Глаза пустоты

      Макото звонит в дверной звонок и отходит на шаг назад: Рей открывает дверь, даже не спросив, кто там — знает и чувствует. Силы постепенно возвращаются, хотя они и не в обличие Сенши. Мако вымученно-смущенно улыбается, когда видит ее, Рей понимающе улыбается в ответ.       — Проходи. Чай?       Она кивает и переступает порог.       Мако снятся сны — такие прекрасные, красочные, яркие, до невозможности реальные. В одну из ночей она просыпается в холодном поту, чтобы в пустоту квартиры, погружённой в темноту, вымолвить единственное имя: «Нефрит».       Это имя горчит на языке, но вызывает столько эмоций: у Нефрита были сильные руки и обольстительная улыбка — Мако пытается вспомнить что-то ещё, но чем ближе — шаг за шагом — подбирается к правде, тем больше чувствует, что об эту правду больно поранится.       И — вот насмешка — Мако глубоко ранится ещё через полгода, вспомнив каждый момент, каждую забытую секунду, прожитую в богом забытом мире…       …в мире, в тысячу раз прекрасней, чем нынешний, в мире, подарившем ей Нефрита, а её — Нефриту — Мако вспоминает окончательно и бесповоротно: накануне тех дней, когда на горизонте маячит тысячелетний сон, предшествующий Хрустальной Эре, память начинает тянуть её в бездну.       Рей смотрит на неё и понимает всё без слов — Мако не плачет, слезы окаменели так давно, что она уже и не помнит — зато помнит всё остальное — и земные вечера, и юпитерианские дни — и ощущение безграничной свободы — свободы, будучи принадлежащей лишь одному человеку.       Рей все понимает, не задаёт вопросов, а просто ждёт, что скажет бывшая наследница Юпитера.       Бывшая — потому что ничего боле из того, что им принадлежало, не существовало — а стало пустотой в космическом вакууме.       — Ты ведь… знала, да?..       — Я… вспомнила, — уклончиво отвечает Рей.       — А Ами? — осторожно интересуется Мако и садится — почти обессилено падает в кресло, стоящее в просторной гостиной.       Рей задумывается: по ней видно, что мысли, вертящиеся на языке, она обдумывает, словно катает леденец. Складывает руки под грудью, отворачивается, старается не смотреть. — И она… вспомнила.       — А Мина? — Макото сейчас плевать на себя, она попросту не может говорить о собственных воспоминаниях, они её душат, давят на неё, сжимают тисками сердце и словно пытаются его раздавить.       Рей молчит с мгновение, словно и не знает, можно ли — имеет ли право — сказать?..       А потом, видимо, решает, что можно.       — А Мина никогда и не забывала, — выдаёт Рей на одном дыхании и смотрит прямо в глаза Мако.       Мако сокрушенно качает головой, словно не верит — их подруге, жизнерадостной девочке с уже-мёртвой-Венеры — выпала почти непосильная ноша — помнить. И ей пришлось тащить это на протяжении всех этих лет, в то время как им было даровано благо — забыть.       И всё равно не до конца.       У них никогда и ничего не бывает полностью — всегда как-то… обрывочно, половинчато, не-всецело.       — И как?..       Вопрос сумбурный, но Рей понимает без пояснений.       Рей пожимает плечами.       — Скажи спасибо Адонису, — поясняет она. — Артемису пришлось приложить недюжинные усилия в тот момент, когда… — Рей медлит, не знает, что говорить, как рассказать. Тайна Минако принадлежит только ей, но в любом случае… она не была бы против. —…когда он проклял её. Он рассказал ей всё, что помнил сам, а её память в ответ грозилась не выдержать, разбиться в осколки и свести её с ума. Артемису пришлось прекратить этот процесс, но… ты же сама знаешь — узнала сегодня — что нам невозможно полностью забыть.       «И вы мне ничего не сказали, ни единым намёком не дали понять…» — думает она, но знает, что Рей её слышит.       — Почему? — задаёт она вопрос, хотя и знает, что Рей ответит.       Рей, такая прямая, такая непреклонная, до этого стоявшая спиной, оборачивается. — Милосердие, Мако, — вымученно произносит Рей и в её больших аметистовых глазах наворачиваются слёзы — Рей не может плакать, хотя очень хочет. — Милосердие, Мако, — повторяет она вновь и едва приподнимает уголки губ в жалкой попытке улыбнуться. — И что бы мы сказали?.. — она чуть смеется. — «Вспомни»?       Бывшая леди Юпитер спокойно-смиренно изучает еле заметно подрагивающую Рей взглядом, но не укоряющим, а… понимающе-прощающим, хотя прощать вроде и не за что…       Мако окончательно просыпается от многотысячелетних иллюзий последней.