***
Очнулась от того, что споткнулась и слабый всплеск адреналина во время падения ненадолго привел меня в сознание. Лежала на промерзлой земле лицом вниз без единой мысли, не делая попыток подняться. Потому что, зачем? Все равно никакого дискомфорта и холода не испытываю. Только сосущая в груди голодная пустота и покой…***
Снова куда-то иду, но осознав это, останавливаюсь. Руку что-то оттягивает. Переведя на нее взгляд, вижу нижнюю половину человеческого тела, которую я зачем-то тащила с собой за щиколотку. Труп был хорошенько подморожен, отчего можно было сказать, что ему явно больше суток. Несколько секунд тупо посверлив его взглядом, с усилием разжимаю онемевшие пальцы и жду, когда мое сознание вновь уплывет.***
ОПАСНОСТЬ!!! Я резко прихожу в себя, чтобы обнаружить напротив сощуренные в презрении слегка фосфорецирующие в сумраке светлые глаза с вытянутыми, как у кошки, зрачками. Особо ничего не осознавая, но чувствуя направленную на себя агрессию, рефлекторно выкинула вперед руку, метя в необъяснимо ненавистное с первого взгляда лицо. Чтобы обнаружить, что я до него банально не дотягиваюсь. А после до меня дошло, что эта светлая тварь удерживает меня одной рукой за шею, оторвав от земли. Как ядовитую змею, но так, чтобы не перекрывать дыхательные пути. Причем руку удерживает перед собой на уровне глаз, а мои ноги болтаются на уровне его живота. Последнее я поняла, когда попыталась его пнуть, но снова не дотянулась. Неудачи меня озадачили. Заторможенный после длительного бездействия мозг со скрипом и неохотой обрабатывал полученные данные и выдал неожиданные результаты. Этот блондинистый нелюдь был вдвое крупнее меня! Причем не в плане веса и телосложения, которое у него было вполне крепкое, атлетичное, пусть не особо заметное под закрытой одеждой. В нем роста было как минимум три метра, и что-то внутри меня вякнуло, что даже это не предел и он еще в несколько раз крупнее, обманывая мои глаза. Со стороны выглядело, как если бы взрослый мужик схватил пятилетку, потому что на его фоне я напоминала заморенного голодом ребенка. До того, как я очнулась от забытья, этот персонаж что-то пристально разглядывал во мне, с любопытством и брезгливостью, как мерзкое, но необычное насекомое. Да, насекомое. На фоне исходящей от него подавляющей ауры мощи я ощущала себя полнейшим ничтожеством, не способным его даже поцарапать. Кто же его тогда так отделал, что он был едва живой, если я, Верас, чувствую себя ему совсем не ровней? Сейчас, кстати, он выглядел совершенно здоровым, только немного недовольным. Не могу сказать точно, потому что на эмпатическом плане он для меня пустое место. А на физическом уровне ощущала сканирующий взгляд, забирающийся под кожу, ощупывающий внутренности, оглаживающий каждую косточку в моем организме, отчего даже невольно вздрогнула. Заметив, что в моих глазах появилась осмысленность и я больше не пытаюсь тупо вцепиться ему в горло, как бешеная, притихнув, он перестал меня прессовать в ментальном плане и даже, кажется, немного удивился. Внешне почти ничего не изменилось, если не считать его ставшими человеческими глаза, переставшими светиться. Просто исчезло это ощущение подавляющей опаляющей мощи, отчего я смогла спокойно вдохнуть. Он молчал и я молчала. Он не шевелился и я ничего не делала. Время между нами словно застыло, пока его неподвижный взгляд не дрогнул и не скользнул ниже, начав изучать мое тело. Причем на этот раз я не ощущала никакого «прощупывания» насквозь. Просто осмотрел, фиксируя повреждения и степень их тяжести. Судя по мимолетно промелькнувшему на его лице недовольству, мой внешний вид ему не понравился. Особенно неприкрытая тканью потемневшая кожа с ледяным ожогом, на которой особенно задержался взглядом. Так и продолжая меня удерживать на весу, он потянулся к омертвевшей коже второй рукой, пальцы на которой засветились. Его прикосновение вдруг обожгло огнем. Быстро взбодрившись от вдруг прошившей мое тело БОЛИ, я дернулась и вновь попыталась до него дотянуться, чтобы ударить или хотя бы освободиться от хватки. Однако этот гад вообще не напрягался, удерживая меня с такой легкостью, словно я соломенная. Хотя, при его нынешних размерах силы у него должно быть намного больше, чем у любого Вераса, отчего мог себе позволить игнорировать мои трепыхания. Нечеловеческий острый длинный голубой язычок альбиноса лизнул рефлекторно отдернутые от боли пальцы, а глаза цвета металла задумчиво сузились. Снежный блондин выглядел озадаченным такой реакцией у нас обоих, ведь, судя по отсутствии агрессии, на этот раз он не хотел сделать мне ничего плохого. Схватив меня за руку, он замер, выжидая не будет ли отторжения. Не понимая, чего тот хочет, я вновь успокоилась и позволила себя касаться. Несколько секунд ничего не происходило, а я краем сознания отметила, что у него очень горячая кожа, около шестидесяти градусов Цельсия, не меньше. После бледная не по-мужски тонкая ладонь снова начала светиться, и мы одновременно почувствовали боль, тут же разрывая вызывающий дискомфорт контакт. Блондин цыкнул, и ничего хорошего на его лице для себя я не прочла. Внезапная яркая вспышка и на мгновение омывшая мое тело обжигающая волна пламени шокировали, заставив на мгновение потеряться в пространстве. Он разжал ладонь, грубо швырнув меня на пол, словно вещь. Пол? Перед глазами все еще танцевали разноцветные круги ослепления, но то, что я ударилась о теплый ковер, а не промерзлую землю уловила сразу. Все еще дезориентированная, я попыталась подняться, но непонятно откуда появившееся давление на все тело просто вдавило меня обратно. Такое ощущение, что гравитация усилилась в несколько раз, отчего мне перестало хватать сил даже руку поднять. Я пыталась проморгаться, но темнота упрямо стояла перед глазами, хоть яркие пятна и пропали. Ослепла? Как показали засветившиеся прямо передо мной искристым серебром глаза — не ослепла, а просто темно. Моего похитителя это нисколько не смущало, потому как он прекрасно ориентировался там, где мое зрение пасовало. Дернулась, когда послышался треск ткани, но все еще ничего не могла сделать из-за обездвиживания. Нелюдь далеко не нежно вытряхнул меня из одежды, попросту разорвав ее на части быстрыми движениями, после чего намотал на кулак мои волосы и поволок куда-то в сторону. Он, кстати, снова стал вполне человеческого роста, не превышающий двух метров, чем посеял у меня сомнения в собственном здравомыслии. Мало того, что это странный тип, которому непонятно что от меня нужно, так он еще и законы природы нарушает! Связываться с ним совершенно не хочется, вот только моего мнения никто не спрашивает. Хотя, его все равно у меня нет — я ведь и не живая толком. Просто полуразумное оружие. Слабый рассеянный свет, пробивавшийся сквозь попавшиеся на пути занавешенные окна, позволял различить длинный пустой коридор с дверью в конце. Белобрысый распахнул ее ударом ноги и швырнул меня внутрь. Я попыталась извернуться в воздухе, чтобы еще по приземлении оказаться в удобной для обороны стойке, но внезапно упала в воду. Нелепо взмахнув руками и найдя под собой опору, я вынырнула на поверхность, как резко надавившая мне на макушку ладонь заставила вновь погрузиться в пучину. И удерживала за волосы, не позволяя вырваться. Спустя минуту, когда я уже была точно уверена, что меня решили утопить, выдернули, позволяя отдышаться и вновь макнули с головой, легко отбиваясь от моего вялого сопротивления. Прополоскав меня, как белье, от первичной грязи, накопившейся за все время странствия, блондинчик (а кто же еще?) оставил планы по моему убиению, но не по насилию над моим организмом. Судя по всему, я находилась в каком-то бассейне, раз здесь такая глубина и гладкая стенка, к которой меня прижало, словно магнитом. Чувствовала внешнее давление на всю поверхность кожи, будто вдавило волной, но природу подобного явления не могла разгадать. Ничего не могу сказать точно из-за отсутствия хоть какого-то источника света кроме светящихся в полной темноте глаз белого чудовища, коих было недостаточно. Я напрягла каждую мышцу, пытаясь вырваться из невидимой ловушки, и оскалилась на прикосновение тех же самых рук, что только что пытались меня утопить. Длинные изящные пальцы, как у пианиста, провели по отросшим спутанным прядям и начали осторожно массировать мою голову от лба к затылку и у висков. Я недоуменно моргнула и скрыла слегка удлинившиеся зубы, поняв по движению и характерному запаху, что тот меня намыливает. Отлепив от края, мимикрирующий под человека монстр снова погрузил меня под воду, смывая шампунь. На этот раз я уже не сопротивлялась, терпеливо вынося пытку. Тревога внутри меня слегка поутихла и я решила затаиться. Даже когда тот вновь начал намыливать мои волосы, а после и вовсе одним движением вытащил из воды, я сохранила внешнее спокойствие. Поставив меня на ноги и отпустив, он некоторое время подождал, убеждаясь, что я не буду убегать или нападать на него. Я почувствовала осторожное прикосновение к себе мягкой губки, принявшейся скользить по моим рукам, плечам, шее, животу и спине, избегая поврежденные области. Ниже лезть не стал, посчитав, что пена и так смоет с меня поверхностную грязь. Опрокинувшийся сверху неожиданно мощный и резкий поток воды, словно надо мной взорвался огромный шар, смыл бы меня обратно в бассейн, если бы не успевшие перехватить меня поперек туловища сильные горячие руки с насмешливым фырканьем. Очевидно, издевательство надо мной доставляет этой твари массу положительных эмоций, которые слабо просачивались сквозь воздвигнутый им ментальный барьер. Особенно преобладало злорадство. На этом моя помывка закончилась. Замотав в непонятно откуда взявшееся махровое полотенце размером с покрывало, словно в кокон, чтобы даже рыпнуться не могла, монстр потащил меня в обратном направлении. Я потратила слишком много сил и без того истощенного организма на бессмысленную борьбу, так что вела себя смирно, не обращая внимания на нарочитую грубость, чтобы не провоцировать лишний раз на агрессию в свою сторону. Не режут же меня пока, в конце концов. Да и в темноте чувствовала себя неуверенно, лишившись одного из основных органов чувств. Особенно против такого противника, имеющего надо мной настолько явные превосходства. Дотащив до места и швырнув меня на что-то мягкое и упругое, он внезапно исчез, оставив меня одну. «И что это было?» — нахмурилась, ничего не понимая из происходящего. Выждав на всякий случай какое-то время, я пошевелилась, выпутываясь из полотенца, и принялась ощупывать пространство вокруг себя. Я оказалась на матрасе на полу, придвинутом к самой стенке. Сползя с него, двинулась дальше, елозя по полу руками, пока не нащупала свою бывшую разорванную на клочки одежду. «Где же… Где же… — наощупь ворошила я тряпки, пока пальцы не укололо острыми гранями холодного серебра. — Нашла… Душа моя» Почувствовав себе гораздо спокойнее и увереннее от понимания, что с моей прелестью ничего не случилось, я резко напряглась, услышав, как протяжно скрипят половицы под весом чего-то очень тяжелого совсем рядом, когда как не ощущала ничьего присутствия. Пока я поворачивалась, скрип снова повторился, но на этот раз быстро, резко и визгливо, словно давление на них внезапно исчезло, и я наткнулась взглядом на два серых огонька, холодно взиравших на меня сверху вниз. Будь я человеком, то сказала бы, что это довольно жутко. Вернувшийся похититель лабораторных демонов схватил меня у основания черепа сильными когтистыми пальцами, поднял и легонько встряхнул, словно нашкодившего щенка, после снова швырнул в угол из которого я выползла. Я ударилась спиной и недовольно зашипела, вновь ощутив, что как будто увязла в очень густом желе, в котором не пошевелиться. Но очень быстро переключила внимание на внезапно появившийся и наполнивший комнату светящийся мягким белым светом туман, лениво летающий в воздухе небольшими прозрачными клубами в хаотичном направлении. Я зависла, пытаясь понять его природу и происхождение. Фосфор? Ксенон? Криптон? Нет, наверное это что-то электрической природы, потому что благородные газы сами по себе не светятся. Что-то у меня появилось желание уползти подальше от этого места, а то иммунитет иммунитетом, но от яда голова кружится будет. Пока я была отвлечена на ломающую мой мозг новую загадку, игнорируя разгромленное состояние открывшейся взору небольшой комнаты, которую явно кто-то ограбил, блондин подкрался ближе и придирчиво окинул взглядом матерого вивисектора, заставив вспомнить первые годы своей жизни с добрыми маньяками-докторами. Я тут же на него посмотрела со всей доступной серьезностью и внимательностью, считывая его внешность и разбирая ее на составляющие, чтобы понять, кто передо мной. Ни капельки не изменился. Ни единой морщинки не добавилось за эти пять лет, оставаясь все таким же молодым, хотя должен был бы куда заметнее возмужать и хотя бы щетиной обзавестись. Но нет, никакой растительности ни на обнаженных по локоть руках, ни на лице, кроме белых волос, бровей и ресниц. Все такой же нереалистично беленький, чистенький, с тонкими аристократичными чертами лица и гармонично сложенным телом. Ну просто белая ворона, в толпе такого точно не проглядишь. О полученных им ранее травмах ничего не напоминало. Его движения были плавными и точными, что говорило о том, что он полностью здоров. Хм, значит, регенерация у него неплоха. Обычный человек так быстро вряд ли бы оправился. Неконтролируемые слабые судороги и некоторая заторможенность движений выдавали бы былые ранения, особенно в нынешних условиях, когда любая рана без должного ухода — смерть. Но вот Верас за эти почти пять месяцев вполне мог бы зализать даже такие тяжелые повреждения, что я у него тогда отметила. Так что о степени его живучести сказать не могу, кроме того, что она должна быть не ниже моей. Одежду, как всегда проигнорировала, еще не достаточно обученная, чтобы определять по ней общественный статус, образ жизни и прочие заморочки. Все эти внешние приметы отпечатались в моем мозгу моментом, но они меня не интересовали. Я пристально выискивала отличия и находила их в переливающихся металлом нечеловеческих глазах, в которых периодически сужался зрачок при осмотре моего тела. В нечеловеческих прозрачных острых когтях на немного удлиненных пальцах, слегка покалывающих мою кожу, когда он осторожно крутил мое запястье и касался омертвевшей от мороза кожи. Находила в изгибе изящной шеи и легком наклоне головы, выдающих какие-то звериные повадки. И, конечно же, в умопомрачнительно приятном запахе ПИЩИ, исходящем от него. Тянет от него некой гнильцой, выдающем в нем далеко не безобидное существо, умытое чужой кровью. Насильственная смерть всегда оставляет следы, и я могу их улавливать. Он для меня съедобен, а значит я ему не доверяю, но он так же и невероятно силен, так что я не дергаюсь. Не то, чтобы у меня вдруг заработали инстинкты самосохранения, просто столь близкое нахождение к существу с настолько мощной аурой действовало на меня несколько угнетающе. Я чувствовала себя некомфортно и оттого возникало желание уйти. Перевязка и обработка ран отпечатались как-то мельком, хотя пока рядом находился враг, я не могла отключиться. Просто я больше следила за его движениями и почти не изменяющейся мимикой, а так же усиливающимся раздражением в серебряных глазах с каждым новым метром бинта и каждой каплей пахучей мази. Самым опасным из моих обнаруженных ранений было обморожение. Наш иммунитет убивает любую заразу, отчего мои раны не могли загноиться, так что омертвение ткани от мороза у меня не произошло в полной мере. Просто множественные микроразрывы кристаллами льда клеток тканей, с которыми моя регенерация должна худа-бедно, но справиться. Мы вообще очень живучие твари. Если не получаем мгновенно убивающий урон в сердце или голову, то можем даже оправиться от тех ран, что для человека и животного были бы фатальными. Главное, чтобы мозг, легкие и сердце с крупнейшими сосудами были целыми, а остальные органы не столь важны. Благодаря абсолютному контролю над собственным организмом и управлению внутренними процессами, если Верас не погибает в первые пятнадцать минут после травмы, то мы успеваем остановить кровотечение и выживаем. Повреждение позвоночника, конечно же, надолго выводит нас из строя, если только мы в таком неудобном положении не умудримся разжиться подходящей добычей, чтобы за счет вытянутой через кровь жизненной энергии запустить мгновенное восстановление, но даже свернутая шея для нас не столь большая угроза, если не получаем тут же добивающий удар. На заращивание костей нам нужна неделя минимум, отчего наше проворство временно падает и мы становимся уязвимыми. Так что с фиксацией сознанием каждой новой травмы, на которую обращал мое внимание блондин своей перевязкой, у меня в голове лишь щелкал счетчик дней, которые мне придется потратить на восстановление. Немного нахмурилась, когда внезапно обнаружилось, что у меня сломаны ребра и несколько незапланированных заросших пулевых отверстий с оставшимися в теле снарядами, потому что совершенно не помнила, кто и где меня так зацепил. Минус нечувствительности к боли — я даже не подозревала о подобных «подарках». Закончив стягивать мою грудь так, что я даже вдохнуть почти не могла, и не обращая внимания на мой угрожающий взгляд, блондинчик еще раз придирчиво осмотрел меня с головы до ног. Надолго задумался, разглядывая мои пальцы. Ну да, они у меня пострадали больше всего. Мало того, что отморозила, так еще ободрала чуть ли не до кости, отчего я не могу ими практически пошевелить. Плохо. Руки, а особенно пальцы, — основное оружие Верасов. Пользоваться устройствами и вырывать потроха без них проблематично. Кстати, свое оружие я где-то потеряла, так что не исключено, что все время беспамятства я могла с кем-то сцепиться голыми руками и оттого они в столь плачевном состоянии. А ведь новую плоть я нарастить не могу, моя регенерация не настолько масштабна, потому что является просто многократно ускоренной человеческой. Другими словами — мои ладони теперь навсегда травмированы. Мне не нравилось пристальное разглядывание блондинчика. Его взгляд, как рентген, просвечивал меня насквозь и оттого нервировал. Серебристые глаза на мгновение вспыхнули ярче, после чего закатились к потолку с выражением крайнего недовольства, и раздался тяжелый вздох. Я дернулась, когда в вену стиснутой в жесткой хватке руки вонзился коготь на большом пальце. Темно-бордовый тонкий ручеек моей крови тут же устремился вниз, но мазнувший по коже горячий длинный голубой язык тут же ее слизнул. Я угрожающе зашипела и снова дернулась в невидимой ловушке, встревоженная хищным блеском сузившихся глаз. Белая тварь вдруг тоже зашипела в ответ, на секунду скидывая человеческую личину. Причем шипеть у него получалось намного лучше, чем у меня! Я просто воздух пропускаю сквозь плотно стиснутые зубы, а тот наоборот оскалился, как зверь, но звук вышел, как у спускаемой покрышки. Строение горла и голосовых связок у него тоже нечеловеческое. Его практически бесцветные губы растянулись, демонстрируя клыки, которые были вдвое крепче и длиннее моих. Хотя на мои зубы люди часто косо смотрят, даже когда я в состоянии покоя, так что действительно впечатляюще. У этого персонажа во рту был действительно настоящий атрибут настоящего хищника, а не жалкая пародия, как у меня. Я тут же заткнулась и немного опустила голову под обрушившимся на меня деморализующим давлением, заставляющим неосознанно подчиняться и признавать лидерство более могущественного хищника, в чьей власти оказалась. Белобрысый, увидев, что я присмирела, подтянул поближе к себе мою руку и при этом еще глубже загнал свой коготь мне под кожу. Его светлые брови немного сошлись, образуя между собой морщинку, а взгляд стал решительным и сосредоточенным. Я не сразу сообразила, что он задумал. Но когда его внутренняя сторона ладони засветилась, я тут же начала вырываться и разъяренно скалиться. Свет проникал мне под кожу, просвечивал каждый сосуд, каждую мышцу, каждую косточку. Моя рука от середины предплечья до кончиков пальцев стала напоминать красную лампу со ставшими видимыми темными костями внутри, которые свет не пропускали. Я не знала с чем сравнить собственные ощущения, потому что раньше ничего подобного не испытывала. Это не было похоже на уже познанную мной физическую боль в моменты непонятного падения сил. Если бы знала, то сказала бы, что моя рука была в огне. Мою конечность словно сунули в костер, где та медленно обугливалась, хорошенько прожариваясь и постепенно теряя чувствительность. Огонь просачивался сквозь мою кожу, вгрызался в нервы и растекался по венам. В какой-то момент я поняла, что мне уже не так уж и больно, но и свою руку я чувствовать перестала, будто та мне больше не принадлежала. А вместе с тем, с ней начало происходить что-то странное. Мои суставы, сухожилия и мягкие ткани внезапно сами собой пришли в движение и… Я аж дышать перестала, неверяще глядя на то, как мои пальцы вновь начали покрываться плотью. И следы обморожения тоже сами собой начали рассасываться. Кожа восстанавливалась буквально на глазах, будто я глотнула живой крови и запустила мгновенное самоисцеление. Вот только мои собственные резервы при этом остались абсолютно нетронутыми. Закончилось все так же быстро, как и началось. Белый резко отпустил меня и отшатнулся, с шипением тряся своей рукой, словно… Ему было так же больно, как и мне? Я вдохнула, почувствовав вернувшуюся свободу движения и тут же попыталась поднять неощущаемую конечность, чтобы лучше ее разглядеть и убедиться в действительности увиденного. Но я не имела над ней власти, словно ее оторвало. Очень медленно и словно нехотя чувствительность постепенно возвращалась, с каждой каплей моей крови, протекающей по венам по просвеченному участку плоти. Руку продолжало очень неприятно колоть изнутри, словно иглами, отчего по ней то и дело пробегали неконтролируемые судороги. Не смотря на отсутствии сдерживающей меня силы, я не двигалась с места. Лишь низко, как животное, опустила голову, угрожающе смотря исподлобья. Неведомая тварь так же недружелюбно пялилась на меня в ответ, разве, что клыки не демонстрировала больше. Я видела, как было напряжено его тело, как тот медленно поворачивался и пригибался, словно выбирая наиболее удобную позу для нападения. Между нами повисла напряженная тишина. Агрессор пошевелился первым. Я подобралась, но тот только поднял свою руку со следами моей крови и немного пошевелил пальцами. Немного склонила голову, не вполне понимая что тот хочет этим показать. Подумав, скопировала его жест. Моя рука немного ожила и вновь начала подчиняться, хоть и очень колола, словно затекла. Не очень уверенно, но я тоже ее подняла и по очереди согнула каждый палец, после чего сразу же выпрямляла. Металлические глаза внимательно наблюдали за каждым моим движением, и я вдруг ощутила направленное на меня одобрение. Вскинула голову и подозрительно сощурилась на блондинчика, который вновь начал ко мне приближаться, делая при этом успокаивающие жесты. Он что… Общается? Недоверчиво прислушалась к внезапно начавшей от него исходить эмоции и не шевелилась, потому что не ощущала никакой угрозы. А если нет агрессии, то нападать и защищаться мне запрещено — ментальные закладки держали крепко в узде. Он снова оказался на расстоянии вытянутой руки. Я холодно взирала на протягиваемую ладонь, зная, что должна поступить так же. Это же правило, ему даже люди следуют (хотя я не понимаю до конца смысла этих телодвижений), значит и я должна потянуться к нему навстречу. Снова коснуться гладкой обжигающей бесцветной кожи мужчины. Как же меня корежит внутри от этой мысли, потому что память о только что испытанной боли крепко вцепилась в мое сознание и теперь мигает яркой предупреждающей табличкой. Даже животные знают, что если больно — значит не трогать! Белобрысому тоже ведь было меня больно касаться, так чего же он снова ко мне свои лапки потянул? А я из-за человеческого этикета, вбитого в меня чуть ли не из-под палки (Верас должен быть вежлив и внимателен к своему окружению!), вынуждена идти сама себе наперекор. Моя заминка и отразившееся на лице отвращение не прошло незаметно для незнакомца, но я не могла сопротивляться. Вложила в белую ладонь свою. Но уже другую, а то вдруг ту окончательно отнимет и я больше никогда не смогу ею управлять? Когтистые пальцы сжались на моих, и на секунду мы застыли в подобии рукопожатия. После чего он вновь дернул мою руку на себя, пустил кровь и загнал излучаемый им же свет мне под кожу. Я снова зашипела от боли, слыша ответный скрип зубов со стороны моего мучителя. Мое тело было напряжено, как струна, но я не дергалась. Меня разрывали противоречия. Незнакомец вкусно пах пищей и был опасным, но при этом не вел себя, как мой враг. Он причинял мне боль, но в то же время и лечил, в чем дал убедиться в первый раз. Более того, он меня, по факту, на этот раз ни к чему не принуждал — я сама дала ему свою руку. Окончательно сбитая с толку, не зная, к чему придраться, мне ничего не оставалось иного, как терпеть. Полминуты пытки — и тот вновь отпрянул, встряхивая руку, которой меня касался. О да, ему это тоже явно не нравилось. Вон как глазами на меня сверкает и челюсть сжал. Вот только не я это придумала, так что он сам виноват. Но расстроенным он совсем не выглядел, потому что быстро нашел себе успокоительное, принявшись слизывать мою кровь со своих когтей. При этом не спускал с меня плотоядного взгляда и издавал некое урчание. Я покосилась в сторону выхода. Как бы он меня не съел, а то ведь может. Я даже сопротивления оказать не смогу. Обе мои руки едва слушаются и ноют, будто долго были лишены притока крови. И судя по скорости восстановления контроля над первой рукой — беспомощной мне быть еще несколько минут минимум. Закончив устранение следов преступления со своих холеных беленьких ручек, незнакомец пошевелился, отчего я вновь сосредоточила на нем все свое внимание, ожидая чего угодно. Но все равно не сумела разглядеть, откуда тот достал бесформенный разноцветный ком и швырнул в меня. От неожиданности я дернулась, пытаясь увернуться от непонятного объекта, отчего вновь ударилась спиной об стену. И только когда ком шмякнулся мне на колени, я поняла, что это одежда. Полный комплект от нижнего белья до теплого зимнего обмундирования. Не пошевелившись, я сверлила подозрительным взглядом белобрысого, пока от него вдруг не начала исходить эмоция ожидания. При этом его лицо оставалось все таким же непроницаемым, словно маска. Я сузила глаза, в результате длительного размышления придя лишь к одному выводу, почему я ощущаю незнакомца пустым местом, не смотря на транслируемые на меня эмоции. Это существо — тоже эмпат. Причем имеет явно более высокий уровень данного навыка, раз превратил эмоции в средство общения. Как слова. Он может транслировать мне что угодно, так же как и человек манипулирует словами, обозначающими различные состояния. И нет никакой гарантии, что он не способен таким образом лгать. Я не ощущаю его источником. Он не испытывает те эмоции, что мне показывает. Просто имитирует те волны или колебания, которые я улавливаю своей сенсорикой, когда как его настоящее состояние все так же скрыто мощным ментальным барьером. Однако, его молчаливое требование я поняла. Несложно было догадаться, чего он от меня ждет, после того, как бросил одеждой. А потому принялась неторопливо разворачивать плотный куль различных тряпок, чтобы классифицировать каждый выданный предмет гардероба и облачиться в нужной последовательности под изучающим светом серебристых глаз. Я не обладала стеснением, а потому чужое внимание просто игнорировала, но не упускала чужака из поля зрения. Впрочем, убедившись, что я правильно его поняла и веду себя вполне спокойно, тот потерял ко мне интерес и куда-то ушел, выйдя через дверь. Я как раз заканчивала шнуровать меховые сапоги, когда нелюдь вернулся. И не с пустыми руками. Сообразив, что именно тот принес, я начала угрожающе подниматься, но тот с такой силой швырнул в меня мою же потерянную винтовку, что я не устояла и шлепнулась обратно на пятую точку. Секунду недоумевала, осознавая произошедшее, пока этот тип, как ни в чем не бывало прошел мимо, после чего тут же начала осматривать свою собственность, проверяя на предмет взлома и разбора. Это надолго меня увлекло, да и не так просто было разобрать трансформирующуюся винтовку голыми руками, потому как ее строение было многократно сложнее обычного порохового оружия. Наверное, я все же нездорова, потому как лишь на пятой минуте обратила внимание на миниатюрную отвертку, которой раскручивала до мельчайших деталей аккумуляторный блок, чтобы проверить, не запихнули ли в него чего-то непредусмотренного. Сильно озадачилась, таращась на невесть откуда взявшийся в моих руках инструмент, который, хоть убейте, я не могла вспомнить, как там оказался! Или же помнила? Нахмурилась, мысленно прокручивая воспоминания последних минут, восстанавливая в памяти хронологию событий. Вот я разбираю винтовку вначале на крупные составляющие, проверяя на деформацию и неполадки, после рефлекторно потянулась рукой в сторону инструментов, чтобы раскрутить крупные детали на более мелкие составляющие… Посмотрела на небольшой пластиковый чемоданчик с различными инструментами для ремонта, который оказался возле моего колена. Хотя до этого его совершенно точно там не было. Перевела взгляд на незнакомца. Тот расположился в противоположном конце разоренной комнаты, забравшись на подоконник и свесив с него одну ногу, которой лениво покачивал в такт. Он выглядел совершенно расслабленным и углубленным в свои мысли, читая какую-то книгу в однотонной темно-синей обложке без надписей. Когда он перелистнул страницу, то сразу же отметила, что его ладони стали полностью человеческими, лишившись своих коготков. Обычные серые глаза быстро скользили по читаемому тексту, но, почуяв мое внимание, его взгляд тут же сместился в мою сторону, а радужка вновь слегка засветилась искристым серебром. Выдержав паузу в несколько секунд, давая мне время на объяснение своего внимания, от него начала исходить вопросительная эмоция, дополненная поднятой бровью. Посчитав это за разрешение, я открыла рот, чтобы спросить, что тут происходит, кто он такой и чего ему нужно, но не издала ни звука. Закрыла рот, озадаченная неудачей, после чего вновь предприняла попытку заговорить и на этот раз мне удалось выдавить из своего обмороженного горла невнятный сип. Вторая белая бровь поднялась вслед за первой, но через секунду обе опустились, возвращая на лицо маску абсолютной невозмутимости. В эмофоне тоже воцарила стерильная пустота, будто никого живого вокруг не было. Хотя, я не знаю, может это действительно так. Вот только сверлить меня нечитаемым взглядом нелюдь не переставал еще около минуты, пока я не опустила голову и первой не отвела глаза, задавленная исходящей от него аурой превосходства. На короткое время я перестала на него смотреть, а когда опомнилась, то обнаружила, что тот вновь находится совсем рядом и протягивает… Это существо в очередной раз сломало мой мозг, поставив передо мной большой поднос со свежеприготовленной едой и питьем. У меня возникло чисто человеческое желание закрыть глаза и встряхнуть головой, чувствуя пустоту в мыслях от невозможности происходящего. Я точно переживаю посмертные видения, потому что в реальности подобное происходить просто не может. Но нет, я остекленевшим взглядом смотрела на еще скворчащее от жара филе крупной морской рыбины, окруженное различными пропеченными овощами, рядом стояла глубокая миска с опротивевшим за это время куриным бульоном, исходящим ароматным паром, а в расписной глазурью кружке находился какой-то горячий травяной напиток. Принюхалась, пытаясь разобрать, чем именно являлось последним, но поняла лишь, что это не чай. И тут до меня дошло. Уже другим взглядом я посмотрела на свои исцеленные чистые руки. На выглядывающие из рукавов края бинтов, стягивавших мои раны. На полуразобранную винтовку. На теплую одежду, что была куда лучше моей разорванной старой. На остывающую еду, необходимую для моего выживания и выздоровления. Блондинчик, который вернулся на свое предыдущее место подальше от меня и который вновь взял в руки безымянную книгу, вновь оторвался от чтения и недовольно посмотрел на беспокойного Вераса. Заметив изменение настроения и то, как я вначале пытаюсь поднять непослушное ослабевшее тело, а после решительно ковыляю в его сторону с неясными намерениями, длинноволосый нелюдь, как и я недавно, угрожающе опустил голову, настороженно смотря на мое приближение исподлобья. Я догадалась, что он, как и я, мог чувствовать направленную на него агрессию. Вот только я не собиралась ему вредить, отчего он не мог понять, чего ради я сама проявила инициативу и иду к нему, когда чувствую, что он куда более сильный и опасный хищник. Останавливаюсь совсем рядом, слегка покачиваясь от слабости. Смотрю на оставшегося неподвижно сидеть на подоконнике поддельного человека, выглядевшего напряженным и угрожающим, готовым среагировать в любой момент. Холодный светящийся взгляд сместился с моего лица на протягиваемую руку, из кулака которой выглядывал лишь короткий участок серебряной цепочки. Медленно разжимаю кулак, позволяя кулону повиснуть на пальцах. Голова белобрысого слегка склоняется к плечу и от него начало исходить непонимание. Он не двигался, а я молчала. Несколько раз его взгляд смещался с кулона на мое лицо и обратно, непонимание никуда не исчезало. Существо явно было озадачено и не знало, что предпринять, потому что даже если он меня о чем-то спросит, то объяснить я словами ничего не смогу. — Чего ты ждешь от меня в ответ? «Оно говорящее» — с некоторым облегчением поняла. Я впервые слышала его голос, не считая сбивчивого шепота на непонятном языке пять месяцев назад, когда тот явился посреди ночи, перепачканный в светящейся раскаленной жидкости. Приятный на слух молодой мужской голос, полный неприязни и напряженности. Вкупе в нахохлившимся внешним видом, вжиманием в закрытое окно, словно в попытке отстраниться, и сверкающими неприкрытой угрозой глазами складывалось впечатление, что тот… Боится меня. Впечатление сие было заведомо неверным, потому что подобное не могло быть возможным на фоне столь огромной разницы в наших уровнях сил. Скорее, это я должна его бояться, а не он меня. Дождавшись вопроса, я взяла бледную руку застывшего от подобной наглости альбиноса и насильно вложила в его ладонь свой кулон, после чего загнула не сопротивлявшиеся пальцы без когтей и толкнула назад к нему. «Бери» — тем самым хотела сказать я ему своими действиями. Тот смотрел в ответ так, будто я ему ядовитую змею в ладонь вложила, а не безобидную на вид безделушку. Преисполненный подозрением и недоверием, молодой мужчина не торопился принимать мое подношение, но и не высказывал отказа. Внезапно исчезнув прямо у меня из-под носа, он появился позади меня и как можно дальше, отойдя к стене. Принялся внимательно разглядывать то, что я ему сунула, удерживая кулон за цепочку на расстоянии вытянутой руки. Считает, что я ему гранату на веревочке дала? Потому что выражение лица у него было такое, словно еще и чеку выдернула при этом. Однако уже спустя несколько секунд тот перестал кривиться и выглядел куда более серьезным и задумчивым. Не знаю, что он там вдруг разглядел, но я была удостоена странного пристального взгляда, вновь ощутив, будто меня просвечивают насквозь, разбирая на составляющие. Я продолжала неподвижно стоять на месте, так и не получив ни согласия, ни отказа, отчего вдруг начала ощущать некоторую нервозность из-за неопределенности. — Если сдохнешь от голода, то это будет лишь твоя вина, — отвел тот взгляд куда-то в сторону, смотря мимо меня. Сощурилась, размышляя. Можно ли расценивать эти слова, как согласие? Учитывая, что в них зашифрован не столько приказ, сколько забота о моей сохранности, то, скорее всего, да. Расслабилась, впервые за долгое время с момента гибели предыдущего хозяина почувствовав уверенность и спокойствие, потому что в тот же миг перестала расценивать косящегося на меня альбиноса, как угрозу. Единственное, что вызывало досаду, так это невозможность принесения немедленной присяги из-за поврежденного горла, чтобы тут же закрепить и утвердить наш контракт. Так что направила все имеющиеся резервы организма на восстановление голосовых связок, чтобы как можно быстрее исправить эту оплошность. Мой новый (пусть пока не подтвержденный и вряд ли понимающий, на что подписался) хозяин с удивлением и подозрением проводил меня взглядом, когда я послушно вернулась на матрас и принялась есть. Почуял, что я стала куда спокойнее реагировать на его присутствие и снова посмотрел на кулон, все еще не понимая, как это взаимосвязано. Ну ничего, завтра я голос немного восстановлю и смогу, пусть и с хрипами, но завершить договоренность. Все-таки ментальные закладки как-то упускают из вида срок заключения контракта между Верасом и его хозяином, но раз этот странный тип уже начал о мне заботится, то это значит, что он во мне заинтересован, заочно со всем согласен и никуда тот от меня не денется. Иначе я его логику совершенно не понимаю. Пока я насыщалась и собирала назад Кобальт, блондинчик вновь устроился на облюбованном подоконнике, листая свою книгу скорее для вида, потому что я постоянно чувствовала на себе изучающий взгляд. Вот только он меня совершенно перестал напрягать, а потому позволила себе расслабиться в чужом присутствии и погрузиться в сон, чтобы быстрее восстановиться.***
Очнулась резко и внезапно, сама не зная отчего. Какое-то странное чувство заставило мгновенно вскинуться и начать осматриваться. Я оказалась совершенно сбитой с толку, обнаружив себя в том самом месте, откуда меня и забрало то мимикрирующее под человека существо. Причем я была совершенно одна и снег вокруг меня был совершенно нетронут. Моргнула, осмысливая такой поворот событий. Мне же не могло это все привидеться? Верасы не видят снов и галлюцинаций, хоть я и часто сомневаюсь в этом утверждении. Опустила взгляд вниз, обнаружив на себе ту самую одежду, что выдал мне тот странный блондин. Значит, не привиделось. Вот только я совершенно не чувствую где тот находится и в каком направлении мне двигаться, словно… Догадавшись, потянулась рукой к своей шее, нащупав на ней знакомую цепь, потянув за которую, извлекла на свет ярко-красный полудрагоценный камень с единственной более темной полоской по центру. Будь у меня настоящий компьютер вместо органического мозга, то у него случилась бы очередная системная ошибка. Я не могла поверить, что меня бросили! Отвергли! Зачем же тогда помогал?***
Вновь потянулась череда полуосознаваемых и не запоминающихся дней, отложившихся в памяти отдельными кадрами. Приходила в себя бессистемно и чаще всего на несколько минут, после чего вновь тонула в пустоте. Я не знала по какой причине вообще происходят мои короткие пробуждения, но каждый раз я осознавала себя в новом месте и иногда со свежей кровью на губах. Правда, один раз я очнулась не в одиночестве. Чувство опасности резко выдернуло мое сознание из темного омута. Я еще не успела сориентироваться, как моя правая рука на одних лишь инстинктах и рефлексах вскинулась вверх, и я, не глядя, поймала брошенный в голову объект. Быстро переведя взгляд на поимку, чтобы определить угрозу (вдруг в меня гранату бросили, а я ее зачем-то поймала?), непонимающе нахмурилась, пытаясь понять, что это такое круглое, белое и холодное. На всякий случай запустила объект в том же направлении, откуда тот прибыл, и заметила движение краем глаза. Подумав, что на меня совершается нападение, кувырком ушла с траектории атаки, при этом хорошенько извазякавшись в снегу, и только тогда смогла разглядеть своего противника. Уклонившийся от брошенного в него снежка блондинчик спокойно лепил следующий, с интересом косясь на застывшего в боевой стойке Вераса. Я моргнула, переосмысливая случившееся. Не дернулась, позволив новому снежку разбиться об мое плечо, потому что поняла, что это не оружие и агрессии не улавливала. Мимикрирующему существу моя пассивность не понравилась, он явно ждал от меня какой-то реакции, а не ее отсутствие. Его глаза коварно сверкнули, когда он вытянулся в струнку и начал медленно поднимать руки, не сводя при этом с меня тяжелого взгляда. Я почувствовала, как вдоль моего хребта пробежал холодок от предчувствия чего-то нехорошего. Но я не пошевелилась и с некоторой настороженностью наблюдала, как изменилось направление ветра и огромная туча снежинок начала виться вокруг бледной фигурки в крошечном снежном торнадо, почти полностью ее скрывая. Я едва различала, как тянущийся к небу силуэт очень медленно выполнил простое танцевальное па, отчего скорость движения снежинок и их количество многократно увеличилось. А спустя две секунды вся эта снежная масса, замерев на мгновение, обрушилась на меня, подобно лавине. Я откапывалась из снежной ловушки час, почти околев, а моя одежда превратилась в лед. Стоило пробиться на поверхность, как сразу же увидела эту тварь на расстоянии вытянутой руки. Он следил за мной сверху вниз, не предпринимая ни единой попытки помешать или помочь, и явно ждал, что я на него брошусь в тот же миг, пылая местью. Некоторое раздражение я и в самом деле испытывала, но чувствовала себя слишком уставшей, чтобы даже оскалиться в его сторону. Да и не воспринимала я его больше, как угрозу, не смотря на то, что наш контракт сорвался. Скорее, он превратился для меня в некий раздражитель, что вроде как мелькает постоянно перед глазами, но на него плевать по большей мере. Под удивленным сиянием серебристых глаз я вполне буднично начала раздеваться, чтобы промерзшая насквозь одежда не таяла от моего тепла и не смерзлась с кожей. Надо бы насобирать сухих ветвей и разжечь костер, чтобы не умереть от холода и чуть подсушить над огнем одежду. Благо что ветер здесь слабый и в зоне досягаемости достаточно сухих деревьев. Блондинчик неподвижно стоял у меня над душой, явно нарываясь и не понимая, почему я его игнорирую. Почему он считает, что я должна на него напасть за то, что он меня похоронил под снегом? Мне как-то равнодушно. Когда я уже стянула через голову зимнюю куртку, то услышала вздох с нотками обреченности. А уже через секунду меня вновь омыло шокирующей обжигающей волной, после которой осознала себя в другом месте. Это не была та разгромленная комната в пустом доме с бассейном. Совсем иная обстановка, не заколоченные окна, за которыми было видно отсутствие снега и стволы полысевших пальм. Я явно находилась в другом поясе, ближе к экватору. А еще в меня вновь швырнули мою винтовку, которую я не успела выкопать из снега, и принялись вытряхивать из остатков одежды, чтобы отмыть, обработать раны, переодеть и накормить. Вероятно, в данном контексте это его способ выразить извинения за то, что чуть не убил, пытаясь меня спровоцировать. Не могу сказать ничего точно из-за непроницаемого ментального щита, не позволяющего считать настоящие эмоции и намерения этого создания. Я покорно принимала все обрушившиеся на меня знаки внимания, не понимая, чего ради тот мне помогает, раз в итоге вновь бросит одну. Или же нет? Потому что сейчас, наблюдая за тем, как блондинчик надо мной хлопочет, я поняла причину, из-за чего мое сознание само по себе включается в случайные периоды времени, когда как меня не пробуждала никакая опасность, исходящая от людей и животных. Этот тип… Пусть я его не замечала и не чуяла прямо направленную на меня угрозу, пока тот сам не заявлял о себе, но при приближении его аура задевала меня и возвращала к сознанию. На самом деле я никогда не оставалась одна — он все время следил за мной. Просто я его не видела, но каким-то образом чуяла его приближение и реагировала временным прояснением мыслей. На этот раз он не тащил меня за волосы к воде. Я сама послушно следовала за его полностью человеческой фигурой и сама себя отмывала, а он не пытался меня утопить или как-то стеснять мои движения, лишь в конце положенных процедур распутав и расчесав мои порядком отросшие волосы. Меня немного сбивало с толку, чего тот боится ко мне близко подходить и ведет, как с бешеным животным, словно я только и выжидаю момента, чтобы вцепиться ему в глотку. Я вполне держу под контролем свою негативно реагирующую на него сущность, но тот явно мне не верит и напрягается каждый раз, когда я начинаю шевелиться. Отношения между нами складывались какие-то звериные. Мы не общались, как люди, относились друг к другу с опаской, но я признала его силу и главенство, отчего вела себя вполне спокойно и покорно, хоть тот и не стал мне хозяином. Белобрысый со мной не разговаривал и ничего от меня не требовал. Просто переодевал, кормил, лечил и вновь возвращал туда, откуда взял. Так повторялось еще три раза. Я не знала какой сейчас год и сезон, потому что чувство времени совершенно сбилось. И до сих пор не узнала ни что это за существо, ни его имени, ни намерений. Но он был единственной моей компанией все это время и, похоже, его все устраивало, как, впрочем, и меня. Если в первый раз я на него шипела, во второй раз еще внутри меня что-то ёкало, то в последующие переносила его редкое присутствие совершенно спокойно и как само собой разумеющееся. Я к нему привыкла. Да и тот, наверное, тоже, потому что уже не так часто косится и пялится на меня. Но вот пятая наша встреча…***
Я пришла в себя в окружении шестерки мужчин в незнакомом месте, когда один из них уверенно сорвал с моей шеи кулон. Именно это его действие и вывело меня из забытья и заставило на нем сосредоточиться. — О, очухалась! — отчего-то обрадовался один из них. — Значит не овощ, как ты думал, — обратился к одному из своих товарищей. — Эта побрякушка тебе больше не понадобится, — сказал тот, что отобрал и теперь наматывал на палец порванную серебряную цепь, оценивающе пробегая взглядом по моему телу. — Быть может у тебя еще что-нибудь есть для меня? — Проверим все щели, вдруг что интересное обнаружим? — захохотал кто-то. Я не вполне осознавала происходящее, пребывая в некоторой заторможенности. Исходящий от мужчин столь близкий эмоциональный фон оглушал меня и мешал связно мыслить. Им было весело, их переполнял азарт и какое-то странное предвкушение, которые конфликтовали с моей сутью, вызывая неприятный зуд в мозгах. Вроде как кто-то САМ взял мой кулон и проявлял ко мне явный интерес, не пытаясь сбежать с ним. Можно ли считать, что мои поиски закончены и я наконец-то нашла того, кто даст мне жизненную цель и смысл существования, чтобы я больше не была покалеченным существом без души и собственной воли, а проводником чужого желания? Но зачем с меня стаскивают одежду и начинают раздеваться сами? Чего они хотят от меня? Зачем опрокидывают? Я не видела ничего опасного в их действиях, к тому же на меня смотрел нынешний держатель моего артефакта, молчаливо все одобряя, а потому совсем не сопротивлялась. Словно тень, из-за спины играющего с кулоном человека появилась знакомая белобрысая физиономия и встала за его плечом, неодобрительно сверкнув глазами на наше собрание. Я всегда была низкого роста с моим метром шестьюдесятью, отчего этот оборотень даже с вполне человеческим ростом казался мне огромным. Да даже стоя рядом с обычным мужчиной, который выше меня на голову, блондинчик все равно был выше человека, вполне способный плюнуть ему на залысину. Его никто не видел, хотя он стоял вполне себе на виду и никак не скрывался. Может быть, они знакомы и потому на него не реагировали? Существо внезапно выкинуло в сторону руку, удерживая ее на уровне плеча. От кончиков пальцев до локтя его руку покрыл яркий белый свет, который опять же не привлек ничье внимание. Секунд через пять свет померк, но в том месте оказалась четырехпалая светлая латная перчатка с длинными прямыми когтями-кинжалами, каждый из которых был почти пятнадцать сантиметров. И при этом блондин угрожающе смотрел на ничего не подозревающего мужчину исподлобья. Я слишком поздно среагировала. Сразу не сообразила что к чему и к тому же меня крепко держали, а эта белоснежная тварь была очень быстрой. Одно неуловимое движение — и крайне удивленный таким поворотом человек опускает взгляд вниз. Чтобы увидеть, как прошившие его тело насквозь со спины лезвия нарочито медленно самыми кончиками разрезают кожу от паха до середины груди, не замечая сопротивления мышц и костей, которые разваливались от одного лишь легкого нажатия и под собственным весом. Достигнув сердца, копавшаяся в чужом организме конечность перевернулась и вырвала раздавленный в процессе орган через дырку в спине, швырнув куда-то в сторону. После чего, разметав веер брызг крови, этими же когтями рука начисто срезала голову уже мертвому мужчине, даже не заметив позвонки. И только тогда белый монстр позволил наполовину выпотрошенному обезглавленному трупу рухнуть себе под ноги, чтобы не заслонял вид на него красивого. И ведь как был чистеньким, таким и остался! Ни единой капли не попало на его одеяния, оставшись лишь на когтистой перчатке. Вот что значит профессионализм! Мне бы так научиться! И вот теперь я точно могу сказать, что его видят. Какое у оставшихся было выражение ужаса и неверия, когда один из товарищей приподнялся на цыпочки и вдруг начал терять собственные внутренности, образуя под собой быстро растущую лужу крови. А после его голова сама собой слетает с плеч, и тело, лишившись невидимой поддержки, кулем падает на землю, перестав загораживать непонятно откуда взявшегося незнакомца в закрытой темно-серой одежде и очень длинными белыми, как снег, волосами. Монстр несколько секунд делал вид, что просто любуется потемневшими от крови металлическими когтями, после чего свысока посмотрел на онемевших от шока мужчин. В его светящихся в многолетней полутьме серебряных глазах отражалось лишь ледяное презрение аристократа к плебсу. Я же смотрела на труп у его ног, раздумывая, надо ли что-то делать. Только, можно сказать, хозяина себе нашла, еще познакомиться не успела, а эта тварь его выпотрошила! Мне стоит быть возмущенной на подобную несправедливость судьбы? Когда до людей дошло, что все это с ними в самом деле и они начали шевелиться, белое чудовище исчезло. Даже я не могла увидеть куда и как, что уж говорить об обычных людях, которые думают и реагируют на куда более низкой скорости? Лишь когда я заметила попавшие в поле зрения длинные патлы, то осознала куда тот переместился и подняла голову. Я сидела на земле, а он оказался за спиной и склонился надо мной, не обращая ни на кого внимания. Причем я в это время уже не ощущала рядом ни единого источника эмоций. Лишь услышала звуки рухнувших тел, хруст костей, сип останавливающегося дыхания и одуряющий запах крови. Меньше секунды — а все уже мертвы. Вот так скорость! Не зря я считала, что против него у меня нет и шанса. Готова спорить, что я еще даже подумать не успею, а тот уже меня нарежет кубиками своими когтями, которые какие-то очень уж острые. Это существо не может принадлежать этому миру. Он слишком силен и опасен. Слишком невозможен. На его фоне я просто мелкое насекомое. Неудивительно, что мне чудился от него запах крови. Очень много крови, большая часть которой была застарелой и образующей характерный душок. При убийстве он испытывает даже еще больше безразличия, чем я. Я хоть делю на съедобных и несъедобных, а он прихлопнул этих людей, не глядя на их душевную организацию, просто потому что они ему не понравились. Хотя лично я бы проигнорировала двоих из этой шестерки, что не пожелали принимать участия в каком-то придуманном товарищами мероприятии с моим участием и отошли немного в сторонку. А это значит, что он не только силен, но еще и совершенно без тормозов. Очень неприятное сочетание. — Меня терзают смутные сомнения, — вдруг заговорил он, оторвавшись от наблюдения за тем, как его фирменный белый огонь обращает кровь в пепел, возвращая перчатке первозданную чистоту. Я невольно сжалась под его задумчивым взглядом, придавившим меня сверху вниз. — Женщина с хорошими генетическими и физическими данными путешествует в полном одиночестве и избирательно реагирует на угрозу, — он склонил голову к плечу, рассматривая меня под другим углом. В его не покрытой броней руке заметила знакомый блеск. Он принялся слегка покачивать перед моим носом кулоном с неповрежденной цепью, а я, как гипнотизируемая, следила за движением камня. — Что это такое для тебя? Я разгадал механизм. В камне каким-то образом остался обрывок твоей человеческой души, отчего каждый, вступивший с ней в контакт, начинает восприниматься тобой как часть тебя, и ты позволяешь ему все вплоть до собственного уничтожения. Ладно Верасы… Но с какой стати ТЫ обманываешься таким дешевым трюком, который на тебя действовать просто не должен? Камень перестал раскачиваться. Я перевела на белобрысого непонимающий взгляд. Видя, что я ничего ему не собираюсь отвечать на эти вопросы по причине незнания, тот лишь недовольно поджал губы и разжал пальцы, позволив кулону упасть на мои колени. — Как ты вообще выживала, если я не вмешивался? — потер он двумя ладонями лицо, выражая усталость. — Тебя оставь одну — зарежут, как барана, или сама себя угробишь. Может, я делаю что-то не так? — спросил он у неба, обратив туда свой взор. Я посмотрела туда же, а то не мог же он разговаривать с пустым местом. Значит там что-то должно находиться. Это просто я ничего не могла увидеть из-за пылевых облаков. Заметив, что я на полном серьезе разглядываю небо так, словно вот-вот должно случиться нисхождение Христа народу, со стороны белого монстра раздался еще более тяжкий вздох. После чего последовала знакомая огненная волна и ослепление, а когда зрение вернулось, то осознала себя снова в новом месте. На этот раз мы находились в брошенном доме где-то в горах, а за окном набирал силу буран. Запыленные окна угрожающе постукивали в рамах и стены немного поскрипывали под напором стихии. Много лет не отапливаемая комната была стылой, но все равно тут было куда лучше, чем снаружи. Правда, с нашим появлением откуда-то потянуло теплым воздухом, словно заработал обогреватель, но я его не видела и не слышала. Швырнув в меня полотенце, блондинчик жестом приказал мне отправляться, а сам занял полюбившееся место на подоконнике. Я уже дрессированная, знаю, что вначале идет помывка и в помощи не нуждаюсь, так что пошла на поиски душевой, ванны или другого подходящего места. Горячей воды, конечно, не дождусь (откуда ей взяться?), но к низкой температуре я не особо чувствительна, а чтобы смыть грязь хватит и холодной. Когда я уходила, то видела, как существо, подобрав под себя одно колено и положив на него подбородок, о чем-то крепко размышляло, полностью погрузившись в свои мысли.***
Шел восьмой год с моего рождения. Да-да, я наконец-то узнала какой сейчас год, месяц и день, внезапно обнаружив, что пробыла в беспамятном состоянии чуть больше двух лет. Так что вновь запустила свои биологические часы и перестала путаться во времени. С недавних пор все изменилось. Вроде было все как обычно. Угрюмый блондинчик меня подлатал и выпустил на волю. Вот только помимо всего прочего он где-то раздобыл мои документы, доказывающие, что я Верас, и одной фразой проинструктировал, что первым делом нужно их показывать, а уже после о чем-то договариваться. Не прошло и недели, как я нежданно-негаданно обзавелась хозяином. Настоящим. И никакая белобрысая морда его не прирезала в первые же минуты, хоть я и заметила, как тот наблюдал издалека с одной из крыш, отчего была постоянно начеку. Повезло, что человек оказался не глупым и о Верасах слухов много ходило, отчего про них не знали совсем уж темные люди. Не обошлось, конечно, без небольшой демонстрации моей силы и навыков, но в итоге мне поверили и мы заключили договор по всем правилам. Я предоставляю всю себя в полное пользование, как меч и щит, требуя в обмен уход и пищу. Разумеется, сработались мы не сразу. Возникали ситуации, как и со Шпаком, потому что мой новый хозяин не мог поверить, что я НАСТОЛЬКО беспомощна и меня необходимо носом тыкать, чтобы я себя не запускала и не умерла по глупости. Если честно, то работать с бандой мне было куда интереснее, чем с дипломатом, потому что в неспокойной обстановке, когда любой готов вонзить нож в спину или пустить пулю в лоб, я была более востребованной. Меня не загружали бумажной работой, обеспечив делом согласно моему профилю, отчего я была более чем удовлетворена. Если у Шпака я была больше секретаршей и щитом, то сейчас я выступала в основном, как меч. И тоже приносила славу и богатство, задействовав весь свой потенциал на полную. Банда стала очень сильной и знаменитой, не испытывающей недостатка в еде, оружии или рабах. Я убивала. Убивала много и часто без разбора. Женщин, детей, мужчин, стариков, да даже тех, кто входил в ближайший круг общения моего хозяина и решил его подвинуть с места главаря — любого, на кого мне укажут. Вырезала целые поселения под ноль, если только такова была воля моего направляющего. Я просто купалась в крови, чужом страхе и ненависти, сопровождавшем меня по пятам. И мне это нравилось. Я была единственным доверенным лицом своего хозяина, единственной, кому он верил и кто от него не отворачивался, не смотря ни на что. Прочие же называли его сумасшедшим и боялись до трясучки, отчего он не мог позволить им прикрывать себе спину. Я была с ним почти полгода, за это время давно полностью восстановившись, отчего вновь начала притягивать жадные взгляды противоположного пола. Не было ничего удивительного в том, что я привлекла и своего контрактера. В его глазах я была мало того, что очень привлекательной, но еще надежным и проверенным союзником. Он начал оказывать мне знаки внимания и злился из-за моей холодности и непонимания, чего тот от меня требует. Несколько месяцев водил хороводы и накручивал сам себя, пока до него не дошло, что я его не игнорирую, а просто неопытная и совершенно неискушенная. Тогда он резко воспрянул духом и зажал меня конкретно, не слушая никаких предупреждений, что своим недержанием может мне навредить. Мне и так из-за испускаемых им эмоций, бьющим по мозгам, было нехорошо рядом с ним, а если бы тот дорвался до желаемого… Вот только ничего мне человек сделать не успел. На его макушку вдруг легла знакомая латная перчатка, которая просто раздавила его голову, как перезрелый плод, глубоко впиваясь металлическими когтями в глазницы. После чего блондин с выражением брезгливости просто отшвырнул труп прочь, а тот, с хрустом ударившись об стену, воспламенился и осыпался пеплом. Я успела лишь дернуться, когда все было уже законченно. Понятие мести мне не ведомо. Верасы не видели смысла в сражении за уже мертвого, с которого уже никак не получить выгоды. Так что я просто равнодушно посмотрела на то, что осталось от испепеленного тела, после чего перевела взгляд на задумчиво раскручивающего кулон на пальце блондинчика, который расслабленно опирался бедром об стол. Эти полгода он не раз попадался мне на глаза. Если я была в помещении, то он мог замереть где-нибудь в углу или развалиться на потолочной балке, подслушивая разговоры. На улице я могла его заметить где-нибудь на столбах с оборванными линиями электропередач, на деревьях, фонарях или прохаживающим по крышам, без понятия, как туда забрался и как спускался. Причем часто он чем-то занимался при этом, занимая руки: вырезал фигурки из дерева, камня или кости маленьким ножиком; читал разные книги; потрошил какие-то папки и документы, теряя листы; играл на найденных смартфонах или смотрел какие-то фильмы с уцелевших планшетов и ноутбуков. Очень занятой оказался, на меня почти не смотрел, лишь искоса, если происходило что-то интересное. В некоторых поселениях имелись электрогенераторы, так что он мог где-то там зарядить свои находки, ну или у этой твари еще какие-то способности имелись, о которых я не знаю. Помню, в первый раз, когда я увидела это существо на крыше заброшенной многоэтажки, тот шел, как студент на пары, уткнувшись носом в книгу, совсем не смотря под ноги. Пройдя метров пятьдесят, тот достиг края и… Просто спрыгнул вниз за пределы моего обзора. Я тут же устремилась туда, гонимая каким-то предвкушением. Ожидала обнаружить разбившееся тело, которое можно было бы распотрошить и понять, что это за тварь за мной шатается. Но тот, как ни в чем не бывало и не опуская книгу, выруливает мне навстречу из-за угла и еще бровь так вопросительно поднял, типа «Что за переполох?» Со мной он не разговаривал, в контакт не вступал и вообще делал вид, что его тут нет, держась на расстоянии. Снова его никто, кроме меня не видел. Да и то, я подозреваю, что тот мне просто ПОЗВОЛЯЕТ его увидеть, чтобы я была в курсе, что нахожусь под постоянным наблюдением. Да и обзавестись хозяином тоже он позволил, не зря дистанцию держал. Однако, стоило лишь ему уловить, что этот человек начал становиться опасным для меня, как в тот же миг уничтожил, сделав вновь свободной. Не скажу, что я этому обрадовалась. Скорее испытала досаду, в очередной раз получив довольно ощутимый удар по своей самооценке из-за той легкости, с которой я лишаюсь хозяев. Просто мне теперь опять ничего не мешало взять это чудовище за протянутую руку.***
Но когда подобный сценарий происходит больше десятка раз, это начинает серьезно раздражать. Мне уже двенадцать лет и я теряю своего хозяина по вине одной белобрысой сволочи уже в восемнадцатый раз. Причем каждый новый случай был чуть ли не полной копией предыдущего. Блондинчик, после того как немного подержит меня подле себя, подлечив и приодев, вышвыривает в то же место, где и забрал, а я, впадая в бессознательное состояние от длительного бездействия, спустя какое-то время натыкаюсь на группу энтузиастов, шаращих по развалинам городов в поисках складов с пищей, медикаментами и прочими жизненно необходимыми вещами. Не всегда этими энтузиастами становились бандиты, выживающими за счет терроризирования и грабежа других выживших, но почему-то получив в свое распоряжение Вераса, те становились похожими друг на друга. В нынешних реалиях люди не были братьями друг другу. Всего каких-то семь лет прошло с начала ядерной зимы, а люди морально деградировали до такой степени, что даже у меня вызывают презрение. Низкие твари, слабые и дрожащие за свое жалкое существование, прячущиеся по углам, словно крысы, что готовы вцепиться в горло и разорвать на части, стоит лишь хоть кому-то показать слабину. В них не осталось ничего человеческого. Падальщики. Однако когда им в руки попадает сила Вераса, то они сразу же начинают изображать из себя непобедимых львов и вершить свои порядки, окрашивая путь кровью несогласных. И вершили, пока не попадали под власть моего неконтролируемого врожденного обаяния, после чего обращались в кучку пепла. Складывается впечатление, что блондинчик таким образом выгуливает меня, давая порезвиться, а после забирает и ждет следующей жертвы. Может, я для него служу чем-то вроде приманки на дурака? Я ему уже даже мешать не пыталась и нарочно умалчивала об нависшей над хозяевами опасности, потому как меня со временем начало отвращать вообще связываться с людьми. Когда как среброглазый монстр наоборот привлекал все больше и больше. Он вкусно пах, был очень теплым и сильным, ничего не требовал, а еще заботился и защищал за просто так. Можно сказать, что он меня покорил. И я искренне не понимала, почему он шарахается от предложений контракта. Ждет от меня чего-то? Наверное, мне не хватает опыта и я потом пойму, когда повзрослею. Если мне поначалу даже почти нравилась такая жизнь, полная добычи и тешащая мою врожденную кровожадность, то постепенно это чувство притупилось, оставив лишь пустоту. Наверное, это называется усталостью. Это может показаться невероятным, но мне, Верасу, надоело убивать, надоело быть такой, все чаще возникали мысли, что лучше бы я никогда не выходила из беспамятства. А еще я не понимала, почему так долго не видела своего преследователя. Уже третий месяц почти. В последние годы он не оставлял меня так долго одну, постоянно забирая на восстановление, если видел первые признаки гибели организма, а они начинаются уже на вторую неделю. Как я и говорила когда-то, на седьмой год после начала ядерной зимы, основная часть поднятой пыли осела на поверхность планеты и атмосфера стала достаточно прозрачной, чтобы пропускать солнечный свет и тепло. Малый ледниковый период подходил к концу, и природа, почти полностью уничтоженная в результате катаклизма, начала потихоньку оживать и возрождаться. По крайней мере в тех местах, куда меня переносил беловолосый, я видела, как начала пробиваться молоденькая травка, разбуженная солнцем и обилием влаги. Не все семена были уничтожены морозом. Обычная трава уж точно приспособлена к замораживанию почвы на многие сантиметры вглубь, даже при очень сильном минусе. А вот я не скажу, что сильно довольна таким поворотом. Приспособилась уже как-то к жизни в сумерках и в холоде, а тут вдруг голубое небо и солнечные лучи, от которых неприятно глазам и возникает желание уйти в темный угол. По этой причине я на небо не смотрю, когда оказываюсь снаружи — слепну. Очередной период забытия с редким пробуждением. Я осознала себя в просторном помещении, в котором опознала торговый зал. В магазины меня часто заносит. Здесь часто появляются мародеры, за которыми следую и я, движимая инстинктами. Простояла почти час, бездумно таращась в стену и дожидаясь возвращения темноты в мыслях, пока не переключилась на несколько источников эмоций, один из которых приближался ко мне. Я его игнорировала, но заметила в отражениях, как тот начал совершенно спокойно ходить по рядам, пиная попадающийся под ноги мусор и тихонько насвистывая про себя незатейливую песенку. Судя по всему, у него было отличное и чуток игривое настроение, отчего я немного поморщилась, чувствуя неприятные уколы эмпатии. Чего он такой беззаботный? А если бы тут какие-то мутанты или конкурирующая банда затаилась, только поджидая, чтобы напасть на этого счастливого идиота из-за угла? Мало ли здесь опасности может обнаружиться, вплоть до оставленной кем-то растяжки? Я потому первой всегда и заходила проверять незнакомые места, потому что всякие засады и подставы видела даже там, где никто бы не додумался проверить. Незнакомец медленно приближался, проходя мимо продуктовых полок, с которых периодически что-то брал в случайном порядке и бурчал себе под нос про сроки годности. Достигнув постамента, на котором была пирамида из консервированных ананасов, он, особо не думая, потянулся к самой верхней банке, оперевшись ладонью об постамент, оказавшийся накрытым тканью низким столиком. Ножки не выдержали и тут же подломились, стоило хоть немного об них облокотиться. Человек шарахнулся в сторону, испугавшись грохота покатившихся по плиткам жестянок, переполошивших, наверное, всю округу. И как-то так вышло, что он налетел спиной прямо на меня. Не ожидая такой подставы, я не устояла и навалилась всем весом на стеллаж позади, опрокинув его вместе со всем содержимым. Тот рухнул на своего соседа, заваливая его тоже, и в итоге грохот поднялся такой, что вибрация пробежала по всему магазину. Переполох вышел знатный. Я ощутила, как другие огоньки эмоций тут же устремились сюда, излучая тревогу. — Су-у-у… — протянул виновник, одними губами проговаривая два коротких, но очень ёмких слога. По ним сразу же определила, что это русский. Наслышалась, как, впрочем, и выражений других национальностей. Вот только выругаться до конца он не успел, квадратными глазами смотря на меня. И чего уставился? Будто только сейчас увидел. Я не торопилась подниматься, нахохлившись и исподлобья снизу вверх взирая на этого кадра тяжелым взглядом. Это был молодой мужчина с легкой небритостью на вид не старше тридцати пяти с неровно стриженными светло-русыми волосами и светло-карими глазами. Несъедобный. Больше ничего о нем сказать не могу, потому что он меня совершенно не интересует и я не видела смысла узнавать о нем что-то еще. — Ой… — выдал тот, немного отойдя от шока, и тут же наклонился: — Прости, я тебя не заметил. Ты в порядке? Перевела взгляд на протянутую руку и послушно вложила свою худую ладошку, позволяя вернуть себя в вертикальное положение. Да уж, сильно я опять похудела, выглядя, как жертва анорексии, потому что заставлять меня есть было некому, а инстинкты включались, только когда организм был уже на грани и ментальные закладки переставали действовать вместе с сознанием. В глазах человека из-за своего низкого роста я, наверное, выглядела, как находящийся на пороге голодной смерти подросток, от которого лишь глаза остались, потому что четко ощутила исходящие от него в мою сторону волны жалости. — Эй, приятель… — не совсем уверенно продолжил человек, подмечая не только мой истощенный и побитый вид, но и следы крови на одежде. Много крови. Она не моя, но он-то об этом не знает. — Как ты тут очутился? Вопрос? Я стала внимательнее, осознав, что обращаются ко мне. Открыла рот, чтобы ответить, но не смогла выдавить ни звука. Немного растерянно коснулась горла, впрочем, уже не удивляясь. В который раз уже простыла и потеряла из-за этого голос. До чего же хлипкое у меня тело… — Ты немой? — по своему понял он, наблюдая за моей пантомимой. — Ладно, не говори ничего. Попробуем по другому разобраться, — добавил он прежде, чем я успела отрицательно замотать головой. Посмотрела на него слегка удивленно. Ничего не говорить? А как же тогда контракт заключать? Ладно, значит придется ждать разрешения. Мне особо без разницы, а с трупа забрать свой кулон всегда успею. И вообще, у него проблемы со зрением что ли? С чего он взял, что я одного с ним пола? Ладно, одежда закрытая, голос не подаю и из-за худобы округлостей в нужных местах не видно, но другие же как-то с первого взгляда определяли, что я не мужик! — Ника, ты там живой? Что это был за ужасный грохот? — услышала голоса. До нас добралась его переполошившаяся группа, что двигалась куда осторожнее, внимательно смотря по сторонам и держа наготове оружие. — Я здесь! — отвернувшись от меня, подал тот голос. Нет, действительно непуганый идиот! А если бы я в этот момент на него напала, пока он так близко и не смотрит? Аж руки зачесались, вцепиться в выглянувшую из ворота при повороте головы шею. Такую беззащитную, что прямо уже слышала, как ломаются позвонки под пальцами. — Смотрите, кого я тут нашел! — вытолкнул меня вперед, стоило лишь его товарищам нас заметить, и хлопнул по плечу. Я сощурилась на оружие, пока что направленное в пол, и напряглась, незаметно перетекая в боевую стойку в случае, если на меня вдруг решат напасть. Неплохо, кстати, укомплектованы. Одинаковая форма, оружие военного, а не охотничьего образца. У каждого по автомату и пистолету, не говоря о бронежилетах и прочих элементах защиты… Это не простая банда, которая обычно вооружена чёрте-чем, ходит в джинсах и не имеет никакой организованности. Бывшие военные, сбившиеся сейчас в какое-то новое формирование. — Кто это? — подозрительно посмотрел на меня в ответ, видимо, их лидер. — Понятия не имею. Стоял тут и ничего не делал. На вид, вроде, не опасный и оружия при нем нет. Я бы расспросил, да только он немым оказался, — ответил за меня русый. — Есть какие-нибудь документы, подтверждающие твою личность? — вновь обратились ко мне. Я кивнула и потянулась к… Их не было. Как и моей винтовки, которую я опять умудрилась где-то потерять в период безумия. Заметив движение в стороне, перевела взгляд в дальний угол и увидела знакомую невидимую другим физиономию, что сейчас ехидно скалилась и потрясала перед собой моим мешком с прикрепленным к нему Кобальтом. Сузила на него глаза, не сдвинувшись с места. Тварь блондинистая. — Значит, нет, — правильно поняли мою заминку вояки. — И что с ним делать? — посмотрел на главаря один из людей. — Заберем с собой? — А вдруг он шпион или диверсант? — не снижал градус подозрений тот, сверля меня взглядом, словно ожидал, что я прямо сейчас во всем покаюсь. — Да и не стоит забывать, что где-то тут шатается какая-то тварь, что уже больше двух десятков людей порвала. — И ты считаешь, что вот этот задохлик, которого победит и котенок, и есть то существо, что убило кучу взрослых мужиков? — добавил как можно больше скепсиса в голос тот, кто меня первым нашел. — Да ты посмотри на этого парня! Его ткни пальцем — помрет! К чему разводить интриги на пустом месте? Очевидно же, что это обычный и абсолютно безобидный ребенок. Бросать его на смерть теперь что ли? Оформим, как беженца, и пусть живет. — В таком случае ты, Рябцев, и следишь за своим найденышем, чтобы ничего не выкинул, — было вынесено решение. — Если он что-то натворит, то шкуру спустят с тебя! — Э? Я как-то не ожидал такого поворота, когда его защищал… — притих тот, внимательно на меня посмотрев. Я так же внимательно смотрела на него в ответ, ожидая его дальнейших действий. — Попал ты, Никит, — хихикнул один из группы, махнув моему только что назначенному надзирателю, чтобы тот шел за всеми. — Да все будет нормально, Сём, — пожал тот плечами. — Парень тихий и проблем вряд ли доставит. Верно? Это он мне говорит или себя убеждает? — В пункт приема беженцев я тебя не поведу. Там мест нет, да и некому будет смотреть за тобой. Антисанитария, грязь, драки, только помрешь там. Раз я за тебя отвечаю, то поживешь у меня, пока не найдем, куда тебя пристроить. Что на это думаешь? — рассуждал вслух, ведя с собой за плечо. Я покивала, со всем соглашаясь, потому что было плевать. После чего нащупала на шее кулон и протянула ему. — Это… Не стоило… — явно растерялся молодой мужчина, но под моим серьезным взглядом взял, принявшись с любопытством разглядывать. — Спасибо. Подарок в честь знакомства? Жаль у меня ничего нет дать взамен… Я угрожающе сощурилась на него, подумав, что вновь нарвалась на менялу, который кулон заберет, а меня бросит. Никита явно занервничал от моей реакции и начал спешно озираться. — О, тут батончики лежат! Срок годности у них еще вполне ничего. Ты такой худой, но при этом в магазине, полном продуктов, ничего не съел. Это, знаешь ли, странно. Не любишь шоколад? — сунул мне их под нос. Я моргнула и взяла, хотя ожидающего взгляда не отвела. — Ну прости, больше ничего нет. Хоть от макарон с тушенкой нос воротить не будешь? Приготовлю, когда вернемся. А пока, съешь хоть это, а то на тебя смотреть больно, кость ходящая, — недовольно забормотал тот. Он предлагает мне еду? И не отказывается от меня? Берет с собой? К себе домой? Расслабилась, позволяя увести себя моему очередному хозяину. Не думаю, что задержусь с ним надолго. Скорее всего, помрет от когтей хищной белой твари спустя пару месяцев, как и еще двадцать до него. Я покосилась в тот угол, где заметила белобрысого, но тот оттуда уже исчез. Опять скрывается, наблюдая откуда-то издалека. Хоть оружие вернет? Разорвала упаковку и откусила кусочек шоколадного батончика, оценивающе покатав его на языке. Вкус пищи меня мало волнует, потому что ничто не сравнится со свежей кровью, и делаю я так скорее, чтобы вычислить яд. Но впервые попробованная сладость мне неожиданно понравилась. Сахар — это хорошо. Сахар — это энергия.