Буду защищать тебя любой ценой!

Две недели спустя

— «Алло, Виктор, это Юри, у меня к тебе срочное дело! К тебе направляется толпа журналистов!» — Это не может подождать? Я очень занят. — «Да что может быть важнее этого?!» — У меня тут Юрий пытается повеситься. Сейчас он порвет хорошую веревку. … — «Так и быть, перезвони мне позже.» *****       Прошла ровно неделя после того момента, как Юрий попал в больницу. Только через семь дней после того случая Плисецкого наконец отпустили домой. Все то время, пока он находился в госпитале, ему приходилось пройти множество обследований. В том числе и психологических. И, к неутешению, результаты психологических обследований были плачевными. Юрий совсем потерял свой смысл жизни. Каждый раз после того, как психологи отправляли Юрия обратно в палату, им приходилось вести разговор еще и с Виктором, так как он являлся ответственным за него. Юрий сломался. Он сломался ментально, что не могло не волновать Виктора. Психотерапевты решили, что бесполезно вести диалог с самим подростком, так как он отказывался слушать всех, кроме Виктора. Даже Виктора он частенько игнорировал. Но все же врачи давали мужчине различные советы, которые, правда, совсем не помогали при общении с Юрием. Подросток был сам не свой. Он болезненно похудел на десять килограмм и выглядел почти как живой скелет. Он игнорировал всех подряд и прятался от мира. Врачам все-таки приходилось его насильно кормить, потому что иначе у него могли бы образоваться серьезные проблемы с желудком. В конце концов Плисецкому пришлось пихать в себя еду. Это привело его в более или менее пристойный вид в последние дни пребывания в больнице. Он даже стал немного чаще общаться с людьми, но только путем ответов на простые вопросы. Монотонным голосом он говорил либо «да», либо «нет», а чаще всего проскакивало «мне все равно», потому что ему действительно было уже плевать на то, что происходит вокруг. Что касается Виктора, он себе места не находил. Без отдыха Виктор постоянно находился рядом с Юрием, пытаясь говорить с ним. Но нормально поговорить никогда не получалось. Иногда Никифоров специально пытался его как-то растормошить или раздразнить. И если в обычное время Юрий бы начал злиться, обзываться, драться, ну хоть как-то реагировать, то тут ему было совершенно фиолетово. Он просто каким-то образом отключился от реальности. Единственным, чего он ждал, являлся выпуск из больницы. И даже ясно почему. В госпитале он находится под постоянным наблюдением. За ним наблюдают не столько врачи, сколько Виктор. Он не отходил ни на секунду, даже в туалет шел только тогда, когда Юрий захочет. Вся эта неделька хорошенько вымотала Виктора. Он не думал, что работа телохранителя Юрия окажется для него настолько сложной. Это было почти непосильно, и он был готов вот-вот бросить все. Но не мог. Не мог из-за Юрия, который уже каким-то образом стал частью его жизни. Никифоров уже настолько привык к подростку, что лишь представив свои будни без него, он ощущал некую пустоту внутри.       Вот уже спустя неделю они едут домой. Юрия с Виктором подвозил их старый друг Лукас. Между прочим, Лукас знал о проблеме Юрия, ибо Виктор успел ему рассказать. Так как водитель знал о своей особой изюминке, он пытался воспользоваться ею, откинув все комплексы. Каждые пять минут он то и делал, что шутил. Таким образом он хоть как-то пытался отвлечь своих пассажиров и немножко расслабить их. И даже не смотря на то, что шутки были старыми и не смешными, его голос все равно делал все за него. Виктор постоянно хихикал как ребенок после каждой шутки и поглядывал на Юрия. Тем временем подросток просто смотрел в окно и не обращал внимание на обоих мужчин. Его лицо уже давно не отражало никаких эмоций. Казалось, что уже ничто не может задеть его, пошатнуть, а уж тем более повеселить. Ему совсем не было дело до всего происходящего. Виктору было больно смотреть на это. Каждый раз, когда он видел лицо Юрия, он чувствовал какой-то камень на душе, который тянет его вниз. И конечно, он чувствовал вину. Ведь с Юрием это случилось не только из-за последнего события. Есть огромная разница между причиной и поводом. Например, родители, потерянное уважение в обществе, страх перед новой жизнью, провалы, даже изнасилование — это все причины. Смерть единственного и самого близкого человека — уже повод. Повод для того, чтобы потерять себя и покончить со всем, не позволяя случиться новым причинам.       Из больницы до дома троица ехала около тридцати минут. Как только машина начинала подъезжать к дому, Виктор счастливо улыбнулся. От него просто веяло счастьем впервые за всю неделю. Он почувствовал, словно не был здесь целую вечность. И уж тем более он надеялся, что и Юрий обрадуется приезду домой. Но посмотрев на подростка он увидел, что Юрий заснул по пути домой. Его вымотала последняя неделя, так что он просто хотел отдохнуть. Плисецкий выглядел мирным и спокойным когда спал. Виктор с ласковой улыбкой наклонил голову и осмотрел его невинное лицо. И все же он действительно удивлялся тому, как у Юрия получается содержать в себе столько отрицательных черт, но при этом иметь настолько умилительную внешность. Хотя на самом деле Виктору уже не казалось, что Юрий настолько плох, как о нем все говорят. Мы не хотим выискивать недостатки в людях, которые нам нравятся. Мы их просто любим и принимаем такими, какие они есть. Вот и Виктор принимал Юрия таким. — Вот мы и приехали, — раздался голос, который всегда пробивал на смех. — Спасибо большое, Лукас! Сколько я тебе должен? — Ты ничего не должен. Мы же друзья? — Конечно друзья. Еще раз спасибо! За недолгое время Виктор успел понять, что байкер-машинист по своей натуре очень одинокий человек. Он хоть и любит быть один, но у него почти нет друзей по другой причине — он очень неуверен в себе. Когда ему выпадает шанс пообщаться с кем-то, не услышав в ответ издевательский смех, это уже делает мужчину самым счастливым человеком на планете. А Виктор может найти общий язык со всеми, поэтому люди к нему тянутся и всегда не прочь оказывать различные услуги просто так. Немного оттянув «спящую красавицу» к открытой дверце, Виктор вытащил Юрия из машины и взял на руки. На момент вытаскивания Никифоров услышал недовольное фырканье спящего, что еще раз его улыбнуло. В багажнике еще оставались сумки с вещами Юрия. Он пробыл в больнице немалое время для того, чтобы носить одну и ту же одежду. Поэтому Виктор привез ему чуть ли не весь гардероб. Вопрос теперь только в том, как от туда достать все вещи прямо сейчас. Руки Виктора были заняты Юрием, а Лукасу нужно было срочно торопиться на вызов. Мужчина не стал долго думать и решил, что заберет вещи в другой раз. Все равно у Плисецкого еще не мало одежды в запасе. Неплохо он так закупился…       Направляясь к дому, Виктор задумался о том, насколько же легкий Юрий на самом деле. Словно пушинка. На самом деле Юрий всегда был худым пареньком, но убежденный Виктор продолжал держать в голове идею о предстоящем закармливании. В некотором роде он был прав. Как только Виктор зашел в дом, в его голове появилась лишь одна мысль: «Наконец-то!». В доме совсем ничего не изменилось, разве что пыли стало больше. Никифоров поторопился поскорее доставить Плисецкого в кровать, дабы тот не простудился. Не снимая обувь, он быстро зашагал в спальню подростка. Порядок в доме потом сам наведет. Кое-как отворив ногой дверь, которая была даже не закрыта, а просто прикрыта, Виктор занес спящего в комнату. В комнате была кромешная темнота, потому как окна были завешаны темными шторами. К тому же было очень душно, потому что никто не открыл окно на проветривание. Топая к кровати, Виктор думал о том, как же неприятно будет, если сейчас в этой темноте он о что-нибудь споткнется и уронит Юрия. К счастью, этого не произошло. Он успешно донес подростка и аккуратно положил на мягкую застеленную кроватку. Юрий не мог просто так остаться в одежде, поэтому Виктор решил раздеть подростка, пока тот спит. По крайней мере нужно снять обувь и верхнюю одежду. Кровать была очень широкой, а Юрий, как не кстати, во сне повернулся так, что практически отполз на середину. Там же он и свернулся калачиком. В результате он лежал на середине кровати, сжимаясь так, что Виктор не мог добраться до него и все снять. Пришлось тоже залезать на кровать. Перед этим Виктор снял обувь и бросил пальто на пол. Все вместе он решил убрать потом. Тихо, чтобы не разбудить подростка, Виктор забрался на двуспальную кровать и подполз к сжатому Юрию. Сперва он попытался выпрямить подростку ноги, потому что трудно было снимать обувь, пока ноги прижаты к телу. Но как Виктор не старался выпрямить ноги Юрия, юнец все равно сжимал их обратно. Виктор беззвучно цокнул про себя и понял, что дело будет нелёгким. Никифоров решил действовать поочередно. Сначала он схватил правую ногу Юрия. Как бы тому не хотелось прижать ее обратно к себе, Виктор держал ее до тех пор, пока не снял один ботинок. Наконец сняв его, он поднял его вверх, словно победный приз на соревновании. Подсознательно вспомнив, что после каждой победы он целует золотую медаль, Виктор поднес ботинок к лицу, но вовремя остановился, поняв, что он только что чуть не сделал. Постучав себе кулаком по голове, Виктор откинул один ботинок и принялся за вторую ногу. Покончив с обувью, Виктор смахнул со лба невидимые капельки пота, словно проделал тяжкую работу. Теперь осталось снять хотя бы куртку, а остальное уже пусть остается. Но не тут-то было. Только Виктор потянул руку к застежке, Юрий перевернулся на живот. Одну ногу подросток быстро вытянул, случайно ударяя Виктора по надколеннику, другую согнул в колене. На кровати Виктор стоял на коленях, но после внезапного удара он потерял равновесие и плюхнулся на край кровати, чуть ли не падая вниз. — Издеваешься?.. — чуть слышно проговорил Виктор, прекрасно понимая, что Юрий его не слышит. Теперь он не мог снять куртку Плисецкого, потому что доступ к застежке был закрыт. «Ну и пусть спит в куртке. Я слишком устал, чтобы возиться с ним как с младенцем. Зато не замёрзнет», — подумал Виктор и махнул рукой. Никифоров встал с кровати и нагнулся, подбирая скинутые вещи. — Отступаешь, значит? — раздался полусонный голос, как только Виктор все подобрал. — Что? — Я думал, что ты полностью разденешь меня. — Так и знал, что ты не спишь, — с наплывающей улыбкой сказал Виктор, — Теперь можешь сам раздеться. А я пока приберусь в доме и немного отдохну. — А кто тебе позволял отдыхать? Ты работаешь на меня, а я не давал тебе отдых, — бубнил Юрий тем же сонным голосом себе в подушку. — Поправка: я работаю не на тебя, а на твоих родителей. Юрий вздохнул, поражаясь глупости Виктора. Сейчас его родители приходятся для него никем. Уже давно стало ясно, что они больше не интересуются жизнью своего сына. Они даже забыли о том, что когда-то нанимали для Юрия телохранителя. И Плисецкий действительно удивлялся тому, что Виктор этого еще не понял. А сам Виктор на самом деле всё понимал. Вообще он не хотел говорить этого Юрию, но теперь он принадлежит ему полностью во время своего рабочего дня. В последний раз, когда Виктор говорил с его родителями по телефону, они советовали слушаться подростка, так как сами больше не станут вмешиваться в его жизнь. Также они сказали, что он может уволиться, если ему надоест эта работа. Только о своем увольнении он уже будет говорить непосредственно Юрию. Зарплату он, по идее, должен получать от Якова. Но родители Юрия не знают о том, что произошло между их сыном и Яковом. Виктор не хочет уходить со своей новой должности. Ему нравится быть телохранителем, он действительно относится к этому как к своей работе. Но своей работой он умеет наслаждаться так, как никто другой. Мужчина собрался выйти из комнаты, чтобы унести вещи, но был остановлен. — Виктор, постой, — сказал Юрий немного взбодрившимся голосом, — Я хочу поговорить с тобой. Подросток говорил весьма спокойно, что даже казалось дружелюбным, но Виктор был крайне поражен, что он наконец решил поговорить. Юрий снял с себя куртку и залез под одеяло, отодвигаясь от края кровати и постукивая по одеялу, приглашая Виктора присесть. — А вещи?.. — Да брось их. Никифоров послушался и, пожав плечами, бросил вещи на пол. Потом, всё потом. И отдых потом, и уборка. Виктор присел на сторону кровати и повернулся к лежащему Юрию, смотря ему в глаза. — Ты знаешь. Все то время, что я провел в больнице… Я много размышлял. Такое начало заинтересовало Виктора. — И о чем же ты размышлял? — Я думал о том, какие дела мне нужно завершить перед смертью. От такого ответа начал подступать ком к горлу. Виктор смотрел на Юрия, оказывая некое давление, которое подросток почувствовал и тут же опустил взгляд. — Юра, не неси бред. Мне совсем не нравится это, слышишь? Я несу за тебя ответственность, а ты говоришь, что хочешь свести счеты. — Я говорю как есть. К примеру, Виктор, у меня пропал интерес к фигурному катанию. Это случилось спонтанно, но я больше не хочу иметь с этим дела. — Но для тебя это сейчас единственный способ иметь заработок. Скоро ведь соревнования, ты должен хорошенько подготовиться. — Зачем мне заработок, если я решил покончить с собой? Ты головой подумай. — Ни слова более! — В тот день, когда мы были с тобой в кафе, ты заказал мне торт со свечами. Помнишь? — Помню. — Все из тех желаний, что я загадывал задувая свечи, все они… Все пошло не так, понимаешь? Я хотел добиться побед, но в итоге собственный тренер, который раньше вел меня к этим победам, изнасиловал меня! Я хотел наладить отношения с родителями, но они бросили меня! Я хотел найти друзей, но меня избили! Я хотел стать еще известнее, но теперь меня все поливают грязью! Я…Я…Меня оставил человек, который всегда был рядом. Я теперь один, ты понимаешь? Совсем один! На глазах Юрия начали выступать слезинки. — Я не хочу так жить, Виктор. Мне надоело!.. — Если ты пойдешь умирать, я достану тебя из-под земли и хорошенько отлуплю. — Ты не воспринимаешь меня всерьез! — Как я могу воспринимать всерьез такую инфантильную бестолочь как ты?! Виктор не на шутку разозлился. Для него такая тема была больной, потому что он ни за что не хотел терять Юрия. Он настолько переживал из-за происходящей ситуации, что у него начали трястись руки. — Ты понимаешь, что вообще говоришь?! Как ты можешь?! Я старше тебя, Юрий, я знаю, что сейчас ты говоришь только из-за переломного момента. Я понимаю, что тебе сейчас плохо, но не будь же ты слабаком! Виктор придвинулся к лежащему Юрию, хватая его за уголки нижней челюсти. — Почему ты говоришь, что ты совсем один, когда у тебя есть я?! — Да кто ты мне вообще такой?! — сдавленно издал Юрий из-за сжатой челюсти. Он высунул руку из одеяла и хлопнул по руке Виктора, чтобы тот убрал свою. Виктор убрал руку и подумал: «А ведь действительно… Кто я для него такой? По сути-то я никем для него не являюсь…» Мужчина раньше не задумывался о том, как Юрий может к нему относиться. Он и не хотел об этом думать. Он четко видел свою привязанность и хотел отдать Юрию как можно больше заботы и тепла, но он совсем не задумывался о том, что же все-таки о нем думает Юрий. А вдруг он и правда его ненавидит? Не чувствует ту связь, что чувствует Виктор. На удивление, Юрий вел себя относительно активно. Виктор уже давненько не слышал, чтобы тот столько говорил. Сейчас у Юрия трудный момент в жизни. Для человека существует определенный баланс. Часто у людей хорошие отношения в семье и все ладится с приятелями. Бывает такое, что ребенок сталкивается с недопониманием в какой-то из этих двух сфер в жизни. Тогда он может находить поддержку либо в семье, либо у сверстников. Если ребенок не получает поддержку ни там, ни там, он сталкивается с проблемами лицом к лицу. Ему становится сложно одному и он не знает, что ему делать. Ему кажется, что весь мир против него, а он совсем один. И если пустить это на самотёк, ребенок уже не будет замечать помощи от одного человека. Виктор не относится ни к семье, ни к друзьям Юрия. Теперь у Плисецкого нет ни одного, ни другого. Но к чему можно приписать обычного телохранителя, да еще и бывшего тренера? Виктор не был другом для Юрия, нет. Хотя ему самому очень хотелось быть таковым. — Поспи немного. Ты устал, поговорим тогда, когда отдохнешь, — нашел вариант Виктор и встал с кровати. — На том свете отдохну. — Юра! — Что Юра? Почему ты вообще называешь меня Юрой? — Ну, ты тоже меня можешь называть Витей. — Нет уж, — Юрий надулся и залез поглубже под одеяло, оставляя вверху лишь макушку. В этот момент на лице Виктора снова появилась улыбка. Он уже не представлял то, как будет обходиться без этого милого лица. Когда Юрий спрятал лицо, Виктор потянул руку к макушке паренька, чтобы погладить ее. — Не трожь, — предупредительным голосом сказал Юрий. — Как ты… Виктор не понял каким образом, но кажется, Юрий уже начинал чувствовать, когда мужчина хочет к нему прикоснуться. В принципе, Виктору уже даже и не было столь интересно, ему особо и не хотелось долго возиться с Юрием после всей этой недели. Оставив подростка, Виктор взял все вещи в одну кучку и вышел из комнаты. ***** — «Виктор! Рад тебя слышать! Ты уже дома?» — Да. Сделал небольшую уборку, сейчас отдыхаю, — лениво ответил голубоглазый, раскидываясь на диване, — Как там Юрий? — «Ты у меня спрашиваешь? Я думал, что он сейчас с тобой». — Да нет же, я про котенка. Неделю назад я попросил тебя присмотреть за ним. — «Ах, ты про это… С ним все хорошо. Сейчас спит. Правда, он исцарапал бедного Маккачина, когда тот принес ему свою игрушку». — Знаешь, я на самом деле сейчас очень понимаю Маккачина. Спустя долгое время у Виктора наконец появилось свободное время. На журнальном столике напротив дивана остывал крепкий кофе, а на фоне работал телевизор. Со включенным телевизором Виктору всегда было не так одиноко, когда он оставался один. А сейчас он в добавок решил позвонить Юри и, возможно, пригласить его в гости. — Слу-ушай, Юри… А ты бы не хотел сейчас прийти ко мне? — «А разве Юрио не будет против?» — Он сейчас спит. Давай, приходи. Поговорим о жизни и… Какого… — «Ч-что?». Виктор на момент забыл, о чем говорил. Он лишь решил одним глазком глянуть на экран телевизора, что конкретно его ошарашило. — «Виктор, с тобой все в порядке?». — Юри, я тебе перезвоню. — «Но Викт…» Никифоров бросил трубку и уронил телефон на диван. Он вытаращил глаза на телевизор, увидев там Якова и тех самых журналистов, которые в последнее время часто вертелись возле госпиталя. На лица у Виктора, как-никак, хорошая память. На экране было показано, как кучка японцев с микрофонами вертится вокруг старого извращенца. Но почему-то он ведет себя спокойно, отвечая на вопросы. А еще он зачем-то упоминал имя Виктора. Это заставило мужчину внимательно прислушаться. Чтобы удостовериться, что он все правильно понимает, Виктор взял лежащий рядом с ним пульт и отмотал на несколько минут назад. На тот момент, когда лицо Якова еще даже не показали. «Доброго времени суток, с вами ведущая Такахира Удзумаки. И сейчас вернемся к событиям, произошедшим ранее. Яков Фельцман — в настоящем времени тренер таких личностей как: Юрий Плисецкий, Мила Бабичева, Георгий Попович, утверждает, что был избит одним из его бывших учеников — Виктором Никифоровым.» — Что?! — громко выкрикнул Виктор на весь дом, но тут же вспомнил про спящего Юрия и закрыл руками рот. Уже в последующем кадре появился Яков. Его изуродованное лицо, как отметил про себя Виктор, изображало измученность. По сути, это была отличная актерская игра. Уж Виктор точно мог определить. Из угла экрана виднелась часть руки и микрофон, протянутый Фельцману. «Вы знаете… Для меня это был самый страшный момент в жизни. Я никогда не думал, что самый лучший ученик поднимет руку на своего немощного тренера… Такая неблагодарность выбила меня из себя.» — Немощного?! — Виктор был потрясен этой несправедливостью. Он очень жалел, что просто так оставил Якова. На сегодняшний момент мужчине просто хотелось его убить. Никифоров закусил кулаки, чтобы не крикнуть и принялся смотреть дальше. «Он… Он следил за мной, когда я возвращался домой ночью через лес. Затем я услышал какие-то звуки, но старался не обращать внимание. Я не ожидал, что он нападет на меня со спины.»       И вот тут-то Виктор не выдержал. Он вскочил со своего места и подбежал к телевизору, хватаясь за его боковые стороны. Еще немного и он пробил бы экран кулаком, но вовремя подумал о последствиях. Скорей всего Юрию бы это не понравилось. — Что за бред?! Ну что за бред ты несешь?! Старый маразматик! Тебе никто не поверит! Виктор был вне себя от ярости. Он смотрел в глаза наглому обманщику понимая, что тот все равно его не слышит. И как же было жаль осознавать это. Яков продолжал вещать свою историю: «Когда он на меня напал, я пытался отбиваться. Он бил меня по лицу, а когда я кричал, он начинал мне угрожать… После того, как я перестал сопротивляться, он взял камень и…». — Ну? Что я сделал? Что ты придумаешь на этот раз?! «…ударил меня, после чего я потерял сознание. Мне больно вспоминать это… Он обокрал меня, забрав все деньги, а потом оставил одного. Я долгое время лежал без сознания и истекал кровью. Но под утро я очнулся и последними усилиями набрал номер скорой помощи, после чего за мной приехали.»       На самом деле в словах Якова была доля правды, и Виктор понимал это. Но его тошнило от такой формы подачи и всего этого вранья. К тому же, Виктор забрал у Якова только оружие. Он даже не взял карточку Юрия, которую как раз должен был взять. Ну и конечно, Яков не рассказал о причине этого «нападения», о которой прекрасно знал. Да и не был он таким уж немощным, раз Виктор сам еле-еле доковылял до дома после драки. Больше не в силах терпеть этой клеветы, Виктор нажал на крохотную кнопку на экране и выключил телевизор. Затем со злостной миной мужчина обернулся и глянул на свой телефон. В голове пронеслась мысль о том, чтобы позвонить в полицию. Яков совершил огромную ошибку, когда решил, что может подлить масло в этот огонь из всеобщей ненависти к Виктору. Никифоров вполне мог подать на суд, чтобы разобраться во всем. Тогда бы Якова посадили в тюрьму, а бывший фигурист мог выиграть в суде немалую сумму. Но затем эту мысль отшвырнула другая. Виктор помнил о том, что Юрий не хотел этого. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об изнасиловании. Это была тайна, которая оставалась между ними двумя. Ну и конечно, Яков тоже никому не расскажет об изнасиловании, это очевидно. Когда Виктор предложил Юрию позвонить в полицию, подросток остановил его. В любом случае, Виктор решил дождаться, когда Юрий проснется. Нужно обсудить это с ним.       После увиденного Виктор решил хорошенько все обдумать и немного успокоиться. Мужчина побрел на кухню, забыв о кофе. В одном из шкафчиков хранился цикорий. Виктор всегда очень любил кофе, но так как в недалеком прошлом ему не следовало увлекаться кофеином из-за профессии, он предпочитал пить цикорий. Такой напиток не только практически неотличим от кофе по вкусу, но также содержит множество витаминов и оказывает успокаивающее действие на нервную систему. — И мне сделай, — раздался чей-то голос позади Виктора. От неожиданности мужчина дернулся и случайно наклонил пакет с цикорием, после чего все рассыпалось на пол. Обернувшись назад, Виктор и вовсе выронил пакет. На него смотрело укутанное в плед создание, подобное дьяволу, во взгляде которого виднелось желание поработить весь мир. — Придурок, убирай теперь, — осуждающе приказал Юрий, двигаясь к ближайшему стулу. Подросток сел и посмотрел на Виктора. Виктор же смотрел на Юрия. Мужчина отметил, что подросток выглядит довольно болезненно. — Ну? Чего ждешь? — А…Да, сейчас, — Виктор опомнился и посмотрел на рассыпанную кучку цикория и пакет под ногами. Из нижнего ящика мужчина быстро высунул совок с веником и принялся собирать всю кучку. Быстро убрав все с пола, Виктор выбросил то, что рассыпал. На дне пакета еще оставалось немного цикория. Как раз хватало на двоих. — Тебе сделать что-нибудь перекусить? — говорил Никифоров подходя к холодильнику. — Нет, спасибо. Голос Юрия был очень медлительным и полным внимания к чему-то. Виктор сейчас не видел его лица, потому как просматривал содержимое холодильника. Но внезапно подумав о том, что сознательно Юрий никогда бы не сказал «спасибо» без везкой причины, Виктор повернул голову к нему. После этого Никифоров увидел, что Юрий с интересом разглядывает что-то, что находится у него в руках. Но из-за того, что это «что-то» было прикрыто пледом, Виктор не рассмотрел как следует. — Юра, что там у тебя? Внезапно Плисецкий вздернулся от вопроса и быстро спрятал разглядываемый объект, хоть Виктор и так ничего не видел. — Н-ничего, — попытался убедить Юрий, но сам услышал, как его собственный голос выдал вранье, — Тебя это не касается. Это конкретно вызвало у Никифорова любопытство. Закрыв дверцу холодильника, мужчина начал медленно подходить к Юрию. Подросток ненавидел, когда Виктор так делал. Он готов был признать, что это его пугало. Подобные действия Виктора вызывали ощущение, что у него есть план по тому, как получить желаемое. И, на самом деле, Юрий оказывался прав в своих догадках. С каждым шагом Виктора, Юрий начинал паниковать все больше, пока не нашел способ отвлечь его. — Виктор, подожди! Я это…проголодался. — Но пару минут назад ты сказал, что не хочешь. А я предлагал, — Виктор остановился и скрестил руки на груди. — Ну, а теперь захотел. Ты же меня знаешь, — выдавил кривую улыбку Юрий. Виктор понимал, что это лишь уловка для того, чтобы он отстал. Но зато появился повод накормить Юрия, теперь-то ему придется поесть. Если выбирать между тем, что прячет Юрий и тем, чтобы он что-нибудь поел, Виктор все равно выберет второе. Плисецкий принимает пищу очень редко. Мужчина посмотрел на Юрия так, что у последнего прошлись мурашки по коже, а после вновь направился к холодильнику. Открыв дверцу и обнаружив, что в холодильнике, впрочем-то, ничего и нет, Виктор озадаченно почесал затылок. Пустота в холодильнике была предсказуема. Хозяева отсутствовали дома неделю, снабжать холодильник едой было без надобности. Без долгих раздумий Никифоров решил заказать суши. Перед тем, как выйти из кухни, мужчина нажал на кнопку чайника, чтобы вода закипятилась. Сам же он отправился в зал, где лежал его мобильник. «Интересно, он вообще стирает свой костюм?..» — подумал Юрий, проводив ушедшего Виктора взглядом. Убедившись, что Виктор вышел, Юрий мигом достал из-под пледа объект рассмотра. Это были таблетки в блистере. Каждая таблетка представляла собой капсулу красного цвета, внутри которой находился порошок. Его можно было употребить либо проглотив пилюлю, либо подсыпав порошок в еду. Плисецкий решил, что лучшим вариантом будет употребить порошок вместе с пищей, потому что так меньше вероятность попасться. Согласно инструкции, на двадцать килограмм веса идет одна таблетка. Юрий точно не знал, сколько он весит, потому что в последнее время он сбросил немало. И ведь самая главная тому причина заключалась в том, что ему просто не хотелось есть. Ну не мог он заставить себя и всё тут. — Должно хватить две с половиной таблетки, но… — Юрий покрутил блистер в руке, прикидывая возможные последствия в случае неверного хода, -…На всякий случай выпью три. А то и четыре. Чтобы наверняка подействовало. Плисецкий говорил тихо себе под нос, пока Виктор заказывал еду. Не смотря на то, что Юрий нехило вымотал Виктора, голос мужчины был громким и энергичным. Такой голос словно пропитывал мотивацией с ног для головы. Но Юрия это уже никак не касалось, хотя он действительно восхищался Виктором. Даже не глядя на то, что в какой-то момент пытался скрывать это.       Спустя недолгое время электронный чайник закипел. Юрий услышал щелчок кнопки и решил не дожидаться Виктора, который подозрительно долго договаривался о заказе. Наверняка он уже успел подружиться с администратором, он-то может. Обмотав вокруг себя плед, Юрий двинулся к чайнику в размышлениях. «И как ему удается так хорошо ладить с людьми? У него есть какие-то секреты? Почему он всем так нравится?», — задавал себе вопросы Юрий, наливая воду в две кружки. «Он же легкомысленный идиот. У меня же наверняка есть все, что есть у него! Тогда почему люди ненавидят меня, но любят его?!», — продолжал спрашивать себя Юрий, держа в руке чайник. Его руки подрагивали от злости, но и без этого Юрию просто было тяжело удерживать чайник, потому что он был совсем слаб. — Ненавижу! — крикнул Плисецкий и выронил из рук чайник себе на ногу. Сам чайник был сделан из хорошего материала, поэтому не сломался, — С-су!.. Из дверного проема показалась голова Виктора, который, выражая интерес, приподнял брови. Совершенно не заметив причину возгласа, Виктор испытывающе посмотрел на Юрия. — …мка… — проскулил Юрий, держась за ногу. — Сумка? — В ванной лежит…с-сумка. П-принеси от т-туда к-крем, — Юрий издавал сдавленные писки вперемешку с шипением, потому как испытывал почти нестерпимую боль. Мало того, что тяжелый чайник упал ему на ногу, так он еще и получил ожог от кипятка, когда вода попала на ступню. Виктор сразу же понял что к чему и быстро побежал к ванной. Сумки никакой мужчина не нашел, как он и думал. Зато было похвально то, что Юрий сдержался через боль и выполнил свое обещание. У Плисецкого крепкая сила воли, так что не такой уж он и слабак, каким себя возомнил в этот раз. Порыскав в аптечке, Никифоров нашел нужное средство от ожога и побежал к Юрию. ***** — Ну вот скажи, почему ты меня не дождался? — Я хотел, чтобы ты попробовал то, что я сделаю для тебя… — Это, конечно, приятно, но позволь мне самому позаботиться о тебе. — Как хочешь, — цокнул Юрий и поднял голову к потолку. Никифоров и Плисецкий находились в гостиной. На журнальном столике лежал тюбик от крема, стояли две кружки с ароматным горячим цикорием. Юрий сидел на диване, вытянув ногу вперед, в то время как Виктор встал на одно колено прямо перед ним. Предварительно выдавив на ладонь немного крема из тюбика, Виктор взял ногу Юрия и коснулся места ожога. Увидев реакцию на прикосновение, а именно закусывание губы, Виктор начал круговыми движениями поглаживать место. Юрию было хоть и больно, но терпимо. Немного привыкнув, Юрий расслабил до этого сузившиеся глаза и посмотрел на макушку Виктора. Прикосновения его пальцев были удивительными, а кожа ладони очень мягкая и теплая. После того, как Виктор намазал болючее место, он принялся массировать ступню. Это хоть и не было обязательным, но Виктор решил все же сделать Юрию небольшой массаж, чтобы отвлечь от боли. — Зачем ты это делаешь? — более ровным голосом спросил Юрий, с трудом скрывая удовольствие. — Мне нравится о тебе заботиться. Виктор улыбнулся и посмотрел вверх на лицо подростка, но последний тут же отвел взгляд в сторону. — Знаешь, я мог бы сделать все сам. — А я хочу, чтобы ты расслабился и позволил мне сделать все за тебя. — Это не входит в твои обязанности. — Но я сам хочу тебе помогать. — В-виктор! Юрий вернул раздраженный взгляд на Виктора, начиная краснеть. Виктор недолго посмотрел на юношу вопросительным взглядом и начал массировать более интенсивно. Юрий ловил от этого кайф, но все же ему кое-что не нравилось в том, что делает Виктор. — Встань, — Плисецкий закрыл глаза, чтобы не видеть лицо Никифорова. — Почему? Я еще не закончил. — Виктор, встань! Мне не нравится смотреть на тебя сверху вниз!       Вот это уже действительно удивило Виктора. Он был даже немного шокирован. Поведение то же, интонация та же, но мысли в голове этого подростка были совсем не те, о которых мог бы догадываться Виктор, глядя на привычного Юрия. Его словно подменили. Подросток всегда любил всех унижать. Ему доставляло удовольствие подавление других людей. Была бы у него огромная власть, он бы давно уже всех поработил, без преувеличения. А тут он смущается даже посмотреть на своего телохранителя сверху вниз. Стыдливо отворачивает голову от того, кого лишь неделю назад считал не просто старым знакомым и бывшим тренером, а настоящим слугой. Виктор остановился, но продолжал стоять на одном колене перед сидящим. Юрий осматривал потолок, стены, люстру, да что угодно, лишь бы избежать встречи со взглядом Виктора. — То есть, тебе не нравится то, что я сейчас в положении ниже тебя? — Ну…да… — Тебе ведь всегда нравилось во всем доминировать. — Я знаю. — Разве тебе не хочется доминировать надо мной? — Ну… Раньше мне хотелось… — Или мне лучше обращаться на Вы, господин? — поддразнивающе спросил Виктор, начиная поглаживать лодыжку. — Да хватит уже! Встань, это приказ! — Значит уже приказ? — рука, нежно выглаживая все участки кожи, начала подниматься выше по ноге. — Д-да, приказ! Раз ты работаешь на моих родителей, ты должен слушать и меня. Делай то, что я тебе говорю! Приказной тон Юрия никогда не пугал Виктора, в отличие от остальных. Его это лишь подзадоривало. — А если не сделаю?.. Рука Виктора дошла до колена, ловко заворачивая ладонь в подколенную ямку, начиная гладить сзади. По телу Юрия прошлись дрожь и легкий озноб. Он не мог разобрать, что чувствует больше: страх или наслаждение от прикосновений. Но сама лишь мысль о том, что Виктор делает ему приятно в физическом плане заставляла мыслить критически. Юрий вырвал ногу из плена рук Виктора и запрыгнул на диван. Правда, от того, что из-за волнения у Юрия подкашивались колени, подросток снова упал на обивку. — Извращенец! Убери от меня свои лапы! — крикнул Юрий и вжался в спинку дивана, чуть ли не тыкая Виктору в лоб обвинительным указательным пальцем. — Как жаль. А я так надеялся, что после массажа ты подобреешь и расскажешь мне, что рассматривал на кухне… Тут-то Юрия пробрал нервный тик. «Весь этот спектакль был ради этого?!», — подумал он, решив, что если скажет это Виктору напрямую, то тот уже не отвяжется. — Мне…холодно. Ты не мог бы принести плед с кухни? — Как скажете, о Великий Господин. — Виктор! Еще одно слово и ты будешь до конца своих дней называть меня «О Великий, Почтенный, Непревзойденный, Великолепный, Благородный, Замечательный и Могущественный Господин Юрий, Повелитель сего Мира, Дающий мне, своему холопу, сей покров в дар, Властная Звезда чистейшей души». И если хоть раз запнешься или скажешь не в том порядке… — Не нужно, я все понял, — со спешкой вскочил с пола мужчина и с улыбкой побежал на кухню. Юрий также проводил его с легкой улыбкой, пытаясь прогнать мысли, от которых становилось не по себе.       Через пару минут Виктор уже вернулся с большим и теплым пледом. Он подошел к сидящему подростку и бережно укрыл его, присаживаясь рядом. Юрий благодарно кивнул, но глядя на Виктора заметил, что мужчина поменялся в лице. Он смотрел на Юрия так, словно чего-то от него ждал. Его взгляд был обеспокоенным и зацикленным на чём-то, однако на чём именно, Юрий думать не хотел. В любом случае, Юрий старался не обращать внимание на нервозность Никифорова. Держа руки под пушистым пледом, Юрий начинал проверять складки ткани, выискивая в каждой из них спрятанный блистер. Подросток хотел выпить таблетки как можно быстрее, даже пусть Виктор сидит рядом и все увидит. Пускай. Проблема лишь в том, что таблетки так и не были найдены. Либо они выпали, когда Виктор нес плед, либо он все-таки копался там и нашел их. И, судя по выражению лица мужчины, скорей всего второй вариант. — Юрий, ты что-то ищешь? — резко, но не громко поинтересовался Виктор, склонив голову. Его глаза были широко раскрыты и устремляли взгляд на лицо Юрия, которое тут же побледнело. — А, н-нет. Ничего… — Правда? А мне кажется, что ты кое-что потерял. «Черт возьми, нашел все-таки!» — безнадежно разочаровался Юрий, уже начиная думать над отмазкой. — А ты ничего не находил? — Находил. Виктор подвинулся немного поближе к Юрию, но подростку это явно не понравилось, поэтому сам он отодвинулся подальше. Старший засунул руку в карман черных брюк, и по характерному шелестящему звуку Юрий уже догадался, что он достанет. Высунув руку, Виктор и впрямь покрутил блистером с пилюлями. Плисецкий обреченно вздохнул. — Понимаешь, мне это еще в больнице врач прописал. — Почему я не был в курсе? Я находился рядом с тобой постоянно, с большинством работников учреждения я уже знаком лично. «Ясное дело, ты и в Африке знакомых заведешь без труда», — упрекающе подумал Юрий. Ответом послужило гордое молчание. — Просто отдай мне эти таблетки. — Зачем они тебе? Где ты их взял? — Не твое дело. Голос Юрия был грубым и приказным. — Юра… — Юрий! — Это же не то, о чем я думаю? Плисецкий начинал выходить из себя. Ему хотелось взять кружку с горячим напитком и выплеснуть содержимое Виктору в лицо, а цикорием из второй кружки запить горсть таблеток. Но вглядываясь в эти небесные глаза, которые выражали искреннее беспокойство, Юрий остужал свой пыл. Он правда понимал, что никто кроме Виктора никогда о нем так не заботился. Все чувства, которые испытывает мужчина — настоящие, а не поддельные, купленные деньгами. Все это было видно по открытости, мимике, частым прикосновениям, нежной улыбке и заботливому взгляде. Но когда этот взгляд выражал испуг и непонимание, эта тревожность передавалась. Юрий немного помолчал, раздумывая обо всем, но все же он не имел права скрывать что-то от единственного человека, по чьей заслуге он еще жив. Хотя о какой заслуге может идти речь? Юрий считает, что спасение его жизни — вина, а не заслуга. — Да, — лишь губами произнес подросток и отвернулся. Так Виктор не смог понять его ответ, но догадывался. — Юра, повернись. Я хочу видеть твои глаза. — А я не хочу видеть твои! Глаза Плисецкого были красноватыми из-за подступающих слез и от подскакивающего давления. — Давай ты успокоишься и выпьешь цикорий? — Давай я запью им таблетки. — Юрий, нет. Я не знаю, что это. — Я знаю, что это! Почему ты мне никогда не веришь?! Кто ты вообще такой, чтобы решать за меня?! — Юрий повернулся к Виктору со слезами, — От-отдай мне их! С-сейчас же! — всхлипывал Юрий с наплывающей истерикой. Подростку было сложно выговаривать слова в таком состоянии. Сказать, что Виктору было больно смотреть на плачущего Юру — ничего не сказать. Его это просто ломало. Все надежды на хороший исход событий в один миг рушатся, когда дорогой тебе человек страдает. Никифоров хотел просто обнять его, чтобы успокоить, но нужно смотреть правде в глаза: Юрий не успокоится просто так, он добивается поддачи. Виктор не мог допустить, чтобы Юрий плакал, но он и не мог отдать таблетки. Он постоянно чувствовал несправедливость от того, что Юрий вечно вгоняет в трудное положение. — Я не отдам тебе таблетки. Ни за что. Я знаю, что ты хочешь отравиться. У тебя ничего не выйдет, — открыто сказал Виктор, засовывая блистер обратно в карман. — Ах ты гад! Юрий развернулся в сторону Виктора и, откинув плед в сторону, напрыгнул на сидящего рядом мужчину. Подросток пытался забрать шелестящую упаковку, отбиваясь от Виктора и засовывая руки в карман с таблетками, но борьба была бесполезной. Виктор легкими движениями перехватывал руки Юрия и не давал ему достать капсулы с ядовитым веществом. Когда Никифоров схватил Плисецкого за запястья, в ход пошли зубы. Юрий кусал руки Виктора так, что это действительно походило на котенка, которому зажали лапки. Все эти попытки сделать Виктору больно потешали мужчину. И ему действительно было бы смешно вот так защищаться от Юры и смотреть на него, но смотря на его заплаканное и разозленное лицо, навеивалась лишь грусть. Происходящее очень огорчало Виктора, но ничего поделать он не мог. Ведь как он может позволить умереть тому, за кого отвечает буквально собственной жизнью? — Ты не устал? — непринужденно спросил Виктор у запыхавшегося Юрия. — Я…я… — Юрий говорил с одышкой, вырывая руки и слабо пихая Виктора кулаками в плечи, — Я тебе еще устрою!.. — Конечно. Все еще впереди! Виктор наконец позволил себе улыбнуться и воспользовался ослаблением подростка. Когда Юрий уже не мог ни нападать, ни сопротивляться, Виктор схватил его за запястья и потянул к себе. Прижав юношу к своей груди, Виктор мягко обхватил его одной рукой чуть выше пояса, чтобы в случае чего он не вырвался. Второй рукой Виктор обнял спину подростка, медленно гладя ее. Юрию было тепло. Намного теплее чем от какого-то пледа, наполовину спадающего на пол. Юрий прижал лицо к закрытым одеждой ключицам, но даже через ткань он хорошо чувствовал эти выступы, о которые невольно захотел потереться носом. Виктор улыбался. Он чувствовал глубокое дыхание подростка, который уже начинал успокаиваться. И все же Виктор решил, что стоило обнять Юрия в первую очередь. Теперь он нашел его слабое место. Сам успокоившись, Виктор положил подбородок на голову Юрия. Светлые волосы были очень тонкими и приятными. Из-за того, что Юрий прыгал и дрался, они взлохматились. Это выглядело очень мило, а растопыренные волоски напоминали одуванчик. — Ладно, Виктор… Ты победил в этот раз, — тихо и драматично сказал Юрий, словно проигравший злодей, нашедший понимание среди одолевшего его героя. — Правда? Вот здорово! А я уже и не надеялся~ — с настоящей радостью засиял Виктор, гордясь собой. — Тебе просто повезло, что сейчас ты прижал мои руки и я не могу достать таблетки. — Не оправдывайся, ты бы в любом случае не достал их. — Я могу получить все, что захочу. — Уверен? Юрий азартно засверкал изумрудными глазами. В сию же минуту Виктор пожалел, что спросил. На самом деле, зная упертость и характер Юрия, можно даже не сомневаться, что он всегда получает то, что хочет. Немного поерзав, Юрию удалось высвободить одну руку, которой он вскоре сам обнял Виктора за шею. Опираясь на плечи старшего, Юрий поддался вверх, в результате чего рука Виктора, которая лежала на поясе подростка, оказалась на ягодицах младшего. Из-за этого Виктор немного поробел. Юрий довольно легко высвободил вторую руку, потому что Виктор ослабил объятье. Поглаживая тонкими пальцами затылок своего телохранителя, Юрий наклонился близко к его уху. — Тебе не стоит недооценивать меня, Виктор, — уверенно прошептал подросток. Ощутив горячее дыхание и услышав слова Юрия, Виктор слегка покраснел. Сладкий запах с горячей кожи подростка затрагивал рецепторы. Пока Юрий был возле уха и не видел его лица, Виктор прикрыл глаза в наслаждении от того, как нежно подросток гладит затылок. Его пальцы едва ли касались кожи, из-за чего по шее пробегались мурашки. Ощущения очень приятные. А Юрий знал, что Виктору это нравится. Подросток коварно улыбнулся, пряча глаза в тени спадающих волос, и оказал своим телом давление на тело Виктора, заставляя ложиться на спину. Виктор начинал понимать, что подросток делает это специально, но ему хотелось узнать, насколько далеко все это зайдет. Зная отношения Юрия к себе, Виктор ожидал, что совсем скоро он сам выкрикнет: «Извращенец! Что ты там себе нафантазировал?! Идиот, дурак, ненавижу, умри!». Ради этого стоило потерпеть. Но почему-то Юрий и не думал останавливаться. Виктор уже по-настоящему начинал стесняться, когда лег на спину, а Юрий гладил его по груди, уже сидя сверху. — С-слушай, Юра, я тебя понял. Хорошо, я признаю, что зря недооценивал тебя. Может переста… А-ай! Дабы заставить Никифорова замолчать, Плисецкий нагнул лицо к его шее и укусил. Ну да, это в его репертуаре, Виктор мог ожидать чего-то подобного. — Прекращай! Юрий не слушал. Один раз сильно укусив Виктора за шею, Плисецкий продолжал покусывать уже не так сильно. И Виктор никак не мог сказать, что это было неприятно. На самом деле он еле сдерживался, чтобы не потерять рассудок и не сделать вещей, о которых еще долго будет жалеть.       Наконец Юрий оставил шею. Виктор выдохнул и мысленно поблагодарил всех мыслимых и немыслимых Богов. Но не тут-то было. Внезапно Юрий прикусил Виктора за ухо, что создало новую волну странных ощущений. «Проклятье, только не это!», — быстро пронеслось в голове у Виктора с потоком кучи мыслей. Юрий опирался руками на место чуть выше плеч лежащего. Стараясь уделить внимание шее и уху Виктора, Юрий не заметил, как отполз слишком высоко от нужного ему уровня. В итоге колено подростка забралось на пах. Тут для Виктора начался самый интересный момент. Поерзав коленом в области паха, Юрий чисто по случайности заставил Виктора простонать. Это его почти что шокировало, и он моментально отольнул от уже мокрого уха, склоняясь над Виктором и глядя ему в глаза. — Что это только что было? Виктор понял, что сейчас сделал. Он был готов провалиться сквозь землю на этом же самом месте от стыда. Почти все лицо мужчины стало красным, а в добавок ко всему смущал жгучий взор Юрия, выжидающего ответ. Чтобы убедиться, что ему не послышалось, Юрий проделал те же действия. Он снова поерзал коленом на паху, только уже не случайно, а специально. — Мг…ах! Юра, не надо! — почти что вскрикнул Виктор, зажмуривая глаза. Когда Юрий остановился, веки Виктор так и не разлепил. Он понимал, что все зашло слишком далеко, но ему было просто стыдно посмотреть подростку в лицо. Поэтому он не видел лицо Юрия, да и не хотел видеть. Его руки тут же потянулись к лицу, чтобы закрыть ладонями смутившееся лицо. Но как только Виктор приподнял руки на несколько сантиметров, Юрий начал расценивать это как попытку сопротивления, поэтому мигом перехватил руки и прижал к дивану, разводя их в разные стороны. Такой ход уже заставил Виктора открыть глаза. На удивление, лицо Юрия было почти что безразличным. И это по некой причине понравилось Виктору. Обычно он привык видеть Юрия как слабый и беззащитный комок уныния и агрессии, который всегда нуждается в опеке. Но сейчас перед ним, а точнее над ним был совершенно другой Юрий. Он выглядел властно, а его силы заметно возросли. Но Виктор не исключал и того, что сам мог дать слабину перед Юрой в этот раз. Действия подростка были столь уверенными и своевольными, что Виктор был готов больше не рассматривать Юрия как ребенка. В зеленых глазах отражалось желание доминировать, и Виктор видел его, как бы Юрий этого не отрицал. Никифоров вполне мог сопротивляться, но в то же время и… Не мог. Ему все настолько нравилось, что не хватало воли что-то сделать. «Да что же он творит… Нужно остановить это, но я не могу. Только он может, но не хочет!», — сказал внутренний голос Виктора, который уже принял эту ситуацию. Юрий не был глупцом, он прекрасно понимал до какого состояния доводит Виктора. По крайней мере, Плисецкий считал это честным. Виктор знает его слабые места, а он знает слабые места Виктора. И ему хотелось бы еще немного поиздеваться над старшим, но все же он вспомнил ради чего вообще это делает. Пока Виктор растерял всю бдительность, Юрий без проблем отпустил его руки и полез в карман брюк, чтобы достать таблетки. Высунув шелестящий блистер, Юрий победоносно покрутил его в руке. — Вот так, Виктор. В следующий раз можешь не сомневаться в моих намерениях, — самоуверенно улыбаясь сделал готовый вывод Юрий. Виктор просто лежал под Юрием в том же положении, раскинув руки и не шевелясь. Он себя чувствовал просто ужасно. Остался неудовлетворен физически, морально, потерпел унижение, да еще и позволил забрать таблетки. — Это было довольно легко, — сказал Юрий и слез с Виктора и дивана, — Я же знаю, какой ты извращенец.       Никифоров лежал в оцепенении. Он ожидал от Юрия что угодно, но не это. Но на самом деле подростку было плевать на то, что Виктор о нем подумает. Он идет к определенной цели, достичь которую Виктор мешает. Значит нужно каким-то образом устранять проблемы. Мужчина повернул голову в сторону подростка, который держал в одной руке кружку, а в другой несколько таблеток. Как только Юрий лишь поднес горсть таблеток к губам, Виктор моментально вскочил. Сейчас мужчине казалось, что он еще никогда не действовал так быстро. Юрий уже успел засунуть пилюли в рот, поднося ко рту кружку, чтобы запить. Вот так спокойно он совершал простые действия для того, чтобы как можно поскорее расстаться с жизнью. Виктор же считал, что его подопечный не имеет абсолютно никакого права распоряжаться своей свободой выбора. Поэтому, подбежав к Юрию, мужчина вытолкнул кружку, роняя ее на пол. Кружка не разбилась из-за мягкого ковра, который был испорчен разлитым цикорием. Во рту Юрия было слишком много таблеток, чтобы просто так их проглотить. Срочно нужно было либо выплевывать, либо чем-то запивать. Юрий не стал брать вторую кружку, чтобы не повторить инцидент с первой, а решил прорваться через Виктора и побежать на кухню. Но когда Юрий решил так сделать, Виктор мгновенно схватил его. Никифоров без труда поднял вверх подростка, который гневно мычал, пытаясь вырваться. Затем он перевернул его вверх-ногами, держа за туловище и бедра. Ноги Юрия уже находились вверху, а голова в самом низу. Волосы свисали практически до пола. В таком положении таблетки могли с легко вывалиться изо рта, который становилось трудно держать закрытым. — Значит, не собираешься выплевывать? — прорычал Виктор, стараясь вытрясти из Юрия капсулы. Ответом послужило отрицательное мычание. «Ладно, тогда сделаю по-другому. Прости, Юрий…», — мысленно приготовился Виктор и перевернул Юрия обратно, ставя на ноги. От резкой смены положения Юрий начал шататься и отклонился назад, готовый упасть. От столкновения с твердым полом подростка спасла хватка Виктора. Мужчина взял Юрия за надплечья и притянул к себе, собираясь достать содержимое изо рта действенным путем. Никифоров знал, что сотню раз пожалеет об этом, но действовал не обдумывая ситуацию. Он схватил Юрия щеки, слегка приоткрывая щель между губами, и притянул его лицо к себе. Сперва Юрий не понимал, что происходит, но затем его губы соприкоснулись с губами старшего. Кровь внутри просто начинала кипеть от такого. Юрий хотел ударить Виктора, но мужчина, держа одной рукой лицо подростка, второй рукой схватил оба его запястья. Чтобы в ход не пошли ноги, Виктор двинулся к дивану, держа Юрия. Когда он толкнул юношу вперед, оба упали на мягкую обивку. Виктору было до ужаса стыдно все это проделывать, но назад уже дороги нет. Когда Виктор начал приоткрывать рот Юрия, его язык соприкоснулся с языком подростка. Сейчас Виктор даже не мог представить, что чувствовал Юрий. Но мужчина старался действовать как можно осторожнее. Если это можно назвать французским поцелуем, а именно таковым он и был, то положение немного затянулось. Все потому, что Виктор дал Юрию время привыкнуть. И Юрий действительно начал привыкать. Старший был удивлен тому, что юноша сопротивляется очень слабо. Виктор наткнулся языком на нечто горьковатое. Из-за большого количества слюны стенки капсул начинали растворяться, а находящееся внутри вещество теперь могло навредить не только Юрию, но и Виктору. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы кто-то из них проглотил этот яд. Уже через минуту терпеть все это становилось невозможным для Юрия. Из-за того, что пальцы Виктора крепко давили на челюсть, Плисецкий не мог закрыть рот. Однако приложив усилия, он постарался сжать зубы. В итоге, Юрий прикусил язык Виктора. И это было действительно очень больно. Виктор крикнул младшему в рот, но этот крик получился глухим. Юрий продолжал сжимать зубы сильнее и почти прокусил язык Виктора до крови. Не сдержавшись, Виктор отпустил запяться, надеясь, что Юрий в свою очередь тоже отпустит его язык. Когда Юрий отпустил, он схватил Виктора за галстук, туго затягивая на нем узел. Мужчина неловко улыбался, победа была на его стороне. За щекой находилась та самая горсть таблеток, которую он сразу же сплюнул на пол. — Т-ты… Грязный, мерзкий извращенец, — устрашающе прохрипел Юрий, по-своему отходя от потрясения. Петля на шее Виктора становилась все меньше. На какой-то момент он испугался, что Юрий решил его задушить. — Юра, не затягивай так сильно, — покряхтел Виктор, нервно посмеиваясь. — Как ты смеешь еще что-то говорить мне?.. Да ты ничем не лучше Якова! Я тебя ненавижу! — Но ты первый начал соблазнять меня, — в шутку попытался опровергать Виктор, но из уст выходило все то же напряженное кряхтение без намека на мелодичный басистый голос. — Идиот, я же не лез целовать тебя! Я ничего такого не делал, придурок! Ты — педофил, я всегда знал это! — кричал Юрий, густо краснея и зажимая узел до того, что Виктор начинал синеть. — Кх-х… Юра, сатушишь! — уже глухо шептал Виктор. Тогда-то Юрий заметил, что перестарался.       Когда Плисецкий отпустил и оттолкнул от себя Никифорова, его желание исчезнуть с этого света усилилось. Виктор жадно хватал воздух и оттягивал галстук с шеи, вытирая пот со лба. Сейчас Юрий сидел на диване, прижимая ноги к себе и обнимая их. Он уткнулся лбом в колени и нервно трясся. Виктор стоял перед ним и смотрел с виной. Затем он засунул блистер с оставшимися таблетками в карман и присел на корточки, снова становясь ниже подростка. — Давай больше никогда не будем затрагивать эту тему? — Ты про?.. — Юрий слегка приподнял голову, смотря себе в ноги. — Я сейчас про твое глупое желание угробить себя, но и про то, что ты подумал — тоже. Теперь и Юрию стало стыдно за свой поступок. Можно считать, что сейчас у них ничья в этом плане. Чтобы Виктор не увидел его лица, Плисецкий снова прижал голову к коленям, сжимаясь все сильнее. — Пойми, я взрослый мужчина, а ты… Ты всего лишь ребенок, Юрий. Между нами всякое может произойти, но что бы тебе от меня не понадобилось, нельзя прибегать к таким методам. — Да понял я! — шикнул Юра, закрываясь от собеседника. Виктор улыбнулся с тяжестью на душе, но обрадовался взаимопониманию, которое у них с Юрием практически никогда не бывает. — И еще одна просьба… Юрий поднял голову и посмотрел с обиженной миной. — Забудь про эти таблетки раз и навсегда. С этого момента все, что ты употребляешь, будет контролироваться мной. От этой фразы обиженная мина Юрия преобразовалась в сперва безразличную, а спустя несколько минут на лице появилась странная улыбка. Сквозь эту улыбку проходили беззвучные нервные смешки, которые вводили Виктора в непонимание. Он считал, что Юрий либо свихнулся, либо придумал какой-то план. Даже если смех означал что-то другое, у Виктора все равно были все причины для того, чтобы беспокоиться. — Ты знаешь, Виктор, я и сам понял, что мне не понадобятся эти таблетки. — То есть, ты передумал умирать? — с полным надежды голосом вопросил Виктор. — Ты совсем олух? — Я не понимаю. — Виктор, я уже сказал, что хочу умереть! Неужели ты не понимаешь, что бесполезно мне мешать? Если не сработает один способ, я не остановлюсь. Я не хочу больше терпеть это все. Отвали от меня! Юрий пытался донести мысль о том, что таблетки хоть и не самый лучший вариант, но существует еще множество способов покончить с собой. Фраза «самоубийство — не выход» и подобные уже не сработают. Если у человека есть установка, если человек хочет умереть и если человек уже мертв внутри, то для него не существует препятствий для смерти. По крайней мере, у Юрия оставались жизненные силы лишь для того, чтобы как-то избежать помощи Виктора. По такому человеку как Юрий было видно, что еще можно что-то изменить. Но Юрий не хотел менять. Он уже совсем ничего не хотел от жизни. Плисецкий перепрыгнул через диванный локотник и пошел к стороне ванной комнаты. — Юра, куда ты? — встревожился Виктор. — Ты не веришь, что я смогу убить себя, верно? — Юрий обернулся практически сразу же, как только услышал беспокойный голос. — У тебя просто нервы на пределе. Не заставляй и меня нервничать. Даже если ты продолжишь пытаться, я все равно не дам тебе это сделать. Юрий стоял на половине пути к ванной и смотрел на Виктора. Он больше не восхищался этим человеком. Виктор, конечно, поступал правильно в его понимании, но Плисецкий ненавидел тех, кто мешает ему добиваться своих целей. Так же было и с Кацуки Юри. Теперь это же случилось и с Виктором. Разве что цели которые были тогда, и цели, которые есть сейчас — крайне различны. Осмотрев Никифорова с ног до головы презрительным взглядом, Юрий пошел в ванную. Так как после захода подросток не закрыл за собой дверь, Виктор последовал за ним. — Будь любезен, скройся. Ты мне противен, — сказал Юрий, когда Виктор появился на пороге ванной, хотя сам стоял к нему спиной, — Ты омерзителен, поэтому я хочу хорошенько помыться там, где ты меня лапал. Это было жестко. Так расценил Виктор, но не посчитал это причиной для обиды. — Если ты хочешь промыть места, которых я касался, ты мог бы просто умыть руки и лицо, — безэмоциональным тоном процедил мужчина. — Заткнись! — дернулся Юрий, все так же стоя спиной к старшему и набирая воду. Виктор считал глупым то, что Юрий расценивает поцелуй как какое-нибудь изнасилование. Но на самом деле у него были причины, чтобы так считать. От воспоминаний о том, что Юрий пережил лишь за последние пару недель становилось не по себе. Хотя если брать в счет моральное насилие, то Виктора отделали во все щели. Мозга, разумеется! Испустив мысленный вздох, потому что на настоящий почти не было сил, Виктор вспомнил, зачем увязался за Юрой. Из весящего шкафчика мужчина достал небезопасную, по его мнению, вещицу. — Я на всякий случай бритву заберу. Ты же не против? Юрий обернулся и бросил на Виктора зловещий взгляд, от чего старшего передернуло. — Против. — Зачем тебе бритва? У тебя ведь ничего не растет на лице. Да и в подмышках пока тоже, я видел. — А если я хочу побриться…там? — Где там? — Не делай вид, словно не понимаешь! — Вау, Юра! ~ — восхитился Виктор, слегка прихлопнув в ладоши, — Ты хочешь побрить пах для меня? Юрий попытался высказать пару ласковых, но от такой наглости начал заикаться, а глаз нервно подергивался. Виктор же еле удерживался, чтобы не засмеяться, глядя на это лицо. — Прочь! Пошел прочь! — во все горло прокричал Плисецкий и бросился на Виктора, но тот, стоячи на пороге, успел выбежать из ванной и закрыть дверь прямо перед носом бегущего подростка. Еще немного и Юрий мог неслабо удариться лбом. И действительно, бритва нужна была Юрию не для благих целей. У него не было необходимости бриться, но острое лезвие должно было послужить для него как один из самых популярных способов самоубийства. Для этого Юрий специально включил горячую воду. Настолько горячую, что из ванной выходили столбы мутного пара. Горячая вода способствует расширению сосудов, поэтому был шанс того, что Юрий потерял бы больше крови. Следовательно, смерть наступила бы быстрее. Подросток смирился, что вскрыться ему не удастся. Да и вообще он решил, что это к лучшему. Многие заканчивают жизнь именно так. Так неинтересно. И если такие мысли вгоняли Виктора в ужас, то для Юрия тема самоубийства уже ничем не отличалась от темы каких-либо планов на будущее. Не было показушных интересов для понтов или привлечения внимания, что удивительно и на самом деле не характерно для Юрия. Все последнее время юноша старался потратить на попытки умереть, что было довольно сложно с таким телохранителем. «Черт, даже на расстоянии родители мешают мне делать то, что я хочу», — подумал подросток, смотря на заполненную горячей водой ванну, — «Наняли мне этого придурка, теперь даже спокойно умереть нельзя». Юрий решил не раздеваться, а просто залезть в ванну с одеждой. Даже сам Юрий не смог объяснить, почему он решил так сделать. Ну захотелось и все тут. Одет подросток был в серую домашнюю футболку и свободные семейные трусы. В основном юнец прохаживал дома укутавшись в плед, поэтому его не волновало то, как он одет. Вода была очень горячей, практически обжигающей. Но удобно усевшись в ванне, Юрий постепенно начинал привыкать и наслаждаться теплом. Раньше ему было больно погружаться в горячую воду из-за ран, но врачи хорошенько его подлатали, так что кожа была практически идеального состояния. Окончательно привыкнув к воде, Плисецкий разлегся и слабо выдохнул, закрывая глаза и опрокидывая голову назад. Лицо распарилось и заблестело, кожа приобрела немного красноватый оттенок, а из воды по прежнему вылетал пар. Юрий был очень рад тому, что наконец остался один, остался в покое. Его всегда раздражала чрезмерная забота Виктора. Но с другой стороны он ее ценил так, как ничего никогда не ценил. Потому что Виктор — единственное, что у него осталось. Отчасти подросток чувствовал вину за то, что не дает Виктору передохнуть из-за вечной нужды в опеке. Вот и еще один повод умереть: наконец дать Виктору долгожданный отдых.       Спустя десять минут внезапно распахнулась дверь, а на пороге встал запыханный Виктор, прикрывающий рукой глаза, отворачиваясь в сторону. — Я не смотрю, не смотрю! — убеждая кричал он, не увидев, что Юрий лежит в одежде. — Какого хрена?! Сперва подросток испугался, но затем вспомнил, что сам виноват. Снова забыл закрыть дверь. — Прости, прости! Я забыл забрать фен. — Зачем тебе фен, придур… Сразу же Юрий понял, что мог бы сразу воспользоваться феном, подключив его к розетке и кинув в ванну. А что? Довольно быстрый способ откинуться. Он жалел лишь о том, что вспомнил о таком способе позже, чем вечно волнующийся Виктор. Фен находился в шкафчике. По запинке Юрия Виктор понял, что подросток понял его мотив и решит забрать фен первым. Расстояние от шкафчика, в котором лежал тот самый фен, было примерно одинаковым от Виктора и Юрия. Никифоров не видел Плисецкого за рукой, но вскоре он услышал плескание. Как он понял, Юрий вылезал из ванны, дабы забрать фен. «Нет уж, не позволю.», — произнес внутренний голос Виктора, после чего мужчина убрал руку и побежал к шкафчику, к которому уже лез мокрый Юрий. Каковым было спокойствие Виктора, когда он увидел, что Юрий в одежде. — Т-ты… Ты больной?! — Нет, это ты больной, — сказал Виктор подбегая к отчего-то смутившемуся подростку, — Кто же купается в одежде? Никифоров тихонько подтолкнул Плисецкого в сторону и достал из шкафчика фен. Юрий потянул руку, чтобы отобрать, но Виктор сразу же поднял фен высоко над головой. Даже для пятнадцатилетнего подростка Юрий был низковат, что всегда его злило. Но его рука тут же опустилась, когда он понял, что это не единственный и последний способ самоубийства. Все еще впереди. — А если бы я был голый?! — Пфф, не смеши, Юра. Чего я там не видел? Лицо Плисецкого стало ярко-красным то ли от злости, то ли от сильного смущения, а может все сразу вместе. Он сжал кулаки, а Виктор медленно отступил к стороне двери. Даже если бы дверь была заперта, мужчина мог бы с легкостью выбить ее ради фена. У него уже есть опыт с выбиванием дверей, особенно если учесть то, что двери в доме Юрия никакущие. — Извращенец, пошел к черту! Вон отсюда! — наконец вырвалось у подростка. Его зубы почти что скрипели от ярости, а руки тряслись так, словно он вот-вот взорвется. Одна рука указывала на дверь. Мышцы были напряжены настолько, что на руках были отчетливо видны выступающие вены. Между прочим, Виктор посчитал, что его рука выглядит очень мужественной. Но сказать не решился, дабы не получить этой самой рукой по лицу. — Ладно, только не кричи. Я принесу тебе чистую одежду. Виктор выбежал из ванной с феном, оставив разозленного Юрия. И ведь юнец мог бы спокойно расслабиться, даже не вспомнив про фен. Но нет же, убивающая забота превыше всего для Виктора. И все же, Виктора легко можно было понять. Он просто всеми силами хотел оградить Юрия от опасных вещей, зная, чего он добивается. Одно Юрия все-таки радовало — Виктор наконец начал воспринимать его в серьез, не считая все это шуткой. А считал ли он это шуткой вообще? ***** 20:00       Вечер подкрался незаметно. Причем как для Виктора, так и для Юрия. Оба русских сидели на диване и смотрели телевизор, когда за окном почти полностью стемнело. Дома было очень тепло и уютно, в то время как на улице за последние дни сильно похолодало. Виктору казалось, что он ни за что на свете не выйдет из этого комфортного гнездышка, которое принадлежало Юрию. Сам же Юрий не ощущал уют. Он вообще ничего не чувствовал. Ему было абсолютно плевать на фоновые вещи. Одет был Юрий в зеленый свитер, который выглядел очень гармонично, сочетаясь с цветом глаз, а также коричневые штаны и теплые носки. Сейчас подросток выглядил не вызывающе, каковым кажется обычно. Сейчас он был таким настоящим и домашним, вливаясь в обстановку… — Ю-у-у-ура~ — растягивая позвал Виктор, подтягиваясь на диване как ленивый кот, — А ты ведь так ничего и не поел. — Я не хочу. Вообще-то, Плисецкий сам и не заметил, что его желудок уже адаптировался к постоянному голоданию. Его живот ни разу не заурчал за последнее время. Любая пища, которая попадала внутрь, сразу же просилась выйти со рвотными позывами. После подтягивания Виктор положил локоть на спинку дивана и оперся на свою ладонь, смотря на Юрия. Боковое зрение всегда подводило подростка, так что сосредоточившись на экране телевизора, он совсем не заметил Виктора, который тем временем прожигал в нем дыру. Взгляд мужчины был полон сосредоточенности и полного внимания. Он рассматривал Юрия, словно копаясь в нем. Если бы только юноша заметил этот взгляд, его бы пробрало до глубины души. — Юра, давай поговорим? — Нам не о чем говорить. Виктор хмуро опустил взгляд, поджимая губу. Ему действительно хотелось поговорить с протеже, узнать получше о его интересах и вкусах. Он наивно полагал, что Юрий расскажет ему о себе в такой момент. Вряд ли подросток вспомнит о каких-либо увлечениях тогда, когда его совсем ничего не интересует. Разве что планы об уходе из жизни. — Юра… Ты не считаешь, что обстановка сейчас…семейная, что ли. Ты мог бы мне открыться. — Я никогда не смогу понять, что такое семейная обстановка, Виктор. Моя семья меня ненавидит, — Юрий говорил совершенно спокойно, просматривая японские новости. — Но я же тебя не ненавижу. — Да кто ты мне вообще такой? Ты просто выполняешь свою работу, вот и всё. У тебя сейчас нет другой работы, а родители перечисляют тебе средства за присмотр. — Вот скажи мне, почему у нас никогда не выходит поговорить нормально?! Вечно мы натыкаемся на конфликт! — возмущался развернутый к собеседнику Никифоров, поджимая под себя одну ногу и разводя руками. Юрий полностью игнорировал возмущенный мотив. Ему было плевать на то, что чувствует Виктор. Однако негаданно на экране телевизора появился сам Юрий. Увидев себя, находящегося в больнице, Плисецкий быстро выключил телевизор. Он даже и не мог понять, когда журналисты успели его снять в таком виде. Было ужасно стыдно, хотя и под маской безразличия. — Ладно. Если ты так хочешь поговорить, давай поговорим, — наконец повернулся Юрий к Виктору. Мужчине такая интонация совсем не нравилась. — Скажи прямо, как ты ко мне относишься? — Я тебя терпеть не могу. Ты раздражаешь меня своим присутствием. Да и вообще, я хочу, чтобы ты ушел из моего дома. — Но тогда ты останешься совсем один… — Плевать. Иди к Кацудону, будешь жить у него. Либо лети в Россию. — Но я… — Мне плевать, чем ты будешь заниматься по жизни. Пусть родители думают, что ты все еще работаешь на меня. Пускай они перечисляют тебе деньги. Мне срать. — Юра… — Не говори ничего, Виктор. После последних слов Плисецкий встал с дивана и направился к пальто Виктора, которое висело недалеко от входной двери. В пальто было множество карманов, в одном из которых должен был находиться телефон. Когда Юрий подошел к верхней одежде, он начал рыскать по карманам в поисках мобильника старшего. — Что ты делаешь? — спросил Виктор, сидя на диване и вытягивая шею, смотря на действия младшего. — Ищу твой телефон. Хочу позвонить твоему писклявому таксисту, чтобы он приехал за то…       Непродолжительная пауза привела Виктора в замешательство. По этой причине он встал, чтобы подойти к Юрию. — …бой, — притихшим голосом продолжил подросток, смотря на вещь, которую он достал из внутреннего кармана. — Юра, что там? — Так значит это правда. — О чем ты? Виктор подходил ближе, но мгновенно Юрий развернулся и направил на старшего найденный пистолет. Ошарашенный этим Виктор поднял руки вверх и отошел немного назад. Руки Юрия предательски тряслись. На миг он подумал, что может выронить пистолет, ибо тот еще и был тяжелым. — Не делай глупостей. Брось пистолет. — Т-ты… Откуда он у тебя?.. — с подступающей паникой выпытывал Плисецкий. — Это не столь важно, просто положи его обратно или отдай мне. — Нет! Виктор замер в ступоре. Тем не менее он решил сменить тактику. — Как хочешь. Он все равно игрушечный, — после обдумывания спокойно отметил Виктор, опуская руки, — Я же говорил, что только припугнул тех хулиганов пистолетом, потому что он был игрушечным. — Ты лжешь! — Нет, не лгу. — Лжешь! Ты всегда лжешь! Все лгут! — Если не веришь, то убедись сам. Попробуй выстрелить. Виктор хорошо знал Юрия. Он мог сделать что угодно для мести или выражения ненависти, но выстрелить в человека из пистолета он не смог бы никогда. До недавнего времени Виктор и о себе так думал, но Юрий — это Юрий. К тому же Виктор был уверен, что Юрий банально не сможет зарядить пистолет. — Игрушечный, значит?.. И каковым же было удивление мужчины, когда Юрий все-таки смог это сделать. Он отодвинул назад затвор, который расположен в верхней части ствола, чтобы загрузить пулю в пороховую камеру. Характерный щелчок был сигналом того, что пистолет заряжен и готов к стрельбе. Виктор медленно поднял руки обратно вверх и раскрыл рот. — Я видел, как это делали в фильме. — Т-ты что, собираешься выстрелить в меня? — Придурок, сдался ты мне! Не в тебя. Еще острее реакция мужчины стала тогда, когда Юрий поднес пистолет к виску. — Знаешь, говорят, что выстрел в голову — самая быстрая смерть.