Черный пес: Возмездие

      Орига сглотнула тугой ком в горле. Уставшее тело, едва сохраняющее вертикальное положение после всех кругов ада и издевательств ее охраны, слегка покачивается в такт языкам пламени. — А ведь я почти и не надеялась услышать твой голос вновь… — Тело пронзает жар, а внутренности крутит от отчаяния. Призрак прошлого оказался живее всех живых, вернувшись с того света довершить начатое.       Роланд. Хранитель башни. Владелец секретов. Она помнила его еще совсем мальчишкой, во времена, когда праотцы нынешнего поколения людей даже не существовали.       Он совсем не изменился. Все то же тонкое, почти эльфийское в своей утонченной красоте лицо, обрамленное космами черных, словно вороново крыло волос, и беззлобная, подкупающая улыбка. Он казался даже красивым и наверняка смог бы покорить сердце эльфийки, не очень чтящей традиции.       Если не смотреть в его глаза. Холодные, злые, они словно принадлежали другому существу.       Его голос кажется тихим и спокойным, словно голос старого, мудрого учителя. И в его тягучих, плавных словно стекающий мед речах, хочется раствориться без остатка. — Откуда ты знаешь про Империум? — Пальцы Каина сжимают рукоятку меча так, словно, от этого зависит его жизнь. Взгляд мечется, разрываясь между Молохом, Оригой и Роландом.       Роланд сделал слабый жест рукой, с грустным выражением лица вглядываясь в напряженную позу Каина. На его лице была все та же сладкая улыбка. Он с какой-то нежностью посмотрел на Хлою и на секунду, на короткое мгновение, преобразился.       Он жадно облизнул губы. «Ты моя крошка и ты будешь наказана за свою храбрость. Приличным девочкам нельзя так себя вести. Они должны быть послушными и покладистыми».       Сказано это было без слов, одним мимолетным движением, но и его хватило, чтобы Хлоя в брезгливом отвращении поджала губы. — Ты обманул нас! Ты! Ты предал Оригу-сама! — Нервы Хлои начали потихоньку сдавать.       По сути, они стали сдавать еще пару дней назад, когда им ясно дали понять, что выйти из этой башни им не дадут, как и не даруют скорой и благородной смерти. И вот два дня холода, голода и страха наконец принесли свои плоды. Бойкая натура боевой девочки пылала от возмущения, но сквозь возмущение, боль и обиду изнасилования вдруг проносится неприятная мысль: «Что-то не так».       Она ожидала, что этот странный человек, кем бы он не был, будет плакать, умолять о снисхождении. Или же сотворит мерзкое колдовство. Но ничего этого не было. Взгляд, словно ища поддержки, метнулся на свою госпожу и замер, в изумлении. На лице Ориги застыло выражение глубокой тревоги.       Еще недавно Каин, кем бы он не был, казался ей бравым воякой, который куда лучше владеет мечом и своим странным жезлом (лазпистолет), нежели мозгом. Сейчас, когда ситуация вдруг неимоверно усложнилась и становилась с каждой минутой все запутаннее, видок у него стал куда сообразительней. И это было плохо. Она могла еще задурить мозги простому солдату ордена, влив него бочку сладкой лжи, или, как это часто бывало, соблазнить его своим девственным телом. Но она просто не знала, что можно было сказать тому, кто вообще мог мыслить другими категориями. — Каин, у вас нет причин мне верить, но в словах этого существа, — Она чуть не сказала «человека». — Нет и песчинки правды. Я не знаю, что такое Империум или ксенос, но…. — «Комиссар, Каин, если вы слышите, немедленно выйдите на связь»       Каин вдруг почувствовал как от неожиданности и страха его рука затряслась. В скрипе рации раздался голос, который он бы узнал и из тысяч других. Голос Эмберли Вейл. *** — Говорит комиссар Каин, прием! — Его собственный голос вдруг показался ему дрожащим от волнения. — Вы живы. Отлично. Комиссар, это Эмберли Вейл, доложите о том, где находитесь. — В какой-то… Башне.       На секунду рация умолкла, было слышно лишь приглушенную ругань на той стороне и чей-то взволнованный голос. — Комиссар, вы находитесь в месте проведения операции святого Ордо Еретикус, немедленно покиньте данную территорию. — К сожалению, сейчас это несколько затруднительно, — Каин вдруг почувствовал, как его ладони стали неприятно зудеть. Знать, что он не находится неведомо где, а совсем скоро тут будут верные Императору силы, неимоверно облегчило груз, висящий на его сердце. Но вместе с тем, в голове, словно трупные черви зашевелились неприятные мысли о том, как он сюда попал. И слова Молоха, о невозможности найти любой сигнал Империума. — Как вы нашли нас? — вопрос, который он вряд ли рискнул бы задать в другой ситуации.       Рация умолкла. И это ему не понравилось. Совсем. Ни капли. Потому что она замолчала так, словно пыталась придумать убедительную ложь. — Это не входит в вашу компетенцию, Каин, — Голос умолк, словно пытаясь подобрать нужные слова, — Послушай меня, Каин, я… Я. Вы знаете, что произошло во время последнего вашего задания? — Нет, — И это было правдой. — Послушай, Каин, — Ее голос вдруг стал гораздо нежнее, — Мы думали, что вы погибли… Император, как же я рада что это не так.       И хоть слова ее лились словно поток елея, разгоняя сомнения и уничтожая страх, комиссар вдруг почувствовал как мышцы рефлекторно напряглись. Слишком уж все хорошо складывалось. Не так, как он привык.       Страх стал почти ощутимым, холодным потом струясь по спине. Это было неправильно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, но игнорировать указания самой инквизиции он не мог.       И вместе он чувствовал что-то рядом. Стены, Роланд, пламя и кристалл… В этой комнате было неправильно все. Конечно, все это можно было списать на уставший организм и вымотанные нервы. — «Просто поддерживайте связь, мы скоро будем».       Орига нервно сглотнула. Время. Вот что ему было нужно. Теперь это было очевидно. ***       Орига не знала, кем был Роланд. Да и не хотела, по большому счету, знать. Лично для себя она давно окрестила его одним емким словом: «Демон». И теперь он был готов к последней игре.       Долгие, бессонные ночи она проводила, выискивая в полуистлевших манускриптах упомнания о башне. Выискивала крупицы бесценных знаний. И сейчас она хорошо его понимала.       Она была загнана в ловушку. Одна из немногих, которого башня была готова принять как истинную хозяйку.       Даже Волт играл в этом спектакле роль лишь чуть более самостоятельную, чем марионетка.       И сейчас, прямо на его глазах, в его руках начала появляться новая игрушка. Она это уже видела. Не раз и не два. Отчаяние, страх и яд в словах, танцующий на туго натянутых струнах человеческих переживаний. И этот несмолкающий шепот, словно возникающий отовсюду и сковывающий сердце ледяной перчаткой.       Она видела как за спиной Каина Роланд вновь начал с улыбкой проговаривать заранее припасенную ложь. — Каин, послушайте меня! — Орига чувствует, как почва стремительно уходит из-под ее ног. Последняя, отчаянная попытка образумить ее защитника.       Роланд лишь безмолвно улыбается, поднимая левую руку, на пальцах которой начинает потрескивать разряды электричества. — Я устал от этой глупой игры, моя королева, — Его взгляд плавно перетекает на мечущегося в смятении Каина. — А вам, комиссар, нужно быть более осмотрительным в выборе советчиков. Ведь, если вы еще не заметили, ваш более технологичный друг сейчас тоже искал эту передачу…. И ничего не нашел.       Быстрее, чем отточенные рефлексы Каина возопили об опасности, быстрее чем рука с верным лазпистолетом оказался направлен на еретика, мягкий, сиреневый туман сорвался с кончиков пальцев Роланда, словно живой двигаясь в сторону Каина.       Сумрак разорвали вспышки лазера. Красные, испепеляющие лучи оставляли дымящиеся отметины на полу, заставляя мрамор крошиться от нестерпимого жара. Но… Путь от Роланда до Каина туман проделал менее чем за две секунды. Слишком быстро даже для того, чтобы натренированные рефлексы комиссара смогли ответить должным образом.       Он словно живой нащупал кончик его ноги, устремившись вверх по одежде. Словно ручеек вливаясь в глаза, рот и ноздри, пока не исчез в нем без остатка. — Это заклинание мое любимое, Орига. Помнишь, что произошло с твоей матерью? О да, по глазам вижу, что помнишь.       Каин беззвучно упал на пол, выронив верное оружие из ослабевших рук.       Раздался скрежет металла. Прежде чем его меч коснулся пола, его рукоять уже сжала аугментированная рука скитария.       Он бежал, подобно адской гончей, и полы плаща, словно пропитанные кровью, казались багровыми в мертвом свете адского пламени. Его натиск был быстрым и неумолимым на ледяной буран. Зубья клинка, рыча словно живое существо, устремились к плоти мерзкого еретика. — Ах да, грубая сила, как тривиально. — Роланд демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью и в следующее мгновение, блеснув яростью в глубине глаз, огромная, сверкающая синевой молния скользнула с его руки, устремившись к скитарию. — Вот и все. Еще козыри у тебя остались, Орига? — он с сожалением поглядел на неподвижное тело скитария, — Хотя, можешь не говорить, я и так знаю, что нет. — Хлоя, отойди от него! — Орига что есть силы сжала девушку, потащив прочь от судорожно конвульсирующего тела Каина — Что, страшно, Орига? Ну хотя да, куда уж двум солдафонам… — Он с презрением посмотрел на дергающееся в судорогах тело комиссара. — Тягаться со мной. — Мерзкий демон! — Орига в ярости делает шаг навстречу, чувствуя приятное покалывание в ее руках от переполняющей их мощи. К ней возвращается сила.       Долгие дни в камере Волта, пытки, голод, страх и слабость остались в прошлом. В такой близости от кристалла телу не нужно использовать свои силы. Достаточно той энергии, что витает в воздухе. Она вновь Орига Дискордия. Последняя из рода. И сейчас, судьба снова подарила ей шанс вернуть утраченное могущество.       С пальцев срывается столь послушный и приятный для глаз огненный шар- символ вернувшихся сил, отправляя Роланда в полет до противоположной стены.       Он падает, распластавшись на каменном полу, словно тряпичная кукла. Встает, сплевывает скопившуюся во рту кровь. Трясущиеся, покрытые ожогами руки поправляют обуглившийся балахон. Волосы на лице сожжены, кожа облезла и покрыта струпьями черного цвета. Один глаз слипся и теперь Роланд взирает на мир словно циклоп. — Если ты думаешь, что меня так легко победить, то мне стоит попросить Волта дать мне часик с тобой в спальне. Там ты бы навсегда выучила свое место в этом мире! — Он смеется, не обращая внимания на треснувшие губы и едва стоя на ногах. — Жалкий безумец! — Орига в гневе сжимает свой кулак, с мрачным удовольствием видя, как руки и ноги Роланда изгибаются, сплющиваются и сминаются под самыми разными углами. Теперь он лежит, словно уродливая пародия на человека, мерзкий в своей тяге к жизни. — Я обещала, что ты дорого заплатишь за моих родителей, предатель. Так что можешь и не надеяться на быструю смерть.       Орига идет, даже не глядя в сторону бесформенной, стонущей от боли, уродливого подобия человеческих останков. Кристалл, о котором она столько читала, кристалл, которого она одновременно желала и ненавидела всеми фибрами своей души. Источник всей этой порчи, источник силы, путь к возрождению ее королевства, был прямо перед ней, столь манящий и отталкивающий одновременно.       Она подходит ближе, останавливаясь в полуметре от странного белого пламени. Тело пронзает волна боли, смешанная с чувством наслаждения. — Хлоя, проследи за тем, чтобы ничто не помешало ритуалу! — Орига встает, разводя в стороны руки. — А как же они, госпожа?! — Хлоя в отчаянии посмотрела на безвольные тела ее защитников. — Мы не можем их так бросить! — Мы ничем не можем им помочь. Во всяком случае сейчас, — Голос Ориги наполняется болью, — Поверь, сейчас главное, сделать все как можно быстрее и тогда все закончится. — Будет сделано! — Хлоя с замиранием сердца смотрит, как тело Ориги взимается над полом, пронзенное сотнями нитей, что тянутся к ней от кристалла. Она и раньше верила в силы госпожи, верила, что их мечты обязательно сбудутся. И теперь, видя, как долгие разговоры у ночных костров претворяются в жизнь… ***       Зал менялся. Каббалистические руны, до этого лишь изредка проступающие на кристалле, теперь вспыхивали одна за другой, сияя чистым, не омраченным светом. Они загорались, подобно звездам в ночном небе. Каждая — результат кропотливого труда древних мастеров, в каждой — сила, к которой некоторые люди идут всю свою жизнь.       Орига чувствовала все это. Чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Сила, пронзавшая ее насквозь, сила, к которой она так долго шла…       И тут, словно неприятный укус насекомого. Неожиданный, острый, сводящий мышцы. Боль, расцветающая на коже. Сначала почти не ощущаемая, словно легкое покалывание, она стремительно набирала обороты, грозя перерасти в болезненные спазмы. — Глупая девочка, неужели ты думала, будто победить так легко? — путы, соединяющие ее с кристаллом, стали слабеть. Они чахли, усыхали и один за другим отпадали от ее тела. Что-то или кто-то не хотел, чтобы замок сменил хозяина.       Роланд встал, опираясь на переломанную ногу. Но лицо, которое уже должно было быть искажено гримасой боли, удивительно спокойно. Он встает, по мере сил стараясь удержать равновесие на том недоразумении, в которое превратились его конечности.       Роланд сделал несколько неуверенных шагов, покачиваясь, будто перебрал амасека.       Кривая усмешка — последний подарок тем, кто пришел сюда за властью, но, как и многие до них, найдут лишь свою смерть. Рука, что все еще способна следовать командам своего хозяина, послушно ползет в полы балахона, вынимая оттуда длинный, украшенный затейливой гравировкой, кинжал. — Орига, ты ведь даже не понимаешь, с какими силами затеяла игру, - он с силой бьет себя в грудь, погружая кинжал по рукоятку, не обращая внимания на треск костей, ломающихся как спички под нечеловеческой силой хранителя.       Взгляд на секунду стекленеет, а уста искажаются в уродливой, нечеловеческой улыбке.       Зал завибрировал. Руны, до этого, проступающие лишь на кристалле, стали покрывать и плащ незнакомца. Страшные ожоги и раны, зарастали сами собой. — Кстати о твоих родителях, Орига… — Тело демонолога дрожит, но не не от боли, холода или страха. Оно трясется от зверского, удушающего смеха. — Ты же узнала заклинание, которым я наградил твоего друга? Узнала проклятие волка?       Тело Каина перестало дрожать и теперь плавно поднималось, сутуло встав на две ноги. Роланд захохотал с новой силой, вглядываясь в потрясенное лицо Хлои. — Ты помнишь, как твой род наложил это проклятье на лесной народ? О, их месть была сладка… Ты помнишь, что стало с твоей мамой, Орига? — Роланд облизнул тонкие губы, видя как из плотно сжатых глаз Ориги потекли два ручейка слёз. — Помнишь ее завывание, когда она лично возглавила атаку на остатки твоей армии в лесу? Из нее вышла хорошая сучка для Ур-Намы. — И, к слову, убитый этим странным созданием. — он с пренебрежением кивнул на скитария. — Достопочтенный Нарам-Суэн, мог называть себя твоим братом! — Ну, а теперь…       Роланд неспешно подошел к молчаливо сгорбившемуся Каину. — Фас, песик.       С пронзительным, оглушающим криком, существо, что еще совсем недавно с честью называло себя комиссаром Его гвардии бросилось вперед. Не обращая внимания на лазпистолет, лежавший неподалеку, словно дикий зверь, иногда сгибаясь так, что почти касался руками пола, он побежал напролом.       Крик первобытного ужаса вырвался из смуглой эльфийки. Ибо их спаситель смотрел на них не человеческим взглядом. Из-под хмурых, сдвинутый бровей, на неё взирали глаза волка. ***       Лесной народ… Сотни сердец, бьющихся в унисон. Тысячи судеб, исковерканные дьявольским колдовством.       Когда-то давным давно, когда фундамент первых королевств великой Империи людей не был даже заложен, когда мир, подчиняясь воле богов дышал своей, необузданной, первобытной жизнью, а люди жили в пещерах, не помышляя о господстве, миром Эостии правили эльфы.       Их бескрайняя Империя раскинулась на тысячи миль, охватывая собой всю известную им ойкумену. Их клинки, подобно небесному пламени втаптывали в грязь слабые, немощные царства огров, копыта их коней топтали сломанные шатры орочьих вождей, а демоны были надежно заперты под замок силами бдительных магов.       Эпоха благоденствия длилась веками. Тысячелетия сменялись одно за другим, а могучая Империя эльфов стояла, незыблемая, словно скалы под ударами бури. Она гордо шла по планете, не ведая поражений, пока уверившись в своей непобедимости полководцы не потеряли бдительность, предавшись празднеству и утехам.       И могучая военная машина остановилась. У них было много земель, богатство само текло им в руки и даже самый бедный эльф мог бы показаться сияющим богачом в наши дни.       Зов войны был забыт, жажда завоеваний угасла. Клинки их мечей тупились, боевыми топорами валили деревья, а ненужные доспехи продавали и на вырученные деньги покупались земли и сады.       Но, как это всегда бывает, судьба не любит тех, кто почует на лаврах. И однажды, хмурым зимним днем, во дворец «Первых Великих Правителей», вбежал запыхавшийся гонец, в трясущихся руках которого была зажата депеша с северных рубежей.       С бесплодных равнин, преодолев заваленные снегом шапки неприступных гор, пришли потомки первых людей, ведомые первым людским правителем: Саргоном.       Они шли, закутанные в шкуры диких зверей, вооруженные примитивным, но смертоносным оружием и подобно саранче они налетали богатые, на беззащитные и позабывшие воинские искусства земли эльфов.       Их жажда была ненасытна. Каждая захваченная женщина лишь больше разжигала их похоть, каждая сожженная деревня лишь сильнее разжигала в них жажду битвы. Они шли по залитым кровью улицам городов, сжигали в пламени бережно возделанные поля и без жалости бросали в костры все, что их примитивная логика не могла понять и признать ценным.       Первые армии, брошенные на их подавление, были смяты. Воины, больше привыкшие к поэзии и наукам, нежели к весу клинка в их руке, оказались в круговороте жестокой резни. Нападавшие на них варвары не признавали строй и воинской дисциплины, первобытной яростью с лихвой компенсируя и то, и другое. Они дрались как дикие звери, и умирали, не прося пощады, но и не даруя её.       Неудержимая орда словно кинжал вошла в Империю эльфов. Волна за волной, словно ядовитый прилив она низвергла на землю все, чем гордился это древний народ.       И вот, страшная развязка уже была близка. Последний великий город, укрывший за своими стенами всех тех немногих, кто спасся от голода и кремниевых копий армии Саргона, был осажден.       Скорбь овладела сердцами осажденных. Уже многие дни они жили впроголодь и отчаяние овладело их сердцами. Бывшие правители погибли: кто с честью в бою, кто трусливо пытаясь убежать с богатством. Армия была разбита и теперь клинки держали безусые юнцы и старики, твердо намеренные умереть, выполняя свой долг. И словно сама природа, скорбя о кончине их расы, печалилась, устлав небеса ковром из низких, серых и тяжелых туч.       Они стояли на пути ненасытный орды и теперь должны были пасть.       И вот уже боевых крики наступающих разрывали тишину словно раскаты грома, боевые удары их барабанов заглушали крики умирающих от жажды и голода младенцев, а жены и матери прощались с любимыми, надеясь на милость после смерти.       Нападавшие подступили к стенам города, едва обращая внимания на смерть, что отчаянные защитники обрушили на их головы. Тела дикарей сплошным ковром укрыли землю, так, что новые воины были вынуждены идти по телам своих умирающих собратьев. Но на стороне осажденных было лишь отчаяние и страх, а на стороне нападавших ярость за смерть погибших друзей, смелость и, самое главное, численное превосходство.       Не один день длился бой за стены. Но вот руки защитников стали дрожать от усталости, и последний лучик надежды погас. Нападавшие завладели стенами, сцепившись насмерть с горсткой воинов. Дубины и примитивные копья против эльфийской стали и воинского мастерства.       Кровь лилась словно полноводная река. И тысячи птиц, привлеченных запахом скорого пира, заполонили собой солнечный свет.       Закутанные в шкуры нападавшие, с заточенными зубами лавиной вторглись в город. И смерти вкусили и доживающие свои последние часы старики, и только начавшие жить дети.       В тот страшный час и женщины и дети брались за оружие, стремясь защищать свои семьи до последнего. Но силы были неравны. И все реже звучали боевые крики на охваченных огнем улицах, все тише звучали мольбы о милосердии. Сражения сменились резней выживших.       И в тот момент, последний архимаг некогда гордого народа Криас Дискордий обратился к древним знаниям. В обмен на силу он предложил душу темным богам.       И они ему ответили. Страшные конвульсии прошли по земле. Поглотив большую часть дикой армии. И стоило ужаснувшимся выжившим поднять склонённые от страха головы, как с небес ударил черный дождь.       В страхе выжившие бежали в леса и там, в свете полной луны, древние Боги выполнили последнюю часть сделки. Ибо когда наступил рассвет, среди них не осталось ни одного человека. Их шкуры, вросли в кожу, а разум утратил остатки человечности.       И когда вновь зашло Солнце, мрачный, обернувшийся огромным трехметровым волком Саргон сидел в окружении полулюдей. Все так же верных ему.       И теперь их верность была абсолютной, ибо разделив с ним проклятье каждый из них разделил с ним и частичку его души с желанием мести и славы.       Все это пронеслось в голове Каина, словно в замедленном Кино. Дни, растянутые в его агонизирующем разуме превращались в мгновения в реальном мире. И когда, пошатываясь, он встал на ноги, он знал свою цель.       Орига, последняя из рода Дискордиев, должна была заплатить за грехи своего отца. ***       Взгляд Ориги следил за тем, как непостоянные, светящиеся нестерпимо ярким, белым светом символы кристалла менялись на глазах. Словно живя своей жизнью, с каждой секундой они истончались, исчезали в толще белого сияния, чтобы проступить вновь, уже в другом месте.       Каждая комбинация уникальна. Каждый раз требует перестройки структуры магических сил, что удерживалась ее почти истощенным магическим запасом. Малейшая оплошность может обернуться катастрофой. Боль, покрывающая тело, постепенно превращалась из неприятной в болезненную.       Рык Каина на секунду выводит ее из состояния концентрации. И сразу же, путы, связывающие ее с кристаллом, начинают слабеть. Они исчезают, медленно, но неотвратимо. И с каждым их разрушением, маленький узел магической структуры Ориги, умирает вместе с ним. Умирает бесследно, сгорая в нестерпимо ужасном чувстве растущего бессилия. Ее силы уже никогда не будут прежними. Но даже так она все равно останется величайшим магом среди смертных, если сможет удержать необъятную силу кристалла. — Пожалуйста, еще десять минут и все кончится…., — Она беззвучно шепчет, умоляя Хлою продержаться еще немного, чувствуя как отчаяние нарастает в ней с каждой секундой. Мощь кристалла переполняет ее. Энергия: дикая, необузданная, первобытная, возникшая вместе с сотворением времени, дарует чувство могущества. Взмах руки следует за новым символом и Орига чувствует, как сама ткань мироздания начинает рушиться под ее чарами.       Кристалл контролируется уже почти на треть, когда звуки боя вновь отвлекают ее от выполнения ритуала. Полный ярости крик Хлои исчезает в торжествующем рычании монстра. — Молох! Где этот странный аугментированный юноша? — она вдруг понимает, что он исчез из поля зрения. В последний раз она видела его лежащим без движений на полу. Сердце бешено стучит. Она никогда не простит себе, если что-то случится с тем, кто спас Хлою из этого кошмара.       Но отвлекаться нельзя. Тело горит, словно по венам кто-то пустил расплавленный металл. На лице проступают капли пота. Руки мелко дрожат. Еще немного, совсем немного….       Мысли судорожно цепляются за знакомые образы, собирая решимость провести ритуал до конца. Часть сил уходит на создание магического барьера. Огромное расточительство, но она просто не может позволить себе ненужный риск.       Мир за пределами барьера тускнеет. Звуки приглушаются, словно она слышит их через толстую подушку. Они тускнеют, постепенно сливаясь в один монотонный шум. Сейчас существовала лишь она- и этот кристал. Энергия, прежде струящаяся быстрым потоком, вдруг стала замедляться, пока не стала медлительной, словно рыба, ненароком попавшая в густой кисель.       И в этом, неторопливом царствен чистой силы жидкие аплодисменты Роланда звучат подобно глухим ударам топора на эшафоте. — Ну и ну, признаться, на секунду мне даже стало страшно от того, что вы можете победить.       Орига вдруг почувствовала, как внутри все сжимается, а внутренности превращаются в лёд. *** — Аххаха! Ну и ну, Орига! — Роланд, заливаясь звонким смехом смотрел как Каин раз за разом пытался настичь гибкую и неуловимую, словно капля ртути, Хлою. — Знаешь, когда его превращение завершится, я пожалуй оставлю его и тебя. Король лесов и так потерял много сильных воинов от рук этого человека. И тебя. Так что придется вам постараться, восполняя его гвардию.       Он с усмешкой наблюдал как Хлоя в отчаянии, раз за разом уклоняясь от удара могучих рук комиссара, отступала в глубь зала. Ее клинки порхали в воздухе, но в основном пугали, не нанося урона. — Нет, пожалуйста, я не хочу причинять тебе боль! — Клинок Хлои рассекает воздух в миллиметре от лица Каина.       Но битва не равна. И вот, первый удар. Клинок устремляется в плечо, с целью обездвижить одержимого человека… И скользит по внутренней броне. Удар Каина выбивает стилет из ее рук. А следующий валит ее на пол. В нос Хлои ударяет запах пота и спекшейся крови. — Оу, да, а вот и наше небольшое зрелище. — Роланд кривит свои тонкие губы, и, набрав в легкие побольше воздуха. — Специально для тебя, Орига!       Монстр в теле Каина был относительно сыт, благо сам Комиссар в этот день хорошо пообедал и сейчас Волка в его душе ведет совершенно другой инстинкт. Ему хочется женской любви и прелестей юной эльфийки, а поесть эльфятины он сможет и потом. ***       Роланд с наслаждением смотрел, как напряглись скулы на лице Ориги. В сосредоточенном взгляде метнулся огонь бессильной ненависти. Поймана… В свою собственную ловушку.       Из его груди все еще торчит рукоять кинжала. Сатира над природой. Исцеление через дар жизни.       Но силы все еще неравны. Тело все еще ослаблено после трюка Ориги. Но, к счастью, сегодня Ориге суждено умереть не от их руки. В противоположном конце комнаты, мерцая синеватым светом своих визоров стоит человек, чье тело уже давно перешагнуло порог ограничений слабой органической плоти. Конечно, глядя на него сейчас трудно было увидеть в этом изуродованном аугментикой теле существо, выращенное и вскормленное с единственной целью — нести смерть тем, на кого укажет перст его хозяина.       Продукт цивилизации, что уверенно стоит на третьей ступени «шкалы Кардашёва».       Роланд ухмыльнулся. Ученый в прошлом, он ощущал почти раболепное чувство восхищения перед творцами, давшим жизнь этой твари.       Приглядись невооруженным глазом и не увидишь ничего. Но взгляни магическим зрением и начинка начинает потрясать воображение.       Мозг разбит, перепаян и собран заново. Часть коры неестественно увеличена. Зрительная кора разбухла чуть ли не вдвое. Вначале это все выглядит как болезнь, уродливый нарост, призванный истощить силы носителя. Но твари это не мешает. Гиппокамп, выведенный из строя его заклинанием, просто выключен за ненадобностью.       Гротескное пародие на человеческий интеллект, модуль с запасными алгоритмами как раз для такого случая, сейчас полностью взял под контроль этого юношу, непрерывно посылая ему лишь две команды, имеющие значение в их ситуации «Найти и убить».       Молить и просить о милосердии уже поздно. Он теперь просто не поймет значения слов, не испытывая ни милосердия, ни сомнения, ни даже чувства собственного самосохранения.       Изуверский Интеллект в биологической оболочке. Почти идеал культа Механикус.       Его атака молчалива. Разум, низведенный до состояния насекомого, но сохранивший всю силу человеческого интеллекта, неумолимо указывает ему приоритетную цель, назначенную Роландом. Псайкерша, что сейчас с ужасом и отчаянием смотрит на его приближение.       Когда до нее остается меньше десяти шагов, она наконец-то предпринимает первую, робкую попытку защитить себя. Порыв ветра треплет полы его балахона, но 150 килограммов веса даже и не думают останавливать свой путь. И вот, когда от смерти колдуньи его отделяют считанные секунды, она, в отчаянии, с глазами полными слез, сотворяет единственно верное заклинание. — «Прости меня пожалуйста, если сможешь».       С ее пальцев скользит маленький, окутанный розоватым свечением шар. Боги Мира, как бы ей хотелось, чтобы был другой вариант! Но выбора просто нет. Так будет лучше. Для всех. И для этого юноши в том числе.       Все действие занимает не более полсекунды. Визоры скитария замечают нечестивое варп-колдовство, но уже слишком поздно, чтобы увернуться. Молох прекращает свою атаку перед самым броском на псайкера. Словно глупое насекомое, потерявшее свою цель из виду. Он неуверенно пошатывается, как солдат СПО, перебравший амасека.       Но и сама Орига сейчас выглядит не лучшим образом. Только что она насильно, сквозь жуткую боль, разорвала огромное количество нитей, связывающую ее магическую силу с кристаллом.       Барьер, защищавший ее, мерцает и пропадает подобно мыльному пузырю. А вместе с ним пропадает и ее надежда на счастливое будущее. Она все еще связана с кристаллом. Сила, которой она обладает, кажется невероятной для простого человека, но выглядит лишь блеклой тенью недавнего могущества. Но есть и плюс.       С отчаянием, сквозь боль, что выходит в полном горечи крике, раз за разом посылает фаерболы пытаясь уничтожить демонов, чтобы хоть как-то искупить вину за свой провал.       Одна часть ее личности умоляет помочь Хлое, вторая — отчаянно хватается за стремительно ускользающую силу. Но выбор делают за нее. Вспышка зеленого цвета и Орига чувствует, как сгорающие энергоузлы ее тела навсегда разрушаются под действием нечестивой магии. — Славно, очень славно… — Голос Роланда теряет остатки человечности. Он в приступе хохота открывает рот и только сейчас Орига видит ужасный глаз, что прорастает на его языке.       В руках предателя сам по себе возникает материализуется полупрозрачный, словно сотканный из тумана кинжал. — Жаль резать такие формы, но я потратил слишком много сил на тебя и твоих…., — Он прерывает свою тираду, напряженно всматриваясь в сумрак у стен. Магическое зрение отчаянно шарит в поисках полуживого скитария. Но вместо, приятных глазу, ощущаемых всеми чувствами, нитей судьбы и мыслей человека он видит лишь пустоту.       Мысли вдруг начинают нестись со скоростью света. До этого он всегда знал свой следующий шаг. Наперед видел поведение противника и теперь, в наступившей тишине, изнывающая сенсорика стонет от внезапного голода. Сейчас он чувствует себя как человек в бесшумной и темной комнате. — Мда, всё не так как изначально планировалось, что ж придется сменить план, — он медленно вертит головой по сторонам, забыв про несостоявшуюся королеву темных эльфов. — Эй, песик, потом порезвишься, мне нужна твоя…       Взгляд мечется по сторонам и замирает, стоит ему увидеть багрово-красный плащ не далее чем в двух метрах от себя.       Мерцающие синевой глаза маски, большие и круглые, словно принадлежат насекомому. Тощее тело под броней. Конечности немного удлинены. Роланд сглатывает появившийся ком в горле. Этого стоило ожидать. Он бы похлопал даже, не будь сейчас полностью обессилен. — «Не навредить ему и помочь себе. Браво, Орига! Заклинание контроля. Выше всяких похвал.»       Пальцы начинает покалывать от энергии, что протекает по ним.       Уничтожать такой образец настоящие насилие над наукой, но упускать его живым — это уничтожение всех тщательно заготовленных планов. Одна рука взимается вверх, начиная вытягивать силы из кристалла. Во второй появляется переливающийся всеми цветами радуги золотистый шар чистой энергии. Страха нет. Он существует, но не за себя, а за успех миссии. Роланд медленно отступает назад, магическим зрением вновь ощупывая его фигуру.       Миндалевидное тело в мозгу вновь функционирует. Отлично, значит контроль Ориги все же не совершенен. Тогда что это? Заклинание влюбленности? Серьезно?!       Взгляд замечает лазпистолет в его руке, — Успел отобрать у Каина? Похвально, но боюсь сила не на твоей стороне, раб Трупа на тро… Его слова остаются невысказанными, утонув в треске выстрелов.       Пассивная способность активирована: «Выстрелы, наносимые рядовым НПС в состоянии гнева, будут незаживаемыми»       Когда первые лучи смертоносных зарядов лазпистолета пронзают его тело, мозг начинает биться в агонии, уже осознавая ужасную правду. Это конец. Три выстрела и все — в незащищенный череп. Не страшные сами по себе, но Роланд в отчаянии пытается заслониться от смерти руками. Каждый выстрел — маленькая смерть. Без права на исцеление. Его мозг похож на хорошо сваренную кашу. Все еще живой мозг, не понимающий что происходит, разом потерявший больше 80% нейронных связей. Величайший интеллект планеты низвергнут до уровня инфузории.       Последние три выстрела довершают расправу. И вместе с ними слышится треск. Агонизирующее тело, в пароксизме боли, подарило слуге Омниссии невольный подарок — огромную трещину на кристалле, сломав его словно неразумный ребенок, играющий с дорогими куклами. Из уголка рта течет струйка крови. Она шипит, падая на каменный пол и испаряется в сиреневом тумане. Тело пронзают светящиеся изнутри линии. Его кожа темнеет, высыхая словно глина в глине.       Датчики Молоха фиксируют каждый момент. Он прекращает запись, переключаясь на Оригу лишь в тот момент, когда тело колдуна распадается в прах под собственным весом. Побочный квест: уничтожить Кристалл Власти. — квест выполнен. Побочный квест: Друг или враг? -Квест выполнен. Награда- союзник.       Она стоит на коленях, судорожно сжимая посох и полными слез глазами наблюдая за тем, как артефакт еретиков начинает неравномерно светиться, рассыпаясь на тысячи осколков. Некогда упорядоченные символы на нем теперь движутся в полном беспорядке. — Хлоя, прости меня. Я… Я всех подвела, — Она вскидывает руку, и тут же отдергивает ее, словно коснувшись чего-то очень горячего.       В глазах удивление и страх, губы мелко дрожат. Она закрывает лицо ладонями, силясь подавить нарастающую волну горя. Плечи начинают судорожно дергаться. Рыдания горячими слезами рвутся наружу.       Она поставила на кон все. И проиграла. Кристалл уничтожен. Теперь сила башни запечатана внутри и принадлежит только ей (башне). И сила Ориги поломана вместе с ним. Пальцы стараются сплести простейшее заклинание — Искусственный свет.       Выходит паршиво. Раньше она могла вызвать его чуть ли не щелчком пальцев, теперь — тратит почти все свои силы и получает на выходе невнятного «светлячка». Слабее, чем пламя свечи. Он парит возле своей создательницы несколько секунд, после чего безмолвно исчезает. — Хлоя, пожалуйста… — Она вновь готова захлебнуться в рыданиях, но останавливается, чувствуя на шее холодные зубья меча Каина. — Орига Дискордия, ты обвиняешься в использовании еретических артефактов и в контроле сознания. Рекомендую тебе и твоей девочке не делать резких движений и проявить чуточку благоразумия. Клянусь Святой Террой, только то, что ты помогла нам в бою с этим порождением Темных Богов спасает тебе сейчас жизнь.       Сзади слышится крик Хлои. Ее руки связаны, а сама она покоится на плече механического слуги. — Нам нужно уходить, комиссар. Чем бы ни была эта штука, у меня нет желания узнать что будет с башней теперь.       Дверь в зал открывается еще раз, навеки скрывая в себе следы битвы, изменившей историю целого мира. *** Главный квест выполнен: «Вера — мой щит! Ярость — мой меч!» Главная цель: Покинуть крепость. Награда: уникальное средство передвижения (качество зависит от самого сильного убитого за время квеста врага) Самый сильный враг — «Хранитель кристалла». Награда: Химера. Побочная цель: уничтожить кристалл власти. Награда: амуниция (количество и качество зависит от количества убитых врагов) Квест выполнен. ***       По пути из зала с Кристаллом им попадались стражники из армии Волта, но они ничего не смогли противопоставить, одного из них им даже удалось обезвредить, затем после пары минут допроса он рассказал им как добраться до конюшни и умолял пощадить его, но такое ничтожество как он не заслуживал пощады и Каин прикончил его выстрелом в глаз.       По дороге к конюшне пленницы практически не издали ни единого слова. — Дураки!       Это было единственное слово, которое Молох услышал от Хлои с момента побега из зала.       Конюшня встретила их грудой мертвых тел и запахом паленой плоти. Люди Волта, что в страхе бежали седлать коней нашли здесь только свою смерть, столкнувшись со зверем куда более страшным, нежели все существа, о которых они знали. Посреди побоища, омытая кровью еретиков, стояла «Химера». — О могучий Омниссия, благодарю тебя за твой щедрый дар! — Молох в почтении склонился перед священным транспортом Имперской гвардии.       Каин был рад не меньше воина Бога-Машины. Наконец-то они смогут покинуть это проклятое место. Девушки с любопытством смотрели на транспорт людей. Но тут их прервал громкий окрик со спины. — Мерзкие еретики! Еще одно движение и вы присоединитесь к своим друзьям! — Каин поднял руки и поспешил обернуться. И замер от удивления. Ошеломленный тем, кто взял их на прицел. — Комиссар Каин? Молох-84? — с удивлением произнес сержант Саламандр. — Нам поступило сообщение о вашей пропаже, от вашего помощника. Это и вправду вы? — Да, ибо только один человек в Галактике носит это имя. — спокойным тоном ответил комиссар. — В таком случае, докажите! Докажите, что вы не марионетка Губительных Сил! — ответил сержант держа его и Молоха на прицеле своего болт-пистолета. — Что же раз нет другого выбора, то… — Комиссар обдумывал, как ему доказать, что он тот кем является и тут его осенило. Император — наш свет путеводный. Надежды человеческой луч средь Галактики тьмы. Хоть служим Ему, Он наш величайший слуга. И склоняясь пред ним … — Достаточно. — произнес сержант, опуская свой болт-пистолет. — Навряд ли демон смог бы воздать молитву Императору без вреда для себя. А теперь потрудитесь объяснить, что здесь происходит. Я попал в это проклятое место час назад и с тех пор только и делал что убивал еретиков. — Всему свое время сержант. Сейчас наша цель убраться из этого проклятого места, и к нашему сожалению у врага преимущество в числе и силе. — поспешил направить общий поток мыслей в нужное русло. — Понял! Мой вокс находит лишь пустоту на всех частотах, а раз от командования нет сигнала, то может у вас есть идеи, как действовать дальше? — поинтересовался сержант. — А кто эти две странные девушки? — сержант указал на двух абхуманш позади Каина и Молоха. — Ценные пленницы. — Каин многозначительно посмотрел на абхуманш, а затем обратился к сержанту. — Конечно вы не обязаны подчиняться мне, но пока мы будем в пути, вы не постережете наших пленниц? — Без проблем, но если они вздумают устроить, пусть пеняют на себя. — угрожающим тоном ответил сержант. — Отлично! Молох, на вас управление Химерой, постарайтесь убраться как можно дальше от этого проклятого места. — Принято! — произнес скитарий своим механическим голосом. — А теперь по местам! — в спешке выпалил комиссар.       Спустя пару минут Молох уже гнал машину на холостых оборотах, сержант с Хлоей и Оригой заняли места в отсеке для пехоты, а Каин занял место стрелка у главного орудия. Наведя башню на ворота, орудие пальнуло пару раз, разнесся ворота в щепки и тут же Молох направил машину прямо в открывшийся выход.       Прошло уже полчаса, как они покинули вражеский замок и тишина начала напрягать. Каин решил поинтересоваться у сержант, как обстоят дела с пленницами. — Сержант, как там наши пленницы, не сильно вас напрягают? — спросил Каин с сомнением, посмотрев в темный отсек, включив тусклое аварийное освещение. — Ни капли. Обе спят. — ответил сержант на вопрос комиссара.       Обе девушки тихо сопели в две дырочки, свернувшись калачиком под толстой комиссарской шинелью и прижимаясь друг к другу в поисках тепла. Сейчас их пленницы спали невинным сном. — Комиссар? — отвлек Каина от осмотра пленниц скитарий. -Как вы намерены с ними поступить после того, что они сделали?       И тут неожиданно появилась вновь надпись. *** Обучение пройдено! Начат новый главный квест: Путь праведника. — Установить контакт с Орденом Отваги. Начат побочный квест: Имперское правосудие -Казнить Оригу за варп-колдовство. (Внимание, Хлоя покинет вашу группу) Награда: Сопротивление к магии контроля разума. -Сохранить жизнь Ориге Награда: Орига и Хлоя останутся в вашей группе.