Демоны Севера

      Прошло больше двух лет с тех пор, как меня забрали из родных застенков с подачи этой странной женщины. Даже осознать все как следует не успела, как уже лечу на вертолете в качестве пассажира, сидя напротив моих конвоиров. Саманта старалась не обращать на меня внимания и всю дорогу молча смотрела в окно, потирая грудь в районе сердца. Хмурый рыжий пацан и странная собака тоже не блистали фонтаном красноречия, сверля меня тяжелыми взглядами, от которых мне становилось неуютно. Мне стоило некоторых усилий не ощериться на них в ответ и сохранять спокойствие. Высадились мы в частном аэропорту в военном поселке Норвегии. Там ждал небольшой, но быстрый самолет, в течение часа доставивший нас в центр мусульманской Европы - Германию. Здесь и разделились. Рыжий пацан, за все время пути так и не произнесший ни одного слова, смерил на прощание каждого взглядом. Мне и псу достались грустные, а Тэйлор ненавидящий. После этого я больше его не видела. Снова перелет, на этот раз более продолжительный по времени, потому как воспользовались гражданскими авиалиниями. С тех пор, как началась Третья Мировая война (а это почти полтора года до дня моего "рождения") пользоваться самолетами стало опасно из-за недружественных систем ПВО, истребителей, смертников-террористов и прочих радостей жизни. Каждый вылет - это риск. Дураков везде хватает, которые сбивают гражданские лайнеры назло всем. От этого большинство авиакомпаний закрылось, а те что остались - значительно повысили свои цены и пользуются услугами военной авиации в качестве сопровождения. Большинство стран закрыли свои границы, отчего приходилось делать порядочный крюк, что так же сказалось на цене билетов, но Саманта Тэйлор без проблем купила места в бизнес классе, где находились лишь мы втроем. Я чувствовала сильный стресс, исходящий от множества людей в замкнутом пространстве, что тоже меня нервировало, но моя сопровождающая была в этом плане подобно ледяной статуе. Белый дог тоже был абсолютно спокоен, уверенный, что ничего не случится, но иногда я чувствовала на себе его задумчивый пронзительный взгляд. Только когда я смотрела на него в ответ, тот тут же отворачивался и утыкался носом в книгу, которую читала Саманта, положив голову ей на колени. Со стороны казалось, что он тоже читает, отчего проходящие мимо стюардессы умилялись с очаровательного песика. Вот только я абсолютно точно знала, что он и вправду читает, а не притворяется. Но никому ничего не говорила. Тогда я даже не знала, что собаки не умеют читать. И не имеют таких умных, разумных (!) понимающих глаз. Это была моя первая встреча с нечеловеком, так что просто не понимала, насколько странен на самом деле был этот пес. Лишь спустя годы, когда накопила достаточно знаний об окружающем мире, задумалась над этим странным "Кёнигом", но ответы брать было уже неоткуда...       Мой новый хозяин, которому меня оставили в качестве подарка, оказался... обычным. В его облике не было ничего кричащего, чего-то цепляющего глаз. Но я все равно запомнила его с фотографической точностью вместе с безинтересной тусклой аурой с легким привкусом тлена, чтобы теперь могла узнать везде. Обычный мужичек за пятьдесят, ненамного выше меня ростом, с незврачными чертами лица, испещренными множеством морщин, лысеющий, полноватый, с бегающими маслянистыми глазками. Работает в российском министерстве и лишь на днях пошел на повышение до посла народа. А я ему вручена от давней подруги детства (сколько же лет Тейлор, если выглядит та не старше тридцати?) в качестве презента, который тот просто не мог не принять. Не знаю, что Саманта наговорила ему, но новоявленный посол после ее ухода еще час ходил изрядно побледневший по своему кабинету, куда мы к нему завалились, и бросал на меня нервные взгляды. Но несмотря на порой раздевающие взгляды, руки в отношении меня никогда не распускал и другим не давал, хотя другие его телохранители слюной исходили, глядя на меня. И дело не столько в его возрасте, а сколько в просьбе Саманты, подкрепленной "доброй" улыбкой, что меня по таким вопросам лучше не трогать, а лучше воспользоваться услугами девушек с пониженной социальной ответственностью, если не хочет лишиться своего дорогого подарка. Оказывается, наша эмпатия имела один существенный недостаток, не продуманным создателями. Яркие направленные положительные эмоции, особенно со время физической близости, в буквальном смысле могут выжечь Верасу мозги. В зависимости от концентрации и силы эмоции, а также продолжительности воздействия на мозг может наступить контузия, эпилепсия, кома и даже гибель. Надо было задаться вопросом, а откуда Тейлор знает об этой слабости, если даже профессор Курд в то время о ней не знал, но та исчезла из моей жизни так же быстро, как и появилась. Именно поэтому я почти сразу же получила разрешение от хозяина воспринимать ухаживания, как прямую угрозу для себя, а особенно настырных отправляла в койку... больничную.       Поначалу мои новые коллеги не воспринимали меня всерьез. Еще бы. В их глазах я симпатичная невысокая худенькая смуглая девушка с большими черными глазами, восточно-европейскими чертами лица, короткими темными волосами, спортивного телосложения, не более того. Лапочка, пусть и несколько потрепанная на тот момент. Но после того, как во время рукопожатия при знакомстве раздавила своей маленькой ладошкой кисть двухметрового амбала - зубоскалить сразу же перестали. А после того, как при "дружественном" спарринге едва не убила бывшего спецназовца, ничуть при этом не пострадав, начали бояться. Никто не понимал, что означает Верас и почему я мертвец. Считали меня генетически модифицированным солдатом, а я не видела смысла им что-то объяснять, потому как не была обязана, да и этот вариант недалеко от правды.       Поначалу мне пришлось несладко. Мой новый хозяин, которого звали Анатолий Сельвестрович Шпак, не мог понять, что ему подкинули не обученного убийцу, не человека и даже не животное со стандартным набором природных инстинктов, а самую настоящую, пусть и лабораторную нежить. Биологического робота с набором программ и интеллектом ребенка во взрослом теле. Меня часто забывали в разных местах, не вовремя кормили, я не ложилась спать, не получая такого указания, и даже личной гигиеной принебрегала, потому как мои программы твердили, что я на боевом посту, а не просто подпираю стену в коридоре. Вбитое Курдом расписание дня сбилось со сменой места жительства, а рассказать о том, как мне теперь жить - никто не удосужился. Надо ли говорить, что к концу недели я выглядела жалко, почти исчерпав все резервы организма. Других людей я же игнорировала, равняя с мебелью. А если заставляли делать что-то насильно, например, покормить, то эти самоубийцы отправлялись на больничный. Как орал потом мой хозяин... Спустя пару дней до него начало доходить, что со мной все не так просто. Костерил всяких психилогических инвалидов, которых нельзя и на минуту одних оставить, чтобы от них нормальные люди шарахаться не начали, и подставившую его с "подарком" Саманту Тейлор в частности.       Но очень быстро господин Шпак поменял свое мнение обо мне. Если вернее, то еще во время одного из заседаний, на который с сильной неохотой взял меня в составе охраны, приказав тихонечко стоять у стеночки и не отсвечивать. Я не поняла, при чем тут освещение, но первую часть задания выполняла спокойно... ровно до тех пор, как моему хозяину попытались соврать. Вот тут уже во мне начали действовать протоколы по защите доверенного объекта. Вероятно этот жалкий политикан никогда до этого не сталкивался с Верасами, раз так нервно икал под моим обличающим взглядом, сопровождаемым плотоядной улыбкой. А его обвинения с "неопровержимыми доказательствами, которые мы вам не покажем" были столь ничтожны и нелогичны, что и ребенок бы понял, что это чистой воды блеф, о чем прямо и заявила. Конечно же эти миротворцы очень быстро выставили меня за дверь, заявив, что моего мнения никто не спрашивал. И после моего выступления, сдобренного вполне обоснованными подозрениями в разумности некоторых лживых индивидумов на основе психологического анализа их умозаключений, мне могло сильно не поздоровиться. Но можно подумать, что Верас боится каких-то там последствий. Да будь это хоть физическое устранение, ничего кроме безразличного кивка от меня не дождались бы. Можно подумать, что после полигонов "Рассвета" это что-то из ряда выходящее. Меня там по несколько раз в день чуть не убивали и собирали по кусочкам. Однако мой хозяин в конце заседания вышел чем-то чрезвычайно довольным. Уточнив лишь, действительно ли я чувствую чужую ложь, и услышав короткую лекцию об моей эмпатии, Шпак с того дня теперь ни на шаг меня не отпускал. Узнал много нового о своих коллегах и окружении в целом. Было много скандалов и угроз. А когда узнал еще об моей идеальной памяти, ускоренном восприятии реальности, уровне мышления, сравнимым с самыми мощными компьютерами того времени, чувстве чужого взгляда и предчувствие опасности для его драгоценной тушки - то вообще готов был признаться мне в любви. Наверное это из-за того, что я, демонстрируя свои вычислительные возможности, приумножила его состояние на бирже в пять раз. И еще ходил расстроенный, когда я ему объяснила, что не могу понести от человека из-за генетической несовместимости, потому как он серьезно задумался передарить меня своему младшему сыну, который недавно развелся.       Я оружие, а не инкубатор вообще-то! Откуда вообще появились подобные мысли?       Так что за эти два года я из простого телохранителя со временем превратилась в его верную тень, обскакав начальника охраны и прочих приближенных. Ведь не располагать к себе я просто не могла. Исполнительная, не задающая лишних вопросов и хранящая секреты надежнее шверцарского банка. Из меня получилась отличная секретарша, ведущая такую документацию, которую не доверяют официальным секретарям, без угрозы слива информации на сторону. Также отличная домработница, нянька для внуков и организатор, не терпящая лени и рассеянности даже от своего хозяина, которому пришлось позабыть о мыслях проспать работу. Теперь господин посол вскакивает ни свет ни заря, едва только заслышав мое приближение к его кровати. А всего лишь надо было один раз разбудить его по методу Верасов. Это где хватают за шкирку и швыряют вопящее тело за дверь. С моей силой тот долетел до самой лестницы, с которой красиво спустился перекатом... И не пыталась я его убить, нечего наговаривать! Тот сам просил, чтобы я разбудила его верным способом, чтобы не опоздал на важную встречу! Кто ж знал, что опоздает, оказавшись в больнице? Зато разбудила!       К тому же молодая, красивая, стильно одетая в дорогой костюм, на различных приемах я выглядела временной пассией или дочкой пожилого успешного мужчины, а никак не замаскированным убийцей, готовым броситься по щелчку пальцев. В качестве охранника - я просто идеальна. Ни одно покушение на предмет моей охраны не проходил успешно. Вся отравленная пища тут же мной определялась. Мины обнаруживались и обезвреживались. Наемник в толпе журналистов вместо Шпака налетал на меня, чтобы мгновенно оказаться убитым на месте. И даже снайперы оказались бесполезны, потому как я чувствую угрозу в момент прицеливания и неизменно встаю между ними и целью. Стрелять в меня, чтобы убить посла, тоже не выход, потому как словив пулю я не корчусь от боли, открывая обзор стрелку, а продолжаю выполнять свою работу. Если снайпер не попадает Верасу сразу в голову или в сердце, то можно считать, что он уже труп. Потому как я даже из пистолета могу попасть в затаившегося на крыше или окне квартиры наемника, а у него времени на второй выстрел не остается. Правда, это только в случае, если наемник окажется настолько дурным и наглым, чтобы действовать в зоне досягаемости моего оружия. А если тот слишком далеко, то я оставляю хозяина на других охранников и иду разбираться с агрессором собственноручно. Те, конечно, пытаются сбежать, видя, что покушение не удалось, но от меня еще никто не уходил. А Анатолий Сельвестрович потом весь день пытался возвать к моей несуществующей совести, суя под нос заголовки газет о жестоких убийствах с элементами расчленения и каннибалистики на глазах у множества граждан, за которые меня не раз судить пытались. Хозяину вместе с вынырнувшей из неоткуда Тейлор с трудом и скандалами удалось меня отмазать, чудом не раскрыв мою нечеловеческую природу, потому как от расстрела я тогда бы тогда точно не отмазалась. Одно дело, когда человек убивает другого человека, и совсем другое, когда это делает совершенно неизвестная хрень. Хотя не вижу ничего плохого в таком наказании. Ну расстреляют меня. Ну похоронят. Если не убьют мгновенно, то регенирирую и вернусь обратно к хозяину. Разве по закону можно подписывать смертный приказ больше одного раза? Да и как бы меня убивали второй раз? Ядом травили? В газовую камеру поместили бы? Электрический стул? Так я и там выжила бы. В цивилизованных странах ныне головы не рубят же. Зато это развязало бы мне руки и я могла бы спокойно убивать агрессоров дальше без преследования. И совершенно не понимаю, чего это от меня хозяин попятился, когда я ему это рассказывала.       С подачи журналистов, прознавших, что по поддельным документам я выходка с некоего крошечного поселения возле границ заполярного круга, за глаза прозвали меня Демоном Севера и это произвище впоследствие закрепилось сильнее, чем Верас. А по мне хоть чертом безрогим, суть не меняется. Конечно же, такая яркая личность, как я, не осталась незамеченной со стороны властей и те начали интересоваться, что я за зверушка такая. А вот когда узнали...       Что ж, реклама из меня действительно хорошая получилась. Очень многие захотели отыскать Курда, чтобы получить себе тоже такого симпатягу, как я. А лучше целый полк. Но очень немногие из властьимущих действительно сумели с ним связатся. Несколько раз меня забирали на неделю обратно в корпорацию и запирали в лаборатории, чтобы провести расследования. Так что я знала, что обещанные три десятка Верасов профессор Курд уже создал и пока остановил производство, дожидаясь отмашки от Тейлор и параллельно ведя переговоры с заинтересованными покупателями уже готовых образцов. И Алан Курд был весьма озадачен, просматривая результаты моей проверки, которые сообщали, что физически и ментально я абсолютно нормальна. С точки зрения Верасов, конечно же, а не людей. Погоняв меня немного по тренажерам, спарингам с новорожденными образцами, различным тестам, включая проверку психокинетических возможностей, попутно подлатав мое тело в случае обнаружении неправильно срощенных переломов и разрывов мышц, Курд отправлял меня обратно к хозяину, а сам запирался с данными, пытаясь разобраться, что со мной не так. Ведь меня в брак списали и за эти два года у меня не раз случалось резкое падение сил, но спустя время все возвращалось в норму. И мой создатель никак не мог взять в толк, с чего это меня колбасит, если по его же прогнозам, я должна была потерять силу навсегда.       Хм... Однако вернемся к сегодняшнему дню. Вернее, уже вечеру. Как вы поняли, живу я себе вполне нормально, надежно устроившись под крылышком российского посла и ни на что не жалуюсь. Избавляться от меня Анатолий Сельвестрович не собирается, сколько бы ему не сулили за меня завистники. Ведь продавать Верасов Курд, представившись директором независимой закрытой частной компании, не собирается еще пару-тройку лет, пока не закончит все испытания и обучение образцов. Так что единственный доступный общественности образец - я. Смотрите, оценивайте, бойтесь, но руками не трогайте. Мой хозяин умный дяденька. Знает, что лучше другого Вераса мне на замену никого не найти. А их еще не продают и стоить они будут баснословно дорого! Вероятно даже больше, чем весь золотовалютный фонд небольшой страны, отчего позволить себе одного такого смогут лишь ну очень богатые люди. Мало того, что безопасность обеспечиваю ему и его семье лучше, чем вся толпа охранников, веду всю его черную бухгалтерию, преумножаю его состояние, так еще зарплату не требую! И досталась совершенно бесплатно! Всего-то и нужно мне, что одежда и пропитание, на котором господин Шпак никогда не экономит. А учитывая, что я при этом могу еще пережить его внуков и переходить им по наследству через кулон... Да мой хозяин скорее на собственном галстуке повесится, чем меня кому-то добровольно отдаст! Он даже с моими вынужденными "командировками на родину" не хотел поначалу мириться, потому как привык к моему вечному присутствию за своей спиной и во время моего отсутствия дела резко шли наперекосяк. Ну не может он быть спокоен без верного детектора лжи и живого щита. К хорошему быстро привыкаешь, а заменяющие меня курицы даже кофе нормальный приготовить не могут!       Вот только сегодня, по какой-то не понятной мне причине, на этот раз сразу же возвращать меня хозяину Алан Курд не спешил. Собрав всех моих сородичей в количестве тридцати штук, включая меня, он запихнул весь отряд в снегоходные машины. А возразить что-либо против не могла, потому как находясь здесь я обязана была временно подчиняться профессору до тех пор, пока тот меня не отпустит.       Ехали мы долго. Целых 5 часов 48 минут и 2 секунды по моему внутреннему времени. После чего Курд вместе с еще дюжиной людей быстренько построил всех Верасов в одну шеренгу по порядковому номеру. Двадцать семь не сильно обремененных теплой одеждой мужчин и три женщины, внимательно следили за перемещением создателя, словно оголодавшие хищники за мельтешащим прямо перед носом куском мяса. Хотя, почему как будто? Ладно я, мне на работе довольно часто перепадает в плане добычи и потому спокойна, а остальные чего такие нервные? Поставки с преступниками задержали?       - Значит, слушайте сюда, дважды повторять не буду, - медленно проходя вдоль строя, заложив руки за спину, начал объяснять нашу боевую задачу Курд. - Сегодня у нас с вами первое испытание в реальном бою. Вот ваш противник в количестве пятиста душ, - указал в сторону темнеющего вдалеке поселения.       Мы дружно, как роботы, перевели взгляд с него на заснеженные домики.       - Необходимо уничтожить всех людей в этом поселении, но при этом не допустить поднятия тревоги. Я говорю ЛЮДЕЙ, потому как, зная вас, не желаю, чтобы вы гонялись за каждой кошкой или крысой на своем пути. Все должно пройти быстро и без шума. После чего возвращайтесь ко мне в полном составе для дальнейших указаний.       Никто не пошевелился, продолжая таращиться на гладкое заснеженное поле, виднеющееся сразу за редким лесом, в котором мы сейчас находились, и просчитывали про себя наиболее удобный маршрут для незаметного проникновения в поселок.       - Выполнять! - рявкнул Курд после затянувшейся паузы, не дождавшись от нас каких-нибудь телодвижений.       И только после этого отряд бойцов, со стороны похожие на готовых ринуться в атаку псов... культурно разошлись в разные стороны чуть ли не прогулочным шагом.       У скромно стоящей поодаль комиссии чуть глаза на лоб не полезли. Небось наслушались всяких небылиц про Верасов и думали, что мы всей обезумевшей толпой ломанемся вперед по чистому полю, где нас каждый может увидеть? Ага, как же. Сказано же нам было - тихо и без шума. Вот мы и разделились на несколько маленьких групп, чтобы расредоточиться по округе и незаметно проникнуть в поселок со всех сторон сразу и тем самым отрезая пути побега. Третий и восьмая пошли по дороге, намереваясь изображать из себя заблудившихся путников, у которых сломалась машина. Они отвлекут на себя и устранят охрану, если она есть в этом маленьком городке. Четвертый, седьмой и тринадцатый номера должны найти и уничтожить все средства коммуникации, после чего дадут отмашку третьей и самой многочисленной группе Верасов, в которую входила и я, что можно начинать зачистку. А дальше сработает элемент неожиданности, и все будет зависеть лишь от наших навыков и скорости. Потому как отправили нас всех с голыми руками для повышенной сложности, в то время, как большинство живущих здесь наверняка имеют охотничье ружье в доме.       Я скользила бесшумной темной тенью среди деревьев... Если бы... Потому как в реальности моя скорость значительно упала из-за снега по колено, в который постоянно проваливалась. А идти пришлось до-о-олго. И желательно надо бы быстро, потому как я сделала приличный крюк, чтобы зайти в поселение, чьего названия я не знаю, с противоположной стороны, в то время как большинство моих сородичей уже заняли свои позиции.       Вышла на пустую чистую улицу, припорошенную выпавшим за ночь снегом и освещаемую одним единственным фонарем.       Всего несколько часов до первых петухов.       Прошла вдоль хлипкого забора, слушая тихо скрипящий под ногами снег, как единственный источник звука в спящем городке. Едва касаясь не чувствующими холода пальцами (из-за повышенной усилием воли температуры тела) заледеневших досочек, нашла расшатанный гвоздь и рывком выдернула его. Кувырком перепрыгнула через забор, оказавшись в огороде, и направилась в сторону жилого дома. С легким скрежетом гвоздем вскрыла замок входной двери и вступила в прихожую вместе с холодным ветром, поспешив закрыть за собой. За стеной в паре метров от меня я слышала дыхание и спокойное сердцебиение человека. Пройдя в спальню так, что ни одна половица не скрипнула подо мной, склонилась над спящей старухой.       Посмотрела в окно, ожидая сигнала. Уличный фонарь уже погас. Электричество во всем поселении отключили.       Накрыв ее рот и нос ладонью, быстро обхватила голову второй рукой и рывком сломала шею. Ни единого писка. Старуха никогда больше не проснется. Я потеряла к ее телу всякий интерес, направившись на кухню, чтобы разжиться оружием и более подходящими для взлома предметами.       Следующей моей целью стал дом напротив, где чувствовала уже больше источников эмоций. И первым источником стал большой дворовый пес, в ужасе забившийся в конуру едва только мой взгляд остановился на нем. Некоторое время я раздумывала, а после прошла мимо, вспомнив утверждение людей, что у животных нет души. Значит его смерть необязательна, потому что профессор Курд говорил "противник в количестве пятиста душ". От страха пес не издавал ни звука, не желая привлекать мое внимание, так что помехой я его не сочла и спокойно проникла во второй дом. Без шума проникла в спальню, где отдыхала супружеская пара и быстро убила их двумя взмахами ножа. В одной из комнат я нашла заряженное ружье, висящее за ремень прямо на стенке, а также патроны к нему. Взяла с собой, хоть и не планировала пока использовать из-за демаскировки. Но в ближайшем будущем должно пригодиться.       - Что за... - не успел как следует удивиться поднявшийся на шорох моего копошения с оружием мужчина, как тут же рухнул с ножом во лбу, вошедшим по самую рукоять.       Ловить тело для предотвращения грохота я не стала, потому как больше живых в этом доме не осталось. Просто выдернула из черепа кухонный нож и пошла дальше. Но не успела я начать вскрывать замок третьего дома, как вдалеке услышала крик. Замерла, прислушиваясь. И почти сразу же с разницей в несколько секунд полные ужаса вопли начали раздаваться из разных концов поселка. В некоторых домах, в которых стоял собственный генератор, тут же зажегся свет. Включая и тот, в который я сейчас пыталась проникнуть.       Кивнула сама себе, резко выпрямляясь и отбрасывая ставшие резко ненужными отмычки. Раз больше не получается по тихому, то придется теперь по быстрому.       Ударом ноги сношу входную дверь вместе с косяком и мгновенно ухожу в перекат через плечо вперед. В движении беру в руки закинутое за спину ружье и стреляю в грудь выбежавшего на меня из спальни мужчину, не успевшего понять, что именно случилось. Вновь закидываю разрядившееся оружие за спину и вонзаю нож под челюсть прямо в мозг второму человеку, не успевшему подняться с кровати. Третья жертва пыталась от меня сбежать и запереться в комнате, но я еще в коридоре успела швырнуть ей второй нож в спину, после чего спокойно подошла и проломила череп каблуком. Из комнаты, где труп пытался от меня скрыться, повеяло еще эмоциями. Ими служили два ребенка пяти и восьми лет отроду, а также годовалый ребенок в кроватке, что с любопытством разглядывал чудовище, посланное по их души. Я оскалилась и закрыла дверь в эту комнату. Прошлась по всему дому, чтобы убедиться, что все окна закрыты. Потушила водой печь, отапливающую помещения. Прошла на кухню, где набрала себе еще ножей в качестве метательного оружия, после чего открыла духовку и повернула вентили газа, не зажигая его. Еще немного подумала и уменьшила его утечку до минимума.       На неприятный укол программы, что я вообще-то должна убить этих детей, сама себе ответила, что Курд не говорил про способ убиения отмеченных целей. Так почему я должна их именно резать, а не травить к примеру?       Чуть ли не бегом сбежала на улицу, чувствуя возрастающее внутри возмущение и сопротивление, заставляющее немедленно развернуться и сделать свою работу качественно. Ведь двери в доме я нигде не закрыла на ключ, так что детям ничего не мешает сбежать, едва лишь почувствовав запах газа, кроме их собственного страха. Слабое оправдание, если честно, так что я поторопилась насильно переключиться на новую цель.       И поиск потенциальных жертв увенчался успехом, не успела даже я выйти во двор. Потому как мгновенно учуяла два источника страха, пытавшихся пробежать мимо меня в сторону леса, откуда я сама пришла. И этот треск кустов, конский топот с загнанным дыханием означает незаметное подкрадывание? Тогда и я тоже скрываться не буду.       Поправив ремень с перезаряженным охотничьим ружьем, пошла прямо на парочку, специально держась открытого места. Меня заметили. Не уверенные, что я не одна из их односельчан из-за темноты, и не зная, кто на них напал, парочка решила не рисковать и спряталась в сарае. Я пошла по их следам. Едва успела подставить руку под обрушившиеся мне на голову грабли. Ржавые зубья пробили ладонь и предплечья, но заражения крови я не боялась, а боли не чувствовала, так что выражение моего лица осталось неизменным. Когда как напавший на меня с инвентарем мужчина рухнул бездыханной тушкой с ножом в сердце, а второй, помоложе, медленно отступал от меня, зажав себе рот, чтобы не заорать от ужаса. Я выдернула грабли из руки и пошла с ними на вжавшегося в стену парня, примериваясь, с какой бы стороны к нему подступиться. Тот не стал дожидаться, когда моя окровавленная фигура до него дойдет и бросился к бензопиле. Принялся нервно дергать за шнур, пытаясь ее завести. Замахнулась граблями, чтобы не дать ему такой возможности, а всадить тупые ржавые зубья в голову, как я внезапно затылком почувствовала чужой опасный взгляд и дернулась в сторону. Пуля из винтовки, предназначавшаяся мне, попала в лицо парня, мгновенно убивая. Развернулась и мгновенно отыскала стрелка, засевшего на чердаке двухэтажного дома за несколько дворов от меня. Кто-то не ударился в панику, а окопался на своей территории?       Ушла с линии обстрела и не обратила внимания на взорвавшийся щепками дверной косяк рядом со мной. Раненная рука стала скользкой от крови и сильно опухла, а стрелять одной из охотничьего ружья с бешеной отдачей - слишком маленький шанс, что попаду в опытного таежного охотника с такого расстояния. Тем более, что мне просто не позволят спокойно прицелиться. Значит надо подобраться поближе.       Глубоко и резко вдохнула, одновременно с этим увеличивая содержание в крови адреналина до аномально высоких показателей, чтобы повысить силу и скорость. Дождавшись, когда сердце разгонится от новой дозы истощающего допинга, я выбежала из сарая быстрее, чем стрелок успел нажать на спусковой крючок винтовки. Раскаленная пуля пронеслась в миллиметре от моего виска, а я уже скрылась за кирпичной стеной гаража. Словно и не зная о таком понятии, как гравитация, я с разбега запрыгнула на крышу постройки, с нее на яблоню, с яблони на деревянный забор, по которому пробежала двадцать метров, после чего резко спрыгнула на землю, опрокидывая не заметившую меня бегущую человеческую девушку, которой я тут же впилась зубами в глотку. Горячая соленая кровь полилась в мое горло, но удовольствия не принесла. Невкусная. Отвратительная. Я почувствовала значительный прилив сил, судорожной волной прокатившийся по всему моему телу. Все мелкие травмы и ссадины затянулись в ту же секунду. Адреналин в чужой крови пополнил запасы моего собственного, и только это заставляло меня глотать противный красный сок, не отталкивая умирающее тело до тех пор, пока жизнь в нем полностью не угасла.       Мне нужно больше чужого страха.       Отшвырнув труп с разорванным горлом, я с легким покачиванием из-за дурноты развернулась на пятках, собираясь продолжить наступление на чердачного стрелка. Но увидела, как его поломанное тело скидывает вниз другой Верас, зачистивший тот дом. Что ж, тогда придется искать другую цель. В центре должны остаться еще люди, потому как зачищать мы начали с округи, постепенно сужая кольцо оцепления.       Я остановилась и прислушалась, выискивая огоньки чужого страха. Позади меня была тишина, если не считать трех детей, которых я старательно игнорировала. Впереди и по сторонам слышались крики, грохот, треск и редкие звуки выстрелов. То тут, то там мелькали тени пытавшихся спастись кричащих людей и быстро их настигавших молчаливых Верасов. Иногда в ночи раздавался рев двигателей, когда те, что поумнее, намеревались прорваться сквозь окружение на транспорте. Но тем самым лишь привлекали к себе большее внимание, потому как становились приоритетной целью. Мы не можем позволить, чтобы кто-либо сбежал. Поэтому колеса простреливались или же стреляли сразу в водителя, в зависимости от ситуации, и всех выживших в машине умножали на ноль. Несколько Верасов нашли или отобрали у других умников снегоходы и на них быстро настигали вязнувшие в снегу машины, сумевшие таки прорваться.       У застигнутых врасплох людей не было против нас никаких шансов.       Я значительно отстала, решив не идти в центр за остатками обороняющихся, а пройтись по округе в поиске спрятавшихся в погребах и подвалах, что с моим чутьем было легким делом. Уже нашла пятерых, спрятавшихся в шкафах, ванных и под кроватями. Они не могли дать отпора, а лишь молили о пощаде. Скучно. Весь боевой запал пропал и адреналин схлынул, отчего я стала немного вялой и еще больше напоминающей ходящего мертвеца. Хотя вялость эта обманчива, как и моя безобидная внешность (если бы не кровь и пустой взгляд), потому как в случае необходимости я вновь могу ускориться и оторвать кому-нибудь голову.       Вынесла ногой входную дверь очередного дома и спокойно зашла, зная, что атаковать меня никто не будет, потому как затаились. Я медленно шла в полной темноте, ориентируясь на чужой страх. Такой густой, такой искренний, что его кисловатый вкус можно почувствовать кончиком языка. Половицы еле слышно скрипели, и усиливался страх спрятавшихся при моем приближении. Я остановилась на просторной кухне и немного нахмурилась, никого не найдя, хотя цель должна быть прямо передо мной. Спрятались в шкафчиках? За холодильником? Наверху?       Опускаю взгляд и смотрю себе под ноги.       Внизу.       Но где тогда проход? Люка нигде не видно. Хм, а это что за щель под столешницей? Причем довольно странно. Стол посреди кухни, не на ножках, а в виде прямоугольника. Причем под ним никаких шкафчиков нет, что довольно нерационально в плане использования пространства. А внутри пусто.       Поддела щель ножом, и стенка стола отошла в сторону, превратившись в дверцу, за которой находилась уходящая вниз лестница. Треть столешницы тоже откидывалась, открывая свободный спуск вниз. А там забилась в угол вся семья из семи человек, смотрящая на окровавленную вооруженную меня с ужасом. Но сама их я даже не видела. Честно, я даже не запомнила их возраст и внешность, полностью сосредоточив все свое внимание на существе, закрывающее семейство своей спиной.       Он ничуть не изменился за эти два года, разве что теперь был с головой закутан в бесформенную плотную темно-серую ткань, скрывающую тело. И оружие, которого пусть и не видно, но утверждать об отсутствии колюще-режущего-стреляющего было бы крайне глупо. Да и его поза говорила о том, что ладонь сейчас у него покоится на кобуре или рукояти. Все тот же неопределенный возраст от двадцати до тридцати лет. Все то же гладкое лицо, не тронутое загаром, словно этот персонаж вообще солнца не знает. Все те же белые длинные волосы, извивающимися змеями ложащиеся на грудь. И все тот же странный пронзительный взгляд серых глаз, которыми смотрел на меня исподлобья. Я не могла точно иденфицировать эмоции, отражающиеся в их глубине, потому как не могла его прочесть. Вроде бы я его и вижу, но все прочие органы чувств твердят, что передо мной лишь кучка перепуганных насмерть людишек, которые не видят того, кто стоит от них на расстоянии вытянутой руки. Для них он не существует. Они все смотрят лишь на меня прямо сквозь блондина. Галлюцинация? Очень похоже, но отчего-то я не была так в этом уверена. Вся моя суть мгновенно напряглась и подобралась для... Для чего? Для защиты? Пусть не разумом, а иным чувством я понимала, что в своей охоте за беззащитными жертвами невольно нарвалась на куда более опасного и опытного хищника, нежели я сама. И вполне может статься, что для этого маскирующегося под человека существа Верас является не больше, чем таракан. Вот, я смогла дать определение его взгляду. Презрительно-брезгливый, как при взгляде на противное насекомое, но при этом любопытный, словно тому действительно было интересно, что будет делать и куда побежит обнаруженный таракан прежде, чем того прихлопнут тапком.       Легкая полуулыбка и слабый наклон головы могли бы выглядеть приглашением, если бы не прямая угроза во взгляде. Спрашивает таким образом, что я теперь намеряна делать. Продолжить свое темное дело и нарваться на того, кто меня уничтожит либо же...       Я сделала шаг назад.       Альбинос выпрямил голову и поднял бровь. Кажется, он не поверил, что я действительно решила отступить. Ведь Верасы не должны отстанавливаться ни перед каким препятствием на пути к выполнению поставленной задачи.       - Уничтожение всех людей в поселении, - негромко произнесла я вслух, спиной вперед поднимаясь назад по лестнице, чтобы не вынускать этот "глюк" из поля зрения. - Но не было ничего сказано про людей ПОД поселением. Они сейчас ниже уровня земли.       Я медленно покинула неприятную компанию в лице удивленного моим побегом блондина и закрыла за собой проход, подавив непонятно откуда взявшуюся тягу обложить его чем-нибудь потяжелее. Встряхнула головой и приложила ладонь ко лбу, чтобы с удивлением отметить, что у меня дрожат руки. Я что... боюсь?       Снова встряхнула головой, недовольно цыкнула и присела на краешек стола, осознав, что у меня вновь случился странный приступ.       "Как же не вовремя", - успела я подумать, подняв глаза и увидев перед собой 28-ого Вераса.       Новорожденный, в отличие от более старших и сдержанных сородичей, опьянел от пролитой крови и сорвался в боевое безумие. Он перестал рационально мыслить, сносит все на своем пути, как берсеркер, и бросается на любой источник эмоций. В данный момент эмоции начала излучать я, кратковременно превратившись в объект охоты. И ведь Верасы даже не посмотрят, что еще совсем недавно, я была одной из них. Мы на лица смотрим в последнюю очередь, ориентируясь прежде всего на то, что подделать или скрыть так сложно, что почти невозможно. Так что если я что-то не предприму, то меня загрызут на месте, как человека. А вся сила, как назло, ушла из-за самопроизвольно вернувшихся на место природных блоков.       Секунду мы смотрели друг на друга, после чего события потекли, как прорвавшая плотину вода. Верас бросился на меня, двигаясь неуловимо быстро и неумолимо, а я лишь успела выхватить нож, отчаянно понимая, что не успеваю. Все это время я не спускала взгляда с противника, отслеживая его траекторию, которую обезумевший Верас старался сделать максимально непредсказуемой. И тем сильнее было мое недоумение, когда над моим плечом пронеслась чужая рука, заключенная в серебристую латную перчатку, и пронзила глаза атакующего вместе с мозгом металлическими острыми когтями. Вогнанный мной мгновением позже нож по рукоять в сердце младшего собрата был уже излишним.       Верас был мертв.       Возникла длинная пауза, на протяжении которой я взглядом пробегалась от латной перчатки в глазницах собрата вверх по рукаву белой рубашки, вынырнувшей из-под слишком легкой для местного климата плотной серой накидки, и замерла испуганным сусликом, внезапно столкнувшись со слегка светящимися серебристыми серыми глазами, имеющими нечеловеческий крестообразный зрачок. И что самое важное - растояние между нашими лицами было меньше сантиметра! А я даже не заметила, как это существо оказалось за моей спиной, пока не атаковало. Что стало бы со мной, пожелай тот от меня избавиться? А если бы я не отступила и набросилась тогда?       "Как оно выбралось?" - озадачилась я, краем сознания вспоминая, что сижу на столе, который также является единственным входом-выходом в подвал.       Рухнуло мертвое тело, и молчаливый блондин перевел взгляд с меня на свои окровавленные пальцы. В тот же момент, когда он отвел глаза, я почувствовала, словно с меня сняли многотонный груз. Оказывается, я даже дышать перестала под глазищами этого пришельца.       Монстр в красивой яркой обертке, выглядевшей вполне безобидно. Он как мы. Но в то же время любой из Верасов для него, как овечки для заклания. У меня холодок по спине пробегает и руки дрожат от одного лишь факта его существования.       Я еще никого и никогда не желала так убить. Вся моя суть вопит об этой необходимости, переросшей в жизненную потребность, хотя обычно она аппатична, холодна и безучастна. А тут прям колотит и рука сама тянется к оружию.       Беловолосый мужчина будто не замечал моих метаний. С сомнением и интересом понюхал кровь, после чего осторожно слизнул. Скривился и посмотрел на нее уже брезгливо. Не понравилась. После вновь поднял на меня предупреждающий взгляд, без видимых усилий удерживая руку с ножом, устремившуюся к его груди. Не говоря ни слова, сжал пальцы, и мои кости затрещали. Я зашипела от боли, но дергаться не стала. Да, неудавшуюся попытку убийства можно списать на еще не прошедшую временную слабость, из-за которой у меня теперь не хватает силы и скорости на уничтожение того, кто спокойно сидит на столе рядом на расстоянии вытянутой руки и даже не сопротивляется особо. Но мне совершенно не понравилось, как легко ломаются под его пальцами мои кости. У Верасов скелет значительно укреплен генетически, чтобы мы могли легче переносить сверхнагрузки и выживать при падении даже с очень большой высоты. Моя слабость не должна отражаться на моей живучести и прочности. Так отчего кости, что по характеристикам прочнее стали, хрустят, словно сахарные? Неужели он НАСТОЛЬКО сильнее меня?       Словно прочтя мои мысли (хотя, наверное, у меня все на лице написано), тот расплылся в сниходительной улыбке. Резко дернул на себя за сломанную руку и развернул, плотно прижавшись грудью к моей спине. Я зашипела громче и попыталась вырваться, но тот без труда удерживал меня на месте, обняв и тем самым прижав свободную руку к боку. Предупреждающе положил окровавленную когтистую перчатку мне на живот. Если буду дергаться и злить его, то просто выпустит мне потроха. Я замерла от непонятного чувства внутри меня, когда основания моей шеи коснулись чужие губы. Касание было едва уловимым, но от него я вся подобралась, не зная чего ожидать от этого существа.       А тот самым бессовестным образом меня обнюхивал. Спиной я чувствовала исходящее из его груди вибрацию, похожую на мурчание. Снова почувствовала прикосновение к уязвимой точке. Существо провело языком вдоль линии моей шеи и аккуратно прокусило тонкую кожу укрупненными клыками, после чего принялось слизывать горячую темную кровь, побежавшую вниз из раны множеством тонких ручейков. Вибрации в его груди усилились и стали слышимыми. Ему понравилось. Меня замутило от излучаемого им яркого удовольствия, которое он испытывал, припадая к оставленной им ране, что под действием регенерации быстро заростала. Когда он не мог собрать больше ни капли из укуса, блондин на мгновение замер и рывком опрокинул меня на спину. А чтобы я не рыпалась, надавил мне на грудину своей ладонью, вдавливая в стол. Я прифигела. Он был не так уж высок и не выглядел протеиновым маньяком, у которого мышцы одежду рвут. Однако под его ладонью у меня затрещали ребра, призванные выдерживать нагрузку свыше тонны! И еще навалился сверху! А потом он наклонился и впился мне в губы поцелуем. Я немедленно попыталась укусить наглеца, но тот отстранился, схватил меня под челюсть, фиксируя лицо, и вновь принялся терзать мои губы. Но особо не напорствовал и язык в ход не пускал, вполне обоснованно опасаясь, что все лишнее в моем организме я откушу. Его поцелуи были злыми, жесткими, кусачими. Рука не только держала мою челюсть, но и ощутимо давила на горло, мешая дышать и оставляя синяки. Нечеловеческие глаза, приобретшие голубой оттенок, смотрели расфокусированно и невидяще. Никакой страсти, никакой похоти. В их глубине я не видела ничего, кроме болезненной ненависти, почему-то сейчас направленной на меня.       - Я не та, кого ты представляешь на моем месте, - быстро проговорила в короткий промежуток между поцелуями.       Замер. Недоуменно посмотрел в мои черные глаза и его расширенные крестообразные зрачки сузились в одну вертикальную щелочку. Дурман из его взгляда исчез, и он смотрел на меня ясными серебристыми глазами без какой-либо теплоты. Но теперь в них отражалось уже видимое мной ранее сомнение. Поджал бледные губы и рывком отстранился, на мгновение уходя из поля зрения. Я тут же поспешила подняться, не желая упускать его из внимания ни на секунду, но так и осталась сидеть на столе, непонимающе осматриваясь. Блондин попросту исчез, подобно привидению, без шума и следа. Словно и не было его вовсе.       Я провела языком по заживавшим искусанным губам и посмотрела на труп у моих ног. Ага, конечно, привиделся. И бешенного новорожденного тоже я убила, значит?       - Проблемы?       Я перевела взгляд на спрашивающего и увидела пятого, смотрящего то на меня, то на мертвого собрата у моих ног. Если уже даже старшие начали шастать по округе в поисках выживших, то это означает, что наша задача выполнена и можно возвращаться к Курду.       Я настороженно смотрела на Олега, но тот не проявлял ко мне никакой агрессии. Значит, мой приступ прошел и я снова чувствуюсь одной из них. А сюда его привел страх людей внизу, которых тот не может найти.       - Нет проблем, - ответила я, имея в виду свое стабилизировавшееся состояние.       - Выжившие? - подошел тот ближе.       Его пустой взгляд цепко прошелся по окружающим предметам, пытаясь определить источник живых эмоций. Не нашел, остановился. Посмотрел наверх, после опустил взгляд вниз, сложив точно такую же логическую цепочку, что и я недавно.       - В этом доме живых не осталось.       Медленно поднял глаза на меня, взглядом спрашивая: "Что ты несешь? Я же их чувствую! Или ты реально бракованная?" При этом он словно "сфотографировал" мой внешний вид, отмечая следы крови по всему телу, а после проанализировал характер ранения 28-го. Задержал взгляд на рукояти ножа в груди новорожденного, секунду изучал выколотые глаза с вытекшими кусочками мозгов, а после долго смотрел на мои перепачканные разной человеческой кровью ладони. Посчитав их неподходящими для причинения такого урона, пробежался взглядом по окружающим предметам, прикидывая, какой из них я могла бы использовать в качестве подходящего оружия. Судя по всему, у него не хватает доказательств того, что это именно я убила Вераса. Значит Курду об этом не скажет, подтвердив мои же слова, что это был один из обороняющихся.       - Возвращение в полном составе, - немного нахмурив брови в знак неодобрения, напомнил он мне.       Я кивнула. Спрыгнув со стола, схватила труп за руку и потащила за собой на выход.       - Людей в доме нет, - зачем-то обернулась я к мужчине, провожающим меня странным взглядом. - Курд ничего не говорил про тех, кто под поселением.       - Потому что это элементарно, - шикнул на меня пятый, поворачиваясь к столу с секретом. - Ты еще слишком неопытна, чтобы понимать такие нюансы.       - Скорее это ты слишком исполнительный, потому как в нашей воле остается принимать решения насчет того, считать этот аспект действительным либо же проигнорировать, требуя уточнения. Уже не хозяин, а ты решаешь отнимать их жизни или нет.       Верас вздрогнул и резко обернулся ко мне.       - Выбор? - в его бесчувственном низком голосе появилась слабая нотка растерянности.       Но я, опомнившись и встряхнув головой, поспешила наружу, утягивая за собой тело. Оказавшись во дворе, остановилась, чтобы оценить обстановку. Вокруг стояла тишина. Лишь собака отчаянно лаяла где-то вдали. Людей в округе не осталось. Не было даже огоньков тех трех детей, которые остались позади. Либо убежали, либо... Шастающие в том дворе сразу четыре тени красноречиво сказали, что с ними стало. Сейчас они дружно направлялись сюда, привлеченные человеческим страхом, как акулы каплей крови. Я прошла мимо них, не обращая друг на друга внимания, проходя через все поселение назад к создателю. Впереди и позади меня шли другие Верасы, постоянно обгоняя и изредко сворачивая с пути, привлеченные чужими эмоциями, но быстро возвращались, поняв, что это были животные. В какой-то момент я обнаружила, что рядом со мной идет пятый номер, взявший перетаскиваемый труп за вторую руку, облегчая мне работу. Я нахмурилась, поняв, что огоньки той семьи остались нетронутыми.       - В том доме не было людей, - ответил на мой немой вопрос Олег, специально добавив к речи слабую улыбку.       Я же перевела взгляд на спокойно следующую за нами четверку, которые тоже не стали искать способа достать тех людей, а мирно ушли.       - Выбор, - сказал один из Верасов, правильно истолковав мой пристальный взгляд.       Ясно. Эти тоже не горят желанием убивать тех, кого можно проигнорировать. Догадается ли Курд и этот обход программы предусмотреть в дальнейшем?       - Пришли, наконец-то, - встретил нас Алан недовольным тоном и остановленным секундомером. - Вы самые последние. На все ушло час и пятнадцать минут. И при этом потеряли двух бойцов, - растроенно сплюнул и начал что-то долго черкать в документах, периодически дыша на замерзшие пальцы.       Мы молча стояли в ряд, дожидаясь окончания принятия решения. На месте 28-го и 30-го лежали притащенные нами трупы. С первым уже известно, что случилось, а вот самого молодого из нас основательно порубили на куски местные дровосеки, предварительно снеся ему полголовы зарядом дроби. Но те сами были виноваты, одурев от крови до такой степени, что перестали соображать. Более старшие и опытные сумели удержаться от ненужного в данной ситуации режима берсеркера.       - Хм-м-м, но в целом результат ненамного ниже ожидаемого и вполне удовлетворителен. Ведь провалились один лишь молодняк, которому по пару месяцев всего, - задумчиво почесал за ухом карандашом профессор, после чего спрятал записи за пазуху, руки в карманы, шапку на лоб и пошел о чем-то шушукаться с коллегами.       Мой взгляд помимо воли перетек на большое белое пятно высоко на ветке над нами. Это оказалась полярная сова без единого темного пятнышка, которая недовольно распушилась до состояния снежного шара и зло зыркала на собрание внизу с вполне определенным желанием.       - Лаврова! - вывел меня из задумчивости громкий голос создателя. - Куда это ты пялишься?       Оказывается, я единственная из Верасов стояла с задранной к небу головой, что выбивалось из общей картины.       - Профессор, эта птица хочет вам навредить, - не стала скрывать я затаившегося шпиона.       Не знаю даже у кого глаза были круглее после такого заявления: у совы или у уставившихся на нее ученых.       - Хватит нести бред! - посуровел Алан.       - Уху, - ответила с ветки сова, сделав движение, словно собиралась крылом у виска покрутить.       Что за странная птица...       - Я ничего не несу, профессор Курд. Мои руки пусты, - непонимающе перевела я взгляд на создателя.       - Ху-ху-ху-ху-ху, - коротко заухала пернатая хищница, явно издеваясь.       Алан на мое замечание лишь буркнул что-то матерное и махнул на меня рукой, вспомнив, с кем имеет дело.       - Миссия окончена. Грузитесь обратно в машины и тела с собой забрать не забудьте, - дал отмашку создатель, оставшись стоять на месте, чтобы все проконтролировать.       Мы беспрекословно развернулись в сторону специализированных грузовиков, не замечая, что над нами пролетает рой длинохвостых "комет", направляющихся к поселению. Обернулись лишь когда за нашими спинами прогрохотал множественный взрыв. До нас докатилась ослабленная взрывная волна, всколыхнувшая вечнозеленые насаждения.       Тот безымянный городок перестал существовать.       Погибли все животные, весь домашний скот. Дома разрушены и оказались охвачены огнем, который уничтожит все тела и следы нашего пребывания. Теперь если кто сюда и явится для разбирательства гибели мирного населения, то спишут все на ракетный обстрел неизвестной стороной в ходе военного конфликта.       Постояв пару секунд на всякий случай, все Верасы с безразличными рожами полезли в кузова. Люди смеялись и обсуждали, как их пробрало от ударной волны до самых костей. Я же смотрела на единственного, кто негативно отреагировал на всю эту ситуацию.       Полярная сова шокированно разинула клюв и опустила крылья, глядя на то, что осталось в месте гибели нескольких сотен человек, включая тех, кто имел шансы благополучно пережить эту ночь. После птица перевела взгляд на весело гогочущих светил науки, и жажда крови исходящая от нее усилилась настолько, что даже мне стало неуютно.       Неужели кроме меня никто этого больше не чувствует? Надо принять меры.       - Да что ты к этой сове прицепилась, fuckin idiotina?! Перестань лезть на дерево и займи свое место, а не то я назад повезу трех мертвых Верасов на переработку! - с матами загнал меня в машину Алан под злое сверху "ху-ху-ху".       Ну ничего, я эту птичку запомнила. И если она рядом со мной еще раз появится, то быстро нафарширую ее свинцом, как угрозу.       Впереди была поездка назад более чем пять часов. Все это время я смотрела на лежащий на полу в ногах труп 28-ого и думала, что было бы, если бы я не встретила сегодня это странное человекоподобное существо с белыми волосами? Ведь в этом случае, сейчас на полу бесполезным куском мяса для переработки лежала бы я.