Суровый северный ветер принес в деревню долгожданную зиму, прогоняя засидевшуюся на своем троне осень. Всего за неделю Трансильванию сковало льдом, превращая дикий край в один огромный снежный шарик. Не привыкшая к таким сильным холодам Анна спешно возвращалась из обители отца Вэли на постоялый двор, прикрывая лицо шерстяным шарфом. Но, несмотря на крепкий мороз, царившее вокруг ледяное безмолвие завораживало своей безупречной, идеальной красотой и чистотой. Легкий ветерок поднимал искрящиеся на солнце льдинки и кружил их в причудливом танце, унося далеко в золотистое небо. Снег под ногами громко хрустел, словно девушка шла по битому стеклу, а кончики волос, выглядывавшие из-под шапки, покрылись причудливым инеем.
Мимо пробегали деревенские детишки, весело и беззаботно игравшие в снежки. Глядя на их покрасневшие от холода, но все же радостные лица, фрау Мейер не сдержала улыбки. Давно она не видела такого искреннего счастья, и еще дольше не испытывала его сама. Несколько недель она ходила к пастору, внимая его наставлениям. Они много говорили: о прошлом, о вечном, о добре и зле. Отец Вэли всегда с большим вниманием слушал свою новую прихожанку, относясь к ней с глубоким уважением и какой-то отеческой теплотой.
Анне нужны были эти разговоры. Хотя бы ради того, чтобы унять потревоженное вампиром сердце, учащенно бившееся каждый раз, когда она вспоминала о нем долгими, лунными ночами. А переданная несколько дней назад через напуганную мадам Шагал записка, в которой было написано только одно слово
«завтра», и вовсе сделала терзания девушки невыносимыми. Она не понимала, зачем граф всколыхнул ее душу, от чего она по-прежнему чувствовала вкус его губ на своих губах. Эти мысли лишали покоя, и только общение на отвлеченные темы с пастором давало ей временное умиротворение. Правда, Анна так и не решилась рассказать ни ему, ни профессору Абронсиусу, как именно была скреплена новая сделка с фон Кролоком. Совесть взывала немедленно во всем признаться, но какие-то невидимые, могущественные силы словно запрещали ей говорить о случившемся. Анна понимала, какую цену потребует мимолетное увлечение, и какие последствия будут ожидать в конце. Но осознание истины не дало ей ничего, кроме внутренней борьбы с собственными порочными желаниями. Отец Вэли заметил странную отрешенность во взгляде фрау Мейер, поэтому часом ранее спросил:
«Что мучает Вас, дитя мое? Откуда это сомнение в глазах Ваших?»
Но Анна лишь уклончиво ответила, ощущая, как краснеют ее скулы:
«Я боюсь за брата. Боюсь, что все мои старания окажутся напрасными».
Пастор едва заметно нахмурился. Он был удивительно проницательным и внимательным человеком, легко чувствовавшим, когда ему лгут. Но он решил не мучить девушку. Рано или поздно она сама поведает ему то, что скрывает на самом деле.
Пропустив пробегавших мимо детишек, фрау Мейер свернула между домами, но внезапно ее путь был прерван толстой ладонью, опустившейся на предплечье. Из ниоткуда возник господин Хэнрик. Он тяжело выдыхал воздух через рот и смотрел на девушку с недобрым блеском в глазах.
– Староста Хэнрик? Добрый день, – удивленно поздоровалась Анна, совершенно не рассчитывая на столь внезапную встречу.
– Добрый, фрау Мейер. Прогуливаетесь?
– Вообще-то я шла домой.
– О, я провожу Вас, – уверенно произнес Хэнрик, невзирая на протест дамы.
– Не стоит. Тут всего одну улицу пройти.
– И все же, я настаиваю!
Анна раздраженно стиснула губы, но спорить не стала. Она аккуратно освободилась из рук мужчины и пошла рядом.
– Как продвигаются Ваши успехи в поисках родственника?
– Пока никак, к сожалению.
– А я Вам говорил, что это бесполезно.
Она лукаво хмыкнула, покосившись на Хэнрика.
– Но это не значит, что я теперь должна опустить руки. Я крайне упряма.
– Да, я заметил, – прошипел староста и огляделся по сторонам, словно проверяя, наблюдает ли за ними кто-нибудь. Но те жители, что проходили мимо, не обращали на них никакого внимания. – Вы слышали, какая беда со мной приключилась?
Фрау Мейер быстро захлопала ресницами.
– Нет. А что такое?
– Вернулся я домой пару дней назад после недельного отсутствия и обнаружил, что меня обокрали.
– Да что Вы говорите! – воскликнула девушка. – Кто посмел?
– Вот это я и хочу выяснить, – пытливо взглянув на Анну, ответил господин Хэнрик и понизил голос. – Проблема в том, что не все могут забрать эту вещь. На ней, скажем так, есть капкан.
– На волков? – усмехнулась она, и в этот момент староста сорвался. Он резко хватил девушку за локоть и притянул к себе, шипящим, угрожающим тоном произнеся:
– Послушай меня, девчонка! У меня нет времени на всякие городские штучки! Я знаю, во всем ты виновата! Только тебе с твоим полоумным стариком это было нужно!
– Отпустите меня немедленно! – возмущенно воскликнула Анна, попытавшись вырваться, но мужчина лишь сильнее сдавил ей руку, причиняя боль. – Вы в своем уме?!
– Думаешь, я не знаю, что на самом деле вы тут ищете, м? – в его глазах сияло безумное бешенство, не на шутку встревожившее фрау Мейер.
– Вы бредите!
– О, нет, мой разум ясен, как никогда. Поэтому заруби себе на носу: со мной шутки плохи!
– Вы мне угрожаете?
– Даю совет. Верни мне реликвию и проваливай вместе с профессором отсюда, пока цела! Иначе
«волки», – выделил Хэнрик особенно последнее слово, чтобы они оба понимали, о ком идет речь на самом деле, – станут наименьшей проблемой, с которой вы тут столкнетесь!
Анна вдруг нахмурилась и с усилием выдернула локоть из рук мужчины, отойдя от него на два шага назад.
– Не знаю, откуда у Вас такие оскорбительные мысли на мой счет. Раз я нездешняя, значит виновна во всех грехах? Так вот никаких Ваших вещей я не крала. А если Вы еще раз позволите себе разговаривать со мной в подобном тоне…
– Тогда что? – с мерзкой улыбкой обнажив кривые зубы, спросил господин Хэнрик, приближаясь к девушке. Но она предусмотрительно увеличила расстояние между ними еще на несколько шагов. – Пожалуешься на меня? И кому? Ты забываешь, девочка, здесь не город. Это моя деревня!
Как же ей хотелось поставить зазнавшегося старосту на место одной только фразой:
«Вы лишь слуга у настоящего хозяина этих краев». Но тогда она сразу же выдала бы свою причастность к краже. Поэтому Анне ничего не оставалось, кроме как прикусить язык и, смерив мужчину презрительным взглядом, ответить:
– Может деревня и Ваша, но Вы не всесильны. На этом считаю наш разговор оконченным. Всего хорошего.
Она круто развернулась и быстро направилась к дому. Сердце громко колотилось в груди, а негодование и злость подкатили к горлу, мешая дыханию. Конечно, стоило догадаться, что их так или иначе будут подозревать, ведь они с Абронсиусом здесь единственные чужаки. Но Анна никак не могла предположить, что господин Хэнрик в открытую станет ей угрожать. Ситуация приобретала скверный характер. К тому же злили ее не столько слова старосты, сколько собственная беспомощность. Кто защитит, если тень опасности действительно воплотится в реальность? Неужели профессор? Он в прошлый раз-то еле в живых остался, а сейчас достаточно одного слова графа или Хэнрика, чтобы уничтожить вездесущего ученого раз и навсегда. Факт оставался фактом: помощи ждать неоткуда. Девушка зябко повела плечами, думая о том, что теперь придется чаще озираться по сторонам и быть осторожнее не только ночью, но и при свете дня.
Решив немедленно рассказать профессору об этой встрече, Анна вернулась к дому мадам Шагал. Однако едва она пересекла порог постоялого двора, снимая головной убор, как вдруг увидела перед собой огромного медведя, развалившегося за одним из столов зала. Девушка в ужасе прижалась к закрытой двери, не в силах и рта раскрыть, чтобы закричать.
– Дитя мое, Вы вернулись! – не сразу заметила она профессора, сидевшего рядом с медведем, который на деле оказался огромным человеком, одетым в бурую медвежью шкуру. Мужчина обернулся, смерив вошедшую девушку острым, охотничьим взглядом мутно-зеленых глаз. Его суровое лицо было сильно обветренно и испещрено глубокими морщинами. Анна не рискнула бы назвать его возраст, но по виду ему было не больше сорока, сорока пяти лет.
– А, это та самая девица? – грубым, низким голосом пробасил лесничий. – Анна, правильно?
– Фрау Мейер, – поправила девушка. Он хмыкнул в густую, коричневую бороду, но ничего на это не сказал, словно ему было абсолютно все равно, как обращаться к даме.
– Анна, это мой добрый друг, лесничий Марко! – представил его Абронсиус и предложил девушке присесть. Она сняла верхнюю одежду, повесила ее возле двери и прошла в зал. Теплой улыбкой и молчаливым кивком Анна поздоровалась с подметавшей полы мадам Шагал. Та улыбнулась ей в ответ. С кухни прибежал запыхавшийся Георге, рухнул на стул рядом с Марко и поставил на стол три кружки с пивом. Кроме них этим днем на постоялый двор из местных никто не наведался, так что побеспокоить, а тем более подслушать, о чем они говорят, было некому.
– Зачем Вы приехали? – поинтересовалась фрау Мейер.
– Затем, что меня попросил профессор. Он рассказал о сделке с кровососом.
– Судя по тону, Вам это не особо нравится?
Марко хмыкнул, сделал большой глоток из своей кружки и вытер пену с усов тыльной стороной ладони.
– А мне должно это нравиться? Это было глупо. Вампирам нельзя доверять. Они – опасные хищники. Их доблесть и честь похоронены вместе с душой.
– Тогда некоторые жители деревни не сильно от них отличаются, – болезненно потерев предплечье, ответила Анна. – Сегодняшний разговор с господином Хэнриком меня в этом убедил.
– Какой разговор? Что с плечом? Он что, ударил Вас? – заметив ее движение, мгновенно вспылил Абронсиус и подорвался с места, но Анна поспешила вернуть его обратно. Она поведала мужчинам все подробности случайно, а может и не случайно состоявшегося разговора со старостой.
– Вот ссс....собачий сын! – еле смог сдержать рвущееся наружу ругательство Марко, допивая пиво и с грохотом ставя кружку на стол. – Мадам Шагал, налейте-ка мне еще этого пойла! – попросил он у хозяйки дома и криво улыбнулся. Анна поразилась резкой переменой в настроении лесничего. Оказывается, его недовольное лицо способно улыбаться! Но Ребекку этот полудикий оскал впечатлил, так как она тут же бросила метлу и побежала за пивом для дорогого гостя, с которым дружила уже много лет.
– То, что Хэнрик Вас заподозрил, я не удивлен. Вы пошли на напрасный риск.
– Я сделала это для того, чтобы увидеться с братом! – заметно бледнея, вступилась за себя Анна.
– Это не оправдание. Вампиры скажут Вам все что угодно, но в конце победителем останется только тот, у кого есть клыки. Так что если Вы поверили, будто они позволят Вам его увидеть, а уж тем более вернуть домой, то Вы – наивное глупое дитя!
– Да? А что тогда, по-вашему, нужно делать? М? – окончательно вспылила девушка. Она знала, что у этого человека были все основания ненавидеть вампиров. Профессор поведал ей о том, как одним снежным вечером, пять лет назад, отец Марко был убит. Он нашел его тело и принес в хижину, но то было огромной ошибкой, ибо следующей же ночью, старик переродился в страшного монстра, напавшего на собственного сына. Лесничему ничего не оставалось, кроме как вонзить деревянную палку в сердце своего родителя. Эта трагичная история тронула Анну тогда, и она искренне сочувствовала господину Марко в его горе. Однако сейчас она не испытывала к нему ничего, кроме раздражения, в первую очередь из-за его вопиющей бесцеремонности и грубой прямоты в беседе с ней. Словно ее отчитывал строгий отец, коим он не являлся.
– Сжечь их к чертям! – безапелляционно ответил Марко, вызывая у всех присутствующих недоумение и ступор. Даже профессору не нашлось, что сказать. Он лишь поправил свалившееся с носа пенсне и неловко кашлянул в кулак. Мадам Шагал осторожно подошла к молчаливой четверке, не понимая, почему все вдруг затихли. Поставив кружки перед мужчинами и чашечку чая перед фрау Мейер, она поспешила удалиться на кухню, к Стеле. Первым пришел в себя Георге, с дрожащим от волнения голосом уточнив:
– Сжечь, это значит по-настоящему?
– Да, мальчик. Огонь, порох, керосин, все что угодно. Это адское гнездо необходимо выжечь с нашей земли иначе зло будет распространяться.
– Это безумие, – контрастировала Анна, скрещивая руки на груди. Она ощутила пробежавший по всему телу озноб, но не от того, что в зале внезапно похолодало. У нее не было причин сопереживать вампирам, и уж тем более вступаться за них, но почему-то от самой мысли о массовом убийстве ей стало не по себе.
– А по мне вполне разумно! – неожиданно воскликнул Абронсиус, вскинув указательный палец вверх, словно ему в голову пришла гениальная идея. – Трудно, но реально. Правда, мне все-таки нужны будут образцы, хотя бы голова вампира, иначе профессора из университета никогда мне не поверят, – добавил он в конце. – И книги заберу! Какие там были книги! Хмм, Марко друг мой, Вы действительно готовы на это пойти?
– Мне это нужнее, чем Вам, профессор. Рано или поздно Вы с фрау уедете, а нам, деревенским, здесь жить. И я больше не намерен терпеть главенство упырей, – спокойно ответил лесничий, пожимая плечами. – Я наблюдаю за ними уже несколько лет. Они не изменяют своим привычкам, совершая одну вылазку каждые два месяца. А вот граф покидает свои владения раз в три-четыре дня летом, и почти каждую ночь – зимой, возвращаясь к рассвету. Но одну ночь в году они все остаются в замке. Аппетит нагоняют, – с омерзением в голосе бросил он в конце и сделал новый глоток.
– Для бала? – догадалась Анна.
– Ага. Поэтому планировать атаку надо до того, как будет украдена очередная жертва. Но нужно горючее. Порох черный есть в Шессбурге. В ближайших деревнях вы ничего не найдете. Даже масло для ламп здесь не у всех есть. Если отправимся на санях до конца недели, доберемся до города за четыре дня.
– Понадобится бочек десять-пятнадцать, – задумчиво произнес Георге, наблюдая за тем, как тает пена в горьком напитке.
– Да. Замок огромный, просто так его не подпалишь, – согласился Марко и взглянул на посерьезневшего профессора. – Погода – наш главный враг и союзник. Обратный путь может занять больше времени, если не повезет, и мы вдруг застрянем в снегах.
– Почему же Вы раньше ничего подобного не предпринимали? – спросила Анна. Марко кинул на нее неодобрительный взгляд, но все же ответил:
– Я похож на самоубийцу? Идти в одиночку на свору клыкастых тварей, способных разорвать меня на части? Я уже сталкивался с одним из этих монстров лицом к лицу. А потом дрался не на жизнь, а насмерть с волками, которых натравил на меня граф. А сколько меня преследовали, я уже со счету сбился. Нет уж, мадам. Пусть средств у меня не так много, зато теперь есть надежные союзники.
– Хорошо, но Вы забываете про человека, способного все испортить. Ему достаточно будет проследить за Вами и доложить своему хозяину!
– Хэнрик? – Марко махнул рукой, откинувшись на спинку стула. – Пфф, пустое место! Нет, конечно, он может отправить за нами в погоню людей или же вовсе не пустить нас в деревню на обратном пути, но только если будет в курсе наших планов. Пока мы сохраняем эффект неожиданности, он не та проблема, из-за которой стоит волноваться.
Анна нервно усмехнулась и покачала головой. Самонадеянность этого мужчины поражала. То ли он был невероятно смелым человеком, то ли безумцем.
– Солнце все реже выглядывает из-за облаков, – продолжил лесничий. – Поэтому мы должны спешить. Воевать с вампирами нужно только тогда, когда они более всего уязвимы.
– Днем, – закончил за него Георге.
– Именно, – показал он пальцем на юношу, криво улыбнувшись ему. – Потерянное время может стоить нам жизни.
– Подождите! – воскликнула фрау Мейер, вскидывая ладони вперед и призывая к тишине. – Все это звучит крайне амбициозно. И я готова помочь Вам финансово. Но случится это только после того, как я узнаю, что они сделали с моим братом! Профессор Вы разве забыли, зачем я проделывала этот путь?
Абронсиус с глубоким вздохом кивнул и опустил виноватый взгляд.
– Я заключила сделку с графом. Он не глуп. Отменю визит, и он непременно заподозрит неладное. А если из-за Вас он будет угрожать расправой над Альфредом, поверьте, господин Марко, выбирать между Вашими планами и братом я не стану, потому как выбор мой очевиден, – с железной непоколебимостью в голосе произнесла Анна.
– Это эгоистично, – холодно констатировал лесничий, но фрау Мейер его слова нисколько не задели, и она только упрямо вздернула острый подбородок.
– Ваша жажда отмщения ничем не лучше. Да, не удивляйтесь, я знаю, что случилось пять лет назад! – заметила она, как удивленно поползли его густые брови вверх. – Так что не судите, да не судимы будете. Одобряете Вы или нет, но мой путь лежит в замок.
– Бессмысленно. Ваша идея бессмысленна. Всем, кроме Вас, очевидно, кем стал Ваш брат, – проворчал Марко, допивая вторую кружку. Он подумывал о третьей, но чуть позже. К тому же с кухни потянуло аппетитным ароматом курятины и вареных овощей. От такого обеда он бы не отказался.
– Он человек! – воскликнула Анна, сверля мужчину пронзительным взглядом.
– Почему Вы в этом так уверены?
– Потому что… кроме веры у меня ничего не осталось, – внезапно подкативший к горлу комок слез заставил девушку всхлипнуть и немедленно встать со своего места. Она не хотела, чтобы они видели ее слабой и уязвимой, потому, сухо извинившись из-за внезапного головокружения, фрау Мейер покинула общий зал.
– Она всегда такая упрямая? – недовольно спросил Марко у профессора, доставая из кармана старую курительную трубку и табак.
– Анну можно понять. Кроме брата других родственников у нее нет. Она в отчаянии, – ответил Абронсиус.
– Да уж…
– Может нам удастся как-нибудь проникнуть в замок? – с наивной надеждой в голосе вдруг отозвался Георге. – Ну, если с мадам Анной беда приключится, мы же спасем ее!
– В этом нет смысла, – отрицательно покачав головой, ответил Марко. – Ни тебе, ни профессору попасть туда не под силу. Но даже если я смогу это сделать, представляешь, сколько залов и комнат в замке? Где мне искать вашу фрау Мейер? К тому же ночью, к тому же среди не одного десятка кровососов!
Георге расстроено понурил голову.
– Нет, мальчик. Боюсь, у нас нет выбора. Остается только ждать исхода завтрашней ночи.
***
– Анна? – спустя несколько часов, когда лесничий покинул постоялый двор, к ней вошел профессор. – С Вами все хорошо?
– Мне нездоровилось, – соврала фрау Мейер, откладывая найденную в глубинах тумбочки книгу и поднимаясь со стула. – Господин Марко уехал?
– Да. И зря Вы на него все-таки обижаетесь. Он ведь, как и все мы, не хочет, чтобы еще одна невинная душа сгинула в глубинах вампирского логова. Но…
– Я сама ввязалась во все это, – тихо закончила за него Анна и кивнула. – Я сама настаивала на визите. Отступать нельзя.
С минуту она стояла, не решаясь сказать то, что вертелось на языке. Но сделать это все же придется. Судорожно поджав губы, она опустилась вниз, достала из самого нижнего ящика тумбы небольшую, но увесистую резную шкатулку и передала ее профессору. Он удивленно посмотрел на нее, а затем на фрау Мейер.
– И поэтому я отдаю Вам все ценное, что у меня есть, – решительным тоном произнесла девушка. – На случай, если мы больше не увидимся.
– Дитя мое, даже думать не смейте! – воскликнул Абронсиус, но Анна покачала головой, прикрывая глаза.
– Это мои сбережения. На них Вы с господином Марко приобретете все, что нужно. Уверена, общими усилиями у вас получится сравнять вампирское гнездо с землей.
Абронсиус восхищенно взглянул на нее, не понимая, откуда в этой девушке столько самоотверженности, а фрау Мейер отвела глаза в сторону, чувствуя, как решимость ее дает трещину, позволяя страху медленно, капля за каплей просачиваться в душу.
***
«Правильно ли я поступаю?» – то и дело спрашивала себя Анна, заворожено всматриваясь в собственное отражение. Несомненно, она была счастлива, что совсем скоро увидит любимого брата. Ничто для нее не было столь важным, как миг встречи с Альфредом. Но все же жуткая мысль не давала ей покоя. Мысль о том, что если господин Марко окажется прав, этим вечером она, возможно, видела последний в своей жизни закат.
Заполонившие голову вопросы без ответов так и не позволили девушке отдохнуть днем, потому выглядела она уставшей, не выспавшейся, с черными тенями под глазами. Анна тяжело вздохнула. На ней было зауженное сверху алое платье, расшитое черными узорами, с высоким воротом и облегающими рукавами. Она взяла этот наряд совершенно случайно, даже не думая, что придется доставать его из чемодана. Но почему-то вечер в компании вампиров хотелось провести именно в нем.
– Вам так идет, мадам Анна! – воодушевленно охала Стела, сидя на кровати фрау Мейер и с толикой зависти наблюдая за ее приготовлениями к поездке. В последнее время они неплохо сдружились, чему Анна, признаться, была рада. Хоть Стела и не замолкала ни на минуту, с ней было приятно поговорить о всяких милых, девичьих глупостях, а не о том, что за испытания готовит им судьба.
– Спасибо.
– А Вы в гости едете, да?
– Да. Один знатный господин пригласил меня, – уклончиво ответила фрау Мейер.
– Ах, как я Вам завидую! – кухарка всплеснула ладонями. – И платье Вас невероятно красит. А как оно облегает Вашу осиную талию! Была бы я такой, как Вы!
– Каждая девица красивая по-своему. Не равняйся ни на кого.
– Я некрасивая. Я – восемнадцатилетняя толстушка, на которую никто и никогда не обратит внимания.
– Не говори глупостей! – строгим голосом отозвалась Анна, взглянув на нее через зеркало. – Ты очень красивая юная особа. К тому же, я заметила, как Георге на тебя засматривался.
Но Стелу эта новость совершенно не тронула. Она капризно сморщила носик и махнула рукой.
– Пфф, подумаешь! Невелика птица! Мадам Анна, а Ваш муж был красивым?
– Наверное, да. Я не задумывалась об этом, – она едва заметно улыбнулась. – Он был добрым и заботливым. Он делал все для счастья нашей семьи. Так что поверь мне, красота совсем не главное. Важно само сердце человека. У Георге большое, доброе сердце. Не пренебрегай им.
– Ах, я не пренебрегаю, просто… – Стела в нерешительности прикусила нижнюю губу, после чего встала и подошла к фрау Мейер со спины. – Вы позволите уложить Ваши волосы?
Анну несколько обескуражил этот вопрос, но все же она кивнула и, чуть погодя, спросила:
– Ты что-то хотела сказать, Стела?
– Да…. Ну, просто Георге захочет, чтобы я стала жить у него, чтобы детей ему родила. А я так бы хотела повидать мир! Познакомиться с другими людьми, посетить чужие страны! – смущенно произнесла она, расчесывая густые черные волосы фрау Мейер и ловко убирая их в высокий пучок, как та всегда привыкла делать. Анна удивленно дернула бровями.
– Но ты ведь можешь сказать ему о своих мечтах. Он поймет.
– Сомневаюсь, – печальным тоном произнесла Стела. С минуту она задумчиво доделывала прическу, и вдруг стала тихо напевать:
– Это не смерть и даже не дьявол,
Это зовущий тебя черный ангел.
Свергнутый с неба, непринятый в ад,
Он на Земле остаться не рад…
– Красиво, – похвалила ее Анна. – Ты сама сочинила?
– Что? Оу, нет! Я услышала ее совершенно случайно. Только вот не помню где. Хмм, кажется, будто во сне…
– Во сне? – фрау Мейер подозрительно нахмурилась. Какое-то странное, нехорошее предчувствие возникло у нее в этот момент, словно это был дурной знак грядущих перемен и опасности. Когда кухарка закончила возиться с ее прической, Анна встала со стула и повернулась к ней, внимательно всматриваясь в невинные, серые глаза. – А ты не помнишь, кто именно и когда ее пел?
Стела рассеяно повела плечами и беззаботно засмеялась.
– Нет, конечно! Я только помню, что голос тот был красивым и манящим.… Но не обращайте внимания, мадам Анна. Это всего лишь глупый пустяк!
Но ее слова не успокоили фрау Мейер. Наоборот, непонятная тревога лишь усилилась, как и прокравшиеся в голову подозрения. Она пообещала себе поговорить об этом со Стелой позже, когда вернется из замка графа. Если, конечно, вернется. Мысль о предстоящей поездке вновь напомнила Анне о главных ее опасениях, потому разговор с девушкой вскоре затерялся в хаосе беспорядочных мыслей.
Стрелки часов неумолимо приближались к двенадцати часам. Волнение внутри росло подобно просыпающемуся вулкану, заставляя Анну нервно ходить по комнате, перекручивая в руках перчатки. Едва за дверью послышались чьи-то шаги, она сразу же остановилась, чувствуя, как сжимается сердце. Но это был всего лишь профессор, хмурый и обеспокоенный.
– Анна… – хотел он произнести напутственные слова, но она резко перебила его.
– Профессор, я все запомнила! Близко ни к кому не подходить, в случае опасности бросать пузырек со святой водой и бежать. Кол в сумке. Не переживайте, – она попыталась улыбнуться, но получился только лихорадочный оскал. Фрау Мейер никогда еще не чувствовала такого нетерпения и страха, ведь никто не знал, что ждет ее в замке и с чем ей предстоит столкнуться. Она пыталась верить в лучшее, но этот лучик света медленно гас на фоне надвигающейся непроглядной темноты.
– Будьте осторожны и запоминайте все, что увидите. Нельзя упускать ни единой детали. Надеюсь, граф все же сдержит свое слово.
– Сдержит. Для него будет личным оскорблением нарушить обещание. Если же нарушит, то упадет в собственных глазах, а для столь высокомерного вампира это болезненный удар.
– Откуда Вы взяли эти умозаключения? – удивленно воскликнул профессор, пораженный небывалой проницательностью Анны.
– Прочитала в его глазах, – туманно ответила она, пряча покрасневшее лицо.
– Мне кажется, дорогая моя, Вы слишком сблизились с врагом, – недоверчиво сузил глаза профессор, заметив мелькнувшее на лице девушки смущение. – Смотрите, не попадитесь и Вы в его сети.
– Я так глупа, по-вашему? – обиженно произнесла Анна.
– Нет. Но ему не обязательно очаровывать Вас, как он это делал с другими. У графа и так есть то, что может заставить Вас плясать под его дудку.
– Альфред.
Профессор кивнул.
– Поэтому прошу Вас, не доверяйте никому, кроме самой себя.
«Но я уже и себе перестаю верить», – невольно подумала Анна, прикусив щеку изнутри. В дверь постучали, и на пороге появилась взволнованная мадам Шагал.
– Там внизу сани остановились.
От этих слов у девушки внутри все похолодело. Она умоляюще взглянула на профессора, и, собрав всю волю и храбрость в кулак, дрожащими руками стала надевать полушубок.
На дороге в ожидании пассажира стояли запряженные одной лошадью крытые, черные сани. Кучер, длинный мужчина в черном пальто с высоким воротом, закрывавшим пол-лица и полой шляпе, едва завидев фрау Мейер, поспешил помочь ей забраться внутрь. Анна бросила на постоялый двор прощальный взгляд. У входа ее провожали еще сильнее помрачневший профессор и плачущая хозяйка дома, еще утром попросившая Анну по возможности найти ее дочь. Обнадеживать мадам Шагал девушка не стала, но обещала, что обязательно узнает о судьбе юной Сары. И вот, сани со скрипом дернулись и, медленно разгоняясь, отправились в сторону таинственного замка.
