IX
— Нет, — сказал Кронос металлическим голосом, заставляющим голову звенеть, — ты не старался исполнить мой приказ лучшим образом. Ты пытался его саботировать! Это была измена! Подлая, лживая… Каждый слово, сказанное им, резало мой разум стальными лезвиями, проникало под подкорку… — П-п-повелитель, — прокричал я, хватаясь за голову, — я…я лишь хотел… — Я знаю, что ты хотел сделать, — холодно сказал Кронос, — ты хотел убить Перси Джексона с помощью дара твоего отца. Ты пытался отправить его в Тартар. Мне пришлось перекроить план! А тебе пора получить урок покорности. В моей голове будто бы взорвалась граната, и я взвыл от боли, падая на колени. — Ты понимаешь, сказал Кронос уже спокойнее, — что мог разрушить сложный, многослойный план одним неловким действием? Из-за своих человеческих чувств? Боль поутихла, и я приподнялся, вытирая слезящиеся глаза. Вокруг меня ничего не было: ни пшеничного поля, ни синего неба над головой — это было не то место, где мы обычно встречались с Кроносом в моих грезах. Вокруг меня был лишь мрак, густой, чернильный, пульсирующий мрак. Даже самого Кроноса не было видно, только где-то во тьме угадывалось слабое, еле уловимое движение. — Я, — сказал Кронос, — тысячи лет существую, как ничтожный червь. Жалкий, униженный, разрубленный на сотни частей — так позаботились обо мне мои дорогие дети! Многие сотни лет я наслаждался каждым мигом моих бесконечных страданий, лелея свою месть! И как бы я к тебе не относился — я не позволю тебе помешать мне. Ты будешь вынужден подчиниться! — Талия… — прошептал я. — Я лишь хочу… — Мне плевать! — взорвался Кронос. Казалось, его бешенство было настолько велико, что он перестал контролировать себя — и моя голова прошла полностью: — Если мы победим, ты будешь всесилен! Я верну твою девчонку, сделаю всё, что ты захочешь! Для этого надо так мало — только буквально выполнить мой план! Я многого хочу?! Многого?! Я молчал. Мне было нечего ответить. — План разрушен! — бушевал Кронос. — Война между богами не развязана! Молнии снова у Зевса! Я раскрыт! Перси Джексон меня ненавидит! Я выгляжу мелким, отвратительным, мстительным гадом, каким меня и хотели представить олимпийцы! Из-за тебя и Ареса, двух клоунов! Тьма вокруг меня заколыхалась и запульсировала, в ней проступили багровые блики. — Перси должен был попасть в Царство Мертвых, — сказал титан, — он должен был столкнуться с Аидом. Понять, что он из себя представляет. Понять, что из себя представляют боги вообще — увидеть как они охотятся на него, пытаются его убить! Все это время посох Зевса должен был быть в безопасном месте. Он не был бы найден — и началась бы война. У вас с Аресом была задача — просто сидеть и ничего не делать! Но, нет, этот идиот сунул Перси рюкзак с посохом. А ты подарил ему проклятые кроссовки. В итоге он сначала решил, что я хочу его убить и забрать посох себе, а потом вычислил, что Арес — предатель, победил его, и вернул посох Зевсу! У меня все внутри похолодело. — Как… Арес?.. — Он решил, что мой план недостаточно хорош! Он встретился с Перси по моему указанию, чтобы помочь ему! Вот только приказ понял по-своему. Он отдал ему рюкзак со спрятанным посохом внутри. Чтобы Аид наверняка понял, кто тут вор. Вот только Перси все равно выбрался из Царства Мертвых, только уже с четким пониманием, что именно подсунул ему Арес. А когда этот кретин, «бог войны», умудрился проиграть ему поединок и раскололся, все окончательно стало ясно. — Я бы не додумался отдать посох Перси, повелитель, — прошептал я. — Я знаю, что ты не настолько глуп, — отозвался Кронос, — поэтому я с тобой еще разговариваю. Он помолчал. — Пока я не вернулся в ваш мир, мое влияние на него ограничено. Я вынужден действовать через вас. Поэтому для меня важно, чтобы мои инструкции выполнялись беспрекословно. — Да, — сказал я тихо, — я приношу свои… — Мне не нужны извинения, — отрезал Кронос, — мне нужен результат. Пока что первая фаза плана провалена. Мне придется перекраивать его на ходу. На мое воскрешение потребуется время, и я предпочел бы, чтобы в этот момент боги были бы заняты борьбой друг с другом. Теперь же этого не будет, более того, они будут готовы к моему возвращению. Поэтому будем действовать иначе. Ты готов выполнять то, что я поручу тебе, беспрекословно и без лишних вопросов? Я бы мог сказать, что в этом момент меня разрывала на части внутренняя борьба, что я мучительно пытался принять единственно верное решение… Но я лишь молча кивнул мгле, окружавшей меня. Голова моя была пуста. Я уже не мог иначе. — Хорошо… — впервые за разговор в голосе Кроноса появился какой-то намек на удовлетворение, — теперь слушай меня. У тебя есть пара недель на подготовку — пока мой племянник Прометей наладит связь с моим братом Океаном. Потом тебе надо будет покинуть лагерь — навсегда. Я попытался что-то сказать, но мне помешал комок в горле. Как бы то ни было, но лагерь был моим единственным домом. — За это время, — продолжал Кронос, — тебе надо будет сколотить команду полубогов. Несколько человек, которые уйдут с тобой — и еще один, который будет нашим агентом в лагере. Подойди к этому заданию очень ответственно — нам нужны люди, на которых мы сможем положиться. После этого ты отправишься в Нью-Йорк — и встретишься там с моим союзником. С императором. — С императором? — удивленно переспросил я. — Он ничтожество, как ты скоро убедишься, — в голосе Кроноса сквозило презрение, — но он нам очень нужен, к сожалению. Там же, в Нью-Йорке, с вами встретится и Прометей. Вы начнете собирать армию — и проведете ритуалы, необходимые для моего воскрешения. Тебе все ясно, Лука Кастеллан? Свое право на ошибку ты уже израсходовал. Не подведи меня снова! — Повелитель, — произнес я, сглотнув, — мои ошибки…я хотел, как лучше. Я все понял. Я буду верен до конца. — Тогда — прощай, — сказал Кронос, — и крепко помни, что я сказал тебе. Мгла закрутилась вокруг меня водоворотом, и, когда я проснулся в холодном поту на своей кровати в домике Гермеса, голова моя снова раскалывалась от боли.***
На следующий день после солнцестояния и моего сна Перси, Аннабет и Гроувер вернулись в лагерь. Разумеется, их встречали как героев. Даже внутренние разногласия, которые, словно ржавчина, разъедали коллектив полубогов изнутри в последние несколько недель, будто бы отступили куда-то на второй план. Я же старался просто не встречаться ни с кем из этой тройки, особенно с Перси. Натянуто улыбался им, говорил какие-нибудь банальные слова признательности, и поскорей отходил в сторону. Порой я замечал нечто похожее со стороны других, и это наполняло мое сердце радостью. Не все были рады, что порядок восстановлен, не всем было по душе, что Олимп снова правит железной рукой. Это внушало оптимизм. Вот только я не знал толком, как начать разговор с такими людьми. «Эй, привет, у меня к тебе дело. На самом деле это я похитил жезл Зевса, чтобы развязать войну между олимпийцами. И вообще, я служу Кроносу. Айда со мной?» Какие шансы, что после таких слов меня не испепелит молния с неба? А может быть, обо всем просто донесут Дионису? Сможет ли могучий титан Океан, брат Кроноса, превратить меня в таком случае из дельфина обратно в человека? Все эти беспокойные мысли занимали мою голову. Дни шли, время «Ч» приближалось, а я так и не нашел себе никаких союзников. А уж кто может стать моим агентом в лагере…тут у меня даже идей никаких не было. Между тем, жизнь в лагере действительно, казалось, налаживалась. Хмурых лиц стало куда меньше, куда чаще можно было увидеть улыбки на губах, услышать смех. Лето перешагнуло свою середину и легко и беззаботно клонилось к закату. Подходил к концу жаркий июнь, его уже готовился сменить дождливый август. В последний его день наконец случилось событие, которое смогло сдвинуть все с мертвой точки. К этому времени меня все чаще начали обуревать приступы беспокойства. В такие моменты я уходил к лесной опушке и бродил там, размышляя и пытаясь выбрать для себя стратегию вербовки единомышленников. Как правило, заканчивалось все очень однообразно: набегавшись в пустую, я ложился на траву в прохладной тени одного из деревьев и там погружался в бесплодную дрёму, глядя на синее, глубокое, безоблачное небо. Этот день оказался особенным — ведь на опушке я был не один. Аннабет подошла незаметно — вроде как даже со спины, со стороны леса. По крайней мере я ее не видел и звука ее шагов не слышал. Её появление стало для меня неожиданностью. — Лука, — громко сказала она, заставив меня дернуться, вскочив на ноги. Рука моя инстинктивно дернулась к ножнам. Но тут я увидел, кто передо мной и выдохнул. — Извини, — сказал я, усаживаясь назад на траву, — рефлексы. Привет. Что ты тут делаешь? Она стояла передо мной, скрестив руки на груди, и внимательно изучала взглядом с каким-то неопределенным выражением на лице. — Могу задать тебе тот же вопрос. Я здесь, потому что ищу тебя. — Меня? — удивился я. — Ну, ты же избегаешь меня. Уже месяц. — Аннабет, — вздохнул я, — тут дело не в тебе. — А в чем же? — Во всем этом вашем поиске… Только сказав эту фразу, я тут же пожалел о содеянном. У Аннабет аж щеки покраснели, а глаза стали влажными. — Понятно! — выкрикнула она. — Это все поиск, да?! У нас получилось, а у тебя нет?! И это повод бросать меня?! — Не кричи пожалуйста… — примиряюще поднял я руки. — Тут лес, не надо… — Да пожалуйста! — Аннабет шмыгнула носом. — Пожалуйста! А ты…ты просто трус! Развернувшись на каблуках, она бросилась бежать в сторону лагеря. — Аннабет! — крикнул я ей в след, поднимаясь на ноги. Она даже не обернулась. Сначала я хотел бросится за ней, по потом странный шорох за моей спиной заставил меня обернуться — и мое сердце ухнуло в пятки. Буквально в нескольких метрах от меня меж редких деревьев осторожно пробирался гигантский муравей-мирмек, и его янтарная хитиновая броня хищно блестела в лучах заходящего солнца. — Так, так, — прошептал я, замерев, — только без резких движений… Трагедия, случившаяся с Джейн, была случаем, к сожалению, не единственным, хоть и редким. Из всех странных существ, населявших лес, именно они доставляли больше всего хлопот. Эти агрессивные твари, обитающие где-то в чащобе, постоянно прокладывали себе новые маршруты к опушке. Их тянуло к лагерю как магнитом. Полубогов они ненавидели, если, конечно, можно было бы приписать их странному разуму такое человеческое чувство, и нападали на них при первой возможности. Впрочем, чувство это было взаимным. Любая встреча с гигантскими муравьями в лесу заканчивалась чьей-нибудь смертью. < Создание, привлеченное сюда, видимо, шумом, наконец заметила меня и грозно защелкал жвалами. Полутораметровые усики-антенны заколыхались. Я со свистом выдернул клинок из ножен. — Ну что, тварюга, как насчет опробовать мой новый меч в деле? Мирмек с фантастической для такого грузного существа скоростью метнулся вперед. Пожалуй, если бы я не был полубогом, вряд ли я успел бы что-то сделать. Но я был им. Я отпрыгнул влево, одновременно взмахнув мечом наотмашь. Тварь пронеслась мимо меня, как танк, потерявший управление, и с грохотом врезалась в здоровенное дерево — да так и замерла. Я тут же обернулся с мечом наизготовку. — Эй! — крикнул я муравью. — Сражаться-то будем? Никакой реакции, никакого движения. Я аккуратно двинулся в сторону замершего гиганта. С кончика лезвия капала какая-то гадость, и я брезгливо вытер его об траву. То, что я увидел, подойдя поближе, превзошло все мои ожидания. У муравья просто-напросто отсутствовала вся передняя часть головы вместе со жвалами. Он был полностью и окончательно мертв, только лапки еще рефлекторно подергивались. Невольно присвистнув, я с восхищением посмотрел на свой меч. Я ведь даже всей силы не вложил в удар, просто взмахнул наудачу! — Ха! — только и сказал я. — Вот это да! А потом обернулся и увидел смотрящего на меня во все глаза Криса Родригеса. — Привет, Крис, — сказал я с наигранной веселостью, — ты тоже решил ко мне подкрасться со спины? Для вооот того типа это плохо закончилось. Я махнул рукой в сторону мертвого муравья. Крис нервно сглотнул. — Ты его уложил с одного удара… Я даже на помощь прийти не успел… Как это… — Навык, — усмехнулся я и зашагал в сторону лагеря. Горячка боя постепенно отпускала меня, и я возвращался в свое обычное беспокойное состояние. Крис поспешил за мной, оглядываясь. — Навык навыком, — потряс он головой, — но вот так начисто… Что у тебя за меч? Я спешно сунул клинок в ножны. Пожалуй даже слишком спешно. — Ты все-таки странный человек, Лука, — сказал Крис, задумавшись. Я посмотрел на него, на лагерь, простершийся перед нами в легкой вечерней дымке, и наконец решился. То ли доза адреналина, ударившая мне в голову после короткой схватки, помогла мне в этом, то ли что… Сам толком не знаю. — Крис, — сказал я медленно, подбирая каждое слово, — что, если я предложил тебе покинуть лагерь. Для…для того, чтобы бороться? Бороться за лучшую долю для нас, для полубогов? Он остановился и уставился на меня. Я остановился тоже. Какое-то время он смотрел на меня молча, затем нервно рассмеялся. — Ты шутишь, да? Я смотрел на него молча, и его улыбка растаяла, как дым. — Ты не шутишь… — он закусил губу. — Но… — Посмотри вокруг, — сказал я, — посмотри, что происходит. Вспомни Джейн…и других. Талию вспомни, хоть ты ее и не знал. С историей-то ее ты знаком! Сколько наших погибает, а олимпийцам наплевать! Нашим родителям наплевать! Разве ты не хочешь исправить все это! Разве не хочешь того, чтобы мы могли жить нормально, а не прятаться всю жизнь, как мыши под веником, пока в нашу норку заботливые боги не закинут крысиный яд?! — Хочу, но… — Крис что-то лихорадочно соображал. — Что мы можем сделать, Лука? Что мы можем против них? — Мы будем не одни, — улыбнулся я, — у нас есть могучие союзники. Вместе с ними мы построим лучший мир! Ты со мной? — Так… — Крис провел рукой по взмокшему лбу. — Ты же не говоришь о… Он смотрел на меня с каким-то детским испугом. — Мне надо подумать, Лука, — прошептал он, — дай мне немного времени, пожалуйста. — Хорошо, — сказал я беззаботно. Сердце у меня в груди колотилось как проклятое: — у тебя еще есть время подумать. Я тебя не тороплю. Он молча кивнул, еще раз вытирая лоб рукавом. Остаток дороги мы прошли молча и вернулись в лагерь с гонгом, возвещающим время ужина.