QWERTY

      Оказалось, что Юуки действительно был загружен работой дальше некуда. Новый год начался для автономного отдела с массовых кадровых перестановок, в том числе на местах, и теперь со всей страны слетались рапорты, жалобы, выписки из личных дел и много другой сопутствующей макулатуры. Всё это Куга узнал от Сатоши, который уже на следующий день объявил приятелям, что влюбился. На этот раз — всерьёз и бесповоротно.       — Этот Като — просто маньяк какой-то, — рассказывал он, пытаясь подхватить палочками кусок чего-то маринованного и слизкого. — Представляешь, сидит здесь допоздна, да ещё и в субботу часто приходит!       — А она-то откуда знает? — лукаво улыбался Куга в ответ. — С ним здесь сидит, что ли?       — Не знаю, — Сатоши нахмурился, обдумывая такой непривлекательный вариант, но тут же махнул рукой. — Даже если и сидит, то скоро перестанет. Это я тебе точно говорю!       Такаюки, который всё это время лишь слушал болтовню приятелей, тихо посмеиваясь в чашку с чаем, хрюкнул.       — Смотри, как бы чего не вышло. Като, как видно, ей очень дорожит.       — Ну ты и зануда, — протянул Сатоши с таким видом, будто в один миг разочаровался в приятеле до самого основания.       — Для настоящей любви не существует преград! — торжественно изрёк Куга, вздёрнув подбородок. На пару секунд над столом повисло молчание, которое вскоре было прервано одновременным взрывом хохота.       Полистывая какую-то новомодную новеллу в субботу днём, Куга то и дело терял нить сюжета. Приходилось возвращаться и перечитывать всё едва ли не абзацами, и он бы уже давно закрыл книгу, если бы не отвратительная погода. С тёмного неба то и дело срывался ледяной дождь, а ветер нещадно трепал вывески и забытые бумажные фонари. Даже минутная прогулка в таком кошмаре грозила обернуться простудой, и Куга пытался найти чем занять себя дома. К середине дня он уже написал письма родным и даже доделал кое-что по службе. Открытая книга оказалась не то чтобы пресной, но не впечатляющей и предсказуемой, а потому вместо переживаний героев в голову лезли разные мысли, которые по большей части крутились всё вокруг того же.       Выходило, что Юуки мог сослаться на собственную загруженность и даже ничуть при этом не солгать. Однако в ответ на честность Куги или просто потому, что считал это правильным, он сказал правду. Признался в собственной неуверенности и трусливой мнительности, хотя мог бы нацепить маску равнодушия и сделать вид, что не понимает, о чём речь. Прокручивая в памяти короткий разговор в кабинете вновь и вновь, Куга каждый раз радовался, что всё произошло именно так. Возможно, поведи он себя иначе, между ними действительно могла бы вырасти стена из недоверия, недопонимания и глупой обиды.       Но всё сложилось, как сложилось, и теперь поводов для беспокойства больше не было. Только если не считать приглашения. Куга не переставал гадать, что увидит. Юуки как-то говорил, что так же, как и он, снимает жильё. Однако в адресе, который на письмах рука уже выводила будто бы сама собой, значился район Киёмори: частный сектор наподобие того, в котором Куга был на вилле у князя Тамба, но с более новой застройкой и в другой части города. Получалось, что Юуки живёт в отдельном доме, а уж какой тот из себя, можно было лишь предполагать.       Почему-то Куге представлялся небольшой коттедж, выкрашенный в нейтральные тона, с зелёной лужайкой под окнами. Или традиционный сад камней вместо английского газона: осмысленный минимализм, как и обстановка внутри. Если кабинет в пятом крыле всё же являлся собственностью Управления, то в доме, где жил уже не первый год, Юуки должен был изменить под себя гораздо больше. Без сомнения, у него был большой книжный шкаф или даже целая стена с полками, удобный, но не слишком помпезный рабочий стол и вообще обстановка в европейском стиле.       Поняв, что всё ещё сидит над открытой книгой, Куга закрыл её и отложил в сторону. За окном опять начался дождь, и крупные капли тяжело скользили по стеклу, сливаясь и расчерчивая его кривыми дорожками. Какое-то время Куга просто наблюдал за их недолгой жизнью, пока в голове не стали вновь появляться оставленные образы. При попытке представить в выдуманной обстановке хозяина коттеджа возник закономерный вопрос: в чём Юуки ходит у себя дома? Сам Куга предпочитал наскоро запахиваться в тяжёлый, но приятный телу длинный халат или же ходил в старом хлопковом кимоно. Едва ли Юуки бы вышел встречать гостя в таком виде. Прикинув, сколько тот проводит времени дома, Куга подумал, что подобной «проблемы» перед Като не стоит вовсе: он просыпается и уходит на весь день, возвращаясь только ближе к ночи, чтобы поспать.       «А в чём он спит?» — поймав себя на этой мысли, Куга провёл ладонью по лицу, но было уже поздно. В памяти всплыл давний сон, где Юуки лежал под пышным одеялом в бледно-полосатой пижаме. Подумав, что с подсознанием спорить глупо, Куга решил остановиться на этом варианте и закрыть тему.       Район Киёмори располагался на холме. Отсюда можно было видеть, как улицы внизу разбегаются, теряясь в трущобах, как блестит тёмными водами река и даже здание Управления на её берегу. К слову, находилось оно отнюдь не близко. Экипажу, который взял Куга, понадобилось не менее часа, чтобы выбраться из города и, петляя, взобраться по единственной дороге наверх. По пути Куга заметил деревянный шлагбаум и крошечный пятачок, где можно было развернуться или оставить повозку. Однако останавливать их не стали. Постовой в тёмной форме с блестящими медными пуговицами лишь вышел из крашеной будки и, окинув экипаж взглядом, поклонился вслед.       Если верить карте Эдо и окрестностей, в Киёмори было не больше полусотни частных домов, разбросанных, на первый взгляд, как попало: участки были разного размера, а дорога петляла между ними, словно горный ручей. Постройки тоже не придерживались единообразия. За живыми изгородями прятались широкие европейские виллы, из-за деревянных заборов выглядывали крыши традиционных минка, а кое-где виднелись трубы особняков в английском стиле. Но что больше всего поражало, так это тишина. В какой-то момент Куге даже начало казаться, что это место, окружённое тёмным предгорным лесом, и вовсе необитаемо. Он даже обрадовался, когда увидел, как в боковую калитку очередного высокого забора юркнул молодой служка.       Дом Юуки оказался у самого края поселения и потому стоял немного выше других. Забор здесь поставили скорее лишь для приличия: просто чтобы отгородиться от дороги. За тонкими чёрными прутьями был разбит крошечный сад с парой невысоких деревьев и пустующих в это время года клумб. К простой деревянной двери в кованой раме вела прямая песчаная дорожка, а сам дом производил несколько странное впечатление. Некоторые его детали как бы выбивались из общего плана, хотя и было видно, что их инородность старались сделать незаметной. Так, например, большое панорамное окно на втором этаже резко контрастировало с фасадом из мелкого кирпича, а от боковой стены в сад выходила деревянная веранда в японском стиле.       Однако назвать эти странные на первый взгляд сочетания безвкусными или нелепыми Куга никак не мог. С интересом разглядывая дом, он всё больше утверждался в мысли, что тот по-своему гармоничен и будто бы даже чем-то похож на своего хозяина. Пусть Юуки снимал его, наверняка за несколько лет он привнёс в это место что-то своё. Дом, как и участок, был совсем небольшим, но даже так несколько лет аренды в таком месте по сумме тянули на свой дом где-нибудь в городе. Опуская желание самого Юуки, Куга не представлял, кто бы мог сдавать такую жилплощадь.       Впрочем, поразмышлять ему об этом не дали. Стоило Куге расплатиться с возницей, как на пороге появилась худощавая женщина неопределённого возраста. На ней было простое синее кимоно, а короткие волосы подчёркивали тонкую шею. В первый момент Куга даже растерялся. Эта женщина с прямой осанкой и красивой открытой улыбкой никак не походила на прислугу, но, дойдя до калитки, она поклонилась и сказала, что господин ожидает гостя и будет очень рад его видеть.       Внутри ждал ещё один сюрприз. За дверью, которая вполне могла подойти средневековому замку где-нибудь во Франции, скрывалась традиционная обстановка с татами и изящно расписанными фусума. У входа в нише стены стояла цветочная композиция: из крупной чёрной вазы с декоративными трещинами поднимался сильный стебель артишока, перевитый тонкими сухими листьями.       Пытаясь привыкнуть к полумраку и оглядываясь по сторонам, Куга заметил лестницу у дальней стены. Служанка забрала его пальто, а когда он вновь повернулся, то увидел на ступенях Юуки. Тот плутовато выглядывал через зазор между перилами и потолком, напоминая ребёнка, который рассматривает родительских гостей. Заметив, что его появление раскрыто, он выпрямился и подчёркнуто неторопливо спустился по поскрипывающей лестнице. Узкие ступни, скрытые белыми таби, мелькали и пропадали в широких штанинах однотонных хакама, а плечи казались ещё более хрупкими под тяжестью тёплой накидки. По тёмно-синей ткани, подбитой ватой, летали мелкие журавли, отчего даже монохромный образ казался живее.       — Прости, что не вышел встретить тебя, — Юуки потёр слегка покрасневший кончик носа. — Сато-сан кажется, что я заболеваю, так что мне запретили выходить на улицу.       — Там и правда довольно мерзко, — согласно кивнул Куга. Видимо, накануне Юуки всё-таки решил отправиться куда-то под дождём, что, конечно, не прошло бесследно. Откровенно говоря, Куге тоже казалось, что выглядит тот не совсем здоровым. — Так ты живёшь здесь не один?       — Конечно, не один, — удивлённо захлопал глазами Юуки. — Тебя же встретила Сато-сан, разве нет? Так и живём: я, она и её сын. Кстати, тебе не холодно? Могу одолжить хантэн.       Сзади тут же возникла улыбающаяся Сато-сан, и Куга решил, что сменить сковывающий пиджак на такую приятную вещь было бы действительно неплохо. Вишнёвого цвета накидка была ему как раз впору, тогда как её аналог доставал Юуки до середины бедра. Рукава тоже были длинноваты, и Куга мог видеть только самые кончики пальцев с аккуратно подстриженными плоскими ногтями.       — Покажешь мне дом? Уж очень он у тебя необычный.       Широко улыбнувшись, Юуки махнул рукой:       — Да тут и показывать нечего, не чета дворцам вокруг. Но если хочешь…       Куга лишь кивнул. Ему вдруг показалось, что от ткани ворота пахнет хозяином этого места. Скорее всего, это было не так, но Юуки столь удивительно вписывался в обстановку, что, казалось, всё вокруг было пропитано им.       Дом и правда оказался небольшим, но за счёт маленького размера комнат на первом этаже хватало: здесь была и кухня, и уборная, комната Сато-сан и даже отдельная — для её сына, а также пустая зала, где можно было поставить стол или котацу, и вытянутая галерея с круглым окном на деревянную веранду. Кое-где на стенах висели картины, но не гравюры или литографии, а акварельные пейзажи или призрачные суми-э.       Юуки пояснил, что мальчик сейчас в воскресной школе, а обедать они могут в галерее.       — Там, конечно, прохладнее, но зато красиво, — отчего-то смутившись, добавил он.       Куга как раз думал, как бы сделать комплимент по поводу того, что ему довелось увидеть. Пусть Юуки проводил здесь не слишком много времени, вся обстановка намекала на то, что здесь живёт человек интеллигентный, с тонким вкусом. В итоге не придумав, как выразить собственное восхищение так, чтобы это не прозвучало пошло, Куга спросил:       — Ты говорил, что снимаешь этот дом, неужели здесь всё так и было с самого начала?       — Изначально здесь вообще не было ничего кроме стен, — покачал головой Юуки. — Почему ты спрашиваешь?       — Ну, — Куга подошёл чуть ближе к свитку с каллиграфией. — Я подумал, что было бы странно, создай такую обстановку не ты, а кто-то другой.       Фраза вышла довольно туманной, но, отвлёкшись от созерцания широких росчерков кисти, Куга увидел внимательный, немного прищуренный взгляд, устремлённый прямо на него.       — Спасибо. — Юуки улыбнулся, продолжая при этом выглядеть всё так же почти серьёзно, а Куга почувствовал, как в районе солнечного сплетения разливается едва заметное тепло. Комплимент был засчитан и пришёлся по вкусу.       Когда они вернулись в галерею, котацу уже стоял там. Куга было удивился, как женщина смогла в одиночку перетащить тяжёлый стол, но, усевшись, обнаружил под клетчатым покрывалом миниатюрные колёсики. В обрамлении круглого окна унылый зимний пейзаж выглядел совершенно иначе, будто превратившись в ещё одну картину тушью. Голые ветки причудливо кривились на фоне серого неба, а маленькие птицы изредка садились на их корявые пальцы. За едой Юуки говорил не слишком много, но молчание не казалось напряжённым. Куга чувствовал себя как никогда уютно и спокойно, словно вдруг оказался за многие ри от столицы с её проблемами, и теперь не существовало ничего, кроме человека напротив и его маленькой крепости.       — А ты спишь на втором этаже? — среди всех комнат не хватало как минимум одной.       — Когда как, но чаще — там, да. — Юуки налил себе и гостю ещё немного горячего саке и лукаво подмигнул: — Всё покажу, не беспокойся.       — Я уж думал, у тебя там секретная лаборатория или что-то вроде того, — рассмеялся Куга.       — Можно и так сказать, — Юуки хотел добавить что-то ещё, но бумажная створка с шорохом отъехала в сторону, и в комнату вошла Сато-сан. Она поставила на стол керамическую рюмку и строго посмотрела на хозяина. Юуки сглотнул.       — Не думаю, что это необходимо, — однако его слова не возымели никакого эффекта. Женщина не собиралась уходить и продолжала сверлить Като взглядом до тех пор, пока тот не сдался. Выпив содержимое рюмки, Юуки закрыл тыльной стороной ладони рот и, сморщившись, задержал дыхание, а затем принялся с остервенением заедать ужасный вкус васаби. Стоило Сато-сан удалиться, Куга покачал головой и задумчиво протянул:       — Строго тут у вас.       — Не то слово, — вздохнул Юуки. — Иногда мне кажется, что между мной и Макото нет никакой разницы. Но Сато-сан права: болеть мне сейчас никак нельзя, так что лучше перестраховаться. Кстати, чуть не забыл. Один известный тебе литератор просил меня спросить твоего разрешения. Он собирается сесть за новый роман и одного из второстепенных героев хочет списать с тебя.       — И для этого ему нужно моё согласие? — хмыкнул Куга. — Ты говоришь о Рито Зеро?       — А ты догадливый, — Юуки усмехнулся. — Так что думаешь?       — Заманчивое предложение, вот только не припомню, чтобы видел его труды в продаже. Тогда, когда мы… — Куга осёкся, прогоняя неуместное воспоминание. — Когда мы с тобой искали книги из списка, я специально смотрел, но не нашёл ничего, что принадлежало бы авторству Рито Зеро.       — Да, он часто меняет псевдонимы, — пожал плечами Юуки. — Прости, не мне решать, рассказывать тебе или нет: для тебя он захотел быть Зеро. Хотя, если тебе будет от этого легче, могу сказать, что имя настоящее.       — Кто он тебе?       Куга не хотел говорить это, но вышло как-то само. По лицу Юуки скользнула тень. Он вытер руки и, подняв глаза, ответил:       — Он мой друг.       «Так же, как и ты», — читалось в упрямом взгляде. Куга немного натянуто улыбнулся и кивнул:       — Хорошо. Передай ему, что я не против.       Закончив с обедом, Юуки достал откуда-то из складок одежды свой чёрный портсигар и зажигалку. Он вставил сигарету в рот, когда вдруг понял, что на столе нет пепельницы. Не оказалось её и в маленьком ящике под столешницей котацу. Куга уже думал, что и без того странно ведущая себя служанка забыла о такой обязательной мелочи, но тут Юуки выдал что-то вроде глухого «а» и поднялся на ноги.       — Совсем забыл. Я же говорил, что мы пойдём наверх, — махнул рукой он, призывая последовать его примеру.       Лестница показалась Куге какой-то неустойчивой и хлипкой. Должно быть, по ней нечасто ходил кто-то тяжелее Юуки, и оттого в починке надобности не возникало. При своём росте тот никак не мог весить больше половины центнера. Поднимаясь наверх, Куга думал о том, что ходить вот так следом за Юуки у него уже вошло в привычку. Взгляд упирался точно между лопаток, и, вздумай тот споткнуться на крутой лестнице, далеко упасть бы ему не удалось.       После полумрака первого этажа второй показался ужасно ярким. На улице по-прежнему не было солнца, но свет из панорамного окна отражался от светлых, почти белых боковых стен и заполнял своим сиянием всё пространство. Судя по планировке, спальня Юуки находилась за неприметной дверью справа, в то время как остальная площадь оставалась абсолютно свободной. Единственным подобием стены здесь была исполинских размеров книжная полка. Она стояла практически по центру огромного кабинета-студии, возвышаясь метра на два, а сквозь зазоры между светлым деревом и многочисленными томами можно было видеть вторую половину комнаты.       Пол на этаже тоже оказался деревянным, но то тут, то там по нему были разложены ковры: все овальные и в светлых тонах, но с ворсом разной длины. Уже представляя, как это будет приятно, Куга решительно направился к одному из них, такому милому и пружинистому на вид.       — Ну, это надолго, — рассмеялся Юуки, глядя на то, как гость с наслаждением топчется по мягкому островку. Сам он присел на край стола, что стоял прямо перед панорамным окном, и всё-таки закурил, пододвинув к себе стеклянную пепельницу.       — Кто бы мог подумать, что ужасный Като любит такие вещицы, — не прерывая своего занятия, ответил Куга. На это Юуки лишь выпустил облако густого дыма, прищурился и склонил голову набок, будто говоря: «Да что ты».       — Может быть, ты хочешь рассказать мне какие-то свои секреты?       — Нет, пока не хочу, — мигом отозвался Куга. Он слез с ковра и переместился ближе к полке. — Как принято у воспитанных людей, в гостях нужно обязательно посмотреть на книги.       — Считай это просто украшением.       Юуки спрыгнул со стола и подошёл к полке с другой стороны. Так Куга мог видеть только его глаза и верхний край оправы очков.       — Почему же? — насмешливо поинтересовался он. От того, как Юуки ходит туда-сюда на расстоянии вытянутой руки, будто бы нервничая, что кто-то прикоснётся к его сокровищам, его хотелось остановить, положив руку на мягкие волосы, и погладить по голове.       — Всё, что мне действительно нужно, находится в Управлении. А это…       — Чтиво на сон грядущий, — закончил за него Куга. Он наконец оторвался от односторонней игры в гляделки и тут же перед самым носом увидел нечто интересное. — Так-так. Посмотрим, что читает по вечерам уважаемый Като-сан.       Квадратное издание в ярко-красном переплёте легко скользнуло в руку. Юуки не мог видеть, что достал его гость, а потому смешно приподнимался на носках, стараясь разглядеть хотя бы край страницы. Куга не торопясь пролистал несколько разворотов: такого качественного сборника гравюр сюнга ему ещё не попадалось. По стилю рисунки напоминали работы старых мастеров, а цвета не выглядели бледной копией, но и не впадали в кричащие тона. Сообразив, что роста ему всё же не хватит, Юуки присел и смог увидеть название на корешке. В тот момент Куга как раз разглядывал сцену сношения куртизанки с каким-то змееподобным существом.       — Можешь не верить, но мне его подарили.       Юуки встал и уставился сквозь полку на Кугу, который всеми силами пытался не рассмеяться. Его так и подмывало спросить, какая из страниц нравится Юуки больше всего. Тем более, тот не выглядел смущённым или растерянным. И всё же Куга решил не затрагивать скользкую тему, ограничившись простым:       — И кто же такой затейник?       — Дядя, — вздохнул Юуки. — Подарил на совершеннолетие.       Тут Куга не смог сдержаться и всё же рассмеялся. Юуки возвёл глаза к потолку:       — Да, тот ещё шутник был. Даже преставился смешно, но не будем об этом. А выкинуть жаль — она как бы не на заказ сделана.       — Да брось, — искренне улыбнулся Куга. То, как Юуки оправдывался перед ним за такую чепуху, не могло не умилять, а, представив, как тот удивился тогда, в день своего совершеннолетия, Куга и вовсе впал в щенячий восторг. По правде сказать, восемнадцатилетний Като представлялся ему плохо: примерно таким, как сейчас, но в форме гимназиста и с наивностью в глазах. — Ты же глава цензуры. По долгу службы ещё, наверное, и не такое читать приходится.       Куга поставил сборник на место и продолжил рассматривать полки, размышляя, что бы ещё достать. Юуки покачал головой:       — К счастью, эротика у нас пока вне запрета, хотя Британия и требует иного. Даже не знаю, у них там этим специально обученные люди занимаются? — он усмехнулся, обнажив верхние зубы, и продолжил. — А то я был бы не против: точно интереснее того, чем приходится заниматься нам.       — Всё так плохо? — Куга спросил это на автомате, чтобы потянуть время. Чуть ниже своего роста он заметил одну из книг, которую сам же нашёл неделей раньше. В душе шевельнулось подозрение: Юуки опасался вовсе не того, что со стеллажа вытащат сборник непристойных картинок.       — Честно говоря, уж мне жаловаться точно не на что, но…       Конец фразы так и остался загадкой. Сверху на Юуки упало что-то чёрное. В первый момент Куге показалось, что это сломалась одна из верхних полок, и теперь вниз полетят многочисленные тяжёлые тома. Или ещё хуже — стеллаж сложится пополам, и Юуки накроет грузом макулатуры, словно лавиной. Куга уже хотел бежать на помощь, но Юуки выпрямился и перехватил упавший на него предмет наподобие маленького ребёнка. Тот пронзительно мяукнул в ответ.       Лицо Като вмиг будто бы преобразилось. Он смотрел на кота, который чуть не убил его, спрыгнув из-под самого потолка, взглядом полным любви и обожания, раскачивая того на руках, как младенца. Кот в ответ таращился зелёными глазами и слабо дёргал хвостом, но сбежать пока не пытался. Он зажмурился, когда Юуки погладил его между ушей, почесал под челюстью и провёл кончиками пальцев ниже по мягкому животу. Лишь добившись того, чтобы зверь в его руках начал тихо урчать, Юуки вспомнил о госте и с довольным видом повернулся к нему.       — Куро-дес, — он помахал кошачьей лапой, поглаживая пальцем розовые подушечки. — Приятно познакомиться.       Куга наклонился вперёд, насколько это было возможно, и погрозил пальцем коту.       — Больше так не делай. Сломаешь спину хозяину — и что потом?       — Не беспокойся, они часто так делают, — Юуки закинул кота на плечо, поднял очки выше по носу и стал высматривать что-то наверху.       — Я уж думал, тебя спасать надо, — проворчал Куга. Выискивая второго кота, Юуки, казалось, забыл обо всём на свете, и вытащить наобум тонкую книгу с тем, чтобы спрятать её за пояс, не составило труда.       — Здесь ещё где-то должна быть Тат-чан. Ня? — Юуки мяукнул пару раз, прежде чем вспомнил, что не один в комнате, и с прищуром уставился на Кугу поверх очков. — Ты ничего не видел и не слышал.       Когда за окнами начало смеркаться, Куга не заметил. Он мог бы ещё долго вести неспешную беседу, наблюдая за тем, как Юуки играет с рыжим котом специальной палочкой с пушистым помпоном на конце. Казалось, если бы устав Управления позволял, тот бы таскал своих любимцев с собой и туда. Из этих двоих чёрный выглядел моложе и симпатичнее; у рыжего на лапах было по шесть пальцев, и, на вкус Куги, это выглядело жутковато. «Кот с человеческими руками», — мелькало в голове каждый раз, когда зверь хватал пушистую приманку.       И всё же время неумолимо двигалось к вечеру. Случайно взглянув на хронометр, Куга немало удивился, а затем вдруг понял, что от сияющей комнаты не осталось и следа. Теперь здесь поселились ранние сумерки, отчего антураж стал казаться совсем монохромным, а кожа Юуки — почти белой. Тот, видимо, тоже потерял счёт времени и, когда гость встал из-за стола, с удивлением поднял голову и уставился на него.       — Ужасно невежливо: ты приглашал меня на обед, а я до сих пор здесь, — на самом деле Куга видел, что Юуки вовсе не против его присутствия, но счёл нужным дать тому возможность себя выгнать.       — Уже так поздно… Вот ведь, — Юуки заправил волосы за уши, скользнул ладонью по загривку кота и тоже встал. — Жаль, но мне и правда придётся тебя проводить. Завтра я уезжаю, так что нужно ещё кое-что собрать и хорошенько выспаться.       Как выяснилось, уезжал Юуки аж на неделю. По его словам, масштабное путешествие по стране в это время года могло растянуться и на более длительный срок, но горы документов, не относящихся к сути его работы, сил видеть больше не было. Поначалу от такого известия Куга почувствовал что-то вроде разочарования: всё только наладилось, как Юуки снова куда-то исчезал. Однако уже дома пришла мысль, что это даже в чём-то хорошо. Засыпая, Куга продумывал, как проведёт следующие семь дней, и по всему выходило, что скучать ему не придётся.       Так оно и вышло. В понедельник уйти со службы удалось даже раньше обычного. Заскочив домой, Куга быстро переоделся и уже через какие-то полчаса сидел в одном из полубогемных клубов, потягивая вино в компании пары приятелей, девушек заведения и ещё одного парня по имени Акихито. Его представили как начинающего актёра кабуки, но Куга как-то с самого начала подумал, что основной вид его деятельности — вовсе не разыгрывание старинных пьес.       Глаза Акихито немного косили к носу, но узкое лицо, тонкое телосложение и чётко очерченные, будто кукольные губы создавали образ до того миловидный, что у Куги разве что сахар на зубах не скрипел. К тому же, пытаясь поддерживать легенду о кабуки, парень перегибал с манерностью жестов. Всё это, без сомнения, давало эффект: несколько раз Куга ловил себя на том, что откровенно пялится, но в то же время не испытывает ни малейшего удовольствия.       В итоге впечатление от вечера осталось каким-то двояким, и в следующий раз Куга отправился в другое заведение, что не слишком отличалось от первого, но казалось чуть более приличным. По какому-то невероятному стечению обстоятельств здесь он не встретил ни одного знакомого лица, зато познакомился с очаровательной Кейко. Та, как было модно говорить, считала себя «новой девушкой», вкладывая в это понятие и свою страсть к американской музыке, и любовь к западной моде, и нетипичную для японки манеру поведения, и даже свой высокий рост.       В первый момент она произвела на Кугу впечатление сходное с Акихито. Во всяком случае, тот не мог припомнить, чтобы раньше засматривался на таких девушек. Однако общий язык был найден практически мгновенно. Скоро они как в последний раз отплясывали на затёртом танцполе, а после она хохотала над его шутками, размахивая сигаретой в тонком мундштуке с остатками бордовой помады.       Рядом с Кейко казалось, что весь мир — стая пёстрых бабочек, мелькающих перед глазами. Куга ощущал себя свободно и беззаботно, как давно не бывало. Он почти чувствовал, как молодость и приближающаяся весна играют по венам, и это было так приятно и легко, что серое утро ничуть не расстроило.       «Вот! Теперь я узнаю нашего Шинго», — во всю потешался Кобаяси, наблюдая за тем, как коллега безуспешно пытается сохранять глаза открытыми. Веки нещадно тянуло к земле, но в остальном Куга чувствовал себя не слишком разбитым и донельзя довольным. Добравшись до дома, он прямо в одежде упал на кровать и заснул, а ближе к полуночи снова был с Кейко.       Девушка по-прежнему веселилась и флиртовала, делая недвусмысленные намёки в грубоватой, но не лишённой своего очарования манере. Куга же наслаждался видом её полных губ, с интересом заглядывал в вырез платья с пайетками, но торопить события не собирался. Ему нравилось гудение голосов вокруг, игристое вино, задорная музыка и блаженная пустота в собственной голове. Он будто перенёсся в те счастливые дни, когда первый шок от переезда в столицу прошёл, и мир вокруг в одночасье заиграл новыми красками.       Када лишь тихо охнула, когда хозяин вновь пришёл под утро. Справедливости ради, на этот раз Куга вернулся несколько раньше и даже успевал поспать перед службой, где Ичиро внезапно решил поговорить с ним о повышении. Видимо, о том, что у его любимого подчинённого начался очередной загул, шеф был пока не в курсе. Разумеется, речь не шла о сиюминутном увеличении жалованья и переводе на новую должность, но Ичиро так вдохновенно расписывал, как всё это случится, если Шинго продолжит стараться в том же духе, что его слова возымели некоторый эффект. Куга решил задержаться вечером и, когда более-менее смог разгрести накопившиеся дела, стал обзванивать клубы и бары, где бывал на этой неделе. В одном из них удалось отыскать Кейко. Услышав, что сегодня их встреча не состоится, та не слишком расстроилась, но взяла обещание, что Куга непременно явится на следующий день в кафе-ресторан «Метрополь».       Кейко оказалась азартной особой, что было не так уж удивительно. «Метрополь» славился в первую очередь не отменной кухней или музыкой, а своим казино, которое начиналось едва ли не с банкетного зала. Какое-то время Куга наблюдал, как девушка сжимает кулаки, широко распахивает глаза или и вовсе подпрыгивает, переживая и восхищаясь выигрышами других игроков. Сама она лишь пару раз сделала ставки на рулетке, сказав, что сегодня звёзды не на её стороне и она пришла сюда лишь посмотреть на других.       Куга не собирался играть, но как-то само собой вышло, что он оказался за столом, где бросали кости, а Кейко стояла за его спиной, положив руку на плечо. Поначалу удача была на его стороне, но уже через час Куга проиграл всё, что взял с собой, и к тому же остался должен некоторую сумму лысому господину в зелёном галстуке.       Не то чтобы у него было настолько хорошо с финансами, но Куга вовсе не чувствовал разочарования или досады. Особенно когда Кейко пригласила его к себе и когда её длинные ноги обнимали за пояс, притягивая ближе. У неё были всё же слишком сладкие духи, но Куга подумал об этом, только уткнувшись в растрепавшуюся причёску. Он провёл языком по аккуратной ушной раковине, подцепив драгоценную серёжку и слушая вскрики Кейко. Та кричала так громко, словно поставила себе целью разбудить весь дом. По этому поводу Куга не испытывал раздражения, но и возбуждающим назвать такое поведение не мог.       Утро в собственной постели началось тихо, спокойно и даже почти без страданий. Куга чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. В голове даже начали появляться мысли о том, как он отправится на службу и будет стараться там на радость Ичиро. В стопке писем из дома лежала заначка, которой с лихвой должно было хватить до конца месяца, из окна светило солнце, и жизнь, в общем, была прекрасна. Так думал Куга, когда в комнату вошла Када и протянула ему почтовую открытку. Копия с акварели изображала тёмный замок, величаво возвышающийся над зеленоватой рекой. Не сразу, но Куга узнал в нём крепость Хиросимы и не ошибся. На обратной стороне обнаружилась соответствующая подпись и несколько строк, заполненных знакомым ровным почерком.       В тот момент, когда Куга понял, что держит в руках открытку от Юуки, о котором не вспоминал уже несколько дней, мир вокруг всё ещё был прекрасен. Однако, как оказалось впоследствии, именно эта маленькая деталь запустила ход дальнейших событий.       Близился обеденный перерыв, когда Куга привычным движением качнулся назад на стуле и спросил:       — Танака-сан, вы как-то говорили, что у вас в архиве работает старый друг.       Уточнить было не лишним, так как друг был действительно старым и уже мог уйти на покой. Танака покачал седой головой, словно игрушка-болванчик, а его испещренные морщинами губы растянулись в улыбке:       — И сейчас работает, — подтвердил он. — Одни мы с ним остались из прежних. Хотя… Разве что ещё Исида-сан…       Старик пустился в рассуждения, пытаясь припомнить всех, кто работает в Управлении со времён его молодости. Он перечислил человек десять и успел рассказать, как однажды в шестом крыле обвалилась крыша, после чего поинтересовался, о чём его вообще спрашивали.       — Да тут вот какое дело, — не стал повторяться Куга. — Я хотел кое-что узнать, но не уверен, что это возможно.       — Так если дело не дурное, то в архиве всегда помогут, — вновь заулыбался Танака.       — Есть один дом, — Куга побарабанил пальцами по столу и пришёл к выводу, что вопрос его звучит не так уж и подозрительно. — И я очень хотел бы узнать, кто там живёт. Вернее — кому он принадлежит.       — Ну коли адрес знаешь, сделать это несложно, — кивнул Танака. — Вот будь наоборот, тогда сложнее: вдруг у тебя на кого обида. А так… — он закашлялся, достал носовой платок и вытер губы.       — Так мне что, вот так просто прийти и спросить?       — Подожди, не спеши. — Старик потянулся через стол и придвинул телефон ближе. Уже набирая номер, он подмигнул и весело спросил: — А ты покупать его надумал, этот дом? Или девушка оттуда понравилась?       Рассудив, что покупать дом в столице ему ещё точно рано, Куга ответил:       — Девушка.       Глаза Танаки добродушно сощурились. Казалось, он даже как-то немного мечтательно вздохнул.       — Ты прости старика за любопытство. С возрастом поймёшь, а впрочем…       На том конце провода наконец ответили. Танака поздоровался со своим старым знакомым и некоторое время говорил о погоде и других пустяках. Куга уже начал волноваться, что о нём опять забыли, но тут Танака стал убеждать собеседника, что в желании узнать хозяина определённого дома нет ничего плохого, и в результате это ему удалось. Отняв трубку от уха, он сказал:       — Иди, там тебе всё расскажут.       Результат похода на минус второй этаж не поверг Кугу в шок, в конце концов, подобного следовало ожидать. Дом, в котором жил Юуки, принадлежал роду Фудзивара. Как понял Куга, — его северной ветви, но это было не важно. Наверняка была причина, по которой столь уважаемая семья позволяла жить в собственном доме какому-то выходцу с Хоккайдо, пусть графу и столь преуспевающему на службе. Возможно, были какие-то обстоятельства, из-за которых княжеская семья доверяла Като, и всё же ситуация представлялась Куге несколько странной. Он вернулся к себе в кабинет и продолжал работать, пока за окном не начало темнеть.       Было во всей этой истории кое-что ещё, что можно было списать на простое совпадение, но Куга не переставал возвращаться к этой мысли. В 1875 году, когда всем сословиям было предписано носить фамилии, многие захотели зваться именно Сато из уважения к Фудзивара.* Разумеется, слуги и вассалы самих Фудзивара — в первую очередь. Можно было бы предположить, что служанка и прежде жила в доме, а потому досталась Юуки как бы вместе с ним. Но сюда не вязалось его замечание о голых стенах. Как понял Куга, Като достраивал дом на своё усмотрение и раньше там никто не жил.       Рабочий день подходил к концу, и шестидневная трудовая неделя — тоже. С субботы выходной перенесли на понедельник, чтобы отдыхать три дня вместе с праздником во вторник. Люди торопились домой больше обычного. Всем хотелось наконец покинуть опостылевшие кабинеты и расслабиться в кругу семьи или друзей, а Куга сидел, до боли сжимая в руке карандаш, и понимал, что упускает время.       Приятель Танаки-сана всё ещё был на месте и, судя по всему, никуда не спешил. Он сидел на старом рассохшемся стуле и читал газету в свете настольной лампы. В отличие от Танаки, старость не съёжила, а лишь иссушила его: даже сидя он продолжал казаться довольно высоким. Заметив гостя, архивариус взглянул на него поверх очков-половинок и сказал:       — Так-так, — он сложил газету и скрестил руки на столе. — Снова ты. Что на этот раз?       — У вас есть перечень фамилий?       — Разумеется, — фыркнул архивариус. Он поднял своё долговязое тело и направился куда-то вглубь бесконечных полок, по пути зажигая маленькие лампочки на верху стеллажей. — Вот.       Перед Кугой опустился тяжёлый тёмно-красный том, практически такой же, как тот, что лежал дома в кабинете отца. На уже знакомой странице про семью Като было написано всё то же самое, но в издании сорокалетней давности Юуки, конечно, быть не могло. Здесь же в самом конце раздела Куга увидел знакомое имя. На несколько секунд он застыл, чувствуя одновременно облегчение и досаду на самого себя за то, что пошёл на поводу у выдуманных глупостей. Но следом взгляд поднялся чуть выше.       Как и говорил Юуки, у него был старший брат. Вот только умер тот очень давно, а значит, Юуки не мог хорошо его помнить, хотя говорил об обратном. Подняв голову, Куга столкнулся с немного презрительным, но любопытным взглядом выцветших глаз.       — Нашли, что искали? — поинтересовался архивариус.       — Есть старый вариант?       — Насколько старый? — поднял бровь старик. Куга закрыл книгу и уставился на обложку.       — Тот, что был лет двадцать назад.       Пока архивариус ходил за старым изданием, Куга всё-таки открыл страницу с Фудзивара и просмотрел всех, у кого не было указано даты смерти. После он положил вторую книгу рядом и раскрыл её на той же странице с тем, чтобы практически сразу увидеть несоответствие. В старом издании у одной из семей было не два, а три ребёнка: дочь и два сына. В новой версии один из них был уже мёртв, а второго, того, что звали Юкихиро, не было вовсе.