Believer

Он готов. Готов ко всему, что может его поджидать. Питер почти не спал предыдущей ночью, зато придумал миллион каверзных вопросов, которые могли задать ему члены жюри. Ну и, конечно же, ответил на них. Он продумал все до мелочей, и даже придумал план к плану выступления. Уэйд только посмеивался над ним, но, предупрежденный, не лез. Странно это признавать, но он и правда помог. Теперь остается последний рубеж — выступить. О победе Питер даже не мечтает. Он встает в половине шестого и еще раз все повторяет, стараясь особо не шуметь, чтобы не разбудить Гарри. Но тот так сладко сопит, что у Питера закрадываются подозрения, что, даже если бы он топал как слон, сосед бы и ухом не повел. Вернулся тот всего несколько часов назад и, не раздеваясь, завалился спать. И да, Питер немного завидовал. Иногда. Совсем чуть-чуть. Парень повторяет все по второму кругу. Через час уже приедет автобус, который должен будет доставить их к месту проведения конференции. А значит, пора расталкивать Уэйда. Тот, конечно, клятвенно наобещал завести три будильника. Но веры ему никакой. Питер сначала звонит. И, как он и ожидал, телефон Уэйда отключен.  Паркер ругается у себя в голове распоследними словами, которые только приходят на ум. Почему-то начинает казаться, что теперь все пойдет наперекосяк. Питер барабанит в дверь, особо не церемонясь. И замирает, когда дверь приоткрывается под его стуком. Странно. Обычно Уэйд запирается на ночь. Памятуя прошлый опыт, Питер заходит, стараясь смотреть куда-нибудь в стену. — Уэйд? Тишина. Парень вздыхает и переводит взгляд на узкую односпальную кровать. Уэйд лежит на животе, подмяв под себя подушку. Одеяло сбилось, открывая голую спину. Хорошо хоть не сползло ниже. Питеру не особо хочется проверять, спит ли Уилсон хотя бы в нижнем белье. — Уэйд, — зовет он уже громче. — Мфнх, — отвечает тот. Ну, хотя бы не помер, и на том спасибо. Плечи у Уилсона широкие, и мышцы красиво напрягаются и расслабляются, когда он ворочается. Питер скользит взглядом по ярко выделяющимся на светлой коже многочисленным шрамам и отметинам. Спускается к двум ямочкам на пояснице... И встряхивает головой, отгоняя наваждение. Да, Уэйд хорош собой, с этим трудно поспорить. Но если он сейчас не встанет, Питер ему красоту подпортит. Паркер склоняется ниже. — ТРЕВОГА ПОДЪЕМ! — кричит Питер почти в самое ухо Уилсону. Тот рывком откатывается к стене, выставляя перед собой подушку. — Какого хуя? — хрипит Уилсон. — Тихо, тихо, это я, — Питер отступает на шаг от кровати. — Пит? — Уэйд опускает подушку и испуганно смотрит на него. — Как ты блядь сюда попал? — Я… Дверь была открыта, и ты не просыпался, и не отвечал на звонки, и я… Я не хотел тебя так сильно напугать! — С-сукааа, — тянет Уэйд, садясь на кровати. Прячет лицо в ладонях. Руки у него немного трясутся. — Выметайся, — говорит он окрепшим голосом. — Уэйд, правда, извини… — Просто уйди. Питер делает как ему велено. В автобусе Уэйд падает на сидение через проход от Питера и двигается к окну, прикрывая глаза. Питер прикусывает губу и думает, как лучше поступить. — Если опять начнёшь извиняться, я тебе вломлю, — предупреждает Уилсон. Откуда он… — Окей… — Просто забей. — Как скажешь. Питер и сам иногда пугается, если резко просыпается из-за чего-то. Но такого дикого, животного ужаса, какой был в глазах Уэйда, он ни разу не испытывал и не встречал у других. Может быть, ему снился дурной сон? Или… Ну, мало ли. Питер хочет спросить. Питер хочет ещё раз извиниться. Питер хочет сесть рядом и сморозить какую-нибудь дурь, чтобы Уэйд оживился и вновь стал прежним. Не таким злым и бледным. Может быть, коснуться его, чтобы успокоить. Так ведь поступают нормальные люди? Гарри постоянно кладёт ладонь ему на плечо, хлопает по спине, иногда даже по голове треплет. И у него это выходит естественно, как дышать. Уэйд тоже касается, только совсем не так. Он щипает, дёргает, тыкает и щекочет. Делает всё, чтобы достать. Когда Питер пытается кого-то коснуться невзначай, это просто катастрофа. Выходит нелепо, неловко и странно. И, чаще всего, не к месту. Поэтому со временем он даже пытаться прекратил. Но сейчас так хочется попытаться ещё один разок. Питер сжимает ладони в кулаки. А затем быстро пересаживается на место рядом с Уэйдом, касаясь плечом плеча. Тот приоткрывает глаза и косится на него. — Там солнце, — выдаёт Паркер первое, что приходит в голову. — Какое нахуй солнце в такую рань? — хрипло спрашивает Уэйд. Он двигается ближе к окну, избегая тактильного контакта. Питер стискивает зубы. Кажется, он тоже нашёл черту, о которой говорила ЭмДжей. Ближе к концу пути Уэйд становится прежним. Он начинает криво ухмыляться, нести какую-то чушь и радоваться всему, что происходит за окном. Всему. Абсолютно всему. — Эй! Эй! Смотри! Бомж на столб ссыт! — орёт он на весь автобус. — Питер, ну смотри, ты не смотришь! На них оборачиваются удивлённые студенты, и Питер краснеет, вжимаясь в сидение. Если это месть, то очень изощрённая. — Ну блин, уже проехали! — расстраивается Уэйд. — Ого, это что, собака? Ты посмотри, она больше на теленка похожа! Теленок Баскервиллей! Следующие несколько минут Уэйд развлекается тем, что переделывает названия известных фильмов на коровий лад, типа «Мычание телят» или «Рога, вымя, два бидона». А потом в сердцах признается, что ненавидит коров. Питер слушает вполуха, потому что иначе от всего этого несвязного потока слов и жестов может лопнуть голова. Но он рад, что Уэйд оклемался. Или, по крайней мере, делает вид, что оклемался. *** Они проходят регистрацию, но до самой конференции еще куча времени. Все участники слоняются по холлу и общаются между собой. Если бы Питер был без Уилсона, он бы просто стоял в сторонке. Но Уэйд заставляет его пройти по всему помещению в поисках «симпатичных девуль». — Боже, я нашел идеальный вариант для тебя! — с жаром шепчет Уэйд ему в ухо, тыкая пальцем куда-то в сторону. — Смотри на ту блонди с ободочком! Питер поворачивает голову в указанном направлении. И сердце пропускает удар. — Хэй, она тоже на нас смотрит! Маши ей, бревно! Уэйд сам широко улыбается и машет рукой. — Ооо, она идет к нам! Не проеби свой шанс, малыш! — Уэйд, это… — Питер? Так и знала, что ты будешь здесь, — Гвен подходит к ним, смущенно улыбаясь. — Привет. — Привет, — выдыхает Паркер. Губы пересыхают. — Привет-привет! — тянет Уилсон. — Так вы уже знакомы? Ну, тогда вам будет о чем поболтать! Пойду покурю! И он бесстыже сваливает. — Что ты тут делаешь? — спрашивает Питер, приглаживая волосы. Дурак. Конечно же она должна была быть здесь. Они, по сути, занимались одной и той же проблемой, но с разных сторон. — Хороший вопрос. Я выступаю? — Гвен смеется, опуская взгляд. — Думаю, ты тоже. — Да… — В конце концов, мы начинали проект вместе. Да, это тоже. Чёрт побери… Возможность встретить Гвен здесь ни разу не приходила ему в голову. — Ну… как у тебя дела? — спрашивает девушка. — Всё хорошо, — говорит Питер. — А ты как? — В целом неплохо. Быть студентом и правда так классно, как нам казалось. Питер улыбается и кивает. — Оборудование в лабораториях получше. И дурацких предметов поменьше. — И люди. Так много новых интересных людей! Паркер смущённо смотрит в потолок и прячет руки в карманах. Гвен прищуривается, разглядывая его. — Ой, я забыла, для тебя это не плюс, а минус. Всё ещё избегаешь человеческого общества? Она не пытается обидеть, но Питер чувствует укор совести. — Ну что ты, хожу на тусовки каждый день! — говорит он. — На самом деле, у меня появились новые друзья… Так что, не всё так плохо, как было в школе. — Новые друзья и новый напарник? — девушка изгибает бровь. Питер наконец заставляет себя посмотреть Гвен в лицо. — Ты про Уэйда? Нет, он… А кто он, собственно? Друг? Это вряд ли. Их и приятелями с трудом можно назвать. Уэйд скорее неприятность. Его собственная ходячая неприятность. Но, нельзя не признать, он привносит в серые будни Питера немного веселья. Много веселья. Ааа, чёрт. — Он помогает, — говорит наконец Питер. — Иногда. Но чаще мешает. Расскажи лучше про себя. Как учёба, как жизнь? Встречаешься с кем-нибудь? Последнее срывается с языка совершенно случайно. Лицо Гвен расцветает. — Да… Уже какое-то время. Мы учимся вместе. А ты? Нашел себе пару? — Да как-то не до того было, — признается Питер. — Учёба отнимает всё свободное время. — Ты вообще не изменился, — Гвен теребит рукав своего свитера. — Два года уже прошло, а? — Даже больше. — Может, хватит уже от меня бегать? Было бы неплохо, если бы ты хоть иногда отвечал на мои сообщения. Питер холодеет. Кончики пальцев начинает покалывать. — Прости, я… — Знаю, знаю, так занят, что некогда проверить почту. Но я правда по тебе скучаю. Мы ведь… Мы были хорошими друзьями раньше. Почему бы не попытаться это вернуть? Она чертовски права. Всё это время он не выходил на контакт из-за чувства вины. Но, кажется, и впрямь пора оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. — Хорошо. Обещаю ответить на каждое твоё сообщение, — говорит парень. — Ты ещё убьёшься читать мои ответы. Гвен заметно расслабляется и тянется, чтобы обнять его за шею. Питер отвечает на объятие. И только теперь осознаёт, насколько сильно скучал. Уэйд уже, кажется, нашёл себе новых друзей. Он стоит чуть в стороне ото входа с группой вышедших покурить студентов и что-то им увлечённо рассказывает. Питер надеется, что не те истории про бомжей и коров, которые он слушал всю дорогу. Паркер топчется на месте, не решаясь подойти. Уэйду с ними явно интересно. А он сам сейчас даже язвить не в состоянии, слишком смятён и ошарашен внезапной встречей. Да и чем ближе час выступления, тем сложнее ему взять себя в руки. Но возвращаться внутрь тоже не хочется. Питер огибает здание и выходит в небольшой квадратный сквер. Уэйд налетает на него словно ураган и едва не валит с ног. — Чё как, мужик? — спрашивает он, закидывая руку Питеру на плечо. — Рассказывай давай. — Что тебе рассказывать? — морщится парень, пытаясь высвободиться. Он уходит вперёд, но Уилсон догоняет, подстраиваясь под его шаг. — Про блонди рассказывай! — Это Гвен. Мы учились вместе… — И всё? — И раньше встречались. — О боже. Что ж ты сразу не сказал, что она бывшая. Я бы помог тебе сбежать. Я в этом профессионал! — Не сомневаюсь, — фыркает Паркер, скрещивая руки на груди. — Ты разве не видел моего перепуганного лица? — Да оно у тебя вечно перепуганное, будто на горизонте ядерный гриб, — отмахивается Уэйд. — Вот даже сейчас. Сейчас-то чего ссышь? Питер сдавливает пальцами плечи, почти оставляя на них синяки. — Не ссу. — Выступать боишься? — догадывается Уэйд. Это ещё слабо сказано. Питер уже в красках представляет, как задрожат колени и ком застрянет в горле, и голос даст петуха в самый ответственный момент. Когда в школе они работали вместе с Гвен, она всегда брала на себя эту ношу. — В общем, мне смотреть на тебя больно. Научу секретной технике медитации буддистских монахов, — понижает голос Уилсон. Он останавливается, и Питеру не остаётся ничего другого, кроме как замереть на месте. — Ну? — спрашивает он, приподняв бровь. — Повторяй за мной. Сначала сделай вот так. Уэйд поднимает правую руку чуть выше головы. Питер закатывает глаза, но повторяет его движение. — А потом резко махни и скажи «А пошло оно всё нахуй». — А пошло оно всё на фиг, — говорит Паркер, опуская руку. — Не полегчало. — Потому что надо матом, ну чего ты какой! — возмущается Уэйд. — Давай, с тобой ничего не случится, если ты матюкнёшься. — Отстань. Питер смеётся, но Уилсон настроен серьёзно. — Да ладно, я тебе потом даже рот с мылом вымою, только скажи это. Теперь это становится делом принципа для них обоих. — Нее… — тянет Питер. Уэйд вдруг придвигается к нему, коварно поблёскивая глазами. Заставляет попятиться. — Боишься, что ушки завянут, принцесса? — спрашивает он, продолжая наступать. Питер делает ещё несколько шагов назад, но вдруг упирается спиной в широкий ствол дерева. И давно они успели сойти с тропинки на газон? Отступать некуда, и Уилсон подбирается совсем близко, придавливая его к дереву локтем. — Отпущу, если пошлёшь меня нахуй, — обещает он. Паркер оглядывается по сторонам, насколько ему позволяет ситуация. — Все уже ушли. Нам пора. — Неа. Пойдем, когда я скажу. Питер встречается с Уэйдом взглядом. У Уилсона и раньше не было никакого понятия о личном пространстве. Сейчас же он вообще непозволительно близко. Практически вплотную. Так, что Питер может разглядеть серые вкрапления в голубой радужке. Две рытвинки от оспин — на лбу и подбородке. И даже… О, чёрт. Веснушки? Серьёзно? Уилсон точно так же пристально разглядывает его в ответ. Но Питер старается об этом не думать. Паркер приоткрывает пересохшие губы, скользя по ним кончиком языка. И выговаривает: — Отъебись. Уэйд скалится, демонстрируя ряд ровных зубов. И отступает, давая Питеру свободу. — Фу, Паркер. И этими губами ты целуешь учебник по химии?