Believer

— Спишь? — спрашивает Белый. Уэйд не спит. Он высовывает нос из-под одеяла, чтобы посмотреть на друга. — Не могу спать, пока он ходит. Красный стоит у двери, прислонившись к ней ухом. — Тихо вы! — шипит он на них. Жёлтый сидит на подоконнике вдали ото всех. — Мне страшно, — шёпотом признается Белый. — Но бояться — это нормально. Жёлтый фыркает. — Если мы хотим быть сильными, мы не должны бояться. Боятся только слабаки. Он вот ничего не боится. — Потому что он мудак! — говорит Красный, затем поворачивается к Уэйду. — Подопри дверь стулом. — Уверен? — Белый ёжится, обхватывая себя тоненькими ручками. — Если он захочет зайти, он всё равно зайдет. А стул может его разозлить. — Так мы хотя бы немного его задержим, — уже чуть мягче поясняет Красный. — Если будет совсем плохо, выскочим через окно. Верёвка на месте? Жёлтый кивает. — Надо бы узлы потуже перевязать, — вздыхает он. — В прошлый раз мы едва не упали. Уэйд выбирается из-под одеяла и приставляет стул к двери. Затем сгоняет Жёлтого с подоконника и открывает окно. Узлы и впрямь слабенькие. Может быть, Логан однажды научит его их вязать. Он обещал. — Сначала я побаивался Логана, — признаётся Белый, слабо улыбаясь. — Но потом понял, что он хороший. — Я хотел бы, чтобы мы были похожи на него, — говорит Жёлтый. — Чтобы были такими же сильными, смелыми и добрыми. Красный молчит, вслушиваясь в передвижения отца на первом этаже. — Вроде бы включил телевизор, — говорит он. — Постарайтесь поспать, завтра в школу. А я покараулю. Уэйд возвращается в кровать и удобно устраивается под одеялом. Он больше не видит своих товарищей, но может слышать их голоса. — Я тут вспомнил игрушку, которую купила мама, — тоскливо заводит Белый. — Большой снежный шар. Красивый. Помните? Уэйд мычит что-то в ответ.  — Уэйд его разбил, — говорит Жёлтый. — Выронил из рук. — Он был скользким, — оправдывается мальчик. — Я не специально. — Я просто думаю… — Белый запинается. — А что, если Питера он тоже сломает? Он ведь такой хороший… И такой хрупкий… — Питер не хрупкий, — возражает Уэйд. — Он может за себя постоять. И он сам захотел со мной общаться, я его не заставлял. Жёлтый хихикает. — Ещё скажи, что ни разу не пытался им манипулировать. — Я не делал ему ничего плохого, — Уэйд сворачивается клубком под одеялом. — Он… Я ему нравлюсь, и мы проводим время вместе. Вот и всё. — Нравишься? — фыркает Жёлтый. — Ему нравится образ, который ты вокруг себя создал. Но что будет, если он узнает правду? Думаешь, ты всё так же будешь ему нравиться? Если он узнает, что ты слабый, эгоистичный и с психикой у тебя явно непорядок. Думаешь, ты будешь нравиться хоть кому-то из них? — Он не узнает. Никто не узнает. Пробуждение похоже на выныривание из воды. Оно тяжёлое и долгое, Уэйд пытается разгрести толщу сна, но ослабшие руки отказываются слушаться. Наконец он открывает глаза. Уже светло. Хорошо. Это хорошо. Парень встаёт, одевается и идёт умываться. Его все еще немного трясёт после сна. Пита он встречает в коридоре. — Выспался? — бодро спрашивает тот вместо приветствия. Уэйд демонстративно зевает, потягиваясь. — Пойдем попьем кофе после того, как я умоюсь? — спрашивает он. — Я на пары вообще-то иду, — Питер складывает руки на груди. Уэйд только сейчас замечает у него рюкзак на плече. Пары. Ну черт побери. Учебе Уэйд не конкурент. — Ладно, пиздуй на свои пары, а то не дай бог опоздаешь на четыре секунды. — Не ворчи, — усмехается Питер. — Мы можем потом попить кофе в перерыве. — Ну нет, я теперь буду пить его в гордом одиночестве, ты свой выбор сделал. И он нарочито обиженно задирает голову и проходит мимо. Питер окликает его по имени. Уэйд останавливается, не оборачиваясь. Слышатся шаги. Питер оттягивает ворот его футболки. — Этикетка выбилась, — поясняет он. А затем шеи быстро касаются горячие губы. — Увидимся после пары, — шепчет Паркер и исчезает со скоростью света. *** Выяснить, в какой аудитории лекция, оказывается не так уж и просто. Но все усилия стоят охреневших взглядов, которыми его встречают остальные студенты, да и препод. Уэйд громко извиняется за опоздание, привлекая к себе внимание даже тех, кто до этого на него не смотрел. Например, Питера. И только после этого окидывает оценивающим взглядом аудиторию, выбирая куда сесть. Питер сидит за партой с Вагнером, но место прямо за ним свободно, туда-то Уэйд и направляется. Курт оборачивается и приветствует его кивком. Этот парень — его основной конкурент в борьбе за девичьи сердца. Только если Уилсон берёт смазливой мордахой и неиссякаемым потоком энергии, то Курт не особо красив и всегда спокоен и хладнокровен. Подкупает, однако, его честность и вежливость. И обходительность в обращении с девушками. Хорошо хоть он этим не пользуется так бесстыже, как Уэйд. Но вот этот самый Вагнер сейчас точно получит в глаз, если будет так себя вести! Уэйд фырчит, когда быстро потерявший к нему интерес Питер поворачивается к соседу и что-то тихо ему говорит. Оба ржут, и Курт добавляет еще что-то такое же неразборчивое. Уилсон склоняется и легко гладит Питера по плечу. — Есть ручка? Уэйд почти уверен в том, что Питер закатывает глаза. Паркер поворачивается, протягивая ему ручку. — Что ты тут делаешь? — шепчет он. Уэйд корчит недоумевающую физиономию. — В смысле? Я здесь учусь, вообще-то! Питер вздыхает и возвращается к себе. Лектор вновь начинает диктовать, и Уэйд пытается записывать. Первые минут десять. А потом бросает это бесполезное занятие. Вагнер снова что-то говорит Питу, когда препод начинает писать уравнения на доске. Что-то очень смешное, по-видимому. Уэйд сердито откидывается на спинку стула и принимается раскачиваться. Он вспомнил, почему тут не появлялся. Парень достает телефон и проверяет все соцсети, но ничего интересного в такое время ему не пишут. Набирает Питеру несколько сообщений, но у того то ли уведомления отключены, то ли вовсе выключен звук. Что, серьёзно? Да и Вагнер этот… Сел бы к своим бабам и шутил бы шутки им! Уэйд отрывает от листа уголок и карябает «Питер Паркер сосёт». Вновь касается плеча, привлекая внимание парня, и передает ему записку. Через несколько мгновений записка снова оказывается на его парте. Корявеньким почерком между «Паркер» и «сосёт» вписано слово «божественно». Уэйд ржёт так, что его выгоняют в коридор. Он околачивается в кафетерии с приятелями, которых встретил совершенно случайно. Его зовут сгонять в кино на дешевый сеанс, и в любой другой день Уэйд с радостью бы пошел. Но сегодня он планирует провести проверку на прочность одного маленького выёбистого ботана. И это занимает почти все его мысли. Минут за пятнадцать до конца пары, Уэйд отправляет ему сообщение о том, что им надо срочно поговорить. И добавляет несколько восклицательных знаков. Сообщение помечается как прочитанное, но ответа не приходит. Ну, и то неплохо. Уэйд спешит обратно к аудитории, чтобы подловить Питера на выходе. Встает поодаль с верным расчетом, что Питер будет его искать. На лице Паркера встревоженное выражение. Уэйд стискивает зубы, чтобы не начать лыбиться и не выдать себя. Он кивает Питеру и исчезает за дверью туалета, который предварительно проверил на предмет посторонних. Через несколько мгновений Питер заходит следом. — Что случилось? — спрашивает он. Уэйд молча берёт его за руку и тащит в сторону кабинок. Питер не успевает прийти в себя, поэтому и не особо сопротивляется, когда его прижимают к деревянной перегородке. — Так о чем ты хотел поговорить? — хмурится Питер, начиная подозревать, что его где-то наебали. — Не помню, — говорит Уэйд, широко улыбаясь. — Кровь отлила от мозгов. Ну, знаешь, как бывает… Он разводит коленом ноги Паркера. — Дурак, — выдыхает Пит. Прогибается в пояснице. Уэйд воспринимает это как приглашение и обнимает его за талию, прижимая к себе. — Ты для этого пришёл сегодня? Чтобы меня отвлекать? Дыхание Питера сбивается. Он упирается ладонями в грудь Уэйда, но не отталкивает. — Таков был мой замысел, да, — признаётся Уилсон, наклоняя голову и утыкаясь носом в шею Питера. — Только тебя хрен отвлечёшь. — Попытка была неплохая, — признаётся Питер, подставляясь под ласки. — Но одного только эффектного появления и тупых записок мало для того, чтобы меня отвлечь. Ладони Уэйда спускаются ниже и ложатся на задницу. Питер вздрагивает и ещё больше подаётся бёдрами вперёд. — Ты же понимаешь, что это вызов? — Хм, только давай принимай его быстрее, — Питер поглаживает его плечи и шею. — Перерыв не такой уж и длинный. Уэйд вдруг отстраняется, выпуская его из хватки. Цокает языком. — Ты же не думаешь, что я буду что-либо делать здесь? Питер краснеет, всё ещё открытый и растерянный. Но быстро берёт себя в руки. — Думаю, тебе не впервой. — В общем, да, — Уэйд кивает. И вновь прижимается. Втягивает в поцелуй. Питер подцепляет края его футболки, но Уэйд перехватывает его руки. — Но это ничего не меняет. Я не буду ничего делать здесь. Если хочешь, пойдём со мной. Если нет… У тебя ещё две пары впереди? Увидимся после. Питер дёргается, услышав звонок. Стонет, отталкивая Уэйда. — Ну ты и сволочь. — Отдыхать тоже надо, — говорит Уилсон и высовывается из кабинки. — Пусто! «Ещё скажи, что ни разу не пытался им манипулировать». Голос из сна вспоминается так ярко, будто звучит наяву. Уэйд качает головой, пытаясь его отогнать. «Ты всегда так поступаешь. Не можешь иначе. Ты никогда не мог просто спросить. Ты просто берёшь всё, что хочешь». Уэйд сдавливает виски. Не стоило оставлять Питера там одного. Нужно было дождаться того, что он решит… Он ведь… Он ведь может и не прийти. Ни сейчас. Ни позже. Вообще никогда больше не прийти. «Напомнить тебе, кто ещё так делает? Кто плюёт на остальных и всю жизнь плевал? Ты правда хочешь, чтобы я сказал это, Уэйд?» — Уэйд? — Парень мнётся на пороге. — Пит… — выдыхает Уилсон. — Сказал Курту, что дурно себя чувствую, — говорит Паркер, скидывая рюкзак с плеча и захлопывая дверь. — Думаю, он поверил, я же весь красный и взмыленный был. Голос Жёлтого затихает. Уэйд не говорит ни слова и просто сгребает Питера в объятия. — Хэй… — тот поглаживает Уилсона по спине. — Что случилось? Куда делся Уэйд альфа-самец? — Убил его и спрятал труп под кроватью. А что, тебе нравился Уэйд альфа-самец? Питер забавно фырчит ему в ухо. — Я думаю, ты уже догадался, что нравишься мне любым. Кроме случаев, когда ведёшь себя как придурок. Серьёзно. Уэйд смеётся. — У тебя будут проблемы из-за прогула? — спрашивает он наконец. Питер молчит несколько мгновений. Отстраняется, заглядывая ему в глаза. — Серьёзно? — он приподнимает бровь. — Ты из-за этого?.. Меня бы здесь не было, если бы я сам этого не хотел, соблазнитель чёртов! А теперь, может, всё же поцелуешь меня? Или ты только языком чеса… Он получает то, о чём просил. Странное дело, стоит только возмутить Питера чем-нибудь, и куда только девается заикание и смущение. И как же легко вернуть его обратно к этому состоянию. «Давай, надави на жалость, ещё так ты не унижался!» Голос едва слышен на задворках сознания. Но Питер тут. Питер не сердится. И Питер готов ему довериться. Хочет ему довериться. И так ли важно, как они оба к этому пришли? Так ли важен мир за пределами комнаты и мир в голове Уэйда? Всё вокруг заволакивает пеленой, будто туманом. Это похоже на опьянение, но Уэйд в последний раз пил пару дней назад. Он пытается сосредоточиться, но сознание плывёт. И остаются только ощущения. Холод, когда вся одежда оказывается на полу. А потом — резко — жар чужого тела, так трогательно жмущегося. Льнущего. И просящего. Питер худой. Проведи пальцами по ключицам и порежешься. Уэйд проводит. Он хочет порезаться. До крови. До боли. Чтобы поверить, что не спит. Чтобы поверить, что ещё жив. Питер накрывает его руку. Переплетает их пальцы. Улыбается так ярко, что на мгновение разгоняет пелену. Но вскоре туман возвращается, кружа голову. Уэйд оглаживает выступающие рёбра и узкие бёдра. Подхватывает его ноги под коленями и разводит, устраиваясь посередине. Если бы можно было остановить время, остаться подольше в одном моменте, Уэйд выбрал бы именно этот. Сохранил бы в памяти все звуки и краски, и запахи. Взгляд Питера. Его дыхание. То, как он открыт и податлив. Уэйд всегда любил секс не только из-за физического удовольствия. Но и из-за таких моментов. Моментов созерцания. Когда чувства и инстинкты берут верх, вытесняя из головы назойливые зудящие мысли. Позволяя хоть на короткое мгновение освободиться от самого себя. Питер тихонько стонет, кусая губы, когда пальцы скользят внутри. Уэйд хочет спросить, не больно ли ему, но не находит слов, загипнотизированный тем, как тот подаётся навстречу его движениям. — Иди ко мне… — шепчет Пит, протягивая руку. Уилсон тяжело сглатывает и послушно склоняется, оказываясь в объятиях. Питер целует его, поглаживает по затылку и неразборчиво что-то шепчет, прерываясь тяжёлыми вздохами. — Я… долго не смогу, — различает наконец Уэйд. Он и сам долго не сможет. Туман заполоняет всё пространство вокруг и частично закрывает от него Питера. Уэйд убирает руку и проводит ладонью по члену, нанося больше смазки. Он всё сделал правильно. Боли быть не должно. Он входит, помогая себе рукой. Питер сжимает коленями его бока. Уэйд толкается до упора, одновременно опускаясь ниже и упираясь локтем в матрас. Теперь туман не мешает ему видеть Питера. И его реакцию на каждое движение. — В порядке, малыш? — хрипло спрашивает Уилсон, когда Питер начинает вздрагивать и выгибаться. — Хорошо, — отвечает он. — Ты можешь… Ох… Уэйд накрывает его губы и ведёт пальцами по бедру. Обхватывает член парня, зажатый меж их телами. Питер стонет в поцелуй, цепляется за спину Уэйда, задевая подушечками пальцев старые шрамы. Кожа на них давно уже потеряла чувствительность. Но прикосновения всё равно обжигают. — Тесный, — шепчет Уэйд, раз уж к нему вернулась способность говорить. — Так заводит, что я первый. Питер не отвечает. Покрывает лёгкими поцелуями его лицо. Пальцы скользят по шрамам, будто пересчитывая их. Запоминая. Сложно понять, в какой момент туман одерживает победу. И сколько проходит времени, когда это наконец происходит. Но когда Уэйд приходит в себя, его ладонь липкая от семени. И тело отказывается слушаться. Питер смотрит из-под опущенных ресниц и снова ничего не говорит. Может быть, так и надо. Может быть, тишину не всегда стоит заполнять. Уэйд делает над собой усилие и приподнимается, падая рядом на съехавшие простыни. Питер переворачивается на бок и утыкается лбом в его плечо. *** Уилсон приваливается к косяку и барабанит в дверь. — А вот и Джонни! — орёт он. Дверь приоткрывается, и Уэйд заходит внутрь. Шикла скрещивает руки на груди, внимательно разглядывая его. — Свежепотрахавшийся, — определяет она. Уэйд закатывает глаза, поднимая руки в воздух. — Спалила. И что меня выдало? Засос на шее? Девушка фыркает. — Член в штаны не заправил. Уэйд на всякий случай проверяет, но нет, всё он заправил. — Ниче от тебя не скроешь. Ладно, я не надолго. Помнишь, ты как-то давно говорила, что пожертвуешь мне свои старые эссе? — Ну да, как я сразу не догадалась, — Шикла не двигается с места. — Что же у своего драгоценного Паркера не спросишь? Ты сегодня весь день вокруг него вился. — Уже доложили? — Уилсон вздыхает, пряча руки в карманы. Кажется, он сказал что-то не то… Судя по тому, как меняется лицо его подруги. — Доложили? Я была в аудитории, а ты даже не заметил! Так был увлечён своим щеночком! Подожди-ка… — Она выставляет указательный палец вперёд. — Только не говори мне, что ты его трахал. — Не скажу, — с готовностью отвечает Уэйд. — Хватит мне сцены закатывать. Вернусь, когда у тебя закончится ПМС. Шикла приближается так быстро, что он не успевает среагировать. — Охренеть, — усмехается она, хватая Уэйда за многострадальный воротник футболки. — Ты всё-таки записался в пидоры? — Ой, ты мне сама рассказывала, как по пьяни отлизываешь соседке, себя-то лесбухой ты не считаешь! Отпираться нет смысла. У Шиклы нюх на его любовные похождения. — Ну, в этом есть смысл, — вдруг соглашается она. — Я надеюсь, он тебя не слишком вымотал. Хватит сил на второй заход? Ах ты ж хитрая сука. — В другой раз, — говорит Уэйд, не отводя взгляда. Шикла отпускает его и отступает в сторону. — Значит, у тебя новая принцесса. Интересно, сколько продержится она. — Хватит ядом капать, — устало говорит Уилсон. Хорошего настроения как не бывало. — Я просто констатирую факт. Он тебя бросит или ты бросишь его… И ты побежишь затрахивать и запивать свой разрыв. Может, ко мне. Может, к ещё одной принцессе. Если, конечно… Она хмурится, оборачиваясь. — Если у тебя окончательно крыша не съехала от алкоголизма. И ты не… влюбился? Глаза девушки недобро сверкают. — А ты головой видимо ударилась, бедняжка, — Уэйд скрещивает руки на груди. — Угу, в детстве уронили. Прямо как и тебя. Так скажи мне это в глаза, Уилсон. Скажи, что просто натягиваешь его. И только попробуй соврать. «Она так тебя любит, а ты её пользуешь. И нарочно причиняешь ей боль. Тебе это нравится, а? С Питером ты делаешь то же самое?» Уэйд растягивает губы в кривой ухмылке и приподнимает брови. — Я просто его натягиваю. Шикла несколько мгновений изучает его лицо, а затем поворачивается к своему столу и роется в аккуратной стопке бумаг. — Забирай свои сраные эссе и не попадайся мне на глаза, пока я не остыну, — предупреждает она. — Не волнуйся, — поджимает губы Уэйд. — У меня теперь есть занятия поинтереснее, чем тебя бесить.