3. Слово мага
Родная, я весь на грани провала На явках засада, в квартире завал… (Зимовье Зверей - Судьба резидента).
Морозное утро постучалось в окно привычным уже порядком - заунывный вой ветра и целые комья снега, пытающиеся найти себе местечко на подоконнике - но просыпаться не хотелось отчаянно, даже когда отцовские - нет, теперь уже его - карманные часы заиграли свою тихую мелодию. Старые привычки побороть было чрезвычайно тяжело: едва разлепив глаза, Юст тут же начинал слепо и сонно шарить по воздуху в поисках прикроватного столика, которого здесь, конечно, не было, и быть не могло. Разум почти отказывался верить в происходящее, и чтобы его подстегнуть, приходилось прикладывать определенные усилия - но, в конце концов, он, как и всегда, смирялся с тем, что давно уже не дома и что все дела, о которых раньше вовсе не приходилось думать, теперь висят тяжким грузом на его собственной спине. К стольким вещам пришлось привыкать! Взять, например, то же утро. Верхнюю одежду можно свалить в беспорядке на стул - и, проснувшись, обнаружить, что никто ее не отгладил и не развесил в шкафу. Обувь можно устало сбросить и загнать под кровать - там она и останется, а потом придется лезть и выковыривать ее из всей этой пыли. Только лишившись прислуги, маг начал понимать, из скольких деталей состояло одно только обычное для него утро - и какого труда оно стоило. Вместе с пониманием приходило и другое, вполне очевидное чувство. Горькое раздражение. Кое-как одевшись, маг - зевая так, что существовала весьма существенная угроза его челюсти - прошествовал в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Там его ждало зрелище однозначно душераздирающее, а именно - какой-то бледный, пошатывающийся тип в одежде измятой так, словно по ней потоптались слоны и проехала танковая рота. Мерзавец томно взирал на него, по всей видимости, желая что-то сказать - вот только язык заплетался. Не в силах более терпеть этот ужас, маг отошел от зеркала, и, скосив глаза, не без удивления обнаружил на раковине мятую записку, корявый почерк на которой со снайперской точностью выдавал автора. Содержание оной записки понравилось Юсту даже меньше, чем стиль и манера письма: черным по белому в ней сообщалось, что распроклятый старик отправился в город по каким-то своим делам. Юст мрачно подумал о безраздельно царящей снаружи пурге. О прямом ее следствии - то есть о том, что часовщик затеряется в городе, быть может, до самого вечера, пережидая этот белый, обжигающий своим холодом хаос. О том, что на кухне… Нет. Пожалуйста, нет. Дверь на кухню он в нетерпении толкнул, вваливаясь внутрь и жадно пожирая глазами стол, небольшую газовую плиту, холодильник… Пусто. Пусто. Набито до половины, но что толку? Словно бы он умел готовить. Этот старик. Как он смел уйти, не приготовив завтрака? Неужели чары уже настолько ослабли? Неужели ему ждать его возвращения до самого вечера? Маг в раздумьях остановился у открытого холодильника. Существовали, разумеется, различные варианты, например, он мог бы… Нет, нет. Совершенно исключено. Эта нахалка, что приехала вчера, наверняка еще спит, и пусть лучше уж спит подольше. Сунувшись в холодильник, маг вытащил оттуда какие-то странные свертки и кинул на стол один за другим. Ладно, это не может быть слишком сложно. Прислуга же как-то справлялась с этим делом, даром, что состояла из кукол - а если что-то под силу прислуге…в конце концов, не хочет же он слишком многого. Все, чего он хочет - небольшой, скромный завтрак. Что может пойти не так? Первым делом потомок прославленного рода Вайтль решил провести то, что можно было бы назвать смотром войск. Вытянув из стола ящик, он без труда разобрался в инструментах, благо их было совсем немного: ножи, ложки с вилками, да еще какие-то странные железки: одна что скрученное сверло, другая…и зачем в ней столько дырок? Ладно, не так уж оно и важно. В конце концов, он не хочет многого. Все, чего он хочет - небольшой, скромный завтрак. Развернув один из свертков, маг обнаружил там мерзкий на вид шмат мяса - и поспешил отложить подальше. В другом нашлись какие-то длинные, холодные тростинки - противные на вкус и чрезвычайно ломкие, если начать сгибать в пальцах. Третий сверток был уже ближе к тому, что хотел маг, во всяком случае, он узнал, что было в той упаковке. Ага, яйца - он не раз видел, как их варил старик, и если уж с этим справился часовщик, то он справится и подавно. Найдя среди кастрюль самую большую - она выглядела чем-то привлекательнее, чем остальные - маг плеснул туда воды из стоявшего на столе графина, после чего, достав из кармана и натянув перчатки, бросил следом три яйца. Недолго подумав, опустил следом четвертое, и застыл, мучительно пытаясь вспомнить, что делал старик дальше. Кажется, он их солил - во всяком случае, делал так, когда они уже были готовы, но поступал ли он так и до того? Последнее показалось магу разумным и он раскрыл шкафчик, скользя усталым взглядом по этикеткам на коробках и банках. Ага, вот и соль. Сколько ее нужно добавлять, маг представления не имел - единственная цифра, которая крутилась в его голове, когда речь шла о соли, была летальной ее дозой для человека - он сам уже с трудом помнил, где это услышал. Что ж, этого вполне достаточно, чтобы не допустить ошибки - решив так, маг щедро ссыпал в воду три ложки, и, недолго подумав, добавил и четвертую, по числу опущенных в воду продуктов. Водрузив кастрюлю на стол, он, недолго подумав, решил заодно набрать и воды для чая - уж в этот-то раз никто не спасет его от необходимости готовить его самому. Отыскав чайник и залив водой по самое горлышко, маг не без труда водрузил его рядом с кастрюлей, после чего остановился, пытаясь припомнить, как старик пользовался плитой. Устройство было несложным - оно просто не могло быть таковым - и, скоро разобравшись с тем, какие из ручек и рычажков за что отвечают, а также найдя пару спичек, маг запалил огонь… …который тут же взметнулся вверх, едва не лизнув его лицо и не перекинувшись на волосы. И как старик с этим справляется каждый день, не получая ожогов? Воистину, такими вещами должна заниматься только и исключительно прислуга. Держа вначале кастрюлю - а потом и чайник - на вытянутых до предела руках, Юст как мог аккуратно поставил их на бушующее пламя, перекрывая ему дорогу вверх, и тяжело выдохнул. С задачей он справился так быстро и справно, что в сердце зашевелилась гордость. Быть может, он сможет найти что-то еще? Стащив с полки огромную буханку - какое-то булочное изделие, обильно присыпанное маком - маг содрал с нее упаковку и, недолго подумав, потянулся за ножом, взяв самый острый на вид. Дело, однако, почему-то пошло совсем не так, как он задумал - распроклятый инструмент наотрез отказывался выполнять свою задачу и только попусту утопал в буханке, словно в трясине. Сменив еще два ножа и добившись того же результата, маг завернул изуродованную, измочаленную буханку в остатки упаковки, после чего задвинул подальше на полку - уж больно она его раздражала. За спиной что-то бурлило и трещало, но маг не придал этому значения - слишком был занят поиском чего-то попроще. Вот, наконец, и оно - обычный черный хлеб, с которым он наверняка сможет сделать себе хотя бы пару бутербродов. С хлебом дело и правда пошло лучше - удалось обойтись лишь одним крохотным порезом на указательном пальце. Стянув перчатку и сунув палец под холодную воду, Юст погрузился в тягостные мысли - неужели те, кто готовят себе завтрак, обед и ужин сами, всегда так страдают? В этом деле умение, похоже, приходит только с годами, как и в магическом искусстве - вот только люди лишены Меток и каждый вынужден учить все с нуля…на краткий миг ему стало бесконечно жаль весь человеческий род. Жалости, впрочем, маг предавался недолго - едва только кровь из пореза прекратила идти, он тут же начал очередную атаку на холодильник, обнаружив там, среди всего прочего, здоровенный батон колбасы. Попытка отрезать дольку-другую привела к тому, что маг отхватил целый ломоть, изуродовав, к тому же, весь батон, но это было допустимой жертвой за бутерброд. Последний, правда, имел на удивление странный вкус - словно он жевал вместо мяса какой-то ссохшийся пергамент. За спиной шипело и булькало уже куда сильнее, чем прежде, но магу было не до того - колбаса, похоже, оказалась уже испорченной, и холодильник подвергся третьему по счету штурму… Очередным трофеем стали несколько банок консервов. Маг прекрасно знал, что это такое, знал, что изобрели их, кажется, сравнительно недавно - во времена Наполеона - а значит, ничего сложного быть тут также не могло. Обрадованный тем, что наконец отыскалась еда, которую даже готовить не нужно - вот бы вся она обладала этим наиполезнейшим свойством - Юст вытянул из стола ящик, начиная искать подходящий для банки инструмент. Ножи и перекрученных уродцев он отверг сразу же, и, почти безошибочно найдя то, что должно было помочь, принялся трудиться над банкой. Дело оказалось сложным - его руки, привыкшие к осторожной работе с тонкими материалами и мелкими деталями подобный грубый труд сносили едва-едва, портя все дело. Расковырять банку оказалось сложнее, чем правильно провести все необходимые эфирные канальчики в дорогостоящем протезе, и когда он, обливаясь потом, закончил, наконец, эту унылую, недостойную мага возню, то был вознагражден лишь каким-то гадким запахом. И кто, скажите на милость, это вообще будет есть? Наследник дома Вайтль погрузился в тягостные раздумья, вперив свой усталый взор в раскуроченную банку. И почему люди, с их стремлением к так называемому “прогрессу”, который, как правило, не приносил ничего, кроме лишней боли и ненужных смертей, не направили свои усилия на такую простую, казалось бы, вещь, как создание автомата, что открывал бы эти распроклятые банки? Сам он, ничуть не хвастаясь, мог сказать, что уже сейчас в голове его родилась простая, но вполне рабочая схема машины, которая решила бы эту проблему раз и навсегда, чтобы та более не требовала внимания людей, которым выпала эта страшная участь - заниматься готовкой. Чувствуя, что зародившуюся в голове схему нужно немедленно воплотить на бумаге, маг вскочил со стула, куда только-только успел присесть, и стремглав направился к выходу с кухни, прихватив по пути большую коробку печенья с сахаром. Хлопнула дверь. Там, за дверью, уже давно перестало даже булькать… Эльза проснулась от невыносимой вони, что стремительно расползалась по дому. Первой мыслью ее было то, что такого запаха не получилось бы даже от целой горы из дохлых кошек, пролежавших на одном месте с месяц и на которых после кого-то вырвало - вдобавок, к нему примешивались запахи газа, гари и чего-то, в чем разбираться уже совершенно не хотелось. Вскочив с постели, она закрыла лицо платком - и, отчаянно борясь с тошнотой, кинулась к источнику чудовищного смрада. Как и следовало ожидать, им оказалась кухня - вернее, то, что когда-то ей было. Затянутое дымом помещение было столь густо заполнено чудовищной вонью - источником ее служила едва ли не обугленная кастрюля, рядом с которой, на все той же плите, агонизировали останки распаявшегося чайника - от несчастного даже успело отвалиться дно. Вода, радостно журча, переливалась через край раковины, и ее слой уже почти дополз до порога, вздымавшийся к потолку столб огня - кто, интересно, додумался выкрутить все до упора? - трещал стаей озлобленных сверчков и в любой момент мог дотянуться до штор. Ящики были вывернуты наружу, а находившиеся там столовые приборы в хаосе разбросаны по столу, как и вытащенная из холодильника еда. Сам холодильник стоял открытым, похоже, уже несколько часов - судя по мокрым пятнам, что расплывались и под ним… На всякий случай она посильнее ущипнула себя за руку - но кошмар этот, увы, происходил наяву, и справляться с ним, похоже, было некому, кроме нее самой. Кинувшись было к плите - спасение остального могло подождать, да и осталось ли там хоть что-то, заслуживавшее спасения? - Эльза поскользнулась и удержалась на ногах лишь чудом - чудом этим был стол, за угол которого она успела ухватиться. Тапки скользили так, что их пришлось сбросить и добираться сквозь разведенное болото до плиты уже босиком - судорожно завернув обе конфорки, Эльза кое-как доковыляла до окна, намереваясь открыть его настежь. Не тут-то было - снаружи, как оказалось, тоже была поставлена зачем-то массивная решетка, и распахнуть удалось разве что форточку, впуская внутрь ледяной воздух. Лучше стало ненамного: ее все еще подташнивало, глаза слезились, а нос резало от всего того дыма, что навел… -Что вы тут делаете, позвольте узнать? - холодно осведомились у нее за спиной. Эльза обернулась - осторожно, упираясь рукой в стенку. И почувствовала, что задохнется сейчас если не от всего этого дыма и смрада, то определенно от злости - вчерашний нахал, который к ужину так и не вышел, до самой ночи просидев у себя взаперти, стоял на пороге, скрестив руки, и взирал на нее с таким гневом, словно ей полагалось вот уже пару минут как сгореть на месте от стыда. -Я спрашиваю, что вы тут делаете? - вновь произнес Юст. - Я готовил себе завтрак, а вы самым нахальным образом… В ее черепе словно что-то щелкнуло. -Вы больной? - вскричала Эльза так, что молодой человек в ужасе отшатнулся. - Что вы здесь устроили? -Я… - Юст откровенно побледнел. - Я…мне…завтрак… -Завтрак? - подскочив к залитой водой плите, Эльза схватила какую-то поварешку и сбила крышку с кастрюли. - Это, по-вашему, завтрак? - борясь с тошнотой, она заглянула внутрь, после чего в ужасе отпрянула. - Можно не уметь готовить, это не стыдно, но кем надо быть, чтобы сжечь до такого состояния пару вареных яиц? Вы знаете, что эта вонь будет теперь висеть тут как минимум неделю? -Завтрак… -Завтрак! Завтрак! - она всплеснула руками. - А это что такое? Вас не учили закрывать воду, когда она становится не нужна? Или вы думали, она там сама как-нибудь кончится? Завтрак! А это? Зачем вы вывалили на стол все продукты из холодильника? -Я…я готовил…завтрак, - речь Юста постепенно начинала крепнуть, а лицо - возвращать прежнее выражение. - Я, похоже, допустил какую-то ошибку или несколько. Когда этим занимался хозяин этой скромной мастерской, не было ни дыма, ни этого жуткого… -Кто тут жуткий, видно невооруженным глазом! С какой планеты вы свалились? - Эльза шагнула к холодильнику. - Вы понимаете, что половину этого всего теперь смело можно выкидывать? Господи, а это? Вы что, ели колбасу вместе с оберткой? Вы вообще в своем уме, или нет? Вы самый непроходимый… -Не нахальничайте, барышня, - холодно и зло произнес окончательно оправившийся от первичного шока Юст, шагая вперед. - Я, конечно, вижу, что ваше воспитание было хорошо если формальным, если вы считаете допустимым расхаживать по давшей вам приют мастерской в ночной рубашке и босая, но я, позвольте вас уверить, не таков. В моем кругу за любые оскорбления принято дорого отвечать… Это стало последней каплей. Чувствуя непреодолимое желание сбить с лица этого напыщенного павлина его презрительно-гневное выражение, Эльза кинулась вперед - слишком быстро, чтобы удержаться на скользком полу. Она даже не успела вскрикнуть - угол стола, прямым курсом на который она летела, мелькнул перед глазами, что в ужасе захлопнулись мгновение спустя… Открыть их Эльза решилась не сразу, но когда это все-таки случилось, с удивлением обнаружила, что оба глаза целы. Удара не было. Были руки в белых перчатках, которые тут же поспешили ее отпустить, а их владелец - отшатнуться. -Вам следует быть осторожнее, - вернув себе прежний тон, протянул Юст. - Таким образом немудрено и разбить лицо, а это… Не договорив, он оступился сам - и, смешно вздернув руками, приземлился на спину, подняв в воздух тучу брызг. Дым и гарь постепенно утекали сквозь распахнутую форточку. Каждую минуту потирая ушибленную спину, Юст, отползший к стене, меланхолично разглядывал черное пятно на потолке. -Вы…вы правда никогда не готовили себе даже простой еды? - тихо спросила сидевшая у дверей Эльза. -Никогда. Не доводилось, - помедлив, ответил он. Злость выветривалась куда быстрее дыма и запаха. -Так вы чем-нибудь хоть перекусили? -Печенье. Коробка печенья… -Коробка…погодите, вся? -Я хотел есть, - усталое пожатие плечами. Злость выветривалась на удивление быстро. -Есть предложение. Юст взглянул на нее каким-то опустевшим взглядом. -Я свожу вас куда-нибудь, где можно будет позавтракать. -А я? - выдохнув эти слова, он напрягся так, что ей стало почти страшно. -А вы расскажете, из какой палаты сбежали. Снежинки, касавшиеся лица, казались едва ли не острыми, а ноги утопали в белом ковре почти по колено. Уборочные машины проходились тут ранним еще утром, еще до рассвета, но сейчас, к девяти часам, об их работе уже практически ничего не напоминало. Чахлое зимнее солнце занималось какими-то своими делами, закутавшись в небесную серь, и тем, кто отважился все-таки выбраться наружу, приходилось рассчитывать в плане сохранения тепла исключительно на себя. Эльза, что шла чуть быстрее своего спутника, то и дело обгоняя Юста на шажок-другой, холода пока что почти не ощущала - сказывалась пара кружек горячего кофе, что, казалось, опалили все внутри и давать остыть пока и не думали. Юст, напротив, кутался в старомодную до смеха теплую шубу так, что она с трудом могла различить лицо посреди всех этих воротников, шарфов и прочего. Выудить из этого кухонного террориста хоть что-нибудь оказалось тяжелым делом: в кафе, которое она нашла неподалеку, он выдал лишь несколько мрачных фраз, одна из которых сводилась к тому, что за едой лучше не разговаривать. Без странностей не обошлось и там - ее спутник с огромным трудом разобрался с меню, а свой заказ делал он с видом до того надменным, что Эльзе стало откровенно не по себе: он смотрел на тех людей, словно на какие-то механизмы. Скоро позавтракав и расплатившись, он продолжал терзать ее мрачным взглядом до той самой минуты, когда она закончила со своей едой. Казалось, Юст был намерен просверлить своими глазами дыру в ее черепе, а то и несколько, и когда они оказались на улице, это было первым, о чем она захотела поговорить. -Вы что-то…что-то, наверное, хотели спросить? - попыталась Эльза завязать разговор. -Да, - чуть помолчав, протянул ее спутник. - О том, что случилось утром. Я надеюсь, я могу рассчитывать на то, что никто не узнает деталей происшедшего? -Ах вот в чем дело, - она заметно расслабилась. - Ну, вы меня, конечно, изрядно напугали, но…мы же с вами убрались, так ведь? А запах выветрится. Я надеюсь… -Иначе говоря, мы забудем об этом досадном инциденте, так? - с нажимом произнес Юст. -Хорошо, хорошо, - быстро согласилась Эльза, не особо понимая, откуда в его голосе взялось сейчас столько холодных интонаций. - Вы, наверное, расстроены, что все так вышло… -Это моя ошибка, и только, - пожал плечами Юст и глубоко вздохнул. - Простите. Я порой забываю, что у вас не принято использовать любую слабость… -У нас? - переспросила Эльза. - У кого это “у нас”? -Неважно, - последовал резкий ответ, вслед за которым голос, впрочем, немного смягчился. - Там, откуда я…там, где я вырос, все немного иначе. Любая твоя ошибка, о которой становится известно кому-либо, кроме тебя, может со временем поставить тебя на край. Или, во всяком случае, выставить на посмешище. Эльза на миг задумалась, судорожно пытаясь построить свой следующий вопрос получше. Вот он шанс, вот она возможность выпытать у странного гостя, кто же он такой на самом деле. -А где это? - самым невинным тоном спросила Эльза. - Далеко отсюда? -Не так уж и далеко, - как-то расплывчато произнес Юст. - Я…я бы не хотел говорить о своем доме, если это возможно. Там…там сейчас не все гладко. -Понимаю…буря и все такое, - поддела его Эльза. - У меня тоже не праздник, уж можете поверить. Иначе бы тут не оказалась. -Вас изгнали? -Что? - на мгновение ей показалось, что она ослышалась. - Да что вы, никто никого…просто…небольшие проблемы…а откуда у вас такие мысли? -А разве может быть иная причина, по которой вы бросили…прошу прощения, я не знаю, чему себя посвятила ваша семья. -Чему…посвятила? - ей вновь пришлось переспрашивать. - Я, наверное, не совсем понимаю, что вы имеете в виду…отец у меня работает в типографии, а мать…ну, последний год она большей частью дома… -Собственные исследования, - едва слышно пробурчал Юст себе под нос. - Понимаю, о чем речь. -А ваша семья? - набравшись смелости, все-таки спросила Эльза. - Чем вы занимаетесь? -Ищем свой путь, - словно что-то вспомнив, остаток фразы Юст похоронил под надуманным приступом кашля. - Я боюсь, вам будет это не слишком интересно. Лучше оставим эту тему. -Ладно, - легко согласилась Эльза, не оставляя намерений попытать счастья еще раз, но позже. - А вы сами? Вы где-то учитесь, наверное, да? -Да…наверное, - выдохнул Юст. - Все мы чему-то… - так и не завершив мысли, он поплотнее закутался в шарф. -А знаете, так странно, что вы… - Эльза запнулась на полуслове. - Ну, кто у вас дома обычно готовит еду? -Это занятие для прислуги, - поморщившись, ответил Юст. - Сегодня утром я получил тому очередное подтверждение, да и только. Следующие несколько минут они шли в полной тишине. Мысли клубились в голове Эльзы, никак не желая выстроиться в ровный и понятный рядок. С каждым новым ответом Юста вопросов у нее становилось едва ли не вдвое больше, и было отчетливо ясно, что больше половины из них удовлетворять он ни за что не станет. Кто же он? Эти манеры, эта болезненная отстраненность и вежливость наравне с таким презрительным отношением к незнакомцам…да даже эта одежда, в конце концов. Человек, не способный приготовить себе и простенький завтрак…держащий прислугу… В нем не просто было что-то, как говорят, не от мира сего - казалось, он и вовсе вышел из другого мира или, во всяком случае, другого времени, и, понимая, что дороги назад нет и не будет, отчаянно пытается обжиться здесь, как только может. -Можно, я еще спрошу? - не дожидаясь ответа, она продолжила. - Могу я называть вас…в смысле, не вас, а… - чувствуя, что совсем теряет мысль, а с нею и дар речи, Эльза вымученно улыбнулась. - Я хотела сказать, я переживу, если вы не будете обращаться ко мне на “вы”, и…никто из нас вроде бы не сильно старше другого…может, я тоже смогу… -Как хотите, - подернул плечами Юст и медленно, словно слова вызывали у него боль, поправился. - Как…хочешь. Боюсь, правда, мне потребуется время, чтобы выработать привычку. Это не очень легко, - он вдруг огляделся по сторонам. - А где это мы? Мне казалось, мы направляемся назад в мастерскую… -Пурга немного утихла, и я хотела чуть посмотреть город, - ответила Эльза. - Последний раз я была здесь совсем маленькой…почти ничего не запомнила. Вы…ты же тоже здесь впервые? -Вы…ты права, - кивнул Юст. - Я никогда здесь раньше не был. Но куда мы направляемся, могу я спросить? -А, куда глаза глядят, - не понимая, почему его лицо сковано такой тревогой, ответила Эльза. - Разве не весело? -Не нахожу в этом ни единого повода для веселья, - бросил Юст. - Мы ведь скоро вернемся, так? -Конечно, - успокоила его Эльза, добавив уже куда тише - для себя одной. - Как только я соображу, где мы вообще очутились… К началу дня вьюга начала терять свои силы, по всей видимости, готовясь к новой решительной атаке на город. Впрочем, даже этого краткого перерыва, как оказалось, было вполне достаточно, чтобы на улицах стало людно - а может, причиной тому было просто прошедшее с раннего утра время… К исходу десятого часа утра они оказались в каком-то небольшом парке - по крайней мере, в другие времена года это, несомненно было именно им, а не просто засыпанной снегом сетью узких дорожек и черными пятнышками оград, что выглядывали из сугробов. Природа действительно разошлась в этом году не на шутку, словно отчаянно пытаясь за что-то поквитаться, но сейчас, в эти тихие утренние часы, с улицы не так еще и хотелось убираться восвояси. -Зачем они это делают? Эльза остановилась, посмотрев в том же направлении, куда несколько настороженно глядел Юст - там, на небольшой занесенной снегом полянке, несколько детей азартно перебрасывались снежками. -Просто играют. Что тут такого? -У них нет никаких дел? - голос ее спутника звучал поначалу мрачно, но после в нем стало преобладать, в основном, удивление. -А какие сейчас могут быть дела? - ничуть не меньше удивилась Эльза. -Зависит от направления, что… - поперхнувшись своими словами, Юст начал уже другую фразу. - Мне…мне просто непривычно это наблюдать, вот и все. -Детей? - переспросила Эльза. -Других людей, - помолчав, ответил он. - Мы…мы жили…живем в уединении. Подальше от городской суеты. Но чем дольше нахожусь в городах, тем больше вижу…не знаю, как это максимально точно описать. Все здесь не на своем месте и это…это угнетает. Забудьте, - он горько усмехнулся. - Вряд ли я смогу объяснить, в чем именно все дело. -А если все же попытаться? -Все они как эти дети, - как-то мрачно произнес Юст, прикрыв на мгновение свои глаза. - Столь же глупы и столь же жестоки. Этот снег растает, растает все, что они из него соберут, - пробормотал он. - Как и их жизни. Но для тех, для кого жизнь начинается рождением и кончается смертью, это все неважно. Они даже не заметят круга, по которому бегут, что уж говорить о том, чтобы решить из него вырваться. А ведь когда-нибудь все рухнет в бездну… На краткий миг она поймала его взгляд, прочла выражение лица, и вдруг совершенно четко поняла, какое чувство трусливо прячется за этой надменной речью - зависть. И одно это понимание лишило ее слов на достаточно долгое время, зажав в суровые тиски вопросов - кто же он? Кем же нужно было быть, чтобы удивляться - и в глубине души завидовать - таким простым вещам? -А чем вы…чем ты занимался, когда был ребенком? - решилась спросить она. - Если не хочешь, можешь не отвечать… -Я делал то, что должен. Учился. Пытался встать на ноги побыстрее, - последовал ответ спустя некоторое время. - Моя…моя семья находилась на краю. Нам нужен был тот, кто сможет помочь ей подняться и отряхнуть пепел. Тот, кто отпускал бы свое время на людские развлечения, был бы для нее только лишним грузом… Слово “людские” укололо ее еще большим удивлением, чем слова прошлые, но прерывать Юста Эльза не решилась. -…у нас тоже был…парк. Вернее, сад, - бесцветным голосом произнес Юст, смотря куда-то вдаль, на занесенные снегом деревья. - За ним почти никто не ухаживал. Я помню, каждую осень…там было холодно, но теплее, чем в доме. Не знаю, почему. Можно было работать там. Помню, что всегда боялся… -Боялся чего? -Зайти за границу. Я сам ее прочертил одним вечером, когда еще был совсем мал, - протянул он. - Там был пруд…черный-черный, как смола. Дальше - такая старая беседка. Дальше…дальше, за оградой…когда я был мал, я всегда боялся леса. Мира, что за лесом. Казалось, стоит туда ступить, и с тобой будет покончено… -Почему? -Потому что у нас уже не доставало сил держать его в узде, - совсем тихо произнес Юст, и вдруг встрепенулся, вновь налив свой голос холодом и твердостью. - Избыток холодного воздуха вскружил мне голову. Я начинаю молоть чепуху, а это непозволительно. Быть может, мы направимся уже к мастерской? -Как скажешь, - Эльза согласилась легко - в основном потому, что мыслями сейчас была совсем в другом месте. - Думаю, нам надо свернуть вон там и мы выйдем к началу улицы… До самой границы парка они снова шли в почти траурном молчании. Даже просто идя рядом, Эльза чувствовала чудовищное напряжение, в котором пребывал ее спутник - словно он выдал ей некую страшную тайну и теперь не знал, как поступить с собой. -Я, наверное, слишком много лезу не в свое дело, но… -Но? - обернулся к ней Юст. -Вы…ты, похоже, очень мало был среди людей, - осторожно произнесла она. - Не обижайся, я…я уже уяснила, что там…там, откуда ты, свои порядки. Видимо, порядки очень старые… -Это не значит, что они неправильны или ненадежны. -Нет-нет…конечно же, нет, - поспешила уверить его Эльза. - Просто ты не раз уже упоминал, что учился…там, где ты был. Но разве можно чему-то научиться без других людей рядом? -Конечно, - достаточно резко бросил он. - У меня были лучшие учителя. Мой отец. И те, что прибывали из Моря… -Из моря? -Я…я хотел сказать… - он снова замялся, отчаянно подбирая слова. - Одна из них…она жила на острове… -Правда? А где… -Я не знаю, - вновь резко произнес Юст. - Она никогда не рассказывала. Может, это и вовсе было не так… -Как…как ее звали? -Это вряд ли важно, - остановившись у пешеходного перехода, выдохнул он. - Я бы не хотел сейчас пускаться в воспоминания. Жить прошлым можно по-разному, но вот эта форма определенно губительна для дела. -Как угодно. Что-то дало ей тогда понять, что узнать больше в эти часы уже не выйдет. Но это вовсе не значило, что не может получиться потом…***
День сменял другой со всей неспешностью, которая им придается каждой зимой, а особенно такой, в которую сложно найти часок, свободный от вьюги, чтобы высунуть нос наружу. Эти зимние дни имели свой, особый привкус - сонливость пополам с ознобом, искусственно наведенная духота в помещениях, сбежать от которой можно было только лишь в стужу, ночи, залитые до края черной краской и ослепительные, закованные в лед рассветы. Скромная часовая мастерская, зажатая меж двумя домами, впрочем, все это лишь приветствовала, просыпаясь довольно поздно и отходя ко сну еще позднее. День сменял другой, и не было дня, в который Эльза не пыталась бы выяснить еще хоть какую-то кроху об их загадочном соседе. И не было дня, в который она не задавалась бы каким-нибудь новым вопросом, отвечать на который никто не спешил. Юст поднимался рано, намного раньше, чем дядя Тимо и чем она сама - это было ясно по шорохам и шарканью, что доносились из комнаты, где он проводил больше всего времени. Дверь этой комнаты всегда запиралась на ключ, даже когда он покидал ее на несколько жалких минут или когда удалялся туда на схожий срок. Были на втором этаже и другие комнаты, которые занимал гость, а вернее, похоже, какие-то его вещи - они и вовсе были заперты всегда, и лишь однажды ночью Эльзе довелось проснуться от шума, который издала одна из других дверей - где-то совсем рядом с ней. Странные повадки Юста на этом не кончались, куда там - это было лишь началом длинного списка. Иногда по утру он выглядел так, словно не ложился вовсе, был угрюм и молчалив - и столь же надменен, как и в день их знакомства. Иногда, напротив, его разбирала какая-нибудь пространная речь, довольно часто адресованная какому-то совершенно обычному предмету или событию, что он встречал с удивлением прямо-таки невероятным. Больше удивляло только его абсолютное неумение расправиться с простейшими, казалось бы, вещами. Однажды вечером она, заметив, как он спускается вниз, попросила включить старенький телевизор - что именно Юст с ним сделал, так и осталось тайной, но с той поры он не демонстрировал более ничего, кроме мертвого экрана. За чайником на замену испорченного сходила она - и не сомневалась, что это было правильным решением: Юст бы притащил что-нибудь совершенно не то, если бы вообще согласился помочь - когда Юста о чем-то просили, лицо у него становилось такое, словно он закусил лимон-другой. В сочетании с его остальными более чем странными манерами и причудами это рождало одну большую тайну, к которой никак не удавалось подступиться. Конечно же, она звонила домой, звонила через каждый день - но там на вести об еще одном госте часовщика только пожали плечами: никакого Юста родители не знали даже близко, да и не похоже, чтобы сильно хотели знать. Дядя Тимо помощи оказал не больше: каждый разговор о третьем человеке в их доме начинался, да и заканчивался одинаково - набором бессвязных фраз, которые часовщику словно кто-то давным-давно надиктовал и теперь он повторял то, что удалось сохранить в памяти, как попугай. Сам же гость ничуть не думал раскрываться, даже напротив - день, когда он чуть было не спалил кухню и весь дом, был единственным днем из прошедших четырех, когда ей удалось его так разговорить. Шел уже день пятый, но она так и не могла толком составить его портрета: дом, интересы, занятия, которым он предается денно и нощно за накрепко закрытыми дверьми, даже его фамилия - все оставалось тайной за семью печатями. А дни шли - и с каждым днем хозяин мастерской отчего-то видел все хуже и хуже. В тот день, когда Эльза только приехала, старый часовщик еще смог узнать ее лицо, но потом случилось что-то, чему она никак не могла подобрать объяснения. Зрение Тимо словно падало с каждой ночью все сильнее и сильнее - на третий день ее пребывания в мастерской старик с огромным трудом разбирал время на самых больших часах из тех, что стояли за прилавком - что уж говорить о работе, которая встала, словно вкопанная! Заметив это, Эльза еще тогда, во второй день, предложила старику обратиться к врачу, но тот лишь пробормотал что-то невнятное и удалился к себе, словно счел ее слова несказанной глупостью. И чем настойчивее она просила - тем меньше внимания к ее просьбам он проявлял. Юста же, которого, похоже, состояние хозяина мастерской никоим образом не тревожило, она нашла вечером пятого дня в одном из рабочих кабинетов - и обнаружила с удивлением, что он занят тем самым делом, к которому дядя Тимо вдруг перестал быть пригоден. Он сидел за крохотным столиком в самом дальнем углу комнаты, водрузив на лицо повязку с несколькими увеличительными стеклами, сосредоточенно рассматривая россыпь каких-то мелких деталей, разложенных перед ним. Ее присутствия Юст, кажется, и вовсе не заметил, весь поглощенный работой. На полках и столах вокруг были часы - многие десятки часов: с драгоценными камнями и гравировками, с затейливыми орнаментами на циферблатах и крышках, самых разных форм и размеров - выпуклые, плоские, все живые, все на ходу. Все, как одни, заполняющие комнату беспрестанным тиканьем, врываясь в уши роем механических насекомых, настоящей стрекочущей бурей. -Никогда не думала, что вы в этом разбираетесь, - только и смогла вымолвить Эльза, припомнив давешние “подвиги” гостя, что обычно кончались чем-то разбитым или безвозвратно испорченным. - А вы… -Это несложно, - наконец, подарив ей мрачный взгляд, проговорил Юст, быстро вернувшись к своей работе - на столике перед ним лежали расчлененные до мельчайших деталей карманные часы, и еще одни, целые - рядом. - Всего-то и нужно, что излечить… Так и не закончив фразы, он потерял к Эльзе всякий интерес - со стороны казалось, что занят этот человек если не любимым делом, то чем-то очень на него похожим. Ее просто-напросто для него не существовало. Она так и стояла у стола, минуту за минутой, не решаясь ни уйти, ни подать вновь голос, лишь наблюдая за его быстрой, аккуратной работой. Сейчас он определенно знал, что делал. -С людьми то же самое, - вдруг произнес он, не отрывая взгляда от часов. - Думают, что смогут что-то изменить, если припустят быстрее или же встанут на месте. Вздор, конечно… Эльза уткнулась взглядом в ближайшую стену - та, увешанная настенными часами, подавала голос мерный, глубокий, а точнее сказать - целый хор голосов. И целая армия ритмично качающихся маятников. -…тоже можно, в определенном смысле, свести к базовым механическим частям, - услышала она окончание очередной фразы и немедленно очнулась. - К сожалению, далеко не без трудностей, да и не до конца, но это не значит, что имеет смысл прекращать попытки…или пробовать иные варианты…в конце концов, даже душа… Вдруг подняв голову, он словно вспомнил о ее присутствии - и, подарив Эльзе тяжелый взгляд, что-то сердито пробормотал. -Прошу прощения? - Эльза сделала шажок в сторону стола. -Вы…ты заслоняешь мне свет, - последовал немедленный ответ. - Будь добра отойти влево, к окну. Да, так уже лучше. Ты что-то хотела? -Да в общем-то… - она задумалась. - В общем-то, нет. Просто увидела, что тут горит свет и…а кто тебя научил так работать с часами? -С часами я работаю не так давно, - он пожал плечами. - Хотя некоторые старые образцы…впрочем, неважно. Я должен закончить работу. -Я могу…я могу здесь побыть? Юст не ответил - только вновь пробурчал что-то нечленораздельное, сменив увеличительные стекла. Эльза не заговорила - только обошла вкруг стола, встав неподалеку. Внимание ее привлекли вторые часы, что лежали чуть поодаль - увесистый серебряный медальон на цепочке. Сделав еще один шажок к столу, она осторожно подняла его, собираясь рассмотреть получше. Медальон казался очень старым, но потускневшим отнюдь не выглядел. Затейливый герб на крышке надолго привлек ее внимание: на щите с дворянским шлемом и короною был почти что любовно, с огромным вниманием к деталям, изображен паук, ниже же следовали тщательно выгравированные слова - “Sapere et tacere”. А если заглянуть под крышку… -Верни на место. Эльза не заметила, как он оторвался от своего дела. Рывком вскочив на ноги - деревянное креслице ударилось спинкой о стену - Юст шагнул к ней, таким же рывком протянув руку. На мгновение ей показалось, что сейчас он ее ударит - но он лишь застыл, холодно цедя слово за словом: -Пожалуйста, верни на место. -Я…я не хотела ничего… Он не слушал. Вырвав медальон из рук Эльзы, он бросил его в карман своего безумно старомодного костюма, после чего с тяжелым вздохом опустился в кресло. -Я ошибался, думая, что в вас пробовали вложить хоть какое-то чувство такта, - почти с горечью произнес он, смотря куда-то в сторону. - Что за дерзость - дотрагиваться до чужих вещей без дозволения. И что за глупость! С вас сталось бы, наверное, вломиться в чужую мастерскую, а после удивляться, что ваш вызов принят! -Мастерскую…что? - переспросила Эльза, совершенно ошеломленная. -Прочь с глаз моих, - проворчал Юст. - Оставьте меня и мою работу. Вы совершенно несносны. -Но…это же всего лишь часы! Он повернулся в ее строну, бросив такой взгляд, что странно, как она не вспыхнула на месте спичкой. -Всего лишь. Да, вы правы. Всего лишь часы, - бесцветным голосом выдал Юст, снова повернувшись к окну. - Покиньте комнату, пожалуйста. -Да что с тобой не так? - не выдержала Эльза. - Что не так с этими часами? -Это часы моего отца, - последовал глухой ответ. -Так вернули бы ему, великое дело… -Он мертв. Повисшие у нее на губах слова так и растаяли, не будучи озвучены. Ничего более не говоря, Юст вернулся к почти уже собранному механизму на столе. -Я…я не знала. Простите… -Не вы повинны в его смерти, не вам и извиняться, - меланхолично произнес Юст. - Я знаю, что у вас на уме, так что говорите быстрее, что не хотели ничего дурного, и отправляйтесь…отправляйтесь в свою постель или куда вам там угодно. Я бы уже давно закончил работу, если бы вы меня не отвлекали. Эльза ничего не сказала - ей казалось, что еще одно слово, и этот человек не заговорит с ней более никогда. Молча кивнув, она отступила назад, но так и застыла у порога, чувствуя, как каменеют ноги. Стараясь ступать как можно тише, прошла вдоль стены с часами, присев на небольшой стул в углу. За окном, в чернильной тьме навалившегося на город позднего вечера, пела и плясала метель. Десятки, сотни невидимых сверчков стрекотали, словно давно уже поселившись в ее ушах. Юст, вновь сменив стекло и инструмент в руке, закончил с очередной хитрой деталью. Если верить часам, что украшали стены и полки, что высились башнями на полу и стояли в шкафах за прочным стеклами, молчание их тянулось без малого двадцать минут. Каждая такая минута ей показалась часом. -Каким он был? - казалось, что спросил это другой человек, поселившийся в ее теле - ей никак не верилось, что она вообще осмелилась заговорить. -Как тот, кто способен прокусить сталь, - отложив законченные часы в сторону, тихо сказал Юст, отправив свой взгляд куда-то в ночь за окном. - Иногда мне все еще сложно поверить, что его нет. Не понимаю, почему я говорю об этом с тобой… -Если тебе тяжело, разве не лучший выход - с кем-то поделиться? -Звучит как вздор высшей пробы, - фыркнул Юст. - Если что-то причиняет тебе боль, вырви это с корнем и спрячь, пока об этом не узнали. -И что…что тогда останется? Если все…вырвать? -То, что нужно для дела, - он несколько нервно дернул плечами. - Отец часто повторял…небеса можно взять только приступом, но как ты на него решишься, если не можешь подчинить себя самого? -Взять небеса… - несколько ошалело произнесла Эльза. - Что вы под этим имеете в виду? Ответом был лишь смех - тусклый и горький. -Ступайте спать, - вздохнул, наконец, Юст, погасив стоявшую на столе лампу. - Вы не вольны изменить того, что случилось, но вольны избавить меня от лишней головной боли сейчас. И за последнее я был бы…очень тебе признателен. -Хорошо, - она медленно поднялась со своего места. - Еще раз…еще раз прости. Я и правда… -Знаю, - только и кивнул он, встав из-за стола. - Повторять это в третий раз вовсе не обязательно, поверь. -Можно…можно последний вопрос? - остановилась она уже у порога. - Что…что значат те слова? На твоих часах. -Я отвечу на это в другой раз, если ты не имеешь ничего против этого, - устало произнес Юст. - Потому что за мой ответ уцепится очередной твой вопрос и тому не будет конца. -В другой…будет ли он еще, этот другой, - задумчиво протянула Эльза. - Через два дня я уезжаю. -Ты говорила о том вчера, - выбравшись следом за ней в коридор, Юст потушил свет в рабочем кабинете. - Я тоже…я тоже здесь не задержусь. Накатившая на город ночь проникла уже во все дома до последнего, но никак не могла подарить ей сна. Вечерний разговор стал последней каплей, которая заставила треснуть и пролиться чашу ее терпения - ждать больше, терзаясь вопросами и теориями, Эльза попросту не могла. Два дня. Через два дня она покинет это место, а Юст… Она должна знать. Должна знать, какое он имеет отношение к тому, что творится с дядей Тимо. Что значили все те его пространные речи, полные недомолвок. Почему он не способен приготовить себе еду, но так хорошо справляется с механизмами, работать с которыми учат лет пять, а то и больше. Откуда он, и, в конце концов, кто на самом деле такой. Она должна знать. Ворочаясь на своей жесткой постели, Эльза то и дело прислушивалась - было уже полпервого ночи, но шаги в коридоре, а затем и на лестнице, что вела вниз, свидетельствовали о том, что кое-кому тоже не спалось. Такое уже бывало - одной ночью она застала Юста, тащившего к себе наверх заваренный с вечера кофейник, и отказавшегося это как-либо комментировать. Сейчас, похоже, случай был ровно такой же. Шаги приближались - а вот и заскрипела дверь той комнаты, где он спал, зазвенели ключи. Едва только наступила тишина, Эльза выскользнула из кровати, быстро переодеваясь - но в тот момент, когда она уже шагнула было к дверям, ключи в коридоре снова забряцали. И куда же это он… Эльза замерла, сама не зная, отчего - не мог же он ее почуять сквозь стены и двери. Эльза вся обратилась в слух - теперь Юст открывал одну из других комнат, похоже, ту самую, где уже пропадал, бывало, по ночам. Дождавшись знакомого перезвона ключей, она осторожно, чтобы не издать ни звука, приоткрыла свою дверь, и выскользнула во мрак и холод коридора… Каждый шаг казался ей прыжком через пропасть, каждый едва слышный скрип половиц, приглушенный ковром - раскатом грома. Чувствуя, как на лице проступила пара капель холодного и липкого пота, она остановилась у нужных дверей, и, стараясь даже дышать потише, приникла к замочной скважине. В первые секунды ей никак не удавалось взять в толк, что же такое она видит. Посреди пустой - если не считать пары деревянных столов - комнаты стоял Юст, стоял, прикрыв глаза и медленно перебирал воздух пальцами вытянутой руки: со стороны это выглядело так, словно он натягивал какие-то невидимые нити. Губы его едва заметно шевелились - сюда не доносилось ни звука, но было почти очевидно, что он что-то нашептывал, делая время от времени краткие перерывы. Эльза прижалась к двери так, словно хотела стать с нею единым целым, холодящей лоб железной ручки она почти уже не ощущала. Вот воздух над столом задрожал, вот Юст простер туда руку, и, словно раздвигая пустоту, выдернул наружу нечто, чему она никак не могла найти нужного слова. Это был диковинный мираж, тень сотканной из чего-то тонкого, невесомого, причудливой геометрической фигуры - вот чудная конструкция раскрылась, словно цветок, и хлестнула по комнате густым синим светом… Юст резко повернулся в ее сторону. Глаза его были распахнуты - и смотрели они прямо на дверь, словно… Нет, не на дверь. На нее. Ноги стали будто ватные. Эльза отскочила назад, чувствуя, что задыхается от страха, но не смогла сделать и пары шагов, лишь неуклюже упала на спину, отползая к дальней стене. Дверь обычно долго возящийся с ключами Юст открыл на удивление проворно, быстро шагнув на порог. Из облика его пропала вся та прежняя нелепость, что вызывала у нее тихие смешки каждый раз, когда они оказывались вместе. Глаза остыли, черты словно стали резче, а от лица словно отлила кровь - над ней нависал какой-то разгневанный призрак. С нарастающим ужасом Эльза поняла, что совершенно не знает этого человека. Да и человека ли? -Излишнее любопытство бывает опасным, - мрачно произнес он, протянув ей свою тощую руку. - Иногда даже гибельным. Поднимайтесь. -Я…Юст…я… -Поднимайтесь, и поживее. -Кто…кто вы такой? - наконец, выдохнула она, кое-как вставая на ноги и прижимаясь спиной к стене. - Хоть сейчас…хоть сейчас скажите правду. -Быть посему, - с невыносимой холодностью произнес он. - Предлагаю не будить хозяина этой мастерской и пройти ко мне. -Вы…вы ничего плохого ведь мне не сделаете? -Нет, - он мотнул головой. - Разве что предложу вам кофе. Над двумя кружками поднималась едва заметная дымка. Метель за окном умолкла, словно ей тоже хотелось послушать разговор, что велся сейчас в этой одинаково холодной и темной комнате. -Как…как вы еще раз сказали? - кажется, третий раз по счету, переспрашивала Эльза. - Маг? -Да, - последовал мрачный ответ. - И я был бы очень рад, если бы не пришлось повторять для вас это вновь. -Что вы…что вы там делали? -Вы вряд ли поймете, - пожал Юст плечами и отхлебнул из своей кружки. - Я бы советовал вам пить сейчас, иначе совсем остынет. Эльза медленно скосила глаза на чашку, вдохнув ароматный парок. Протянула было руку, но вдруг отдернула, словно от ядовитого насекомого. -Я не видела, как вы его разливали, - стараясь, чтобы голос звучал достаточно твердо, произнесла она. - Вдруг там что-то… -С кофе все в полном порядке, даю слово. -Можно ли вашему слову верить? Все, что вы говорили с начала недели - сплошной обман! - воскликнула она. -Во-первых, далеко не все, - несколько раздраженно произнес Юст. - А во-вторых…что ж…с кофе все в полном порядке, даю слово и заверяю в том Меткой, - добавил он, и Эльзе стоило большого труда не вскочить со своего места - левое предплечье ее собеседника на мгновение вспыхнуло под слоем одежды белым светом. - Вот видите. Я бы не смог даже договорить это до конца, если бы лгал. Пейте смело. Все еще сомневаясь, она сделала глоток, затем другой. Горячий напиток скользнул внутрь, и по закоченевшему от страха и холода телу потекло тепло. -Вы сказали…маг. Что…погодите, - вдруг встрепенулась Эльза. - Это вы сотворили с дядей Тимо…это из-за вас он потерял зрение? -Побочный эффект, - безразлично произнес Юст. - Не волнуйтесь, в тридцати процентах случаев способность нормально видеть возвращается в течение двух-трех месяцев… -Да вы…как вы могли? -Вы бы предпочли, чтобы я убил хозяина этой мастерской и занял ее? - вопросом на вопрос ответил маг. - Я бы не хотел доводить до такого, да и не мог бы, по ряду причин. Например, мне был необходим кто-то, кто будет обеспечивать меня продовольствием. Я сам, как вы уже, к моему стыду, успели заметить, не обучен премудростям готовки. Да и его отсутствие могло бы вызвать определенные подозрения… -Но это же живой человек! -Как вы или я, и что из того? Если вы хотите меня в чем-либо обвинить, формулируйте это самое обвинение точнее, прежде чем открыть рот. -Но…вы…я…зачем? Зачем вы здесь? -Скрываюсь, - маг пожал плечами. - Меня собираются убить. -Погодите, - вновь отпив из чашки, пробормотала Эльза. - Вечером вы обмолвились про своего отца…так это… -Верно. Меня ищут те же люди, что расправились с ним и моей матерью. Это случилось год назад, но других подробностей у меня не просите. Жар усиливался. На мгновение ей показалось, что пол и стены вот-вот пустятся в пляс. Допив остатки кофе, Эльза подалась вперед - язык почему-то стал вялым и неповоротливым, словно сделанным из резины. -И много…много на свете таких как вы? -Не столь много, сколько вас, - очередное пожатие плечами. -И можно стать таким? -Нет. Только родиться, - запустив руку в карман, Юст выудил оттуда уже знакомый ей медальон и отщелкнул крышку часов. - Вечером вы спрашивали, что значит выбитая здесь фраза. Это девиз моей семьи, “знать и молчать”. Это разумное правило. Вам бы стоило его запомнить. -Я…я понимаю, - чувствуя, что еле разлепляет губы, протянула Эльза. - Вы хотите, чтобы я сохранила вашу тайну… -Вы в любом случае ее сохраните, - вновь сверившись с часами, спокойно произнес Юст. - Когда я очищу вашу память. Страха почему-то почти не было - ощущался он словно частью, словно откуда-то издалека, как и все остальные чувства. Комнату повело в сторону. Онемевшие руки ее безвольно сползали вниз, отчаянно пытаясь удержаться за край стола и придать таким образом утраченную твердость остальному телу. -Кофе… - пролепетала она, чувствуя, что не чувствует уже почти ничего. - Вы же…вы же слово дали… -Свое слово я сдержал, с кофе все было в порядке, - маг поднялся из-за стола. - А вот посуду я зачаровал. Если вас это утешит, я так или иначе собирался усыпить вас со стариком этим утром и зачистить ваши воспоминания. Я не могу рисковать понапрасну. В ушах шумел яростный прибой. Потеряв, наконец, возможность держаться, Эльза сползла на пол. Последним, что она видела, была бледная рука со следами старого ожога, что закрыла ей веки…