На обратной стороне Луны

«Знаю, это может быть только раз в столетье, — ты случайно глянешь вниз и меня заметишь…»

Регистрация книг — работенка, требующая внимательности, изматывающая и кропотливая. Неудивительно, что, занимаясь этим с раннего утра, Надежда Дмитриевна так и не успела закончить. Уже через полтора часа нервного клацанья по клавиатуре Юри устало протирал глаза, злясь на самого себя. С монотонным заполнением книг проблем никогда не возникало, поэтому этим почти всегда занимался он, а Надежда Дмитриевна со спокойной душой доверяла это дело терпеливому парню, полностью уверенная, что работа будет выполнена в кратчайший срок и на высшем уровне. Однако, как бы Юри ни старался, его пальцы, сегодня превратившиеся в неуправляемые сосиски, упорно не желали попадать по клавиатуре. В названиях книг то и дело всплывали инородные символы, а имена многоуважаемых авторов коверкались самым противным образом. Юри стирал, раздражался, печатал заново, опять раздражался и опять стирал. Замкнутый круг какой-то. Кацуки снял очки, утомлённо массируя глаза и подпирая голову рукой. Если бы он мог хоть ненадолго отвлечься от мысли, что прямо в нескольких метрах от него в привычной уютной комнате, где он почти каждый день пьет чай, сидит сам Виктор Никифоров, то работа бы шла лучше... — Не хмурься, морщины рано появятся, — над самым ухом поведал насмешливый голос, отчего Юри подпрыгнул, опрокидывая локтем часть книг. — Упс, осторожней. Юри замер, испуганно приоткрывая сначала один, а потом и другой глаз. Нет, все-таки это были не слуховые галлюцинации, и он ещё не сошел с ума. Прямо перед ним склонился широко улыбающийся Виктор Никифоров. — Помочь? — Виктор кивнул в сторону разлетевшихся книг. Переведя взгляд от идеального лица мужчины к созерцанию бардака на полу, Юри заторможено покачал головой, медленно сползая со стула и начиная механически собирать книги. — Ты в порядке? — неожиданно спросил Никифоров, опускаясь на колени и помогая с уборкой. — Возьми. Расфокусировано взирая на протянутую стопку книг, Юри неуверенно подался вперед. Когда их пальцы соприкоснулись, он отдёрнул руку так, словно коснулся раскалённой сковородки, вновь обрекая литературу на неизбежное столкновение с пыльной поверхностью пола. Виктора это удивило. Он посмотрел на книги, затем перевёл непонимающий взгляд на нездорово побледневшего Юри, тут же закусившего дрожащую губу. — Я соберу, — прошептал он, пряча глаза за спасительной челкой. — Извините за беспокойство. — Не стоит переживать, — Никифоров тепло улыбнулся. — Кажется, сегодня тебе не везет. — Мягко говоря — да, — Юри сводит брови к переносице, забавно фыркая. — Значит, повезет завтра, — уверенно кивнул Виктор, не сводя с Кацуки внимательного взгляда. Тот смущенно отвел глаза и залился очаровательным румянцем. — О, ты ведь книги регистрируешь? Я сейчас. Виктор вернулся через несколько минут, держа в руках небольшой железный стул. Пододвинув его ближе к стулу Юри, мужчина пояснил: — Я взял его из комнаты отдыха. — Что Вы собираетесь делать? — Очевидно же — хочу помочь! Вернув книги на стол, Юри предусмотрительно отодвинул их подальше от края. — Я закончу регистрацию сам. Это моя работа. — Конечно закончишь, — Виктор улыбнулся, склоняя голову набок. — Я всего лишь буду диктовать тебе названия и имена писателей. Мы часто так делали с Надеждой Дмитриевной. Работа идет на порядок быстрее. Несколько секунд сканируя Виктора нечитаемым взглядом, Юри выдохнул: — Не стоит тратить на меня свое время. Тем более Вам… — У меня заслуженный отпуск. Провожу его где хочу и с кем хочу, — напомнил Виктор. — Ты ведь не хочешь меня обидеть, правда, Юри? Нокаут. Парень вспыхнул с удвоенной силой, быстро сливаясь с красной обивкой стульев в читальном зале. Его имя из уст самого Виктора Никифорова звучало странно и непривычно. — Вы знаете, как меня зовут? — осторожно уточнил он, щелкая мышкой и возвращая к жизни потухший экран компьютера. — Надежда Дмитриевна сказала, — объяснил Виктор, вытягивая из стопки первую книгу. — Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея». Год издания — 2011. Издательство «Globe». Юри послушно вбил продиктованные данные. — Мой любимый бестселлер, — трепетно поделился он. — «Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему». Моя любимая цитата, — в ответ подмигнул Никифоров. — Не смейте цитировать лорда Генри. Он ужасный человек! — заявил Юри, агрессивно щелкнув компьютерной мышкой. — Почему же? — Он проповедует жажду наслаждений и порок. Он совратил Дориана. — Критики говорят, что лорд Генри является своеобразным Мефистофелем для Дориана, когда Бэзил — это проигравший ангел-хранитель. — Неужели Вы поддерживаете гедонизм Генри? Виктор засмеялся: — Я лишь считаю его философию крайне занимательной. Виктор был прав. Когда тебе диктуют, работа протекает намного быстрее. С регистрацией книг было покончено спустя два часа, и теперь Юри предстояло кое-что потяжелее, чем просто расстановка их по полкам — нужно было как-то отблагодарить Никифорова. — Эм... я хотел, — неуверенно начал он, когда Виктор внезапно сорвался с места, ударяя себя по лбу. — Какой же я эгоист! Пришёл, вывалил Надежде Дмитриевне все свои проблемы, а сам даже не удосужился спросить, как у неё дела! Кацуки тут же посмотрел на часы. — Скоро закрытие, поэтому в это время она обычно приводит в порядок книжные полки. Но Вы так закричали, что, думаю, она скоро будет здесь… — Ох, как некрасиво получилось. Спасибо, Юри. Увидимся позже! — стремительно попрощался Виктор, скрываясь за высокими стеллажами. Юри рассеяно оглядел полностью опустевший книжный зал и, прижимая руки к груди, счастливо зажмурился. Сердце билось где-то в лопатках. Он провел больше часа со своим идолом. Они обсуждали противоречивые произведения, и Виктор улыбался совсем не так, как улыбается на интервью. Юри был счастлив.