Believer

Бороться с сонливостью трудно. Особенно когда из крови ещё не выветрился алкоголь. Но засыпать сейчас совсем не хочется. Да и нельзя. Уэйд лежит на животе, голова его покоится у Питера на коленях. В комнате уже светло, и лучи солнца падают через открытое окно прямо в то место, куда Уэйд бросил свою одежду. Питер смотрит на него, окидывая взглядом целиком — от пальцев ног до растрёпанных светлых прядей на затылке. Он не замечает, что Уэйд наблюдает за ним из-под опущенных ресниц. И из-за этого не скрывает влюблённого выражения лица. — Чего пыхтишь? — спрашивает наконец Уэйд, когда взгляд Питера становится не таким беззаботным. — Откуда они? — спрашивает он. Каждый, кто видел его шрамы, задаёт этот вопрос. И каждому Уэйд отвечает одно и то же: — На битое стекло упал. Питер прикусывает губу и опускает голову. Для человека, который полжизни провёл в папочкиной башне как грёбаная принцесса, Питер неплохо научился разбираться в нём. И чувствовать, когда он врёт или темнит. — Это был сраный кофейный столик, — говорит Уэйд. — По идее, они не должны так легко биться, но этот моей жопы не выдержал. — Может, жрать надо меньше? — подсказывает Питер. Уэйд смеётся, открывая глаза. Подтягивает ладонь и гладит его по бедру. Паркер напрягается от незамысловатой ласки. И снова краснеет. В который уже раз за сегодня? Он протягивает руку, но задерживает её в воздухе. — Можно я?.. Господи, они дрочили друг другу не больше часа назад, и теперь Питер спрашивает разрешения, чтобы коснуться его. — Можно. Что за проблемы с прикосновениями? Питер очерчивает контур одного из шрамов указательным пальцем. Практически невесомо. — О чём ты? — спрашивает он. — У тебя такое лицо, будто я тебя сейчас укушу. Питер пожимает плечами и отводит руку в сторону. — А откуда шрамы на самом деле? Уэйд шумно выдыхает. А раньше Питер казался таким простофилей. — Я правда разбил спиной стол. Когда меня на него швырнули. Уилсон задерживает дыхание на несколько мгновений. На всякий случай прислушивается, но нет. Дурацких близнецов нет в комнате. Питер заставил их отступить. Пока не понятно, как и почему. И надолго ли. Но это уже что-то. Они бы не дали ему и рта раскрыть. И точно не позволили бы рассказать что-то настолько личное и настолько… постыдное. Проявление его слабости. Первый шаг к раскрытию грандиозного обмана. Можно сказать, что Уэйд делает это им назло. — Мой отец тоже бывший военный, как твой телохранитель. И он всегда хотел, чтобы я пошёл по его стопам и записался в армию. Ну, чтобы там из меня сделали настоящего мужика. А мне, знаешь, не особо этого хотелось. Он напился, мы повздорили, подрались, ну и… В комнате становится темнее. Стены едва уловимо начинают дрожать. Только не сейчас! Только не сейчас, блядь. — Он ушёл и оставил меня ползать в крови и стекле. Я не особо помню, что было дальше. Знаю только, что меня нашёл его приятель и бывший сослуживец. Ты его, наверное, знаешь. Он работает здесь. Искусство преподаёт. — Логан? — Питер приподнимает бровь. — Ага. Мы знакомы ещё с тех пор, как я под себя ссался. Жил он неподалёку. Ну и в тот день выковыривал из меня стекло. А после каким-то неведомым образом вбил отцу в голову мысль, что в универе из меня выйдет больше толку, чем в армии. Он замолкает. Кровать под ними ходит ходуном, шкрябая ножками по полу. Питер на это не реагирует. Уэйд старается унять участившееся сердцебиение. Переворачивается на спину, чтобы удобнее было следить за выражением лица Паркера. Тот сначала поджимает губы, и Уэйд задерживает дыхание. Если Питер сейчас начнёт его жалеть… — Я… — тот запинается и несколько раз меняется в лице. — Спасибо, что рассказал. Уэйд ухмыляется. Мир вокруг сотрясается уже не так сильно. Покурить бы сейчас, но не факт, что получится дойти до окна ровной походкой. — Твоя очередь отвечать на вопрос, — напоминает Уилсон. Питер отводит взгляд. Не просто вот так вываливать всё, о чём молчал много лет. Кому как не Уэйду это знать. — Я не всегда понимаю, когда уместно прикоснуться к человеку, а когда нет. Ты прикалывался, когда назвал меня инопланетянином, но я порой и впрямь себя им чувствую. Да уж, проблем у пацана полно. Но, возможно, Уэйд сможет ему помочь. — Давай так, — он поднимается и садится рядом с Питером. — Можешь касаться меня как и где захочешь. И столько, сколько захочешь. И я даже тебя не укушу. Питер размыкает губы и скользит по ним кончиком языка. — Где захочу? — переспрашивает он, и в глазах появляются хитрые искры. Вот же ненасытный. Уэйд улыбается. — Вот прямо сейчас можешь сделать со мной что угодно. Даже причинить немного боли, если тебе это нравится. Я не против. — Я не фанат такого, — признаётся Питер. — Но… Есть кое-что, что я хотел сделать. Уже довольно давно… Он подаётся вперёд и встаёт на колени, и теперь Уэйду приходится поднять голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Может быть, даже с того момента, как мы впервые остались наедине, — он переходит на вдохновенный шёпот. — Иногда было очень трудно сосредоточиться из-за этого желания… Сдержать порыв. Блядь. В паху тяжелеет. Уэйд не шевелится, ожидая действий Питера. Тот улыбается и зарывается пальцами обеих рук в волосы Уэйда. А затем и вовсе утыкается в них носом, глубоко вдыхая запах. — Чёрт… — Питер выпускает воздух со стоном. — Они ещё мягче, чем я думал. — Ну и сволочь ты, Паркер, — обиженно говорит Уэйд, шлёпая его по бедру. — Ты первый начал меня дразнить. Справедливо. Но меньшей сволочью его это не делает. Питер пропускает между пальцами пряди, чуть оттягивая их, массирует и поглаживает кожу головы, иногда спускаясь на затылок. Он, кажется, полностью увлечён процессом. Уэйд глушит ещё пару едких комментариев. По большей части, чтобы не спугнуть его. А ещё из-за того, что ему и самому это немного нравится. Это… расслабляет. Ладони медленно скользят на плечи. Питер целует его в лоб и слегка толкает, вынуждая лечь. Нависает над ним. Сосредоточенный. Между бровей неизменная складка, будто он решает сложную задачу. Но щёки горят и губы приоткрыты. Уэйд уже видел следы такой борьбы на его лице — борьбы между разумом и чувствами. Но сейчас, кажется, Питер умудряется найти золотую середину. Паркер большими пальцами оглаживает скулы и щёки Уэйда. Проводит по нижней губе. А потом перекидывает ногу и садится верхом, сразу же наклоняясь, чтобы поцеловать. Уилсон опускает ладони на его спину, прижимая парня ближе к себе. Но Питер выпрямляется, убирая его руки. Заводит их Уэйду за голову и прижимает к матрасу, продолжая своё занятие. — А говорил, что не фанат БДСМ, — шепчет Уэйд в перерывах между дразнящими поцелуями. — Я пересмотрю своё отношение, если это позволит запихать кляп тебе в рот, — отвечает Питер. У Уэйда, как назло, слишком живое воображение. Паркер, тем временем, решил его угробить. Он покрывает поцелуями шею, поглаживает плечи, и всё это так медленно, что Уэйд уже жалеет о том, что разрешил себя так пытать. Но, раз Питер хочет поиграться… Хорошо, что он осмелел до такой степени. Питер постепенно смещается ласками ниже, и когда подцепляет резинку трусов, у Уэйда вырывается громкий вздох. Засранец довольно улыбается и тянет их вниз, откидывая куда-то в сторону. Замирает, разглядывая, с чем ему придётся иметь дело. Ну… Стесняться Уэйду нечего. Питер накрывает его член ладонью и легко сжимает, посылая волну мурашек по телу. Касается губами выпирающей тазовой косточки. Уэйд подкладывает руки под голову и переводит взгляд в потолок. В какой именно момент в замке поворачивается ключ, Уэйд не улавливает. Но Питер рывком выпрямляется и едва не подскакивает на кровати. В глазах загорается паника. Он оборачивается в поисках хоть чего-то, чем можно было бы прикрыться, но не успевает. Дверь открывается. Питер пересаживается выше, закрывая Уэйда собой. Тот шипит. Нет, Паркер точно хочет его смерти! — Питер, спишь? — спрашивает Гарри, заходя в комнату. — Я слышал шум и… Реакция у Озборна просто отменная. Он успевает закрыть глаза ладонью и отвернуться, прежде чем грязно выругаться. — Я блять так и знал, что этим всё закончится! — негодует он. — Ааааа, чёрт, Пит, ну какого хрена? — Я… Я думал, ты вечером вернёшься… — бормочет Питер. — Я два раза тебе сказал, что вернусь утром! Гарри скидывает рюкзак с плеча на свою кровать и идёт к окну. — Ты что, позволил ему тут курить? Твою мать, Питер! Он открывает окно, впуская холодный воздух. — Совсем крыша поехала… Доучился. В край. У Уилсона своя пустая блин комната, какого хрена вы туда не пошли? Почему здесь?! Гарри сдёргивает полотенце, висящее на изголовье. — Я сейчас иду в душ. И я очень надеюсь, что когда вернусь, вас здесь не будет. Или вы хотя бы будете одетыми. Потому что иначе я выйду прямо в окно! И он исчезает за дверью, бормоча что-то о том, что нормальные люди в таких случаях вешают галстук на ручку. Питер прячет лицо в ладонях, когда дверь захлопывается. — Чёрт, — тянет он. Соскакивает с кровати и принимается собирать брошенные вещи с пола. — Чего лыбишься? — спрашивает он у Уэйда. — Вставай и одевайся. — Что? Нееет! Ты что, не слышал? Он же обещал в окно выйти! Я такое ни за что не пропущу! Питер подбирает его трусы с пола и метко швыряет в него. — Я сейчас сам в окно выйду! Следующие на очереди джинсы Уэйда. Из заднего кармана которых вываливается ключ. — Упс. Питер наклоняется за ключом. И почти целую вечность выпрямляется обратно. — Так я забрал его у Томпсона! — Уэйд хлопает себя по лбу. — Такой пьяный был, что из головы вылетело! — Сделаю вид, что поверил, — вздыхает Питер. Штаны вместе с ключом тоже летят в Уэйда. Тот наскоро одевается и встаёт. Подходит к Питеру со спины. Прижимается, удерживая за бёдра. — Пошли ко мне, раз уж мамочка внезапно вернулась, — шепчет он, притираясь. — Кое-чему нужно твоё внимание. И он почему-то точно уверен в том, что Питер согласится. Дорога от комнаты Питера до его ещё никогда не была такой короткой. Паркер летит по этажу как метеор, а Уэйд только старается за ним поспеть. Когда они оказываются внутри, Питер прислоняется к двери и заливисто смеётся. — Я думаю, мы обеспечили Гарри ночными кошмарами надолго, — говорит он, успокоившись. — Переживёт, — цокает языком Уэйд. — Однажды всё равно пришлось бы рассказать ему, что взрослые люди занимаются сексом. — Ты-то взрослый? — шутливо хмурится Питер. Уэйд рывком приближается и вжимает его в дверь. — Довыёбываешься ты, Паркер, — говорит он, склоняя голову. — Да? — Питер смотрит на его губы. — И что будет? — Ты таких слов не знаешь. Пока ещё. — Заинтриговал. Я много слов знаю… Уэйд прерывает его поцелуем. Питер с жаром отвечает. Обнимает за плечи. — Продолжим с того, где остановились? — спрашивает он, разорвав поцелуй. Губы у него припухли и стали такими красными, будто Питер искусал их в кровь. Выглядят они настолько по-блядски, что Уэйда пробивает жар. Он ведёт большим пальцем по нижней губе Паркера. — Свой шанс ты упустил, когда поддался на нытьё Озборна. Теперь моя очередь. Палец проникает в рот, и Питер смыкает вокруг него губы. Язык несмело обводит по кругу кончик. — Думаю, идею ты понял, — улыбается Уэйд. Он высвобождает руку и расстёгивает ширинку. Чуть надавливает на плечи Питера, заставляя того опуститься на колени. Питер ещё сильнее прикусывает свои чёртовы губы и поднимает на него немного нервный взгляд. — Я… Я не уверен, что знаю, как это… От стояка уже немного больно, и Уэйд с облегчением приспускает джинсы и трусы. — Только не кусайся, даже если в процессе решишь, что меня ненавидишь. Питер хихикает. — Я не ненавижу тебя, Уэйд. Это только пока. Уилсон ухмыляется. Сжимает член в ладони и ведёт головкой по губам Паркера. Тот приоткрывает рот. Закрывает глаза. Уэйд толкается внутрь и опускает ладонь Паркеру на затылок. Удерживает на месте и подаётся бёдрами вперёд, следя за тем, чтобы Питер не поперхнулся. Но сдерживать себя становится всё труднее. Особенно когда Питер поднимает на него расфокусированный взгляд. Вот уж кто бы знал, что Уэйд однажды будет трахать в рот заучку Паркера и от этого будет настолько сносить крышу. Наполни его заклейми его пусть знает что твой пусть все знают что твой пусть чувствуют твой запах на нём покрой его лицо своим семенем и смотри смотри смотри на него только не закрывай глаза смотри на то что с ним творишь что он позволяет с собой творить смотри… Кровь шумит в ушах. Колени подкашиваются. Пальцы Питера сжимают его бёдра почти до синяков. Уилсон осторожно стирает белые капли с его лица полой своей рубашки. — Уэйд… — выдыхает Питер. Уилсон опускается на колени. И притягивает его к себе. — Если бы ты только мог сейчас себя увидеть, — жарко шепчет Уэйд прямо в ухо. — Ох, если бы ты только мог, малыш. Он скользит ладонью в штаны Питера. Пальцы кольцом обхватывают возбуждённый член. — Никто раньше не делал такого с тобой, не правда ли? Питеру нет нужды отвечать. Но он всё равно пытается что-то выговорить. Слова прерываются скулежом, когда Уэйд начинает двигать рукой жёстко и быстро. — Столько времени ты никого к себе не подпускал… И вот он я. Ломаю твои барьеры один за другим. Питер утыкается ему в плечо, глуша стон. — Сколько их ещё осталось? Сколько ещё грязных вещей я могу с тобой сделать? — У-уэйд, пожалуйста-а… — И что же с тобой будет, когда я всё же доберусь до твоей нетронутой задницы, м? Я ведь прав, Питер? Твой дружок Стив не понимал, какое сокровище ему досталось. А после него ты никого больше не хотел… Пока не появился я. — Уэйд! — Но не волнуйся… Я его ошибок не повторю. — Уэйд прижимается губами к виску. — Вот так. Давай. Питер обнимает его, комкая пальцами ткань рубашки. — Давай, Питер. Сейчас. Ладонь Уэйда заполняется спермой. Питер совсем клюёт носом. Ещё бы, они оба не спали всю ночь, а сил потратили немерено. — Можно я… тут у тебя… Он широко зевает, не успевая закончить предложение, и зарывается носом в подушку. Обычно Уэйд такого не допускает. Но чувствует свою ответственность за сонливость парня. А ещё понимает, что с Питером «как обычно» не получится. И если Уэйд решился на что-то новое, то и устоявшиеся правила и порядки придётся хотя бы немного изменить. Позже станет ясно, как именно. — Спи, — Уэйд гладит его по волосам. — Спокойной ночи, Питер. Он и сам валится с ног. Но заснуть рядом с Питером он не сможет. А если и сможет, то обязательно разбудит их обоих своими кошмарами или разговорами во сне. Что он может наговорить — одному чёрту известно. Поэтому лучше пока что смертельно накачаться кофе и поспать позже, когда он останется один. Уэйд ждёт, когда дыхание Питера выровняется, а затем высвобождается из-под закинутой на него руки и встаёт с кровати. Открывает было окно, но Паркер фыркает во сне, съёживаясь. Уэйд вздыхает, заправляет выуженную сигарету за ухо, оставляет ключ на столе и покидает комнату. На улицах уже появляются люди. Кто-то бодрячком спешит по делам. Кто-то со следами перепоя волочится с вечеринки. Уэйд лавирует между ними, мусоля сигарету во рту, и впервые за долгое время не чувствует себя ни с теми, ни с другими. Оказываясь вне каких бы то ни было групп и толп. Один. И это, надо сказать, не самое плохое чувство. Чувство, по которому он даже немного скучал. А Питер ведь всю жизнь так и живёт. Вечный одиночка. Такие или вспыхивают однажды, или до конца своей жизни влачат унылое существование, так и не раскрыв свой потенциал. Уэйд надеется, что Питер вспыхнет. И он сам постарается в этом помочь. Ведь всё-таки Питер ему нравится. Как нравится далеко не каждый, кто попадается на жизненном пути. И пусть Уэйд не влюблён. Но ему интересно. Достаточно интересно, чтобы попробовать.