VIII
Проснувшись на следующее утро, я понял, что заболел. Это чувство знакомо всем, будь ты полубог или обычный человек. У всех такое было: когда просыпаешься разбитым и выжатым, голова раскалывается, кости ломит, и не хочется не то что вставать с кровати — вообще жить не хочется. Режущий звук поющей раковины, извещающий об общем подъеме, острым кинжалом впился мне в мозг, и я застонал, зарываясь в подушку лицом. — Батч… — позвал я. — Батч… Темнокожий сын Ириды подошел ко мне и посмотрел вопросительно. — Да? Что такое? Батч не был сыном Гермеса, но в пестром коллективе нашего домика занимал далеко не последнее место. Как-то так вышло, что после смерти Джен я стал доверять ему куда больше, а он, видимо чувствуя свою вину, хоть ее и близко не было в этой трагедии, стал вести себя куда ответственней. — Рули домиком, — прохрипел я, — только не устрой апокалипсис. И передай Хирону, что мне хреново. Батч прищурился, затем кивнул. — Хорошо, сейчас сразу сбегаю к нему. Он пошел к выходу, крича на ходу: — Эй, подъем, лежебоки, выходим на свежий воздух, просыпаемся, скоро на завтрак пойдем! Я закрыл глаза и попытался расслабиться, погрузившись в дремоту. Нет, всё-таки не зря я выбрал именно его в качестве своего зама. Крис бы сейчас задал мне десять тысяч вопросов о моем самочувствии. Любой из братьев Стоул просто забил бы на мою просьбу и не пошел бы к Хирону. Батч же не тратил время зря, и при этом можно было быть уверенным, что он всё сделает, и сделает как надо. Батч заглянул в дверь минут через пятнадцать. — Хирон подойдет чуть позже. Завтрак тебе занесут сюда, я договорился. Ты как? — В порядке, — соврал я, — спасибо, Батч. Он кивнул мне и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Он кивнул мне и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Я же закрыл глаза и попытался систематизировать события последней ночи — не лучшее, чем можно заняться, когда лежишь с высокой температурой. Мой барахлящий мозг никак не мог выдать цельную картинку, поэтому я быстро сдался и с этого момента просто лежал, то погружаясь в лёгкую дрёму, то тупо втыкая в потолок. Еще минут через 20 Селена принесла завтрак. Поставила поднос на тумбочку, а сама тихонько присела на край кровати. Я решил, что дальше притворяться спящим будет просто некультурно. — Привет, — сказал я, открывая один глаз. — Привет, Лука, — Селена попыталась улыбнуться, но у неё не очень-то получилось, — что с тобой случилось? — Не знаю, — ответил я, глядя на нее украдкой, — видишь, заболел как-то… Ничего страшного. Воцарилось неловкое молчание. — Я не собиралась ссориться, — сказала она вдруг, — Зачем ты со мной так? Я мысленно закатил глаза. «Я совсем не хочу выяснять отношения. Просто отстаньте от меня и дайте отоспаться». Впрочем, вслух я сказал совершенно другое. — Я с тобой и не ссорился. Ты сама решила, что мы поссорились, уж не знаю, почему. Селена вздохнула. — Тогда, может быть, сделаем вид, что никаких ссор не было? Я посмотрел на нее задумчиво. Она была всё такой же красивой, и всё так же нравилась мне, но всё же прежней теплоты, разливавшейся по венам в её присутствии, я не ощущал. — Скоро придет Хирон. Но ты можешь зайти ко мне чуть позже. Я буду тебя ждать. — Будешь? — она вскочила на ноги и чмокнула меня в нос. От неё нахло чем-то цветочным и слегка терпким. — Ох, Лука… Еще немного она посмотрела на моё лицо, а потом пошла к выходу, улыбаясь. — Я вернусь где-то через часик! Селена ушла от из домика Гермеса счастливой, оставив меня еще более разбитым, чем до её прихода.***
Этот день я так и провел в постели. Хирон заглянул ко мне на несколько минут, поцокал языком, и сказал, что несколько порций амброзии все излечат, но до вечера мне лучше лишний раз не напрягаться. Его совету я последовал с удовольствием — каждому нужна разгрузка. До солнцестояния и совета богов оставалось ровно восемь суток; я все так же был скован по рукам и ногам. Встреча с Прометеем, на которую я возлагал такие надежды, ничего не прояснила. Наоборот, она зародила в душе сомнения. Когда уже ко мне отнесутся как к равному, как к союзнику, а не как к слуге? В конце концов, я уже сделал очень много для успеха нашего дела… Впрочем, лежа в кровати весь день, я вовсе не вынашивал планов по переустройству мироздания. Я просто болтал с Селеной, стараясь казаться обычным собой. По началу мне не очень-то хотелось с ней общаться, но довольно быстро я понял — нас все еще многое связывает, и это никуда не денется. Мы говорили о чем угодно, только не о приближающейся войне. Ни слова до самого вечера не было сказано ни о посохе Зевса, ни о сыне Посейдона Перси Джексоне, ни о конфликте между богами, ни обо всем остальном. Мы говорили о лагере и о жизни за лагерем, про кино и про стрельбу из лука, про предстоящий новый захват флага и про книги, про музыку и про новеньких в домике Афродиты. И день, который обещал быть страшно скучным, внезапно стал для меня лучшим с того момента, когда проклятый Джексон заявился в Лагерь Полукровок. С Селеной мы окончательно попрощались только после ужина, так ничего и не решив по поводу наших отношений, но уж точно выкинув из головы все обиды друг на друга. На прощание мне достался легкий поцелуй, и, скорее всего, она сама не знала, что он может означать для нашего будущего. Она ушла, а я перевернулся на спину и с блаженной улыбкой уставился в потолок. Мне уже было легче. Легче — как физически, так и морально. Разгрузочный день сработал, теперь я снова был готов к великим делам… К сожалению, в этом мире ничего не бывает без ложки дегтя. И, чем больше бочка с медом, тем больше ложка. Дверь в домик, щироко распахнулась, и вовнутрь шагнули Батч и Коннор Стоул. Выражение их лиц красноречивее всяких слов заставило меня подняться с кровати. Ладно Батч…но что Коннор вообще может быть настолько напряжен и взволнован, я не мог даже представить. — Что-то случилось? — С чего ты взял? — криво усмехнулся Батч. — У вас на лице написано, — интонации его голоса мне не понравились еще больше, чем мимика, — что…опять кто-то пропал? — Что же может пойти не так, — пробормотал Коннор себе под нос, — в этом проклятом лагере? Все отлично… Превосходно… — Так! — громко сказал я, уже окончательно поднявшись. — Вы можете нормально, блин, мне ответить или нет?! Батч тяжело вздохнул. — Никто не пропал. Просто…просто война надвигается. Этого можно было ожидать. Пока ничего серьезного, так отголоски. Но скоро всерьез начнется. — А ведь еще вчера все были такими друзьями! — едко вставил Коннор, ища что-то в своей тумбе. — Что, столкновения? — мне не верилось в это от слова совсем, но из их слов другого вывода не напрашивалось. — Здесь, в лагере? — Арес поддерживает Посейдона, — сказал Батч, — Афина поддерживает Зевса. Конечно же, эти идиоты во всем пытаются подражать божественным мамочкам и папочкам… Он прервался, оглянувшись — дверь в домик скрипнула, открываясь. В проем шагнул страшно довольный Крис Родригес. — Оу, уже собрали консилиум? — ухмыльнулся он. — А меня не пригласили? — Ничего смешного, — огрызнулся Батч, — Когда эти придурки начнут всерьез резать друг друга, тогда ты тоже будешь ржать? Крис пожал плечами. — Мне наплевать, поверь. Пусть делают, что хотят, раз природа обделила мозгами. — Отличная позиция, — Батч хмуро смотрел на него, скрестив руки на груди, — знаешь что? Ты еще хуже, чем они! Потому что понимаешь, что происходит, но ничего не делаешь. — А ты дергаешься, но все равно ничего не получается, — парировал Крис, — так будь умнее и не напрягайся. Гневное выражение лица Батча сменилось брезгливым. — Даже время на тебя тратить не буду. Коннор, ты нашел? — Да, — Коннор высунул голову из тумбочки и быстро засунул что-то в карман, — идем? — Да, — Батч рванул ко входу, — быстрее! Они исчезли за дверями, и тут я понял, что так и стою в проходе между кроватями с открытым ртом. — Вот и в чем я не прав? — развел руки Крис, поворачиваясь ко мне. — Он так реагирует, как будто я это все устроил. — Мне так никто и не сказал нормально, что случилось, — нервно напомнил я, — и что происходит сейчас? Я там нужен? — Забудь, — махнул рукой Крис, присаживаясь на кровать, — все уже разошлись. Только до домиков не добрались, Хирон читает лекцию на тему: «Почему мы все должны дружить». — А ты почему не там? — удивился я. — Мне это не интересно, — пожал плечами Крис, закидывая на кровать ноги в обуви, — поверь, ничего интересного там не случилось. Просто гребаный бардак. Кто-то кого-то обозвал — и пошло-поехало. В добавок все на нервах из-за этой истории с молниями… — А что, Арес правда поддерживает Посейдона? — перебил его я. — Да, говорят, мол, он поверил, что Посейдон не крал посох… — Ха! Крис с интересом смотрел на меня. — Что-то с тобой не то, Лука. Тут у всех уже крыша едет, конечно, но эти твои перепады настроения… — Думаю, я все же больше в порядке, чем они, — я неопределенно махнул рукой в сторону окна. — Потому что боги… — начал Крис, но тут во стороны входа послышался шум голосов и топот ног. — Ладно, — скривился он, — потом поговорим. Если мысль не забуду. Я кивнул ему и снова улегся на кровать, наблюдая за лицами входящих. Беспокойные, довольные, радостные, грустные, несчастные лица — какая же все-таки разношерстная компания. Вот только у всех как на подбор кошки на душе и тараканы в голове. Сколько из них согласятся со мной и пойдут на войну, которая может оказаться для них последней? А сколько так и будут мелочно грызться по указке своих божественных родителей? Впору начинать вербовать свой отряд самоубийц. Я тяжело вздохнул и закрыл глаза. Странно, вроде почти ничего сегодня не делал, а в сон клонило все равно… Очередной день подходил к концу. До солнцестояния оставалось меньше восьми суток.