Believer

Tell me what you want to hear Something that are like those years Sick of all the insincere I’m gonna give all my secrets away

Кажется, он сумел изобрести машину времени. Или эликсир вечной молодости. По крайней мере, Питер чувствует себя так, будто ему снова пятнадцать. Он устал, забит, раздражён и чувствует себя никчёмным и беспомощным. Его не спросили, хочет ли он вернуться домой. Не спросили, хочет ли остаться на все выходные. Тони просто поставил его перед фактом и прислал за ним водителя. В машину пришлось сесть, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Хорошо хоть Старк догадался прислать неприметный седан, а не одну из своих любимых игрушек, покрывающихся пылью в гараже. Причину такого срочного вызова никто Питеру сообщить не потрудился. Приехал он поздно вечером, измотанный и злой. И Тони к нему так и не вышел. Пришлось ложиться спать. Сон никак не идёт. Питер лежит на боку, уставившись в стену, и в который раз прокручивает в голове ссору с Уэйдом. И кто из них погорячился? И кто должен просить прощения? В конце концов, Уэйд ничего ему не обещал. И ничего ему не должен. Питер сам напридумывал себе невесть что. С чего он вообще взял, что он для Уилсона особенный? Нелепый, неловкий, асоциальный, занудный… Список можно продолжать до бесконечности. Но с собой он сделать тоже ничего не может. С тем, как сердце пропускает удар, когда Уэйд его касается. С тем, какая каша начинает твориться в голове, когда Уэйд шепчет ему что-то на ухо. Пошлости, шутки или какие-нибудь телячьи нежности — не имеет значения. Каждое произнесённое им в такие мгновения слово отпечатывается, выжигается в сознании. Питеру казалось, что он запоминает их все. Но сейчас, лёжа в темноте на такой уже неудобной кровати, он почему-то не может вспомнить с точностью ни одного подобного момента. Всё расплывается, погружается в пропасть тоски, невысказанных желаний и страхов. Ему всё же удаётся уцепиться за одно воспоминание. Он тогда работал в лаборатории, совсем позабыв о времени и задержавшись допоздна. Телефон, кажется, стоял на беззвучном, чтобы не отвлекать. О том, что Уэйд будет его искать, Питер почему-то совсем не подумал. Уилсон пришёл, когда уже стемнело. Он не сказал ни слова. Подошёл ближе, довольно громко ступая по кафелю, чтобы не напугать. Терпеливо дождался, пока Питер перельёт раствор в колбу, а потом обнял со спины, уткнувшись в плечо. Питер подумал, что сейчас Уэйд опять начнёт его отвлекать. И готовился собрать всю волю в кулак, чтобы не бросить всё и не побежать за ним. Но Уэйд ничего не сделал. Просто стоял, прижавшись. В этом объятии не было ничего сексуального, и всё же Питер чувствовал, как необходимо оно было в тот момент им обоим. Они стояли так довольно долго, Уэйд не сковывал его движения, и Питер мог продолжать работу. Уэйд дышал тихо и медленно и что-то напевал, гипнотизируя своим голосом. Паркер точно не помнит, как закончил опыт, ничего не напутав. Но когда начал разбирать установку, Уэйд промурчал ему в ухо: — Завтра рано вставать. Выспись как следует, малыш. Поцеловал в висок и ушёл. Питер слышал, как скрипнули подошвы его кроссовок. Услышал короткое «увидимся» и хлопок двери. В ту ночь он спал как никогда хорошо. *** Тони присоединяется к нему за завтраком, что само по себе странно. Старк — полуночник и спит почти всегда до обеда. Питер делает вид, что не обращает на него внимания, и продолжает жевать свои хлопья. — Доброе утро, — говорит Тони, проходя мимо, чтобы налить себе кофе. — Утро, — отзывается Питер с набитым ртом, всё ещё не поднимая взгляда от тарелки. Он надеется, что на этом светская беседа закончится, но отец решил его добить. — Как дела в университете? — спрашивает он, садясь напротив. Питер тяжело вздыхает. — Нормально. Как работа? — Есть заморочки, — признаётся Тони. Питер отставляет пустую тарелку в сторону и придвигает к себе кофе. — Твой декан звонила. Говорила, у тебя были какие-то проблемы с поведением. — Я всё уладил. Впутался в неприятности, но мне помогли. Больше не повторится. — Хорошо… — Старк отхлёбывает из кружки. — Хорошо, что помогли. Это значит, у тебя появились друзья? В школе у тебя были с этим проблемы. И чья, чёрт побери, это вина? Питер стискивает зубы, чтобы не ляпнуть вслух чего-то слишком грубого. — Да, появились. — А девушка? Вроде бы, я видел тебя с блондиночкой… — Ага. В старшей школе, — Питер вскидывает раздражённый взгляд. — Я гей. Он в тайне надеется, что Тони поперхнётся своим чёртовым кофе. Что разозлится или скажет ему что-нибудь неприятное. Чтобы можно было наорать в ответ и отвести душу. А ещё чтобы понять, что ему не всё равно. — Значит, парень есть? — невозмутимо спрашивает тот. — Приглашай его сюда как-нибудь. Питер открывает рот, чтобы что-нибудь съязвить. Но сдерживается. — К чему все эти расспросы? Зачем выдернул меня из университета? Ни за что не поверю, что ты соскучился. — Питер… — Тони отставляет свою кружку. — Я знаю, что мы с тобой не особо ладим. Но всё ведь можно исправить. — Можно, — Питер пожимает плечами. — А ты, значит, хочешь всё исправить? В следующий раз позвони в скайпе, сэкономишь время и себе, и мне. Тони легко улыбается, качая головой. — Такой же, каким был Ричард. Если уж решил обидеться, то упрёшься в свою обиду как баран. Ногти впиваются в подушечки ладоней. — Прости. Не стоило тебе о нём напоминать. Питер прикрывает глаза. Голова начинает болеть. — Ничего. Я его почти не помню. Маму тоже. Я помню только эту башню. Как будто я всегда был здесь. Он оглядывается по сторонам. — И всегда буду. — Питер. — Если ты правда хочешь наладить общение, то понадобится что-то большее, чем спросить как у меня дела на учёбе. Тебе придётся научиться меня слушать. А если тебе просто что-то надо, то так и скажи и не мучайся совестью по этому поводу. За мной всё-таки должок за то, что ты меня подобрал после их смерти. Тони не успевает ответить, раздаётся звонок. Питер вынимает телефон из кармана и смотрит на экран. Уэйд. Только его сейчас не хватало. — Ты не против? — спрашивает он у отца. Тони коротко вздыхает. Поднимается на ноги. — Мы вернёмся к этому разговору, — обещает он, уходя с кухни. Останавливается в дверях. Питер терпеливо ждёт. — Завтра я устраиваю благотворительный вечер. Было бы неплохо, если бы ты там появился. Вот с этого и надо было начинать. А не запудривать ему мозги разговорами про «всё можно исправить». — Буду, — бросает Питер, отходя к окну. Дожидается, пока Старк исчезнет с кухни, а затем выключает на телефоне звук. Он не готов разговаривать с Уэйдом. И так раздражён и зол, что вряд ли сможет сдержаться и не сорваться на него. *** Имена Питер перестаёт запоминать практически с первых же минут. Не видит в этом смысла. С этими людьми он вряд ли еще раз встретится. Потому что точно не согласится на что-то подобное снова. Тони представляет его своим «друзьям», отмечая и его успехи в учёбе, и то, что Фрост назвала его «лучшим студентом факультета». Репортёров здесь нет. Питер на этом настоял, и Тони выполнил его желание. Но и веселья тоже никакого. Питер вежливо улыбается и жмёт протянутые руки. Мечтая сбежать подальше. Забиться в угол и просидеть там до скончания века. И он практически умудряется это сделать. Когда Тони знакомит его со всеми, с кем хотел, Питер отлучается в уборную и больше к отцу не возвращается. По дороге он добывает себе фужер с шампанским и выпивает в несколько глотков. Становится немного повеселее. В туалете он приглаживает растрепавшиеся волосы и внимательно разглядывает себя. Костюм сидит на нём неплохо. Уэйду бы понравилось. Он бы точно сказал что-нибудь, что вогнало бы Питера в краску. И еще долго наслаждался бы произведенным эффектом. Питер встряхивает головой, отгоняя от себя лишние мысли. Ни до чего хорошего он так себя не доведёт. Он разберётся во всём, когда вернется в общежитие. Там ему проще думается. Там не давит тоска и скука, заставляющие всё вокруг казаться хуже, чем есть на самом деле. Питер вздрагивает, когда открывается дверь, и в туалет влетает парень, на ходу поджигая сигарету. — Тут нельзя курить, — сообщает Паркер, споласкивая руки прохладной водой. — Сдай меня Старку, — парень поворачивается и ловит его взгляд в отражении. Питер замирает. И несколько мгновений не может выдавить из себя ни слова. — Я знаю, что я божественно красив, — заявляет парень. — Но будешь стоять с открытым ртом, муха залетит. — Я… Я просто… — Питер опускает голову. — Простите. Вы очень похожи на моего знакомого. Те же черты лица, те же светлые глаза… Как будто призрак прошлого. — Мне часто говорят, что я на кого-то похож. Кстати, ты руки моешь уже третий раз. — У меня ОКР, — выдаёт Питер. Помещение быстро заполняется сизым дымом. — Ага, и поэтому ты спокойно нажимаешь на дозатор мыла. — О боже, я чудесно исцелился! Паркер вытирает руки бумажным полотенцем. Ещё раз напоминает себе, что Стив Роджерс пропал несколько лет назад. И стоящий перед ним человек просто не может быть им. К тому же, если присмотреться… — Джонни Шторм, — парень протягивает руку. — Брат жены Рида Ричардса. Хрен знает, как это называется. — Шурин? — предполагает Питер, отвечая на рукопожатие. — Питер… Старк. Джонни присвистывает, туша окурок о раковину и отправляя его в полёт. — Так ты и правда можешь сдать меня Тони. — Боишься? — усмехается Питер. — Шутишь что ли? Если меня отсюда выставят, это будет идеально! Сестра заставила сюда прийти и взяла с меня слово вести себя прилично. Джонни корчит рожу. — Кто же знал, что тут скука смертная, а самой молодой даме, не считая моей сестры, чуть-чуть за полтинник. Питер улыбается. — Согласен, тут скучновато. Зато неограниченный запас шампанского. На самом деле неограниченный, когда я увидел, сколько его привезли… — Мне нравится ход твоих мыслей! — смеётся Джонни. — Предлагаю совершить набег на официанта. Паркер согласно кивает. Это в любом случае будет интереснее, чем прятаться от Тони весь вечер. Чем больше в нём плещется шампанского, тем проще ему смотреть на Джонни. Да, внешнее сходство со Стивом просто феноменальное, но Шторм гораздо моложе — ближе по возрасту к самому Питеру — и волосы у него темнее. Да и повадки совсем другие. Он по-другому говорит, по-другому смеётся и вообще ведёт себя скорее как Уэйд, нежели как Роджерс. Питер осознаёт, что слишком долго не отводит от парня взгляд, когда Джонни замолкает и смотрит на него в ответ. — Земля вызывает Старка, хэй! — Джонни щёлкает пальцами перед его лицом. — Прости, — Питер вспыхивает, отворачиваясь. — Задумался. — О чём? — Ты правда очень похож на одного моего друга. Не видел его много лет. Джонни быстро облизывает губы и делает глоток. Смотрит на болтающую невдалеке от них компанию. — Особенного друга? — Вроде того, — Питер отмахивается. — Пойдем лучше отсюда, пока отец меня не нашёл. У Джонни в глазах загораются озорные огоньки. — Прятаться от Тони Старка на его собственной вечеринке! Что может быть занятнее? Идём. Он хватает Питера за запястье и тянет за собой, ловко маневрируя между людьми. Питер смеётся и старается ни в кого ненароком не врезаться, а еще не расплескать остатки шампанского. — А что там? — спрашивает Джонни, указывая пальцем на двойные двери. — Кухня? — Ага, и помещения для персонала. Где-то там должен быть чёрный ход. — Насколько сильно ты хочешь свалить от Старка? Джонни ослабляет хватку на его запястье. И сжимает ладонь Питера в своей. Питер задумчиво хмурится. В нём явно говорит алкоголь, но предложение сбежать отсюда подальше кажется таким заманчивым… *** — Так что закончилось у нас с ней не особенно хорошо… — подводит итог Джонни. Питер печально вздыхает и ковыряет асфальт носком дорогущего ботинка. — Обидно, — говорит он наконец. — Обидно… — соглашается Шторм. — А у тебя как? Есть кто-нибудь? Или только грустные истории… Целый букет грустных историй. Будто он портит всё, к чему прикасается. — Есть… Был один парень… Но там всё очень сложно. Питер сглатывает застрявший в горле ком. Они возвращаются в башню через чёрный ход. — Я думаю, ему не очень-то нужен кто-то вроде меня. Если честно, не думаю, что ему вообще кто-то нужен. — Ну и дурак он, — заявляет Джонни. — Если добровольно от тебя отказывается. Питер смеётся, отворачиваясь. — Я серьёзно, — Джонни дёргает его за рукав, обращая на себя внимание. — Ты классный парень. Они останавливаются посреди коридора, ведущего в основной зал. Вечер близится к концу, и официанты уже не снуют туда и обратно так часто. Да и гул голосов почти не слышен. — Ты встретишь тех, кто будет ценить тебя. Не зацикливайся на нём. Глаза Джонни кажутся такими невыносимо синими в электрическом свете. — Мне вот ты сразу понравился… — продолжает он с улыбкой. — Правда? Шторм опускает ладонь на его щёку. Поглаживает большим пальцем скулу. — Правда. Впервые вижу кого-то с такими милыми глазами и острым языком одновременно. Питер чувствует, как краснеет. Он хочет опустить голову или даже отвернуться, но рука Джонни мешает ему это сделать. Значит, не показалось, и с ним и правда заигрывали всё это время. Питер изучает обстановку за спиной Джонни. И, не увидев никого, закрывает глаза и тянется вперёд. Шторм осторожно его целует, будто Питер того и гляди вырвется и сбежит, если его спугнуть. У вселенной определённо есть чувство юмора, думает Питер, когда они отпрыгивают друг от друга, смущённые, испугавшись хлопка двери. Нет ничего удивительного в том, что ему понравился парень с лицом Стива и повадками Уэйда. Но то, что Питер тоже ему понравился… Джонни смеётся, обмахивая покрасневшие щёки. Питер присоединяется к нему. Затем, отсмеявшись, ещё раз оглядывается по сторонам и ныряет в небольшую подсобку, в которой лежат остатки шампанского. Джонни без вопросов следует за ним. *** Возвращение в общежитие больше не кажется таким уж облегчением. Питер толкает дверь плечом, одновременно стаскивая рюкзак. — Хэй, — бросает он Озборну, даже не глядя в его сторону. — Хэй, — отзывается тот. — Привет, Питер, — слышится голос Мэри Джейн. Просто отлично. Девушка сидит на кровати Гарри, обложившись учебниками и конспектами. Сам Гарри сидит рядом с ней и плюёт в потолок. — Ты как-то задержался дома, — отмечает он. — Всё в порядке? Гарри — один из немногих, кому Питер открыл имя своего опекуна. И он прекрасно знает о прохладных отношениях, сложившихся у них со Старком. На самом деле, они с Озборном могут клуб открыть, озаглавив его «Мой папаша — козёл». — Да, — отмахивается Питер. — Просто так вышло. При ЭмДжей он ничего рассказывать не хочет. Даже если Гарри потом всё ей растреплет. — Уилсон тебя искал, — продолжает Гарри. Ещё одна тема, которую он лучше бы ни при ком не поднимал. — Супер, — бурчит Питер, падая на кровать и утыкаясь в подушку. — Рад за него. Слышатся шаги, и кровать вдруг продавливается под чужим весом. — Всё разладилось? — спрашивает ЭмДжей, касаясь его плеча. — Дело не в тебе, Питер. Ты не смог бы его исправить. Никто не смог бы. — Кто вообще сказал, что его надо исправлять? Рука исчезает с плеча. И на том спасибо. Питер еле сдерживается, чтобы не сообщить, куда ЭмДжей может деть свои утешения. — Прости… Просто я была на твоём месте. И знаю это чувство. Я тоже в нём обманулась. Питер садится на кровати, отодвигаясь от девушки. С губ срывается злой смешок. — Я не обманывался в нём. Он именно такой, каким я его увидел. Каким всегда видел с тех пор, как узнал получше. И ни менять, ни исправлять его я никогда не собирался. Может быть, в этом была твоя проблема? — Питер… — начинает Гарри. — Давайте больше никогда не будем поднимать эту тему. Это касается только меня и Уэйда, — Паркер встаёт с кровати и направляется к двери. Он не знает, куда ему идти, но оставаться здесь тоже не может. Решение приходит само собой, когда в дверях он сталкивается с Уэйдом. — Мы можем поговорить? — спрашивает тот. — Что с лицом? — спрашивает Питер, сразу же отходя на другой конец комнаты к письменному столу. Уэйд касается пальцами синяка под глазом и ойкает. — С Томпсоном подрался. — Из-за чего? — Да пошёл он нахер! — парень в сердцах взмахивает рукой и прислоняется затылком к двери. — Из-за меня? — предполагает Питер. Уэйд мрачно усмехается. — Нет. Не совсем. Это послужило поводом, но дерьмо давно копилось, он долго точил на меня зуб. Питер складывает руки на груди. — Я думал, вы были друзьями. — Когда-то были. А потом в дело вмешалась зависть, да и я вёл себя с ним просто ужасно… В общем, хорошо, что всё решилось сейчас. Но я не про Томпсона хотел поговорить. Питер молчит и старательно не смотрит на Уэйда. Он не знает, чего ждать. И не знает, как себя вести. И, если уж совсем честно, не знает, что хочет сейчас услышать. И хочет ли услышать хоть что-то. — Я… не должен был на тебя срываться из-за кошмара. Они мне снятся довольно часто. В последние полгода чаще всего. Я мало и плохо сплю, и все силы уходят на то, чтобы справиться с последствиями этого. Чтобы никто не начал доёбываться, мол чё случилось, чё ты какой грустный… Но иногда меня конкретно клинит. И лучше бы, чтобы рядом со мной никого в этот момент не было. — Ты не должен передо мной оправдываться, — говорит Питер. — Нет, но я хочу тебе всё объяснить. Если ты захочешь выслушать. Уилсон несмело делает шаг вперёд. Питер наконец встречается с ним взглядом. — Думаю, теперь твоя очередь выбирать, Питер. Учти, что я не подарок. И в моей башке творится столько всякой херни, что я сам этого боюсь. И я могу быть по-настоящему злобным. И я могу тебя обидеть, и обижу, потому что я дурак. И я сотни раз думал, что тебе сказать, и не придумал ничего лучше… Но ты всё это время помогал мне не слететь с катушек, малыш. И я не хочу просрать и тебя тоже. — А ты наоборот в буквальном смысле сводишь меня с ума, — говорит Паркер, сутулясь ещё больше. — Всё было просто, понятно и логично. А теперь всё летит под откос, и я ничего не контролирую. Даже себя. Особенно себя. Он вздыхает, закусывая губу. — Меня это пугает. Я понял, что мне гораздо страшнее быть с кем-то, чем остаться навсегда одному. — И мне, — говорит Уэйд. — До усрачки страшно. Я раньше не понимал, что мы с тобой похожи. И делаем по сути одно и то же, только по-разному. Ты прячешься за своими учебниками, мешковатой одеждой и «не трогайте меня, я зануда», а я прячусь у всех на виду. «Хэй, посмотрите, я болван и у меня ветер в голове». Все верят. Он больше не пытается приблизиться, и Питер ему за это благодарен. Рядом с Уэйдом не получается мыслить здраво. И как понять, что его возможный выбор продиктован верхним мозгом? — Однажды это так или иначе должно было бы закончиться, — говорит наконец Питер. — Вечно жить в своей скорлупе заманчиво. Но едва ли получится. Уэйд прячет руки в карманы и перекатывается с пятки на носок. — Тогда, может уже перейдём к той части, где все плачут и обнимаются? А то у меня уже глаза чешутся. — Можешь поплакать, — усмехается Питер. — И, так и быть, меня обнять. Но я должен ещё кое-что сказать. Уэйд, кажется, слушает вполуха, приближаясь к нему. — Я встретил одного парня и почти с ним переспал, — выдаёт Питер на одном дыхании. Уилсон замирает на месте. — Почти? — спрашивает он хрипло. — Я ему отсосал. Он меня не трогал. Лицо Уэйда на мгновение искажается. — Почему? — Скажи ещё ты ни с кем не спал, пока меня не было! — Питер поджимает губы. — Это другое, — ладони Уэйда сжимаются в кулаки. — Тебе можно, а мне нельзя? — Я не говорил, что мне можно. Я сказал, что это другое. Это значит разные вещи для тебя и для меня. Поэтому я спрашиваю почему. — Потому что он был похож на Стива. И на тебя. Потому что я чувствовал себя просто ужасно из-за ссоры. А ещё, потому что я хотел доказать себе, что у меня всё ещё есть контроль над своей жизнью. Я очень хотел остаться и продолжить, но я смог уйти. А от тебя я уйти не могу. Только если ты сам меня прогонишь. Уэйд всё же подходит ближе. — Если такое повторится, я не смогу отвечать за свои действия, — говорит он тихо. — Так что пожалуйста, Питер. Пусть это не повторится. Или, хотя бы, не давай мне об этом узнать. — Тогда то же самое относится и к тебе, — Питер опускает руки и нерешительно подаётся вперёд. — Хорошо, — неожиданно легко соглашается Уэйд, опуская ладони ему на бёдра. — Уэйд, я… — Тс. Помолчи, пожалуйста, — шепчет он. — Пока ты не сказал что-то, что разозлит или расстроит нас обоих ещё сильнее. Давай выясним всё остальное потом, хорошо? Питер кивает, опуская руки на плечи Уилсона. — Вот и отлично. Я очень скучал по тебе, Питти. Словами невозможно передать, как скучал он сам. Поэтому он молчит. И тянется, чтобы поцеловать Уэйда. Но тот останавливает его, прикладывая палец к губам. — После всего того, что ты мне только что рассказал? Ну уж нет, Питер. Ты этого не заслужил. Питер широко распахивает глаза, но не издаёт не звука. Уэйд как-то совсем недобро усмехается и подцепляет его толстовку. Отбрасывает в сторону и принимается за пуговицу джинсов. — Что ты делаешь? — подаёт наконец голос Питер. — А на что это похоже? — Уэйд опускается, спуская его штаны вместе с трусами до самых лодыжек, и заставляет переступить через них. Снимает с него кеды и носки. Питер нервно сглатывает. Такого взгляда он у Уэйда раньше не видел. — Развернись, — командует Уилсон, выпрямляясь. — З-зачем? — Так я тебе всё и рассказал. Развернись, Питер. Пожалуйста. По коже бегут мурашки. Становится холодно. Но продолжается это не долго. Уэйд прижимается к нему со спины. Тянется, смахивая с письменного стола исписанные листы бумаги и мусор. Наваливается чуть сильнее, заставляя Питера упереться ладонями в гладкую поверхность. Его собственные руки ложатся на узкие бёдра. — Нравится вести себя как шлюшка, м? — шепчет Уэйд ему в самое ухо. Питера пробивает жар. В животе покалывает из-за страха. И возбуждения. — Если хочешь по-грязному, будет по-грязному, — продолжает Уилсон, прихватывая губами мочку. Даже если бы он хотел, он бы не смог ответить. Просто не придумал бы, что сказать. Питер тяжело вздыхает и напрягает плечи. Один из ящиков стола с грохотом отъезжает в сторону, и Уэйд роется в нём. — У тебя был шанс сбежать, Питер. — Губы касаются шеи. — Но ты им не воспользовался. И теперь ты никуда от меня не денешься. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты даже не вспомнишь про того, другого. Он и подумать не мог, что Уэйда так это заденет. Он ведь… Он просто не хотел начинать со лжи… что бы они там ни решились начать. Уэйд прихватывает зубами кожу на плече. Холодные пальцы касаются прохода. Уэйд не особо церемонится, сразу же вводя средний палец на фалангу. Питер шипит и прогибается в спине. — Снова узкий. А вроде не так много времени прошло… Но я этому рад. Люблю то, как ты сжимаешься вокруг меня… Непередаваемое ощущение. Питер приподнимается на носочки, когда Уилсон добавляет второй палец. Ублюдок знает, что делает, точно попадая по простате. Так, что шипение переходит в стон. — Уэйд… — Я знаю, Пит. Я знаю. Хочешь ещё, да? Хочешь, чтобы я натянул тебя? Паркер закрывает глаза и низко опускает голову. Уэйд надавливает между лопаток, заставляя лечь грудью на стол и принять совсем уж унизительную позу. — Скажи это. — Я хочу тебя, — бормочет Питер, опуская лоб на сложенные ладони. — Я хочу, чтобы ты меня натянул. — Быстро ты вошёл во вкус. Из скромной девственницы стал развратной текущей сучкой. Уэйд трахает его пальцами, растягивая под себя. И продолжает что-то говорить. Питер не слышит половину. Его трясёт. Ноги подгибаются. И член изнывает без внимания. Хочется коснуться себя, но едва ли Уэйд позволит. Пусть делает по-своему. Питер доверяет ему в этом. Питер доверяет ему во всём. — Думаю, ты готов, — говорит наконец Уилсон. Пальцы исчезают. Питер хочет приподняться, чтобы обернуться, но его быстро укладывают обратно. Отверстия касается головка, и Уэйд входит, придерживая парня за бёдра. — Вот так, давай… Какая же охуенная у тебя задница, Питер. Просто создана для того, чтобы её долбить. И как ты до своих двадцати годков проходил нетронутым? Он начинает двигаться и сразу же берёт довольно быстрый темп. Питер проезжается по гладкой поверхности от каждого толчка. Приходится схватиться за край стола. Он кусает губы практически до крови. Уэйд наконец опускает ладонь на его член. Питер давится вздохом. — Ты мой, — бормочет Уилсон. — Мой. Мой. Мой. Он вдалбливается, вращая бёдрами. Питер вздрагивает и выгибается. — Ещё немного… — шепчет он. — Ещё чуть-чуть. — Ра-ано, — тянет Уэйд и вдруг пережимает его член у основания, не давая кончить. И, кажется, искренне наслаждается обиженным скулежом. Уэйд кончает в него, а затем выскальзывает. Несколько капель попадает на разгорячённую кожу. И стекает вниз. — Блядь… — Уилсон тяжело дышит. — Видел бы ты себя сейчас, Питер. Ладони скользят по бокам. Паркер пытается повернуть голову, чтобы посмотреть на Уэйда. Но тот быстро исчезает из поля зрения. — Что ты… Оу… Горячий язык скользит в ложбинку меж ягодиц. Щёки вспыхивают ещё сильнее. Питер закрывает глаза. — Ты был послушным мальчиком. Без лишних слов принял своё наказание. Пожалуй, я позволю тебе кончить. И Уэйд кусает его за ягодицу, заставляя дёрнуться. Смеётся. И у Питера возникает желание его пнуть. За всё, чего он натерпелся сегодня. Но желание быстро пропадает, когда язык проходится по краям дырки. Одна ладонь скользит по внутреннему бедру, задевая мошонку. Вторая кольцом смыкается на члене. Всё это убивает в Питере последнее сопротивление. Он больше не молчит и не сдерживается, стонет в голос, что-то бормочет и повторяет имя Уэйда. Ощущения слишком острые, слишком бьют по нервам. Кажется, он матерится. И, кажется, Уэйда это раззадоривает ещё сильнее. Питер прикусывает костяшки в одной последней попытке не закричать на весь этаж. Но попытка особого успеха не приносит. Всё внутри сжимается. И наконец его прошибает волной оргазма. Всё вокруг ощущается слишком остро и нереально. Звуки слишком громкие. Воздух слишком холодный. Руки Уэйда слишком горячие. Уилсон что-то говорит ему, но Питер не сразу реагирует. Его тянут, заставляя выпрямиться, и разворачивают. — Ты в порядке, малыш? — Уэйд обхватывает его лицо ладонями. — Да, — сипло говорит Питер. Кажется, он сорвал голос. — Я, наверное, перегнул палку. Не стоило… Что он несёт, чёрт побери? Питер впервые в жизни испытал что-то настолько яркое. До грёбаных звёздочек перед глазами. — Всё в порядке, Уэйд. Только ноги не держат. Уэйд мягко смеётся и покрывает лицо Питера поцелуями. — Какой же ты хороший, — шепчет он. — Это значит, что я больше не наказан? — Посмотрим. Я, кажется, слышал, как ты сказал плохое слово… Питер сотрясается от беззвучного смеха, роняя голову Уэйду на плечо.