Путь в вечность

Несколько дней терзаемая жуткими сомнениями Анна не находила себе места. С одной стороны ей хотелось, чтобы господин Хэнрик поскорее вернулся в деревню, но с другой, меньше всего на свете она желала идти на опасную авантюру, которая могла закончиться для нее весьма плачевно. История о ночном визите вампира чрезвычайно возмутила Абронсиуса. Разгневанный и раздосадованный профессор битый час пенял фрау Мейер за то, что она не позвала его на помощь. И даже очевидные доводы, что их просто убили бы на месте, не успокаивали неугомонного старика. Правда, едва Анна рассказала о заключенной сделке, негодование Абронсиуса стихло, а затем и вовсе превратилось в позитивный настрой. – Замечательно! Когда книга окажется у нас в руках, перво-наперво нужно будет ее изучить! – Да, осталось только узнать, где староста ее хранит, – невесело усмехнувшись, ответила Анна, заканчивая завтрак. – Всего делов. – Девочка моя, это самая простая из всех задач, что нам предстоит решить! Куда сложнее выкрасть книгу, чтобы на нас не пали подозрения, иначе в этой деревне нам будет грозить опасность пострашнее вампиров. Они, по крайне мере, спят днем. – У Вас, я так понимаю, уже есть идеи, как нам поступить? Профессор довольно заулыбался, доставая из кармана дневник. – Естественно! Но одним нам с Вами не справиться. Затея интригующая. Думаю, сработает. Следующим утром, на постоялый двор прибежал взбудораженный Георге и сообщил Абронсиусу, что староста вернулся и согласен на встречу с гостями. Их визит не заставил себя долго ждать. Однако чем ближе они подходили к его дому, тем сильнее волновалась фрау Мейер, опасаясь, что вся их затея провалится. Благо ее волнение никак не передавалось профессору. Он, уверенно держа девушку под руку, шагал к главному входу в единственное каменное строение в этой деревне, окруженное невысоким деревянным забором, заостренные верхи которого были вырезаны в форме крестов. И кресты эти украшали не только внешнюю территорию, но буквально весь дом со всех сторон: оконные ставни, крышу, главный и черный вход. Анна удивленно дернула бровями. Господин Хэнрик хорошо позаботился о том, чтобы в его жилище не проник ночью ни один упырь. – Дитя мое, напоминаю, никаких обвинений и разговоров о вампирах! – быстро поговорил Абронсиус. – Мы ничего не знаем и пришли сюда только ради Альфреда. – Помню, помню! – вторила ему Анна и тут же наигранно улыбнулась появившимся хозяевам. На пороге их встретил странный, смеющийся молодой человек с ниспадающими на лицо длинными волосами и сухая суровая супруга господина Хэнрика в белом фартуке и чепчике. Внимание фрау Мейер привлекли висевшие на их шеях большие, почти с ладонь серебряные кресты, которые они явно не собирались прятать под одеждой, как это принято в любой верующей семье. Судя по всему, так ходить им велел глава семейства, что было весьма умно с его стороны, ведь как еще ему защитить родных от возможного нападения темных обитателей замка в горах. Особенно, когда в руках Хэнрика артефакт, принадлежавший самому опасному из них. Подойдя чуть ближе, Анна чуть не задохнулась от жгучего запаха чеснока, исходившего от домочадцев с такой силой, что у нее невольно заслезились глаза. Профессор же аккуратно потер нос, пытаясь подавить рвущийся на свободу чих. Жена старосты смерила гостей недоверчивым колким взглядом, забрала у них верхнюю одежду, после чего проводила в кабинет мужа, располагавшийся на втором этаже. – Кто это? – тихо откашлявшись, спросила Анна и косо взглянула на чудного мальчика. – Сын старосты. Он немного, хмм, не в себе, – прошептал профессор, поднимаясь по лестнице наверх. Они вошли в просторный, богато обставленный, светлый кабинет: на полу был расстелен круглый ворсовый ковер, на стенах висели картины, карта Трансильвании, и канделябры. Окна были занавешены тяжелыми шторами, а всю дальнюю стену занял широкий, под потолок шкаф. Перед ним стоял дубовый стол, за которым и сидел хозяин дома. Это был упитанный господин шестидесяти лет, с лысой головой, гладко выбритым лицом и маленькими, слегка прищуренными, жадными глазками. Когда он поднялся, дабы приветствовать гостей, оказалось, что роста он был совсем небольшого, чуть выше самого профессора. Подав ему ладонь, Анна не без омерзения отметила, что руки его были липкими и холодными, словно лягушачьи лапки. Да и в целом староста Хэнрик производил впечатление огромной жабы, окружавшей себя дорогими вещами и вполне довольной сим фактом. – Рад приветствовать вас! Фрау Мейер, господин профессор, прошу, присаживайтесь. Он указал на два кресла, стоявших напротив его стола, а сам вернулся за свое место, вальяжно положив ногу на ногу. – Чем могу быть полезен? – обратился он скрипучим голосом к Абронсиусу. – Вы, профессор, если мне не изменяет память, нас уже посещали. В прошлом году, да? Жаль, нам тогда не довелось познакомиться. – Действительно жаль, господин Хэнрик. – Да-да, мне рассказали, что много шума Вы тогда подняли из-за исчезновения Вашего ученика, – он задумчиво закивал и перевел взгляд на Анну. Староста с большим интересом пробежался по ее внешнему виду, отмечая про себя, что девица эта весьма хороша в своем коричневом платье, с длинным рукавом высоко поднятом в области плеч и изящной черной вышивкой на груди и манжетах. – А Вы, мадам? Впервые в этих краях? – Да. И я рассчитываю узнать как можно больше о Вашей деревне. – Оу, в нас нет ничего интересного, уверяю Вас! – всплеснув руками, с наигранной досадой ответил господин Хэнрик. – Наша жизнь скучна. Все течет в неспешном ритме, как и должно быть. – Разве? – переспросил профессор, подозрительно сузив глаза. Староста кинул на него острый взгляд. – Профессор, я понимаю, история с тем юношей должно быть до сих пор болезненна для Вас, но ни я, ни местные жители не имеют к этому никакого отношения. Вам дали это понять еще в прошлый раз. – Да, да, согласен, – закивал седой головой Абронсиус и посмотрел на Анну. – Но вот фрау Мейер, которая приходится родной сестрой Альфреду, не хочет мириться с этим печальным обстоятельством. Хэнрик вновь не без интереса воззрился на девушку. – Вы проделали такой путь ради брата? Похвально. – В этом нет ничего удивительно и необычного. Семья дорога мне, господин Хэнрик, – строгим тоном ответила она. Этот спектакль ужасно раздражал ее, но ради дела приходилось держать себя в руках. – И я хочу узнать, жив ли мой брат. Могу я рассчитывать на Вашу помощь? – Ох, мадам, если он не появился до сих пор, его шансы выжить в горах ничтожны. – Именно поэтому той зимой никто не откликнулся на зов помощи профессора? Поэтому жители деревни чуть ли не взашей выгнали его? Староста кинул на Абронсиуса уничтожающий взгляд, видимо, в душе проклиная надоедливого старика, но все же оставаясь невозмутимым и вежливым. Профессор же, вдруг стал задыхаться от страшного кашля, который он никак не мог остановить. – Что с Вами? – обеспокоенно спросила Анна, привстав со стула, но Абронсиус махающим жестом призвал ее сидеть на месте. – Старые легкие замучили. Кхе-кхе! Простите господин Хэнрик, могу я спуститься на кухню за стаканом воды? – Жена принесет Вам сюда все, что нужно, – сухо заметил хозяин дома, но профессор уже семенящим шагом направился к выходу. – Что Вы, что Вы! Кхе-кхе! Не стоит суетиться! Я сам спущусь! – От лестницы налево, – успел крикнуть ему староста, прежде чем без конца кашляющий ученый скрылся за дверью в коридоре. – Итак, фрау Мейер, о чем это мы? – О равнодушии, – с язвительной улыбкой ответила Анна, сложив ладони на коленях. Она прекрасно знала, что нельзя упоминать в разговоре графа фон Кролока. Весь внешний вид этого человека говорил о том, что он был чрезвычайно подозрительным и осторожным, так что любой намек на вампира, сделает Анну и профессора первыми подозреваемыми, когда выяснится, что заветная книга пропала. Если, конечно, им удастся ее достать. – Вы, как мне кажется, не особо расположены вникать в проблемы общества. – Из чего Вы сделали такой вывод? – непонимающе спросил господин Хэнрик, дернув густыми бровями. – Из разговоров с людьми. Я здесь не так давно, но у меня уже сложилось стойкое ощущение, что на очевидные неприятности у Вас принято закрывать глаза. Кто-то пропал, погиб, или был съеден животными, а меры никакие не предпринимаются. Словно Вы боитесь чего-то. – Хмм. Староста загадочно ухмыльнулся, обдумывая слова Анны, и медленно поднялся с кресла. Он обошел стол и остановился напротив девушки. – Послушайте, фрау Мейер. Я понимаю, как нелегко Вам пережить потерю брата. Однако хочу сказать Вам одну вещь, которую Вы, надеюсь, для себя уясните: здесь не город. Это дикие места, враждебные. Каждый день кто-то может умереть от холода, голода, в пьяной драке, или быть растерзан волками и другими хищниками. Такова наша судьба. Мы выживаем. И помощи нам ждать не откуда. Все, что остается – это смириться с выпавшей на нас долей. Равнодушие? Возможно. Но это часть нашего тихого быта, и никакие попытки подорвать сложившиеся устои не помогут Вам в Вашем горе. Я хочу сохранить порядок и покой в деревне любыми способами, какими посчитаю нужными. Поэтому лучше бы Вам не лезть в наши дела. Он удовлетворенно улыбнулся, когда после произнесенной речи, так похожей на скрытую угрозу, Анне не нашлось, что сказать. Господин Хэнрик с наслаждением причмокнул губами и сел обратно за свой рабочий стол. В это же мгновение в кабинет вернулся раскрасневшийся профессор. – Вам уже лучше? – поинтересовался староста. – О, да! Благодарю Вас! – вытирая пот со лба, бодро ответил Абронсиус и уселся обратно в кресло. Неожиданно, откуда-то снизу раздался крик жены господина Хэнрика и биение посуды. – Горим! Господи, Боже мой! Все трое одновременно подскочили со своих мест. Анна быстро покосилась в сторону старосты. Вместо того чтобы бежать и узнавать, в чем дело, он кинулся к стоявшему позади шкафу. Однако, буквально через минуту, на лестнице послышался топот, и в кабинет влетела разъяренная женщина с перекошенным на бок чепчиком, державшая в руках жестяную миску. – Хьюго! Этот мальчишка меня со свету сживет! – вопила жена старосты, моментально покрывшегося багровыми пятнами от стыда. Он был самым уважаемым и влиятельным человеком в деревне, и подобное неприятное происшествие, да еще на глазах у гостей, стало для него настоящим позором. – Чуть все занавески не спалил! – Он пострадал? – Нет! Но… – Больше ничего не горит? – Нет! Но… – Тогда выйди, Мона. Мы еще не закончили, – процедил он сквозь зубы, едва сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Женщина обиженно надула губы и, громко хлопнув дверью, пошла вниз, убирать учиненное сыном безобразие. Господин Хэнрик с подозрением покосился на седовласого, изумленного старика, достал из кармана темно-серого пиджака платок, и вытер покрывшийся испариной лоб. – Приношу свои извинения. Мой сын болен. – Хотите, я осмотрю его? – поспешил предложить профессор, вцепившись в саквояж, но староста отрицательно покачал головой. – Нет. Думаю, даже сам Господь не способен излечить его недуг, – он тяжело вздохнул, и все трое опустились обратно на свои места. – Что ж, вернемся к нашим делам. Я так и не услышал, чего Вы от меня хотите. – А мне кажется, я услышала все, что хотела, – заметила Анна. – Вы не собираетесь нам помогать в поисках моего брата. – В этом нет смысла, поверьте. – И все же людей или их тела находят даже в самых отдаленных частях нашего света! – ответил профессор, вскинув указательный палец. – Как Вам будет угодно, – равнодушно произнес господин Хэнрик. – Только давайте условимся: не будем раздувать из этой истории скандал, хорошо? Если хотите заниматься поиском, дело ваше. Если кто-то за деньги согласится вам помочь, ради Бога. Но без шума и суеты. – Тогда договорились! – хлопнув в ладоши, заключил профессор и вновь поднялся на ноги. Анна же вставать не спешила, задержав долгий, пытливый взгляд на старосте. – Фрау Мейер, мы договорились? – Да. Она резко поднялась и, склонив голову в прощальном кивке, быстро удалилась из кабинета, оставляя позади озадаченных ее молчаливым возмущением мужчин. И эта маска на ее лице была ровно до тех пор, пока за порог дома вслед за ней не вышел профессор, одевавший на голову шляпу. – Все получилось? – тихо спросил Анна, отходя на приличное расстояние от дома старосты. – Да, дитя мое! В доме есть задняя дверь через кухню. Замок прочный, но, думаю, Георге сможет сломать его, – быстро заговорил Абронсиус, с опаской поглядывая по сторонам, проверяя, не подслушивают ли их. По его разумению, вся затея пока складывалась как нельзя гладко. Подстроив кашель, он спустился вниз на кухню, где госпожа Хэнрик, с недовольным видом подала ему стакан воды, после чего вышла через заднюю дверь во двор. Пока она находилась на улице, профессор живо подлетел к замку, внимательно изучил его, и вернулся на место. – А что за суматоха с пожаром? – не унималась Анна. – Вы это подстроили? – Я? Боже упаси! – воскликнул Абронсиус и тут же лукаво ухмыльнулся. – Просто мальчишка этого старосты не умеет обращаться со спичками, которые я ему подарил. А Вы заметили, как наш господин Хэнрик метнулся к шкафу? – Я думала, он побежит вниз, – разочарованно заметила девушка, когда они уже были на полпути к постоялому двору мадам Шагал. – Тогда бы мы узнали, где он держит книгу. – Правильно, девочка моя! Он кинулся к тому, что ему более всего дорого. Возможно, за той самой стенкой и хранятся все его сокровища! – Профессор, честное слово! Вы настоящий хитрец! – в восхищении рассмеялась фрау Мейер. – То ли еще будет! Самое сложное впереди и расслабляться нам ни в коем случае не следует. Послезавтра нанесем ночной визит господину Хэнрику. – А почему не сегодня? – Нет, нет, что Вы! Он сразу же что-то заподозрит. Видели его хитрый взгляд? Такого скользкого типа сложно провести. Пусть думает, что мы занимаемся своими делами и не лезем в его. Анна смиренно сжала губы, молча соглашаясь с профессором. Спешка в подобных делах может обернуться для них провалом, что для нее было совершенно недопустимо, ибо каждый день она ощущала, что за ней непрерывно наблюдают не только подозрительные деревенские жители, но и жители ночи.

***

Сколько бы профессор не протестовал на счет участия Анны в краже, отговорить ее он так и не смог. Она твердо решила идти вместе с ним и Георге, который так проникся симпатией к ученому, что слушался его буквально во всем. Фрау Мейер это невольно напомнило Альфреда. Он также спешил за Абронсиусом, куда бы тот его ни позвал, с упоением слушая каждое наставление. Ночью перед выходом из постоялого двора Анна спросила у юноши: – Почему ты нам помогаешь? – Староста плохой, – хмуро ответил Георге. – Он самый богатый в деревне, но ни с кем делиться не хочет. Маме нужны были лекарства, я пришел к нему и попросил немного денег. А он сказал, что я должен молиться и ничего больше не надо. Но молитвы не помогли. – Я тебе сочувствую. – Анна мягко погладила его по плечу, хотя в душе все полыхало от негодования. На это преступление следовало пойти даже не из-за книги, а хотя бы ради того, чтобы сбить спесь с жестокого, равнодушного Хэнрика. – Анна, девочка моя, может, все-таки передумаете? – в очередной раз спросил профессор, в последних попытках не ввязывать в это дело девушку. – Георге и сам сможет проникнуть в дом! Но она оставалась непреклонной. – Нет, это дело касается меня лично. Я не могу остаться в стороне, пока вы рискуете жизнями. – Что Вы! Если нас поймают, то вряд ли убьют. Они же не изверги! А вот избить могут, да, – задумчиво добавил Абронсиус в конце, вызвав у Анны нервный смешок. – Да, это определенно успокаивает! Глубокой ночью, когда все жители деревни витали во снах, и ничто не способно было нарушить их заветного покоя, три темные фигуры торопливым шагом направлялись к дому старосты Хэнрика. Волнение степенной волной накрывало фрау Мейер, по мере того, как они приближались к каменному зданию. Спальня хозяев находилась на первом этаже. Окна ее выходили на противоположную от главной дороги сторону, а на втором - располагался только кабинет и кладовая. Подкравшись к внутреннему двору со стороны кухни, профессор, все это время направлявший их троицу, пропустил Георге вперед. Юноша достал из кармана потертого, шерстяного пиджака отмычку и стал осторожно ковыряться в замке, что-то едва слышно приговаривая и чертыхаясь. – Итак, я остаюсь здесь и, в случае чего, отвлеку хозяев, – шепотом произнес Абронсиус. – Никакого шума и паники! У вас все получится. Если что, я приду на выручку! Анна кивнула. По правде говоря, она и не хотела, чтобы все трое проникали в дом. Они с Георге молоды, в случае непредвиденных обстоятельств им будет легче вовремя спрятаться и не создать лишнего шума, в то время как профессор из-за больной спины и неважно работающих ног мог погубить все дело. Послышался долгожданный щелчок. Замок, наконец, поддался, впуская в свои владения незваных, ночных гостей. Приложив палец к губам и призывая всех с этой минуты к тишине, Анна первая вошла в кухню, прислушиваясь к каждому шороху. Дом спал. Из дальних комнат отчетливо слышался глубокий храп господина Хэнрика и легкое сопение его нервной жены. Постояв так пару мгновений, проверяя, не вздумает ли кто-то из хозяев нарушить свой сон, Анна на носочках, не касаясь каблуками пола, направилась в сторону левого крыла, то и дело, оглядываясь на Георге. Юноша ни на шаг от нее не отставал, ступая также бесшумно и осторожно. Они обогнули уже знакомый угол, оказавшись прямо перед лестницей. С трудом проглотив застрявший в горле ком волнения, Анна стала медленно подниматься наверх. Внезапно половица, на которую наступил Георге заскрипела. Фрау Мейер тут же замерла, так и не опустив правую ногу на следующую ступень. Замер и юноша, крепко зажмурившись и в душе ругая себя последними словами за неуклюжесть. Они мучительно долго вслушивались в напряженную тишину, думая, что кто-то из домочадцев вот-вот проснется. Но скрип не разбудил их. Степенный храп старосты все еще гулким эхом раздавался по всему дому. С трудом уняв дрожь в коленях, Анна опустила ногу и поднялась на последние две ступени, оказавшись на втором этаже. Георге же решил лишний раз не рисковать, перешагнув сразу через три, моментально поравнявшись с девушкой. Они оба про себя выдохнули. Лестница преодолена. В коридоре было так темно, что далее им пришлось идти на ощупь. Анна уверенно взяла юношу за руку и повела за собой, держась второй ладонью за стену. Где-то впереди была дверь, ведущая в кабинет. Наконец, ледяные пальцы скользнули по деревянной поверхности. Выгнав весь воздух из легких, фрау Мейер нащупала ручку, и осторожно опустила ее вниз. Внутри было гораздо светлее благодаря пробивавшейся сквозь тяжелые шторы серебристой луне. Они с Георге вновь замерли, на всякий случай, проверяя, не выдали ли они своего присутствия. Но ничего, кроме собственного сбивчивого дыхания они так и не услышали. Анна показала юноше тот самый шкаф, где по их с профессором мнению скрывались ценности господина Хэнрика, и, возможно, та самая книга, ради которой они все пошли на этот безумный риск. Тихо подкравшись к закрытой части, юноша вновь достал отмычку. Анна же обошла рабочее место хозяина дома и, опустившись на колени, принялась обыскивать тумбочку, стоявшую по левую ногу от большого стола. К ее глубокому разочарованию ничего, кроме каких-то бумаг и облигаций, она найти так и не смогла. Последней надеждой остался Георге и его ловкие руки, ковырявшиеся в более сложном замке, чем тот, что был у кухонной двери. Анна поднялась с пола, шелестя длинной юбкой. Она внимательно наблюдала за процессом взлома, крепко сжав зубы и молясь, чтобы все их старания не оказались напрасными. Наконец, раздался щелчок. Молодой человек улыбнулся, видимо, не ожидая, что в этот раз его ждет успех, и отошел в сторону. Анна в нетерпении поспешила открыть дверцу. От переполняющего волнения она вся дрожала, словно осиновый лист. Похолодевшая ладонь быстро шарила по полкам. Бумаги, две шкатулки с монетами и драгоценностями, тоненькие, исписанные блокноты, и…больше ничего. Карие глаза фрау Мейер расширились, а внутренности сжались от ужаса. Книги здесь не было.