Путь в вечность

Деревянный потолок в маленькой комнате. Сидящий в углу старик с белыми растрепанными волосами. Это первое, что увидела Анна, приоткрывая глаза, когда что-то очень мягкое щекотало нос. Наверное, перо вылезло из подушки, подумала она и, лениво потерев переносицу, повернулась на спину. Но солнечный свет, пробивавшийся сквозь небольшое окно, помешал вновь вернуться в царство Морфея. Девушка зевнула. Как же хорошо вновь почувствовать спокойствие и безопасность. Никуда не надо бежать, ни от кого не надо спасаться. Все хорошо. Она жива. «А где я нахожусь? Дома!?» Лишь спустя несколько мгновений Анна сообразила, что действительно лежит в своей кровати, в комнате постоялого двора мадам Шагал. От этого неожиданного открытия она резко села и сразу почувствовала, как все тело отозвалось тяжелой ноющей болью. Фрау Мейер сдавленно застонала. – Дитя мое! – воскликнул профессор, отбрасывая дневник на подоконник. Он подсел к Анне и уверенно потрогал ее лоб, проверяя температуру. – Ох, у Вас все еще жар! – Профессор, – охрипшим голосом проговорила она, хватаясь за горло, – что со мной произошло? – Ничего особенного. Просто Вы больны. Но не переживайте, еще пару дней покоя и Вы снова будете полны сил! – Но подождите, а то, что со мной приключилось в лесу, – нахмурившись, фрау Мейер отвела взгляд в сторону. Она судорожно пыталась восстановить картину ускользавших из памяти событий. Внезапно в голове черным облаком всплыл образ вампира, что держал ее над пропастью, и Анна в ужасе воскликнула: – Вампиры! Профессор Абронсиус, вампиры! Я видела их! Видела своими глазами! Они, правда, существуют! Она схватила старика за плечи, в панике вытаращив большие карие глаза. Ученый успокаивающе погладил ее по голове и попытался уложить обратно на подушку. – Да, да, моя дорогая, я знаю. Но мы это обсудим, когда Вам станет лучше. Пока выпейте вот это. Он вытащил из небольшого кармана клетчатого серого пиджака пузырек с лекарством. Сделав глоток, Анна поморщилась от кислого привкуса и, учащенно дыша, легла обратно. На ее бледном лице выступили крупные капли пота, волосы разметались по подушке, а губы шептали какие-то бессвязные речи, которые даже она сама не понимала. Длилось это ровно до тех пор, пока лекарство профессора не начало действовать, и фрау Мейер не провалилась в сон. Абронсиус заботливо накрыл ее одеялом. Ему было больно наблюдать за тем, как она в бреду просила сына доесть кашу, как по необъяснимым причинам ее веки наливались слезами, как она звала на помощь, пытаясь спастись из когтистых лап смерти. Но время и его снадобья непременно вылечат Анну, в этом он нисколько не сомневался. Следующие несколько дней для фрау Мейер почти не существовали. Едва просыпаясь, она получала новую порцию лекарств, тарелку куриного бульона и вновь забывалась сном, каждый раз перерождавшимся в кошмар. Очередное видение заставило Анну слегка приоткрыть глаза. Она медленно убрала влажные волосы с лица и посмотрела направо. В принесенном кресле подле кровати спал профессор. Выглядел он ужасно измученным. Но кроме него, девушка остро ощущала еще чье-то присутствие. С трудом она приподнялась на локтях, но вдруг полураскрытые веки ее расширились. Хоть в комнате было темно, она прекрасно различила высокую черную фигуру со сверкающими холодными глазами, стоявшую напротив кровати. Побелевшие губы девушки раскрылись в попытке закричать, но словно невидимая рука сдавила ей горло, не позволяя издать ни единого звука. Крепко зажмурившись и сжав кулаки, Анна невероятным усилием воли истошно завопила во весь дух. Страшный сон разбился на мельчайшие осколки, выпуская свою бунтующую пленницу на свободу. Когда она проснулась, за окном светало. Профессора рядом не было, как и той зловещей тени, что пришла навестить ее. Анна облегченно выдохнула, прижимая ладонь ко лбу. Жар спал. Все увиденное было только плодом больного воображения, в отличие от саднившей боли в боку, все еще напоминавшей о ночном побеге. Девушка вылезла из-под одеяла. На ней была чужая, хлопковая рубашка с кружевным воротом, судя по размеру, принадлежавшая мадам Шагал. Задумчиво хмурясь, Анна привстала и подняла ткань. Вся правая сторона живота была в желтовато-голубых синяках, создававших на коже причудливый страшный узор. На локтях и плечах рассыпались мелкие ссадины, а на запястье остался отчетливый след крепкой руки, что не позволила Анне упасть с обрыва. Фрау Мейер с тяжелым вдохом откинулась на спинку кровати, опуская подол ночной рубашки. Вопросы плотный роем окружили разум девушки, оставляя после себя неприятный, жутковатый осадок. Она не понимала, почему тот вампир спас ее. Более того, почему не превратил в исчадие ада? Это было нелогично, странно и таинственно. За миг до того, как мир вокруг нее померк, Анна даже смирилась с тем, что больше она не очнется, ведь у вампира не было причин оставлять ее в живых, а тем более возвращать домой. Потому нахождение на постоялом дворе, да еще целой и почти невредимой, приводило фрау Мейер в полнейшее недоумение. Возможно, с ней вели некую дьявольскую игру, а, быть может, истина крылась в том, чего Анна пока не понимала. Но одно она знала наверняка: вся эта история окутана темной тайной и она ее непременно разгадает. Уверенным движением девушка отбросила одеяло в сторону и встала с постели, однако ноги ее задрожали, отказываясь слушаться хозяйку. Понадобилось несколько попыток, чтобы подняться и устойчивым, но немного неуверенным шагом пройтись до стола с зеркалом. И только Анна накинула на себя ситцевый халат, в комнату вошла Стела, держа в руках поднос с чаем и горячим бульоном. – Ой, Вы проснулись! – радостно воскликнула она, увидев бледное лицо фрау Мейер. Живо поставив поднос на столик, со словами «я сейчас», кухарка побежала на первый этаж, возвещая громким криком, что мадам Анна очнулась. Не прошло и нескольких минут, прежде чем снизу послышались быстрые мелкие шажки, кряхтение, а на пороге комнаты появился взволнованный профессор с сияющими от восторга глазами. – Дитя мое! Вам уже лучше? – Да, но все болит. Анна болезненно поморщилась. Абронсиус поспешил усадить ее обратно на кровать. Опустившись рядом, он потрогал лоб девушки и нащупал пульс на запястье. – Хм, замечательно! Жара больше нет, пульс ритмичный. Вы идете на поправку! А синяки через пару дней начнут сходить, уверяю Вас. Главное, что нет переломов. Я проверил. – Сколько же я была без сознания? – Три дня с того раннего утра, когда мы нашли Вас у порога дома, – он нетерпеливо посмотрел на нее. – Анна, Вы должны мне все рассказать! Что случилось? Почему Вы оказались на улице? Вас похитили вампиры, да? В бреду, Вы не раз кричали о них, но я так и не смог собрать всю историю воедино. Холодок пробежал по спине девушки. С трудом уняв появившуюся дрожь в коленях, она рассказала профессору все. О странном наваждении, что заставило ее безрассудно покинуть дом, о борьбе за жизнь с вампиршей и, самое главное, о неожиданном спасении в руках графа. Анна поведала обо всем в мельчайших подробностях, стараясь не упустить ни одной детали. Но чем дольше она думала о той ужасной ночи, тем нереальнее она казалась ей. Если бы не синяки, красноречиво говорившие сами за себя. Нет, все это случилось на самом деле, и никакие оправдания в виде помутнения рассудка не помогали. Хотела Анна того или нет, но ей пришлось смириться с пугающей истиной: вампиры действительно существуют. Когда она смолкла, переводя дыхание, профессор долго размышлял о сказанном, прежде чем нарушить воцарившуюся тишину. – Это воистину удивительная история! Анна, нам непременно нужно будет записать ее, пока свежи воспоминания. – Конечно, но я ничего не понимаю, – растерянно ответила фрау Мейер. – Почему граф не дал мне погибнуть? – Вы уверены, что это был именно он? – Если судить по Вашим записям, где Вы его подробно описали, да, – она кивнула. – Хотя, это мог быть кто-то другой, не отрицаю. И все же причина его поступка мне непонятна. Даже если предположить, что он спас меня только для того, чтобы не лишаться пойманной жертвы, почему же я все еще человек? Почему я здесь? – Это правильные вопросы, дитя мое! – уверенно согласился Абронсиус, вскинув указательный палец вверх. – И мы непременно найдем на них ответы! Не зря же нам подарен такой шанс. Каковы бы ни были его мотивы, оставил он Вас в живых с определенной целью, в этом я уверен. Как теперь уверен и в том, что наш дорогой Альфред находится в руках вампиров! – Да! – воскликнула Анна. – Ведь та кудрявая девица была в его костюме. Другой такой вряд ли здесь можно найти, а значит мой брат действительно у них! – И, возможно, он уже сам стал созданием тьмы, раз для Вас подстроили столь жестокую ловушку с его участием, – мрачно заключил профессор, но Анна категорично покачала головой. – Нет, профессор, нет! Я отказываюсь верить в то, что он вампир. Пока сама не услышу это из его уст и не увижу клыки. Его могли заставить написать мне письмо, чтобы я приехала в Трансильванию. Они забрали его одежды, а самого, наверняка, держат в заточении, как приманку. И я ни в жизни не соглашусь с тем, что Альфред намеренно заманил меня в сети обмана. Он бы никогда так не поступил! – Но Анна… – Нет, прошу Вас, – взмолилась фрау Мейер, стиснув ладони Абронсиуса. – Не лишайте меня той последней крупицы надежды, что еще живет во мне. Альфред – не вампир! Я не выдержу, если все мои старания окажутся напрасны, я просто… Она опустила голову, чувствуя, как слезы подступили к горлу, а плечи нервно затряслись. Профессору было искренне жаль фрау Мейер. Она не заслужила всех тех испытаний, что обрушились на нее. Потому, решив в этот раз промолчать, он заботливо погладил ее по черным волосам и ободряющим тоном произнес: –Мы обязательно распутаем этот клубок тайн и найдем Вашего брата. Но пока Вы еще не окрепли, я настоятельно рекомендую вернуться в постель и набираться сил. Они Вам понадобятся. А я тем временем займусь делом! Я ездил к лесничему, но его дома не оказалось. Местные сказали, что он отправился куда-то на север, в другую деревню. Эх, какая жалость! Его помощь была бы неоценима. – А староста Хэнрик? Вы были у него? – Ах, он отправился в Шессбург. Какой неуловимый господин, честное слово! Абронсиус достал карманные часы, проверяя время, после чего поднялся с постели и пружинистым шагом направился к выходу. – Куда Вы? – Хочу попасть в деревенский архив. Георге, славный мальчик, рассказал, что здесь есть что-то вроде библиотеки, где можно покопаться в старинных записях. Возможно, в них мне удастся узнать что-то новое о замке графа. – Позвольте пойти с Вами? – тут же оживилась Анна, но профессор запрещающим жестом вскинул ладонь вперед. – И думать забудьте! Анна, девочка моя, Вам нужно полностью выздороветь! Не переживайте, как только я вернусь, сразу же расскажу о своих успехах. С этими словами, неунывающий ученый покинул комнату фрау Мейер. Девушка раздосадовано встала с постели и подошла к трюмо, на котором остывал приготовленный Стелой суп. Но едва уловив в зеркале собственное отражение, она чуть не упала, вовремя вцепившись в спинку стула. И не пугающая бледность ошарашила Анну и не темные круги под глазами. А пустая шея без цепочки и воспоминание о пропаже медальона с портретом мужа и сына, который она сорвала вместе с крестиком, дабы защититься от смертельного укуса вампирши. Девушка рухнула на кровать и в бессильном отчаянии дала волю накопившимся эмоциям, громко зарыдав в подушку.

***

Несмотря на прогнозы профессора, окончательно выздороветь Анна смогла только к началу следующей недели, когда солнечный свет совершенно перестал согревать и без того хмурую долину, а по ночам начал выпадать первый пушистый снег. Но наступавшие холода не смогли остудить пыл фрау Мейер, которая со всей готовностью решила отправиться в деревню вместе с Абронсиусом, проводившим в крошечной библиотеке большую часть времени. Хоть книг там было и немного, но что это были за книги! Сердце ученого едва не остановилось от безудержной радости. Он с упоением читал бесценные тома немецких философов, старинные рукописи путешественников, побывавших в этих краях два столетия назад, сказания и легенды об ужасных созданиях, что вселяли страх в простой люд еще в тринадцатом веке, и многие другие увлекательные книги, от которых профессор был просто не в силах оторваться. – К сожалению, дитя мое, ничего конкретного о замке и его обитателях мне найти не удалось. Ни слова, – заключил Абронсиус, быстро шагая в сторону главной площади деревни, где собирались все торговцы. Кутаясь в темную, меховую накидку с коротким рукавом, Анна едва поспевала за профессором, каждый раз удивляясь, откуда в нем столько энергии. – Может что-то есть у старосты? – спросила Анна. – Я тоже об этом подумал! Не знаю, вернулся ли он, но проверить лишний раз не помешает. Я немедленно отправлюсь к господину Хэнрику. А Вам, Анна, следующее задание: сходите к пастору Вэли и возьмите у него распятия и святой воды. Своего креста Вы лишились, а без него Вы будете беззащитны. – Но за прошедшие дни на меня никто и не думал покушаться, – заметила фрау Мейер, на что профессор лишь махнул рукой. – Это пока что, девочка моя! Пока что. Анна не выдержала и усмехнулась, искренне поражаясь его невозмутимости перед лицом реальной опасности, с которой они могут вновь столкнуться. – А Вы настоящий оптимист, профессор! – Чем богаты, тем и рады. – Профессор, – внезапно тихим голосом заговорила фрау Мейер, не отрывая взгляд от домов на другой стороне улицы. – Мне кажется или те господа как-то странно за нами наблюдают? Абронсиус удивленно огляделся. Двое бородатых хмурых мужчин в вязаных шапках, что медленно шли по параллельной дороге, внезапно резко свернули в улочку, теряясь среди старых домов. Профессор рассеяно пожал плечами. – Анна, я же говорил Вам, они все здесь странные. Не обращайте внимания. Ладно, на разговоры нет времени! Ступайте до конца деревни, никуда не сворачивая, и держитесь левой стороны. Увидите дом с выкрашенными белыми ставнями, смело заходите. – А Вы точно не хотите, чтобы я пошла с Вами? Абронсиус уверенно поправил кое-как завязанный галстук и со словами: – Конечно! Что со мной может случиться? Встречаемся на этом месте не далее чем через час. Быстро повернул за угол и исчез из виду. Анна вздохнула. После всех событий, произошедших с ней за время пребывания в Трансильвании, она поняла жуткую, но простую истину: случиться может абсолютно все, что угодно. Жаль только профессора это не останавливало. С тяжелым сердцем она направилась к дому пастора, чувствуя на себе косые взгляды местных жителей. – Добрый день! Отец Вэли? Прошу прощения за столь внезапный визит, – поздоровалась фрау Мейер. В дверях ее встретил высокий, худощавый, седовласый мужчина пятидесяти лет с мелким, одухотворенным лицом и добрыми серо-зелеными глазами. – Ничего страшного. Чем могу помочь? – низким, но мягким голосом ответил пастор, сцепив руки за спиной. – Меня зовут Анна Мейер, я приехала сюда вместе с профессором Абронсиусом. – Ах, да, тот неуловимый ученый! – он тепло улыбнулся. – Именно так. Дело в том, что я на днях потеряла свой крестик. Могу я попросить у Вас другой, если найдется, конечно же. – Найдется, дитя мое. Проходите, пожалуйста, я скоро вернусь. Он провел Анну в небольшую гостиную, а сам скрылся за узкой дверью спальни. Фрау Мейер с любопытством огляделась. Пастор жил скромно, но уютно. Посреди комнаты располагался старый, потрепанный диванчик. К стене, рядом со шторами был приставлен письменный стол. По левую руку тихо потрескивали поленья в небольшом камине. На подоконнике стояли горшочки с цветами, а в углу на маленькой подушке дремал старый, рыжий кот. В воздухе царил аромат ладана и необыкновенного умиротворения, какого фрау Мейер и не рассчитывала найти в здешних местах. Маленький, ничем не приметный домик была словно крохотным островком света, среди окутывавшей со всех сторон тьмы. Анна села на скрипучий диванчик, расстегивая высокий ворот накидки. Долго ждать отца Вэли не пришлось, ибо он появился буквально через несколько минут, держа в руках деревянный крестик на белом шнурке. Он опустился рядом с девушкой, перекрестил ее, и отдал распятие, тихо прочитав молитву о спасении души. – Благодарю Вас, отец Вэли. Вы очень меня выручили! – Не стоит, фрау Мейер, – он вновь улыбнулся, внимательно разглядывая сидевшую рядом с ним молодую особу. – Надолго ли Вы приехали в нашу деревню? – Пока не могу сказать, – вдруг посерьезнела Анна, слегка нахмурив брови. – Я ищу кое-кого, но думается мне, без вмешательства свыше мои поиски могут закончиться ничем. – У нас так, – с тяжелым вздохом подтвердил отец Вэли, переведя светлые глаза на окно. – Надежда давно покинула эти края, равно как солнце все реже выглядывает из-за облаков, даря нам спасительные лучи света. Мы все время бродим в сумраке, сами того не желая признавать. Анна внимательно изучала его доброе, но уставшее лицо. Сердце ее защемило от его взгляда, будто этот человек когда-то пережил страшное горе, которое теперь гулким эхом напоминало о себе в глубинах подсознания. – Вам что-нибудь еще нужно? – неожиданно встрепенулся священник, возвращаясь из своих тяжелых дум. – Чем я могу помочь? – Профессор просил взять у Вас пару пузырьков со святой водой и распятья, чтобы можно было в руках держать. Отец Вэли недоверчиво сузил глаза. От его пытливого взгляда Анна вдруг ощутила, как краснеют ее скулы. – Хмм, интересная просьба. Ну что ж, пойдемте. Они поднялись и направились в небольшую комнату. Внутри было крайне тесно и неудобно, так что Анне пришлось стоять в дверях, чтобы не мешать отцу Вэли вести поиски среди множества полок и шкафов. Тут, возле левого плеча она заметила висевший на стене миниатюрный портрет девушки в медной рамке. – Кто это? – М? – пастор обратил на нее внимание, и лицо его моментально помрачнело. – Это моя дочь, Имма. – И где она сейчас? – Ее, бедняжку, загрызли волки. Десять лет назад. – Какой ужас! – воскликнула Анна, прижав ладонь к губам. Отец Вэли с грустью кивнул, отдавая ей два пузырька со святой водой, закупоренные пробкой, и одно деревянное распятье на небольшой подставке. – Это все, что могу пока дать Вам. – Этого вполне достаточно, благодарю. Когда они вышли из комнаты, Анна развернулась и проникновенно посмотрела на пастора. – Волки, значит? – Да. – Их нашли? – Нет, к сожалению. – Но как же так? – фрау Мейер дернула правой бровью. – Разве не опасен тот зверь, что хоть раз вкусил человеческую кровь? – Опасен, конечно же. Только никого, кроме меня, не волновала гибель дочери. Местные жители предпочитают…хмм... закрывать глаза на многие проблемы. В том числе и на волков. Казалось, они оба прекрасно понимали, что именно скрывалось за словом «волки» на самом деле, но разговор их почему-то ушел в метафоры, словно отец Вэли не хотел вслух говорить об истинных убийцах своей дочери. – А ваш староста? – Фрау Мейер, староста Хэнрик заботится лишь о тех делах, которые касаются лично его самого, – мягко ответил священник, но от Анны не ускользнули раздраженные нотки в его голосе. – Я не раз пытался долгими разговорами вывести его на путь истинный, ведь нельзя жить во лжи. Это страшный грех. Но все мои старания оказались напрасными. Моя дочь мертва, звери, что убили ее, все еще бродят где-то там, среди вечных снегов, а люди боятся каждого шороха по ночам. – Как это можно изменить? – жарко спросила девушка, до глубины души возмущенная подобным равнодушием. Отец Вэли пожал плечами и горько усмехнулся. – Изменить это можно лишь в головах людей, дитя мое, и в сердцах. Пока мысли их в тумане, а сердца черны, все останется по-прежнему. Но мне радостно, что в нашей деревне появились Вы с профессором. Надеюсь, Господь не оставит Вас в темный час, и вы найдете то, что ищете.

***

– Я не могу выразить Вам того, как я рассержена! – никак не унималась Анна, наворачивая круги по комнате профессора, пока сам он делал новые записи. Его поход к дому старосты Хэнрика закончился неудачей, так как тот до сих пор не вернулся из Шессбурга и, когда вернется, никто не знал. А если и знал, явно не собирался рассказывать об этом сующему нос в чужие дела старику. Впрочем, Абронсиус и не думал расстраиваться, ведь визит фрау Мейер к пастору оказался куда интереснее, чем он ожидал. Поэтому сидя в комнате, которую профессор превратил в настоящую неприступную для упырей крепость из связок чеснока и деревянных палок, крепко перевязанных крест-накрест бечевкой, он внимательно слушал размахивавшую руками девушку. – Дочка пастора была растерзана десять лет назад. В прошлом году убит Йони Шагал и исчезла его дочь вместе с моим братом. А сколько несчастных путешественников, наверняка, пропало в горах?! – Да, да, и, если судить по записям, которые я нашел в библиотеке, каждый год исчезают бесследно или погибают до четырех человек, – заметил Абронсиус, вскинув ладонь, сжимавшую карандаш вверх. – Это ничтожно мало чтобы поднимать панику, ведь причины не сверхъестественные: замерз насмерть, внезапная остановка сердца, съеден дикими животными. О чем нам это говорит? – О том, что это все похоже на чей-то заговор…. И тут ее осенило. Глаза Анны округлились, и она громко воскликнула, озвучивая пришедшую в голову мысль. – Подождите. Так это он и есть! Заговор! – Еще какой, девочка моя, – мрачно подтвердил профессор. Фрау Мейер была настолько поражена, что с минуту не могла прийти в себя, переваривая в голове сложившиеся факты. – Но это же чудовищно! – сдавленно проговорила Анна, осознавая весь тот ужас, что опутал деревню невидимыми сетями. – Профессор, если господин Хэнрик в сговоре с графом, это же предательство. Предательство против природы и человечности! Он позволяет этому монстру забирать людей и заставляет остальных притворяться, будто ничего не случилось. – И всех все устраивает. А если не устраивает, все равно будут молчать, потому что боятся! – подытожил Абронсиус, откладывая дневник в сторону и сонливо потягиваясь, распрямляя захрустевшие позвонки. – В прошлый раз мне не удалось добраться до господина Хэнрика, но теперь-то он от меня не ускользнет. Я добьюсь встречи с ним. Он погрозил пальцем невидимому оппоненту. – А пока, спать. Спать, дорогая Анна. Утро вечера мудренее! Кстати, спасибо за святую воду. Распятие Вы поставили у себя в комнате? – Оставила в накидке, – бросила Анна. – Как буду ложиться спать, обязательно повешу у изголовья кровати. Доброй ночи. В отличие от профессора, из комнаты которого уже спустя полчаса на весь постоялый двор разносился крепкий забористый храп, Анна ложиться спать не спешила. Вместо этого она попросила Георге нагреть ей воды, чтобы, наконец, как следует помыться. Через час, собрав волосы в высокий, небрежный пучок, фрау Мейер с огромным удовольствием погрузилась в теплую ванну, пытаясь избавиться от мрачных мыслей, никак не желавших покидать ее голову. Волна гнева в ней стихла, но не исчезла до конца. Анна и подумать не могла, что подлость, коварство и бессовестный обман обитают здесь, на задворках Старого Света, вдали от цивилизации. Но в городе, где подобные качества свойственны почти каждому городскому жителю, это хоть как-то осуждалось, а тут? Кто поможет несчастному отцу Вэли в его горе? Кто защитит мадам Шагал? Кто рискнет пойти вместе с Анной и профессором в замок, вызволять Альфреда? Кто восстанет против зла, скрывавшегося среди снежных гор? Никто. Мертвая тишина лишь способна им ответить и лишь ей они обязаны довольствоваться. Несправедливо. Гнусно! Анна с омерзением бросила губку в воду, будто она была виновницей всех бед. Выйдя из ванной и насухо вытеревшись, девушка надела свою отстиранную от лесной грязи ночную рубашку и на цыпочках побежала к лестнице, мимо уснувшей в кресле у камина мадам Шагал. После теплой ванны комната казалась ужасно холодной, словно кто-то открыл окно. Все еще прибывая в своих мыслях, Анна повесила полотенце на спинку стула и зажгла свечи, осветившие часть помещения. Она поежилась и, распустив длинные волосы, стала их расчесывать. Внезапно в спальне раздался незнакомый, мужской голос, заставивший девушку моментально замереть. – Добрый вечер, фрау Мейер. Карие глаза расширились от дьявольского ужаса, сковавшего ее сердце. В отражении она видела лишь свое перепуганное до смерти лицо и более никого. Но Анна точно знала, что не помутнение рассудка играло с ней злую шутку и не обман слуха. Она не стала проверять, кто именно стоял позади. Это и не нужно, ведь люди отражаются в зеркале, а вампиры – нет. Она резко рванула к выходу и дернула ручку на себя, но белая сильная ладонь, возникшая прямо у нее над головой, уверенным движением захлопнула дверь, отрезая Анне путь к спасению. Сама того не желая, она обернулась, вжимаясь в деревянную поверхность, и увидела знакомые, холодные, глаза. Этой ночью ее незваным гостем стал ни кто иной, как сам граф фон Кролок.