокам своих телохранителей, поглядывающих на незваных гостей с нескрываемой опаской. — Вы еще кто такие?! Мальчик, забирай свою собаку и проваливай!       Те даже не глянули в его сторону, дружно шаря глазами по лаборатории, что-то высматривая, но уже через несколько секунд взгляды обоих вторженцев остановились на мне. Их лицо/морда недоуменно вытянулись. Со стороны странной парочки повеяло сильным шоком, быстро обратившимся в крайнюю степень ярости.       — Как вы пос-с-смели? — низким шипящим от злобы голосом сказал рыжий юноша, опасно сощурив малахитовые глаза.       Его пес с рычанием сделал шаг вперед, припадая к полу, отводя уши и скаля острые зубы. Оба Вераса синхронно перетекли в боевые стойки, реагируя на перепад эмоционального фона. Я тоже дернулась, чтобы защитить хозяина, но ремни надежно фиксировали меня на месте. Среагировав на звук, пес перестал скалиться и покосился на меня, не переставая разъяренно лупить себя хвостом по бокам.       Я никогда прежде не видела собак, но почему-то у меня резко пропало желание вмешиваться. Не у каждого человека увидишь насколько острый аналитический ум и ауру превосходства, как у этого животного. Не было сомнений, что это существо разумно. Быть может даже разумнее меня. И опаснее. Под его просвечивающим насквозь взглядом мне было не по себе, вызывая слабое подобие незабытого страха. Но поддаваться давлению я не собиралась, вызывающе оскалившись.       Дог пораженно вытаращился на меня, уронив челюсть, после чего начал пятиться назад, поджав хвост.       — Я вас-с-с вс-с-сех с-с-сейчас-с-с... — не заметил маневра напарника подросток, пригибаясь для броска.       Позади агрессоров возник еще один участник, о существовании которого не подозревал никто из нас, пока тот не вышел на свет. Темная тень в одно мгновение схватила юношу за воротник, а собаку за ошейник, не давая им и шанса вырваться.       — Пус-с-сти меня! — пуще прежнего разъярился рыжий, с вызовом сверкнув малахитом глаз на посмевшего ему помешать. — Я их убью!!!       — Следи за языком, Соларис. Мы все-таки в гостях, — холодным тоном осадила его незнакомая высокая темноволосая женщина, с нехарактерной для её комплекции силой вжав дергающегося в стальной хватке пятнадцатилетнего подростка в косяк. — Похоже, что мои подопечные доставляют вам проблемы, мой милый друг? — перевела она равнодушный взгляд на подавившегося ругательством Алана, уставившегося на женщину так, словно увидел приведение.       — С-Саманта?! — я впервые видела, чтобы наш хозяин запинался. — К-какой сюрприз! — нервно улыбнулся, облизнув пересохшие губы, но уверенность к нему не вернулась. — Я не знал, что вы сегодня прилетаете.       — Разумеется, ведь я прибыла сюда инкогнито, чтобы оценить вашу работу, — перевела брюнетка взгляд с побелевшего Курда на застывших статуями Верасов. — И пока могу сказать, что результаты меня не впечатляют.       Взгляд ее черных глаз, скрытых линзами очков, внимательно изучил каждое стоящее перед ней лицо, не обращая внимание на гневное шипение дергающегося юноши и ворчание дога, словно для нее это было самым обычным делом.       Я не понимала, почему первый со вторым вздрагивали и едва заметно опускали головы под взглядом этой молодой женщины, пока в какой-то момент та не посмотрела на меня.       И я умерла.       Не в буквальном смысле, конечно же, но в тот момент мне очень захотелось оказаться по ту сторону реальности, лишь бы подальше от этого кошмарного существа.       Создатель наградил нас способностью видеть душу людей и с помощью этой способности мы определяли, какой человек подойдет нам в качестве пищи. Сейчас же я видела перед собой лишь Тьму. Не ту Тьму, что привлекает нас в преступниках и что питает наши сущности. Это была Чистая Тьма. И тем хуже для нас, творений безумного разума, потому что каким-то восьмым чувством я интуитивно ощущала, что для этой Тьмы мы такая же легкая закуска, как обычные люди для Верасов. Ее мощь завораживала так же, как завораживает мышку неподвижный взгляд змеи.       От нее пахло смертью.       Она и была Смертью.       Эта женщина и близко не стояла рядом с человеком. Весь ее внешний вид был таким же насквозь фальшивым, как и улыбки, которыми она одаривала моего хозяина. А на деле она была лишь ожившим трупом, от которого даже у меня, лабораторного зомби, кровь стыла в жилах.       Сердце пропустило удар.       А потом заколотилось, как бешеное, от вернувшегося страха.       Я открыла рот, чтобы крикнуть Алану бежать, спасаться от этой Тьмы, пока та не поглотила его, но один лишь легкий прищур черных глаз лишил меня голоса.       Темное чудовище в очках отвела взгляд, но смертельный ужас, не испытываемый мной даже во время эксперимента, остался. Меня колотило.       — Мы вам мешаем? — мурлыкнула Саманта, глядя на Алана невинным взглядом лани.       Она отпустила ошейник, позволяя ворчащему догу, прижимающемуся боком к ее ноге, отступить в коридор, а освободившейся рукой схватила подуспокоившегося рыжего спутника за плечо, развернула, и вытолкнула вслед за собакой. Послышалась возня, но на нее никто не обращал внимания.       — Нет! Что вы? Я уже закончил! — засуетился Алан, расталкивая своих притихших телохранителей плечом, чтобы шагнуть ближе к кокетливо сверкнувшему черными очами монстру. — Отвяжите четырнадцатую и возвращайтесь в свои комнаты. На сегодня всё.       Ни слова не говоря, но продолжая подозрительно коситься на странную брюнетку, старшие за несколько секунд расправились с ремнями, подхватили меня под руки и постарались как можно быстрее проскользнуть мимо посторонившейся гостьи, провожающей нас пристальным взглядом. В коридоре мы столкнулись с тем самым рыжим подростком, порывающимся куда-то идти, но его за штанину держал белый дог, что-то рыча. А на спине у собаки с невозмутимым видом сидела какая-то птица, перебирающая перышки в крыле. И все трое так же уставились на меня нечитаемым взглядом вплоть до того момента, пока Верасы не утащили меня за поворот. Я успела заметить, как юноша, обозванный Соларисом, поднял руку, словно пытался дотянуться до меня, и открыл рот для оклика, но пес укусил его уже не за штанину, а за ногу, отчего юноша зашипел и ударил животное между глаз, заставляя дога оскалиться в ответ.       А у меня в голове медленно крутились винтики, обрабатывая последние события и складывая их в единую картину. Вначале странный белый человек, которого никто кроме меня не видел, и который вызвало у меня резкую антипатию с первого взгляда. Потом кошмарное чудовище, замаскированное под облик красивой молодой брюнетки. Рыжий подросток, одним лишь взглядом остановивший одного из сильнейших Верасов и заставивший того отступить. Большая белая собака с поразительно умными глазами. Каким-то боком прибившаяся к этому зоопарку хищная птица...       Да это же все галлюцинации!!!