***
Внутреннее убранство поражало как своим великолепием так и безвкусностью. Зал был разделен на две половины. Первая половина представляла из себя типичную картину для любого подобного заведения. Длинные столы, заваленные едой и дешевой выпивкой, за которыми пировали когда-то отпетые негодяи, а теперь - гордые солдаты непобедимого войска Волта. Каин сделал лишь один шаг в их сторону, сразу же остановившись. Сквозняк через проем в стене донес до него тошнотворный запах их немытых тел, смешанный с перегаром от неимоверного количества выпивки. Они сидели с видом, будто смогли поймать птицу удачи за хвост. Темноволосые, загорелые, кареглазые. Их выжженные солнцем тела скрывались за одеяниями, от которых портной заплакал бы горькими слезами. Роскошные ткани были сшиты на манер безвкусных накидок южан. Нежный шелк лоснился от пропитывающего его пота и жира немытых рук, периодически используемый как полотенце. На ярко алых поясах, поистрепавшихся от грубого обращения, блестела сталь ножей. Оружие здесь могло пойти в ход каждую минуту. И между ними, подобно теням в сумрачном лесу, ходила обслуга. Девушки, чей вид мог внушить сострадание каждому, кто не был членом той неугомонной орды, захватившей городок. Их прекрасные, изящные тела мелькали словно тени среди их трясущихся от смеха тел. Грубо сшитые одежда из мешковины не оставляли простора воображению, но приставания были здесь не столь частым явлением. Большинство уже пресытилось подобным и хотела теперь только набить свои желудки сытным ужином и добрым вином. Лишь иногда чьи-то цепкие руки хватали их за туники, притягивая к себе и тогда полупьяный наемник жестом давал понять хозяину трактира, что эта девушка будет занята ближайшие полчаса. Удивления это ни у кого не вызывало, даже у самой девушки, что покорно шла за своим новым хозяином в опочивальню на втором этаже. Вторая половина была чуть спокойней. Там, за тонкой полупрозрачной тканью пурпурного цвета словно театр теней мелькали очертания людей, которые смогли подняться над той толпой варваров. Сейчас они пировали, не заботясь о завтрашнем дне. Новая элита государства Волта. Впрочем, утехам предавались и там. Это стало понятно когда шторы на той половине раздвинулись и оттуда вывалился огромный мужчина, напоминающий своими очертаниями бурдюк с жиром. Белая тога лежала на нем словно балахон, жирные губы расплылись в пьяной усмешке. Его приземистое тело, покрытое бородавками, было похоже на тело раздувшейся и разжиревшей жабы, что теперь не могла прыгать и теперь с видимым трудом переставляла свои короткие ноги. Толстые пальцы, не знавшие и минуты тяжелого труда, подобно сарделькам, почесали складки жира, размазывая скопившийся там пот. Он с видимым трудом прошел через почтительно расступающуюся перед ним толпу, ведя за кожаный поводок пять голых эльфиек и одну странную девушку с животными ушками и длинным, покрытым мехом, хвостом. Плюхнулся в возвышающееся на постаменте подобие трона из слоновой кости. И сразу же громко задышал, воюя с одышкой. Пальцы задергались подобно червякам, жестом отдавая приказания своим рабыням. Одна из них почтительно наклонилась, стягивая с его ног сандали и сразу разминая ступни. Вторая же, повинуясь немому указанию, присела на колени, обхватив его необъятное тело своими тонкими ручонками. После чего начав что-то томно шептать ему на ухо, от чего лицо рабовладельца расплыться в похотливой улыбке. - Веселитесь мои друзья и пусть никто не скажет, что Буффо скуп на угощения! - его голос оказался неприятно тонким, словно у женщины, вызвав даже на лице Каиафаса гримасу отвращения.***
- Это место полно ереси! - голос Дэкарея наполнился угрозой столь явной, что даже для Каина стало ясно, что еще немного и кровопролития не избежать. Скаут, всю жизнь проживший в строгих обрядах Ордена Саламандр с трудом мирился с той мыслью, что существование подобных мест не только возможно, но и он сам сейчас находится в одном из них. И ничего не делает! - Мы ничего не можем сделать для этих девушек, - Орига тоже почувствовала как ее спутник внутренне напрягся, готовый нести смерть во имя своих идеалов. -Во всяком случае, не сейчас. Сейчас мы должны пополнить припасы и дождаться следующего дня. - Мне неприятно соглашаться с ней, но сейчас она права, - Каин с презрением оглядел это стадо свиней, чьи души уже были потеряны для света Императора. Он решительным шагом направился к барной стойке, за прилавком которого стояла странная абхуманша с заостренными ушами и пепельно-серым цветом кожи. Одетая ничуть не скромнее своих коллег она с улыбкой поклонилась гостям, обнажив тело, испещренное черными татуировками: “Добро пожаловать. Чем наш скромный приют может помочь уставшим путникам?”. -Комната для отдыха,- Дэкарей начинал терять терпение, борясь с нарастающим чувством гнева. -К сожалению все большие комнаты уже закончились, могу предложить вам три…, - прежде чем она заканчивает свои слова на прилавок падает несколько золотых монет, что своим звоном сразу привлекают внимание выпивох. Роскошь и расточительство здесь не редкость, но золото в большой цене. Видеть, как кто-то так спокойно отдает за ночлег стоимость хорошего клинка здесь в новинку. Зал, как по команде, постепенно стихает, привлеченный видом незнакомцев. -Кто вы такие?, - Буффо переводит взгляд своих поросячьих глаз с наложницы, кормившей его виноградом, на новую компанию мутных людей. Маленький, но хитрый и злобный ум уже готов дать команду страже из минотавров, чтобы те вышвырнули незнакомцев из его гнездышка, но стоит ему заметить блеск золота, как его настроение сразу меняется. -Ах, простите Буффо! Буффо принял вас за бродяг!, - Он жеманно возносит свои руки в театральном жесте искупления, после чего обращается к одной из своих рабынь, - Дорогуша, пусть этой ночью к ним в опочивальни принесут еды за счет заведения! Буффо не простит себе свою грубость, пока не искупит ее! Он улыбается, демонстрируя ряд пожелтевших и кривых зубов, после чего откидывается на спинку недо-трона. На секунду кажется, будто добрые 200 килограммов веса сломают мебель, но толстяк даже не волнуется о подобных мелочах. -Дорогуша, папочка хочет ласки…, - Каин отворачивается от отвращения, когда видит как рабыня с кошачьими ушками начинает покрывать тело Буффо поцелуями, постепенно спускаясь все ниже. -Спасибо вам за гостеприимство, но мы не нуждаемся в еде, - голос Дэкарея подобен грохотанию камней в горном перевале. -Нет, нет! Я настаиваю!, - Толстяк взмахивает руками, словно пытается отмахнуться от столь грубых слов. -Мой друг хотел сказать, что мы в состоянии сами заплатить за еду, - Каин вдруг понял, как шатко стало их положение в этом доме. Подобное благодушие почти всегда граничило с неуравновешенной злостью. А лицо хозяина и вид его друзей говорили о том, что высказанное им гостепреимство имеет очень маленькие границы. На секунду лицо жирдяя исказило непонимание, сменившееся ужасом: “О простите бедного Буффо! Столько дней жизни среди бедных (деньгами) людей! Простите если оскорбил вас! Примите же бесплатный ужин как знак нашей дружбы и позвольте пригласить вас на дружеский вечер игры в карты!. -Каин, вам лучше согласиться. Этот Буффо один из богатейших людей Анемуриума, - Орига с тревогой посмотрела в сторону толстяка, что сейчас стонал под ласками своих рабынь, - Если хоть часть историй о нем правда, то мы можем забыть о том, чтобы найти здесь не отравленную пищу. Каин еще раз присмотрелся к полупьяному владельцу заведения. Он сейчас лежал, довольно жмуря глаза от удовольствия, наслаждаясь ласками уже трех рабынь. Пальцы-сардельки нежно поглаживали одну из девушек, словно награждая за усердие. Император, а он ведь действительно может усложнить нам жизнь. Ладони вдруг неприятно зазудели вновь. Не хватало еще проблем в первом же месте, где есть теплая постель и нормальная еда. -Хорошо, я спущусь сразу после ужина. -Что?! А хорошо, буду вас ждать, - Толстяк на секунду открыл глаза, выискивая взглядом странного наемника, после чего довольно улыбнулся, обращаясь уже к своим рабыням, - А теперь покажи мне на что способен твой язычок…***
В опочивальне на втором этаже висел стойкий аромат пота. Им тут кажется, пропитались даже стены. Пустынный ветер все еще дышал холодом в раскрытое окно с остатками разбитого стекла, но горячая жаровня все еще побеждала в этой неравной битве холода и тепла. Орига осторожно уселась на мягкую кровать, с грустью наблюдая как Дэкарей, словно запертый тигр, ходил из угла в угол. - Император, все это место просто пропитано ересью, - Каждый его шаг был подобен поступи тяжелого огра, заставляя огарок свечи на столе подпрыгивать словно от землетрясения. - Клянусь Террой, каждый из этих безбожников закончит свою жизнь в муках, пожираемый во всеочищающем пламени. Он был жив, рядом с ним была цель поисков святой инквизиции, но сознание все равно терзало себя на части от переполняющей его злобы. Сердце в груди словно объято пламенем. Зубы скрипнули в бессильной злобе. Сколько мук выпало на долю несчастных людей и абхуманов этой планеты, а все, что он делает, это прячется под личиной путешественника! Его все еще терзали воспоминания увиденного внизу. Как огромный, уродливый мутант с конской головой (Даже не спрашивайте, откуда он знает животных, вымерших на Терре давным давно. Мы сами не знаем) тянул за собой упирающуюся девушку. Император! Из комнаты, где они нашли уединение, все еще раздавались ее полные боли крики, пока это порождение темных богов утоляло свою скотскую похоть. Праведный гнев сжигал Дэкарея заживо. Он в гневе оглядывает комнату и видит как Орига сжалась, словно пытаясь стать незаметной для его гнева. Без своей магии, не зная даже как правильно сжать кулак она лишь сжимается в комочек, пряча взгляд от злого великана, что подобно огру из башни нависает над ней. В дверь негромко постучали. -Наверно это от Буффо. Он обещал принести нам еды. -Отрава? -Нет, не думаю. В их среде считается зазорным убивать кого-то с помощью отравы. Конечно, если он только не перешел тебе дорогу.***
Когда дверь открывается, Дэкарей видит на пороге прелестную девушку. На изнеможенном, бледном от недоедания и тяжелого труда лице россыпь веснушек. Огненно-рыжие волосы аккуратно убраны в хвостик. Она стоит в проеме, с испугом смотря на Дэкарея, держа в руках поднос явно слишком тяжелый для этой крохи. -Все в порядке, милая. Проходи. - Голос Ориги выводит ее из оцепенения. Она неуверенно шагает в сумрак комнаты, испуганно озираясь по сторонам. -Наш хозяин велел передать вам эти скромные дары в знак своего раскаяния. - Она подходит к столу, ставя на него поднос. Огромное блюдо с хорошо прожаренными кусками мяса, хрустящий свежевыпеченный хлеб, сладкие финики и кувшин хорошего вина. Дэкарей был не прочь перекусить, не смотря на то, что как и многие Астартес мог продолжительное время обходится без еды. Осталось лишь попробовать еду дабы определить, есть ли в ней опасные для организмы яды и предостеречь его спутников от ее потребления. -Вот, съешь это сейчас, а это спрячь “на потом”. Будут спрашивать- это наша прихоть, - Дэкарей оборачивается на голос и видит как Орига, скрытая плащом, вкладывает в дрожащие руки рабыни несколько кусков мяса и хрустящий хлебец. -Что ты делаешь?!, - Взгляд скаута наполняется гневом. Добрых полчаса эта абхуманша говорила ему о том, как важно не выдавать себя нетипичным поведением и вот теперь сама нарушает свои правила. Он пробыл в этом городе меньше дня, но уже успел понять что подобная доброта влечет за собой подозрения, от которых будет трудно избавиться. Услышав могучий голос, бедная рабыня затряслась от страха, беспомощно смотря на громадную фигуру, - Господин, я хотела отказаться, но ваша рабыня… Пожалуйста, господин., - Ее голос становится сбивчивым,- Если об этом узнает Буффо, то он строго накажет меня. -Не бойся, никто об этом не узнает, - Голос Ориги приобретает напряженные нотки, глаза с тревогой смотрят на скаута Саламандр - Господин Дэкарей, эта рабыня беременна и находится в крайнем истощении. Если она не получит хорошего питания, то есть риск выкидыша. Пожалуйста, разрешите ей взять часть наших запасов. В воздухе повисает напряжение. Слабый огарок свечи вспыхнул огоньком в последней попытке продлить свое существование и погас. Угли в жаровне лишь медленно тлели, мерцая подобно рубинам в свете огненных ручьев Ноктюрна. И, в монохромном свете луны, фигуры двух женщин кажутся призрачными тенями давно умерших людей. Они стоят, будто загнанные звери. Но лишь в сердце Ориги живет храбрость, чтобы без страха взглянуть в глаза Дэкарея. Ее зрачки чуть видимо подергиваются, ловя каждый оттенок эмоции на лице ее спасителя. И вот Орига, не дождавшись ответа и не обращая внимания на протестующие, испуганные крики рабыни, задирает подол ее робы, обнажая округлившийся живот, - Можете убедиться в этом сами. -Как тебя зовут, дитя?, - голос Дэкарея становится более спокойным. Он примирительно вскидывает руку, стараясь успокоить насмерть перепуганную девушку. -Орфея..., - Рабыня пятится к стене, пытаясь руками прикрыть округлившийся живот. Ее взгляд вдруг пронзил страх, - Пожалуйста, господин, проявите милосердие, не говорите об этом Буффо, иначе он… Она всхлипывает. Добрый господин, на прошлой неделе я впервые почувствовала как он толкается! Пожалуйста, не забирайте его у меня. -О чем говорит эта девушка? -Кому нужно вечно орущее недоразумение, которое еще лет семь будет лишней обузой и лишним ртом?, - Орига печально вздыхает, - В городе полно мастеров, что весьма искусны в решении этой проблемы еще до того, как она появится на свет. При этих словах Орфея сжимается, словно в ожидании удара, а в уголках глаз появляются дорожки слез. -Ну, ну, не нужно плакать, - Орига бережно ее обнимает, усаживая на кровать, - Можешь сейчас кушать столько, сколько захочешь, - Она смотрит на Дэкарея, с облегчением видя его согласный кивок, - А потом ложись спать. Если вдруг Буффо спросит о том, где ты была, то скажи, что таково было наше желание.***
Орига сидела, с любовью смотря на рыжеволосую Орфею. Она спала, трогательно свернувшись калачиком. Девушка долго привыкала к мягкому ложу, все еще не веря, что ей разрешили спать на кровати для гостей, но вот с подушкой она так и не подружилась и теперь сопела, положив голову на сжатые кулачки. -Я знаю что ты хочешь сделать, - Орига с печалью в голосе посмотрела на своего защитника, - Но если Буффо умрет, этих несчастных девушек будет ожидать еще более страшная судьба, чем ты можешь себе представить. -О чем ты толкуешь,ведьма? -Буффо самый богатый человек в городе и его эльфийки живут может и в ужасных условиях, но живут. А в последнее время он еще и самый крупный скупщик пленниц. -Тогда его смерть тем более предрешена! -Нет!, - Орига с жалость посмотрела на заворочувшуюся под одеялом Орфею.- Дорога с севера усыпана костями тех, кто не дошел сюда. Стоит ему умереть и эти эльфийки сразу же будут проданы по цене подержаной скотины. Она встает, не в силах держать себя в руках: “Половина в этом борделе наверняка уже беременны. Такие никому не нужны. Если таких купят люди, то можно сказать, что им повезло. -Повезло? -Да, - Голос Ориги наполняется отчаянием, а слова - болью, - Зато их охотно покупают зверолюди из варварских королевств. Им никогда не помешает лишнее “мясо”. -Император помоги…, - Дэкарея нельзя было назвать мягкосердечным. Трудно назвать мягкосердечным того, кто посвятил жизнь убийствам. И порою ему казалось, что не осталось в мире ужасов, с которыми он не был бы знаком. Но в этой, пронизанной мерзком колдовством стране, ему предстояло познакомиться с новым врагом. Врагом, что жил как в сердце преступника, так и жертвы. Холодное безумие, мерзкий порядок, что теперь был безропотно принят обеими сторонами. Даже Орига, посвятившая борьбе с ним столько лет говорила о том, что это место является благом! Страх не был ведом тому, кто жил ради защиты человечества, но видеть столь ужасающее в своей мерзости место было просто невыносимо. Дэкарей встал. Культ Прометея требовал обдуманности каждого поступка, но ярость, изогнутыми клыками вцепившаяся в его сердце , не давала ему покоя. Он подошел к окну, вцепившись пальцами в холодный мраморный подоконник. -Это место полно ереси. Ночь уже вступила в свои права и погруженный в темноту город медленно погружался в чары Морфея. Где-то в коридоре послышался топот ног - уставшие от выпивки, еды и секса наемники плелись в спальни, дабы забыться крепким сном. Поток клиентов в это райское, на взгляд любого мужчины, место, иссякал. И во внутренний двор, словно осторожные насекомые, прятавшиеся от полуденного зноя, вышли те, на чьих плечах покоился персональный рай Буффо. Усталые, вымотанные голодом и жестокостью, рабыни начали свою привычную работу по наведению порядка. Сломленные болью и отчаянием они уже не пытались противится ударам судьбы, а лишь молча, стиснув зубы, цеплялись за эту, пусть и дрянную, но жизнь. Их судьба была предрешена. Дэкарей уже видел это. Сначала умирает душа, а потом и сам человек. А в том, что они умирали, не было никаких сомнений. Купленные и привезенные сюда со всех сторон этой проклятой страны, оторванные от немногочисленных родных (или они были убиты у них на глазах?), они жили впроголодь, не брезгуя даже заплесневелыми корками хлеба. А их новые хозяева жизни набивали желудки, страдая по ночам от переедания. Они заболевали, их силы подкашивались, но они все так же, с упорством мотылька, что летит на пламя, упорно продолжали свой бесконечный труд. Одетые в перчатку пальцы стиснули мраморный подоконник с такой силой, что на его поверхности появилась каменная крошка. -Они беременны…- Скаут замер, словно не решаясь поверить в то, что увидел. Матери, цепляющиеся за жизнь ради своих еще не рожденных детей. Одна из рабынь, медленно толкающая пустую тележку, остановилась и, словно почувствовав его взгляд, обратила к нему свое лицо. Он увидел усталые, впавшие глаза и уродливый шрам, словно перечеркивающий ее старую жизнь, от уха до уголка рта. На мгновение огонек какой-то безумной, дикой надежды вспыхнул в ней, наполняя тело жизнью. Словно шестым чувством она поняла, что скрытая под балахоном фигура принадлежит тому, кто никогда не поднимет на нее руки из скуки и не будет злобно гоготать, радуясь ее унижениям. Вспыхнул - и погас. Надежда здесь - яд, медленная гибель в ожидании несуществующего спасения. Будто сломанные сервиторы они брели по внутреннему двору, лишь из чувства долга к еще нерожденной жизни цепляясь за жизнь собственную. Их скудная одежда была сделана из холщевины, ребра выпирали на исхудавшем теле. -Судьба всех рабынь, - голос Ориги тих. Она неуверенно сжимает ткань своего плаща, инстинктивно прижимаясь к Дэкарею. - Стоит им потерять свою красоту или забеременеть, как они сразу теряют свою ценность и начинают цениться дешевле мебели. -Что будет с их детьми? -Аборт, или, если повезет, их продадут. Спустя некоторое время скаут произнес. -На утро следующего дня это место будет очищено, - Дэкарей отходит от окна, уже зная, что час расплаты близок. На сей раз он молчалив. Проклятия и угрозы не сотрясают воздух, но Ориге показалось, будто холодный сквозняк стал ледяным, повеяв могильным холодом. -Нет, этого нельзя делать! - Ее тонкие руки хватаются за его плащ, в попытке остановить, но куда ей! Внезапно Дэкарей останавливается. Его рука нежно обхватывает запястья чаровницы: “Такова воля Императора. Разбуди Орфею и приготовься бежать. Каин и Молох хорошие воины, а я не смогу жить, зная что оставил эти несчастные души во власти этой мерзости”. Он видит в лице Ориги страх, а в глазах сочувствие, смешанное с затаенным чувством любви. -Ты так похож на моего отца. Я буду вечно помнить о твоем благородном сердце. Жаль, что судьба не свела меня с тобой хоть немного пораньше. -Император не оставит вас. Если карта верна, то горючего хватит чтобы доехать до земель под контролем вашего “Ордена”. Он отворачивается, ощущая как ярость подобно приливу обнажает ненависть к врагам рода людского. Он не познает страха. Сегодня он будет бится за правое дело, а значит сам Император будет хранить его. Один шаг к двери и противный писк вокс-передатчика прогоняет чувство святой уверенности: “Это Молох-84. Каина нет уже полчаса, а 3 минуты назад его датчик пропали с поля зрения моих радаров. Выдвигаюсь за ним”. Судьбе показалось мало желания Дэкарея идти к ней и она сама сделала крупный шаг ему навстречу.***
-Когда он в последний раз выход на свя… - Слова обрываются на полуслове. В полумраке комнаты он видит связанную по рукам и ногам голую Хлою, пытающуюся что-то возмущенно прокричать сквозь кляп во рту, и Молоха, который с видимым удовлетворением встречает своих гостей. -Нам нужно идти. Каин не отвечал на запросы уже 4 минуты. Три минуты назад он пропал с экрана моих радаров. Боюсь, что… -Во имя Императора, что это?! - Дэкарей наконец то находит слова, с удивлением указывая на связанную абхуманшу. -Хлоя, дорогая, что он сделал с тобой?! - Ловкие пальцы Ориги начинают высвобождать девушку из плена веревок, - Как ты посмел? -Я лишь провел необходимые обряды адептус Биологис, призванные починить ее тело. -Он облапал меня! - стоит Хлое освободиться от кляпа, как возмущенный и полный праведным гневом крик заполняет комнату. - Извращенец! Сотню раз извращенец! (ничего такого особо неприличного не было. Была использована устаревшая технология ультразвукового сканирования, но для Хлои все равно все выглядело как домогательства. Почему это исследование вообще было проведено? Молох справедливо опасался, что у бедняжки, после пережитого в замке, будет повреждения внутренних органов) -Попрошу не путать святые обряды Биологис с вашими брачными играми, примат. - Молох отворачивается от девушки, готовой в рукопашную разорвать его на тысячу маленьких сервиторов. - Она чиста. Повреждений внутренних органов нет, венерическими заболеваниями не болеет. Есть небольшая застаревшая травма матки, но ее можно исправить. В остальном прекрасный образец половозрелой самки данного вида абхуманов. -А вы зря время не теряли, как я погляжу… - произнес Дэкарей с примесью сарказма, внутренне забывая даже про Каина и его беды. -Конечно же! Процедура крайне важная и, самое главное, позволит больше узнать о местных абхуманах, - ответил Молох, совершенно не уловив издевку от сержанта. -Как давно Каин не выходил на связь? - Дэкарей искренне хотел увидеть чем кончится противостояние Хлои и Молоха, но долг взывал, хоть и не так сильно, как прежде. -Уже 7 минут. В другой ситуации подобное едва ли побеспокоило Дэкарея. Не скованые строгими нормами Ордена и директивами Омниссии, гвардейцы часто могли допустить вольности, немыслимые для космодесанта, но здесь все обретало иное значение. И львиную долю беспокойства сейчас составлял сам передатчик, вернее его мощность. Каин или телепортировался на несколько сотен километров, или находится под землей, на глубине метров десять. Варианты мрачные, с какой стороны не посмотреть. Дополнительный квест: Пафосный Данж Помогите Каину Освободите рабынь Убейте Буффо Сожгите бордель Завладейте медальоном с тела Мезуки для входа в Подземелье. Награда: За выполнение первого задания: мельтаган За выполнение первых двух заданий: Орига и Хлоя принесут вам клятву вечной верности. За выполнение первых трех: Аура пассивного восстановление боеприпасов. За выполнение всех квестов: Отряд в 50 гвардейцев. Анемуриум выйдет из под контроля Волта и станет аванпостом Империума. На устах заиграла улыбка. Рука сама собой сжала рукоять ножа. Если сегодня его лезвию суждено будет вкусить крови врагов рода людского, то он уже знает, с кого начнет.***
-Ну как, нравится тебе?, - Воин мезуки с облегчением вздохнул, отбросив от себя неку, словно та была сломанной игрушкой. - В следующий раз попрошу Буффо дать ей еще дурмана, а то трахать кусок мяса уже опротивело. Он в приятном изнеможении упал на роскошное кресло, одиноко стоящее в углу. Почесал мошонку, а потом на автомате достал и приложился к полупустой бутылке сакэ. Мезуки были цивилизованы, но здесь он не доверял никому, кто мог прикоснуться к его вещам, а потому его комната напоминала свалку мусора. Демоны! Он был уверен, что где-то среди кучи его старого белья живет целое крысиное семейство! Но это все потом. Он откинулся на спинку, прислушиваясь к звукам ночи. Тело пронзала приятная усталость, короткая серая шерсть была влажной от пота. Еще один штрих к его моральному разложению. Он лениво лизнул плечо длинным языком, сразу ощутив во рту покалывание от знаменитого афродизиака конеголовых демонов. Рожденный на границе демонических миров, ему стоило провести лишь несколько ночей наедине с самой непокорной девушкой и, через несколько ночей, целомудренная воительница начинала ползать в его ногах, умоляя о ночи с ним и о его мужском начале. Его прошлые подстилки были как раз такими. К сожалению, весь многочисленный (15 голов) гарем был убит в последней битве, защищая его. Может эта девушка станет началом их замены? Толку от нее конечно не много, но живым щитом она вполне может послужить. Он помнит, как она истошно кричала, как плакала и молила сжалиться над ней. И как крики неописуемой боли сменились криками наслаждения. На этот раз Буффо действительно расщедрился, предоставив ему девственницу. Товар воистину редкий в этих землях. Редкий и шумный. Слава Буффо он нанял магов наложить на комнату “чары тишины”, иначе весь дом ходил бы сонный каждый день. Не то, чтобы они были совершенны, но стоны и крики они могли скрыть вполне хорошо. Он встал, не спеша направившись к кровати. По телу пробежала дрожь от ночного холода. Но опавший член начал подниматься вновь. Упругое белое тело рабыни, столь манящее в лучах лунного света, вновь придало ему сил. На нечеловеческом лице застыла уродливая пародия на человеческую улыбку. Тихий скрип отворенной двери. Почти неслышимый. Мезуки сам лишь чудом смог уследить его. Скорее инстинкты и рефлексы воина, нежели желание, заставили его обернуться. Он ожидал увидеть полупьяного наемника, ошибшегося дверью, рабыню, принесшую еду или даже “свежее мясо” лично от Буффо, но глаза узрели лишь привычную темень. Во всяком случае, так ему показалось поначалу. Вторженец стоял, словно сотканный из клубов дыма, почти сливаясь с темной стеной. -Ты кто?, - Страх кольнул мезуки, но как-то вяло. Осторожность в нем атрофировалась, убаюканная безопасностью этих стен. С уст незнакомца не сорвался ни один звук, лишь уста безмолвно зашептали что-то. Что-то, подозрительно похожее на заклинание. -Я под защитой магии могучего Волта, - демон поднял амулет, до этого болтавшийся у него на шее. - Если пришел меня ограбить, то разворачивайся и ступай прочь, я сегодня в хорошем настроении, чтобы лишать жизни за глупость. Конеголовый демон засмеялся, чувствуя как его настроение улучшилось - он любил быть добрым. А в следующую секунду, внезапно прервав свой смех, он ринулся на вторженца, намереваясь одним сильным ударом смять его слабое человеческое горло. Но первый же удар показал ему всю ошибку его замысла. Фигура воина, с немыслимой для такой туши скоростью, тенью скользнула вправо, нанеся свой первый выпад. Добрая сталь клинка вгрызлась в его шкуру словно клыки диких пустынных драконов. Клинок скаута смог пробить его демоническую шкуру, вспоров брюхо и отломив часть тазовой кости. Но тело, все еще продолжая свой путь, по инерции, впечаталось в стену. Раздался грохот ломаемой мебели и битого стекла, а вместе с ним и рев боли, смешанный со страхом. Мезуки встал, с ужасом видя как из распоротой раны выглядывает кусок его внутренних органов. И эта страшная, сюрреалистическая картина придала ему сил. Ужас стальной перчаткой сжал его сердце. Нет! Он не умрет так! Он не умрет посреди кучи грязного белья! Он вообще не умрет! Он встал, не обращая внимания на адскую боль. Мышцы напряжены до предела. И стоит глазам увидеть неясный силуэт около окна, как он прыгает на него, намереваясь своим весом смять проклятого обидчика. Свет холодной луны озаряет его рельефные мышцы и лошадиные зубы с неестественно длинными клыками. В глазах ярость и первобытные инстинкты, что не раз спасали его на поле боя. Но не сейчас. Клинок саламандра впивается в тело, скользит по его ребрам, лишь в каких то пару сантиметров разойдясь с его сердцем. И, наконец, по рукоятку утопает в его брюхе, продолжая свой путь, уже вспарывая его живот. От оглушительного рыка можно оглохнуть. Мезуки, ревя от нестерпимой боли,в отчаянии хватается за рукоятку ножа, стараясь вырвать его из своего тела и из рук обидчика. Другой рукой рукой он хватает Дэкарея, приподнимая его над каменным полом. Морда коня неисправимо изуродована непрекращающимися ударами свободной руки скаута. На месте одного глаза зияет пустая глазница в обрамлении сколотых костей. Из огромных, рваных ран сочится горячая, словно кипящая вода, кровь. Оставшийся глаз в панике ищет оружие посреди груды мусора. Надежды на грубую силу уже нет. Человек, желающий его смерти, не выше его самого, но сила его невероятна. И вот, стоит полудемону почувствовать, как пальцы начинают скользить из-за натекшей крови, пропуская лезвие вглубь его тела, как он делает последний рывок к спасению. Ногой он упирается в скаута и изо всех оставшихся сил отталкивает его от себя. Не дожидаясь пока убийца даже коснется пола, в отчаянном страхе он бросается к своему клинку. Но времени катастрофически не хватает. Уставший, израненный, он скорее падает, чем совершает прыжок, плюхаясь в лужу собственной крови и путаясь в куче белья. Рука тянется к мечу, но добрые полметра становятся непреодолимым расстоянием. Он кричит. Но теперь он кричит от страха. В ужасе он зовет на помощь, взывая о помощи к своим друзьям. Когда он чувствует, как огромный вес придавил его к полу, вопль превращается в визг. И боль, неописуемая боль, стократно усиленная ощущением скорой смерти парализует тело. Огромный клинок скаута раз за разом наносит свой удар, стремясь навсегда покончить с этим порождением темных богов. В последний раз Мезуки открывает рот чтобы закричать и понимает, что захлебывается. В следующий момент его тошнит кровью. И сразу за этим наваливается усталость, словно он только что выблевал остатки своих сил. Глаза закрываются сами собой. Он больше не хочет ни женщин, ни власти, ни даже смерти своего убийцы. Единственное, чего он желает в этот момент - чтобы все поскорее закончилось.