Ветер и звезды

Утро для Гар-ри было неприятным. Во рту стоял кислый вкус. Видимо, перепил сливочного пива. — Ох, какая гадость! — простонал он, переворачиваясь на кровати. — Тебе не понравилось вчерашнее пиво? — спросил Джереми, который тоже только что встал, такой же растрепанный и сонный, как и Гар-ри. — Непривычно просто, вот и все, — буркнул дракон, поднимаясь. Ему нужно было в душ, как и другим мальчикам этим утром. И Терри, и Джереми и остальным было неохотно вставать в первый день после каникул, и нужно было основательно взбодриться. Горячий душ — отличное начало дня. Завтрак не вызывал обычного энтузиазма. Гар-ри решительно отодвинул овсянку, съел только бекон и пил кофе вместо чая. Остальные рейвенкловцы тоже предпочли кофе. Гриффиндорцы шумели, обмениваясь впечатлениями о каникулах, проведенных дома. Хаффелпафцы тихо разговаривали за своим столом. Слизеринцы в основной своей массе спокойно ели свой завтрак, только некоторые из них обменивались новостями. Малфой кивнул Гар-ри в ответ на его молчаливый взгляд. Гермиона за райвенкловским столом с книжкой в руках пыталась читать, но сидевшая рядом с ней Падма Патил отвлекала ее разговорами. Луна смотрела перед собой немигающими глазами, видимо, обдумывала очередной опус своего отца, редактора журнала «Придиры». Только Терри Бут казался необычайно бодрым и что-то энергично втолковывал ребятам на другом конце стола. Первым у райвенкловцев стояла Гербология, и Гар-ри удобрял росшие мандрагоры вместе с хаффелпафцами. На втором уроке Гар-ри еле разбирал мычанье и заиканье профессора Квирелла на Защите от Темных Искусств. На третьем уроке уже никто не дремал, потому что его проводила профессор Макгонагалл, и многим райвенкловцам пришлось вспомнить задание, данное на каникулы. На четвертом, Зельеварении, стоявшим после обеда, свирепствовал профессор Снейп, задавший контрольную, но Гар-ри, кажется, почти на все вопросы ответил правильно. Хагрида Гар-ри не видел, но догадывался, что тот на него обижен. Как же! Забрали у него игрушку, но дракон — не забава, а практически полноценный член общества. Гар-ри еще на каникулах помнил, что не сделал ни одного артефакта, ему все время было некогда. И что же делать? Какие материалы использовать? Его желание делать что-то полезное никуда не делось. Придя после уроков в спальню, Гар-ри сел на кровать, и тут звякнули бутылки из-под вчерашнего сливочного пива. Гар-ри застонал. Их срочно нужно выбросить, пока декан не произвел чистку. Тут ему пришла в голову отличная идея. Материалы для артефакта! Гар-ри внимательно их осмотрел. В качестве материала годились пробки от бутылок, которых нашлось достаточно много. Он их собрал, очистил от грязи и на каждую нанес руны защиты. У себя в чемодане нашел нитки и, произнеся прокалывающее заклинание, нанизал пробки на нитку. Затем произнес над каждой пробкой различные заклинания, используя и драконью защиту, и пожелание здоровья, и концентрацию внимания, и даже чары гламура. Артефакт был готов, а бутылки дракон уничтожил. Когда Гар-ри вышел из спальни в гостиную, на него налетела Луна. Она так глубоко задумалась, что не заметила Гар-ри и растянулась на полу. Падма и Энтони Голдстейн, сидевшие в гостиной ближе всего к ним, засмеялись. — И зачем смеяться, девочке помочь нужно! — воскликнула Гермиона, но Гар-ри уже сам помог Луне встать. — Ничего страшного, — сказала Луна, — со мной всегда происходят странные вещи. — Странные вещи, это когда ты падаешь в лужу? — спросила Падма. — В лужу я падала осенью, сейчас зима, и я падаю на лед, — ответила Луна, не замечая, что Гар-ри тянет ее за руку и отводит в угол гостиной. — Что? — спросила Луна. — Посмотри, — зашептал Гар-ри. — Это не слишком странно? Он показал свое ожерелье из пивных пробок. Луна заулыбалась. — Ты хочешь мне подарить свое ожерелье? –спросила она, закручивая свои лохматые волосы в прядь. — Оно твое, если ты хочешь. Если ожерелье слишком необычное для тебя, то я его выброшу. — Что ты! — сказала Луна. — Мне нравится. Я чувствую драконью магию. И довольно сильную. Девочка надела ожерелье через голову и покрутилась возле зеркала, которое висело тут же в углу. — Сама непосредственность, — проскрипело волшебное зеркало. — Мне нравится, — заулыбалась Луна. Ей понравился комментарий зеркала, потому что последнее время от него слышала весьма нелестные о себе отзывы. *** Альбус Дамблдор не любил волшебных существ. Не любил возможных родовитых наследников и не любил Гар-ри Поттера, оказавшегося драконом. Ему не понравилось общение с ним, который мог сделать с ним все что угодно, потому что вампирское наследие, благодаря которому он мог противостоять волшебному существу, не проявилось в нем. Правда, десять лет назад он испугался, когда злость и ярость настигли его, когда он поразил дракона Тома Риддла заклятием забвения. Они были плохим советчиком, ведь наследие кровопийцы чуть не настигло его. Только отсутствие другого вампира спасло его от обращения. Во многих книгах говорилось, что гнев, злоба и ярость — это прекрасная возможность проявиться злой части волшебного наследия. Не зная этого, он все равно послал сильнейшее заклятие, которое отправило сознание Риддла в долгое путешествие по астральным мирам. Дамблдор надеялся, что Том потерял связь с окружающим миром надолго. Теперь плел свою интригу именно директор Хогвартса. В газете «Ежедневный Пророк» регулярно выходили статьи о том, что быть потомком какого-либо наследия — это плохо. В книгах, которые печатались последние десять лет, превозносилась свежая маглорожденная кровь. В волшебном мире стало стыдно иметь в роду химер, демонов, вейл или вампиров. Только факультет Слизерин в Хогвартсе держал оборону. Этот факультет не видел ничего плохого в чистокровности, родовитости и наследии. Этому способствовал самый настоящий вампир, декан Слизерина Северус Снейп. Казалось бы, он опасен, но каждый слизеринец мог рассчитывать на его поддержку. После изготовления амулета Гар-ри отправился в библиотеку. Но уже через час чтения подшивки газет за восемьдесят первый год о том, как погибли его родители, райвенкловец пошел искать слизеринца Драко Малфоя. Ему хотелось побеседовать. Возникли вопросы, и ответы на них мог дать только объективный рассказчик. Драко выслушал его и потащил к своему декану. Уж он-то все знает. Он Он очень умный, — шептал Драко, — и был в друзьях у Темного Лорда. Он помог инициировать Снейпу вампирское наследие. Гар-ри только кивнул. Они шли коридорами, сворачивали три раза, и в конце концов пришли к аппартаментам слизеринского декана. Драко тихонько сказал пароль от его комнат, и дверь открылась. — Северус, здравствуй, — поздоровался Малфой, — к тебе гости. Гар-ри удивился обращению по имени, но слизеринец сразу развеял его непонимание. — Профессор Снейп — друг моего отца и часто захаживал к нам в гости, поэтому я и обращаюсь к нему по имени, — объяснил Драко. — Здравствуйте, профессор Снейп, — поздоровался Гар-ри. Декан Слизерина стоял у камина. Он был одет в черную мантию. Волшебник казался холодным и неприступным человеком. Его черные глаза-туннели цепко осмотрели Гар-ри Поттера сверху донизу. — Здравствуйте, мистер Поттер, мистер Малфой — наконец сказал он. — Какие у вас ко мне вопросы? Я решу их по мере возможности. Драко объяснил ситуацию. Декан сел и сказал: — Вино и виски не предлагаю, лучше чай, — насмешливо сказал он и показал диван, куда ребятам лучше сесть. Перед ними вырос столик, появились чашки, молочник и чайник. Гар-ри подумал, если так встречают каждого слизеринца, то гостеприимство его хозяина великолепно. — Ну что там с Волдемортом? — непринужденно спросил Драко Малфой. Северус Снейп рассказал то, что читатель уже знает. — Вы хотите сказать, что Том Риддл — это Волдеморт? — спросил пораженный Гар-ри Поттер. Для него это было сильным ударом. Его милый друг — был страшным монстром? Хотя, судя по статьям Альбуса Дамблдора в газетах, монстр был выдуманным. Монстр оказался чудесным человеком, а милый друг был настоящим героем. Настоящим забывчивым героем. Гар-ри Поттер шел в башню Райвенкло потрясенным, пораженным, убитым в самое сердце. Он с трепетом ожидал связи с Томом. Тот с радостью вышел на мысленную связь, ожидая встречи с мальчиком. Но ребенка в душе уже не было. Гар-ри Поттер стал более зрелым человеком. Гар-ри стал тем, кто достойно принимает свою судьбу. «Здравствуй, малыш», — поздоровался Том. «Здравствуй, Волдеморт», — ответил Гар-ри. «Если ты хочешь называть меня этим прозвищем, то я не против». — мягко произнес Том. «Ты убил моих родителей», — безэмоционально сказал Гар-ри. «Не думаю», — ответил Том. «Ты не помнишь? — со вздохом спросил Гар-ри. — Но это не освобождает тебя от ответственности за убийство!» «Я убил их не больше, чем другие присутствующие там волшебники, — ответил Риддл, — я помню множество других заклятий, вспыхивающих в тот день в их доме. Это не значит, что я убил их всех!» «Понимаю, — вздохнул Гар-ри. — Это означает, что ты был виновен в стычке с волшебниками, но не в убийстве» «Скорей всего, — произнес Том. — Ты прощаешь меня?» «Да», — ответил Гар-ри Поттер. «Спасибо, — сказал Том. — Тогда до встречи. До завтра, дорогой»        «До завтра», — попрощался Гар-ри.        У Гар-ри на душе стало легче, а после этого разговора Верховный дракон перестал называть Гар-ри малышом.