Буду защищать тебя любой ценой!

7:00       Утро. То самое ненавистное утро, которое не предвещало ничего хорошего ни Юрию, ни Виктору, ни всем остальным людям. Кто вообще сталкивается хоть с чем-нибудь хорошим по утрам? Возможно тот, кто прекрасно себя чувствует, просыпаясь с теплыми лучами солнца, в обнимку с кем-то любимым. К несчастью, данное описание никаким боком не подходит Юрию. Просыпаться ранью от жутчайшего насморка, пока на улице еще темно и холодно, когда дома совсем один — не очень приятно. Юрий издал сухой кашель и схватился за голову, ровно лежа на кровати как бревно. Тело все еще ужасно ломило, но к этому добавляется дичайшая головная боль, красный измученный нос и вопрос: «Зачем я вообще засыпал, если это означало, что утром я снова проснусь?..». Паренек попытался тяжко вздохнуть, но из уст снова вырвался кашель. В конце концов он собрался с силами и сел на кровать, затем встал. Идея вставать оказалась неудачной, потому что Юрию резко закружилась голова, а в глазах помутнело. Он хорошенько расшатался и упал, но скоренько поднялся и взял с кровати плед, обмотав его вокруг себя так, чтобы торчала только голова. Сонной походкой и громко топая, Юрий мрачно подошел к двери, чтобы выйти из комнаты, но тут же остановился и вскинул бровь. Он услышал звук чего-то шкворчащего со стороны кухни. В новом доме Плисецкого слишком легко можно было что-то услышать из соседних комнат, все благодаря тонким стенам. Япония все же, что есть, то есть. Блондин не понял точно, что это за звук, пока не открыл дверь и не учуял манящий запах жаренного бекона. Подросток думал, что он один дома, а Виктор ушел раньше, ведь этот мужчина та еще ранняя пташка. Но он ошибался. Наслаждаться чудесным запахом парню долго не пришлось. Нос снова заложило, что заставило его бежать в ванну.       Через несколько минут Юрий выполз из ванной комнаты и побрел на кухню, идя по запаху. Зайдя в эту комнату, Юрий увидел стоящего у плиты Виктора, который был одет не во вчерашний костюм, а в мешковатую серую футболку. Помимо футболки на его теле были черные носки и семейные трусы. Это все. На данный момент Юрия совсем не волновал внешний вид старшего, он скорее обратил внимание на то, что он готовил. На тумбе рядом с плитой находилось две тарелки. На одной уже лежали кусочки сочного поджаристого бекона и омлет с зеленью. На второй тарелке пока что был только омлет, но бекон уже был на подходе. Также Юрий отметил, что у Виктора очень накаченные и, на вид, упругие ягодицы. Смотря на его «булочки» подросток невольно потянулся рукой к своему полуплоскому месту и надул губы, немного завидуя. «Стоп, а какого хера он вообще все еще у меня дома?!» — внезапно задался вопросом Юрий. — Эй, Виктор! Ты не подумал, что тебе пора бы проваливать? — как можно бодрее полюбопытствовался Плисецкий. — Ю-у-у-урий~, доброе утро! Не ожидал, что ты проснешься так рано. — Я почти не спал этой ночью из-за насморка. — А еще я слышал, как ты кашлял десять минут назад. — Ты еще и подслушиваешь?! — Нет, просто нетрудно было услышать. В Японии все дома с тонкими стенами. Садись за стол, — Виктор с улыбкой кивнул в сторону стола и вновь перевел взгляд на плиту, беря в руки лопатку и переворачивая бекон.       Юрий послушно сел за стол, а как только Виктор отвернулся, он уставил взгляд на пятую точку Никифорова, с завистью потирая нос. Последний еще и дразняще подтанцовывал, что в край бесило подростка. Минут пять оба делали свои дела молча. Виктор готовил, а Юрий изо всех сил старался не заснуть прямо за столом. Он почти уронил голову на поверхность стола, как вдруг раздался звонкий голос: — Что будешь пить: чай или сок? — спросил Виктор, выкладывая бекон на тарелку к омлету. — Откуда все эти продукты? Я точно помню, что когда я приехал, в холодильнике не было сока и яиц. Бекона уж тем более! — Ну, я же вчера был в магазине до того, как пришел к тебе. Вот и подумал купить что-нибудь. — Зря беспокоишься обо мне… — Юрий сжался с дрожью от озноба. Виктор смотрел на подростка с горестью, ему было жалко смотреть на сидящего. Мужчина нажал на кнопку чайника, чтобы закипятить воду и сделать горячий чай для Юрия, а затем взял в две руки обе тарелки и понес к столу. Мужчина поставил тарелки и сел напротив юного фигуриста. — Мне больно на тебя смотреть. Я хочу позаботиться о тебе. После еды обязательно выпьешь лекарство. — Я не хочу есть. — Не очень веселая шутка. — Виктор, не беси! Я не голоден. — Никаких «не хочу», пока я в этом доме. Юрий, тебе надо поесть. — Никто тебя тут не держит, проваливай! — Я понимаю, что тебе кажется, что ты не голоден, но это все из-за болезни. Надо впихнуть в себя еду, как бы ты не хотел. Виктор говорил строго и как-то «по-отцовски». Мужчина немного привстал и протянул руку вперед, чтобы дотронуться лба Юрия и проверить, нет ли у того температуры. Но в ответ на попытку прикоснуться ко лбу, Юрий спрятал голову в плед и отодвинулся на стуле подальше. — Не будь ребенком, я всего лишь хочу узнать, нет ли у тебя жара! — Не прикасайся ко мне, ублюдок!       Виктор замер. Юрий бы сразу и не понял, да и не понял бы такое вообще, но Виктор очень болезненно воспринял это оскорбление. И хотя он привык к подобному от Юрия, но в этот раз голос Плисецкого был полон ненависти и презрения. Настолько сильного гнева, что по вытянутой руке Виктора прошлась дрожь. После минуты холодного молчания Юрий немного спустил плед с головы так, чтобы он закрывал все до уровня глаз. В этих зеленых глазах виднелось ядовитое отвращение, от чего Виктор просто обомлел. Он сглотнул и медленно убрал руку, далее с огорчением глянул на свою тарелку. Теперь у него уже не было аппетита. — Юрий, ты действительно меня так ненавидишь?.. — Виктор говорил тихим разбитым голосом, все еще смотря на тарелку. К горлу подступал ком от обиды, но Виктор ни за что бы не заплакал, как слабая плаксивая девочка. Заботясь о ком-то или о чем-то, мы привязываемся к этому объекту. Обидно же осознавать, что ты к кому-то привязался, а этот кто-то тебя будет всю жизнь ненавидеть? Плисецкий все еще колко смотрел в глаза Виктору, хотя последний избегал зрительного контакта, что было совсем не в его духе. Ничего не ответив, он просто шмыгнул носом, встал с места и отправился в свою комнату. — Куда ты? — спросил Виктор, смотря не на Юрия, а на часть пледа в его поле зрения, который стремительно ускользал из кухни. Вопрос был проигнорирован.       Выйдя из кухни, Юрий поставил себе точную цель: дойти до комнаты. На самом деле это было непросто, так как голова мучила острой болью, та же боль распространялось по костям и телу. Ходить было тяжело, а еще сложнее сконцентрироваться и четко рассмотреть путь. Перед глазами все расплывчато и само по себе крутится. Для Юрия путь от кухни до комнаты казался бесконечным, но цель поставлена и нужно дойти. Плисецкий шел вперед покачиваясь в разные стороны, иногда врезаясь в стены, а также опираясь на них. — Почти дошел… — одними губами произнес Юра, даже сам себя не услышав. Он подошел к двери, но нажимая на ручку резко упал. Раздался грохот. Виктор услышал это, но подумал, что в порыве злости Юрий снова что-то ударил или разбил. Он сидел на кухне за столом, опираясь на локти и закрывая ладонями лицо. В голове крутилась куча мыслей, так что по большей части он не заметил и второй такой грохот. «Тупой Виктор. Лишь бы он не пришел со своей тупой помощью», — думал про себя Юрий, находясь уже в своей комнате на полу и карабкаясь по двери, чтобы подняться и закрыть ее. На самом деле, стоило Виктору понять, что этот грохот был от падений Юрия, он бы тут же прибежал. Он поднял бы подростка на руки и быстро донес до кровати, хорошенько укутав, наругав за то, что тот не попросил его помощи, а после напоил бы горячим чаем и крепко обнял. Юрий уже представлял себе эту картину, пока еле-еле доползал до кровати, взбираясь на нее. «Да кому это вообще нужно?», — все еще думал Плисецкий, раздражаясь каждой мысли о Викторе, которую никак не получалось выбросить из головы. Он все еще отрицал, что это нужно именно ему. Он нуждался в помощи, но упрямость выше того, чтобы признать слабость. Размышляя о Викторе, о весеннем чемпионате, который проводится ежегодно среди юных фигуристов, да и о жизни в целом, Юрий незаметно уснул. ***** 15:00       Яркий свет ударил в закрытые глаза Юрия, после чего он невольно зажмурился, отворачиваясь от источника света и сонно причмокивая. Виктор опять-таки ворвался в покои юной феи и наводит тут свои порядки. Мужчина развесил шторы, впуская лучи солнца, приоткрыл окно и за то время, пока Юрий сладко спал, сделал небольшую уборку в доме. — Ю-у-у-урий~! Проснись и пой! — громко прогорланил Виктор, — Хватит спать, уже три часа. Неужели ты собрался проспать весь день? От громкости первых слов у Юрия чуть не выскочило сердце. Он взвизгнул от неожиданности и готов был заехать Виктору ногой по лицу, но мужчина находился слишком далеко от него, а Юрию было слишком лень подняться. — Придурок! Что ты делаешь в моей комнате? Я не разрешал заходить! — взбодрившись, разъярился Юрий и повернулся в сторону окна, чтобы посмотреть в глаза Виктору. Но слишком яркий свет за спиной Никифорова делал лицо мужчины темным, что заставило Юрия щуриться. Так и не рассмотрев лицо старшего, зрачки максимум сузились и опустились сверху вниз, обратив свой взор на одежду. Виктор стоял поместив руки на пояс, снова в своем черном костюме. Лица хоть и не было видно, но ясно ощущалось, что на его лице была лучезарная улыбка, не смотря на то, что относительно недавно он был подавлен из-за Юрия. Но Виктор не злопамятный и отходчивый, к тому же он испытывает к Юрию очень теплые и нежные чувства. Никифоров двинулся к обратной стороне кровати, чтобы подросток мог нормально на него смотреть. Взгляд Юрия следовал за мужчиной, не отрываясь. Теперь Юрий уже привык к свету и окончательно раскрыл глаза, не щурясь.       Когда Виктор подошел к другому боку, Юрий мигом повернулся. Как говорится: «Не поворачивайся спиной к врагу», но юноша понемногу сам переставал понимать, почему он считает Виктора врагом, и считает ли он его таковым вообще? Старший присел на корточки рядом с кроватью так, чтобы его глаза были на уровне глаз Юрия. Плисецкий смотрел с агрессией, зрачки были до невозможного узкие, словно мелкие точки на фоне больших изумрудов. Взгляд Виктора наоборот же был теплым и спокойным. На его лице сохранялась чистая, доброжелательная улыбка, а зрачки были расширенными. Юрий уже не мог чувствовать гнев по отношению к Виктору, скорее обычное презрение и недоверие, но он просто не мог оторваться от его глаз. Чем дольше Плисецкий всматривался в глаза Никифорова, тем больше расслаблялось его лицо. Теперь брови не хмурились, сближаясь, а расплылись в спокойствии. Зрачки начинали немного расширяться, но Юрий все еще не мог оторваться, глаза бывшего тренера его словно гипнотизировали. — Как ты себя чувствуешь после сна? — с нарастающим звуком мягким голосом спросил Виктор. Юрий тут же пришел в себя, и его зрачки вновь сузились. Он быстро заморгал и спустил взгляд на уровень ниже шеи Никифорова. — Опять ты надел этот дурацкий костюм. У тебя что, другой одежды нет? — Я должен носить этот костюм, ведь я на работе~ — ласково разъяснил мужчина, перед чем Юрий прикрыл глаза, вслушиваясь в этот низкий красивый голос, — А ты, между прочим, не ответил на вопрос. Юрий быстро раскрыл глаза и снова сдвинул брови. — Тебе какое дело? — Я должен заботиться о тебе. — Это одна из твоих обязанностей? — И да, и нет. Юрий, я должен тебя оберегать, но я и сам хочу о тебе заботиться. Мне нравится это. — Ха! Нет, спасибо, не хочу загубить себя под твоей псевдозаботой! Юра противным голосом пробрюзжал свои слова и отвернулся от Никифорова, повернувшись к нему спиной. Он думал, что Виктор все еще до противного мило улыбается ему в спину, но лицо мужчины потемнело и отразило огорчение. Ему было невыносимо тяжело с Юрием, потому что он хотел помочь, но не мог найти общий язык с этим подростком. «Ну почему ты такой, Юрий? Почему ты не можешь себя хоть раз в жизни повести по-человечески? Я понимаю, что тебе сейчас плохо, что ты потерял доверие к людям, что ты устал от всего… Но поставь себя хоть раз на место других. Мир не так жесток, как ты думаешь. На самом деле есть люди, которые хотят уберечь тебя. Даже если среди всех этим человеком являюсь только я…» Эта мысль проплыла в голове Виктора, и он так хотел сказать ее вслух, но из-за чего-то его губы сжались и не позволили ему это сделать. Никифоров трепетно протянул руку, чтобы коснуться спины Юрия, но тут же остановился.       Юрий лежал охваченный беспокойством несколько минут. Ну разумеется, ведь Виктор сидит за его спиной, молчит… А вдруг он задумал что-то, вдруг уже делает молча какую-нибудь ужасную вещь? Юрия это раздражало и взволновало. — Слушай сюда! — бурно выпалил Плисецкий и тут же повернулся, немного приподнявшись на руках. Но неожиданно, он не застал Виктора сидящим рядом с кроватью. Да и вообще не застал его в комнате, потому что тот молча вышел. Юноша молча сидел и думал, что стоит сделать. — Ну и ладно, теперь хоть можно доспать спокойно… — проговорил Юрий самому себе и рухнулся в обратно в лежачее состояние, раскидывая руки в разные стороны.       Почему-то заснуть не получалось. Юрий молча лежал на кровати, пытаясь провалиться в сон, но не выходило. Он сдался и открыл глаза, смотрев в потолок и выискивая причину странного эмоционального состояния. Он поерзал в кровати и перевернулся на живот, накрыв голову подушкой и несколько раз шлёпнув по ней руками. Почему-то он испытывал чувство, которое раньше никогда не испытывал. Это было смешанное состояние, но он не мог объяснить что это. И это ужасно раздражало. Это чувство начинало преследовать его каждый раз, как он высказывал Виктору оскорбления, началось это относительно недавно. Юрий копался в себе и пытался понять, что с ним происходит. После того, как Виктор ушел, он почувствовал некое… Сожаление? Грусть? Желание, чтобы Виктор вернулся обратно? У Юрия появилось непреодолимое желание встать, выйти из комнаты и извиниться. Неужели ему…стыдно?.. «Держи себя в руках, ты не должен извиняться перед каким-то старпёром, ты выше этого, он тебе никто!», — убеждал себя подросток, лупя по подушке с каждым словом, проносившимся у него в голове. Вдруг Юрий оставил выбивание подушки, высунул голову, а потом резко и вовсе вскочил с кровати. Слишком резко. Голова опять кружится и начинает невыносимо болеть, а в глазах вновь темнеет. Боль не острая, а тупая и пульсирующая, постепенно переходящая в мышцы. Парень схватился обеими руками за голову и напряг тело от ломоты. — Соберись, тебе надо терпеть, не показывайся всем слабым мудаком, — сказал Юрий сам себе вслух, чтобы мысль дошла точнее. И это в самом деле помогло, потому что Плисецкий четко для себя решил, что больше никого не будет слушать. Никого, кроме собственной персоны.       Юрий оторвал руки от головы и твердо направился к шкафу, в следствии чего с него сполз плед. Перед тем, как дойти до шкафа, Юрий прошел мимо зеркала, но вернулся, сделав шаг назад. Он обратил внимание на свое тело, что ему так и не удавалось сделать. Стоя с оголенным торсом в домашних серых штанах, теперь он видел перед собой ужасную картину: болезненно бледная кожа, темные круги под глазами, на теле нет живого места от синяков и засохшей крови. К счастью для Плисецкого, самая главная часть, а именно лицо, было в более или менее неплохом состоянии. Остался небольшой шрамик над бровью, который в скором времени должен был бы полностью затянуться и небольшая рана на губе, которую сам юнец не чувствовал. А все благодаря Виктору. Лицо все еще выглядело ангельским, если не обращать внимание на побитость и синяки под глазами. В принципе, никто и не будет обращать внимание на твои недостатки, если ты сам не будешь заморачиваться на этот счет. Юрия немного расстроил его вид, но не более того. Он гордо задернул нос и потянулся, похрустев костяшками и разминаясь. Далее он оставил зеркало и пошел дальше к шкафу. Открыв дверцу, он увидел на вешалках несколько толстовок и рубашек, которые он купил два дня назад. На самом деле он купил куда больше одежды, но Виктор опять сунул свой «дотошный» нос и развесил в шкафу только все по сезону, а остальное оставил в пакетах, поставив их рядом со шкафом. Опять старается сделать как лучше, и у него выходит. Юрий уже не раздражался, но и не был благодарен этому. Скорее теперь уже принимал как за обязанность Виктора. Безразлично хмыкнув, он выбрал толстовку с российским флагом и лежащие на одной из полок синие джинсы. Как ни как, он был патриотом, наверняка у него еще немало вещей, которые буквально кричат: «Я русский!».       На ходу Плисецкий быстро натянул на себя вещи и поспешно выбежал из комнаты, захватив с собой портфель. Теперь он не должен был попасться Виктору на глаза, потому что знал, что его ждет в ином случае. Паренек оглянулся по сторонам, вытянув шею сначала влево, а затем вправо, чтобы рассмотреть, нет ли поблизости «опекуна». Комната Юрия находилась в проходе между кухней и залом, так что нелегко было предугадать, откуда выйдет Виктор, оставалось хорошенько осмотреться. Юрий не заметил Виктора ни на кухне, ни в зале, и с облегчением вздохнул, немного ухмыльнувшись и побежав на цыпочках в ванную комнату, чтобы было как можно тише. Там Юрий быстро умылся и почистил зубы. Освещение в ванной было совсем другое, так что теперь он намного лучше рассмотрел недостатки на своей коже, что конкретно подбило его уверенность. Но он все еще не опускал руки, ведь сейчас для него важна не внешность. Ему важно тайком выскользнуть из дома и добраться до катка, чтобы начать тренироваться. Хоть ему и болит тело, трудно ориентироваться из-за головокружения и периодической расплывчатости перед глазами, но упертый человек добьется всего, что ему нужно. Главное — желание. Подросток смотрел сам себе в глаза и твердил одно: «У тебя все получится. Ты все сможешь, ведь ты чего-то стоишь». Нахмурив брови, он самоуверенно улыбнулся, выражая уверенность и боевой дух.       После процесса самоубеждения и приведения себя в порядок, Юрий приоткрыл дверь из ванной так, чтобы была небольшая щелочка, через которую он мог увидеть, свободен ли путь. Холл был просторный и светлый, с большим мягким диваном и плазменным телевизором. Если смотреть со стороны главного входа, то если бы вы вошли в дом и повернули голову направо, вы бы увидели еще одну комнату. Эта спальная комната предполагалась для Якова, но сейчас неизвестно где он. Да и потом, если он еще хоть раз появится в этом доме, то Виктор собственноручно сделает так, чтобы он никогда больше не стал ходить сюда вновь. Он бы сделал так, чтобы Фельцман вообще не смог ходить. Вероятно, Виктор находится в этой комнате. Сейчас Юрию было важно проскользнуть мимо комнаты тихо, чтобы Никифоров не вышел. Сделать это было действительно проблематично, ведь стены слишком тонкие, можно услышать даже шепот с другой комнаты. «Ладно, главное не медлить. Ты сможешь!» — подумал Юрий и сделал глубокий вдох, задержав дыхание. По его мнению, так он перемещался бы намного тише. Подросток постарался потише открыть дверь полностью, но она предательски скрипнула. Юрий зажмурился, но не останавливался. Он вышел из ванной, оставив ее открытой и на носочках двинулся к двери, уже радуясь, что наконец получит свободу. Но не тут-то было!       Непредвиденно, как по закону подлости, дверь комнаты отворилась, а из нее показался Виктор. Он встал на пороге комнаты и застыл, то же самое было с Юрием. Плисецкий стоял на четверти пути как статуя, все еще не дыша. Парни минуту смотрели друг другу в глаза, а до Виктора начинало доходить, почему Юрий стоит в одежде, да еще и с рюкзаком за спиной. — Юрий?.. — очень осторожно начал Виктор, широко распахнув глаза и боясь сказать любое неверное слово, — Что ты делаешь?.. Они стояли так еще несколько секунд.       Вдруг Юрий резко двинулся к выходу, бежав со всех ног. Но Виктор предвидел это, поэтому, находясь ближе к входной двери, он тоже побежал туда. Юрий был намного быстрее Виктора по всем меркам, но в этот раз судьба не позволила ему обогнать старшего. Споткнувшись о жесткий загиб на ковре, он с грохотом упал на пол, но быстро поднялся. За это время Виктор успел добежать до двери и загородить ее своим телом, Плисецкий ощутил провал. — Куда ты собрался? — спросил Виктор чопорно, однако его взгляд выражал испуг. Он смотрел на Юрия как на драгоценную вещь, которая вот-вот могла сбежать от него. — Не твое дело, — хрипло ответил Юрий, — Будь любезен, отодвинь свою паршивую задницу и дай мне пройти. Подросток подошел к Виктору ближе, а когда дошел почти вплотную, поднялся на носочки и ненавистно осмотрел лицо мужчины. Если бы была такая возможность, Виктор отошел бы подальше, но ему оставалось только плотно прижаться к двери. Он смотрел перепуганно, ведь чуть не упустил того, кого должен защищать любым путем, практически ценой собственной жизни. — Я тебя никуда не пущу. — Что-о-о?! Да как ты смеешь?! Козел, выпусти меня! — Юрий, хватит кричать. Угомонись! — Ты!.. Да я тебя!.. Да ты хоть… — Юрий опять начал быстро дышать. Он почувствовал упадок сил и сильную слабость. На ногах было трудно удержаться, поэтому он начал покачиваться в разные стороны. «Нет, только бы не упасть… Главное не упасть.», — твердил сам себе Плисецкий у себя в голове. — Ты видишь, что с тобой происходит? Юрий, ты не можешь сейчас выходить из дома. — Мне… Мне над-до… Надо на каток, Вик... Юрий так и не смог договорить имя своего телохранителя и упал на колени. — Господи, Юрий, да что с тобой творится?! — Все в порядке, — лживо пытался убедить Юрий не столько Виктора, сколько себя. Виктор отольнул от двери и присел на одно колено перед Юрием. Он хотел приподнять голову юноши, чтобы посмотреть на его лицо, но боялся прикоснуться, потому что не мог догадываться о возможной реакции. — Юрий, посмотри на меня, — обеспокоенным тоном сказал Виктор. Он настолько волновался, что у него заметно сильно тряслись руки. Если бы он взял стакан с водой с такой трясучкой, то вряд ли бы удержал стакан. Плисецкому было тяжело воспроизводить хоть какое-нибудь движение, но он с усилием поднял голову и посмотрел на Виктора. Кожа была еще бледнее, рот слегка приоткрыт. Юрию сложно было понять эмоции Виктора, но он видел насколько широко распахнуты эти глаза, полные обеспокоенности. Он подумал, что наверняка за него еще никогда в жизни так никто не беспокоился, даже семья. Если бы с ним что-то случилось, вряд ли они позаботились бы о нем.       Тут Плисецкий почувствовал, что из носа медленно вытекает что-то теплое и тягучее. — Юрий… У тебя идет кровь… Юрий томно смотрел на Виктора, а после услышанных слов потянулся рукой к носу. Он вытер нос ладонью, после чего посмотрел на руку и увидел, что Виктор не обманул его. Ярко-красный развод остался на ладони. Кровь начала течь быстрее, стекая по подбородку, затем капая на толстовку, а иногда и вовсе попадая на пол. — Черт побери… — шепотом, усталым опьяненным голосом произнес Юрий, — Я так надеялся, что это будет моя любимая толстовка. Н-но взял… И запачкал ее… Юрий опустил на пол усталый пустой взгляд, смотря на падающие капли крови. Он слегка улыбнулся и закрыл глаза, после чего потерял сознание, падая на Виктора. ***** 17:00       После полуторачасовой отключки Юрий очнулся в том же самом зале, а не в своей кровати, как уже почти было привык. Его тело уже слабее тряслось, но дрожь все еще присутствовала, хотя Юрий ее не чувствовал, так как был плотно укутан в два одеяла. Диван, на котором лежал Юрий, был жесткий и неудобный. Сперва он удивился тому, как Виктор мог на нем спать, но потом боковым зрением наткнулся на дверь второй спальни и все встало на свои места, Виктор точно обосновался там. Обосновался… Немного странное и неподходящее слово для этого случая. Виктор ведь не живет в этом доме, а просто выполняет свою работу. На самом деле, после переезда в этот дом, Юрий успел за два дня осмотреть все комнаты, особо не расхаживая по дому. Однако посмотреть, что находится в, теперь уже, гостевой спальне, так и не успел. Он хотел прямо сейчас встать и пойти туда, но сразу вспомнил о том, что если он встанет, то с его телом может случиться что-нибудь неприятное. Все же любопытство было сильнее. Ему отчего-то сильно захотелось покопаться в вещах Виктора, проверить, насколько удобная там кровать, рассмотреть интерьер. Он хотел понять, насколько комфортно там будет Виктору. — Я делаю это ради того, чтобы в случае чего поменять комнату. Вдруг у него удобнее! — сказал себе Юрий, шмыгнув носом и потерев его. Нос очень болел, вероятней всего от того, что у Юрия долгое время шла кровь. Так вышло, что свертываемость крови у Юрия плохая, а все из-за бесконечной нервотрёпки и несбалансированного питания. Ну и предрасположенность, само собой. Гены тоже играют немаловажную роль, может хоть так можно объяснить вспыльчивый характер подростка.       Юрий аккуратно приподнялся и медленно сел на диван, не делая резких движений. Вроде все в порядке. Теперь Юрию нужно немного побыть в сидячем состоянии, а попутно с этим он закрыл глаза и задумался над тем, насколько сильно становится похожим на своего отца в последнее время. Плисецкому часто говорили в детстве, что он почти полностью пошел в отца: характером, внешностью, привычками. Но всю жизнь это раздражало юношу, и он каждый раз пытался доказать, что совсем не является копией этого ненавистного человека. Но редко кому удается в полной мере сдерживать свои истинные эмоции, темперамент сложно изменить. Фыркнув и отгоняя мысли о своем папаше, Юрий поднялся с дивана. — Юрий! — как всегда, в неподходящий момент появился Виктор, — Тебе нельзя вставать, быстро ляг обратно! Мужчина показался из кухни, со стаканом с водой в одной руке и каким-то пакетом в другой. Плисецкий сел, а точнее не удержался и рухнулся на диван. Твердый диван с трудом отпружинил Юрия. Подросток положил руку на голову, и, разминув шею покручиванием головы, сам, без требований решил лечь. Виктору становилось спокойнее, когда Юрий слушался его. Он быстро подбежал к дивану и сел на него рядом с блондином, положив на пол пакет. — Приподними немного голову, я дам тебе воды. Юрий так и сделал, а Виктор преподнес к его рту стакан и не спеша принялся вливать туда воду. Изначально Виктор планировал выплеснуть воду отключенному юноше в лицо, чтобы тот наконец очнулся, но надобность в этом отпала сама собой. Подросток наслаждался каждым глотком. Вода была чистая и холодная, словно из родника. Он прикрыл глаза в удовольствии, но иногда останавливался, чтобы подышать. Так как нос у него был заложен, оставалось только дышать ртом. Виктор понимал, когда нужно остановиться, чтобы дать Юрию подышать. Он с улыбкой смотрел на Юрия, ощущая большую ответственность за этого, на вид слабого ребенка.       Когда Юрий допил, Виктор поставил стакан на пол и взял в руки пакет, что-то в нем выискивая. — Я попросил Юри принести лекарства и бинты. У тебя дома я ничего для первой помощи не нашел, а выйти из дома и купить все я не мог, потому что нужно сидеть с тобой. — Виктор, я не младенец, чтобы лелеять меня. Мне не нужны эти лекарства. — Ошибаешься, Юрий… Юрий лежал и безразлично смотрел в потолок. — Я не хочу, чтобы в мою жизнь вмешивалась еще и эта Свинина. — Научись уже принимать помощь. Тут Плисецкий не выдержал и резко столкнул Виктора ногами с дивана. Тот упал на пол, но нет, боли не почувствовал. Юрий резко вскочил на диван и злобно, выдыхая горячий воздух, как разъяренный бык смотрел на сидящего на полу Виктора, непонимающего, что случилось на этот раз. — Да не нужна мне ничья помощь! Заебали уже со своей помощью! Вы мне никто и никогда никем не будете, оставьте меня и мое тело в покое! Я вас терпеть не могу! — изо всех сил кричал Юрий, уже переставая контролировать свои действия. Если бы ему позволяло физическое состояние, он наверняка сперва переломал бы всю мебель в доме, затем переломал бы все кости Виктору, а потом бы пошел в город и сжигал здания. Виктор уже не знал, как успокоить этот бунт, потому что Юрий начинал делать странные вещи. Ему требовалось выплеснуть свою энергию, поэтому он давал сам себе нехилые пощечины. Все исходило из того, что он ненавидел всех вокруг не настолько сильно, сколько ненавидел сам себя. — Юрий, утихомирься, я прошу тебя! — отчаянно кричал Виктор, сидя на полу, но перекричать этого юного демона было сложновато.       Наконец Юрий выдохся, придя в свое нормальное состояние. Он остановился тогда, когда почувствовал, насколько сильно начинают гореть его щеки от ударов. Нужно же оставить хоть одну живую частичку на своем лице, а не портить его «ангельское» превосходство. Ну, хоть какая-то причина, чтобы успокоиться. Юрий без сил упал на диван, а затем у него вновь пошла ярко-алая жидкость из носа. — Блин! — выпалил Юрий, но уже не яростно, с жуткой злобой, а просто раздраженно. — Все в порядке, просто не нервничай, — сказал старший, уже и сам успокоившись после припадка Юрия. Виктор достал из пакета перекись водорода и два ватных диска. Свернув диски поочередно в трубочки, он намочил их прозрачной жидкостью, а уже после, перебирал в голове варианты того, как можно засунуть эти штуковины Юрию в нос, не получив при этом удар по лицу. Юрий в это время уже смотрел на Виктора и понял, что он хочет сделать, но Никифоров все еще боялся трогать подростка. — Можно?.. — тихо попросил разрешения Виктор, чтобы остановить кровотечение. Взгляд Плисецкого был нейтрально-отрицательным, но все же он выпалил одно слово — «валяй». Виктор сперва заботливо вытер с лица кровавые дорожки, а затем засунул ватную трубочку в одну ноздрю. — Ай! Что ты делаешь?! — вскрикнул Юрий от боли. Кожа была очень нежная, так что из-за того, что Юрий постоянно тер нос, кожа натерлась тоже. Из-за этого перекись очень сильно щипала. — Терпи. Не нужно было так часто тереть нос. — Я что, виноват, что у меня насморк? — Не нужно тереть рукой, я дам тебе платочек. — Хуёчек, — съязвил Юрий.       Виктор продолжал кропотливо обрабатывать нос, но Юрий внезапно схватил его за запястье. Мужчина остановился и посмотрел подростку в глаза вопросительным взглядом. — Дай сюда, я сам все сделаю, — сказал Юрий и вырвал ватку из руки Виктора, запихивая ее в нос и ложась на спину. — Не советовал бы тебе ложиться на спину в то время, когда течет кровь. — Обойдусь без твоих советов!       Виктор встал, нахмурился и цокнул, скрестив руки на груди и сурово смотря на Юрия. Юрий и так пребывал не в лучшем самочувствии, но от этого взгляда ему становилось еще хуже, так что он просто молча повернул голову в сторону, притирая при этом все еще горящую от ударов щеку. — Кстати говоря, пока ты был без сознания, я померил твоё давление и температуру. — И? — грубо вопросил Юрий, внезапно поворачиваясь и ядрено смотря на Виктора, пытаясь его прожечь одним лишь взглядом. — 33,8°С, Юрий, это ужасно. Сперва я хотел позвонить в скорую, но как я понял, городского телефона у тебя в доме нет. Мой мобильный заблокирован, а на твоем села батарея. Я не знаю, где подзарядка. — Ничего, сейчас я немного полежу и все пройдет. Можешь идти. Виктор ударил ладонью лицо, а-ля фейспалм. — Юрий, какой же ты идиот! Ничего не пройдет, тебе нужно лечиться! Ты понимаешь, что это может закончиться для тебя летально? Твой организм не борется с вирусом! — Мне плевать, что со мной случится, оставь меня. — Как это плевать? А если ты умрешь?! — А может я хочу умереть! — громко, из последних сил сорвался Юрий, поворачиваясь к Виктору. На его уголках глаз появились слезинки, что свидетельствовало о том, что это не просто необдуманные слова, а конкретное желание.       Этот ответ проник в самую душу Виктора, оставляя его в шоке. Смотря на Юрия с частичкой безвыходности и паники во взгляде, он коснулся ладонью своих губ. — Ну…ладно тебе, Юрий. Ты только не горячись, не нужно такое говорить. — Я серьезно! Ты думаешь, мне слабо свести счеты с жизнью?! — Юрий… — совсем тихо проговорил Виктор, печально глядя в глаза подростку, ощущая свою беспомощность, — Не говори так. Не надо… — Это моя жизнь, Виктор. Я сам решаю что с ней делать, и поверь мне, плевать я хотел, что защищать меня — это твоя обязанность и долг. Если я действительно захочу покончить с собой, то меня никто и ничто не остановит! Взгляд Плисецкого показывал всю настойчивость и решительность, вперемешку с безысходностью, что в два раза сильнее убеждало Никифорова в серьезности его возможных намерений. Видимо эту и последующую ночь мужчина не заснет, ибо у него появилась пища для размышлений на счет того, как помочь Юрию. Он старался быть собранным и серьезным, показывая, что все под контролем и проблема разрешится, но на самом деле кто есть Виктор? Виктор никакой не телохранитель, не психолог, он обычный человек, который никогда не сталкивался с такими вещами, с которыми столкнулся Юрий. Он не может исправить дело обычными словами, но и не может стоять в сторонке. Виктору тяжело осознавать то, что в какой-то момент он может быть бессилен.       Юрий и лежал, уже давно отвернувшись от Виктора в другую сторону. Мужчина стоял возле дивана и смотрел на Плисецкого, раздумывая о том, как ему стоит поступать. Тишина позволяла приводить мысли в порядок, помогала думать. Сейчас Виктор пытался догадаться, что в голове у Юрия, но смотря в сторону лежащего некоторое время, ему показалось, что паренек уже заснул, так тихо он лежал. — Юрий, можно задать тебе вопрос? — раздался спокойный и рассудительный голос Виктора. Наверное Виктор просто хотел проверить, спит ли Юрий, но тот не проигнорировал. — Слушаю. — Это насчет Якова. — Проваливай. Виктор испустил что-то похожее на вздох вперемешку с хмыканьем. Юрий явно не был настроен разговаривать на эту тему, но Виктору понадобилась информация. — Просто скажи, ты не пытался предложить Якову денег, чтобы он отпустил тебя? — на свой страх и риск все-таки спросил Виктор. Молчание. Юрий лежа смотрел в спинку дивана, отвернувшись от Виктора, но теперь он медленно повернул голову в сторону мужчины, а затем и вовсе развернулся. — А зачем ему деньги, если у него и так есть моя карточка? — То есть сейчас ты совсем без денег? — У меня есть немного наличных, этого хватит на пару дней проживания. Дальше не знаю как буду, ведь карточка упущена, а родители не собираются меня больше обеспечивать… Юрий стыдливо опустил взгляд на обувь Виктора и потянул руку к носу, чтобы в очередной раз потереть его, но вспомнил, что не может, и прижал руку к груди. Виктор снова присел на диван рядом с Юрием. — Но можно ведь все исправить. Если мы обратимся в полицию, то Якова найдут и…- — Нет! — прервал Виктора Юрий, схватив того за галстук и потянув на себя. Виктор немного удивился, но только от неожиданности, — Виктор, я известная личность! Если полиция об этом узнает, то и все остальные узнают тоже, а мне этого не нужно. Никифоров осторожно коснулся руки Юрия своими пальцами, слегка, почти невесомо погладив. — Я понимаю, Юрий. Обещаю, я никому не скажу, — доброжелательно проговорил телохранитель с улыбкой. Глядя на эту ласковую улыбку, Юрию тоже захотелось улыбнуться, но силой воли он подавил это желание и убрал руку с галстука, предварительно поправив его. ***** 19:00 — Ты куда? — удивленно спросил Юрий, перелистывая каналы на телевизоре. Виктор стоял возле порога и застегивал пуговицы на пальто, только заметив это, Юрий понял, что Виктор куда-то собирается уходить. До этого мужчина суетливо метишился по дому, совершая какие-то действия, которые через боковое зрение казались Юре расплывчатыми и неважными. Сам подросток лежал на диване под толстым слоем одеял, как гусеница в коконе. Виктор специально замотал его так, чтобы тот никуда не убежал. Конечно, сперва Юрий сопротивлялся, но сейчас он не в том состоянии, чтобы бороться на равных с двадцативосьмилетним мужчиной. Одеяла были тоже очень плотные, так что как бы Юрий не старался, он, со своей слабостью, не мог бы вырваться. Хотя ему это уже и не нужно было, ведь при такой низкой температуре ему обязательно нужно находиться в тепле, а сверхмощное соединение позволяло пульту контролировать телевизор даже с другой комнаты, не говоря уже о каком-то одеяле. Он лишь ненадолго посмотрел на Виктора, но через считанные секунды снова перевел взгляд на телевизор, там-то было интереснее. — Я пойду в магазин. Тебе что-нибудь купить, котеночек? ~ — приторно слащавым голоском проговорил Виктор, специально, чтобы немного пораздражать Юрия. Но паренек по-настоящему обратил внимание лишь на первое предложение, а на второе ответил автоматически, не отрываясь от телевизора: — Нет, я еще не съел ту шоколадку, которую ты положил возле моей подушки. — Принести? — Нет, ты уже обулся. — Ты как зомби. Вот, что делает телевизор с детьми, — шутливо усмехнулся Виктор, но Юрий снова не реагирует на слова, — Если ты хочешь шоколадку, я могу разуться и принести, минутное дело. — Нет, я не хочу. — Ты не знаешь другого ответа кроме «нет»? Ты сегодня ничего не ел, а сладкое, может быть, вызовет аппетит. — Не хочу. — Шоколад поднимает гемоглобин, тебе это нужно! — Нет.       Юрий отвечал бесчувственно, действительно, как зомби. Виктор приложил палец к подбородку и стал думать, как же заставить Юрия хоть что-то съесть. Тут у Виктора зажглась гениальная идея в голове, и он щелкнул пальцами. — Юрий, может все же передумаешь? — Ни за что. — Тогда мне придется воспользоваться секретным оружием. Плисецкий и бровью не повел. — Если не будешь меня слушаться, я тебя защекочу~ После этих слов подросток мигом оторвал взгляд от телевизора. Он медленно поднял голову и со страхом посмотрел на Виктора, стоящего от него в нескольких метрах. — Сейчас ты беззащитен и слишком слаб, чтобы вырваться, — со злобной улыбкой отметил Виктор, медленно подходя к дивану и поднимая ладони, растопыривая пальцы в разные стороны, — Я могу воспользоваться этим. Лицо Юрия исказило панику, он не хотел есть, но Виктор неумолимо приближался все ближе и ближе. О да, если у Юрия и была тайная слабость, то это была боязнь щекотки. — Стой! Л-ладно! — шибко завопил Юрий. Виктор остановился, держа на лице широчезную лыбу. Юрий тяжело перевел дух. — Тащи свою шоколадку… — Как же легко тебя переубедить, — триумфально смеясь ответил Виктор и мигом побежал в комнату. — Обувь!.. — крикнул Юрий ему вслед, но Виктор не заметил этого. Плисецкий устало закатил глаза и уткнулся носом в одеяло. Виктор прибежал и просунул шоколадку через одеяло. После, он хозяйственно поправил одеяло и прижал его плотнее к бокам подростка, чтобы тому было теплее, а еще немного взбил подушку, перед чем Юрий приподнял голову. В ответ на действия Виктора Юрий что-то бурчал себе в одеяло и обиженно смотрел по сторонам, а затем все же высунул лицо полностью. — Обо мне даже родная мать в детстве так не заботилась, не то что какой-то взрослый мужик, который врывается ко мне в дом и угрожает пытками, если я отказываюсь есть. Никифоров закончил поправлять ложе Юрия и глянул ему в глаза с улыбкой. Юрий уже сбился со счету, в который раз он смотрит на него с такой теплой опекой.       Виктор наклонился еще чуть ближе, оперся руками о диван и поцеловал Юрия в макушку, от чего тот покраснел. Он почувствовал такое сильное тепло от дыхания мужчины и невообразимо вкусный запах одеколона, который немного дошел до него не смотря на то, что нос был заложен. В другой раз он бы заорал и сказал, что выбьет Виктору глаз, так определенно было бы. Но сейчас он смутился и снова спрятал лицо, что очень умиляло Виктора. — Не делай так, — пробормотал подросток. — Кстати, не волнуйся из-за этого, — отвлекшись сказал Виктор, указывая головой на оставленные после себя следы, — Я приду домой и все уберу. Юрий издал тихое «угу», но все еще смущаясь не высовывал лица. — Ты же в курсе, что теперь я буду жить вместе с тобой? — Что?! — фраза Виктора заставила Юрия высунуться. Он крикнул так громко, что Виктор зажмурился и отстранился от дивана. — Боже, с такими темпами я скоро оглохну… — С хера ли ты тут жить собрался?! Это мой дом! Я не разрешаю тебе тут оставаться! — А у тебя есть выбор? И тут Юрий ничего не понял. — Позвольте-с изъяснить, мой юный друг, — торжественно начал Виктор, присаживаясь на диван, рядом с укутанной в одеяле «личинкой», — До тех пор, пока ты несовершеннолетний, а тем более, в чужой стране, ты не имеешь права проживать тут один. К тому же у меня есть несколько причин, по которым я не могу оставить тебя тут одного: а) Это моя работа и твои родители меня из-под земли достанут, если с тобой что-то случится; б) У тебя нет денег. Если ты не хочешь обращаться в полицию, то единственный твой доход — я; в) Исходя из моего личного отношения к тебе, Юрий, я себе места не найду, если с тобой произойдет что-нибудь плохое. А еще ты болеешь. Ты ведь такой беспомощный и ничего не можешь сам~ Кто о тебе позаботится, как не я? ~       Виктор говорил все это с улыбкой. Складывалось ощущение, что ему нравится тот факт, что Юрий от него зависел. Юрий же чувствовал все наоборот. С каждой объясняемой Виктором причиной, он чувствовал себя все подавленнее и подавленнее. Он не хотел быть зависимым от кого-то, а тем более быть обузой. За свою беззащитность он презирал себя все больше. Виктор смотрел подростку в глаза, но Плисецкий притупил взгляд, смотря куда-то в сторону. Сперва его выражение лица выражало какую-то эмоцию: потрясение, смешанное со стыдом. — Юрий? Виктор запнулся, увидев выражение лица подростка и понял, что немного перегнул палку в разъяснениях. Плисецкий не смотрел на мужчину, а его глаза стали мокрые. Он молчал, не поведя бровью, но постепенно полностью залез внутрь одеяла, скрутившись там в клубок. — Уходи… — послышался ломающийся в дрожи голос, немного заглушенный из-за одеяла. Виктор решил ничего не говорить и смирно встал, чтобы не усугублять положение. Он направился к двери, попутно доставая из карманов перчатки и надевая их. — Скоро буду, — сказал Виктор и открыл дверь, впуская порыв ветра, который Юрий, завернутый в одеяло, уже не чувствовал, — Чтобы съел шоколад к тому моменту, когда я приду домой. Виктор закрыл дверь и направился в сторону ближайшего магазина. — Не приказывай мне! — внезапно вылез из одеяла Юрий, крича вслед Виктору и смотря на дверь. Но Виктор, будучи уже на улице, совсем не слышал подростка. — Придурок… *****       Выйдя на улицу, Виктор решил не торопиться с походом в магазин. Даже если Виктор и был открытым экстравертом, который всегда не прочь покрасоваться собой на людях и побыть в центре внимания, бывали такие моменты, когда ему просто хотелось побыть одному, а не среди сборища людей. По этой причине он решил растянуть свое удовольствие и сперва прогуляться на свежем воздухе. Небо было чистым и темным, без единого облачка, без единой звезды. На улице легкий мороз, в самый холодный месяц -5 градусов. Относительно многих регионов России, это, конечно лишь цветочки. Воздух сухой и не влажный, так что дышать было легко и приятно. Гуляя вдоль улицы, Виктор вслушивался в звук проезжающих машин и думал. Думал о том, как поменяется его жизнь в этом году. Находясь рядом с Юрием, Виктор ощущал внутри себя некие смешанные чувства. С одной стороны он понимал, что Юрий для него чужой, лишь бывший ученик, хотя он и должен следить за ним. С другой стороны, ругая за паренька за непослушание, он ощущал дольку чего-то отцовского, а смотря на чистое, надутое лицо Юрия, он и вовсе относился к нему как к родному. А с третьей стороны, он ощущал какую-то иную связь. Какую-то…неправильную. Словно он не должен испытывать эти чувства по отношению к Юрию. Но хоть убей, никак не мог понять, что это за чувство, которое заставляет его чувствовать какую-то долю вины.       Виктор шел по дороге десять минут, держа голову и туловище гордо и прямо, но все равно не раскованно. Наконец, медленными шагами он пришел к некому подозрительному магазинчику, который снаружи скорее напоминал дешевую забегаловку, нежели помещение для торговли. Пораскинув о том, стоит ли тратить время на это странное местечко, выискивая продукты без истекшего срока годности, Виктор пришел к выводу, что ему стоит поехать в город. Виктор убедился в правильности своего решения, когда глянул в окошко этого крохотного супермаркета. Окно было темным и грязном, внутри не было ни одного человека, а старая японка сидела у прилавка и нервно затягивала сигарету. Никифоров сплюнул куда-то в сторонку одним лишь звуком: тьфу! Обычно в этом районе у обочин стоят машины с дешевыми таксистами, а так как у Виктора заблокирован телефон и он не может вызвать транспорт, то ему придется искать хоть такой способ добраться до нормального торгового места. Для того, чтобы найти хоть одну такую машину, ему придется еще прогуляться по улице. Да и не мало придется ходить. Виктору это было только в радость, потому что есть возможность и заняться ходьбой, сжигая лишние калории, и насладиться погодой. К слову, Виктор был непереубедимый оптимист, который всегда видел в вещах только плюсы. Бродя по ровной тропе Виктор заметил, насколько чисты японские улицы. В других странах он вряд ли увидел бы такой порядок, особенно на своей родине.       Проходив примерно около пятнадцати минут и не найдя ни одной машины, Виктор начал немного замедлять шаг. Ему казалось, что сегодня он так и не найдет средство передвижения. В конечном итоге Виктор и вовсе остановился. Проводя весь путь в мыслях, он сбился с пути и, кажется, потерялся. — Ну и где я? — спокойно спросил сам себя Виктор так, словно обращаясь к собеседнику. Хотя отчего бы не поговорить с умным человеком? Мужчина смотрел по сторонам и понял, что тут совсем нет людей. Нет ни машин, ни прохожих, одни пустые здания, освещаемые светом уличных фонарей. Просматривая местность русский услышал чей-то смех, который по звучанию напоминал детский. Смех исходил из-за угла старого кирпичного здания, которое, по виду, уже было заброшенным. Любопытство не заставило себя ждать, и Виктор отправился к углу здания, чтобы глянуть, кто там. Заодно есть возможность спросить дорогу. Подходя к углу, голубоглазый держал наготове свою фирменную улыбку, с которой он обращается ко всем иностранцам. Но увидя то, что происходит за этим углом, его улыбка медленно сошла, а глаза прищурились. Виктор стоял в оцепенении, когда увидел, что смех исходил от хулиганов, которые ногами избивали бездомного котенка. Всего было 4 человека: два близнеца, которые, на вид были ровесниками Юрия, один мальчик, немного младше, лет тринадцати и мелкий пухлый безобразник, который внешне походил на свинью. Именно этот поросёнок издавал такой противный смех, когда затаптывал бедного котенка, уже и так измученного. Близнецы стояли в сторонке и командовали двумя младшими, как сделать животному больнее. Они подавали мальчуганам острые камни и лепили снежки, которые тут же кидали в бедное мяукающее существо. Виктор стоял как каменный некоторое время, потом его мозг наконец включился. Он не мог смотреть, как эта шпана мучает беззащитного котенка, который был весь мокрый, взъерошенный и издавал жалостливые писки. — Вы что вытворяете?! — внезапно вырвалось у Виктора, держащего руки в кулаках и смотря на шайку с округленными глазами. — Черт, валим! — сказал один из близнецов. Первый и второй схватили за шиворот младших соучастников и рванули в побег. Толстого мальчика было тащить, мягко говоря, непросто. Виктор успел на скорую руку скатать кучку снежков и поочередно принялся забрасывать ими убегающих. Первый снежок попал прямо в цель — в поросячий пятак самого младшего выскочки. От этого малец взвыл и захныкал, держась за свой красный нос. Остальные снежки сбивали хулиганов с ног и те падали, но в ответ бросить не могли, слишком уж были трусливые. Виктор решил воспользоваться шансом и побежал вслед. Как говорилось в одной английской пословице: «У страха ноги длинны». Виктор ожидал, что поймает «поросенка», с его-то коротенькими ножками, но нет, он сбежал быстрее всех. Мужчина подбежал к самому последнему бегущему, им оказался тот подросток, который призывал всех бежать. Он схватил его за капюшон куртки с такой силой, что почти что порвал, а затем повалил на снег и сел сверху на спину, прижимая своим весом так, чтобы он не сбежал. — Значит, нравится мучить зверушек?.. — устрашающим голосом начал Виктор, на время забыв про то, что котенок все еще дрожит, заметанный снегом. — П-п-простите, сэр! Мы больше не будем! — Надо же, как ты замямлил сразу. Теперь ты уже не кажешься таким смелым. — Сэр, я больше не попадусь вам на глаза, обещаю! Отпустите! Виктор садистски улыбнулся, скрутил жертве руки за спиной и вдавил голову подростка в снег, от чего тот крикнул от страха навзрыд. У него потекли сопли, а челюсть тряслась, стуча зубами от холода и страха. — Господи, как же ты жалок сейчас, — презренным голосом спокойно высказал Виктор, и сморщился, приподняв верхнюю губу в отвращении, — Что, некому помочь, да? Юный японец рыдал и просил прощения, а Виктор понимал, насколько глубокую неприязнь он испытывает. Это была скорее даже не злость, злость уже прошла. Это было что-то вроде омерзения. Виктор потянул школьника за черные ломкие волосы, которые были немного короче, чем у Юрия. Наверное не стоит даже сравнивать эти волосы с волосами Юры, потому что на этой голове соломенные пакли, которые к тому же и вспотели от страха, а у Юры волосы мягкие и шелковистые. А еще… Еще очень вкусно пахнут. В них так и хочется зарыться лицом, но разве Юрий позволит? «Интересно, а что, если Юрий чувствует ко мне то же, что и я к этому оборванцу?..» — вдруг подумал Виктор и посмотрел на лицо японца, когда поднял голову, оттягивая волосы. Лицо было красным и заплаканным, сопли катились ручьем, а еще длинный шрам на лбу, который уже был до того, как Виктор пришел. Между прочим, у его брата был точно такой же, поэтому Виктор надолго запомнит эти лица. В общем, картина была не из приятных. — Меня от тебя тошнит, видел бы только себя, — серьезным тоном шептал Виктор на ухо подавленной жертве, — Я отпущу тебя, но я запомнил твое лицо. Не смей мне больше попадаться на глаза. Японецу захотелось кивнуть, но в ответ он просто жалко промычал, потому что из-за оттянутых волос он не мог сделать ни единого движения головой. — Вот и славно, — тут же улыбнулся Виктор, уже ласково и, словно гостеприимно, — Вообще у меня плохая память, но твоя наглая рожа останется у меня в памяти на до-о-олгое время~ После предпоследнего протянутого слова Никифоров ожесточенно потянул подростка за горло, приподнимая его вверх. Тот сжался от боли и не удержался на ногах с первого раза, когда встал. Виктор издал нетерпеливое краткое хмыканье и, когда подросток снова встал, он пнул его под зад, как бы поторапливая. Японец в страхе пытался убежать, но все время спотыкался. Это выглядело очень глупо и неуклюже.       Наконец Виктор обратил внимание на объект издевательств, после того, как проводил взглядом убегающего мерзавца. Он глянул на котенка сожалеющим взглядом, уголки бровей припустились в печали, и он подошел к раненому зверьку. У котенка уже не было сил мяукать, но ему было больно и до жути холодно, поэтому из оставшихся сил он просто хрипел, пытаясь позвать мужчину помочь ему. Виктор скорым шагом подбежал к малышу и взял его хрупкое дрожащее тельце в свои большие теплые руки. Котенок был очень худым и лохматым, а еще на его шерстке виднелись пятна крови. Одно ухо было намного ниже другого, это означало, что и его повредили. — Мой бедный малыш, за что же они так с тобой… Теперь я позабочусь о тебе, — успокаивал Виктор и гладил зверька по крошечной головке. — Я конечно знал, что в наше время дети жестокие, но не думал, что настолько! Виктор возмутился этому факту и переложил котенка на предплечье левой руки, подстраховывая прижатием к своей груди. Другой рукой Никифоров растягивал пуговицы на пальто, чтобы засунуть туда замерзшего котенка. В пальто Виктора были достаточно просторные карманы на внутренней стороне, поэтому он никогда не клал туда мелкие вещи, опасаясь, что они просто-напросто выпадут. Но для этого котенка карманы были как раз кстати. Виктор засунул дрожащий комочек в один из карманов и застегнул пальто. — Думаю, Юрий будет рад тебя увидеть~, — наивно предположил Виктор, обращаясь к своему новому другу.       Выйдя из-за угла, Виктор все же продолжил свой путь. Ему уже надоело блуждать по пустой улице, но делать было нечего, зато у него появился новый спутник. Спустя некоторое время с темного неба начали выпадать белые хлопья снега, хотя по прогнозу погоды осадков, вроде, не ожидалось. На улице заметно похолодало и Виктор уже подумал, что напрасно прошел мимо того странного магазинчик. Только ему пришла в голову эта мысль, как он услышал шум перекатывающихся колес и свет от фар, яркость которого постепенно нарастало. Все эти сигналы о надвигающейся помощи исходили из подъезжающей сзади машины. Только Виктор понял, что есть шанс того, что его подвезут, сразу же с облегчением обернулся и улыбнулся во все тридцать два зуба от счастья. Обернувшись, он увидел старенькую запачканную Мазду, которая еле-еле передвигалась. Ну, хоть что-то. Виктор жестом протянутой руки остановил водителя. Когда машина остановилась, Виктор одной рукой загладил волосы на голове назад, затем быстро кашлянул в кулак и подошел к дверце машины, подготавливая просьбу подвести используя все свое очарование. Стекло медленно съехало вниз и водитель посмотрел на бывшего фигуриста. — Приветствую! Мое имя Виктор Ники…фо… Виктор остановился. Не прервался, а медленно остановился, когда увидел того, кто перед ним. Не смотря на то, что машина сама по себе вызывала ощущение безобидности, в ней сидел совсем не какой-то любезный гражданин. Это был зрелый мужчина средних лет, европейской внешности, с брутальной и пышной бородой. Внешний вид у него был чудаковатый, мужчина напоминал байкеров начала девяностых. Одет он был совсем не по сезону: мятая майка, рваные джинсы и, кажется, кеды, точно видно не было. Руки у него были накачаны, можно даже сказать, что перекачаны. На объемных бицепсах красовалась грозная татуировка с сатанинской символикой и черепами. Также на нем были одеты темные очки. Вечером, да. Никифоров стоял согнутый и пялился на водителя с раскрытым ртом. — Вау! Поездочка будет веселой! ~ — случайно вырвалось из его уст, но Виктор тут же застеснялся и закрыл рот ладонью, чтобы не ляпнуть еще что-нибудь в этом роде, — П-прошу прощения… — проговорил он еще раз, уже немного невнятно, через ладонь. Сидящий мужчина смотрел на Виктора через черные очки, так что последний не смог разобрать, злится ли на него этот человек, или просто считает идиотом. Они минуту молча смотрели друг другу в глаза с серьезными выражениями лица. — Я твой фанат.       Виктор все еще серьезно смотрел на машиниста-байкера, а точнее пытался сохранять серьезность. К удивлению, у этого сидящего монстра, с неизвестно какими габаритами, оказался очень высокий и писклявый голос, который просто убил Виктора. Губы начинали дрожать, и Виктор старательно прикусил их, чтобы не заулыбаться. Все же его выдали уголки рта, которые стремительно поднимались все выше. Щеки тоже поднимались так высоко, что голубых глаз почти не было видно. В конце концов Никифоров не выдержал и расхохотался во весь голос, смеясь так громко, что по улице раздавалось двойное эхо. Наконец хохот стал таким сильным, что Виктор схватился за живот и наполовину скрутился, потому что от смеха в животе уже была резь. На глазах чемпиона даже появились слезинки, а водитель просто мирно сидел и смотрел на смеющегося собеседника. По правде говоря, этот накачанный брутал очень комплексовал по поводу своего нежного голосочка, поэтому лишний раз старался не говорить. Ему было обидно наблюдать за реакцией Виктора, но все же, это его айдол, он не мог просто так надуться и уехать. Виктору уже было очень стыдно, но он просто не мог остановиться. Он уже начинал бояться того, что этот качок просто выйдет из машины и побьет его. — Пхах… Ха-ха-ха, про-хо-сти, я, хах, повел себя некультурно, хех, — в попытках успокоиться начал что-то выдавливать из себя Виктор, все еще нервно посмеиваясь и смахивая с глаз слезинки. — У меня есть татуировка с твоим лицом, — скромно проговорил байкер, — Она на груди… — Хах… Ха-ха-ха! Мвха-ха-хах-ха! — вновь залился смехом фигурист и на этот раз упал на заснеженную землю, крепко держась за живот и корчась от смеха. Со стороны казалось, что у него истерика, хотя так наверное оно и было.       Теперь водитель окончательно сломил остатки уверенности и грустно опустил голову. Он почувствовал, что его сердце разбили и нажал на кнопку, поднимая стекло, чтобы закрыться от Виктора и поехать дальше. Услышав через непрерывный смех звук поднимающегося стекла, которое вот-вот разъединит собеседников, смех Виктора мигом прекратился. Откашливаясь, мужчина затревожился, что его фанат сейчас бросит его тут посреди дороги и ему снова придется выжидать хоть одну проезжающую машину. — Эй, эй, ну погоди, — быстро поднялся с земли Виктор и, отряхиваясь, постучал свободной рукой по стеклу. Водитель уже не обратил внимание, а просто нажал на педаль, медленно выезжая дальше по своему пути. Тут Виктор уже действительно всполошился, ему было не до шуток. Когда машина тронулась с места, Виктор побежал вслед за ней. Никифоров быстро бежал вслед за машиной, пытаясь ее догнать, но она отъезжала все дальше и дальше. Виктор кричал машинисту извинения, но сложно было разборчиво произнести слова сожаления, когда ты уже запыхался, да еще и на морозе. — Мне очень жаль! Обычно я так не общаюсь с людьми! Стой, не уезжай, я заплачу тебе! — с одышкой, жадно глотая воздух выкрикнул Виктор, после чего наконец был услышан. Байкер резко остановил машину и снова спустил стекло в окошке. Виктор выдохнул густым паром, а после этого подошел к машине. Он благодарно кивнул мужчине через окошко, обошел машину с другой стороны и сел на переднее сидение, смотря водителю в глаза, пытаясь рассмотреть их сквозь темные очки. Недо-байкер закрыл окно, когда его оголенные плечи покрылись гусиной кожицой от холода и двинулся. В машине было включено отопление, оно было очень сильным. Постепенно салон нагревался, становилось жарко. Виктор все время беспокоился о том, чтобы котенку в его пальто не было жарко, но тот уже сладко спал, фырча у Виктора в кармане. — Куда подвезти? — До центра. Водитель кратко кивнул. Его жесты, манера, выражение лица — все было таким суровым и крутым, но черт, этот голос…       Мужчины ехали в тишине, часто поглядывая друг на друга. Байкер делал это намного чаще, но из-за очков этого не было видно. Езда продолжалась около двадцати минут, оставалось совсем немного до пункта назначения. Водитель решил заговорить с Виктором. Не каждый день тебя обсмеивает твой кумир, а потом едет с тобой в машине! Вообще-то Виктор и сам хотел поболтать, но ему было слишком неловко за то, как он отреагировал на голос своего фаната. Хотя по правде говоря, он и сейчас с трудом сдерживал смешки, стараясь как можно меньше хихикать. — А вообще я не должен был так реагировать. Мама всегда мне говорила, что я очень ранимый, — по-детски виновато подал голос сидящий у руля. — Все в порядке, дружище! — подбодрил в ответ Виктор, похлопывая качка по плечу. «Надо же, на ощупь его мышцы еще жёще, чем я думал». — Если тебя это не затруднит, не мог бы ты мне показать татуировку, о которой говорил? — К-конечно, мистер Никифоров! — не веря в происходящее стеснительно, но радостно ответил качок. Одной рукой он оттянул майку, демонстрируя кривое, непрофессионально выколотое лицо фигуриста прямо над своим правым соском. Другой рукой он держал руль и смотрел ровно на дорогу. — Вам нравится? Теперь не заорать от смеха во весь салон было настоящим испытанием для Виктора. Чувствуя, что если он опозорится, его выкинут из машины, Виктор больно прикусил язык, чтобы чувство смеха пропало. Это немного помогло. — Эточудесно-ятакгорд!.. — очень быстро пропискнул Виктор, издавая такой голос, словно его ущипнули за одно интимное место. Наверняка в последнем случае каждый так бы и пищал. Теперь Виктору пришло в голову, что водитель может подумать, что Никифоров его передразнивает, имитируя такой ненатурально высокий голос, но пронесло. Качок расплылся в глупой улыбке и продолжал смотреть на дорогу. ***** — Большое спасибо, что подвез. Сколько я должен? — Нисколько, мистер Никифоров. Я был рад вас подвести. — Ты уверен? — Да, я был очень рад провести время в компании своего кумира. Вы отличный собеседник. Правда, у вас что-то из кармана пищало, наверное СМС-ка пришла на телефон. — Правда? Я и не услышал… «У меня заблокирован телефон, вероятно проснулся котенок». — Еще раз спасибо, что подвез. Надеюсь, что еще увидимся. Удачи! — И вам не хворать, мистер Никифоров.       Виктор вышел из машины, махая рукой водителю, пока вылезал из салона. Все таки этот байкер был неплохим парнем, да и голос его после некоторого времени общения уже не казался таким смехотворным. Виктор был рад, что завел новое и полезное знакомство. Отвернувшись от дороги, Виктор поднял голову вверх, изумляясь видом огней ночного центра. Было уже довольно поздно и темно, поэтому здания зажигались яркими светильниками. Не было ни одного темного местечка, город был потрясающим! Засматриваясь видом, Виктор услышал уже знакомый ему писк: — Что, проголодался? — сюсюкая спросил голубоглазый своего друга, заглядывая внутрь пальто, — Не волнуйся, сейчас мы купим еды для еще одного котенка, и я привезу тебя домой, чтобы ты с ним познакомился~. В ответ зверек облизнулся и зевнул, снова отправляясь в мир сновидений. Виктор в который раз улыбнулся и скрыл отдыхающего малыша. Теперь он решился направиться туда, за чем пришел. А именно — гипермаркет. Однако Виктор вспомнил, что сейчас поздний час, все люди возвращаются домой и, разумеется, они пойдут в магазины, чтобы накормить свои семьи. Лучше пойти в кафе и купить еды на вынос, чтобы не стоять в километровых очередях, да, отличная идея. Задавшись целью, Никифоров двинулся. Он шел широкими уверенными шагами вдоль светлой от фонарей и зданий улице, мило подмигивая прохожим, когда те доставали телефоны и фотографировали его. Виктору было хорошо, он наслаждался погодой и атмосферой. Проходя мимо ресторанов и забегаловок, он никак не мог найти идеальный вариант. Все было либо слишком дорогим, либо выглядело не заслуживающим доверия. Некоторая еда и вовсе шевелилась, как увидел Виктор сквозь окна. Русскому человеку такие деликатесы не понятны, нужно что-то попроще. И тогда Виктор вспомнил о недавнем месте, которое они посещали вместе с Юрой — *Мэйд кафе*.       Среди толпы людей было сложно выискивать это заведение. Да и потом, Виктор не помнил, в каком направлении они с Юрием шли, чтобы попасть в это кафе. «Как там было?..Сначала маркет, где мы покупали Юре телефон. Затем магазин с одеждой, я точно помню где он находился. Кажется это было…» — Виктор прищурился и огляделся по сторонам, поворачиваясь назад, выискивая путь. Яркая светящаяся реклама не осталась без внимания, Виктор все-таки нашел этот магазин, — «…Там!». Он побежал к магазину и остановился возле него, продолжая вспоминать направление. «Так, дальше мы с ним долго ходили вдоль улицы с орнаментами и всякими мини-ресторанчиками. Это было там», — невидимый палец в голове Виктора указал на следующее направление, куда он поспешно побежал. «Отлично, потом мы шли прямо и я сказал, что знаю про одно местечко. Оно в нескольких десятках метров отсюда, совсем рядом.» Виктор наконец нашел верный путь и побежал как можно быстрее, чтобы успеть до того момента, как кафе закроется. Но кажется, он опоздал. — Погодите! — крикнул Виктор, подбегая к кафе, дверь в которое уже ключами закрывала одна из горничных, — Я только на минутку, хочу купить приятелю угощения. Вы меня помните? — Вы?.. Ох, да, здравствуйте… По виду было похоже на то, что девушка вспомнила Никифорова и приятеля, о котором он говорит. Но почему-то ее голос был очень неуверенный и неровный. — Позвольте мне взять на вынос что-нибудь из вашего меню. Я сделаю все быстро, можете не сомневаться. — Ну, я не знаю… Рабочий день уже закончился и мы закрыты. Виктор посмотрел на юную девушку щенячьим взглядом и взял ее за запястье, протягивая руку к своим губам и, почти невесомо, касаясь ими ее пальцев. Японка схватилась второй рукой за порозовевшие щеки. Это была та девушка, которая по случайности наступила Юрию на ногу. Поэтому она замешкалась, когда увидела Виктора. Она подумала, что Юрий будет с ним. — Я буду вашим постоянным клиентом, — обольстительно промурлыкал Виктор, после чего девушка покраснела еще гуще, а рука немного затряслась от волнения. Виктор же был спокоен как удав. — Ладно, только быстро. В очередной раз Виктор испытал гордость за свое профессиональное мастерство. Мужчина и девушка вошли внутрь. Как оказалось, у них в кафе есть тематичные дни. Сегодня они не были горничными, сегодня они исполняли роль «младших сестренок». Виктору даже стало слегка досадно, что он не смог присутствовать на этом кавайном зрелище. — Что желаете заказать? — А что посоветуешь? — Если хотите взять с собой, то могу предложить нашу эксклюзивную пиццу, домашнее печенье и рамен. Правда времени готовить сейчас нет и я могу сложить вам то, что было приготовлено днем. Только еда будет холодной. — Она бы все равно остыла, пока я вез это домой. Давай все то, что перечислила~ Японка поклонилась в согласии и побежала на кухню, упаковывать все в их фирменные пакетики. Виктор же остался на месте и ждал юную особу. — А почему вы сегодня пришли без юного господина? — Надо же, не думал, что ты помнишь Юрия! — Не думаю, что забуду его… — стыдливо проговорила японка из кухни. — Он заболел и не смог прийти, хотя очень хотел. — Какая жалость.       Одним глазком Виктор заглянул на кухню, вытягивая туловище, чтобы взгляд добрался до этой комнатки. Он увидел, что Японка пишет что-то на бумажке, что вероятно было бы адресовано Юрию, потому что она принялась писать сразу после слов о подростке, при этом немного краснея и сжимая губы. Так оно и было, девушка кинула бумажку в один из пакет и собралась выносить ожидающему. Виктор сразу принял свое ровное положение, делая вид, что и вовсе не подглядывал. Хоть ему было и интересно, что же она там написала, но Виктор приличный, он чужих писем не читает. — Ваш заказ готов, с вас 3500 йен, — сказала девушка, протягивая пакеты Виктору. — Я могу оплатить картой? — Конечно. Виктор засунул руку в карман и достал от туда позолоченную карту. Девушка быстро сняла деньги со счета и вернула карту, после чего они вместе с Виктором вышли из кафе. *****       Вновь прогуливаясь по колоритной улице Хасецу, Виктор частенько думал про Юрия. Ему было интересно, что же он сейчас делает: может спит, может пытается выбраться из одеяльной ловушки, может просто смотрит телевизор… Стоп. А вдруг он хочет в туалет?! — Я идиот! Юрий, жди меня! — выкрикнул на улице Виктор, после чего получил массу осуждающих взглядов. Вероятно часть людей подумала, что очередной ненормальный иностранец перепил саке и привлекает к себе внимание. Виктор быстрым шагом затопал туда, откуда изначально пришел. Но случилось то, что просто заставило его остановиться. Он увидел того, кого сейчас ненавидел больше всех. Он увидел своего бывшего тренера. Это был Яков.       Пакеты выпали из рук Виктора. Фельцман находился где-то в пятнадцати метрах от Виктора. Иными словами, Виктор видел его лишь издали и пытался рассмотреть, что делает этот человек и куда собирается направляться дальше. Яков стоял у банковского терминала и снимал деньги с карточки. Это была карта Юрия. Возле тренера стояло еще несколько человек примерно того же возраста, они все были в строгих деловых костюмах и с кожаными кейсами в руках. Словно лопатой, Яков загребал своими огромными руками деньги, которые выходили из банкомата. Он передавал их остальным мужчинам, а они в свою очередь складывали денежную кучу в стопки и клали их в кейсы. «Вот он. Вот шанс отомстить», — подумал Виктор и сделал шаг вперед, но на этом же шаге остановился. «Нет, надо подождать, пока он останется один, чтобы у меня не было проблем… Я должен проследить за ним». Виктор подобрал пакеты и скрылся среди толпы людей, чтобы Фельцман не смог его случайно увидеть. Как ни как, иностранцы слишком сильно выделяются среди азиатов. Словно настоящий шпион, Виктор прокрадывался между зданиями и наблюдал за тем, в какую сторону направляется Яков. Бывали моменты, когда старик чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Обычно такое случается, потому что люди чувствуют такие вещи, как говорят, «затылком». Ему было не по себе, но оглядываясь по сторонам он не находил никого, кроме своих товарищей. Кажется, мужчины о чем-то спорили, но Виктор не слышал этого, потому что находился слишком далеко. Это не являлось проблемой для фигуриста, так как он хорошо принимал невербальную информацию, так что от него сложно было что-то скрыть. По жестам, мимике и отдаленным голосам были немного понятно, что Яков что-то подозревает. Стоящие рядом мужчины интересовались, все ли в порядке, но Фельцман утверждал, что стоит поторопиться. За ними следят. Впредь стоит быть еще более аккуратней.       Теперь уже менее людный переулок. Яков и двое рядом с ним снова о чем-то переговариваются и указывают жестами на кейс. Все это время Виктор прикидывал, сколько же денег загреб этот негодяй из кошелька Юрия. Подростку сейчас очень нужны эти деньги, так что задачей Виктора оставалось по прежнему достать эту карту. Спустя нескольких минут брожения по переулком, заход под мост. Далее проход через какой-то сырой тоннель, который Виктор вообще раньше не видел в центре. Сейчас мужчина совсем не понимал, куда его привела эта кучка, но отступать поздно. Виктор прокрадывался незаметно, около часа слежки наконец они вышли на чистую дорогу, где Виктору некуда было прятаться. На обочине возле дороге стояло две машины, в которых сидели таксисты. «Вот вы где, когда так нужны, гады!» — с бунтом крикнул внутренний голос Виктора, и он нахмурился. Через пару минут подъехал черный джип, автомобильный код страны явно был не японский. Виктор не смог рассмотреть флаг, но понял то, что может упустить Якова. Этого нельзя было допустить. Троица стариков села в машину и двинулась тотчас. Прождав, пока они скроются, Никифоров моментально выбежал из-за дерева и побежал к одному из таксистов, который мирно сидел и не ожидал такой напасти. Виктор появился как из ниоткуда. Он сел в машину и дернул таксиста за и так порванную куртку: — Делай что хочешь, но я заплачу любые деньги, если ты догонишь ту машину! — не своим голосом бешено говорил Виктор. Таксист не получил времени на размышления и быстро закивал, нажимая на педаль. Теперь они в пути.       Гоня на немыслимой скорости машины участвовали в своеобразной гонке, выехав на трассу, только вот сидящие в джипе ничего не подозревали. Боковые окна их машины были затонированы, а боковые зеркала были расположены неправильно, и похоже, что сидящая троица знала об этом, но времени на настройку зеркал у них не было. Возможно они катили на такой немыслимой скорости для того, чтобы не попасться на глаза властям и полиции. Ведь они не могли бы узнать, преследуют ли их полицейские машины или нет. Скорей всего они вообще не подозревали о том, что находится за ними, что было очень опасно. Постепенно расстояние между двумя машинами разрасталось. — Быстрее! Разве ты не видишь, что мы отстаем?! — Но сэр, я не могу быстрее, это нарушение правил. — Плевать на правила, — опять же дико глянул Никифоров на зашуганного таксиста, — Ты будешь купаться в деньгах, если не упустишь их из виду! Это достаточно мотивировало таксиста, и он с двойным усилием нажал на газ. Виктора пробирал азарт, но не настолько сильно, насколько бушевала злость. Участники этой гонки ехали быстрее всех машин, этим привлекая внимание уличных камер, фиксирующих скорость движения и код автомобиля. Теперь в Викторе что-то заговорило о том, что лучше не переусердствовать. У владельца такси явно могут быть проблемы с законом, теперь ему точно пришлют штраф. Когда Виктор отвлекся от объекта слежки, похлопал себя по карманам, в поисках визитной карточки. Лишь на долю минуты отвлекшись от дороги, Виктор снова вернул взгляд к происходящему за стеклом и «сдрейфил», из-за чего у него глаза полезли на лоб. — Поворачивай! — яростно заорал Виктор и полез к водителю, хватаясь за руль и перекручивая его влево, из-за чего они выехали на встречную полосу. Слава Богу, что на встречной пока что не было ни одной машины. Сделал Виктор это потому, что какой-то причине джип остановился. Еще немного, и они бы врезались. Таксист решил, что Виктор впал в безумие и инстинктивно оттолкнул его, теряя контроль над движением машины. Транспорт вертелся в разные стороны по кругам, отъезжая к бортику левой стороны трассы. Недолго раскручиваясь из-за скользкой дороги и хаотичного управления, машина врезалась о борт. Виктор ударился лбом о стекло, но он был готов к такому повороту событий, поэтому заранее туго пристегнул ремень безопасности, что сделало удар не таким сильным. Российский фигурист отделался царапиной средней глубины, на которой обильно выделялись капельки крови, но все могло быть намного хуже. На руле водителя сработала аварийная функция, так что его лицо врезалось лишь в огромную мягкую подушку, появившейся из области руля. Убедившись, что водитель в порядке, Никифоров выглянул в окно. Почему-то джип стоял и из него никто не выходил.       Через пять минут из машины вышел Яков, он вышел один и без кейса. За эти пять минут Виктор лояльно подсунул в карман водителю свою визитку. — Позвоните мне по этому номеру, и я пришлю вам чек с компенсацией. После этих слов Виктор вышел из машины и побежал за Фельцманом, не удосужившись закрыть за собой дверцу. Трасса была окружена лесом с обеих сторон. Лес посадили относительно недавно, так как в Японии проблема с растительностью и постепенное загрязнение выхлопными газами окружающей среды. Неизвестно почему, Яков перелез через бортик и направился вглубь леса. Джип тронулся с места и поехал дальше. Виктор сделал пару шагов назад, испугавшись, что его могут заметить, но это ему уже не грозило. Он подбежал к правой стороне и так же перелез через борт. Виктор не понимал, что можно делать в поздний час в темном, совсем не освещенном лесу. Зачем Якову понадобилось туда идти? Несмотря на то, что было темно, Виктор никак не мог потерять Якова из виду. Он тихо шел за ним уже довольно продолжительное время. Ему начинало казаться, что Яков понял, что за ним следят и по этой причине специально старается запутать. Чтож, у него неплохо выходит, потому что Виктор уже совершенно не имеет понятия о том, как он будет выбираться из этой глуши и каким образом вообще вернется домой. Но он ошибся. — Кто здесь? — раздался сосредоточенный голос Якова. Старик услышал тонкий писк со спины, но стоял как статуя и не обернулся, давая своему приследователю шанс самому выйти. Тот самый писк принадлежал проснувшемуся котенку, который тут же замолчал. Виктор спрятался за толстое дерево, быстро дыша от адреналина. Он был почти на волоске от провала. Никифоров молчал, нервно сглатывая. Сейчас ему казалось, что Виктор слышит каждый его вздох. — С самого детства ненавидел играть в прятки, — злобно проворчал Яков, медленно доставая из своего пальто черный пистолет. Сперва Виктор прижимался к дереву спиной, но когда решил повернуть голову, искоса выглянув, его глаза почти что вылезли из орбит. Он действительно нервничал, так сильно, как никогда раньше. Даже самое первое крупное выступление на льду, которое он еще долго вспоминал с ускоренными ударами сердца, казалось такой детской чепухой по сравнению с теперешней ситуацией. Но так оно и было. Теперь Яков повернулся, внимательно таращась на деревья, ожидая выхода противника в любой момент. Рука с оружием была уверенно поднята, а палец в любой момент был готов соскользнуть на курок. Взгляд Фельцмана был жестоким и хладнокровным. Сразу было понятно, что этот человек не пощадил бы никого: ни детей, ни женщин, ни своих бывших учеников (а их особенно). Виктор думал, что ему делать и как выбраться из этой передряги. Ведь одно движение — и он покойник, Яков не станет смотреть кто прячется за деревом. Он сначала стреляет, а потом спрашивает, если конечно не промахнется.       Тут у Виктора созрела мысль. «Да я сегодня в ударе!» — восхвалил он себя, радуясь, что все идет как надо. Мужчина очень осторожно нагнулся, чтобы ни малейший кусочек ткани, а уж тем более часть тела не выпирали за деревом. Растяжка у него была отличная, так что он с легкостью согнул туловище, ровно держа ноги в том же положении. Сделал он это для того, чтобы взять с земли довольно тяжелый камень. На адреналине Виктор взял его одной рукой, почувствовав как пушинку. На тот момент, когда Яков отвернулся и осматривал другую сторону, Виктор немного вылез стороны дерева и кинул камень подальше вперед, создавая ощущение, что звуки исходили из того места. Услышав шелест и шуршание, у Фельцмана сработала мгновенная реакция. Он повернулся в ту сторону, куда Виктор кинул камень и выстрелил в темную область несколько раз. В темноте он не разглядел, куда стреляет, но решил убедиться, что напугал жертву и подошел ближе. На пистолете был глушитель, так что шум не был оглушительно громким, но все равно довольно резким, из-за чего взлетели практически все птицы, которые находились в лесу. Фельцман подошел к тому месту так, что оказался спиной к Виктору, это был его шанс.       Позабыв о критическом мышлении, Никифоров быстро выбежал из своего укромного места и пулей побежал на Якова. Шелест от мертвой травы на земле был негромким, но реакция Фельцмана была незамедлительной, он тут же повернулся к Виктору, выстрелив еще раз. Еще несколько миллиметров, и Виктор наверняка бы повредил себе плечо от пули, но к счастью та пролетела чуть выше. Для Виктора это было невероятной удачей. Он схватил Якова за запястье и вывернул ему руку, вытягивая ее, а затем ударяя несколько раз коленом. Все эти разы Яков вопил от боли и продолжал стрелять по сторонам, пока пистолет не выпал из его руки. Когда это наконец произошло, Виктор удалил его кулаком по челюсти, направляя руку снизу вверх. Яков прогнулся и закинул голову назад, издавая хрипящий стон. После удара Виктор слабо толкнул мерзавца на землю, но даже такой силы было достаточно, чтобы он упал и слегка откатился.       Пока Яков валялся на земле и корчился от боли, Виктор принялся выискивать пистолет, который отлетел в одну из сторон, пока Яков размахивал запястьем, в попытке достать пистолетом до Виктора. Но тщетно, было слишком темно, чтобы отыскать хоть что-то. В то время, как Никифоров безрассудно оставил Фельцмана и принялся искать оружие, Яков уже успел отойти от шока и разгневаться настолько, чтобы сил хватило как минимум встать и дать сдачи. Ну, еще может быть, немножко стереть с лица земли. Яростные, красные бычьи глаза смотрели на Виктора злопыхательно. Виктор вспомнил про оставленного противника, но когда обернулся, тот уже встал и напал на Виктора, хватая за грудки. Виктор в ответ схватил Якова за локти, но последний ударил своим лбом лоб молодого соперника, оставляя большую ссадину посреди чистой светлой кожи. Он бы упал на землю, но теперь Яков держал его одной рукой, сдавливая руку до того, что Виктор слишком отчетливо чувствовал свой пульс. Другой рукой, выждав, Яков ударил Виктора по лицу. Никифоров старался не кричать от боли и прикусил язык, издавая кричащее мычание. Но как только Яков ударил его по лицу, Виктор случайно прокусил язык до крови, это заставило его наконец громко крикнуть. Изо рта в этот момент пошла кровь. Яков все сильнее сжимал руку и наслаждался искривленным от боли лицом бывшего фигуриста. — Не ожидал тебя тут увидеть, Виктор, — злобно заскрипел зубами Яков, — Очень жаль, что наша встреча произошла именно так. Уже второй раз, между прочим. Яков говорил и бил Виктора по лицу. Из носа Никифорова пошла темная кровь, но он все еще старался держаться и не вскрикивать слишком громко, мужественно терпев каждый удар. Затем Яков со всей силы замахнулся ногой, ударив Виктора по коленной чашечке, сбивая с ног. Этого удара Виктор уже не смог вынести просто мыча, он подал вымученный крик, прежде чем упал на землю. Пока Виктор лежал, Яков продолжал яростно избивать его ногами. Иногда, когда он целился в лицо, Виктор блокировался ладонями, которые в последствии все были побиты, истекая кровью. Виктора трясло от боли, периодически он выплевывал смесь слюны с кровью. — Не волнуйся, я не заставлю тебя долго страдать, ты же мой любимый ученик… — поддельно добрым тоном утешал Яков, приседая на землю и гладя Виктора по голове. Внезапно после поглаживания, он схватил платиновые волосы и грубо потянул на себя, шепча Виктору на ухо: «Не бойся, я убью тебя быстро». Затем толкнул голову обратно, ударяя ее о твердую поверхность земли. Виктор зашипел от поражающей боли.       Фельцман встал и на этот раз сам попытался найти пистолет, делая ту же самую ошибку, что и Виктор сперва. Вглядываясь в темноту, он никак не мог найти эту ценность, которая бы избавила Виктора от страданий, как считал Яков. К тому же пистолет был черным, что было очень некстати. Пока старик искал свое оружие, Виктор выиграл время. Он слегка оклемался и глянул на Якова, но почти не видел его силуэт. Мало того, что было темно и расплывчато перед глазами из-за критических ударов, так еще и Яков сливался с темным лесным фоном из-за черной одежды. — Знаешь, сперва я подумал, что у тебя есть шанс против меня, Витя, — говорил Яков и осматривал землю, полагая, что Виктору слишком плохо, чтобы он смог ему как-то навредить, — Но ты вляпался туда, куда не нужно было совать свой любопытный нос. В то время, пока Фельцман разглагольствовал, оттягивая последние моменты и наслаждаясь своим возвышением, Виктор наткнулся взглядом на тот камень, который кинул. И хотя камень лежал совсем рядом, Виктор чувствовал, что не в состоянии снова его поднять. Мало того, что он тяжелый, руки Виктора разбиты, поэтому каждое прикосновение к коже приносило ему боль. Виктор никогда раньше этого не делал, но впервые в жизни он решил сдаться… Это был бы первый и, как можно догадаться, последний раз, когда он дает слабину.       Пока Яков продолжал вести монолог, Виктор закрыл глаза. В его голове начали проноситься моменты его жизни с самого раннего детства, до происходящего момента. Он вспоминал самые счастливые времена в своей жизни, которые в основном были связаны с многочисленными победами и другими достижениями. Он вспоминал, как ловко мог выкрутиться из любой ситуации благодаря своему природному обаянию. Он вспоминал то, как впервые наткнулся в интернете на видео, где Юри повторил его программу. Заодно в его голове проплыли чувства, которые он испытал, когда Юри одержал победу над большинством не менее достойных фигуристов и получил серебряную медаль, хотя было немножко грустно, что не золотую, как Виктору до ужаса хотелось. Его заставляло гордиться собой то, что он изменил этого «поросенка», превратив его в «прекрасного принца». Ему удалось изменить Юри и многих других людей, но… Нежданно, Виктор уловил еле слышный писк котенка, который вновь дал о себе знать. И это заставило его вспомнить о самом главном в данный момент: Ему так и не удалось изменить главного для него человека — Юрия. Когда Виктор впервые увидел Юрия на льду, он понял, сколько талантов и амбиций в этом ребенке. Он точно знал, что Плисецкий далеко пойдет со своими возможностями. Однако сейчас у него проблемы. Он запутался. Он всего лишь ребенок, который не знает, что дальше ждать от жизни. И что бы ни случилось, что бы ни произошло… Виктор должен помочь ему, во что бы то ни стало.       Пришедшие мысли вдохновили и мотивировали Виктора, ведь сейчас ему нельзя сдаваться. На его плечах большая ответственность за Юрия, а Виктор тот человек, который никогда не подводит других. И хотя раньше он уже один раз подвел Юрия, лишь из-за своей ужасной памяти, он не допустит того, чтобы подобное случилось вновь. Яков Фельцман все еще бездумно выискивал свое оружие и что-то бубнел, обращаясь к сверженному Виктору. Этот бубнеж давил на нервы, так сильно раздражал, что теперь у Виктора появился еще один стимул для того, чтобы встать и накостылять этой старой свинье. Никифоров собрался и медленно подполз ближе к камню, болезненно сжимаясь и стискивая зубы, которые, к его радости, Яков ему еще не выбил. Он протянул дрожащую руку и постарался тихонько поднять камень, но сначала у него это не выходило. Он попробовал подползти еще ближе и, накрывая камень всем телом, сжал его обоими руками. В этот момент Яков повернулся, на что Виктор отреагировал сразу и принял позу умирающего, зажмурив при этом глаза. -…и именно по этой причине я уехал из Москвы, — объяснил Яков, стараясь заинтересовать в своих словах, — А ведь тогда я еще был так молод! — А потом… Яков снова отвернулся и опустил взгляд на землю, продолжая поиски. Кажется, он рассказывал что-то об истории своего детства, но это было так нудно, да и совсем не то, чем сейчас был занят мозг Виктора. В те времена, когда Никифоров все еще был учеником Фельцмана, последний еще и тогда рассказывал всем скучные истории из своей жизни, а потом донимал дополнительной нагрузкой тех, кто его не слушал. За это Виктор должен быть благодарен, ведь ежедневные дополнительные нагрузки укрепили его мышцы и мастерство. Он приоткрыл один глаз и, убедившись, что Яков снова не обращает на него внимание, вернул взор на камень под своей грудью. Виктор еще раз постарался поднять его, и на этот раз у него получилось, но с огромным усилием. А еще он постоянно боялся задеть живое существо в кармане своего пальто. Наконец он и сам встал. Конечно, изрядно шатаясь в разные стороны и порой бесшумно падая, но теперь он мог более или менее нормально контролировать свои движения. Потребовалось максимум усилий, чтобы поднять этот камень повыше и подойти к Якову, чтобы в дальнейшем замахнуться. Он тихо подошел к спине старшего и, заливаясь потом, замахнулся. И сейчас Виктору который раз за день повезло, Яков наконец нашел пистолет. Нет, это конечно было не очень хорошо, но сейчас у Виктора было два варианта, которые определят его жизнь: либо он ударит его тяжелым камнем прямо сейчас, либо Яков просто застрелит его. — О, вот и ты, моя радость! — сказал Яков пистолету, словно живому существу. И в этот самый момент Фельцман низко наклонился, чтобы подобрать оружие. Этот момент идеальный, Виктору даже не пришлось напрягаться еще сильнее, чтобы поднимать камень повыше. Он замахнулся и со всей силой ударил камнем Якова по голове. Это был отличный удар. Настолько точный, что когда Яков шумно грохнулся на землю, снова теряя пистолет, Виктор радостно захихикал, но сразу же замолчал. Трудно смеяться, когда ты истекаешь кровью и терпишь жуткую боль. По виску старика протекла густая кровавая жижа. Яков прикоснулся ладонью к виску и снова по-бычьи запыхал. На это Виктор лишь ухмыльнулся и снова ударил камнем Якова по голове, падая на мужчину из-за веса камня в его руках. Это было ему на руку, ведь упав на Якова он продолжил его бить, но уже кулаками по челюсти. Конечно, ему было больно, потому что руки были изранены, но он не мог отказать себе в таком удовольствии. Внезапно изо рта Фельцмана вылетело что-то блестящее, но оно было в крови. Как оказалось, это был золотой зуб. — Яков, ты, кажется, что-то уронил~ — издевательски скосил рот в кривой улыбке Виктор. Фельцман тяжело дышал, выхаркивая остатки крови. Виктор продолжал его бить, хотя наверняка у него и без того сотрясение мозга. Не мелкий же камушек попался…       В конце концов Яков потерял сознание. Виктор еще никогда не чувствовал себя в такой безопасности. И плевать, что вокруг темный лес, где к тому же могут быть дикие животные. Самое дикое животное — Яков, по крайней мере для него. Виктор выдохся. Он опрокинул голову и схватился руками за голову, то ли от неверения в то, что наконец это закончилось, то ли от боли, не только физической, но и моральной. Пока Яков был отрублен, Виктор, сидя на побежденном враге, покосился на лежащий недалеко пистолет. Это заставило его подняться и, слегка хромая, побрести к оружию. Виктор дошел до пистолета и поднял его, хорошенько рассматривая. Это был Heckler&Koch USP — самозарядный пистолет немецкого производства, который был очень известен и эффективен в стрельбе. Очень дорогая и опасная вещь, к тому же с немаленьким весом. Виктор поочередно смотрел на пистолет и на Якова, на пистолет и вновь на Якова. Он призадумался на этом этапе.       «Нет… Я не могу убить человека, даже если это такая мразь, как Яков.» — пришел к заключению Виктор, «Но я должен забрать этот пистолет, иначе может быть хуже». Виктор положил оружие в карман своего пальто, который был на другой стороне от той, где находился котенок. Было удивительно, что в этой разрухе зверек совсем не пострадал. — Осталось совсем немного и я принесу тебя домой, где тепло и уютно. Котенок промолчал, что было, наверное, характерно для него. Виктор решил немного расслабиться и присел на землю «по-турецки», доставая полностью из кармана бодрого котенка, желая с ним поговорить. Ему казалось, что этот зверек очень разумный и все понимает. Он поднял его высоко над головой и посмотрел на мордочку. Нос котенка вздрагивал, вероятно, он внюхивался. — Знаешь, а ты мне очень напоминаешь Юрия, — вздохнув сказал мужчина, опуская котенка на уровень глаз, — Я его нашел в точно таком же положении, как и тебя. А еще ты такой же беззащитный, как и он, но такой же милый. Наверное главное различие между вами в том, что ты не обругиваешь меня. Хотя и не благодаришь…       Виктор с серьезным взглядом всматривался в котенка. Он был белый, хотя из-за прилипшей грязи казался серым и действительно был похож на Юрия: такие же выразительные зеленые глазки, взъерошенная шерстка, такой же маленький и нуждающийся в опёке… Виктор не очень хорошо разбирался в животных, в частности в котах, потому что у него самого была собака. Он с широко распахнутыми глазами смотрел в глаза котенку, приближая его ближе и ближе к своему лицу. Котам не нравится, когда на них таращатся, поэтому малыш выпустил когти и схватил обеими лапами Виктора за нос, впиваясь в него коготками. — Ай! Нет, я ошибся! — вскликнул Виктор, в попытках отодрать котенка от своего носа, который и так был побит, — Ты такой же вредный и неблагодарный как и Юрий. Даже за нос так же хватаешь! Никифоров отодрал от лица пушистика и снова аккуратно засунул его в карман, хотя тот мяукал и сопротивлялся, уже хорошенько оттаяв и привыкнув к Виктору, совсем его не боясь. Виктор лишь надулся как ребенок и встал с холодной земли.       Он потянулся за телефоном, чтобы позвонить в скорую, чтобы за Яковым приехали, а сам планировал тихо смотаться. Но, вот беда, телефон был заблокирован, так что не судьба. — Прости, Яков, я правда пытался помочь, — с наигранным сожалением сказал Никифоров и пожал плечами, разворачиваясь в сторону выхода из леса. В сторону выхода из леса. В сторону… Выхода? — А откуда я пришел?.. ***** 02:45       Вот без четверти три часа ночи. Виктор стоял как вкопанный у крыльца дома и постукивал зубами от беспокойства за реакцию Юрия на побитое лицо, руки, кровь на всех видных местах. — Господи, как же я надеюсь, что он сейчас спит, — с нервной дрожью соединил ладони Виктор, притопывая на месте и думая, как бы потише зайти. В итоге он собрался с силами и нажал на ручку. И немного согнувшись приоткрыл дверь, вглядываясь в щель. В комнате было темно. Телевизор выключен, а Юрий, вроде бы, спокойно спал, да еще и посапывал в придаток. Хотя самого подростка не было видно, так как он с головой укутался в одеяло. Дом не выглядел разрушенным, а Юрий вроде как не был покалечен. Видимо, все хорошо. Виктор зашел в дом и не стал включать свет и вошел внутрь. Никифоров старался делать все как можно тише, чтобы не разбудить юного дьявола. Он вошел и попытался тихо закрыть дверь, но черт возьми, это случилось снова! В доме Юрия ужасно скрипучие двери, да в придаток к этому, скрип каждой двери отличается. Поэтому с легкостью можно было понять кто куда направляется. Мужчина замер, смотря на лежащую кучку одеяла. «Вроде не проснулся…», — подумал он и спокойно выдохнул, полностью закрыв дверь.       Только Виктор нагнулся, чтобы снять обувь, мгновенно включился яркий свет и Юрий выскочил из кипы одеял, вскакивая на диван и взмахивая руками в разные стороны, в одной из которых был светодиодный пульт, крича: «Сюрпри-и-из!» и громко смеясь при этом. Это всполошило Виктора и он схватился за сердце, падая на пол от неожиданности, быстро закрывая лицо рукавом. — Чт.Юр-р… Ты… Но… — пытался подбирать слова испуганный Виктор, смотря на стоящего на диване подростка, подергивая одним глазом. — Не ожидал, да?! Ха-ха! Я ждал тебя, Виктор. Где тебя черти носят?! — громко смеясь говорил Юрий с такой интонацией, что Виктор не понимал, сердится ли он, или шутит. — Юрий, я… — начал искать отмазки мужчина, — Стоп, а почему это ты не спишь? Подросток посерьезнел и скрестил руки на груди. — Не подумай, что я ждал тебя, но мне было интересно, где можно шляться до трех часов ночи. А еще, между прочим, я довольно легко выбрался из этих одеял. — Хорошо, в следующий раз просто свяжу тебя, чтобы ты уж точно не смог выбраться. Юрий вновь надулся как хомяк.       Виктор встал с пола, все еще прикрывая лицо рукой и отворачивая его от подростка. — Юрий, ты не мог бы… Идти в свою комнату? — Ты мне тут еще указывать будешь, куда и когда мне идти… Да и что ты там прячешь от меня? Покажи лицо! — Нет, не стоит, иди спать. — Виктор, покажи мне свое лицо! — Нет. — Викт… — Иди спать! — громко крикнул Виктор, что немного спугнуло Юрия, но тот не подал никакого виду, хотя его взгляд показывал все за него. Юрий удивленно смотрел на Виктора, осматривая его с ног до головы, в то же время медленно спускаясь с дивана. — Виктор, что-то случилось и ты не хочешь говорить. — Давай поговорим об этом завтра? Я очень устал, Юрий, правда. Плисецкий проигнорировал просьбу о перенесении разъяснений на завтра и принялся медленно подходить к старшему, который после шагов Юрия пятился назад. Но идти назад было уже некуда, потому что там его поджидала стена. Был вариант выбежать на улицу, но это приведет Юрия в еще большее недопонимание и недоверие. — Ты хочешь, чтобы я полагался на тебя, но ты сам не можешь элементарно показать мне свое лицо. О каком доверии может быть речь? — очень серьезным низким тоном, словно не по возрасту говорил Юра, подходя медленно все ближе к Виктору. — Юрий, подожди. Стой. Я покажу лицо, но… — Но? — Пообещай, что отреагируешь на это адекватно, хорошо? Подросток вскинул одну бровь и повернул лицо в сторону, недоверчиво косясь на Виктора. Такой взгляд уже был плохим знаком, но будет еще куча времени заслужить доверие, а сейчас просто нужно не напугать его. — Ладно, я обещаю. — Точно? — Виктор, я никогда не нарушаю своих обещаний. В отличие от тебя… Никифоров промолчал, но тут он поспорить не мог. Хотя в глубине души обижался на Юрия за то, что он такой злопамятный человек. Виктор не торопясь убрал руку, открывая вид на крупные ссадины, засохшую кровь у рта и носа, множеством царапин и прочие не очень приятные для взора вещи. Юрий не верил своим глазам и молча мотал головой, в ужасе закрывая свою нижнюю часть лица, что получилось автоматически, что он делать совсем не хотел. Виктор постарался выдавить тяжелую улыбку, но хоть какую-то, чтобы показать Юрию, что все в порядке. — Да что, блять, с тобой произошло?! — Ничего. Я всего лишь встретил Якова. — Что?! Виктор, да ты больной! Это он с тобой сделал?! — Не волнуйся и перестань кричать. Я сейчас обработаю все раны и они скоро затянутся. — Нахрена ты полез с ним в драку, тупица?! — Не вини меня, я всего лишь хотел забрать у него твою карточку. И… Я его обыскал, но не нашел ее. — В смысле обыскал? Он хоть живой?! — Юрий, не кричи. — Отвечай! У Виктора не было сил перекрикивать Плисецкого. Ему всю ту трудную дорогу домой хотелось наконец приехать и посмотреть на спящее ангельское лицо, но как видно, Юрий является ангелом только до тех пор, пока спит. В состоянии бодрствования он является сущим дьяволом. Никифоров очень сильно устал, что Юрий отказывался понимать до тех пор, пока старший ему ничего не расскажет. — Юрий, не кричи… Ты его напугаешь. — Кого, блять?! Якова?! — Нет! Виктор расстегнул пальто и потянулся к карману, нащупав там пистолет. Это вызвало у него неприятное ощущение и он вздрогнул. Юрий ничего не понимал. Виктор потянулся рукой к другому карману и нащупал там нечто мягкое, что вскоре и достал. — Знакомься Юрий, это Юрий.       Плисецкий смотрел на Виктора как на последнего идиота, иногда меняя взгляд с его лица на морду котенка. — Ты притащил в мой дом бездомного кошака и назвал его моим именем?.. — Ну, просто его обижали хулиганы. И он был в таком положении, что мне его стало очень жалко, так что я решил взять его, вспомнив о тебе. Услышав сравнение себя с этим грязным и избитым зверьком, Юрий проглотил воздух и опустил взгляд, бегло смотря на пол. Виктор понял, что выразился неправильно, но даже если бы он более точно донес свою мысль, реакция Юрия была бы еще более отрицательной, поэтому он решил выкрутиться. — Ну, я имею в виду, что я вспомнил про то, что ты любишь котов! Поэтому решил сделать тебе небольшой подарок. — Ты издеваешься? — Ну Юрий, давай его оставим! — взмолился Виктор, преданно смотря в глаза юному собеседнику, немного сгибая колени, чтобы быть ниже него. К просьбе подключился и сам котенок. — Ну… Я не знаю. Даже то, что Юрий задумался, уже радовало Виктора. По крайней мере он отвлекся от разговора о Якове и про их с Виктором драку. — Посмотри на него, ему так нужна твоя любовь. Он будет лучшим питомцем! Юрий посмотрел на несчастную мордочку и сдвинул брови. — Блин. Ладно, уговорил. Но убирать за ним будешь сам. Виктор засиял от счастья. — Спасибо, Юрий! — он бы точно обнял подростка, если бы руки не были заняты новым членом семьи, ну, еще если бы и не были в ранах. — Знаешь, Юрий, что бы кто ни говорил… Ты очень добрый, хотя и сам наверняка не знаешь об этом. Я уже замечал это пару раз. — Заткнись. Щеки Юрия слегка порозовели и он отвернулся, чтобы не показывать это.       Закончился неприятный вечер, а точнее последняя часть ночи, переходящая в утро тем, что оба из парней разошлись по своим комнатам. Сняв с себя верхнюю одежду, Виктор сперва направился в ванную, чтобы обработать раны. Юрий сразу же пошел в свою комнату, но никак не мог уснуть остаток ночи. Он думал о том, что случилось с Виктором и испытывал страх за него, хотя и понимал, что раны пройдут. А глядя в глаза тому котенку, который сейчас спал на батарее, Юрий и правда увидел себя. Он никак не хотел признавать свою беспомощность, но его внутренний разум соглашался с Виктором, от чего на сердце было больно и обидно.