Не в одиночку

Обеденный стол казался сейчас слишком маленьким для трёх человек. Они сидели в тишине — привычной для этой квартиры, но неприятно сейчас давящей на уши. Аомине, откинувшись корпусом на спинку стула, сидел, сцепив на груди руки, и, упрямо храня молчание, смотрел в пол. Кёске молчал, как будто в ожидании, только он не сидел без движения, а мучил пальцами дорогущую на вид зажигалку из металла цвета меди — он то пытался её зажечь, то вертел в руке, то бесцельно скрипел колёсиком зажигания. И только Кисе молчал, потому что его рот был набит салатом — тем самым, что сегодня передала Маэбара. Пальчики оближешь, как и всегда. Посчитал, что не будет ничего криминального, если он не станет дожидаться окончания собрания — последние полчаса, как он вернулся домой, желудок только и делал, что возмущённо урчал. Кисе и этим двоим предлагал, но получил бессловесный отказ — по крайней мере, двойное игнорирование он расценил именно так. Присутствию в доме «чужака» Кёске был не рад. Даже скрывать не стал — губы презренно скривились, брови нахмурились, он даже на приветствие Кисе ничего не ответил, а сразу пошёл в комнату Аомине за объяснениями. Кисе здорово испугался, что в следующую же секунду Аомине вылетит, как есть, в пижаме, а то и в нижнем белье, схватит за ворот и вышвырнет за дверь. А потом за дверью окажутся и вещи. Однако решение нашлось менее радикальное: собраться все вместе и обсудить имеющийся порядок дел. — Хорошо, — сказал внезапно Кёске. Аомине поднял голову, Кисе отложил в сторону палочки, и оба вопросительно посмотрели на него. — Наверное, по-скотски будет, если я сейчас начну качать права. Всё-таки, это твой кореш. — Он мне не кореш. — Аомине мрачно посмотрел на Кисе и не встретил ни ответной едкой реплики, ни расстроенной гримасы. Только два раскосых глаза, глядящих без веселья, но с любопытством. — Значит, Кисе? Наконец-то Кёске обратился напрямую. Развернулся к Кисе корпусом, обмерил взглядом и остановился на лице. Ждал ответа. — Кисе Рёта. Первый курс технологического факультета, факультет инженерной графики и дизайна. Посещал ту же среднюю школу, что и Аомине-ччи, а потом… — Это всё не важно, — оборвал Кёске, и Кисе нахмурился. Да, похоже, что с этим парнем они не поладят — можно было бы и повежливее себя вести с друзьями Аомине-ччи. Ах, да, они ведь даже не друзья. — Мне хватит и твоего имени. Дайки, он будет жить с тобой? — Угу, — кивнул тот, сам не больно-то радуясь такой перспективе. С каждой секундой Кисе нравилось здесь находиться всё меньше и меньше. Как будто решался вопрос: оставить его в живых или вздёрнуть на виселице. — С правилами ещё не знакомил? — Кёске перестал мучить зажигалку и просто сложил на столе перед собой ладони — Кисе успел отметить пальцы в кольцах — в замок. Вообще, его внешность вызывала отторжение — дреды и пирсинг в ушах неизменно ассоциировались у Кисе с Хайзаки, только последний не был похож на тихий омут, кишмя кишащий чертями, он сам был чёртом во плоти. В чертах лица Кёске не было агрессии, не было злобы, он вообще был похож на человека, которому всё осточертело и он хочет спать — в этом они с Аомине чем-то были похожи. Однако приём он устроил Кисе не самый тёплый. — Не успел, — ответил Аомине и посмотрел в окно. То ли что-то привлекло его внимание, то ли он всячески избегал смотреть на своих соседей. Последнее напрашивалось больше. — Значит, Кисе — ты ведь не против, если я тебя буду так называть? Кисе робко улыбнулся. — Ничуть. — Кисе, правила просты. Соблюдай их, и всё будет тип-топ. Первое. Никаких «левых». Хрен знает, что у тебя за гости будут. Наши комнаты не запираются на ключ, вещи все на виду лежат. Можешь пообещать, что их не сопрут? Нет. Второе. Раздельное питание. Холодильник общий, но всё, что там внутри — чужое, хватать не вздумай, это тебе понятно? — Вполне. — Третье. Убираемся по очереди в течение недели. Кухня, коридор, ванная. И четвёртое — чтоб ни звука. Ни утром, ни днём, ни ночью. Хочется пошуметь — вали в бар, хочется послушать музыку — есть наушники… — Ну, а если мы с Аомине-ччи надумаем вместе смотреть фильм? — ухмыльнулся Кисе. В принципе, Кёске оказался не так уж и противен. — Думай, что говоришь, — возразил Аомине. — Если я что-то смотрю — я смотрю один. Мне хватило бубнежа Сацуки, так что поищи кого другого. — Ну ладно-ладно, Аомине-ччи, просто пошутил. — Аомине-ччи? — переспросил Кёске, обращаясь к Аомине, а не к Кисе. — Угу. Дебильнейшее обращение. И хрен ты что с этим сделаешь. — Эй, я так называл тебя всегда, ты не возражал. — А теперь возражаю! — Аомине посмотрел на Кисе с вызовом. — Забудь это обращение, как результаты своих итоговых тестов! — Давайте вы это как-нибудь сами обсудите. Короче, Кисе. Просто имей в виду, что живёшь не один. — Кёске даже чуть улыбнулся. Ушёл он сразу, как только понял, что сказал всё, что должен был сказать, ушёл, больше не вступая ни с кем в диалог, не выражая желания поужинать. Насколько Аомине мог судить, он никогда не ест в кухне — вместо этого наберёт в супермаркете чипсов и снэков и уминает в своей комнате. На ужин Кисе сделал самый обычный отварной рис и очистил яблоки от кожуры. Авторитетно заявил, что на сегодня можно нарушить правило номер два и нормально поужинать вдвоём. От этого заманчивого предложения Аомине отказался — не из вредности, нет. После сна есть рис желания не было, так что Аомине ограничился двумя яблоками, которые взял с тарелки и ушёл в комнату. Уже у двери он встал и посмотрел на Кисе. Тот стоял у раковины и регулировал воду. После ужина осталось немного посуды, но так как кроме Кисе больше никто не ел, на него же и легла обязанность вымыть всё, что стояло в раковине. Отрегулировав, Кисе, как и всегда, пребывая в хорошем расположении духа — его не выгнали из квартиры, для него это уже праздник — перекинул через плечо полотенце и взял кружку, из которой пил чай. — Кисе… Подняв голову, он посмотрел на Аомине и ответил ему лучезарной улыбкой. — Вот что… Спасибо за печенье.

***

В ванной комнате освещение тусклое, потому что одна лампочка перегорела. Влажный воздух вобрал в себя запах мокрого бетона и пыли. Обычное дело для кирпичных многоэтажек, отстроенных парой десятков лет тому назад. Кисе не ощущал ровным счётом ничего, сидя на полу, сгорбившись, вплотную к стене. От неё шёл мёртвый холод. Позвонки больно упирались в её твёрдую поверхность, однако никакие неприятные ощущения не заставили сменить положение или хотя бы скривиться. Как будто в мозг перестали поступать сигналы. Как будто перестало существовать понятие болевой порог. Один только страх, слишком сильный, чувствовался каждой клеточкой мозга и тела. Только не снова. Кисе обхватил голову руками, стараясь зажать ими и уши. Думал, так сможет оградить себя от этой долбаной херни, что заставила его проснуться. Какого чёрта ей сейчас понадобилось?! И почему она никак не отвяжется? Почему? — Нет… Боже, нет… — всхлипнул он, жмуря глаза и склоняя голову ниже, практически опустив её между колен. — Почему ты никак не оставишь меня в покое? Ответа не последовало.