Шкаф доктора Кертиса, с которого все и началось

Слава богу, мыслительная функция Джастина оказалась не затронута химическими компонентами "непроходящей тоски" и уже пережила интеллектуальный кризис, так что нам удалось вовремя заподозрить, что мистер Кёртис сменил замок, а значит, стыренный у вахтера ключ, который мы использовали для вероломного проникновения в химический класс, больше не пригодится. Пришлось подговаривать младший курс на небольшую диверсию, ведь именно у них доктор вел последнюю пару. До сих пор мне не дает покоя сравнительный анализ нашей сделки. Моя пышногрудая эльфийка была уже почти на шестидесятом уровне. И за продолжительное время нашего знакомства успела мне трижды присниться. Не слишком ли это высокая плата за то, чтобы кто-то опустил ручку пластикового окна и хранил об этом молчание до конца своей жизни? Хорошо хоть, на этом мой вклад в миссию был окончен, и Джастин проявлял чудеса эквилибристики на подмороженном карнизе самостоятельно, пробираясь вдоль наружной стены из окна мужского туалета в святая святых. Мы наблюдали снизу, как он осторожно потрогал стекло, надавил на него посильнее и пролез в поддавшуюся створку. Следующие сорок минут наш вожак рыскал по лаборатории с фонариком и менял местами все похожие жидкости и порошки, но этого мы уже, разумеется, не видели. Честно сказать, мы даже не наблюдали за героическим возвращением Джастина, потому что, спустя сорок минут на свежем морозце, в бездействии и полной темноте, решили ретироваться в ближайший Макдак, справедливо полагая, что на этом наша дань заплачена сполна. А я-то так и вообще мог не приходить, ведь это была вполне ух себе эльфийка... Через двадцать минут к нам благополучно присоединился Джастин. Он отчитался о проделанной работе, заказал картофан с сырным соусом и попробовал пофантазировать на предмет развития событий в перспективе. Его остриженный карий чуб торчал из-под шапки, напоминая всем остальным, что с доктором Кёртисом лучше не позволять себе безрассудно уверовать в светлое будущее. Так я и поступил. Вернувшись домой, я как следует всмотрелся в зеркало и запомнил себя хорошенько, на тот случай, если завтра произойдет что-то страшное и ужасное. К тому же, завтра был четверг, и мистер Кёртис ждал меня у себя, как обычно. По крайней мере, на первый взгляд в просыпающемся колледже все было спокойно. После первой пары я заглянул в рекреацию второго этажа и удостоверился, что кабинет химии расположен на прежнем месте — никаких дыр в стене, обугленной штукатурки и табличек "Радиация". Следующие две пары так же прошли в полной тишине и безмятежности. Приближался Час Икс. Ровно после звонка я открыл дверь и ступил на порог химического класса. Трое моих товарищей уже раскладывали тетради и занимали рабочие места. Доктор Кёртис стирал с доски мелкие, как муравьиные следы, бесконечные формулы. — Кристофер! — он кивнул мне, подозрительно весело улыбаясь. — Как дела? Не простыл? Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, откуда растут ноги у этого вопроса. — Нет. Только... — я подумал, что было бы неплохо хоть с кем-то поделиться горем своей утраты, — с девушкой вчера расстался. Обидно. Почти полгода встречались. Донован сочувственно покивал. Исключая то, что все занятие я просидел как на иголках, ожидая какого-нибудь фортеля то от самого Кёртиса, то от пробирок с потенциально подтасованными реагентами, наше дополнительное занятие прошло, как и всегда. Я с облегчением записал домашнее задание и начал собираться. — Да-а, что-то вы сегодня, мистер Пайк, не в кондиции. Это на вас так расставание действует, или есть еще какие причины? Меня всегда настораживали эти внезапные деловые обращения. На своем опыте я давно осознал, что "эй, Кристофер, поди-ка сюда" на деле оказывалось значительно безопаснее мистического "мистера Пайка, уважаемого господина". — Простите, сэр, — пробормотал я, продолжая засовывать в сумку конспекты и еще надеясь догнать последнего уходящего студента. — Надеюсь, ты подтянешься к экзаменам в конце года. Мистер Кёртис сказал это как-то так непривычно по-доброму, что я поднял голову и взглянул на него. Учитель задумчиво вытирал руки полотенцем, и мне внезапно захотелось, чтобы наш диалог продолжился. Кажется, я нащупывал некую дорожку в самое сердце его туманного облака. — Я постараюсь, сэр. Химия мне всегда нравилась. — Правда? Тогда, может, немного поможешь мне в лаборантской? Я как раз планировал завершить один опыт. Решив, что это судьба благоволит мне, я согласился. Умиротворенный и добрый Донован перестал источать опасность, и я уже предвкушал, насколько мне сегодня удастся приблизиться к нему. Святые угодники, если б я только представлял себе, насколько! Так близок я не был даже со своей эльфийкой. Пока же доктор Кёртис провел меня в свою лабораторию и указал на стоящую в углу конструкцию из колб, пробирок и трубок, наполненных порошками и жидкостями. Несколько минут он колдовал над ней, объясняя мне принципы взаимодействия реагентов. Я сделал шаг назад, позволив ему спокойно поджечь горелку. — Сюда порошок алюминия... И добавим белую сурьму, — тихонько проговорил доктор и потянулся к полочке, что стояла перед моим носом. Я видел, как он, не отвлекаясь от опыта, привычно тянет руку к стеклянной баночке с гранулами сурьмы. "Ха-ха," — подумал я, когда заметил на ярлычке пометку "NH4NO3". "Это вовсе не сурьма," — подумал я. Потом я подумал еще немного, и ощутил, как волосы на моем затылке приподнялись, готовясь убраться отсюда на сверхзвуковой, потому что другое название "NH4NO3", нитрата аммиака, в русском простонародье произносится как "аммиачная селитра". Я мгновенно вспомнил, что бывает с ней, когда она смешивается, например, с порошком алюминия, в непосредственной близости от горелки, и последний раз внимательно вгляделся в склянку, пытаясь сопоставить находящиеся в ней кристаллы с физическими свойствами селитры. Несомненно – это была она. Ошалело смотрел я, как доктор Кёртис ставит баночку на стол, зачерпывает горсть мерной ложкой и несет содержимое в сторону чашки Петри. Когда ложечка наклонилась и светлый порошок посыпался, спрашивать: "Прошу прощения, мистер Кёртис, но не кажется ли вам, что лучше проверить надпись на этикетке?" было уже поздно, так что я доверился инстинктам, подскочил, схватил Донована в охапку и повалился вместе с ним в сторону окна как раз в ту секунду, когда оглушительный взрыв должен был прогреметь. Должен был. Но, почему-то, не прогремел. Мое сознание осторожно вышло на поверхность проверить, как идут дела, и обнаружило меня зажатым между оконной рамой и стеклянным шкафом, тесно сжимающим в своих объятиях доктора Кёртиса, зажмурившимся и упирающимся щекой в его грудь. В образовавшейся тишине я однозначно решил, что пришло время воспользоваться крайним методом в моем специальном списке. — Кристофер?.. — тихонько окликнул меня доктор Кёртис спустя полминуты. Я упорно притворялся мертвым. — Кристофер... — еще раз подступился химик. Тишина. Лишь в моих стиснутых кулаках поскрипывал льняной рабочий комбинезон Донована. — Ну, что же ты до такого довел... Нет, нет, я не поддамся. — Надо было подойти, объясниться со мной... Я мертв. — Мы обязательно все бы решили и нашли выход из положения. Может быть, тебе не пришлось бы даже расставаться с девушкой... Стоп. Что-то в этих логических связях меня начинало настораживать... Я, наконец, все понял, резко разжал ладони и попытался отпрянуть от учителя, но доктор Кёртис как раз в это мгновение крепко меня обнял и принялся гладить по голове. — Ну, ну, ничего страшного, мой бедный Кристофер, все образуется. Может, ты даже и встретишь кого-нибудь вроде меня. Мне стало ясно, что я оказался в самом эпицентре тщательно спланированного представления, и оказался в нем по заслугам. Ничего не оставалось, как промычать обреченное "не-е-ет", расслабиться и утешиться в железной хватке доктора Кёртиса, надежно уткнувшись носом в его плечо.