Камелия, что дарит жизнь

      — Нет! — Тсубаки резко села на футоне, перепугав сидящего около нее Хацуюки.       Парень испуганно дернулся от резкого возгласа, однако быстро пришел в себя и облегченно засмеялся.       Через несколько секунд взгляд девушки прояснился и она немного расслабилась, но потом, вспомнив события прошедшего дня, вновь подскочила и схватила дракона за руку.       — Где Ясухиро?! — выдохнула она. — С ним все в порядке?       Хацюки недоуменно моргнул, а потом легко улыбнулся, осторожно взяв ее ладонь в свою. Вопреки ожиданиям, девушка ничего не почувствовала, что показалось удивительным: раньше от его прикосновений она краснела, словно спелый персик.       Тсубаки нахмурилась, но одернула себя. Сейчас ее больше всего волновал Ясухиро. Все остальное может подождать.       — С нашим занудой все хорошо. Сейчас он отдыхает, завтра будет как новенький, — Хацуюки отпустил ее руку и поднялся. — Скажи спасибо богине и ее персиковому эликсиру.       На секунду девушке показалось, что в голубых глазах друга отразилась обида, и ей стало совестно. Хотелось что-то ему сказать. Что-то, что приободрит и вселит уверенность, но слова застряли в горле. Раньше она бросила бы, задорно подмигнув: " Не тухни, помидорчик! Из тухлятинки сок не сделаешь", но их отношения изменились, и теперь Тсубаки уже не знала, где проходит грань между допустимым и недопустимым. Возникло стойкое ощущение, что она балансирует на острие ножа, и первый же неверный шаг будет стоить жизни. Она еще раз внимательно посмотрела на Хацуюки, но странное выражение уже пропало из его глаз.       — Переодевайся и иди завтракать, — сухо бросил парень, направляясь к выходу.       — Эй, Юки… — неуверенно окликнула девушка.       — Ммм? — он остановился, не оборачиваясь.       — Спасибо…       — Не за что, — усмехнулся парень, выходя из комнаты и задвигая седзи.       Когда шаги стихли вдалеке, Тсубаки со стоном упала на подушки. Известие о том, что с Ясухиро было все в порядке, приободрило и обрадовало ее, и теперь можно было переключиться на другие мысли.       — Интересно, сколько я проспала? — проговорила она вслух, глядя в потолок.       Темно-шоколадные волосы спутались и потеряли блеск. Девушка недовольно фыркнула, прикрывая глаза: не жизнь, а сплошной стресс! Последнее, что она помнила перед тем, как отключилась — как Мизуки приложил два пальца к ее лбу. Медленно, рассматривая каждую деталь, она прокручивала в голове все, что случилось до того, как подоспела подмога. ...Мальчик улыбнулся, и в его глазах мелькнуло презрение. Внезапно прямо перед носом у Ясухиро из земли появились еще несколько колючих лоз. Он еле успел отпрыгнуть в сторону, чтоб не получить сквозной раны, но шипы все же оцарапали его плечо. Шипя, парень вновь переместился, но теперь он больше не стремился подойти ближе к екаю. Бессмысленная игра в кошки-мышки продолжалась, но шла уже в более быстром темпе. Тсубаки еле успевала следить за противниками, то и дело теряя их из виду. Со временем защитник почти перестал использовать перемещение, из-за чего на его теле появилось еще несколько ранений. Татуировка на лице стала постепенно светлеть, показывая, что силы у него кончаются. Вскоре Ясухиро, тяжело дыша, опустился на одно колено. Все его тело было покрыто мелкими царапинами, но он не обращая на них внимания, сосредоточившись только на сражении. На лице юноши застыло серьезное выражение, и Тсубаки поняла, что он будет защищать ее до конца. Колени девушки задрожали, и она до крови закусила губу, пытаясь справиться с отчаянным желанием кинуться на помощь. На мгновение их взгляды встретились, и на губах защитника появилась ласковая теплая улыбка.       Тсубаки поняла: у него больше не осталось сил.       Говорят, что перед смертью человек видит всю свою жизнь и может оценить со стороны, как он ее прожил. И это действительно так. Перед глазами девушки, словно кино, пронеслись самые важные и счастливые моменты жизни. И всегда рядом с ней был Ясухиро.       Вот они с отцом встретили его в лесу, а вот он спас ее от пожара в детстве… В день рождения девушка находила на подоконнике неизменный букет прекрасных камелии, а в прошлом году рядом с цветами оказалась коробочка с кулоном в виде все той же камелии. Она носила его не снимая... После тренировок он гладил ее по голове и шептал слова поощрения… А как сверкали его глаза каждый раз, когда он смотрел на нее, сколько в них было тепла и… Сердце до боли сжалось.       Сейчас она готова была отдать свою жизнь взамен его.       "Нет, пожалуйста! Только не он!" - билась в ее голове беззвучная мольба.       Тсубаки не могла себе представить жизни без его улыбки и мягкого, словно бархат, голоса. Слишком она привыкла к нему, слишком… полюбила.       Странный екай снова улыбнулся и заправил прядь волос за острое, как у эльфов из сказок, ухо. Очередная лоза с треском ринулась к Ясухиро. И тут девушка не выдержала. С криком выдернув кодачи из земли, она воинственно оскалилась. Бордовый щит тут же рассыпался, словно стекло, открывая врагу ее местоположение.       — Эй, ты! — заорала она. — Это я тебе нужна. Не трогай его!       Лоза остановилась в сантиметре от лица Ясухиро, и он в ужасе распахнул глаза, обернувшись к девушке. Мальчик засмеялся. Его мелодичный, как звуки флейты, смех странно звучал на искореженной и изуродованной поляне. В груди все вибрировало от страха, и девушка почти до треска сжала зубы, пытаясь взять себя в руки.       — А я все думал, когда ты наконец соизволишь выйти… — вытирая выступившие слезы рукой, протянул екай. Ледяная волна прошлась по позвоночнику Тсубаки, но она упрямо стиснула рукоять кодачи.       — Если ты не тронешь его, то я пойду с тобой добровольно, — мрачно оповестила она и поднесла лезвие клинка к горлу. — А если еще хоть один волос упадет с головы Ясухиро, то я перережу себе горло.       На это мальчик только усмехнулся.       — С чего ты взяла, что нужна мне живой? — клыки сверкнули на солнце. — Ты просчиталась, девочка. Лучше бы осталась под защитой своего барьера.       И тут лоза, пытающаяся до этого убить Ясухиро, ринулась в ее направлении. Девушка только успела изумленно открыть рот, как пространство перед ней осветилось алой вспышкой. На лицо брызнуло что-то горячее и густое...       Из омута воспоминаний Тсубаки вырвал тихий, но уверенный стук.       — В-войдите… — слабым голосом ответила девушка, сообразив, что одета только в белую пижаму с огромной вишней на груди. Ягода с круглыми глазами и бешеной улыбкой с рядом белых зубов выглядела пугающе. Преодолев секундное желание провалиться сквозь землю, Тсубаки решительно вздернула подбородок. Ничего, переживут!       Тот, кто в следующие несколько секунд открыл седзи и хмуро уставился на нее, был никто иной, как старший хранитель храма, белый лис Томое. Он остановился в нескольких шагах от нее и нервно вильнул хвостом.       — Ты еще даже не переоделась? — приподнял бровь хранитель.       — Нет, не переоделась, мистер «Церковная Свечка», — нагло высказалась Тсубаки, наконец поднимаясь и застилая свой футон. — Прошу вас оставить меня и мой утренний внешний вид в покое, пока еще хвост из того места, а не, скажем, из носа, растет!       Уши в ту же секунду прижались к голове, и демон-лис отреагировал на провокацию. Отвратительное настроение давало о себе знать легким покалыванием в груди, которое и заставляло девушку начинать конфликт сразу после пробуждения.       - В нашем храме, мисс «Мне-на-все-наплевать», есть некоторые правила, за существования которых я очень долгое время боролся с Нанами, - его глаза загорелись дьявольским огнем, – и я заставлю вас им следовать, даже если мне придется при этом выжечь их вам на лбу!       Тсубаки уже хотела ответить ему еще одной язвительной фазой, но прикусила язык, отвернувшись. В памяти вновь всплыл образ Ясухиро, истекающего кровью на траве посреди уничтоженной поляны. Томое медленно выдохнул, постепенно успокаиваясь и беря под контроль взбесившееся либидо.       — Ну и что ты хотел? Явно ведь не подгонять меня к завтраку, — в конце концов произнесла девушка, расправляя подушку.       — Нет, — согласился он, тут же забывая про перепалку. — Дело в Нанами. Она сегодня всю ночь не спала из-за волнения за тебя и твоего белобрысого.       Боль и чувство вины снова сдавили грудь. Тсубаки повернулась к Томое, подняв бровь. Все же в такие моменты ее характер почти всегда берет вверх над разумом.       — И ты хочешь, чтоб я что-нибудь с этим сделала? — догадалась она. — Подумать только. Ты просишь меня о помощи… Кто узнает — засмеет. Не так ли, мистер «Гениальный Хранитель»?       Нет, на самом деле она в любом случае поговорила бы с Нанами, но до чего же весело было злить демона-лиса, лицо которого тут же скривилось в гримасе ярости.       — Да ты и правда в каждой бочке затычка… — угрожающе начал Томое, однако девушка не стала его слушать и, схватив полотенце, зубную щетку, пасту и расческу, попыталась быстро ретироваться. — Эй! Я не договорил!       — А я договорила! — огрызнулась она, вприпрыжку выбегая из комнаты. — Поговорю я с ней, поговорю!

***

      Тсубаки, поев и приведя себя в порядок, обнаружила, что наступил вечер. Решив не затягивать с разговором, девушка подошла к комнате Нанами и неуверенно постучала. Сначала то, что не терпит отлагательств, а уж потом...       — Заходи, — просто ответила богиня.       Отдвинув седзи, шатенка удивленно посмотрела на подругу. Нанами сидела за своим столом и читала книгу, страницы которой были исписаны изящным каллиграфическим почерком, при виде которого Тсубаки почувствовала себя ущербной: нет, у нее был хороший почерк, и учителя всегда хвалили, но до такого совершенства девушке было далеко.       Увидев гостью, богиня тут же подскочила со стула и порывисто обняла ее.       — Я так рада, что с тобой все в порядке! — восторженно воскликнула хозяйка храма.       — Да, спасибо… — смущенно улыбнулась Тсубаки. Она подошла ближе, украдкой заглядывая в книгу.       — Это просьбы прихожан, - зевая пояснила Нанами, заметив интерес гостьи.       — Слушай, подруга, тебе бы пойти поспать, — недовольно высказалась Тсубаки.       — Нет, я в порядке!       — Маленькая врушка. Я знаю, что ты больше суток не спала! — улыбнулась девушка. — Я все о тебе знаю.       Нанами в удивлении распахнула глаза, присаживаясь обратно на стул.       — Но... кто тебе сказал?!       — Информаторов не выдаю, иначе они меня на вертеле поджарят, — подмигнула Тсубаки.       Настроение потихоньку стало улучшаться, но волнение все же не отпускало. Мысленно девушка уже давно была в комнате своего защитника.       "После того, как поговорю с Нанами, сразу же пойду проведать Ясухиро!"       — Ах, ты ж, проныра… — богиня опустила голову на скрещенные руки. — И что еще он тебе сказал?       — Да так, ничего... — улыбка исчезла с лица Тсубаки. — Слушай, Нанами…       Та устало зевнула и подняла взгляд, показывая, что внимательно слушает.       — Это по поводу вчерашнего… В общем… Прости, из-за моего необдуманного поступка все стало только хуже...       — А что случилось там? Хацуюки сказал, что ты сняла барьер.       — Да, и Ясухиро прикрыл меня собой, чтоб защитить… — На какое-то время в комнате воцарилось молчание. — Я вообще не знаю, что теперь правильно, а что нет. Я даже не знаю, чего хочу…       Нанами удивленно распахнула глаза.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Просто раньше я точно знала, что любила Хацуюки. Хотя, может он мне только нравился, — Тсубаки задумчиво пожевала губу. — Но сейчас я вдруг стала замечать, что не могу не думать о Ясухиро.       — Тебе он нравиться? — уточнила Нанами, выходя из-за стола.       — Я не знаю. Прости, со стороны я, наверное, похожа на идиотку. Сама не знаю, что происходит у меня в сердце.       Богиня задумчиво склонила голову набок и улыбнулась.       — Вовсе нет. Скажу тебе только одно: я не знаю, какой путь правильный. Верно мы поступаем или нет выясниться только после того, как мы это сделали. Ответь мне: сможешь ли ты жить, потеряв Хацуюки?       Тсубаки нахмурилась и подперла ладонью щеку.       — Знаешь, я думала, что люблю Юки, хоть и не могу простить его предательство и то, что он врал мне всю мою сознательную жизнь, — принялась рассуждать вслух девушка. — Этот ребенок-переросток слишком много значит для меня. Мы столько всего пережили вместе — и плохого, и хорошего. Помогали друг другу и защищали, вместе строили планы и учились…       — А Ясухиро?       Тсубаки дернулась и удивленно распахнула глаза. Настало долгое молчание.