13. Расчет
Я сомневался, признаю, Что это сбудется с ним, Что он прорвется сквозь колодец И выйдет живым, Но оказалось, что он тверже В поступках, чем иные в словах… (Оргия Праведников - Убить свою мать)
Гамбургский английский театр снаружи выглядел не особо внушительно - массивное, выполненное в серых тонах здание практически ничем не могло привлечь внимания. Оказавшись за его дверьми, Юст также не был поражен - во многом потому, что времени на то, чтобы спокойно изучить обстановку, не оказалось вовсе. Стоило только глазам привыкнуть к тусклому освещению просторного холла, людей в котором сейчас еще было не особо много, как взгляд почти моментально выцепил одинокую, чуть сгорбленную фигуру в темно-зеленом костюме, что нервно прохаживалась вдоль темной, украшенной чем-то очень отдаленно похожим на картины, стены. Почему-то захотелось обернуться - не бежать, но лишь взглянуть на двери, что он захлопнул за собой. Смысла в этом действии не было в принципе, ведь за дверьми мага больше не ждал никто: Грегори, что всю дорогу трещал, как безумный, отъехал на расстояние, достаточное для того, чтобы Бенедикт его не обнаружил. Даже если бы последнее и случилось, толку от этого не было бы вовсе - Юст прекрасно знал, что охотник не пошевельнет и пальцем. Это было их личное дело. Их и только. Бенедикт заметил его лишь секундой позже - и, резко развернувшись, зашагал в его сторону, по пути выпрямляясь и зачем-то приглаживая волосы нервным, суетливым жестом. Сохранение спокойствия было сейчас задачей вовсе не из числа легких - готовность Кальдервуда в любой момент сорваться ощущалась даже на расстоянии. В этом они были сейчас очень похожи. Отвернувшись - пока еще было на то время - Юст сделал несколько шагов в сторону гардеробной стойки, спокойно - хотелось верить, что и правда спокойно - стащив верхнюю одежду и передав усталому служащему. Скрип позади заставил его обернуться. Бенедикт сделал еще шажок в его сторону, выйдя на полоску яркого дневного света, что лился из широких окон. Теперь он мог как следует рассмотреть Бенедикта - вернее сказать, то, что от него осталось после года, проведенного в погоне. Маг, стоявший сейчас напротив Юста, никак не напоминал того гордого и спокойного - пусть даже только внешне - главу дома Кальдервуд, что когда-то - как же это было давно! - посетил их мастерскую. В глаза бросались и запавшие щеки, и потухший взгляд, владелец которого, казалось, ненавидел уже из последних сил, сутулость фигуры и нервозность движений…скрипучие перчатки, казалось, были надеты на руки Кальдервуда лишь для того, чтобы скрыть подрагивающие пальцы. Бенедикт окутывал себя какими-то слабенькими чарами, что должны были, по всей видимости, скрывать то, в какую развалину маг себя превратил, но сейчас, так близко, они лишь вредили, лишь позорили его еще больше, выпячивая все, что должны были маскировать, и умножая хорошо если втрое. -Вайтль, - проскрипел Бенедикт, сцепив руки за спиной. - Вы явились. Внутри заскреблось, отчаянно просясь наружу, желание рассмеяться Кальдервуду прямо в лицо - и не поддаться ему было почти испытанием. Образ, что раз за разом навещал его в кошмарных снах, растаял, словно дым, столкнувшись с реальностью - реальностью, что имела вид настолько жалкий. Убийца его отца и матери был здесь, был пред ним, но былого страха уже не вызывал. Он знал и видел слишком много, чтобы позволить тому страху вернуться. -Разумеется, - холодно ответил Юст. - У меня не было намерений пропускать встречу, которую я с таким трудом организовал. Он почти физически ощущал нетерпение Бенедикта, так и лезущее из-под напускного спокойствия. Удивляться тут было решительно нечему: он был сейчас единственным живым свидетельством того, как низко пал Кальдервуд - и от того, что тот пытался сейчас держаться почти равнодушно, без криков и оскорблений, ему становилось еще смешнее. Не он один желает вернуть себе свою жизнь - и Бенедикт, как и он сам, прекрасно понимает, что сделать это можно единственным способом - разбить ненавистного соперника раз и навсегда. -До начала есть еще некоторое время, - глухо произнес Кальдервуд. - Но я предлагаю пройти наверх уже сейчас. -Не имею возражений, - Юст взглянул на часы. - В нашем распоряжении, помимо времени представления, еще двенадцать минут. Вы прибыли раньше, так что, смею предположить, уже знакомы с дорогой? -Разумеется, - едва слышно скрипнув зубами, выдавил из себя Бенедикт. - Идемте. Наверх они поднимались в молчании, поднимались, стараясь не отставать и в то же время не вырываться вперед другого - никаких иллюзий никто и не думал питать. -Можете не озираться по сторонам, Вайтль, - в какой-то момент произнес Кальдервуд. - Этот жирный недоумок был освобожден от своих обязанностей. -Я знаю, - пожал плечами Юст. -Откуда, позвольте спросить? -Откровенность за откровенность, - Юст чуть улыбнулся. - Охотник Башни, что помог мне добраться сюда, проверил местность, прежде чем позволил мне приблизиться к театру. Если бы он обнаружил нарушение договора с одной из сторон, то принял бы по отношению к этой стороне надлежащие меры. Маги переглянулись. Ни один из них не поверил словам другого ни на секунду. На верхний этаж вела полукруглая лестница с невысокими ступенями - сразу же за ней расстилался безмолвный коридор. -Ложа номер… -…пять, - закончил Бенедикт за Юста. - Там все чисто, я уже успел ее проверить. Как и все это здание. -Что ж, рад за вас, - очередное пожатие плечами. - Полагаю, мы обсудим наши…претензии с началом представления, как и договаривались, но я все-таки попытаю удачу и спрошу. Тот, кто передал вам сприггана - сколь хорошо вы его знаете? -Я знаю о нем достаточно, чтобы держать язык за зубами, - прошипел Бенедикт. - Быть может, я открою вам сию тайну в ваши последние минуты. Быть может, нет. -Всегда испытывал определенную слабость к неизвестности, - в тон ему ответил Юст, подходя к нужной двери. - Что ж, вот мы и на месте. Пройдемте? -Медальон, Вайтль. Быстрее, я жду. Время, казалось, застыло. Каждое движение давалось ему с огромным трудом, трудов больших стоило лишь скрывать это. -Все мы чего-то ждем, - бесцветным голосом протянул Юст, отщелкивая крышку медальона - взгляд его остановился на часах, точного времени отнюдь не показывавших. - Вы - моей смерти, а я вот, вашей…знаете, в чем закопалась вся ирония? Бенедикт вопросительно выгнул бровь. -Им одно время, что вашей, что моей. Видите ли, мой друг, в мире есть два типа людей. Одни расставляют ловушки, а другие в них попадаются. Вы попались, Кальдервуд, - холодно улыбнулся Юст, взглянув в гранитно-серые глаза Бенедикта. - Окончательно и бесповоротно. -Что за вздор вы несете? - прорычал Бенедикт. Возмущение в его Цепях, чувствовалось сейчас, наверное, за добрый километр. Еще секунда и он сорвется, он ударит - прямо здесь, прямо… Спокойно, но без лишней медлительности Юст опустил свободную руку в карман. Все звуки словно оставили мир, кроме одного - бешеного боя его собственного сердца. Сейчас. Сейчас или уже никогда. -Наша с вами погибель, Бенедикт, - глухо произнес он, выудив из кармана нечто крохотное, преспокойно помещавшееся в ладонь. - Вам, должно быть, известно, что это? Кресло Кальдервуда отчаянно заскрипело. Вытаращив глаза, он впился взглядом в маленький, откровенно жалко выглядящий предмет, что покоился на ладони Юста. То был серый, плохо видимый в полумраке паучок из металла, который трудно было определить с первого взгляда. -Вы изволите шутить? - зашипел Кальдервуд. - Как это должно вас спасти? -Никто и не говорил о спасении, - продолжая держать паучка на вытянутой ладони, подернул плечами Юст. - Мы с вами умрем вместе, Бенедикт. Хотите знать, как? Что ж, извольте взглянуть поближе… Полумраку маг был сейчас рад как ничему другому - он мешал увидеть, насколько бледным сейчас было его лицо. Голоса со сцены существовали где-то в другом мире - а в этом он протягивал Бенедикту крохотный конструкт, каждую бесконечно долгую секунду ожидая смертоносных чар в ответ. Бенедикт сдержался. Протянув руку в перчатке, он сгреб паучка в ладонь и, зажав меж пальцев, поднес к своим глазам - напряжение, что в них плескалось, не могли скрыть никакие заклятья. -Эфирная нить? - наконец, проскрипел он, выдернув наружу тонкий, едва видимый невооруженным глазом волосок, что коротко блеснул, прежде чем быть разорванным. - И это вы мне хотели показать, Вайтль? Вы, похоже, совершенно утратили разум. Что вы хотели мне сделать этой детской бирюлькой? -Вам - ничего, - мрачно усмехнулся Юст. - Вы, возможно, заметили, что длиной эта нить похвастаться не может. Контролировать с ее помощью хоть кого-то этот конструкт не сможет. Никак не сможет. -Тогда что… -Но воспроизвести заложенный в нее заранее импульс и передать цели - для этого столь малого количества вполне хватит, - невозмутимо продолжил маг. - Импульс очень простой, я бы даже сказал - примитивный. Чистое, без примесей, желание убивать. Скрип кресла, скрип перчаток. Застывшее уродливой маской лицо. -Вы были совершенно правы, когда говорили, что обследовали театр и ничего не нашли, - пальцы Юста погладили циферблат часов. - Вам следовало осмотреть его посетителей. В частности, обратить внимание на то, что спряталось у них под воротниками… -Абсурд, - зашипел Кальдервуд. - Вы пришли позже меня. Вы бы не успели. Вы бы ничего не успели сделать… -Боюсь, вы не правы. Эти малыши получили приказы, когда я только вышел из машины, а дальше мне и не нужно было ничего делать, кроме как отвлекать вас, пока они не проникнут в здание. Это, признаюсь, было далеко не самой сложной частью… -У вас не было ни ресурсов, ни времени на то, чтобы… -Очередная ошибка, - покачал головой Юст. - Я заключил соглашение с леди Митик, по условиям которого мне предоставили все материалы, что я запросил. А что же до времени…конструкция этих букашек весьма примитивна. Ассистировать мне в их создании смог даже текущий глава рода Морольф. Конструкция, как я уже сказал, весьма примитивна, равно как и заложенная в них программа. Они просто находят ближайшее живое существо - при условии, что то не обладает Цепями - и присасываются к нему, ожидая сигнала. А при его получении… - он выразительно постучал пальцами по циферблату. - Мы с вами покойники, Бенедикт. Я дам сигнал, и это здание станет нашей могилой. Посмотрите вниз, посмотрите на этих людей - зал набит практически до отказа. Вы, конечно, убьете меня сразу, как только я это сделаю, но вы не успеете меня остановить. И не сможете остановить импульс, как и подавить его. Все эти люди начнут рвать друг друга на куски, резать, ломать и жечь все, что видит глаз. Как скоро они доберутся сюда, как скоро ворвутся в эту ложу? Скольких вы сможете уничтожить - в настолько замкнутом пространстве, полагаясь только на свои собственные силы, без единого растения в запасе? Сколько вы сможете протянуть, прежде чем они вас затопчут? Прежде чем растерзают вас, сожрут вас заживо, не оставив ни клочка от вашего тела? От Метки, что так и не получит ваша дочь? - он задыхался, но остановиться уже никак не мог. - Ваша дочь, которая останется совсем одна? -Ты блефуешь, щенок! Бенедикт растерял последние крохи и без того притворного спокойствия. Чары слезли окончательно, обнажая его перекошенное от бешенства лицо - застывшее так же, как палец Юста на крохотном рычажке, что самую малость выступал из медальона. -Хотите убедиться, правы вы или нет? Напряжение, переполнявшее его, было таково, что, наверное, вот-вот должно было заставить крошиться зубы и литься кровь из ушей. Он неотрывно глядел в серые пятна бенедиктовских глаз, шаг за шагом растягивая губы в кривой, полубезумной улыбке. -Я заключил соглашение с леди Митик. Если я проиграю, она получит все, что принадлежит нашему роду, в том числе и мою Метку, - прохрипел он. - Я сам сжег за собой все корабли. Пути назад для меня нет, а что до людей там, внизу…я вас умоляю, вы что, правда посмели хоть на секунду подумать, что мне до них есть какое-то дело? -Ты… -Вы устали, Бенедикт. Вы выдохлись. И явились сюда лишь потому, что сочли мое положение дел еще хуже. Но вы ошиблись. Вы загнали меня в угол, но дали мне слишком много времени. Если мне придется умереть, если дому Вайтль придется умереть, он заберет с собой и дом Кальдервуд. Все, что у вас есть. Я заставлю вашу дочь страдать. Заставлю ее остаться в полном одиночестве. Заставлю ее испытать то, что испытал я по вашей вине. Вот только у нее, в отличие от меня, никаких шансов не будет. Скованное судорогой лицо Бенедикта висело у него пред глазами. Оно было недвижимым, но представить тот безудержный хаос мыслей, что сейчас клубился за этими глазами, Юст мог без труда. Как-никак, в его голове творилось нечто схожее. -Щенок. Ты… -Вы все еще не поняли, Бенедикт? Вам больше нечем мне угрожать, - выдохнул Юст. - Но сигнал еще не дан. Хотите знать, почему? Я не стану томить вас ожиданием дольше положенного. Если вы хотите, чтобы я дал вашей дочери шанс, вы примете предложение. Мое предложение. Левый глаз Бенедикта дернулся - раз, другой. Скрюченная рука потянулась к воротнику, расстегнув верхнюю пуговицу. Со сцены тем временем неслось для них сейчас едва слышное: -Ступай в монастырь. К чему плодить грешников? Сам я - сносной нравственности. Но и у меня столько всего, чем попрекнуть себя, что лучше бы моя мать не рожала меня. Я очень горд, мстителен, самолюбив. И в моем распоряжении больше гадостей, чем мыслей, чтобы эти гадости обдумать, фантазии, чтобы облечь их в плоть, и времени, чтоб их исполнить… (1) Пальцы Кальдервуда вцепились в подлокотник. Налитое бешенством лицо, от которого, казалось, отхлынула вся кровь разом, приблизилось так, что еще немного - и они столкнулись бы лбами. -Предложение? -Вы расслышали правильно, - кивнул Юст. - Но прежде того, я должен вам признаться. Я должен был сделать это еще очень, очень давно… Чуть вытянув левую руку вперед, он заговорил - голос, казалось, вот-вот сорвется на истерзанный хрип. -Вайола надела перчатки сама, по собственному желанию и без принуждения в любой форме с моей стороны или со стороны кого-либо из рода Вайтль, в том числе конструктов или слуг любого иного толка, - он выплевывал каждое слово аккурат в искаженное ненавистью лицо. - Я не выступил с обвинением, потому как не желал для нее наказания, коему вы бы ее неизбежно подвергли, случись мне все рассказать. Сказанное мною есть правда, заверяю в том Меткой. Краткая вспышка на миг осветила ложу. Воцарившееся за ней молчание, казалось, можно было пощупать рукой. -Моя вина была лишь в том, что я повел ее туда, куда вести не следовало, - судорожно вдохнув, продолжил Юст. - Она сама навлекала на себя беду, как и вы, Бенедикт, когда не сумели сдержать свои эмоции. Вы сами виновны в том, что ваша семья развалилась на куски. Мой отец даровал вам шанс, которого вы не заслуживали, и вы отплатили за него чистейшей подлостью. Но теперь ваше зло вернулось к вам. Это я. Рука в кожаной перчатке резко дернулась вверх, сгребая в кулак воротник темно-зеленого костюма. Конвульсивно сжав ткань и себя самого в том месте, где полагалось быть сердцу, Бенедикт испустил хриплый, полузадушенный вздох. Метаморфозы, что случились сразу за тем, были столь скоротечны, что проследить их Юст не смог, встретившись уже с тем, что осталось от мага после. Бенедикт Кальдервуд напоминал шар, из которого выпустили весь воздух. Сгорбившийся и, казалось, ставший чуть ниже ростом, он застыл в своем кресле, слепо щупая руками воздух перед собой - словно пытаясь найти там спасение. Лицо его, покрытое испариной, то и дело сводила жестокая судорога. -Не правда ли, приятное чувство? - усмехнулся Юст. - У вас еще будет время его посмаковать, не сомневайтесь. А пока что давайте-ка перейдем к делу. Бенедикт не ответил - лишь еще сильнее нагнулся вперед. -Я заключил договор с леди Митик, суть которого уже вам объяснил, - голос Юста самую малость выровнялся. - Предлагаю вам другой. -О чем…о чем речь? - прохрипел, подняв глаза, Бенедикт - взгляду его мог бы позавидовать покойник. -Все очень просто, - свободной рукой маг извлек из своих одежд лист бумаги, аккуратно сложенный вдвое. - Вот, можете взглянуть. Кожаные перчатки полетели на пол. Буквально выдрав бумагу из его руки, Бенедикт впился глазами в убористый текст. Его сбивчивое дыхание в тишине ложи касалось поистине оглушительным. -Это…это… - наконец, выдавил он из себя, почти задыхаясь. - Ты совсем обезумел, щенок! Я никогда… -Вас что-то смутило? - улыбнулся Юст. - Быть может, какая-либо деталь требует того, чтобы я ее пояснил? -Отдать…отдать вам…все… - сопел Кальдервуд, потрясая бумагой. - Принести клятвы…ты… -Клятвы, как вы могли прочесть, принесем мы оба, - пожал плечами Юст. - Я не ставлю вас в невыгодное положение, нет - я даже предлагаю вам куда больше, чем вы заслуживаете. Вы не сможете причинить вреда мне, я - вам. Я отпущу вас с миром к вашей дочери, как только вы расскажете мне все, что я потребую. -Вот так вот просто? - прорычал Бенедикт. - Я должен поверить в то, что ты откажешься от мести? Я должен… -Вовсе нет, - Юст чуть дернул головой. - Вы ведь, я думаю, все внимательно прочли. Вы любите свою дочь. Ради нее вы начали лить кровь. Ради нее вы сейчас пытаетесь изыскать лазейку. Не ради себя, нет - ведь вы о себе давно уже не думаете, я уверен. Вы все прекрасно понимаете. Одна-одинешенька, без Метки, без отца…у руля, который ей вовек не удержать…акулы из вашей же Башни сожрут ее в два счета, а вы уже будете мертвы. Умерев сейчас, умерев вместе со мной, вы лишитесь шанса ее защитить. Я даю вам такой шанс. Вы подчинитесь. Вы отдадите мне все, что имеете и я отпущу вас к вашей дочери. Прочите договор еще раз, если не верите. Вы знаете, что его никак не получится обмануть. Я не смогу вас тронуть, даже если захочу. Скрипнув зубами, Бенедикт вновь уставился на лист старой бумаги. Тяжело дыша, заскользил по нему взглядом, пытаясь найти хотя бы намек на подвох. Руки его дрожали от бессильной злобы. -Мой отец даровал вам жизнь. И я готов сделать то же. Условия вы видите пред собой. Ваш ответ, Бенедикт? Жизнь или смерть? Глаза Кальдервуда на миг закатились - Юст отчаянно желал прикрыть свои хотя бы на секунду, но никак не мог себе этого позволить. Пока еще не мог. -Вайола… - отрешенно пробормотал Кальдервуд, уткнувшись взглядом в пол. -Ваш ответ, Бенедикт? Если вы и правда желаете спасти свою дочь, он может быть только один. -Я…я согласен, - едва слышно прохрипел маг. - Согласен. -Рад слышать, - Юст протянул левую руку, сплошь мокрую от пота, сжав часть бумажного листа и часть пальцев Бенедикта. - Начнем? Слова они проговаривали нестройным хором - голоса обоих охрипли и стали куда глуше обычного, голоса обоих дрожали от чудовищного напряжения, готового разорвать на части, выплеснуться наружу потоками кипящей крови и осколками костей. Выписанные на старой бумаге буквы на миг вспыхнули, полыхнули и их Метки, впечатывая произнесенные клятвы, вливая их в самую душу и переплетая с ней намертво. Боль в Цепях - короткая, но удивительно резкая - быстро дала о себе знать, и листок выпорхнул на пол из ослабших рук. Магов отдернуло друг от друга - каждый откинулся в своем кресле, пытаясь восстановить начисто сбитое дыхание. Бескровный поединок был завершен - и вымотал ничуть не хуже настоящего. -Теперь…все, - нервно ощупывая собственное горло, произнес Бенедикт. - Мы обезоружили друг друга. Навсегда. -Верно, - лицо Юста было мокрым от пота. - Верно, Кальдервуд. Теперь моя месть сможет, наконец, свершиться. У Бенедикта уже не осталось сил говорить. И потому он лишь повернул к Юсту свое лицо - изможденное, искривленное болью и стыдом, с совершенно осоловелым взглядом когда-то волевых глаз. -Отказ от мести? - Юст, попытавшись сесть поровнее, улыбнулся ему. - А кто сказал, что через это не свершится моя месть? Вы, как и я, с малых лет ни в чем не нуждались. Вам никогда не приходилось думать о том, где вы сегодня будете спать или что вы будете есть. Вам никогда не приходилось быть в бегах. Вы никогда не чувствовали того, на что обрекли меня. Иногда убийства достаточно, чтобы отомстить. В вашем случае нет. Я отпущу вас, и вам придется бежать. Вам и вашей дочери. Вы будете бродить от двери к двери, как бродил я, и никто вам не откроет. Вы не сможете и пальцем шевельнуть в мою сторону, и со временем сойдете с ума, но часть вас, где-то глубоко внутри, всегда будет помнить, что во всем виноваты вы сами. Вы будете кричать, но вам никто не поможет. О вашем позоре узнают все, до кого я дотянусь. Над вами будут смеяться, и вы будете молить о смерти, но никто не сочтет вас достойным поединка. Никто вас не пожалеет. А я буду рядом. Я всегда буду рядом, Бенедикт. Я всегда буду рядом с тобой, подлое животное, - наклонившись к нему, Юст оскалился так широко, как только мог. - Я всегда буду в твоей голове. И ты будешь умолять небо, чтобы я замолчал. Бенедикт отшатнулся - страх и боль мяли его лицо, словно податливую глину, ваяя из него нечто до ужаса отвратительное. -Meine Arme sind schmutzig aber lang. Was nun? Haben Sie doch nichts, womit Sie antworten koennten? Das scheint ganz peinlich zu sein, oder? (2) - заметив, что сорвался на родную речь, Юст нервно рассмеялся - из глубины его сущности поднималась истерика, зревшая столь чудовищно долго, и до прорыва ее на поверхность оставались считанные секунды. - Как я этого ждал, Бенедикт. Как я этого ждал. Хочешь знать правду? Хочешь знать? - голос его стремительно ускорялся. - Единственный конструкт, что был в этом здании - тот, что ты раздавил! Лицо Кальдервуда не изменилось. Просто потому, что не могло стать еще более потерянным, чем сейчас. -Договор с леди Митик? - накручивая себя с каждым словом, бормотал Юст. - О да, он имел место! Но твое поражение, если хочешь знать, отковал Клаус Морольф. Когда он поведал мне этот план, я подумал, что он сошел с ума, но он был прав, прав до последней капли. Ты привык чувствовать за собой силу, Бенедикт. Ты привык полагаться на нее и привык, что так делаем мы все. И после того, как я назначил эту встречу, ты мог подумать обо мне лишь две вещи. Я иду на смерть либо я обрел силу. Ты не нашел в здании ничего и уже было уверовал в первый вариант, но стоило мне показать тебе этого паучка, как ты тут же метнулся ко второму! - рассмеялся маг. - Ты ничего не нашел, потому что ничего и не было! - вскочив на ноги, он сделал шаг в сторону и рухнул на пол, заходясь истерическим смехом. - Ты мог убить меня и все было бы кончено! Ты мог убить меня здесь и сейчас, но предпочел сам себя похоронить! На глаза навернулись слезы, но истерзанное долгими разговорами горло продолжало извергать из себя смех. Он ничего уже толком не видел и не слышал, ничего уже не понимал и не знал, даже жив ли еще Кальдервуд или того давно хватил удар - он мог лишь надрывно хохотать и рыдать, дергая плечами. Я это сделал, отец. Я это сделал, мама. Я это сделал. Я… Захлебываясь в равной мере слезами и смехом, Юст чувствовал, как с ними вымывает из него все, что копилось внутри, всю ту грязь и боль, что душили его день за днем и месяц за месяцем. Чувствовал, что начисто утратил всякий контроль над собой. И это было хорошо. Антракт кончился уже несколько минут назад, но он лишь сейчас счел, что достаточно успокоил свои нервы. Счет времени с какого-то момента был и вовсе потерян: он сидел, уставившись на сцену и прислушивался - то к голосам оттуда, то к биению собственного сердца, которое все никак не желало становиться ровным. Бенедикт также хранил молчание - сгорбившись в своем кресле, он уставился куда-то в пол, время от времени постукивая по старым подлокотникам то одним, то другим пальцем. Наконец, когда их стали вновь глушить голоса там, внизу, он позволил себе заговорить вновь: -Что теперь, Вайтль? - надломившийся голос Бенедикта был подстать его виду. - Вы не сможете меня удержать, если я пожелаю уйти. -Не смогу, - тихо кивнул Юст. - Но и вы не сможете уйти, пока я не скажу, что вопросов к вам более не имею. То было в договоре, а против него мы играть не сумеем. -Вопросы, - прохрипел Кальдервуд, растерянно поднимая с пола свои перчатки. - Ты не знаешь, чего просишь. -Да неужели? -У меня есть ответы, - после недолгого молчания произнес Бенедикт. - Но ни один из них тебе не понравится. За каждым из них стоит смерть. -Не нужно меня пугать, Кальдервуд, - напряженно сказал Юст. - Вы заключили договор. Вы знаете, что у вас нет выбора. Вы мне ответите, ясно и четко, и начнем мы вот с чего. Медальон. Какой вам с него прок? Бенедикт медленно повернулся к нему - его угасшие глаза смотрели куда-то сквозь мага, а губы, едва шевелясь, вытолкнули несколько сухих слов: -Это было частью соглашения. Он обеспечит меня всем необходимым для того, чтобы я смог с вами разделаться. Прикроет все, что я совершу, вне зависимости от того, как это будет тяжело. У меня дозволение на любые действия, а с его стороны всего лишь несколько простых условий. В том числе - ваш фамильный медальон. -Зачем? - резко спросил Юст. -Не прикидывайтесь дурачком, - хрипнул Бенедикт. - Вы ведь знаете, куда указывает этот компас. И он знает. Он знает, что ваша семья когда-то была среди тех, кому Могила доверила великую честь. Честь быть проводниками. Сдержать удивление не удалось - и он вытаращился на Бенедикта во все глаза. -Вы ведь знаете, почему стремятся в Море Бродяг, - продолжал Кальдервуд. - Не все, но многие говорят, что настоящее искусство осталось лишь там. Что свобода осталась лишь там. Могила была раньше Башни, чью власть она не признала и до сих пор не признает. Она была первой. Туда сбежали все, кто не захотел смириться…все, кто хотел свободы… - он тяжело вздохнул. - Да, она, возможно, и правда дает свободу. Но если тебя там не желают видеть, ты никогда туда не попадешь. Могила ведь не стоит на месте, Вайтль, кому как не вам это знать. Это не просто иголка в стоге сена - она еще и улепетывает от тех, кто ее смеет искать… -Так он… - Юст чувствовал, что у него начинает кружиться голова. - Так он…он охотился за нами…лишь ради этого? -Угадали, - качнул головой Бенедикт. - Такому, как он, путь в Могилу закрыт. Никакие чары или человечьи средства обнаружения не помогут - вы ведь знаете, как там пекутся о собственной безопасности. Надежда была только на вас. Семьи, которым Могила доверила эти чертовы компасы. Юст попытался что-то сказать, но лишь беззвучно открывал и закрывал рот раз за разом. Пол уходил из-под ног. Ради… Ради…этого… -Он ведь мог…мог просто…попросить… - наконец, выдохнул он. -Нет, не мог, - проскрипел Бенедикт. - Он бы попросил, если бы речь шла о нем одном, и, кто знает, может вы бы и сговорились. Вот только он хочет попасть туда вовсе не один. Он хочет привести туда армию. -Армию? - почти вскричал Юст. -Вся магия мира под одной крышей. Под одной правящей рукой, рукой Лондона. Отныне и вовеки веков, - глухо произнес Кальдервуд. - Никого вне их власти, кроме мертвых. Вот чего он желает. С Могилы он планирует лишь начать. -Он обезумел? Как он собирается… -Откуда мне знать? - фыркнул Бенедикт. - Мне известно лишь то, что вас он выбрал почти случайно. Ему было известно несколько семей-проводников, но вы ослабли на то время больше прочих, вот за вас и взялся. Юст чувствовал, что забывает слова и путается в лавине мыслей. Враг, которого столь долго и столь безуспешно искали отец с матерью, не имел к ним никаких претензий, никаких счетов. Они были лишь мелкой вешкой на его пути, безумном пути… -Он сам на вас вышел? - пробормотал маг. - Говорите! -Через посредников, разумеется, - вздохнул Кальдервуд. - Мы встречались лично лишь раз, когда он передал мне сприггана. У меня был срок в год, чтобы с вами расправиться. Дольше он ждать не мог. -И этот год уже заканчивается. Бенедикт не ответил. -Вы его видели? Тогда, при личной встрече? Как хорошо? -Только спину, - покачал головой Бенедикт. - Спину и чуть-чуть затылок. Меня привезли к нему с завязанными глазами, втолкнули в кабинет…его выродки обращались со мной, как с какой-то чернью! А он сам даже не обернулся, словно я не был достоин на него глядеть… -Имени вы, конечно, не слышали, - устало произнес Юст. -Нет. Но со временем я догадался, к кому в карман по глупости прыгнул, - после недолгого молчания вытолкнул из себя Бенедикт. - Что с того толку? Было уже поздно, слишком поздно. Я заключил сделку с настоящим дьяволом и не смог выполнить своей части. Недолго вам предстоит наслаждаться моими муками. Он скоро явится за мной. Явится, чтобы их оборвать. -Имя. Скажите мне имя, Кальдервуд. -Ты не хочешь знать. -Имя. -Даже не пытайся, - прохрипел Бенедикт. - Тебе до конца жизни не подобраться к нему. Тебе и взглянуть на него не удастся. -Имя! - рявкнул Юст, вскакивая со своего места. - Скажи мне его имя и можешь идти прочь! Губы Бенедикта зашевелились, выпуская наружу два слова. Он говорил тихо и устало, но слова эти ударили Юста, словно молот. Застыв в своем кресле, он только и мог, что таращиться на Кальдервуда все шире раскрывающимися глазами. -Ты…ты лжешь, подлец! - наконец, выдохнул он. - Скажи, что ты лжешь! Лицо Бенедикта задрожало. Он засмеялся - хрипло и устало, горьким и исполненным ненависти смехом обреченного. -Я сказал чистую правду, - медленно поднимаясь на ноги, произнес он. - Я сказал тебе то, что ты так хотел знать. Теперь ты знаешь имя. Теперь ты знаешь, кто тянул за веревочки. Что дальше, щенок? - снова засмеялся он. - Что дальше? Ты всего лишь жалкий мальчишка! Думал, что победил? - он навис над Юстом, хохоча все сильнее. - Думал, что свершил свою ничтожную месть? Ты никогда ее не исполнишь! Твоя победа ничего не стоит, и выродки, что породили тебя, никогда не упокоятся с миром! Никогда! Юст поднял голову - таким взглядом вполне можно было проколоть насквозь. -К вашей семье претензий не имею. Голосом - тоже. -Ступайте с миром, Бенедикт. Мне больше от вас ничего не нужно. -Никогда, - повторил Кальдервуд, отряхивая рукава. - Никогда, щенок. Я скоро сгину, а вот ты будешь слышать эти слова. Снова и снова, до самой смерти. -Ступайте, - с нажимом произнес Юст. -К вашей семье претензий не имею, - выдохнул, шагая к дверям, Бенедикт. - Да будьте вы прокляты. Дверь ложи оглушительно хлопнула, но двенадцатый наследник рода Вайтль того не слышал. Не слышал больше ничего, кроме этого имени.***
Тусклый дневной свет с трудом проникал сквозь потолок из матового стекла, окрашивая часть просторного кабинета в бледно-голубой цвет. Только оказавшись внутри, можно было заметить, что в помещении нет ни одного окна - это позволяло странному, мерцающему сумраку царить здесь практически безраздельно. Тому, кто пробыл здесь чуть дольше, открывались и другие причуды местного освещения: оно плавно, почти незаметно для глаза, менялось, перетекая из нежных золотистых отсветов в бутылочно-зеленое мерцание, а после становилось темной синевой спящего моря, но тоже, разумеется, не навсегда - оттенки сменялись почти каждый час. Массивные двери были сделаны из темного дерева - их тяжелые ручки, отполированные до блеска, проворачивались обычно только с заметным усилием. Пол дальше был устлан ковром, который весьма быстро кончался, уступая место все тому же темному, словно вбирающему в себя излишние крохи света, материалу. Элегантный деревянный стол, стоявший в самой дали, хранил на себе обычно лишь небольшую лампу, большую часть времени притушенную, и старинный по чьим угодно меркам телефон с затейливыми, похожими на оленьи рога, рычагами, шитой золотом трубкой и узорным серебряным циферблатом. Сейчас чуть поодаль стояла чашка персидской работы из черненого серебра, на донышке которой оставалось еще немного до горечи крепкого чая, на углу примостилась пара потертых томов в кожаном переплете, а из верхнего ящика было извлечено несколько листов гербовой бумаги. Стены занимали картины. По правую руку от стола висели “Всадники Ши” шотландца Джона Дункана, по левую были размещены “Видения загробного мира” Босха - в отличие от тех, что находились в Венеции, оригиналы. У самой дальней стены, прямо за столом, находилось несколько витрин: сами они были убраны стеклом, а то, что находилось внутри, было вдобавок укрыто темной тканью. Одна из витрин из общего ряда выбивалась - за ее стеклом было пусто, если не считать, конечно, слоя пыли. Тревожный звон встряхнул телефонную трубку на ее “рогах” - не прошло и нескольких секунд, как ее схватили пальцы хозяина кабинета. -Я слушаю. -Говорит Грегори, сэр, - протрещала трубка. -Это уже второй звонок за месяц, Маршалл. Надеюсь, для него есть достаточно веская причина, в противном случае я определенно буду недоволен. -Кальдервуд проиграл. Теперь - окончательно. -Досадно это слышать. Вы единственно для этого воспользовались прямой линией? -Я хотел узнать, каковы мои инструкции… -Никаких, - в голосе хозяина кабинета почувствовалось легкое раздражение. – Возвращайтесь к своим текущим обязанностям. -Прошу прощения, но…разве я не должен что-то предпринять в отношении наследника дома Вайтль? -Что, например? - вкрадчиво поинтересовался хозяин кабинета. -Да что угодно! Для этого вы меня и держите, разве нет? Необъяснимые смерти и всякие таинственные исчезновения - мой конек, а тут еще и дьявольски удачная… -И думать о том забудьте, Маршалл. Смерть от рук обезумевшего на почве своей мести врага рода - это одно, а таковая от рук аккредитованного охотника Часовой Башни…да как вам только в голову такое могло прийти? -Как я уже сказал, я в состоянии обставить все… -Нет. К этому делу теперь приковано слишком много внимания, чтобы можно было так рисковать. -Тогда мне, наверное, стоит устранить Кальдервуда? -Вы вообще в своем уме? - фыркнул хозяин кабинета. - Вы предаете или совершаете непростительную ошибку - вас заставляют исчезнуть, это необходимый урок для остальных. Для кого, позвольте узнать, будет уроком смерть Кальдервуда? Кто знает, что мы с ним связаны? Соблазн убить всегда велик, вот только многие за этим забывают о том, ради чего все затевалось. -Но все же… -Вопрос Кальдервуда я решу лично, как именно - не вашего ума дело. Кстати об этом…возвращайтесь-ка домой, Маршалл - сдается мне, от долгого пребывания в доме Морольф у вас наступило помрачение рассудка. Вы деградируете на глазах. -Я… -Буду ждать вас в Лондоне. До встречи. Трубка опустилась на причудливый рычаг. Свет в кабинете в очередной раз сменил свой оттенок - теперь он стал багряным, словно осенняя листва.***
На Вешателя Юст натолкнулся у выхода, сразу после того, как совершил звонок в какую-то закусочную неподалеку, где прятался Грегори. Встретившись с толстяком в дверях, он отшатнулся назад, судорожно перебирая чары, которые прямо сейчас мог бы спустить на убийцу. Тот, однако, лишь поднял руку, призывая к спокойствию. -В этом нет нужды, - проговорил Хит. - Я уже…не на службе. -Тогда какого дьявола вы здесь забыли? - не сдержался маг. -Мне было любопытно посмотреть, чем закончится эта трагикомедия, - убийца пожал плечами. - Надеюсь, вы не станете обижаться на то, что я позволил себе частично прослушать ваш разговор с помощью нескольких нехитрых устройств. Вы слишком рисковали, не могу это не отметить. Но способ интересный. Пусть и работает лишь с такими, как Бенедикт. -Вы бы поступили как-то иначе? -Будь я до сих пор связан договором, я бы для начала заполнил бы здание снотворным газом, а уже после бы разбирался, - очередное пожатие плечами. - Впрочем, договором я уже более не связан… -И потому вам хватило наглости здесь показаться? -Можно и так сказать. Стоять в дверях дольше было просто нельзя. Собрав, наверное, весь отпущенный ему небесами сарказм, маг до тошноты вежливым тоном поинтересовался: -Не слишком грубо ли я обошелся с вами во время прошлой нашей встречи? -Не стоит беспокойства, - в тон ему ответил Хит. - Напротив, даже очень приятно было встретиться. -Рад слышать. Быть может, вы расскажете мне и о том, как намерены уйти отсюда живым? Я, к стыду своему, нахожусь сейчас в настроении столь скверном, что не могу себе позволить отпустить куда-либо человека, что принимал участие в убийстве членов моей семьи. -Я лишь разрабатывал план, - равнодушно ответил Хит. - Но, говоря откровенно, Бенедикт с самого начала действовал большей частью своим носом. И им же, как видите, теперь закончил. -Это, по-вашему, может сойти за оправдание? -По-моему, вполне. Но, если хотите удовлетворения более…вещественного, то у меня найдется кое-что, - опустив руку в карман и неодобрительно хмыкнув, глядя как в ответ на это движение маг весь напрягся, Хит вытащил оттуда крохотный кусочек металла размером не больше монетки. - Я, должен признать, иногда бываю болезненно щепетилен. Я следовал за Бенедиктом, чтобы вернуть ему это. Но так как теперь всем, чем владел он, владеете вы… -Это… - растерянно проговорил Юст, принимая “монетку”. -Холодное железо, - хмыкнул Вешатель. - Можете поправить свое финансовое положение - я думаю, за эту вещицу можно выручить довольно приличную сумму. Но я бы вам порекомендовал сохранить ее для себя. Никогда не знаешь, когда что-то такое может взять и понадобиться… Юст покрутил “монетку” меж пальцев - она почти ничего не весила. -Ну что же, мы в расчете? - поинтересовался Хит. - Этого достаточно, чтобы я мог не опасаться вашей фамильной злопамятности? -Думаю, да, - быстро произнес Юст, убирая драгоценный кусочек металла во внутренний карман. - Не исключаю, что ваши услуги могут мне понадобиться в будущем. -Кто знает, кто знает… - посторонившись, Хит дал ему возможность выбраться на улицу. - Не стану вас более задерживать… Маг и не думал отвечать. Едва переступив порог театра и сбежав вниз по небольшой лесенке, он кинулся к машине - Грегори уже не только выбрался из нее, но и нацепил на лицо очередную свою улыбочку. -Почему так долго? - раздраженно произнес Юст. - Что вас задержало? -Домой звонил, - ухмыльнулся охотник. - Давно этого не делал…у вас… -Да, конечно, - Юст торопливо вытащил договор из кармана. - Вот, прошу. Соглашение исполнено. Теперь леди Митик сможет вышвырнуть Кальдервудов на улицу. Если мне не выпадет шанса переговорить с ней лично, когда я вернусь, передайте вы… -Что именно? -Пусть она сделает это побыстрее. В машине было тепло и страшно накурено - захлопнув за собой дверь, маг закашлялся, потянувшись к оконной ручке. -Что-то настроение не особо победное, - задумчиво произнес Грегори. - Все же кончилось, да? -Или началось… - едва слышно пробормотал Юст. - Или лишь началось…***
Неделю спустя. В этой спальне никогда не развешивали окон - что уж говорить о том, чтобы их открывать. В этой спальне никогда не зажигался верхний свет, лишь одиноко тлела крохотная лампа, что пристроилась на столике у кровати. В этой спальне никогда не было слышно шума - но только не сейчас… Дверь резко распахнулась, с грохотом коснувшись стены. Перевалившись через порог, Бенедикт Кальдервуд ошалело огляделся. Выглядел маг по меньшей мере ужасно: сгорбленный и отощавший, с заросшим лицом и выпученными глазами, с шагом нервным и дерганым, он еле переставлял ноги. От него пахло талой водой, грязью и алкоголем. Забрав растрепанные волосы назад и сбросив в дальний угол дорожные перчатки, Бенедикт - как был, прямо в обуви - заковылял к кровати, оставляя грязные следы. Она не спала. Давно уже не спала, пусть и был ранний час. Она бросилась к нему раньше, чем он успел сказать первое слово, а когда он, наконец, заговорил, на человеческий голос это было ничуть не похоже. Хриплое, простуженное рычание, замешанное на чудовищной боли - пробормотав что-то, чего она никак не могла понять, Бенедикт рухнул перед дочерью на колени. -Проиграл… - хрипло выдохнул он, подползая к ней и вцепляясь в хрупкие плечи до боли. - Я проиграл, Вайола… Он говорил долго, путаясь в своих мыслях и словах. Слова те летели сплошным потоком - остановиться у Бенедикта никак не выходило, лишь иногда он набирал в грудь побольше воздуха и снова начинал что-то хрипеть, хватая дочь за руки, за пальцы… Она не перебивала. Она давала ему выговориться - если то понадобится, то и за всю его жизнь. Она хранила молчание с того самого момента, как отец вошел в ее спальню, и заговорила лишь когда Бенедикт пустился по второму кругу. -Бежать, - прохрипел он, в очередной раз ее встряхнув. - Тебе нужно бежать, Вайола. Они скоро сюда явятся. Со дня на день. Заберут у нас все, что есть… -Все будет хорошо, - прошептала она, взяв голову Бенедикта своими хрупкими руками, заставив его поднять на нее свои опустевшие глаза. - Все будет хорошо, отец. -У нас мало времени, - вновь забормотал тот. - Мы должны спуститься вниз. Я должен…тебя… Бенедикта трясло - от страха и от простуды, что он подхватил, пока добирался домой. Бенедикт охрип начисто, и способен был теперь лишь жалко сипеть, чувствуя, как жар расползается по телу. -Все будет хорошо, отец, - прошептала она, обняв голову, что он уронил ей на колени. - Ты пришел - это главное…ты жив - это главное… Бенедикт с трудом ее слышал. Сказать по правде, он уже не хотел ничего слышать и видеть, хотел он лишь одного - отдохнуть. Никакой позор был уже не важен, ничего уже не было смысла скрывать. Да и не от кого. С ним было покончено, и все, о чем Бенедикт мог сейчас думать - о покое, в котором хотел бы провести последние свои дни и часы. Покой. Всего лишь покой. Он ведь не так много просит, разве нет? Всего лишь покоя и этих нежных рук, ради которых он столько выстрадал… -Все будет хорошо, отец. Ведь я знаю, что нужно делать. Укол в шею ошарашил его куда меньше, чем голос дочери. Чистый, ровный, лишенный даже намека на хрип, с которым этот голос уже успел, казалось бы, породниться на веки вечные. Тот голос, что Вайола когда-то потеряла. Бенедикт отпрянул назад, смешно взмахнув руками - но вместо рук дочери поймал лишь воздух. По одному хлопку ее ладоней в спальне загорелся свет - впервые за долгие годы. Бенедикт сипло охнул - ни на что большее его попросту не хватило. -В-Вайола… Ее доходившие до лопаток вечно растрепанные волосы были коротко подстрижены и уложены, лицо и губы вернули себе жалкое, но все же подобие здорового цвета, кожа на руках больше не выглядела стянутой и мертвенно-бледной - а сами руки больше не дрожали. Ни капельки. -Наконец-то, - лениво произнесла Вайола, с хрустом разминая пальцы, меж которых была зажата тонкая, перемазанная чем-то игла. - Я уже порядком устала играть в твоей трагедии, отец. Бенедикт был слишком ошарашен, чтобы вымолвить хоть что-то - что уж говорить о том, чтобы что-то сделать. Тупо смотря на существо, в котором он с трудом узнавал собственную дочь, он лишь хрипло дышал, чувствуя, как по телу вместе с кровью разносится слабость. -Ты удивлен? - равнодушно продолжила дочь Бенедикта. - Право же, не стоит. Все очень просто. Смотри… Из кармана ее появился на свет небольшой продолговатый пузырек, наполовину залитый густой светлой жидкостью. Вайола откупорила пробку - этот лимонно-миндальный запах Бенедикт не мог не узнать. -Все верно, отец, - Вайола швырнула склянку ему под ноги. - Всего-навсего “крокодиловы слезы”. Если верно рассчитать дозу и вводить их в кровь регулярно, можно выглядеть как покойник - или хуже покойника. Сложнее было приучить себя голодать…и этот нервный тик, конечно…но, как видишь, я справилась. Бенедикт не ответил - он мог лишь натужно хрипеть, упершись руками в пол. -Когда мама ушла, я поняла, как все работает на самом деле, - голос Вайолы был монотонным и скучающим. - У меня больше не осталось иллюзий. Я надеялась, что ты сам что-нибудь предпримешь, но ты слишком цеплялся за данное Вайтлям слово. Пришлось тебя немного подстегнуть… -В-Вайола… - пролепетал Бенедикт. - Это…это не… -Это было не очень-то сложно, - она пожала плечами. - Всего лишь день за днем изображать, что дышу на ладан. Странно, как ты не понял, отец. Ведь ты так старался. Ты так старался…ты ведь смог меня исцелить…возможно, тебе самому хотелось видеть меня больной? Возможно, тебе так было проще? Бенедикт вытаращил глаза еще сильнее. Попытался было встать, но ноги под ним будто подломились, оставив на полу. -Ты держался долго, отец, но все-таки не смог вытянуть, - покачала головой Вайола. - Я старалась. Я старалась, чтобы так и случилось. И ты стал искать того, кто помог бы отомстить. И ты нашел его. И он пообещал тебе месть. Он снабдил тебя всем необходимым, он придал тебе уверенности, ты нанял этого жирного выродка и пустился во все тяжкие. Одного я боялась - того, что ты послушаешься советов убийцы и уничтожишь всех разом. Мои страхи, как оказалось, были необоснованны - ты все-таки сорвался и сделал именно то, чего я и хотела. Моя мать больше не имеет к нам никакого отношения, старших Вайтлей больше нет в живых, а ты вскоре последуешь за ними, - ее лицо исказило подобие улыбки. - Я смела с дороги всех, кто мог помешать. Почему ты так удивлен? Ты правда думал, я буду уважать тебя, после того, как ты не смог удержать ни матери, ни своего слова? После того, как провалил все, даже нарушив его? Ты слаб. Ты отрицаешь достижения наших предков, но на деле ты им просто-напросто завидуешь, - одним рывком она поднялась с кровати. - Ты правда думал, что я здесь останусь? Здесь, в этой глуши, в этом холоде и вековой пыли? В этом нет более необходимости, как и в тебе, отец. Ты дал мне все, что мог дать. За это я благодарна. И потому не стану тебя убивать. Я только заберу последнюю вещь, что мешает мне отправиться в путь… Собрав оставшиеся у него силы, Бенедикт попытался было коснуться разумом Метки, найти…найти что-то… -Мне нужна только Метка, отец, - Вайола присела рядом, вновь коснувшись его лица своей холодной рукой. - Единственная часть тебя, что хоть чего-то стоит. -Вайола… -Спи, отец, - ее ладонь почти ласково коснулась его глаз. - Спи. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я просто оставлю тебя ему. Бенедикт закричал бы, если бы только мог. -Он звонил мне вчера. Он уже едет сюда. И будет здесь куда раньше, чем люди, посланные леди Митик. -В…В-а-а-ай…о…л…а… -Спи, отец. Спи. Ты ведь этого всегда хотел. С этим Бенедикт Кальдервуд поспорить никак не мог.***
Месяц спустя. В великолепно убранном холле дорогого отеля было в одинаковой мере светло и холодно. Пол был устлан драгоценными коврами, откуда-то издалека доносилась тихая, убаюкивающая музыка. Бледный и чахлый с виду молодой человек в чрезвычайно старомодном костюме темных тонов прогуливался, заложив руки за спину, вдоль массивных стеклянных крутящихся дверей, время от времени проходя дальше по залу и останавливаясь у прозрачных, едва заметных стен - его усталый взгляд в эти минуты устремлялся на ютящихся среди деревьев в кадках и источников чудовищно яркого света людей. Взгляд был исполнен безразличия: он наблюдал за посетителями, словно за обитателями огромного аквариума, иногда позволяя себе выдернуть из кармана серебряный медальон, отщелкнуть крышку и вновь свериться с циферблатом часов. Когда к подъезду подкатил, мягко тормозя, небольшой серый автомобиль, молодой человек встрепенулся, и, всем своим видом выражая нетерпение, зашагал к дверям. Только что вошедший человек выглядел настолько невзрачно, что практически сливался с окружением. Серый костюм, серые же глаза, вялая походка и ничего не выражающее лицо - этого было достаточно, чтобы его даже в голову не пришло делать объектом своего внимания больше чем на несколько секунд. Юст приблизился, на ходу разворачиваясь - в глубину холла они двинулись уже вместе. -Вы опоздали на четверть часа, - вздохнул маг. -А вы уже весь и извелись, - усмехнулся человек. - Нервный вы, очень нервный, смею заметить. Посмотритесь в зеркало - такими темпами у вас скоро морщины появятся. А через пару лет и седина, я почти гарантирую это. Маг только вздохнул, продолжая взбивать ногами ковер - он был не в том настроении, чтобы реагировать на подколки агента. -Вот ваш отец никогда не позволял себе всей этой суеты. Уж свои волосы он точно не теребил каждую минуту. Наблюдал за всем, мало говорил… -Я прекрасно знаю, что из себя представлял мой отец, - фыркнул Юст. - К делу, если можно. Как все прошло? -Исключительно хорошо, смею заметить, - человек протянул Юсту пухлый картонный конверт. - Со всеми формальностями покончено, обошлось даже без лишних проволочек. Могила вас признала, но от личной поездки и вручения им всего этого уже с вашими подписями это ничуть не освобождает. Вот, пожалуйста… -Прекрасно, прекрасно… - пробормотал маг, падая на стоящий у стены диван, обтянутый черной кожей и тут же принимаясь вертеть конверт в руках. - У вас есть, чем это вскрыть? Сероглазый быстро скользнул указательным пальцем по бумаге - взрезана она была так быстро и аккуратно, что края ее тут же сомкнулись. -Прошу, - протянул он, меланхолично глядя на небольшой коготь, который спустя мгновение утонул в фальшивой личине без остатка. - Вам прочитать? -С этим как-нибудь справлюсь, - ворчливо бросил Юст, вытягивая из конверта ворох бумаг. - Что там насчет материалов? -Все в полном порядке, - агент пожал плечами. - Я заказал все в точности по вашим спискам. Ваши счета, смею заметить, уже основательно…отощали… -Можно подумать, у меня есть выбор, - впившись взглядом в бумаги, Юст лихорадочно листал их, одну за другой. - Через две недели мне отплывать в Море Бродяг, а являться в Могилу без охраны, без подходящих конструктов…нет уж, увольте. Не с вами же… -А почему бы и нет? -Потому что вы - та еще змея, - равнодушно произнес маг. - Моя змея, конечно, но это дела не исправляет. Такая работа не для вас…вы нужны на другом фронте, сами знаете, на каком именно. Так…посмотрим… - он зашуршал бумагами. - Что ж, кажется, с документами все в порядке. Еще что-нибудь для меня? -Да, - кивнул агент, передавая магу очередной конверт. - Расследование, которым занимались люди Митик, зашло в тупик. Это экспертное заключение… -Уже второе, - вздохнул Юст. - Я сейчас не в настроении вникать в их канцелярские формулировки. Там есть что-нибудь новое? Очередной конверт был вскрыт отточенным движением. Пока агент, чуть скривившись, шуршал и хрустел бумагами, маг буравил взглядом стену напротив. Размышления его были столь тяжелы, что вполне могли придавить насмерть. Необходимость явиться в Могилу лично - сейчас, когда он едва начал спокойно спать по ночам - раздражала превыше всех прочих проблем, в числе которых были и финансовые, и касающиеся восстановления оборвавшихся со смертью родителей связей. Одной такой с большим трудом восстановленной ниточкой был бывший отцовский агент, что сейчас вникал в экспертное заключение: найти Вария оказалось чрезвычайно тяжело, сложнее было только убедить его вернуться на службу семье. Нейтгарт, к счастью, постарался в свое время на совесть: за прошедший год полукровке так и не удалось найти никого, кто исправил бы содеянное с его сердцем - и это оказался единственный аргумент, который перевесил желание Вария прикончить наглого мага, едва они встретились. Откровенно издевательская вежливость и болезненная жестокость агента были первыми в списке причин, по которым Юст испытывал желание отослать его вершить дела как можно дальше - и твердо был намерен сделать это, едва только сможет создать ему замену. Вот только и своих дел было невпроворот, а еще… О да, конечно. Еще была она. -В целом, ничего интересного, - утрамбовывая листы обратно в конверт, протянул агент. - Тело Бенедикта прибило течением к берегу… -Это я знаю, - буркнул маг. -Оно провело в воде, предположительно, три-четыре дня. Если бы не такой дикий холод, вряд ли бы так хорошо сохранилось. Всестороннее обследование выявило следы аккуратного извлечения Метки… -Новое. Что-нибудь новое, пожалуйста. -Как они считают, причиной смерти совершенно точно послужило не оно, - бросил гибрид. - В крови нашли коктейль из весьма интересных веществ…эти находки позволяют предположить, что его всего лишь отключили на время. Во время пересадки он был в сознании, но обездвижен и начисто лишен возможности сопротивляться…и, судя по тому, что остался жив, тот, кто этим занимался, прекрасно знал, что делает… -Все это я уже читал в прошлом отчете. Меня интересует причина. Причина его смерти, а не то, что с ним делали до того. -К сожалению, это все, что у них есть, - агент развел руками. - Единственные повреждения - это те самые следы пересадки. Они очень дотошно подошли к делу…результаты анализа говорят о том, что эти раны он даже успел немного залатать. Смерть наступила примерно через полдня после потери Кальдервудом его Метки. Восемь, может, девять часов. Точнее уже некуда. -Причины, - с нажимом повторил Юст. -Никаких видимых. Никаких повреждений на теле, никаких следов чар, ничего. Единственный вывод, которым им оставалось сделать, учитывая следы, ведшие к обрыву - его сбросили в воду живьем. Или, что тоже вероятно… -Он сам спрыгнул. -Решил покончить с собой… -…или что-то заставило его это сделать, - глухо произнес Юст. - Что-то, что напугало его до такой степени, что и мысли не осталось о том, чтобы дать этому бой. Так или иначе… - он понизил голос. - Ваши инструкции остаются в силе. Как только я отбуду в Могилу, начинайте. Те два счета в вашем распоряжении, но помните, что необоснованная растрата средств огорчит меня еще больше, чем допущение вами того или иного провала. Я никуда не тороплюсь, так что действуйте предельно аккуратно. -Я… -И никакой инициативы. Только соберите всю доступную информацию по этой личности, и предоставьте ее мне. На слишком большую глубину не забирайтесь - время еще не настало. И я сильно сомневаюсь, что оно настанет в ближайшие пару лет. -Вот как? -Кальдервудов больше нет, а это значит, что атака отбита, - холодно произнес маг, чуть наклонившись вперед. - Наш дом с виновником разменяли фигуры. Если виновник будет верен себе, то он снова затаится, поджидая удобного момента. Я должен выжать из этого максимум. Восстановить наши силы и укрепить наши позиции. -Что насчет Морольфов? Вы упоминали о небольшом дельце, что касается сестры их текущего главы… -Сроки, о которых я сторговался, позволяют с этим обождать. Если все сложится хорошо, займусь этим в конце лета, быть может - осенью…пока не уверен, - Юст вздохнул. - В первую очередь позабочусь о себе, а там уже будет видно. -В конце лета, - хмыкнул агент. - Мы дни за днями шепчем - завтра, завтра - так тихими шагами жизнь ползет… (3) -Обойдитесь без Шекспира, - мрачно бросил в ответ маг. – Меня от него в последнее время начинает воротить. Агент что-то тихо произнес - он не слышал. В очередной раз взглянув на часы, Юст почувствовал нарастающее раздражение. Да что она себе позволяет? -Что-то не так? - встрепенулся Варий. - А, позвольте мне угадать…та молодая особа снова задерживается? -Не просто задерживается, - пробормотал маг. - Заставляет себя ждать совершенно непозволительным образом. -Вы так и не соизволили сказать, когда, - с нажимом на последнее слово произнес агент. - Или вы уже оставили тот план? Юст не ответил - лишь вздохнул, тяжело и устало. Обсуждать эту тему он не хотел ни с одной живой душой, и в особенности - с существом, что сидело сейчас рядом, про себя наверняка издеваясь над магом на все лады. -Я назначу дату, - наконец, буркнул он. -Вы переносите ее уже целый месяц, - тут же парировал гибрид. - Раз, другой, третий…если вам так сложно взять себя в руки и, наконец, заняться ее памятью, просто позвольте мне о ней позаботиться. Я все устрою в два счета. -Даже не думайте о том, вам ясно? -Она - помеха, и вы не хуже меня это знаете. Вы не только не конфисковали ее воспоминания, но даже позволили ей отбыть домой…о чем вы вообще думали? Маг снова промолчал - его гневного взгляда хватило бы кому угодно, чтобы более не развивать тему, но агент “кем угодно” себя считать явно не собирался. -Да, я знаю, что вы все уладили. Да, я знаю, что она ничего не выболтала. И что уже третий день путается у вас под ногами. Помехи нужно устранять. Если вам так тяжело с ней расставаться, вспомните, наконец, кто вы есть. Сделайте из нее… -Хватит, - оборвал его маг. - Этот вопрос не обсуждается. -О вас же беспокоюсь. -Лишь потому, что без меня заменитель вашего сердца прекратит свою работу. -Вы и представить не можете, насколько это стимулирует, - очередной короткий смешок. - И все-таки…да, девчонка и правда не из торопливых. Во сколько она там должна была явиться? Юст не ответил. Но вовсе не потому, что в очередной раз решил промолчать. -Вы тоже это видите? Он даже не успел договорить - агент уже был на ногах - и тоже уставился на буквально ввалившегося в холл человека. То, что с последним было что-то не так, было видно по одной лишь походке, когда же вновь вошедший преодолел добрую половину зала, Юст невольно потянулся к Метке, подбирая подходящие чары. Та часть лица человека, что не была замотана в шарфы, отливала отвратительными, практически уже трупными цветами, от почерневших глаз вниз разбегались набухшие темные прожилки. Отпихнув со своего пути изумленного швейцара, гость ввалился в коридор, ковыляя точно к магу. -Вы желаете, чтобы я убрал это здесь или вынес для начала наружу? - только и поинтересовался агент. С ответом Юст помедлил, но уже через несколько мгновений таковой перестал быть нужен вовсе: сделав еще несколько шагов в их сторону, человек рухнул, как подкошенный, выбрасывая вперед правую руку. Варий успел раньше. Подскочив к прекратившему уже шевелиться телу, осторожно присел рядом, запустив руку куда-то в шарфы. Резко дернул, вытягивая оттуда на глазах истлевающий пучок жирных, маслянистых побегов. Еще стремительнее спрятал находку в своем кармане и разогнул сжатые в кулак пальцы. -Это, видать, вам, - бросил он магу какую-то бумажку. - А это - мне…я уведу нашего товарища, кажется, он выпил лишнего, - нарочно громко произнес он, взваливая на себя тело. - Ну и вонь от него… Он был к тому готов. Должен был быть готов, во всяком случае, учитывая все обстоятельства краха дома Кальдервуд. Но пальцы, разворачивающие клочок бумаги, все равно чуть вздрогнули. Послание было лаконичным до боли - лишь время и место. Вздрогнуть заставило то, что было внутри - клок хорошо знакомых ему волос, сплошь запачканный кровью. Это был какой-то крохотный дом на самой окраине - снести старое здание стоило хотя бы из милосердия. Унылая двухэтажная конструкция с забитыми досками окнами, автомобильные следы в разрыхленном снегу, сама машина - невзрачная и грязная, подогнанная к самому входу. Никаких ловушек, даже самых примитивных, снаружи не чувствовалось, но агент все равно не позволил ему двигаться дальше, пока не осмотрелся сам: заняло это несколько казавшихся бесконечными минут. Нырнув в автомобиль - дверь была распахнута настежь - Варий порылся в разбросанных на передних сиденьях вещах, вернувшись к магу с чьими-то документами. Фотография оказалась знакомой: машина принадлежала тому самому несчастному, чье тело было использовано, чтобы доставить им послание. Похоже, похититель собирался возвращаться иным путем - если он, конечно, вообще был здесь. -Вроде чисто, - холодно произнес агент. - Вы со мной? -Разумеется, - так же холодно ответил маг, срывая перчатки. - Я подал сигнал в мастерскую еще в отеле. Конструкты, что мне удалось реанимировать за последний месяц, прибудут в течение часа… Вот только ждать мы не можем и минуты. -Пока сохраните этот облик, - быстро продолжил Юст, сделав несколько осторожных шагов в сторону входа. - Будет лучше, если вас примут за мага. -Не учите меня работать, - раздраженно произнес агент, чьи черты лица, впрочем, все-таки успели измениться, приобретая, как и вся его фигура, крайне обманчивую хрупкость. - Идем. Пять шагов до входа. Ничего. Три шага. Цепи молчат. У порога. Тишина. Хрупкой двери, державшейся уже не особо понятно на чем, хватило одного удара агента - он же первым влетел внутрь, в просторное холодное помещение. Но свет в том загорелся лишь когда за порог ступил, готовый в любую секунду спустить чары, сам Юст. -Я боялась, что ты не придешь. Голос не должен был его удивить - но все-таки это сделал. Голос этот он узнал, пусть и слышал его последний раз так давно, пусть он и успел измениться за прошедшие годы - окрепнуть, налиться силой. Эльза была здесь - прижатая к грязной, шершавой стене клубками раздутых лиан. Над окровавленной головой ее зависли, в ожидании команды, до боли знакомые листы, собранные в розетку. Эльза еще дышала, но глаза ее были закрыты - она словно спала беспокойным сном… -Боялась, что ты не придешь, Юст. Голос он узнал. То, что увидел - нет. На небольшом расстоянии от Эльзы стояла аккуратно подстриженная девушка в мятой, слишком легкой для такой зимы, темной кожаной куртке. Стояла, чуть подавшись вперед, и безотрывно глядела на Юста своими нестерпимо блестящими светлыми глазами. -Вайола, - его голос с трудом остался твердым. -Я ждала тебя, Юст, - в это было трудно поверить, но она улыбнулась. - Я так долго, так долго тебя ждала… Едва заметным движением головы он дал команду агенту и сделал шаг вперед, отвлекая ее внимание от Вария. Бросил тяжелый взгляд на Эльзу. -Понимаю. Мне доложили, что ты пропала, как и Метка Бенедикта. Сложить два и два было не очень трудно. Я ждал, что ты попытаешься отомстить за отца, но не думал, что ты начнешь так же низко, как и он. С тех, кто к нашему конфликту не имеет ровным счетом никакого отношения… -Отомстить? За него-то? - Вайола рассмеялась в голос. - У меня и мыслей о нем не было! Ни единой! Своими следующими словами Юст против воли поперхнулся. -Я не забыла, что ты для меня сделал, - продолжила дочь Бенедикта. - Я не забыла, что ты спас мою жизнь, что не выдал меня, когда мог. Теперь я спасаю твою. -Что…что ты говоришь? -Я убрала всех, кто мог нам помешать, - Вайола шагнула в сторону Эльзы. - Почти всех, но это дело поправимое. Больше нет ни твоей семьи, ни моей семьи. А ему нужен только медальон. Если он получит медальон, то согласится оставить тебя в живых…согласится отдать тебя мне… -Что…что за чушь ты здесь… Говорить было тяжело, ибо он задыхался - задыхался от шока и ярости в равных пропорциях. Задыхался, глядя на Эльзу, претерпевшую по его вине столько мук, на Вайолу, что говорила - это было самое ужасное - совершенно искренне. -У тебя нет другого выхода, Юст, - улыбнулась она. - Не было с того самого момента, как он обратил взор на вашу семью. Он говорил со мной - для моего отца это так и осталось тайной. Он говорил со мной, и я знаю, что говорю, Юст. Он не остановится, пока не достигнет этой цели или любой, какой захочет. Его нельзя остановить, как нельзя помешать весне прийти вслед за зимой. Его нельзя остановить. Можно только подчиниться. Отец не справился и поплатился за то, но если я сделаю то, чего отец не смог, ты сможешь жить… Варий, уже успевший сместиться к противоположной от Эльзы стене, кажется, готов был помереть от с трудом сдерживаемого смеха. Юст же, глядя в глаза дочери Кальдервуда, не находил там ничего, что вынес из детства. Только безумное, всепоглощающее желание. -Зачем? - выдохнул он, едва шевеля губами. - Зачем ты явилась сюда? -Ты ведь даже не искал меня, - в ее голосе прорезались обида и плохо скрываемая злость. - Прошел уже месяц, Юст, но ты…я сама нашла тебя…я нашла и я увидела…я увидела тебя с…этим… Вайола взмахнула рукой - распятая на стене Эльза слабо застонала в своей готовой в любой момент сгинуть дреме. -Я наблюдала за вами достаточно долго, - прошипела Вайола. - Достаточно, чтобы все понять. Ты связался с человеком. С человеком, Юст! -И она дала мне больше, чем любой из магов! Этот выкрик ошарашил его самого не меньше, чем Вайолу, во многом потому, что он даже не думал о том, как это скажет. Оно просто вырвалось из него - слово за словом – подстегнутое гневом и чем-то еще, в чем он до сих пор не был способен разобраться. Вышло откуда-то из самой глубины души… -Она была со мной, когда твой отец явился нас убивать! - с каждым новым словом остановиться становилось все сложнее. - Из-за меня ее пытали, из-за меня ее грозили убить десятки раз! И десятки раз она могла сбежать, но не сделала этого! Она осталась со мной до конца, даже когда я сам уже готовился к смерти! А где была ты? Что все это время ты делала? -Я сделала все, чтобы ты выжил! - закричала Вайола. - Я заставила отца сорваться, чтобы он убил лишь твою семью, но не тебя! Я привела своего отца на смерть, я бросила все, чем владела наша семья вместо того, чтобы сражаться за них - ради тебя одного! Я уговорила его пощадить тебя, если я достану медальон! Я сделала все, что было в моих силах, чтобы ты смог выжить! Чтобы ты смог быть со мной! -Я никогда не говорил, что желал этого, - выплюнул он со всем презрением, на которое был способен. Вайола скривилась, руки ее задрожали. Было видно, что в себе она остается лишь колоссальными усилиями воли. -Ты не понимаешь, - с нажимом повторила она. - У тебя нет иных вариантов. Ваша семья встала на пути того, с кем ей не совладать. Я… -Ты имела шанс не впутываться в это, - прошипел он. - Ты могла отойти в сторону - мое дело было с Бенедиктом, а не с тобой. Я бы никогда не узнал. Я бы никогда не подумал о том, чтобы искать тебя или о том, что ты виновна, пусть и частично, в том что случилось с отцом и матерью. -Но я…я же… -Помнишь, что ты сказала тогда, в тот день? - выдохнул он. - Ты была права, Вайола. Пауки. Мы остались пауками. Мы никогда и не переставали ими быть. Наша семья была в курсе угрозы, пусть и не знала, от кого она исходит. Ты была права. И твоя мать была права. Мы хотели лишь пробиться в Башню на ваших плечах. Мы хотели лишь использовать вас к своей выгоде, а после…от вас бы ничего не осталось. -Ты лжешь! Ты просто хочешь, чтобы я… -Я никогда бы не стал тебя искать. Я - не мой отец. Он мертв, мертв и его старый план. Я бы оставил вас в покое - это самое большее, что я мог для тебя сделать, сделать, чтобы ты смогла вести свою жизнь. Мне ничего от тебя не было нужно. Вайола что-то прохрипела - слишком неразборчиво, чтобы он смог что-то понять. -Но ты явилась сюда сама. Ты сама призналась в том, что приложила руку к убийству моих родителей… -Юст! -Ты причинила вред ей. -Человеку! Когда для вас что-то значил человек? -После того, что было сказано, она значит для меня еще больше, чем раньше, - криво улыбнулся он. - И, конечно, неизмеримо больше, чем ты. Глаза Вайолы сжались, сощурились в злые щели. Губы растянулись в ухмылке не менее мерзкой, чем у самого мага. Агент бесшумно двигался вдоль стены - ему нужно было всего каких-то несколько секунд… -Ты причиняешь мне боль, Юст, - протянула Вайола. - С того самого дня, как мы встретились. Снова, снова и снова. Что ж… Варий был уже совсем рядом. Еще немного. Еще… -Я повторяю последний раз, - глухо сказал Юст. - Отпусти ее и будешь жить. -…мне придется тебя наказать, - Вайола простерла руку в сторону Эльзы. - Ранить тебя поглубже… -Сейчас! Агент прыгнул. -Then, venom, to thy work! Юст спустил чары. Всего лишь кусочком мгновения позже. Агент вдавил Вайолу в пол, с чудовищным хрустом ломая ее правую руку. Она не кричала. Лишь смеялась. Растительная клетка с хлопком лопнула, отпуская Эльзу - широко распахнув глаза, та повалилась на пол. Юст кинулся к ней. За спиной заливалась смехом Вайола. -Юст…Юст…я… -Все хорошо, - чувствуя, как на него наваливается страх, пролепетал маг. - Все хорошо. Я успел. Я успел…ты не…ты не… Юст поперхнулся. По шее Эльзы расплывалось отвратительное синюшное пятно - в центре его был едва заметный след от прокола. Вайола больше не смеялась, только булькала и хрипела: приложив ее лицом об пол, агент задрал дочери Кальдервуда голову и одним ударом лишил сразу нескольких зубов. -Юст…Юст… - Эльза потянулась было к ране, но маг отдернул ее руку. -Все хорошо. Все будет хорошо. Только не бойся. Варий! - рявкнул он. - В машину ее, быстрее! -А эта? - мотнул головой полукровка, вздернув Вайолу как тряпичную куклу. -Оставь ее мне, - скрипнув зубами, прошипел Юст. - Оставь. Эльза, подхваченная гибридом, что-то испуганно бормотала за спиной, но в ушах стучало так, что он не слышал. Доковыляв до скорчившейся на полу Вайолы, он остановился. Взглянул в ее окровавленное лицо - оно все еще продолжало содрогаться от беззвучного смеха. -Что ты сделала? - выкрикнул он в это лицо. - Что ты в нее зарядила? -Все… - забулькала Вайола. - Все…что…могла… Бояться было нельзя, но у него никак не получалось. Она видела его страх. И смеялась, не обращая внимания на боль. Она еще могла творить чары, но в том не было нужды. Она уже сделала то, чего так желала. -Все…что…знала… - прохрипела дочь Кальдервуда. - Все…разом… Он почувствовал, как руки начинают дрожать. А затем они сделали что-то, чему их никогда не учили. Первый выстрел толкнул Вайолу в живот, сбив на пол, остальные продолжали буравить распростершееся там тело. Он бил почти в упор. Разворотил бедро, прострелил правое колено и перебил ей локоть. Еще одна пуля ушла в плечо, все, что осталось - в пол. Он стрелял впервые в жизни и потому был доволен и этим, пусть и понимал, не мог не понимать: для мага с Меткой шансы остались бы даже после ран куда более страшных. Вайола что-то хрипела, корчась на полу - тот стремительно покрывался кровью и растительным соком. -Если хочешь знать, почему именно так, я скажу тебе напоследок, - процедил он, все еще будучи не в силах опустить разряженное оружие. - Виновник содеял все это ради медальона, ради пути в Могилу, твой отец мстил за тебя, и, пусть даже был неправ с самого начала, пусть был дешевым убийцей и подлецом, он оставался магом. Но ты погубила наши семьи не ради выгоды и даже не ради мести. Ты свела в могилу свою семью и мою семью единственно ради своих жалких и пошлых прихотей, мага недостойных. Ты не маг. И смерти от чар ты не заслуживаешь. Вайола потянула к нему уцелевшую руку. Он отвернулся и зашагал к выходу. Сделать это оказалось удивительно легко. Машина Вария неслась с такой скоростью, что оставалось только удивляться, как она еще не рассыпалась по пути на части. За окном мелькали дома, мелькало небо, слипаясь в невнятную серую кашу. Он ничего этого не видел. Эльзу била крупная дрожь. Охваченная гадким мокрым жаром, она лежала, не в силах даже открыть глаза, на заднем сиденье. Ее ослабевшие руки тряслись, все пытаясь сжать его собственные посильнее. Холодные, как у покойника. Он перебирал все чары, которые удавалось выудить из Метки - раз за разом, одно заклятье за другим. Он говорил и говорил, почти срывая голос, по Цепям текли волны обжигающей боли. Ничего не помогало. -Быстрее! - крикнул он на Вария - сам уже не помнил, какой по счету раз. -Я и еду быстрее! - рявкнул в ответ взбешенный агент. Еще одна попытка. Еще. Еще глубже в Метку, еще дальше в трясину страха. Эльзу трясло все сильнее. Из глаз и носа ее потекли тонкие струйки крови. Тело, охваченное жаром, липкое от пота, билось в его руках все сильнее. -Холодно…Юст…холодно… Его трясло едва ли не сильнее. Все, что имело хотя бы крохотный шанс исцелить, он уже отыскал. Все, что имело хоть крохотный шанс облегчить ее муки, он уже попытался использовать. Все тщетно. Забравшись так далеко в память тех, кто жил до него, он отыскал еще одно знание - оно пришло вместе с болью того, кто его там оставил, вместе с его горечью и злобой. Он тоже попытался. Он тоже не хотел кого-то терять. Знание обреталось мгновенно, распрямляясь в безумный, почти наверняка обреченный план. У того, другого, ничего не вышло - он только продлил и усилил мучения того, кого хотел сохранить. Сможет ли он? Он знал, что нужно было делать. Знал и мог, силы еще были, было и понимание, что так было бы лучше. Она бы просто уснула. Просто уснула. Сможет ли он? Пойдет ли он на это, вместо того, чтобы дать ей покой? Эльза снова открыла глаза, мутные от слез и крови. Говорить она уже не могла. -Потерпи, - прохрипел он, сжав ее ледяные пальцы. - Потерпи, прошу тебя. Я попытаюсь. Есть еще один способ…