Believer

Проблем с учебой становится все больше. Сна — все меньше. Раньше единственным побегом от реальности была работа в лаборатории. Последнюю неделю она превратилась в пытку. Питер и не подозревал, как сильно любит тишину и уединение, пока его их не лишили самым наглым образом. Теперь на рабочем месте постоянный цирк и балаган. Уилсон просто не умеет вести себя спокойно или тихо. И сосредотачиваться на чём-то дольше пяти минут. Каждый раз придумывать чем его занять — ещё полбеды. Гораздо хуже, когда у него просыпается настроение поболтать. Иногда Питер мечтает оглохнуть, чтобы больше не слышать Уэйда. Но понимает, что тот по такому случаю может и язык жестов выучить, чтобы добиться своего. Питер тяжело вздыхает и накрывает колпачком пламя спиртовки, от которой Уэйд собирается прикурить. — Вон там стоит бутылка с растворителем, которую ты оставил открытой, — говорит Питер. — Если он успел испариться, любая искра его подожжёт. Сигарету он тоже отнимает на всякий случай. Выдёргивает у Уэйда изо рта и сминает в руке. Ладонь потом пропахнет табаком, но это малые жертвы. — Кто-то не в духе, — делает вывод Уэйд. — Чё случилось, получил пятёрку с минусом? — Закрой бутылку и верни в шкаф. А потом включи тягу, — Питер не обращает внимания на подкол. Конечно, с Уэйдом тактика игнорирования — не лучший вариант, но препираться с ним сейчас просто нет сил. — Знаешь, Питти, детка, когда ты командуешь, я просто таю! — Уэйд роняет подбородок на сложенные ладони, но с места не двигается. — Но нам нужно придумать стоп-слово. — Как насчёт «я оболью тебя растворителем и подожгу, а потом прикурю от твоей бестолковой башки»? — Слишком длинно, — морщится Уэйд, совершенно не задетый. — К тому же, у тебя не бестолковая башка, не будь так самокритичен. Паркер резко выдыхает, будто кто-то ударил его по груди. — Знаешь что, — выдаёт наконец он. — Забей. Проще сделать всё самому. — Я тоже так думал! — говорит Уэйд. — А потом на руке мозоли появились. — Странно, что до сих пор не появились на языке. — Во-от Питер, которого я знаю и люблю! — радуется Уэйд. — Давай, подъеби сильнее, обещаю, что тебе полегчает. — От такого легче становится только тем, — цедит Питер, — кто всю свою жизнь посвящает попыткам насолить другим. — Вот это сейчас обидно было! — в сердцах восклицает Уилсон, прикладывая руку к груди. — Я свою жизнь посвящаю тому, чтобы нести людям радость! — Я в таком случае не человек. Если бы у Уэйда было хоть немного такта, он бы отвалил. Посидел бы, поиграл в телефон оставшееся время, а потом радостно свалил бы к своим друзьям, подружкам и веселью до утра. Питера тоже ждало веселье до утра, только совсем другое — с учебниками, лекциями и задачниками. Но такта у Уилсона с горошину, и заткнуться вовремя он просто физически не умеет. — Блин, Пит, завел бы себе подружку, — не унимается Уэйд, поднимаясь со своего стула и следуя за Паркером к рабочему месту. — Какую-нибудь милашку-отличницу с юбочкой в складочку. Перед глазами мелькает образ Гвен, милой Гвен, его единственного друга в темные годы. Гвен, которая так из-за него настрадалась… И это становится последней каплей. — Или замолчи, — шипит Питер. — Или выметайся. В гробу я видал и тебя, и Эмму, и эту конференцию, и гребаное наказание. Паркер поворачивается, ладони сжимаются в кулаки. — Какого черта я должен за всех отдуваться? Я в это влип из-за твоего полудурка-дружка, которому место в колонии! Уэйд наконец молчит, но Питер уже завёлся. — Как будто Фрост нас еще не раскусила! Да знает она и про вечеринку, и про то, что случилось, и вообще про все, что творится в кампусе! Если она хотела саботировать мою работу, могла бы просто отозвать заявку! Но нет, это бы выставило ее величество в дурном свете! Как и наше отчисление! У нас же не факультет, а большая дружная семья с умненькими детишками, и лучше устроить травлю внутри, чем дать хоть кому-то понять, что не все так идеально! Питер дышит тяжело и загнанно, к глазам подступают злые слёзы. Он устал и вымотан. И не хочет больше ничего. Уилсон смотрит на него совсем безэмоционально. Хотя бы больше не ухмыляется. — Ну, теперь-то полегчало? — спрашивает он. Паркер молча стягивает с себя халат, кидает его на стул и уходит из лаборатории. Нет, не полегчало. Стало только гаже. *** Питер пытается читать какую-то книжку, взятую со стола, но сосредоточиться не получается. Строки ползут, буквы расплываются, и весь текст просто не имеет смысла. Надо бы пойти поесть, Питер не ел, кажется, со вчерашнего утра. Но двигаться не хочется. Ещё больше, конечно, не хочется встречаться с людьми. Злость всё ещё горит в нём, но она взята под контроль и больше не вырвется. Если он постарается избегать провокаций. И провокаторов. Гарри влетает в комнату, как и всегда в приподнятом настроении. Приятно, что хотя бы у него всё налаживается и ЭмДжей всё-таки ответила ему взаимностью. Питер может искренне радоваться за друга, даже если сам разваливается на части. — Чего киснешь? — Гарри падает на его кровать, заставляя подвинуться. — Это что, мой учебник? — он отбирает у Питера книгу. — Решил заняться программированием? А я говорил тебе, бросай свою химию и биологию и иди к нам. — Это был учебник? — тускло спрашивает Питер, подкладывая освободившиеся руки под голову. — Вот почему я ни черта не понял. — Да я в нём тоже ни черта не понимаю, — признаётся Озборн, откладывая книгу на стол. — Никто в группе не понимает. Так ты не ответил. Чего такой мрачный? — Достало всё. — Всё? — Гарри приподнимает бровь. — Или все? — И то, и другое… — Ясно… — Озборн поднимается и вытаскивает из кармана телефон. Что-то быстро печатает и, когда получает уведомление, командует: — Вставай и одевайся во что-нибудь приличное. Пойдем тебя веселить. — Плохая идея, — говорит Питер, морщась. — Хорошая. Мы с Мэри Джейн хотели сегодня погулять, но она согласилась, что тебе прогулка нужна ещё больше. — Ммм, и идея только что стала ещё хуже! — Не ворчи, — Гарри пихает его в плечо. — Обещаю, мы все втроём пойдем как друзья. Дружеская встреча. Никаких поцелуйчиков и держаний за ручки. — Ну не знаю… Я надеялся подержать тебя за ручку. Гарри давится смешком. — Вот видишь, ты уже начал язвить. Значит, идёшь на поправку! Идея всё-таки была ужасной. Гарри и ЭмДжей правда стараются, чтобы он не чувствовал себя неловко, но есть вещи, которые им неподвластны. Разговор, например, совсем не клеится. Общие темы есть у Гарри с Питером и у Гарри с его девушкой, но такого, что бы объединяло всех троих, не находится. Наверное, стоит чаще общаться с людьми. Ещё бы это не было настолько утомительно… — Гарри вроде бы упоминал, что ты занимаешься научными исследованиями, — улыбается ЭмДжей, размешивая сахар в своём кофе. — Вроде того. Если успею закончить, через неделю я буду выступать на конференции с результатами. — Много работы? — сочувственно спрашивает девушка. — Да он бы всё успел, если бы Фрост не заставила его нянчиться с Уилсоном! — заступается Гарри. — Расскажи, как он чуть не угробил рабочий компьютер, когда пытался запустить на нём игры. Питер прячет усмешку в ладони. В тот момент, конечно, было абсолютно не смешно. — Он просто пытался открыть все подряд программы, которые нашёл на рабочем столе. И компьютер вырубился. Чего только стоило лицо Уэйда, когда он увидел синий экран. Мэри Джейн тоже смеётся. — Да, похоже на него. Наверняка ещё и расстроился, что поиграть не получилось. — Точно. Отобрал у меня планшет и установил на него какое-то приложение про принцесс. Залипательная штука… А вот Гарри вообще не смешно. Он сердито поджимает губы. — Ты, я смотрю, его неплохо знаешь, — говорит он Мэри Джейн. — Да, — девушка пожимает плечами. — Мы одно время общались. Ещё на первом курсе. Кажется, об этих подробностях Озборн был не осведомлён. И вот как Уэйд умудряется портить кому-то настроение, даже будучи далеко? — Он вообще не умеет быть серьёзным, — продолжает рассуждать ЭмДжей, не замечая, как напрягается её парень. — Будто жутко этого боится. И боится сближаться с людьми. У него есть определённая черта, которую не переступишь. Большинство даже не замечает этой черты. Я заметила, и мы крупно поругались. С тех пор уже пару лет кроме как «привет-пока» не говорим друг другу ни слова. Питер неожиданно для себя слушает внимательно. На кой чёрт ему знать это о Уэйде? Им осталось терпеть друг друга от силы неделю, а дальше всё, свобода. — Жаль девчонок, которые слетаются на него как мотыльки на свет. Я раньше тоже не понимала, но теперь своё окружение выбираю с умом. Она слабо улыбается и «незаметно» сжимает ладонь Гарри под столом. Озборн немного расслабляется. Тема меняется, и все трое выдыхают с облегчением. *** Следующий день приносит с собой спокойствие, лишь слегка омрачённое чувством стыда. Питер послушно отсиживает положенные лекции, а потом глубоко вздыхает и плетётся к комнате Уэйда. В это время суток вероятнее всего найти его там, на лекции он принципиально не ходит, предпочитая вместо этого поспать подольше. Хоть бы он уже проснулся. Питера точит совесть из-за того, что он так вчера сорвался. Уэйд, конечно, всячески его подначивал, но в целом не делал ничего такого, чего не делал всегда. Питер просто извинится и постарается так больше не психовать. Парень стучит в дверь и сразу слышит за ней возню. — Дааа? — раздаётся голос Уэйда. — Ты не спишь? — спрашивает Питер. — Можно тебя на минуту? — Ну разве что на минуту, — соглашается тот, топая к двери. Чуть приоткрывает её, высовывая голову. Волосы у него встрёпаны, а губы растянуты в довольной улыбке. Ну, хотя бы не спал. — Я хотел извиниться, я… — Уэйд! — доносится из комнаты девичий голос. — А ну живо сюда, иначе мы начнём без тебя. До Питера долетает звонкий смех. — Ой, чёрт, ты не один, — Паркер краснеет и тут же отворачивается. — Я… э… потом поговорим! Удачи! — Кто там, Уэйд? Питер пролетает по коридору с космической скоростью. И где-то по дороге до него доходит, что голоса, которые он слышал, принадлежали разным девушкам. Краска ещё сильнее заливает его лицо и шею, и Питер нервно смеётся. Да уж. В следующий раз лучше просто смску сбросить. Питер прикрывает глаза и откидывается на спинку скамейки. Он ждёт Уилсона уже минут пятнадцать и за это время успел послушать почти все любимые песни на плеере. Солнце садится за горизонт, и последние его лучи падают Питеру на лицо. Парню хорошо, спокойно и… И кто-то выдёргивает наушник из его уха. Питер открывает глаза и прослеживает взглядом за Уэйдом, опускающимся на скамью рядом с ним. — Даже интересно, что слушает наша отличница, — говорит Уэйд. Через пару секунд он закатывает глаза и возвращает наушник Питеру. — Так и знал, что херню для девочек. — Сам ты херня для девочек! — фыркает парень. — А Placebo прекрасны. — Ладно, ладно, только не бей, — Уилсон поднимает руки в примирительном жесте. — Так чего хотел-то днём? На Паркера вновь накатывает смущение. Чёрт бы побрал его хорошую фантазию и то, что некоторые вещи он просто не может выкинуть из головы. — Господи, — умильно говорит Уэйд. — Если мне понадобиться девственница для жертвоприношения, я знаю, где искать. — Иди к чёрту, — говорит Питер. — Я хотел извиниться, но теперь уже что-то не хочу. — За что извиняться-то? Питер поворачивается к нему, всё ещё красный. — Я вспылил. А ты попался под руку. — Что значит попался под руку? Я тебя провоцировал самым наглющим образом как раз, чтобы ты вспылил. Видишь ли, если держать всё в себе, можно взять и лопнуть. Вот так. Уилсон изобразил рукой взрыв. — Не очень хочется в один прекрасный день твои мозги от кафеля оттирать. — Так ты специально меня достаёшь каждый день? — хмурится Питер. Уэйд мягко смеётся и зарывается ладонью в волосы. Паркер невольно наблюдает за этим движением. — Ещё скажи, что тебе не нравится наша битва умов. — Битва не считается честной, когда оружие только у одного. — Вот видишь! — Уэйд восторженно взмахивает руками. — Ты это обожаешь, детка. Бьюсь об заклад, что у твоего соседушки уровень сарказма как у валенка. Приятно встретить достойного противника, а? Ну, признай это! Питер криво улыбается и переводит взгляд на свои ладони. — Ладно, иногда это поднимает мне настроение, — тихо говорит он. — Но иногда уже сил никаких нет даже на сарказм. — Да, беда, — задумчиво тянет Уэйд. — Похоже, нам и правда нужно стоп-слово. Типа, ты говоришь «Уилсон, не еби мне мозг», и я прекращаю? — Ммм, а я хотел предложить слово «декантация». Уэйд сужает глаза и пихает Паркера локтем. — Маленький говнюк! Я теперь знаю, что такое денак… дектан… Бля! — ДЕ-КАН-ТА-ЦИ-Я, давай по слогам. Повторить? — Паркер, не еби мне мозг! Это моё стоп-слово! А себе бери какое хочешь. Питер вновь фыркает, глядя на хохочущего Уэйда. И понимает, что имела в виду ЭмДжей. Несмотря на все свои недостатки, а, может, и благодаря им, Уилсон ужасно обаятельный. Хорошо, всё-таки, что Питер в первую очередь всегда думает головой. — Я не знаю, что нам делать с лабой, — говорит Паркер, когда Уэйд немного успокаивается. — Мы правда ничего не успеваем. Осталась ерунда, но на это всё равно нужно время. Уэйд задумчиво чешет затылок. — Никому не рассказывай, что я это скажу… Но… Я могу что-нибудь сделать. Ну, знаешь, такое, где особо не надо думать. И работать со стеклом. И я пообещаю постараться ничего не портить. — Нужно свести полученные данные в таблицы. Это скучно, но не особо трудно и сделать надо. Возьмёшься? — Без ножа режешь. Возьмусь. Уэйд вдруг кидает взгляд куда-то за спину Паркера. — Эй, Пит, ты не видишь во мне пары новых дырок? — обеспокоенно спрашивает он, хлопая себя по груди. — Э… Нет? — А то твой Озборн пытается их во мне просверлить своим взглядом! Питер оборачивается. Гарри и впрямь хмуро смотрит на них, остановившись у крыльца общежития. Питер машет ему, и Гарри кивает в ответ, но уходить явно не собирается. — Кого-то ждёт сцена, — говорит Уэйд. — Ладно, я, пожалуй, правда пойду. Питер поднимается со скамьи. — Спасибо, — говорит он. — А, фигня, мы всё-таки в одной связке теперь. Уэйд протягивает ему руку. — Товарищи по несчастью, а? Питер окидывает её взглядом, а затем предупреждает: — Целовать не стану. — Ну вот вечно ты… Придётся тебя тогда казнить. Питер улыбается. Он так много улыбался за последние двадцать минут, что уже немного болят щёки. Парень легко сжимает протянутую ладонь, а потом идёт к Гарри.