QWERTY

      Если понятия «чёрный четверг» до этого не существовало, то его следовало бы ввести исключительно ради служащих в Налоговом корпусе. Точнее — подчинённых Шинго. Утром он пришёл как обычно — не слишком рано, но скорее вовремя, чем с опозданием, и в его облике едва ли можно было заметить нечто предвещающее беду, разве что круги под глазами стали немного темнее.       Вот только первый же человек, решивший зайти к начальству, а им оказался не кто иной, как достопочтенный Куросава-сан, вылетел обратно уже через пару минут с таким лицом, будто ему дали пинок под зад. Дальше было только хуже. В какой-то момент Куга решил, что ему надо пройтись, но спасительный для отдела поход на обед внезапно перетёк во внеплановую проверку и поголовную выволочку — досталось даже секретарю Шинго, который, и прежде не слишком примечательный, после этого окончательно слился с интерьером любому хамелеону на зависть. Даже понимая, что перегибает палку, Куга, тем не менее, не мог не то что остановиться, но даже просто успокоиться, чтобы не пугать окружающих одним своим видом. Каким-то волевым усилием он всё же выгнал себя на обед из корпуса, хотя аппетита не было и в помине, а после заперся в кабинете, справедливо надеясь на то, что до конца рабочего дня никто не посмеет нарушить его покой.       Открыв дверь перед хозяином, некоторое время Ив просто стоял в прихожей и как-то странно таращился. О ночном происшествии мальчишка не знал, во всяком случае, утром он вёл себя как обычно и вопросов не задавал.       — Что случилось? — устало спросил Куга, сняв ботинки. Собственная чрезмерная энергичность утомила его за день ничуть не меньше его подчиненных, и раздражаться ещё и на Ива сил просто не осталось.       Мальчишка как-то по-совиному медленно моргнул, а затем выдал:       — Я одолжил господину Като ваш шейный платок. Ну, тот, самый тонкий, рыжеватого цвета.       Теперь у Ива наверняка было много вопросов.       — Очень хорошо. Пусть останется у него.       В животе тихо заурчало. Мягко отодвинув зависшего посреди прихожей Ива, Куга прошёл в гостиную. Вообще говоря, в ситуации были и свои плюсы.       — Как он?       Ив, который уже было кинулся вниз за ужином, вернулся назад и, остановившись в дверном проёме, ободрённо улыбнулся:       — Пришёл где-то с час назад. Сказал, что всё прошло хорошо и его взяли на испытательный срок.       — Это сколько?       Куга приоткрыл окно и, не найдя в карманах зажигалку, прикурил от пары спичек, коробок которых всегда лежал на подоконнике.       — Две недели. Или вроде того.       Под окнами вниз по улице проехал почтальон. Куга проводил его взглядом, пока старенький дребезжащий велосипед не скрылся за поворотом, и лишь затем вспомнил о разговоре:       — Отлично, — сухо отозвался он, поворачиваясь обратно, однако Иву было достаточно. До этого напряжённо замерший, тот весь просиял и с глупой улыбкой уставился на хозяина. Глядя на его ещё по-юному наивное лицо, Куга вдруг подумал о Каде. Он кашлянул от дыма и вкрадчиво напомнил:       — Кажется, ты куда-то шёл.       Несмотря на в общем прохладное лето, к середине августа зной решил напомнить о себе, опустившись на столицу и её окрестности всем грузом своего жаркого ватного тела. В таких условиях решение Маруямы сыграть свадьбу ночью уже не выглядело причудой, а вызывало лишь чувство благодарности и живейший интерес. Пожалуй, не будь этого, Куга никуда бы и не пошёл, но вуаль ночи и удалённость торжества от обычных мест отдыха столичного бомонда давали надежду остаться всего лишь неприметным зрителем где-нибудь в десятом ряду. Отправляясь на это, по сути, обыкновенное событие, уже заранее вызвавшее всеобщий ажиотаж, Куга не ждал каких-либо сюрпризов, но и не исключал их. Он старался не думать об этом, но не за-ради того, чтобы попытаться забыть о собственных проблемах, — в сложившейся ситуации это было невозможно.       Оставалось лишь не усугублять.       Куга не видел Като с тех пор, как ушёл из его квартиры ночью, то есть три дня. Было бы смешно полагать, что они находились в ссоре, и всё же, отправляясь под вечер в ближний пригород Эдо, Куга то и дело ловил себя на чувстве déjà vu. Только теперь вместо Маюми была Аико, или как-то так. Хотя, конечно же, всё это было глупостью, ведь после, по возвращении, Куга уже не мог сделать ничего непоправимого.       Лимит был просто исчерпан.       Обон закончился, но при входе на территорию ещё до недавнего времени полузаброшенного храма Инари* вновь прибывшим предлагали надеть маску. Кто-то пришёл со своей: среди гостей расхаживали бог грома, несколько красноликих тэнгу, рогатый демон и даже ноппера-пон, но большинство скрывалось за хитрыми узкоглазыми личинами. Впрочем, всё это выглядело не так уж экстравагантно — местные маски были маленькими, на половину лица, и при желании легко могли превратиться в лёгкий головой убор или поясное украшение. Свою Куга надел на манер кепи, сдвинув чуть набок, и отправился бродить вокруг храма, в простом кимоно песочного цвета, более похожий на бесплотного призрака среди разодетых в пух и прах гостей.       Ограды как таковой здесь не было, поэтому на границе с редким лесом установили высокие факелы, чтобы никто случайно не заплутал в потёмках. Перед единственными спешно подкрашенными киноварью ториями в двух металлических чашах пылали головешки, а на всех семи фигурах лис старинного каменного алтаря красовались новые ярко-алые передники. Всё это выглядело бы довольно мрачно, как какой-нибудь оккультный ритуал или и вовсе — шабаш нечисти, но всеобщее оживление делало происходящее похожим скорее на продолжение августовских праздников или очень необычный пикник. На самом деле это была та же традиционная «вечеринка Маруямы», но, надо отдать должное, на сей раз всё было сделано со вкусом и имело свой смысл. Сказывалось благотворное влияние Аико — Куга был практически уверен в этом, как и в том, что сама идея лисьей свадьбы принадлежала Эйки.       Помимо именитых гостей, здесь было много товарок Аико, коллег постарше, теперь уже точно — бывших. Ещё в июне Куга получил коробку, полную белоснежного риса,** и баночку джема из лепестков сакуры, которую Ив долго рассматривал на просвет и тихо вздыхал от восхищения.       — Шинго-сан! А я уже начал беспокоиться насчёт вас.       Эйки появился будто бы из ниоткуда. Хотя, конечно, он не подкрадывался — просто чуть влажная земля съедала звук шагов, а Куга засмотрелся на двух гейко, которые забавно секретничали и тихо смеялись чему-то, сидя под навесом.       — Насчёт меня?       Куга едва заметно улыбнулся, но, видимо, в пляшущем свете факелов это не было заметно, и фраза прозвучала несколько отстранённо. Во всяком случае, Эйки сразу стал как-то серьёзнее. Он поправил маску, сдвинув её выше на лоб, и кивнул:       — Что вы не придёте, — тут же с жаром заверив: — Вы сегодня наш самый важный гость, не сомневайтесь в этом.       — Почему только сегодня?       Аико появилась так же незаметно, как и её без пяти минут муж, что было совсем уж удивительно. На ней был огромный чёрный плащ с капюшоном, который полностью скрывал объёмное свадебное облачение, и обычная, ничем не отличающаяся от других маска. Если Аико и можно было не узнать, то просто не заметить… Определённо, этих двоих Инари уже благословила.       — И правда, — немного смущённо улыбнулся Эйки. Впрочем, как показалось Куге, смущение это было вызвано скорее мягко сияющим взглядом Аико, чем небольшой оговоркой. — Шинго-сан, мы всегда будем рады вам в нашем доме.       Они перебросились ещё несколькими вежливыми, ничего не значащими фразами, когда за спиной Эйки из шатра-палатки вышел священник. Он огляделся, надел на лысую голову высокую шапку и двинулся к храму. Четыре мико*** в белых одеждах поспешили за ним гуськом, не отставая ни на шаг.       — Ну что ж, думаю, мне пора, — спрятав лицо за маской, Аико легко коснулась рукава Маруямы и засеменила к храму, придерживая белой рукой подол.       — Я подойду через пару минут, — проводив её взглядом, Эйки повернулся к Куге. Взгляд у него в тот момент был откровенно глуповатый. — Надеюсь, вы на меня не в обиде?       — Нисколько, — весело усмехнулся Куга. — Вы самая очаровательная пара из всех, что я встречал.       Эйки прикрыл губы кулаком и опустил взгляд, а Куга подумал о том, что этот человек, чрезвычайно открытый и вроде бы очевидный по своей сути, никогда не перестанет удивлять его.       — Я действительно очень рад вас видеть, — справившись с собой, заговорил Эйки. — Тем более, что другой мой близкий друг прийти так и не смог.       — С ним всё в порядке? — переспросил Куга, не дав закончить. Отправляясь сюда, он не планировал пытаться вызнать о Ноа хоть что-нибудь, но Эйки сам заикнулся об этом. Возможно, ему поручили что-то передать? В любом случае упускать такую возможность было настоящим преступлением, тем более что другой могло и вовсе не представиться.       — В общем — да. — Эйки кашлянул, переступил с ноги на ногу, раздумывая, как бы продолжить, и, глядя куда-то вбок, наконец выдал: — Однако, думаю, его задержали не столько неотложные дела, сколь, уж простите за прямоту, стыд и нежелание показаться вам на глаза.       На слове «стыд» он тяжело вздохнул и обратил свой взгляд к небу, словно ждал оттуда помощи или просил за кого-то. Повисла долгая пауза.       — Но почему?       Слова Эйки не несли никакой конкретики, и пусть Куга примерно понял, что тот имел в виду, вовсе не был уверен, что понял правильно.       — Не думаю, что он хотел бы этого… Но, чтобы хоть как-то прояснить для вас ситуацию, я всё же скажу. — Эйки пожевал нижнюю губу и, словно собравшись с силами, на одном дыхании выпалил: — Он ни о чём не знал. В том смысле, во что в результате выльется для вас эта совместная авантюра.       Ноа не хотел возвращения Като, по какой причине — уже не так важно. Пусть у него не получилось воспрепятствовать, он сделал всё, что смог. В конце концов, после завершения их сделки помогать Шинго он больше обязан не был.       — Где же здесь повод для стыда?       Эйки вновь закатил глаза:       — Мне казалось, вы общались с ним достаточно, чтобы понять… — «он слишком много на себя берёт», — мысленно закончил Куга. Эйки же лишь махнул рукой и продолжил уже спокойнее: — Он невероятно расстроен и зол на себя за то, что, даже узнав, в итоге не смог ничего сделать. Хоть и пытался.       — Передай, что я всё понимаю. И очень благодарен ему, — улыбнулся Куга. Взглянув на него, Эйки зябко передёрнул плечами, хотя на поляне было скорее душно — стоял полный штиль.       — Передам, обязательно. Не переживайте за него — всё вышло так, как лучше для всех. Да он и сам это понимает. Просто уязвлённое самолюбие и — совсем чуть-чуть — зависть. Но это пройдёт.       Что-то было не так.       — Зависть?       — Ну разумеется, — как-то странно просиял Эйки. — Не каждому везёт так, как вам. Впрочем, почивать на лаврах ещё, пожалуй что, рановато. — Он посмотрел куда-то через плечо собеседника и вдруг заторопился. Кажется, всё было готово. — Не волнуйтесь, Шинго-сан, время всё расставит по своим местам. Вот увидите!       Ближе к утру гостям предложили отдохнуть в пригородной гостинице, расположенной неподалёку, но её скромные размеры не стали проблемой — желающих нашлось немного. Большинство с первыми лучами солнца отправилось по домам, но Куга немного задержался. Он сидел на ступенях храма, наблюдал за стремительным цветением нежно-розового рассвета и ни о чём не думал. Вокруг ещё висели остатки молочных покрывал ночного тумана, но тёмная громада леса уже во всю звенела птичьими голосами, приветствуя новый день. Щедро рассыпанная по траве роса зябко студила ноги, и, когда с экипажами стало наконец посвободнее, Куга отправился домой, чувствуя, как его медленно, но верно клонит в сон, несмотря на яркий свет утра, который, казалось, пробирался под веки, как вор без труда проникает в старый дом.       Однако где-то на середине пути, в дрёме на рессорных волнах, Куга вдруг ясно почувствовал, что забыл о чём-то. Чуть нахмурившись, он попытался лениво отмахнуться от этого ощущения, но то не уходило и вскоре показало свой облик.       Даже учитывая его положение, наверняка за четыре года у Юуки скопилось больше вещей, чем влезало в его чемодан. Одежды — уж точно. С собой он не взял практически ничего, потому как полагал своё пребывание в столице довольно коротким. Скорее всего, по этой же причине он почти не взял с собой денег. А заплатив за квартиру, Куга совершенно забыл об оставшихся деньгах Юко.       Чтобы покончить со всем немедля, по возвращении домой первым делом Куга бросился обшаривать свой платяной шкаф в поисках заначек на чёрный день, вытряхнул кое-что из пары книг и, добавив к этому содержимое своего бумажника, наконец набрал сумму, близкую к необходимой. Воскресное утро ещё не стало поздним, и в доме было относительно тихо. Даже Ив проснулся лишь с шумным появлением хозяина, но, разобравшись с деньгами, Куга и не подумал обождать немного у себя: он помнил привычку Като всегда вставать не позже восьми. Едва ли за время, проведённое на Симушире, она претерпела серьёзные изменения.       Юуки пил чай. Он был уже полностью одет, так, словно собирался на прогулку, однако, по всей видимости, никуда особенно не спешил. Служанки нигде не было видно, но на звук шагов Юуки даже не обернулся и отреагировал лишь жестом, предлагая гостю расположиться рядом. Сам он расслабленно сидел на вытертом дзабутоне, подогнув одну ногу, и смотрел в окно. Куга опустился прямо на пол, по другую сторону от крошечного столика, за которым не хватило бы места позавтракать и двоим. На празднике он почти не пил, но теперь бессонная ночь начала сказываться чем-то отдалённо похожим на похмелье: спать не хотелось, но голова стала тяжёлой, будто на неё котел надели, во рту было неприятно, и язык, превратившийся в старую подошву от ботинка, ворочался еле-еле.       — Как Маруяма?       Юуки по-прежнему даже головы не повернул. Видимо, они с Ивом неплохо общались в то время, когда им никто не мог помешать. Эта мысль вызвала кратковременную вспышку смутного раздражения, но тут же Куга вспомнил, что сам вскользь упомянул о своих планах на субботу в вечер приезда Като. С того сталось бы запомнить. Вернее — было бы удивительно, если бы что-то ускользнуло от его внимания.       — Счастлив так, что это даже неприлично, — усмехнулся Куга. Он поёрзал, стараясь найти более удобную позу для гудящих от усталости ног и спины, после чего нехотя спросил:       — А ты?.. Как съездил?       Юуки пожал плечами:       — Неплохо. Было интересно, — он косо улыбнулся, поставил опустевшую пиалу на стол и полез в ящичек стола за сигаретами.       — Что ж, это хорошо.       Куга не ждал услышать что-нибудь относительно своего прошлого визита в эту комнату. Говорить здесь было не о чем — ситуация представлялась пугающе прозрачной, и всё равно отчего-то Куга продолжал разглядывать собеседника, словно надеялся найти какую-то подсказку.       Если раньше внешность Като можно было назвать обманчивой, то теперь, встретив его впервые, вообще сложно было сказать хоть что-то определённое. Лицо совершенно рассталось с понятием возраста — черты его чуть заострились, а кожа, слегка тронутая сухим, почти морским загаром, вокруг глаз покрылась тончайшими линиями морщинок, напоминающими паутину в конце лета. Взгляд, изгиб губ остались теми же, но во всём облике появилась какая-то едва заметная отрешённость.       Всё это на первый взгляд добавляло Като ещё больше интеллигентности, однако вкупе с недорогой и явно не новой одеждой выглядело странно, если не сказать — настораживающе.       Пока Куга думал, как бы начать разговор о деньгах, Юуки закурил, а затем, достав из другого кармана ключи, положил их на стол ближе к гостю.       — Что это? — моментально напрягся Куга. Это были его ключи, те самые, из-за которых он пошёл ночью к Като. На такой выпад полусонное сознание мгновенно всколыхнулось роем неприятных домыслов, но всё оказалось куда прозаичнее:       — Ключи от твоей квартиры, — пожал плечами Юуки. — Или ты пришёл в такую рань поделиться впечатлениями? Прости, но красноречие сейчас — явно не твой конёк. Может быть, позже, когда как следует выспишься…       От денег Юуки отказываться не стал, однако, услышав о письме сестры, впал в некоторую задумчивость. Со стороны это выглядело вполне безобидно, но Куга вдруг очень захотел поскорее оказаться у себя. Он не собирался рассказывать о письме, но пытаться представить всё так, будто Юко просто перевела деньги на его счёт, было бы глупо.       — Что ещё она написала?       Юуки снял уродливые очки и принялся протирать их какой-то серой тряпицей. Теперь яркий свет из окна освещал ровно половину его лица, резко очерчивая границей с тенью нос и бровные дуги, вспыхивая на кончиках коротких ресниц. В обыкновенно непроницаемо тёмных глазах застыли утренние лучи, превратившись в янтарные блики, в то время как мириады их отражений на неровно остриженных волосах сияли так, что было больно смотреть. Щурясь от усталости и внезапно начавшейся рези в висках, Куга думал о том, что когда-то искренне удивлялся, почему никто не замечает того, что видит он.       — Пространные намёки о намерении отомстить всему живому в этом мире и пожелания удачи.       Юуки убрал очки в нагрудный карман и с прищуром вновь взглянул в окно, будто надеялся увидеть там что-то важное. Возможно, он остался недоволен ответом, и, пожав плечами, Куга посчитал нужным добавить:       — Ничего интересного. Не думаю, что там есть хоть что-то, подходящее на роль послания лично тебе.       Юуки медленно прикрыл глаза, как бы говоря, что верит и другого не ждал.       — Разумеется, нет, — мягко улыбнулся он.       Куга не стал ничего спрашивать. Уходя, он думал о том, что уже в самое ближайшее время ему придётся открыть глаза и наконец разобраться в происходящем.       Но пока это могло подождать. Неделю, две — ещё чуть-чуть беспокойного, рваного сна перед окончательным пробуждением и встречей с реальностью.       Неделя прошла относительно спокойно. Проспав всё воскресенье, Куга почувствовал себя значительно лучше, вскоре подчинённые перестали шарахаться от него, и жизнь потекла своим чередом, по сути, мало чем отличаясь от ещё недавно привычной череды дней-близнецов, без календаря совершенно неразличимых. Дома тоже ничего не происходило: Ив всё так же бегал на свидания, но надолго не пропадал. Като уходил в редакцию рано утром — за всё время Куга ни разу не столкнулся с ним возле подъезда и даже не слышал, как тот закрывает дверь. Пару раз у него мелькала мысль, что, если Като вдруг куда-то пропадёт, заметить это будет трудно. Ив вроде бы общался с его служанкой, но та приходила только утром и вечером…       Однако Като, по-видимому, таинственно исчезать не собирался, как и доставлять каких-либо хлопот вообще. Так что ближе к выходным Куга даже немного заскучал. Он как раз перебирал в уме варианты, куда можно пойти развеяться, когда Ив закончил накрывать на стол и сел напротив. Кажется, тот хотел чем-то поделиться, только не знал, с чего начать: вид у мальчишки был серьёзный, но вместе с тем взволнованный, если не сказать — растерянный. Пятничный вечер ознаменовался долгожданным, но кратким дождём, из-за чего в городе стемнело раньше положенного, а из окна приятно тянуло свежестью и мокрой землёй.       — Что-то случилось? — расслабленно спросил Куга, подперев висок рукой. Трагических новостей он не ждал — в конце концов, Ив не вывалил на него всё с порога.       — Не уверен, — мальчишка передёрнул плечами и уставился куда-то в тарелку Шинго. — Я видел господина Като сегодня днём, ещё до обеда.       Конец рабочей недели давал о себе знать, так что Куге понадобилось несколько секунд. Поняв суть проблемы, он медленно моргнул и на всякий случай решил уточнить:       — Видел? В смысле… Здесь, дома?       Ив кивнул. Он сложил руки и зажал их между коленей так, что острые плечи подались вперёд, напоминая нескладные, ещё не окрепшие крылья птенца.       — Обычно Като-сан не появляется до обеда, самое раннее — часа в три. Он ведь работает в газете, верно?       — Верно, — задумчиво отозвался Куга, ковыряя в тарелке. Есть не хотелось совершенно.       — А как часто у них выходит тираж?       — Не знаю.       Куга откинулся на спинку стула и уныло посмотрел в окно. Там было темно — фонарь у подъезда снова не горел. Интересно, а Ив всё-таки получил письмо от Юко? Впрочем, он и так был куда догадливее, чем мог показаться на первый взгляд.       Куга тяжело вздохнул и вновь попытался вернуться к ужину. Ив угрюмо пыхтел над своей тарелкой. Ему нужен был ответ прямо здесь и сейчас, но Куга не видел смысла в спешке.       — Ешь, а то невкусно будет.       Вздохнув точно так же, как сам Шинго чуть ранее, Ив послушно заработал палочками.       Юуки не открывал довольно долго. Если бы Куга не видел свет в окне его комнаты, возвращаясь с работы, решил бы, что того просто нет дома. Звонка здесь не было, но деревянная панель отзывалась на удары костяшек звонким стуком так, что наверняка было слышно и этажом ниже. Ситуация начинала немного напрягать, но Куга успокаивал себя тем, что на этот раз дверь была заперта.       — Привет. Давно стучишь?       Открыв нежданному гостю, Юуки поспешно отступил вглубь тускло освещённой прихожей и принялся энергично вытирать волосы куцым полотенцем. На нём была старенькая юката, наспех подвязанная тонким поясом, и Куга вдруг запоздало подумал, что Юуки мог быть в квартире не один.       — Да нет. Извини, если помешал, могу зайти позже. Завтра, к примеру.       На это Юуки задорно рассмеялся: то ли догадался о мыслях Шинго, то ли отчего-то пребывал в хорошем настроении:       — Я просто мыл голову и не слышал, что кто-то пришёл. Ничего страшного — проходи.       Он махнул рукой и, миновав дверь гостиной, скрылся в спальне. Та изначально была весьма скромных размеров, а с разложенным футоном и чемоданом в углу и вовсе казалась крошечной. С потолка свисала лампа в простом бумажном абажуре, но Юуки отчего-то не стал включать её. Вместо этого он зажёг видавшую виды керосинку и сел у окна на ноги, сохранив идеально прямой спину, словно находился на официальном приёме. Куга опустился напротив, привалился к створке стенного шкафа, но не успел и рта раскрыть, как Юуки насмешливо выдал:       — У тебя есть какие-то новости или мне стоит предложить чай и попытаться завести непринуждённую светскую беседу?       Это была очень странная интонация, да и по выражению лица Като не получалось понять: он так рад видеть гостя, что пытается его в шутку поддразнить, или же его настроение вдруг неуловимо изменилось, перейдя в едко брызжущее раздражение. Куга решил не делать поспешных выводов. Сосчитав в уме до пяти, он спросил как можно спокойнее:       — Как прошёл твой день?       Юуки картинно пожал плечами:       — Весьма неплохо. Или тебя интересуют подробности? — он снова как-то странно хмыкнул, сверкнув крупными зубами в кривой ухмылке, и полез руками под футон, где обнаружилась початая пачка сигарет. Создавалось впечатление, что те распиханы по всей квартире.       — Ив сказал, что ты вернулся ещё до обеда… — продолжил Куга в прежнем тоне, но ему не дали договорить.       — Я не вернулся, — Юуки клацнул зажигалкой, — просто никуда до этого не выходил.       — У редакции выходной?       — Меня уволили.       Повисла пауза. Юуки курил, прищурив один глаз от едкого дыма, а Куга просто наблюдал за ним, не в силах оторвать голову от дверцы шкафа. На него вдруг навалилась усталость, настолько всепоглощающая, что, даже начнись в доме пожар, Куга остался бы здесь, в этой комнате, как какой-нибудь забытый мешок с рисом.       — Вот как, — через некоторое время всё-таки выдал он, поскольку Юуки продолжал молчать, вполне уютно чувствуя себя в сложившейся обстановке или же считая тему исчерпанной. — Расскажешь почему?       Юуки коротко усмехнулся. Он помассировал лоб костяшкой большого пальца, но было заметно, что держать глаза открытыми ему становится всё сложнее.       — Наши профессиональные мнения с господином Ниикурой не совпали. Просто катастрофически, — сигарета в пальцах почти догорела и теперь угрожала подпалить неровно остриженную чёлку. — Кстати, ещё вчера.       Юуки убрал руку ото лба, заметив бесполезный окурок, сжал его в кулаке и положил в пепельницу у окна.       — И ты…       Куга моргнул, только сейчас понимая, что произошло секундой раньше. Юуки же как ни в чём ни бывало сложил руки на груди и прикрыл глаза.       — Сегодня гулял по городу, довольно долго, поэтому решил лечь пораньше, — медленно, с расстановкой начал он так, словно говорил с недалёким. — А с завтрашнего дня начну думать, куда ещё можно податься такому как я.       — Отличный план. Тогда не буду больше надоедать тебе, — Куга поднялся на ноги. Ситуация начала его раздражать: даже если Юуки и был расстроен, в помощи пока явно не нуждался. Вот и прекрасно. — Отдыхай.       Положение Като во многом оставляло желать лучшего, но тот вполне мог решить свои проблемы самостоятельно. Наверное, ему было важно доказать это самому себе, и любая попытка помочь или проконтролировать со стороны воспринималась как излишняя.       Уже обуваясь, Куга услышал торопливые шаги за спиной, однако не остановился. Он вышел на лестничный пролёт, но не успел закрыть дверь — Юуки придержал её с обратной стороны и так и застыл, неловко привалившись к косяку. Края юкаты разошлись в стороны, и в темноте подъезда кожа груди, лишённая даже намёка на загар, бледно сияла подобно плоти призрака.       — Прости, — Юуки облизнул губы, кашлянул, возвращая не ко времени севший голос, и торопливо продолжил: — Ты нашёл мне такое место — с большим трудом, я знаю. А я взял и всё испортил из-за какой-то ерунды.       — Нашлось один раз, найдётся и второй, — улыбнулся Куга. Ничего подобного он не ждал. Хотя как раз такое извинение выглядело в сложившейся ситуации вполне логичным, сразу стало как-то очень приятно, а все проблемы показались решаемыми и уж точно временными. — Не хочешь прогуляться завтра? Походим по городу, может, вместе придумаем что-нибудь.       Ходить по раскалённому городу раньше пяти вечера было не самой лучшей идеей, а вставать с рассветом, чтобы насладиться утренней прохладой, Куга в свой законный выходной готов не был. С удовольствием предаваясь лени, он провалялся в постели до обеда, после чего выгнал Ива за мороженым. К этому моменту по радио начался традиционный выпуск новостей. Какое-то время Куга слушал резковатый голос диктора, меланхолично поглядывая в окно, но вскоре убедился, что в бесконечно текучем мире всё по-прежнему. Он убавил громкость и от нечего делать принялся просматривать задники скопившихся в квартире газет. Вообще-то он не собирался помогать Като снова, но вдруг хвост удачи спрятан где-то совсем рядом?       Просматривая объявления, в какой-то момент Куга понял, что смысл прочитанного не доходит до него. Отложив газету, он постарался вернуться к своей последней мысли и немало удивился. Вариации на тему ссоры Като с редактором Ничи-Ничи не слишком отличались друг от друга — до драки не доходило, но везде Юуки был сосредоточен, заинтересован и раздражён. Ему было не всё равно.       — Что-то хорошее случилось?       Ив, притащивший мороженое, впорхнул в комнату и выжидающе уставился на хозяина.       — С чего бы… — Куга не договорил, остановившись на полуслове, когда понял, что улыбается. Настроение и правда заметно улучшилось. Скажи ему кто-нибудь, что Юуки тогда по-настоящему вспылил, Куга пришёл бы в полнейший восторг. Воображение резво дорисовало образ взбешённого Като, с его неприятным тоном и колкими замечаниями. Скорее всего, в реальности всё выглядело не столь колоритно, но это было уже хоть что-то, хоть какое-то проявление характера, а не отчаяния. Что-то знакомое от прежнего Юуки.       На выделенные деньги Юуки приобрёл прилично-невзрачную юкату и круглый веер, украшенный бурой кляксой, отдалённо напоминающей лягушку. Он выглядел несколько уставшим, но в целом пребывал в хорошем расположении духа. По крайней мере, Куге так казалось, и, чтобы закрепить этот успех, он сам изо всех сил старался излучать спокойный оптимизм в ответ. Они говорили не слишком много, отчасти потому, что рассказывать о себе Куге было особенно нечего, да и не слишком хотелось, но больше оттого, что без слов было как-то спокойнее. Не потому, что они могли привести к чему-то плохому, — просто при любой возможности Юуки начинал прятаться в них, словно в роще, и делал это столь мастерски, что часто не мог найти сам себя.       Вечер выдался не столь жарким, сколь душным и влажным. Город был как в дымке, и смутные лучи сокрытого пепельной вуалью облаков закатного солнца лишь добавляли его очертаниям какой-то нереальности, словно всё это было лишь декорациями тяжёлого предрассветного сна. Это ощущение преследовало Кугу с самого момента выхода из дома, не отпускало во время прогулки по набережной реки, неспешного фланирования по оживающей к ночи главной улице района и наконец достигло своего пика, когда рядом, словно из воздуха, вдруг возник магазин оптики.       Оказавшись внутри, Юуки остановился перед стендом с очками, который за недостатком места от потолка спускался почти до пола. Здесь было мрачновато, но стоило Куге об этом подумать, как в вытянутом помещении вспыхнул свет.       — Вообще-то мы уже закрываемся.       Сухопарый человек лет пятидесяти на вид отодвинул телескоп на треноге и вышел из-за прилавка к посетителям. На Кугу он взглянул сквозь очки-половинки без какого-либо интереса, после чего принялся оценивающе рассматривать Като.       — Вам что-нибудь подсказать?       — Даже не знаю, — устав задирать голову, чтобы рассмотреть оправы из верхних рядов, Юуки присел на корточки и задумчиво потёр подбородок пальцем. — Что сейчас в моде?       Владелец магазина устало вздохнул, закатив глаза ко лбу с высокими залысинами, у края которых поблёскивала стёклами ещё одна дополнительная пара глаз.       — Много всякого. Но вам бы я порекомендовал вот эти.       Получив в руки чёрную оправу с прямоугольными окулярами, Юуки недоверчиво покрутил её, рассматривая со всех сторон, и лишь затем повернулся к зеркалу и осторожно надел.       — Что скажешь?       На себя Юуки взглянул едва ли. Поймав его взгляд через зеркало, Куга постарался сосредоточиться на вопросе. Это заняло какое-то время — ощущение, что всё происходит во сне, стало абсолютным.       — Тебе идёт, но с юкатой не смотрится совершенно.       Юуки наконец решил взглянуть на собственное отражение, чуть отошёл, повернул голову вбок, задумчиво хмыкнул. Куга отвернулся, собираясь сделать вид, что заинтересованно рассматривает другие варианты, но чуть не налетел на хозяина магазина, который неожиданно оказался гораздо ближе, чем можно было бы предположить. На его груди, поблескивая мелкой цепочкой, дремали ещё одни очки.       — Ты прав, — наконец вынес вердикт Юуки. Он аккуратно, словно та была бумажной, снял оправу и вернул её на место. — Безработным следует выбирать вещи более универсальные.       В итоге, сообщив параметры для линз, Юуки заказал круглые очки в тонкой металлической оправе. Это было, конечно, не серебро, а простая хромированная сталь, но других отличий, если они и были, Куга не заметил. Наверняка Юуки привык к такой модели, к тому же она действительно была универсальной. Но, выходя из магазина, Куга чувствовал: ему не по себе от мысли, что скоро Юуки ещё сильнее станет похож на себя прежнего.       Солнце почти село, но на улице было всё так же душно и жарко — воздух напоминал кисель. Чтобы освежиться и немного отвлечься от странных мыслей, Куга завернул в кафе неподалёку и вскоре вернулся с двумя приятно запотевшими бутылками Асахи. Юуки, который дожидался его у входа, весело хмыкнул:       — Соскучился? ****       Он стоял лицом к последним медным лучам и, сложив руки на груди, лениво обмахивался веером. Жест выглядел в хорошем смысле театрально, но Куга знал, что Юуки не рисуется — просто им овладело расслабленно-спокойное настроение, а в такие моменты он часто начинал напоминать кота. Проследив от выступающих косточек запястья до начала укороченного рукава юкаты, Куга отдал одну бутылку и двинулся в сторону не слишком облагороженного, но довольно просторного парка.       Опустившись на скамейку, Юуки открыл пиво и осмотрелся.       Это был тенистый закоулок, расположенный далеко от центральных дорожек, а единственная тропинка, ведущая сюда, обрывалась у ступеней беседки в псевдокитайском стиле. По её деревянным столбикам к остроконечной крыше живописно тянулись стебли вьюнка, что придавало общей заброшенности поэтически-печальное очарование. Позади скамейки пышным цветом пестрели кусты гортензии, посреди которых на миниатюрном каменном постаменте восседал позеленевший от времени шиши.*****       — Тут довольно мило. — Юуки с видимым удовольствием сделал несколько глотков холодного асахи, после чего вольготно откинулся назад и какое-то время просто молчал, утопая в воздушных шапках соцветий. — Что ж, раз уж мы зашли так далеко, не расскажешь, как мы здесь оказались?       — То же самое я собирался узнать у тебя, — нехотя отозвался Куга. Он уже настроился на созерцание стремительного прихода ночи в этот полузаброшенный уголок вблизи суматошного китайского квартала и даже позволил себе понадеяться на то, что приятная прогулка так ей и останется, не превратившись в нечто большее.       — Тогда тебе тем более придётся рассказать свою часть истории, — пожал плечами Юуки.       Правда была в том, что, если бы Куге действительно было наплевать, он не свернул бы подальше от безлюдных мест, как делал когда-то, желая обсудить с Юуки нечто не предназначенное для чужих ушей.       Пока он говорил, небо совсем потемнело, но профиль Юуки можно было легко различить в полумраке — свет далёких фонарей с проспекта долетал и сюда, бликуя в стёклах уродливых очков. При таком скудном освещении они были наверняка бесполезны, но, как видно, рассказ Куги оказался достаточно интересным, чтобы забыть о таких мелочах, — Юуки, который давно допил пиво и медленно курил уже третью сигарету, слушал не перебивая. Странный разговор с Маруямой на его же свадьбе сюда не вошёл — Куга решил не упоминать о нём до поры до времени, однако всё остальное, начиная с открытия Хасугеки, постарался пересказать как можно подробнее. Под конец у него даже пересохло во рту, но из перевёрнутой бутылки на язык упало всего несколько капель.       Юуки молчал довольно долго. Окурок последней сигареты он уже знакомым маневром сжал в кулаке и бросил куда-то назад, после чего вспомнил про очки и снял их, сунув за ворот юкаты. Зная его привычку заходить издалека, Куга полагал, что Юуки начнёт рассказ с событий, предшествовавших его заключению и отбытию на Симушир. Хотя… Тогда он так ничего не объяснил, возможно, и теперь считал это излишним или даже до сих пор опасным. Что ж, в таком случае Куга рассчитывал услышать о планах Зеро, о причинах, почему возвращение Като в столицу вдруг стало возможным, о том, кто такой Такараи, наконец. Но он точно не ожидал того, что услышал на деле.       Положив локти на колени, Юуки переплёл пальцы в замок и сказал:       — Ноа — самый… порядочный человек из всех, кого я встречал, — он сухо кашлянул, возвращая голос, после чего добавил: — Думаю, отправить тебя в Корею было его идеей.       Было заметно, что он старается подбирать слова, и Куга решил не торопить, терпеливо ожидая продолжения, но его так и не последовало. Юуки лишь едва заметно покачал головой чему-то своему и вновь ушёл в собственные мысли. Сказанное им навевало какую-то неприятную щемящую тоску, но также давало пищу для размышлений. По крайней мере, с первым утверждением Куга был совершенно согласен, но раньше ему не приходило в голову пытаться связать его с собственным переводом в Кэйдзё.       — Выходит, он знал? — Юуки будто во сне повернул голову на голос и уставился чёрными провалами глаз. Поняв, что произнёс это вслух, Куга, частя и сбиваясь, поспешно продолжил: — Подожди, я совсем запутался. Он знал, что… чего от меня хочет Зеро, и был против. То есть он не желал твоего возвращения или просто хотел помешать Зеро?       Юуки так же плавно отвернулся обратно и уставился широко распахнутым невидящим взглядом в запущенный газон по ту сторону тропинки.       — Скорее всего, он с самого начала о чём-то догадывался, а когда узнал наверняка, сразу написал тебе.       Замолчав, он склонил голову ещё ниже, почти до уровня колен, и, взъерошив волосы, накинул на шею хомут сцепленных рук. Юуки больше не контролировал себя: предоставленное само себе тело свободно копировало внутреннее напряжение сжатой и неудобной позой. Сидя рядом, Куга боялся лишний раз вздохнуть — так непривычно и странно было наблюдать подобное. К тому же ему нужны были ответы, и та часть истории, которая касалась Ноа, волновала его, пожалуй, больше всего.       Замок из пальцев раскрылся, а руки безжизненно упали вниз. Издав глухой стон то ли бессилия, то ли злости, Юуки откинулся на спинку скамейки, выдохнув:       — И я даже догадываюсь, кто ему рассказал.       Но Куга уже понял и сам.       — Акане?       — Да, — как-то совсем убито кивнул Юуки. — Когда-то они очень хорошо общались. Наверное, она не до конца разобралась, что к чему, и рассказала ему всё как на духу. Поделилась хорошей новостью, так сказать.       С этим было более-менее ясно, однако мотивация Ноа по-прежнему оставалась загадкой. Пусть Куге очень хотелось верить, что тот был самым порядочным человеком, как охарактеризовал его Юуки, и всего лишь хотел помочь избежать роковой ошибки, но странный разговор с Маруямой никак не шёл из головы. По мнению Эйки, возвращение Юуки в столицу равнялось едва ли не выигрышу в лотерею. Но Куга вовсе не чувствовал себя так, будто сорвал джек-пот. Чему же здесь мог завидовать Ноа?       Или чему-то всё-таки мог?       — Но почему… — договорить Куга не успел.       — Потому что Ноа, как человек неглупый, прекрасно понимал, что ни к чему хорошему моё появление здесь не приведёт, — перебив его, отчеканил Юуки. Он вновь сцепил пальцы в замок и, немного успокоившись, уже куда мягче добавил: — Но в первую очередь, конечно, не хотел впутывать тебя.       Его улыбке — доброй, как никогда красивой и даже какой-то одухотворённой — Куга был не рад. О своей симпатии к Ноа, более чем взаимной, он не упомянул ни словом, не дал и малейшего намёка на что-то подобное. Или же все события говорили сами за себя? Насколько хорошо знал барона Юуки? Так или иначе, увидев эту его улыбку, Куга больше не сомневался. Можно было сколько угодно повторять, что не стоит себя накручивать почём зря, но правда была в том, что Юуки всё понял или же был очень близок к тому в своих догадках.       Вдохнув ночной воздух, насыщенный ароматом трав и запахами густонаселённого района города, Куга вдруг с кристальной ясностью ощутил острое желание выпить. Даже скорее напиться, как в иные времена. Поэтому, прежде чем озвучить вопрос, который неприятно зудел в затылке уже не первую неделю, он достал портсигар и спички.       — Что насчёт Утагава? Всё это тоже было подстроено?       Юуки неопределённо пожал плечами и без видимого интереса ответил:       — Не уверен, но думаю, что нет. Просто в какой-то момент всё сложилось, и Рито получил свои три хода.       — Три хода?       Юуки кивнул. Он запрокинул голову назад так, что, должно быть, видел луну на рыжеватом, засвеченном столицей небе, и, сложив руки на груди, очень знакомым тоном пояснил:       — Более длинные комбинации редко удаётся довести до конца. Раз, — Юуки отогнул мизинец, — ты помогаешь Ноа, два — тебя приглашают на День Солнца и знакомят с Такараи, три — ты делаешь то, что должен.       В таком изложении схема выглядела проще некуда. И всё же казалась почти невероятной.       Куга вставил сигарету в зубы и, сложив руки на груди, как его собеседник, спросил:       — А если бы я вместо этого попросил небольшую виллу на Окинаве, что тогда?       — Наверное, ты бы её получил, — всё так же, не меняя позы, отозвался Юуки. — Вот только вероятность этого была довольно мала. Зря, что ли, Шиндо ломал трагедию с письмом.       «Ватару сказал, что письмо может сильно меня расстроить», — именно так, в первоначальной формулировке, Юуки услышал это около получаса назад. Тогда он не стал ничего спрашивать. Наверное, потому что понял — правильного ответа он не услышит.       — Что ты хочешь сказать? — едва разжав зубы, выдал Куга. Его словно ледяной водой облили, так резко и неприятно пришло осознание.       Юуки вздохнул.       — Не было никакого письма, — он прикрыл глаза, словно свет невидимых звёзд утомил его. — Ты, наверное, решил: это от Юко и что-нибудь случилось со мной. Или, на худой конец, от Рито — не столь важно. Это один из его любимых приёмов. Если ты подробно, не торопясь вспомнишь всё, что происходило за последние месяца три, то наверняка найдёшь что-нибудь ещё в этом роде. Но лучше не пытаться — потом будет нелегко остановиться.       «Ватару забрал письмо…»       — Допустим, — через силу выдавил из себя Куга. Ему безумно хотелось прекратить всё это, при этом он понимал, что, если встанет и уйдёт прямо сейчас, сильно пожалеет об этом после. — Но почему согласился Такараи?       — Потому что тайная полиция тоже без дела не сидит, — Юуки приоткрыл один глаз и, скосив его на собеседника, криво усмехнулся. — Что Рито действительно умеет мастерски, так это распространять нужные слухи. С таким количеством подчинённых это не так уж сложно. Такараи донесли: что-то готовится, и тут появляешься ты с просьбой вернуть меня в столицу, — он неприятно и коротко хохотнул, после чего весело добавил: — Отличная наживка, нечего сказать.       — Наживка? — это было совсем паршиво. Хотя бы потому, что вне зависимости от того, клюнет рыба или нет, в итоге ничего хорошего наживке ждать не приходится. — То есть ты снова понадобился Зеро?       А Ватару вдруг решил ему помочь. Или помогал всё это время? Зеро или Такараи?       — В некотором смысле, — Юуки замолчал, однако вовремя сообразив, что излишняя загадочность ответа заставляет его собеседника нервничать, кашлянул и, как бы извиняясь, добавил: — На самом деле, я и сам до конца не уверен.       Вышло неправдоподобно.       — Может быть, объяснишь? — стараясь держать себя в руках, подчёркнуто вежливо поинтересовался Куга и тут же едва не отпрянул, когда вектор раздражения, опасно граничащего с той самой бессильной ненавистью, вдруг повернулся на сто восемьдесят.       — Конечно, — с готовностью кивнул Юуки. — Но позже, как только узнаю наверняка.       Он легко улыбался в ожидании ответа, в ожидании того, что его поймут и с ним согласятся. А Куга смотрел на этого человека и не мог понять, что с ним не так. Его манящая поначалу загадочность уже давно превратилась в старый шкаф, кое-как набитый скелетами — иногда ещё живыми. Все иллюзии относительно его личных качеств за время, проведённое в одиночестве, тоже понемногу оставили Кугу. Как бы по-дурацки ни звучало, Юуки действительно не сделал его счастливее, по итогу — точно нет. И этого можно было бы избежать, но в тот момент Куга безумно злился от того, что сам он всё ещё продолжает пытаться: интересуется, переживает, старается помочь, как-то подбодрить… А ещё слушает, заглядывая в рот, по-прежнему бесится из-за Зеро и смотрит, смотрит, смотрит; одного вида распахнутой юкаты хватило на половину бессонной ночи.       И Юуки об этом знает.       — Не думаешь, что это жестоко? — едва озвучив свои мысли, Куга тут же пожалел об этом, даже почти испугался, но было уже поздно — удар достиг цели. Юуки, который до того медленно покачивал ногой, на пару мгновений застыл. Плохое освещение делало картину не столь жуткой, но Куга пообещал себе, что сегодня, прежде чем лечь спать, заглянет в соседнюю квартиру. Он уже хотел извиниться, что получилось бы неловко, но совершенно искренне, когда Юуки пришёл в себя, неуловимо перетёк в более естественную позу и сказал:       — Возможно, всё не так уж и плохо, — он неуверенно улыбнулся и добавил уже чуть заискивающе: — В ближайшие неделю-две Рито попытается связаться со мной. Я всё тебе расскажу.       Несмотря на то, что намерения Зеро, в чём бы те ни заключались, были серьёзнее некуда, они вдруг отошли на второй план. Переступив порог собственной прихожей, Куга словно в полусне снял обувь, ничего перед собой не видя и не слыша, прошёл в гостиную и всё с тем же странным выражением лица опустился на диван.       «Кто такой Ватару?» — ответ скользким ужом складывался в восьмёрки, замыкался сам в себе, превращаясь в склизкий уроборос. Куга не то что не мог поймать его, у него даже не получалось разобрать, где находится голова, а где хвост. Хотел он того или нет, но на несколько лет Ватару стал одним из самых важных людей в его жизни. Фокус с письмом Юуки назвал одним из любимых приёмов Зеро, и, услышав об этом, Куга сразу же решил, что Ватару работал на него. Но на самом деле ничего такого Юуки не говорил. Возможно, он вообще не считал Ватару фигурой хоть сколько-нибудь значимой — тот мог действовать, думая, что выполняет приказ, а что было на самом деле — кто знает. Методы Такараи могли не сильно отличаться от привычек Зеро, тем более что на этот раз у них была общая цель: вернуть Като в столицу. Способ был достаточно изощрённым, но, по-видимому, устраивал всех. Поэтому, кто именно прислал письмо и приказал Ватару забрать его, было действительно не столь важным. К тому же, выполнив свою миссию, тот бесследно исчез, из воспоминаний о себе оставив разве что Ива.       Но было кое-что ещё.       Входная дверь тихо хлопнула, и Куга услышал, как Ив возится в прихожей, развязывая сандалии. Тот напевал что-то себе под нос, но, обернувшись, вздрогнул и отступил назад, стоило ему увидеть хозяина.       — С возвращением.       Ив лишь кивнул, проглотив приветствие. Куга предполагал, что выглядел в тот момент излишне, просто ужасно целеустремлённым, но ответ был необходим ему немедленно.       — Ты говорил с Като о Ватару?       Мальчишка испуганно замер, словно его застали на месте преступления с поличным, но уже через пару секунд медленно покачал головой.       — Пожалуйста, постарайся вспомнить, — говоря как можно мягче, Куга сделал полшага назад. — Это очень важно.       Ив снова задумался, в этот раз довольно надолго. Он просочился мимо хозяина в гостиную и остановился по центру комнаты, повернувшись полубоком к дверному проёму.       — Был один раз… — Ив сделал какой-то странный жест, словно сжимал в руке тряпку, и повернулся теперь уже лицом к дивану. — Да. Като-сан зашёл сюда. Я мыл пол и сначала даже его не заметил. Мы немного поговорили, а потом он увидел шахматы.       — И что дальше? — нервно поторопил Куга, потому как Ив снова надолго завис.       — Он спросил, умею ли я играть. Я ответил, что нет, не умею, а вы иногда играете с другом.       Мальчишка медленно моргнул и перевёл взгляд на застывшего у порога Кугу.       — И он не спросил, что за друг? Как его зовут?       — Нет, не спросил, — покачал головой Ив. — Даже если бы и спросил… Вы же говорили никому не рассказывать о господине Шиндо, тогда, ещё давно.       Он был уверен в своих словах, точно так же, как и Куга был уверен в том, что, рассказывая о своих злоключениях часом ранее, ни разу не назвал Ватару по фамилии.       «Не думаешь, что это жестоко?» — Куге хотелось удариться лбом о стену, чтобы наконец включить голову и научиться думать ей, прежде чем с языка успевает слететь нечто подобное. Увы, это едва ли возымело бы эффект. Юуки больше не собирался делать с собой что-либо, по крайней мере, в ближайшее время, по крайней мере — этим вечером. Но, уже лёжа в постели, Куга ясно понял: он просто не сможет уснуть, если не убедится, что всё в порядке. Никакого адекватного предлога, чтобы вдруг заглянуть в соседнюю квартиру посреди ночи, на ум, как назло, не приходило. Юуки в любом случае догадался бы о цели столь позднего визита, и, лишь представляя себе эту сцену, Куга уже был готов сгореть от стыда. В итоге он малодушно растолкал сладко посапывающего Ива и отослал его к Като спросить, не будет ли у того лишней пачки спичек. То ли давно привыкнув к некоторым причудам хозяина, то ли быстро сообразив, что к чему, но задавать лишних вопросов Ив не стал и вскоре вернулся с пачкой спичек и обнадёживающим отчётом:       — Лежит, читает или что-то вроде того, — мальчишка широко зевнул. — Не похоже, чтобы я его разбудил.       В понедельник Куга написал письмо домой и отправил его со службы. В нём он сообщал, что намерен приехать на вторые выходные сентября и, возможно, даже задержится на пару-тройку дней. Примечательно, что в это время конверт, пришедший из Осаки ещё в начале месяца, продолжал лежать запечатанным на журнальном столике в квартире. За всё время Куга так и не нашёл в себе сил и решимости его вскрыть, а потому написал о своём желании приехать, так сказать, «вслепую». Но, как оказалось, в этом не было необходимости — в коротком послании отец писал о здоровье матери и спрашивал, когда Куга сможет ненадолго выбраться к ним. То ли Маюми всё же поговорила с отцом, то ли тот понял, что пытаться выяснить что-либо на расстоянии не стоит и пытаться. До их встречи оставалось ещё больше недели, и Куга решил, что соберётся с мыслями по этому поводу чуть позже. Судя по всему, Юуки не шутил насчёт разговора с Зеро, а значит, оставалась надежда, что в скором времени всё станет немного понятнее.       Пусть он давно не был ребёнком, да и будучи мальчишкой, особого давления со стороны отца никогда не испытывал, разобравшись с письмом из дома, Куга сразу же почувствовал, что ему стало легче. Ближе к вечеру Ив вдруг решил отрапортовать, что заходил к Като и с тем по-прежнему всё в порядке. Из-за этого или нет, но позже, едва коснувшись подушки, Куга заснул практически мгновенно. И это было по-настоящему хорошим окончанием дня.       Удивительно, но вторник оказался куда лучше. Куга как раз вернулся с планового заседания, где руководство осталось довольно им более чем, когда телефон на его столе вдруг ожил.       — Шинго-сан? Это директор Ничи-Ничи, — как и в прошлый раз, говорил он быстро, сухо и только по делу, не размениваясь на долгие приветствия и излишнюю вежливость. — Скажите, у вас есть возможность в ближайшее время связаться с господином Като?       — Да, думаю, да, — опешил от такого напора Куга. Он присел на угол собственного стола и поставил телефон на колени. Всё это было очень неожиданно. — В течение дня, скорее всего, смогу поговорить с ним.       — Прекрасно. Пусть подъезжает завтра сразу после обеда. График работы он знает, — под конец голос на утонул в ставшим невыносимо громким бумажном шелесте, и Куга решился перебить:       — Могу я узнать, в чём дело? Если у вас есть какие-то претензии…       Но его то ли не услышали, то ли не посчитали нужным отвечать. Вынырнув из бесконечного потока шорохов, директор Ничи-Ничи продолжил всё в том же тоне:       — …паспорт и ваше согласие, заверенное у нотариуса. Обязательно!       Юуки был удивлён, такого он точно не ожидал и поначалу отнёсся к новости с изрядной долей скепсиса. Могло даже показаться, что столь внезапному успеху он вовсе и не рад, но, поняв, в чём дело, Куга закатил глаза и сказал:       — Если ты думаешь, что я взял пример с Ноа и договорился с кем-то о чём-то за твоей спиной, то это не так. Сам подумай — они согласились дать тебе шанс, потому что не смогли найти никого лучше. Вряд ли за прошедшие пять дней им повезло больше. На это Юуки довольно хмыкнул и прислонился спиной к стене, продолжая внимательно рассматривать собеседника. Однако взгляд его из настороженного и цепкого понемногу стал томным в ощущении собственного достоинства, а подбородок поднялся на добрый дюйм выше.       — Что правда, то правда, — Юуки улыбнулся краешками губ и снова немного изменил позу так, что из-за краёв домашней юкаты показались плавные дуги ключиц. — К тому же старик Ниикура, кажется, просто в восторге от мысли, что я окажусь в его шкуре. Но он меня явно недооценивает.       Он провёл рукой по волосам, откидывая их со лба, и гордо прикрыл глаза. Юуки намеренно переигрывал, и со стороны это выглядело наверняка забавно, но в тот момент Куга испытывал совсем другие эмоции. Сидя на полу перед стоящим в паре шагов Юуки, польщённым своей победой и самолюбиво смакующим её, он испытывал восторг, однако весьма далёкий от простой и светлой радости за близкого человека. Осознание собственного достоинства и даже некоторая высокомерность удивительно шли Юуки, превращая даже его домашний затрапезный вид из комического несоответствия в пикантную деталь. Куге вдруг почему-то вспомнилось, как ещё в самом начале их знакомства он тихо радовался, различая аромат парфюма Като, — ровно до тех пор, пока не узнал, как может быть иначе — совсем без него, или на утро, когда к последним нотам примешивается воспоминание о прошедшей ночи.       Куга не хотел бы увидеть выражение собственного лица со стороны, когда, заметив странное состояние гостя, Юуки чуть склонил голову на бок и участливо поинтересовался:       — Могу предложить чай, но вообще-то у меня есть относительно холодное пиво.       Так сложилось, что в итоге к походу в музыкальный бар по поводу покорения редакции Ничи-Ничи присоединился не только Ив, но и Такаюки. Последний просто пытался вытащить куда-нибудь друга, имея из поводов начало осени и пятничный вечер, но на радостях Куга счёл это знаком судьбы. Юуки тоже был не против — судя по всему, за пару раз, что они общались, Такаюки смог произвести на него очень хорошее впечатление. К тому же теперь у них было кое-что общее.       Встреча прошла замечательно: компания получилась неожиданно весёлой, а неловкости не было и в помине. Ив с интересом косился на сцену, Куга много смеялся и отбивал бодрые ритмы ногой под столом, Юуки просто наслаждался вечером во всех его проявлениях, включая алкоголь, а Такаюки смог отвлечься от насущных проблем и получил ответы на все свои, часто даже неозвученные, вопросы. Юуки сам рассказал о себе всё, что посчитал нужным, ненавязчиво и филигранно вплетая это в разговор.       Ива, который вполне бодро вышел из бара, окончательно развезло на подходе к дому. Обратно добирались пешком — погода располагала, так что остаток пути мальчишку пришлось едва не тащить. Тот всегда был тощим, но для Куги, который никогда не отличался любовью к спорту, оказался тяжеловат. Юуки помогал по мере сил, но сам стоял не слишком твёрдо и потому скорее предупреждал о внезапно возникающих на пути препятствиях и помогал с дверьми. В конце концов троица ввалилась в квартиру Шинго, собирая все углы, протиснулась по коридору к комнате Ива, где тело наконец сгрузили на пол. Пока Куга старался отдышаться, вяло пытаясь вспомнить, где в его доме может находиться вода, Юуки расстелил футон и аккуратно перекатил на него Ива.       — Да… — тихо рассмеялся Юуки, после чего хлопнул себя по коленям и поднялся с пола. — Как будто первый раз.       Он развязал тесёмку на животе, позволяя хаори с незамысловатым узором из осенних листьев свободно соскользнуть с плеч. Под ним оказалась тонкая белая сорочка, начисто лишённая рукавов. Куга вытер пот со лба.       — Может, и в первый. Честно говоря, не помню, чтобы видел, как он пьёт.       Юуки вновь бархатисто и весело рассмеялся. Глядя на мальчишку, тихо что-то бормочущего во сне, он сложил хаори и расстегнул пуговицу сорочки, уже третью по счёту. Из окна за его спиной в комнату заглядывали отсветы чужих жизней из дома напротив, заставляя влажно мерцать кожу шеи и намокшие кончики волос. Под действием алкоголя вся эта обстановка, затронутая далёким тёплым светом, дополнительно расплывалась, превращаясь во что-то уютное и волнующее одновременно.       — Что ж, это был замечательный вечер, — сказав это, Юуки благодарно улыбнулся, что скорее угадывалось из-за недостатка освещения, и сделал шаг навстречу. Лишь спустя одно очень долгое мгновение Куга понял, что тот направлялся к двери.       — Что это за модель? Последний писк моды?       Куга кивнул на сорочку без рукавов и отлип от дверного косяка, чтобы не мешать Юуки уйти. Однако тот вдруг остановился, не слишком близко, но теперь его лицо было хорошо различимо даже на фоне окна.       — Просто рубашка, у которой порвались рукава. Я попросил Ино-тян их отрезать, и, кажется, вышло неплохо, — говоря всё это, Юуки выглядел обыденно-спокойным, но его глаза живо ощупывали лицо собеседника, словно ища что-то. Или желая увидеть нечто определённое.       Куга был порядком пьян, да и Юуки, менее собранный и спокойный, чем обычно, на расстоянии ближе вытянутой руки, к особым успехам в логическом мышлении не располагал. И всё же это было почти очевидно. По крайней мере, для Куги, потому как он думал об этом раньше.       Когда Юуки балансировал на чемодане, сунув голову в петлю, его руки были связаны — почти как в тот раз, когда Куга пытался объяснить ему… Что именно? За давностью лет он не мог вспомнить точно, да это было и не важно — высказанные, его слова так и не обрели силу, не притворились в жизнь. Но то, что Юуки попросил не озвучивать, до сих пор сидело где-то глубоко внутри, то почти исчезая, то ядовито-жгуче и тяжело напоминая о себе.       Как сейчас, например.       — Да, неплохо получилось, — эхом отозвался Куга. — Стильно.       Юуки подошёл ещё чуть, буквально на ладонь ближе. Он явно собирался что-то сказать, но в последний момент шумно и влажно вдохнул, после чего отвёл блестящий взгляд в сторону.       «Если ты сейчас снова начнёшь извиняться, я тебя поцелую», — эта дурацкая мысль, сформировавшаяся в голове словно сама по себе, показалась Куге безумно смешной. Он даже усмехнулся краешком рта, но в следующий момент испугался сам себя до холодного ступора. Извинения от Юуки теперь были бы уместны почти в любой ситуации, а ещё больше усложнять их отношения ненужной близостью было и вовсе верхом глупости. Так почему же при попытке признать свою неправоту Куга, пусть даже мысленно, угрожал заткнуть его? Причём способом настолько неприемлемым, что от одной мысли об этом пересыхало во рту и начинало жарко покалывать вдоль позвоночника.       Но извинений так и не последовало. Не сумев подобрать нужных слов, Юуки переступил с ноги на ногу, неловко покачнулся и схватился за ручку распахнутой двери.       — Кажется, я тоже переоценил свои силы, — он тихо усмехнулся и покачал головой, потешаясь над своей неуклюжестью. — Доброй ночи.       Так вышло, что уехать домой Куга решил в следующую пятницу вечером. В понедельник он планировал появиться на службе как обычно, но и дома хотелось задержаться подольше. Встреча обещала быть непростой, но Куга считал, что морально готов к этому. Всё как будто немного наладилось — даже проблема общения с Такаюки вдруг решилась сама собой. И Куга считал это немаловажным событием: у него осталось мало друзей — Маруяма счастливо вили семейное гнёздышко, забыв обо всём на свете, Ноа по-прежнему не давал о себе знать, хоть и продолжал наблюдать за Шинго издалека — в этом сомнений не возникало. Даже Ватару — и тот пропал с концами, а с Сатоши Куга пока что не был готов делиться собственными переживаниями. Правда, их почти и не было. В силу своей юности Ив перенёс похмелье легко, почти незаметно, на службе не происходило ничего примечательного, а Като, получив место, больше в помощи не нуждался. После весёлого вечера пятницы Куга ни разу не встретил его, лишь однажды утром помахал из окна.       Решив насущные проблемы, Като привёл себя в порядок и теперь вполне походил на среднестатистического журналиста. Его график также стал ненормированным — возвращаясь со службы, Куга больше не видел свет в окнах по соседству. Это могло бы стать поводом для беспокойства, но Ив уверял, что каждое утро видит, как Ино-тян приходит на кухню готовить завтрак, а иногда встречает и самого Като. Тот, по словам мальчишки, обычно выглядел вполне бодрым и довольным жизнью. Услышав такую характеристику, Куга лишь снисходительно хмыкнул: вечер, проведённый в компании Като, произвёл на Ива неизгладимое впечатление. Мало того что всё происходящее было для него довольно необычным, так ещё, узнав Юуки чуть лучше, послушав его в спокойной атмосфере никак не менее часа, мальчишка преисполнился беспредельного щенячьего обожания. Так, услышав, что именно Юуки заботливо уложил его безвольное тело на футон, Ив залился краской от подбородка до самых волос и, подхватив тарелку с недоеденным завтраком, ретировался на кухню едва ли не бегом.       Однако Куга вновь его недооценил. В четверг около семи вечера за окнами Като никаких признаков жизни ещё не наблюдалось. Куга не то чтобы следил, скорее отметил это по привычке. Он поднялся к себе, переоделся, бросил взгляд на собранный уже чемодан и пошёл в гостиную, влекомый аппетитным запахом якисобы. Ив решил поужинать с хозяином, но жевал медленно, молчал и, казалось, был чем-то подавлен и в то же время несколько встревожен. Даже на комплимент по поводу его кулинарных способностей мальчишка отреагировал как-то вяло, но после отодвинул тарелку и, уставившись в стол, неуверенно начал:       — Сегодня утром Ино-тян сказала мне кое-что… — Ив запнулся, не зная, как продолжить, но тут его голову посетила уже совсем другая мысль. Он резко вскинулся и, огромными глазами уставившись на Шинго, с жаром зачастил: — Не подумайте, она не воровка. Я не говорил, но предыдущая хозяйка выгнала её за то, что увидела, как Ино-тян примеряет её украшения. Просто примеряет! Она любопытная, но чужого в жизни не возьмёт!       — У Като что-нибудь пропало?       — Нет-нет.       Ив снова опустил глаза, неистово перебирая пальцами под столом.       — Тогда в чём дело? — строго спросил Куга. Ему вдруг вспомнилось, как весной к ним залезли грабители. Очень странные грабители, устроившие беспорядок, но не взявшие ни монеты. Тогда Куга решил, что это люди Тогава узнали про него и вломились в дом в надежде найти налоговый отчёт. Вот только главным воспоминанием об этом событии стали вовсе не испорченные шкаф и татами, а прошлое, вывалившееся из старой коробки.       Воспоминания о человеке, который теперь жил в квартире по соседству.       — Ну… — Ив поскрёб короткими ногтями предплечье и, боязливо косясь на Шинго, выдал: — Честно говоря, это я её попросил. То есть попросил сказать мне, если она заметит что-нибудь странное.       — Я так понимаю, она заметила.       Ив закусил губу и медленно кивнул.       Като по-прежнему не вернулся, и Куга, рассудив, что, как опекун, просто обязан увидеть всё сам, без особых угрызений совести воспользовался своим ключом. То, что он искал, находилось в спальне, но дверь в гостиную была открыта, и там, внутри, Куга заметил для себя нечто новое. Алтарная ниша рядом со стенным шкафом больше не пустовала. Перегородка была отодвинута, и внутри даже в поздних сумерках угадывался светлый прямоугольник… фотографии? Куга подошёл ближе и, порывшись в карманах, выудил оттуда спички и зажёг сразу две. На нижнем ярусе стояла масляная лампадка и подставка для благовоний, а сверху в лакированной раме из тёмного дерева была закреплена вовсе не фотография. Какое-то время Куга глупо смотрел на гравюру, пытаясь понять, когда это Юуки успел пристраститься к столь вульгарным проявлениям массового искусства. Подобные гравюры, изображающие обитательниц весёлых кварталов, в Эдо давно вышли из моды, хоть и были, по слухам, популярны на Западе. В нынешнем положении Юуки пока не мог приобрести нечто получше и решил довольствоваться малым? Но зачем ему понадобилось ставить эту вещь на алтарь?       Если говорить о столице, Юуки действительно кое-что связывало с Ёсиварой. Куга зажёг лампадку и внимательно осмотрел гравюру по контуру, затем раскрыл рамку и взглянул на задник листа, но ничего кроме печати автора так и не нашёл. Красавица с изящно склонённой шеей под тяжестью причёски с тремя гребнями либо была плодом воображения художника, либо пожелала остаться неизвестной. И это было невероятно странно.       Като мог вернуться в любой момент, и, несмотря на то что совесть его оставалась чиста, Куга вовсе не хотел встретиться с ним здесь. Он уже собирался задуть огонёк лампадки, когда его внимание привлёк пояс девушки на гравюре. Под завязками вполне ясно угадывалось пучеглазо-бородатое лицо царя Эмма, рядом на длинном полотне рукава застыл в безумной пляске костлявый силуэт, а весь подол был исписан разорванными телами, костями и чудовищами, у красной подбивки переходя в сплошное адское пламя.       В комнате совсем стемнело. Задув лампадку, на несколько секунд Куга очутился в абсолютной черноте и едва удержался от того, чтобы не рвануть со всех ног из квартиры вон. Ему было по-настоящему жутко, и холодное дыхание этого мистического ужаса прокатывалось по спине всё новыми волнами озноба, не давая мыслить здраво.       «Тебе же не пять лет!» — со злостью подумал Куга, заставляя себя отлепить ноги от пола. Глаза привыкали, и теперь он мог различать очертания предметов. С запозданием, уже в коридоре, пришла мысль, что было бы неплохо выглянуть в окно — вдруг Като совсем близко? Но Куга не стал возвращаться, просто решил, что постарается действовать быстрее. Впрочем, дальше всё было просто: в среднем ящике прикроватной тумбочки, как и сказала Ино-тян, лежал деревянный футляр с ампулами морфия и металлическая коробка из-под печенья, где Юуки хранил шприцы. В нижнем ящике Куга нашёл почти полный пузырёк веронала и склянку со спиртом.       Следовало хорошо отдохнуть — грядущий день обещал быть длинным. Проводить воспитательную беседу с непредсказуемыми последствиями на ночь глядя Куга не собирался. Впрочем, он не хотел делать это и на следующей неделе, и когда-либо вообще. Но и оставить всё как есть не мог тоже. Хотя бы потому, что теперь об этом знал Ив.       Как любой взрослый человек, Като мог делать со своей жизнью всё, что ему заблагорассудится. Однако то было раньше — теперь за него так или иначе отвечал Куга, который не страдал склонностью брать на себя чужие проблемы и на многое мог бы закрыть глаза, но… Одна мысль о том, что человек, которого он вернул к нормальной жизни такой ценой, закончит столь бездарно и скоропостижно, вызывала у него искреннее негодование.       В результате Куга решил, что отныне будет не говорить, а действовать. Он забрал ампулы с морфием, завернув их в носовой платок, а всё прочее, включая пузырёк со снотворным, оставил на месте. Если Юуки расслаблялся подобным образом не каждый вечер, то мог заметить пропажу далеко не сразу. Куга представил, как тот приходит на выходных и просит вернуть морфий у Ива. Ситуация вышла бы крайне занимательной. Так, чрезвычайно довольный своим решением, Куга незаметно провалился в сон.       Он даже не понял, от чего проснулся, — не было ни касания, ни звука шагов. Просто в какой-то момент Куга открыл глаза и увидел, что рядом с ним на краю кровати сидит Юуки. Впору было вздрогнуть от неожиданности или хотя бы удивиться, но Куга не сделал ничего из этого. Он прекрасно знал, что находится во сне, ведь в ночь после того, как он случайно застал Юуки под морфием, всё начиналось примерно так же. И ещё раз после, да и позавчерашний сон отличался от этого не слишком сильно.       И всё же Куга не был уверен, что хочет продолжения.       Он перевернулся на спину и взглянул в другую сторону, но в такой темноте циферблат будильника оставался всего лишь расплывчатым пятном. В доме было тихо — по ощущениям время перевалило далеко за полночь. Вздохнув, Куга подумал, что выспаться ему уже точно не светит. Он повернулся обратно к Юуки, который всё так же сидел вполоборота на кровати. На физическом уровне его присутствие не чувствовалось, и Куга решил, что проснулся от ощущения взгляда, если такое вообще было возможно. Вот только теперь Юуки на него не смотрел. Его склонённый профиль тускло белел на фоне прикрытой двери, а кисти рук спокойно лежали на левом колене. Во всём его облике не было ни нервозности, ни какого-либо волнения, но в изгибе шеи, в линии плеч чувствовалось измученное, усталое бессилие.       — Я не могу уснуть.       Куга прикрыл глаза и тихо выдохнул. Это было плохо. Едва ли, обнаружив пропажу, Юуки сразу пришёл сюда. В комнате было темно, но Куга догадывался, что выглядел тот не лучшим образом.       — Попробуй ещё раз.       Отдать морфий было не выходом, поэтому Куга перекатился к противоположному краю кровати и приглашающе откинул край простыни, под которой спал, спасаясь от москитов.       Почти не двигаясь, Юуки проследил за его жестом и мелено поднял взгляд из-под припухших век.       — Уверен?       — Если не получится — у меня есть немного твоего любимого веронала. Вода на столе в гостиной.       В ответ Юуки только кивнул. Он скинул домашнюю юкату, как змея скидывает старую кожу, и нагим скользнул под простынь. Пружины матраца едва уловимо скрипнули, и всё вновь стихло. Юуки лежал на самом краю — стоило ему заснуть, и он почти наверняка свалился бы вниз. Впрочем, это был его выбор. Лёжа на боку, Куга видел лишь изогнутую контрастной буквой V линию волос на фоне светлой кожи шеи и одно плечо до конца выпирающей крылом лопатки. До него медленно начинало доходить, что всё происходящее — не сон, и, пытаясь уловить звук чужого дыхания, Куга чувствовал, как его состояние становится всё мрачнее. Как будто он был маленьким предметом, погружающимся всё глубже во тьме бездонного колодца. Туда, где нет ни тепла, ни света, и невозможно вдохнуть от давящей на грудь толщи воды.       Юуки немного изменил положение, натянув простынь чуть выше. Почему он остался? Куга отвернулся к противоположной стене. За окном было почти так же темно, как в комнате — до рассвета ещё далеко. Юуки остался, потому что ему предложили. Почему он должен был отказаться?       Не думаешь, что это жестоко?       Почему должен был отказаться Куга?       Матрац едва ощутимо прогнулся. Судя по звуку, Юуки перекатился на спину. Он коротко закашлялся, пытаясь сделать это как можно тише — зачем? Пытаться стать незаметным было уже слишком поздно.       Куга вновь повернулся в его сторону. Он знал, что хочет сделать и в результате сделает это, потому что Юуки не будет против, но почему-то медлил. Света отчаянно не хватало, но всё необходимое Куга мог дорисовать по памяти, так что было бы не вполне верно сказать, что, прежде чем протянуть руку, он разглядывал Юуки. От прикосновения тот едва ощутимо вздрогнул, но не шевельнулся. Его глаза были открыты, но Куга почему-то не мог понять, куда он смотрит. Это было не так важно.       Его кожа на ощупь оказалась неожиданно прохладной. Проведя от плеча до внутренней стороны локтя, Куга ненадолго замер, прислушиваясь к ощущениям. Ничего особенного не происходило — он просто касался руки Като самыми кончиками пальцев, но при этом сердце ухало, словно после стометровки на время. А главное — безумно хотелось ещё. Но вместе с желанием Куга вполне отчётливо чувствовал иррационально сильный страх. Осторожно, затаив дыхание, он скользнул рукой под простыню и едва не застонал в голос, когда ладонь накрыла мягкую кожу под рёбрами, а пальцы прошлись по ложбинке от пупка и выше, выше, до самой грудной клетки. До беззащитно тёплого солнечного сплетения с хаотично бьющимся под кожей пульсом.       Куга придвинулся ближе, приподнялся на локте, чтобы лучше видеть. Теперь Юуки точно смотрел на него — не безразлично, но открыто и спокойно. В его теле не было окаменелости, что бывает при испуге, как не было и нервного напряжения, от которого у Куги мелко подрагивало всё тело, отзываясь на тёплое дыхание ночи ледяным мандражом. Юуки не двигался, но был расслаблен — он просто ждал, и Куге вспомнилось, как он впервые поцеловал его.       Ключицы проступали столь резко, что, казалось, вот-вот порвут кожу. Опасаясь этого, Куга коснулся их едва-едва и склонился, легко целуя в ямку между, а после зарылся кончиками пальцев во влажные волосы за ухом, чтобы с нежностью обвести большим пальцем мягкий контур губ, плавные дуги бровей. Если внешне Юуки вполне удавалось сохранять спокойствие, то бешеное биение вены за мочкой уха выдавало его с головой. Куга чувствовал это даже сквозь гул собственной крови. В его голове не было ни одной мысли, по крайней мере — в человеческом понимании. Когда Юуки сглотнул, движение его шеи вызвало у Куги какой-то не вполне здоровый интерес. Ему вдруг стало жаль, что след от верёвки сошёл так быстро, а покорность Юуки, которая раньше раздражала и выводила из себя, показалась, наоборот, привлекательной. Накрыв ладонью вновь дёрнувшийся кадык, Куга сжал пальцы на шее, сначала немного, так, что тёмные глаза напротив слегка расширились в некоем подобии удивления. Но, даже когда хватка стала значительно сильнее, Юуки не попытался как-то помешать. Он просто закрыл глаза, и его лицо осталось таким же умиротворённым, как было до этого. Ему явно не хватало воздуха, хотя одной рукой задушить его по-настоящему Куга, конечно, не мог. С другой стороны, ему никто не мешал.       Поймав себя даже не на мысли — на желании сделать это, Куга разжал пальцы в тот же миг и откатился на край кровати, словно его ошпарило кипятком. Наверное, правильнее было бы уйти, но в голове творился настоящий хаос, а потому, под аккомпанемент из уже знакомого хриплого кашля, Куга просто отвернулся к окну и сжался, как зародыш в яйце, закрывшись от всего мира тонкой преградой ткани.       Постепенно Юуки пришёл в себя и затих. Он не спешил уходить к себе, и Куга, ни разу не оправившийся от собственных действий, посчитал необходимым высунуть голову из укрытия, дабы проверить, всё ли в порядке. Именно в этот момент Юуки вновь тихо кашлянул и сказал:       — Я не против.       Уточнений не требовалось. Однако секундное помешательство прошло, и теперь, услышав подобное, Куга лишь разозлился. Главным образом потому, что так ему было стыдно ещё сильнее. Какое-то время он просто тихо кипятился, закусив край простыни, пока его раздражение не оформилось и не нашло себе выход. «Согласен на всё, значит, — злобно подумал он. — А что ты скажешь на это?»       — Кто такой Ватару?       Юуки молчал какое-то время, после чего очень серьёзно ответил:       — Я больше не собираюсь лгать тебе.       «Вот это счастье!» — однако, даже мысленно купаясь в ядовитом сарказме, Куга остро вслушивался в тишину, ожидая ответ. Едва ли Юуки заснул, но пауза затягивалась. И вот, когда Куга уже открыл рот, собираясь повторить: «Так кто такой Ватару?», до него вдруг дошло. Именно возможность не задавать этот вопрос снова Юуки ему и дал. Наверняка не просто так.       Это письмо может сильно вас расстроить…       «Этот ответ может тебе сильно не понравиться», — как бы говорил ему Юуки. Вот только, в отличие от Ватару, Зеро и всех остальных, он пообещал не врать. И Куга знал, что тот сдержит слово — хотя бы на этот раз, но всё же не стал переспрашивать.       Так и не дождавшись вопроса, Юуки перевернулся на бок и сонно пробормотал:       — Постарайся отдохнуть.