Шкаф доктора Кертиса, с которого все и началось

"Фигня," — подумал я. Какое-то там чувство вины и какая-то там ответственность на какие-то полдня. Ничто не сломает человека, прожившего пять тысяч секунд один на один со штанами доктора Кёртиса. Но когда первая из трех пар подходила к концу, я начинал чувствовать, что в стратегии химика что-то, все-таки, было. Еще через два часа я стоял в атриуме возле окна, обреченно вглядывался в зимний закат и пытался не жевать рукав в ожидании экстренно созванной летучки с пацанами. Я был один-одинешенек во всей вселенной, и из-за меня вот-вот должны были пострадать все двадцать человек нашей группы. Джастин привел толпу, шагая в ее главе как славный римский предводитель и тряся волосами на манер мистера Кёртиса. Вроде бы, я уже говорил, что, несмотря на всеобщее недовольство, каждый пытался украдкой подражать Доновану так или иначе. — Что за шухер? — лениво спросил Джастин и запрыгнул на подоконник возле меня. Парни стали тесным кружком. — Что, что... Кёртис сегодня поймал меня на перемене и сказал, что прижучит всю группу, если мы не сдадим ему Грандиозных Комбинаторов, то есть, Джастин, нас с тобой. Вопроса бы даже не стояло, будь это кто другой... Но месть от доктора Кёртиса стоит того, чтобы лишний раз поразмыслить... Вокруг зашептались, но Джастин сделал взмах рукой. — Что-то я не понимаю, ты всерьез боишься, будто он совладает с такой толпой? Он один, а нас дофига! — Дофига-то оно дофига... но когда дело касается хитрых коварств, тут я бы его не стал недооценивать... Собственно, я для того вас и собрал, чтобы вы меня потом не обвиняли, когда окажетесь по уши в дерьме. — Ничего засранец нам не сделает. Мы же не какие-нибудь сопляки-пятиклашки! Это он просто проверяет тебя на прочность, Кристоф. Продемонстрируй там ему титановую волю! Пусть знает, с кем имеет дело! Примерно с таким настроем, под одобрительные понукания, я поперся в кабинет Кёртиса демонстрировать волю. Как только за мной захлопнулась дверь, я начал предчувствовать, что до титановой оно, пожалуй что, не дотянет, и мне повезет, если отметка остановится хотя бы на кварце или полевом шпате, хотя, в моем случае, и гипс был бы уже не плох... — Сэр... — выдавил я три буквы, ну что ж, хоть какое-то начало. Доктор Кёртис отвлекся от записей и взглянул на меня. — О, Кристофер! — его внезапная радость меня, отчего-то, не слишком обнадежила. — А я-то думал, кто это там по коридору идет, гремит, груз ответственности волочет! Не жмет нигде? Он поднялся, подошел ко мне и сочувственно оглядел. — Нет, вроде... благодарю вас, сэр. Мне повезло, что доктор Кёртис знал меня достаточно хорошо, чтобы не принять этот неловкий ответ за вызов или тонкое издевательство. — Ну и славно! Так что скажешь? Я поработал несколько мгновений над укреплением своего гипса. — Боюсь, ничего, сэр. Мистер Кёртис с любопытством вздохнул. — Ну, и кого же мне наказать? Не знаю, как так вышло, что я поднял голову, взглянул в его хитрые, леденящие голубые глаза и произнес: — Накажите меня, мистер Кёртис. "Накажите меня, мистер Кёртис," — сказал я. Кому рассказать — не поверят. Просто в лучших традициях немецкого кинематографа! Ладно, хотя бы до полевого шпата дотянул. Химик тем временем удивленно вскинул брови — было ясно, как развернувшаяся игра его увлекла. — Вот оно как! Разве вы натворили что-то плохое, мистер Пайк? — он оперся ладонью на близлежащую парту и безжалостно возвышался в пределах моего личного пространства. — Э... не знаю... а что, я что-то натворил?.. Я снова включил дурачка, потому что стальные причиндалы в нашем колледже были только у одного человека, и признаваться в противозаконном действии меня могла заставить только очень мощная мотивация. — Ах, так это проявление святого мученичества! Вот уж не подумал бы, что вы на это способны, юный господин. Пауза в разговоре затянулась. — Ну так что... моя кандидатура принимается?.. — попытался несмело уточнить я. Кёртис хищно и широко улыбнулся. — Нет, мой маленький рыцарь, ваши товарищи слишком наивны, если подумали, что могут откупиться вами. Так что... — он поднял мое лицо за подбородок и вдруг совершенно серьезно произнес, — берегите головы! Особенно вы, мистер Пайк. Доктор выпустил меня и загадочно прищурился. Когда я вышел из кабинета химии, мои товарищи нетерпеливо ожидали за углом и теперь устремили на меня сорок вопрошающих глаз. — Ну что? Я поразмыслил, как бы так емко и образно описать им результат наших дипломатических переговоров, и ответил: — Пиздец.