***
Пламя разгоралось. Оно более не таилось, страшась гнева темных созданий, что пытались погасить его, а стало гораздо больше и сильнее, сметая все на своем пути. Пламя это горело в сердцах людей, направлявшихся к проклятому замку, горело в их глазах. Марко видел этот огонь и дух его креп с каждым мгновением, ведь не страх победил жителей деревни в этот раз, а воля к жизни, жажда избавиться от ужаса, что кружил над ними на протяжении многих лет, каждую ночь грозясь забрать их души и души родных во мрак. Перед уходом он более ничего им не говорил. Все и так было сказано. Никто не питал ложных иллюзий, но люди все же пошли за ним. Вся деревня высыпала на улицу, чтобы проводить девятерых смельчаков, решивших бросить вызов судьбе. Матери, жены, дочери и сестры тихо плакали, провожая своих мужчин, старики понуро прятали глаза. Кто-то из них радовался, что слишком стар для таких дел, кто-то наоборот, клял проклятые ноги и одрябшие руки, не способные поднять оружие и пойти воевать с упырями. Были и те мужчины, которые могли присоединиться к этому походу, но просто не стали, ибо страх их все еще был слишком велик, и они искренне верили, что ничего из этой затеи не получится. Но ни никто из девяти всадников не мог и не смел даже допускать эту мысль в свою голову. Направив лошадей в лес, они поскакали к горам, проглядывавшимся сквозь голые ветви деревьев и выглядевшим как-то по-особенному зловеще, словно они знали, что за гости вот-вот начнут взбираться на их вершины. Чем выше они поднимались, тем холоднее становился воздух. Ветер усиливался, подгоняя всадников вперед и засыпая их спины поднятыми снежинками. Мороз неприятно покалывал щеки, заставляя путников кутаться в шерстяные шарфы. Лишь юный Георге, чуть приподняв острый, щетинистый подбородок, прикрыл глаза, впервые за долгие хмурые дни и бушующие метели, купаясь в свете зимнего солнца, наслаждаясь чудесным мгновением, перед тем как вновь окунуться в неизбежный сумрак. Лес выглядел сказочно. Снег укутал деревья и кустарники в белые шубы, погрузив природу в сказочный сон на долгие месяцы. Юноша глубоко вдохнул свежий, морозный воздух через красный нос и машинально покосился на хмурого Марко. Тот о чем-то глубоко задумался, глядя прямо перед собой и не вслушиваясь в тихие, отрывистые разговоры, которые заводили то два брата, ехавшие вместе с профессором на повозке с пороховыми бочками, то Богдэн и кузнец-Петру. Внезапно, лесничий затормозил и, направив лошадь к Георге, поравнялся с ним. – Георге, там, в замке, я хочу, чтобы ты сосредоточился на пленницах, – осипшим голосом сказал Марко. Молодой человек удивленно захлопал глазами. – В каком смысле? – Мы с мужиками займемся упырями. А ты будешь искать Анну и Стелу, если они еще живые, конечно же. Когда найдешь их, сажаешь на лошадей и возвращаешься с ними в деревню, ты меня понял? – Но как же так? Вам же моя помощь понадобится! – обиженно запротестовал Георге, решив, что Марко заботится о нем только потому, что он среди них самый младший и слабый. Но лесничий был непреклонен. Он покачал головой и строго ответил: – Это и будет твоя помощь, парень. Довезти женщин в целости и сохранности. Не спорь, Георге. Я прошу тебя не потому что ты – слабак, а потому что ты самый быстрый и ловкий из нас. Справишься с задачей? Не подведешь? Возмущение, вспыхнувшее в груди юноши, погасло так же быстро, как и появилось. Он прекрасно понимал, что возложенная на его плечи ответственность была не менее важной, чем вонзать колья в вампиров. А, поскольку ни Анна, ни уж тем более Стела не были ему безразличны, он решил более не спорить с Марко и коротко кивнул. Тот похлопал храброго мальчика по плечу и вновь поспешил вперед. Узкая, но четкая, хорошо протоптанная тропа, уходившая в гору, постепенно расширялась, выводя всадников в долину, ведущую прямиком во владения вампиров. Однако лесничий и все остальные резко свернули направо и ускорили бег лошадей, насколько позволял снежный покров, в котором буквально утопали ноги животных. Упряжке с пороховыми бочками приходилось тяжелее всех, ибо сани из-за тяжести то и дело проваливались в ямы, а братьям приходилось подталкивать их сзади. Здесь явно никто не ходил уже очень долгое время, но Марко прекрасно знал этот путь, а потому уверенно вел колонну к цели. Его начинала одолевать нервозность. Они шли слишком медленно. Яркое всего пару часов назад солнце начало медленно тускнеть и уходить на запад. – Профессор! – позвал он Абронсиуса. – Который сейчас час? Ученый достал карманные часы на цепочке и открыл их. – Без четверти три! Мужчины тревожно переглянулись. Времени у них оставалось не так много. Марко пришпорил своего коня, уходя далеко вперед. Сердце в груди колотилось с бешеной силой. Он не хотел, чтобы жизнь этих людей была истрачена понапрасну. Чувствуя огромную ответственность перед ними, он выехал из небольшого лесного массива и оказался рядом с гигантской пропастью, простиравшейся на много миль в одну и в другую сторону. Слева показался замок графа фон Кролока. Огромное, внушающее непомерный ужас строение высилось среди снежных гор, одним лишь своим темным величием наполняя души догнавших лесничего всадников ледяным страхом. Тома и Пеша растерянно переглянулись. С губ Клауса сорвался испуганный прерывистый вздох, а его отец невольно потянулся за крестом, сокрытым в глубинах его собачьего тулупа. Лишь Георге, Богдэн и отец Вэли не произвели ни звука, но в глазах их читалось неприкрытое волнение и животный страх перед тем, что им предстояло увидеть и совершить. Казалось, что еще мгновение, и кто-нибудь из восьмерых мужчин все же не выдержит и решит повернуть назад, но громогласный суровый голос Марко вывел их из оцепенения. – Вперед! Мы близко. Держите ружья наготове. И колья тоже… Тревога усиливалась по мере того как они приближались к замку, а темные своды его становились все массивнее, нависая над ними подобно черной тени. Как и говорил Марко, стена северной части замка была сильно повреждена и имела внушительную брешь, словно много веков назад кого-то уже пытался проникнуть сюда. Однако там, где пролезал человек, лошади, а уж тем более повозка с бочками пройти не могли. – Профессор, отец Вэли, Богдэн! Оставайтесь здесь. Как только избавимся от прихвостней Хэнрика, откроем главные ворота и вы сможете проехать. – Будьте осторожнее! – пожелал Абронсиус, нетерпеливо завозившись на своем месте. Ему так хотелось пойти с ними, но в данную минуту им требовалась скорость, осторожность и, если потребуется, ловкость дабы не поймать пулю врагов, а для этого ученый был все-таки староват. Поэтому ему оставалось только стискивать в руках свой бесценный саквояж и наблюдать, как спрыгивают с седел мужчины, берут в руки ружья и пролезают через брешь в каменной стене во внутренний двор замка графа фон Кролока. Профессор с содроганием вспоминал ту страшную ночь бала, когда им с Альфредом чудом удалось сбежать. Обрывки воспоминаний приносили страшные видения о дьявольских созданиях, с которыми он неуклюже танцевал в бальном зале, изо всех сил стараясь не выдать свое инкогнито. Как ужасен и зловещ был полный чудовищной ненависти и жажды крови голос хозяина замка, гремевший им вслед: «Во имя огня и крови, за ними! Догнааать!» В тот миг Абронсиус понял: если ему суждено будет встретиться с графом еще раз, один из них непременно умрет. А поскольку сейчас пока еще светило солнце, сам профессор теперь не один, а среди крепких деревенских жителей, и все они так близки к своей цели, ученый практически не сомневался – настал час расплаты для фон Кролока. Те же мысли витали и в голове Марко, уже очень давно мечтавшего самолично вонзить кол в сердце главного упыря и с нескрываемым наслаждением лицезреть как это чудовище, отнявшее десятки жизней, корчится в предсмертных муках. Нетерпение от предстоящей встречи захлестнуло его. Безумная жажда мести застилали лесничему глаза белой дымкой. Его инстинкты обострились, особенно, когда незваные гости проникли во внутренний двор, не встретив ни одного живого существа. Жуткая мертвая тишина окружала древний замок. Проходя мимо двух десятков темных каменных надгробий с мраморными кое-где потрескавшимися плитами, покрытых многовековым мхом и снегом, по спинам мужчин пробежал могильный холод, заставивший их перекреститься и идти как можно тише и аккуратнее, словно опасаясь, что их шаги разбудят мертвых раньше времени. Тяжелый звук открывающейся двери левого крыла замка, словно стон столетнего умирающего от страшной болезни старика, заставил братьев Пеша и Тома вздрогнуть. Георге с трудом проглотил застрявший в горле ком, а Клаус и его отец невольно передернули плечами и сильно побледнели. Марко же ощутил, как внутренности его сжались, а в груди сердце неприятно кольнуло. Слишком тихо... слишком. Они вышли через помещение, которое когда-то, судя по всему, было кухней в темный коридор. Основной зал выглядел жутким и неприветливым. В воздухе витал сладковатый удушливый запах тления, воска и плесени. В покрытых паутиной старинных канделябрах догорали свечи, через несколько мгновений начиная одна за другой тухнуть. – Зажечь факелы. Разделимся по трое, – велел Марко. – Георге, Пеша и Тома идите на верхние этажи. Мы с Петром и Клаусом спустимся вниз. Если что – кричите. Идея разделиться была хоть и рискованной, но необходимой, ибо времени на исследование замка у них совсем не оставалось. Нужно поторопиться. Вампиры ждать не будут. Пока они спускались вниз по каменным крутым ступенькам, освещаемым факелом в руках Клауса, Марко волновал в данную минуту другой вопрос: где же этот чертов Хэнрик и его люди? Он не думал, что староста просто застрял где-то в снегах, так как это просто смешно и невозможно. У них была значительная фора во времени и, даже если их что-то задержало, добравшись до замка, они могли забаррикадироваться и отстреливаться с вышек, не подпуская врагов к себе. Конечно, перестрелка продолжалась бы недолго, так как на стороне лесничего было численное преимущество, да и стреляли, что он, что Клаус и его отец, что юный Георге весьма неплохо. Но они бы тем самым оттянули время до заката, и тогда вампиры с легкостью завершили бы начатое. Однако проклятые чертоги не издавали ни единого звука, будто здесь и вовсе никого не было уже ни одно столетие. Даже этот горбун не показывался. Мысли лесничего опутывали сети страшной правды, от которой он всеми силами пытался отмахнуться. Неужели замок действительно пуст? И сколько бы он не внушал себе, что их просто поджидают где-то там, внизу, истина оказалась беспощадной. В смердевшем гнилью и плесенью склепе, куда они спустились, стояли огромные вырезанные из темного камня гробы. Не ослабляя бдительности ни на секунду, проверив, не прячется ли здесь за углом кто-нибудь из живых, Клаус и Петр переглянулись и поспешили снять каменные крышки. Марко вооружился хорошо заостренным, осиновым колом, подошел к гробу и заглянул внутрь. Он был пуст. Волна ужаса накрыла профессор Абронсиуса, когда он узнал у прибежавшего Клауса, что графа фон Кролока и многих вампиров в замке нет. Он шокировано захлопал глазами, рот его открывался и закрывался, не зная, какой звук произнести, что сказать на открывающуюся правду. Прийти в себя он смог лишь тогда, когда обогнув стену замка, их повозка, которую вел Богдэн, въехала во внутренний двор через поднявшиеся главные ворота. Ученый растерянными, стеклянными глазами воззрился на вышедшего на улицу Марко. Лицо его побагровело, а в налитых кровью глазах пылало пламя неконтролируемой ярости. – Они увезли его! Чертов Хэнрик! Чертов вампир! Будь оно все проклято! – Не стоит раньше времени паниковать, мой друг! – поспешил успокоить его поднявшийся со своего места профессор. Пока они говорили, Богдэн, отец Вэли и Тома суетливо перекатывали бочки к дверям. – Сколько вампиров там осталось? –Не знаю. Двадцать. Может двадцать пять, не считал, – рявкнул Марко, немного придя в себя. – Я все гробы просмотрел. Какие-то пустые, а какие-то заполнены полуразложившимися трупами. Но нет там ни Кролока, ни его ублюдка-сына, ни других из его свиты! Профессор, если их увезли в безопасное место, с сумерками они вернутся сюда и перебьют всех, а потом отправятся в деревню и устроят там кровавый пир! – Есть другие пути, по которым они могли проехать мимо нас? – Из этой долины только два пути. Но у них был как минимум час, чтобы скрыться! – Но далеко им уходить тоже нет никакого смысла, – вмешался запыхавшийся отец Вэли. – Ты сам сказал, Марко. Они вернутся, а для этого нужно время. Лесничий медленно кивнул. Венка на его виске бешено пульсировала. Он нервно кусал губы, пытаясь решить, как теперь им поступить. Возможно, им еще удастся догнать Хэнрика. Вот только какой путь выбрать теперь? Вдруг его люди разделились и намеренно запутали следы? Марко терялся в догадках. Он всеми силами пытался сохранять спокойствие, однако нервы начинали сдавать. Смерть лишь вампиров-шестерок его не устраивала. Ему нужна была голова фон Кролока. – А Анну нашли? – с надеждой в голосе спросил Абронсиус. – Нет. Не думаю, что она… – Господин Марко! Профессор! Смотрите! Внезапно раздавшихся звонкий голос Георге заставил всех троих вздрогнуть и обернуться. Юноша вел под руку плачущую Стелу. Завидев дочь, Богдэн тут же бросил перекатывать бочки и ринулся к девушке, заключая ее в крепкие объятья. – Ты жива и невредима! Слава тебе Господи! – Стела, где Анна? – спросил отец Вэли, сузив глаза. Кухарка растерянно и даже испуганно воззрилась на мужчин. – Мадам Анна? Ее увезли. Ох, меня в комнате заперли, но я слышала, как она кричала. Боже мой, бедняжка! Спасибо вам всем, что пришли меня спасти! Спасибо! – Почему они не взяли тебя с собой? – поинтересовался Марко. Что-то было не так в ее слезах, какая-то наигранная жалость, да и настоящего страха в ее глазах он не разглядел. – Зачем ее? – Ах, откуда я знаю! – воскликнула Стела и всплеснула руками. – Как будто меня из комнаты кто-то выпускал все это время! Я только слышала из окна как староста Хэнрик крикнул своим: «Едем на запад» и все. – Они на санях уезжали? С гробами? – Не видела я! –Но голос Хэнрика-то ты узнала. Стела фыркнула. –Уж его-то мерзкий голос мне не узнать! Мужчины переглянулись. Времени менять план не оставалось. Марко это понимал. Понимал и отец Вэли, спустя несколько тяжелых минут предложивший следующее: – Нужно разделиться. Кто-то отправится по западной дороге в погоню, а кто-то останется здесь и продолжит начатое. Кто знает, сколько еще вампиров здесь скрывается, помимо тех, что в гробах лежат! – Согласен, – кивнул Марко. – И этим «кто-то» буду я. Профессор Абронсиус, Вам придется остаться. Не беспокойтесь, – поспешил он заверить ученого, едва открывшего рот, чтобы сказать свое слово против. – Вашу Анну я спасу. Но нужно выдвигаться немедленно. Стела, ты уверена, что слышала про западную дорогу? – Я же не глухая! – девушка обиженно надула губы. – Тогда решено. Он круто развернулся и направился к ожидавшим лошадям. – Постойте! – вдруг вмешался Георге, все это время пристально наблюдавший за кухаркой. – Почему вы ей вот так сразу поверили? Марко, профессор, пастор Вэли удивленно посмотрели на него, а отец Стелы и вовсе разозлился, толкнув юношу в плечо. – Ты что же, собачий сын, думаешь, что моя дочка будет врать?! – Да я не об этом! – отмахнулся Георге и заострил пытливый взгляд на девушке, чьи глазки вдруг потускнели и забегали из стороны в сторону, а зубки нервно прикусили нижнюю губу. – Просто вы не знаете всего. После вашего отъезда, мы с мадам Анной видели на ней красивые, дорогие вещи, которые вряд ли ей мог подарить кто-то из деревенских. А на вопрос, откуда у нее такие подарки, она молчала. Когда мы оставались наедине ты, Стела, говорила, что есть люди достойнее меня, помнишь? Что я не стану тебе хорошим мужем. Что тебя любит и ждет другой. Я тогда спросил: «Кто же это»? А ты лишь хитро улыбалась и говорила: «Увидишь»! В глазах Стелы мелькнул злой огонек, но Георге продолжал: – Ты ведешь себя точно так же как вела себя по рассказам мадам Шагал ее дочь, Сара. Тебя вампир соблазнил, да? Это в него ты влюблена! – Замолчи, – прошипела девушка, медленно надвигаясь на юношу. – Закрой свой рот. Замолчи! Глупый, глупый мальчишка! Дурак! Она закричала и стала со всей силой колотить Георге кулаками по груди и лицу. Богдэн обхватил дочь и оттащил ее в сторону. – Стела, ты что? С ума сошла? Что на тебя нашло? – А, ну-ка говори правду! – рявкнул Марко, немедленно подойдя к кухарке на расстояние вытянутой руки. Она вырвалась из объятий отца и дерзко вздернула подбородок, глядя на лесничего. – Я уже говорила! – Ложь! – Он схватил девушку за плечи и грубо встряхнул ее. – Стала шлюхой вампирской, да? Что он тебе наобещал? Богатство? Бессмертие? У меня нет времени на эти глупые игры. Немедленно говори, куда они увезли этого выродка, иначе я тебе голову сверну! – Марко! – вскричал Богдэн, попытавшись вступиться за свою непутевую дочь. – Не лезь! Говори! – Не стану! Хоть убейте! Он приблизился к ее лицу, испепеляющим взглядом пронзая насквозь. Стела все задрожала, словно осиновый лист, но губы ее были плотно сжаты, и говорить лесничему она ничего не собиралась. Марко вдруг злорадно усмехнулся и с такой силой оттолкнул девушку от себя, что она не удержалась и упала в снег. – Ты отправляла нас на западную дорогу. Но ведь они туда не поехали, верно? Зачем тебе гибель покровителя. Тебе велели послать нас по ложному следу. А когда нас бы не стало, тебя бы обратили и ты бы воссоединилась со своим драгоценным упырем. Марко с омерзением сплюнул на землю и отвернулся от Стелы, не желая более смотреть на девчонку, предавшую свою семью и деревню. – Думаю, они поехали по восточной дороге. – А если все же по западной? – настаивал профессор, нахмурив густые брови. – Нам нельзя рисковать. Они могли передумать в самый последний момент. – Согласен, – Марко кивнул и обратился к Георге. – Беги за Пеше и Тома. Немедленно! Расскажи им все вкратце. Пусть сейчас же седлают лошадей и едут по дороге на запад, понял? – Понял, понял! – воскликнул Георге и поспешил со всех ног в замок, за братьями, которых оставил на втором этаже. Вернулась троица спустя несколько минут. Пеша и Тома заметно нервничали, но с готовностью поспешили к своим лошадям. Лесничий же направился к своей. – Я поеду с Вами, Марко! – догнав его, воскликнул Георге. – Спасибо, мой друг. Оружие при тебе? Юноша приподнял тулуп, показывая спрятанный за пазухой револьвер и осиновый кол. –Мы закончим начатое! – крикнул им вслед отец Вэли. – Бог с вами! Да не оставит он вас в трудную минуту! На последних словах он вдруг услышал, как по-прежнему сидящая на снегу Стела истерично захихикала. В глазах ее мелькало чистое безумие совращенной, упавшей во тьму души. – Ахаха, как же! Убьют их всех! И вас тоже! Глядя на обезумевшую дочь, отцу ничего не оставалось, кроме как влепить ей пощечину, пообещав устроить дома взбучку. Отец Вэли и профессор же мрачно переглянулись и поспешили в замок, помогать остальным. – Времени совсем мало. Быстррее надо все сделать. И обрразцы себе забррать. И книги…, – картавя сильнее обычного, бурчал себе под нос Абронсиус, заходя в уже хорошо знакомые ему двери жуткого замка. Ветер неустанно бил в лицо, по мере того, как Марко все быстрее и быстрее подгонял своего коня вперед. Они опаздывали, безумно опаздывали. Время утекало безвозвратно. Солнце, их лучший друг и защитник, медленно умирало, окрашивая горную долину в кроваво-алые краски. Сумеречные тени стали окружать всадников, спешивших вниз по склону к развилке. Западную дорогу лесничий знал, как свои пять пальцев, именно туда и отправились братья, а вот на восточную старался не соваться, ибо путь тот был чрезвычайно опасным, извилистым и коварным. Узкая дорога, опоясывавшая горный перевал подобно огромной змее, зимой была очень скользкой. По правую руку нависали острейшие скалы, а по левую манил в свою устрашающую тьму обрыв, заканчивавшийся бушующей незамерзающей рекой. Погоня по этому пути могла стоить жизни не только старосте или вампиру, но и самому Марко или Георге. И все же выбора у них не было. Добравшись до развилки, мужчина попридержал уздцы и присмотрелся к уже припорошенным снегом следам. Как он и ожидал, они шли в разные стороны, дабы сбить с толку возможных преследователей. – Почему мы остановились? Марко покосился на юношу. Чутье подсказывало ему, что он не ошибся. Были, разумеется, и сомнения, ведь Хэнрик мог передумать и, осознав, насколько опасно будет ехать по серпантину, направиться на запад. Разум продолжал стоить догадки, опровергая одну мысль за другой, пока сердце не завопило: «Ты теряешь время!» И лесничий принял решение. Свернув на восток, он вновь пришпорил коня и они вместе с верным Георге во весь дух помчались вслед за угасающим солнечным светом.***
Хэнрик любил деньги. Пожалуй, не было на свете того, что он ценил и любил больше, чем звенящие в кармане монеты. Всей своей алчной душой он понимал, что если ему предложат на выбор жизнь постаревшей, подурневшей жены и полоумного сына или безграничную власть и богатство, он бы, не раздумывая, выбрал второе. Староста всегда считал, что лишь деньги правят миром, лишь они являлись той весомой мерой, способной управлять людьми, что он и делал на протяжении многих лет. Он был счастлив на своем месте. Заключенная пятнадцать лет назад сделка с графом фон Кролоком дала ему такую власть, о которой он раньше и помыслить не мог. Тогда он не думал о последствиях этой сделки, тогда ему было плевать на то, что каждый год кровавый дьявол и его слуги забирали жителей деревни на свое пропитание. За десятилетие ничего не изменилось, разве что Хэнрик стал подумывать о другом, более ценном сокровище, которым не мог завладеть, имея даже тонны золота. Когда в сердце появились первые боли, словно острейшее лезвие пронзало его насквозь, заставляя левую руку неметь, он понял, что на том свете деньги ему не пригодятся, ведь с собой их он забрать не сможет. Ехать к врачам в столицу было бесполезно. Сердце они может быть и вылечили бы, но вот от неминуемой старости и смерти им его не спасти. Зато сделать это мог вампир, которому он без зазрения совести из года в год отдавал на растерзание своих соседей. Просьба была проста и очевидна: Хэнрик попросил обратить его. Графа его слова не удивили и даже позабавили, словно он готов был услышать это много лет назад. Однако все было не так просто, как рассчитывал староста. Ему нужно было стать бессмертным, а графу нужен был живой человек, который мог взять на себя грязную работу, пока вампиры спят днем. Новую сделку Хэнрик заключил не колеблясь: как только лесничий, профессор Абронсиус и вся их шайка охотников на упырей умрет, староста получит свой драгоценный бессмертный дар. И ради него, он готов был пойти на все, что угодно. Люди, что оставались верны ему за огромные деньги, без устали следили за стариком и Марко, когда те отправились в город. Гибель этих двоих стала для Хэнрика самой важной задачей в его жизни. Он был уверен, что сможет ее исполнить. Но внезапно что-то пошло не так. Лесничий и тот мерзкий старикашка оказались крепче и выносливее, чем он рассчитывал. Их не взяли ни пули, ни крепкий мороз, ни горный обвал. Они выжили, не смотря на все усилия людей старосты. Хэнрик чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Если они доберутся до вампиров до заката солнца, ему конец. Не граф растерзает его, так деревенские жители, которых натравит на него Марко. Потому староста и приступил к исполнению последнего плана Его Сиятельства на тот случай, если все предыдущие пойдут прахом. Все вампиры, которых Кролок велел ему спасти, были помещены в гробы и увезены по западной дороге. Сам же он решился отправиться по самому опасному пути вместе с деревянным гробом, в котором спал граф, верным, словно пес, Куколем, подхлестывавшим двух крепких лошадей, двумя самыми верными людьми, следовавшими позади огромных тяжелых саней, и женщиной, ценность жизни которой Хэнрик совершенно не понимал. Он бы с удовольствием сбросил тело этой вампирской шлюхи, Анны, в пропасть, пока она без сознания, тем самым облегчив повозку и увеличив ее ход. Но староста не собирался рыть сам себе могилу, ибо, если Кролок очнется, а этой женщины рядом не будет, ему несдобровать. Сани слегка занесло на крутом повороте. Гроб с вампиром опасно качнулся в сторону, заставляя тучного Хэнрика с тяжелой отдышкой из-за проклятого холодного горного воздуха встать с сиденья рядом с Куколем и вернуть гроб на место. Он покосился на лежавшую рядом связанную Анну, которая все еще была без сознания. Ее мертвенная бледность не на шутку испугала мужчину. Уж не насмерть ли ее зашибли? Хэнрик приложил ладонь к ее щеке и, ощутив тепло, облегченно выдохнул. Но сесть обратно ему уже было не суждено. Внезапно раздался громкий хлопок, эхом прокатившийся по горной дороге. Один из его людей, скакавший за санями, вдруг вскрикнул и, схватившись за плечо, завалился на бок и выпал из седла. – Лука! За нами погоня! – проорал Хэнрик и схватился за револьвер, висевший у него на поясе. Две черные тени стремительно нагоняли их, неся за собой смерть. Староста не мог разглядеть, кто именно их преследовал, но чутье подсказывало, что это Марко, проклятый лесной пес, которого следовало давным-давно пристрелить. – Гони, Куколь! Если тебе дорога жизнь хозяина, гони что есть мочи! – кинул он через плечо горбуну, который тут же привстал со своего места и стал нещадно хлестать обезумевших лошадей. Сани вновь затряслись, заходили ходуном. Хэнрик споткнулся, перелезая назад, затем опустился на колено и прицелился. Ветер хлестал ему в лицо, от чего глаза предательски заслезились. Щелчок затвора и револьвер с громким грохотом выстрелил. Пуля пролетела совсем рядом с ногой Георге, от чего юноша резко ушел вправо. С трудом удерживая уздцы он достал свой револьвер. – Стреляй в него! – услышал он голос стремительно гнавшего рядом Марко. Верный своему нанимателю Лука развернулся и выстрелил в преследователей, но пуля угодила в камень. Впереди виднелся поворот. Поймав момент, когда Лука отвернулся, чтобы направить свою лошадь правее, дабы не свалиться в пропасть, лесничий прицелился и выстрелил, попав в бедро животного. Та взревела и, споткнувшись, вместе со своим седоком рухнула на землю. Однако не успел Марко их объехать и догнать сани, как раздались новые хлопки. Одна из пуль старосты Хэнрика ранила Георге, резко затормозившего лошадь и с криком боли схватившегося за плечо. На глаза лесничего легла кровавая пелена. Он не видел, смертельна ли рана юноши, он не остановился и не вернулся, дабы проверить, жив ли отважный мальчик. Но он понимал – если он сейчас повернет назад, они все умрут. Подобно черному демону Марко настиг несущиеся сани и возвел ружье, чтобы прикончить Хэнрика, отправив его душу в ад. Однако не успел он нажать на курок, как перед жирной тушей старосты возникла фигурка черноволосой девушки, которую тот удерживал одной рукой за шею, а второй приставил к ее голове дуло револьвера. – Только попробуй, собака! – прокричал Хэнрик. – Попробуй! И она умрет! Марко грязно выругался. Он обещал, что спасет Анну. Он обещал профессору, которого по праву считал своим другом. Но в то же время он понимал, что солнце почти скрылось за горизонтом и у него оставалось от силы десять минут до того, как последние его лучи осветят горный край, и из гроба восстанет ночной кошмар. – Ты думаешь мне не плевать на эту девку!? Молись, Хэнрик! Староста обладал недюжинной силой, а потому с легкостью поднял Анну выше, заслоняясь ее телом, словно щитом. Лесничий прицелился, но не выстрелил. Сомнения разрывали его на части. Он не мог убить фрау Мейер. Очень хотел, но не мог. И тут произошло, без сомнения, божественное вмешательство, которое Марко никак не ожидал, но за которое был как никогда благодарен. Одна из лошадей, что несла за собой сани споткнулась, и всю повозку с такой силой дернуло влево, что староста не удержался и завалился на бок, вместе с Анной. Лесничий понял, что другого шанса у него не будет и, недолго думая, воспользовавшись суматохой, прямо на ходу спрыгнул со своего седла прямо в сани. Взревевший подобно дикому медведю Хэнрик попытался застрелить его, но Марко ловко преодолел разделявшее их расстояние и прыгнул прямо на старосту, повалив его назад. Ружья их отлетели в недра саней. Слепая ярость захватила его разум. Он готов был убить проклятого Хэнрика голыми руками, нанося удары кулаком по мясистому лицу. Уворачиваясь от побоев и закрывая лицо, староста с трудом сбросил с себя лесничего и накинулся уже сам на него, достав из-за пазухи нож, который всегда носил с собой. Лезвие полоснуло обескураженного Марко по щеке, алой дугой пройдя по переносице и правому глазу. Кровь залила лицо, но он продолжал бороться. Уклонившись от нового выпада ножом, он ударил Хэнрика по запястью, выбив лезвие из рук толстяка, и вновь пошел в атаку. В этот самый момент, когда холодное лезвие коснулось лба, Анна, находившаяся все это время без сознания, начала приходить в себя. Мир вокруг сиял и переливался всевозможными красками, от которых она едва не ослепла, чуть приоткрывая глаза. Во рту чувствовался странный привкус крови, в голове стоял страшный шум, будто ее беспощадно били молотками. Чувствуя жуткую боль во всем теле, Анна попыталась привстать, но тут сани вновь тряхнуло и тело девушки едва не вывалилось наружу. Такая резкая встряска живо пробудила фрау Мейер от забытья, заставляя ее сесть на месте. Происходящее вокруг безумие едва не свело ее с ума. Она в повозке, рядом стоит гроб, впереди дерутся не на жизнь, а на смерть староста Хэнрик и лесничий Марко, а горбун Куколь, то и дело, оборачиваясь и крича что-то невнятное, держит за уздцы лошадей, гнавших по узкой, горной тропе. Слыша лишь звенящий шум в ушах, Анна быстро задвигалась вперед и, на ощупь взяв в ладони нож, попыталась разрезать путы, сдерживавшие ее руки за спиной. Лезвие несколько раз соскальзывало, образуя неглубокие порезы на запястьях фрау Мейер, но боли она не чувствовала. Наконец, веревки поддались, и Анна сбросила их. Шум в голове усилился, когда она попыталась встать. Она качнулась и вновь упала на колени, со стоном держась за голову. Светлые блики перед глазами стали рассеиваться, как вдруг она услышала гневный голос лесничего: – Анна! Убей его! Убей! Удерживаемый за шею Марко, задыхаясь, вытащил из-за пазухи осиновый кол и со всей оставшейся силой кинул в сторону фрау Мейер. Взбешенный Хэнрик кинулся, было, за ним, но лесничий схватил старосту за лодыжку, повалив навзничь и навалившись сверху, заламывая ему правую руку и пытаясь ее сломать или хотя бы вывихнуть. Анна доползла до кола и дрожащими руками подняла его. – Убей упыря! Быстрее! – не своим голосом заорал Марко, пытаясь вытолкнуть Хэнрика из саней прямо в пропасть. Словно все еще находясь в забытье, фрау Мейер приподняла крышку гроба, рядом с которым сидела, и увидела Его. Сердце ее громко застучало в груди, отсчитывая последние удары. Позади послышались выстрелы. Это пришедший в себя Георге, раненный, но не сломленный, догонявший сани юноша, пытался попасть в сани, дабы замедлить их ход. – Осторожнее! Там поворот! – кричал он. – Вы перевернетесь! И все вдруг поняли, что все это время кричал Куколь: обезумевшие лошади не могли уже остановиться и скакали так, словно их подгонял сам дьявол. Горбун всеми силами пытался остановить повозку перед крутым поворотом, но у него ничего не получалось. Марко и Хэнрик, посмотрели вперед, затем друг на друга. Лесничий со всей силой толкнул старосту и тот, не удержавшись, рухнул назад, ухватив за собой Марко, который без устали вопил: –Убей вампира, Анна! Анна вновь посмотрела на тело, лежавшее в гробу. Все те же строгие, ледяные черты лица, все та же мертвенная бледность. Она должна была убить его. Вся ее человеческая сущность, которую она столь яростно подавляла в себе последние дни, вновь пробудилась и с неистовой силой требовала исполнить свой долг. –Анна! Солнце вот-вот скроется! – слышала она умоляющий и испуганный голос Георге. – Вонзи в него кол! Анна! Он убьет всех жителей деревни, если очнется! – Ты должна это сделать! – слышала она яростный голос Марко. – Это твой долг! «Ты же любишь его…» –УБЕЙ! СКОРЕЕ! «Если не ты, так они убьют его…» Она до боли сжала кол, не отрываясь, глядя на того, кто заставил ее почувствовать себя вновь живой. Горячие, обжигающие кожу слезы покатились по ее щекам. –УБЕЙ!!! «Если не ты, так они …» Время остановилось. Последние лучи солнца скрылись, погружая край в сумерки. Марко отбросил Хэнрика и, ударив его ногой в живот, сбросил с саней прямо в чернеющую пропасть. Он повернулся, чтобы направиться прямиком к Анне и оборвать жизнь бессмертного упыря. Но фрау Мейер опередила его. Осиновый кол, крепко сжатый в ее руках, резко взметнулся вверх и в следующее мгновение вонзился в грудь вампира. По долине прокатился рев, подобный которому еще никто и никогда не слышал. Словно все ночные твари, что населяли самые страшные уголки земли, взвыли в один миг, оглушая своим кошмарным криком. Темная кровь брызнула на девушку, мелкими каплями окропляя ее руки, шею и щеки. Слыша лишь громкие удары своего сердца, которое, казалось, вот-вот пробьет дыру в груди, Анна даже не успела понять, как за мгновение до того, как на крутом повороте накренились сани, грозясь в любой момент перевернуться, Марко метнулся в сторону девушки и, крепко обняв, выпрыгнул из повозки в сторону скал. Верный до конца своему хозяину Куколь бросил лошадей и захлопнул крышку гроба и обхватил его руками, а через мгновение полетел вместе с ним вниз, в бездну, навстречу непроглядной тьме. Время вновь продолжило свой ход. Тяжело дыша всей грудью, с окровавленным лицом, заплывшим глазом, в синяках и ссадинах, Марко привстал, ощущая дикую боль в ключице, которую, кажется, сломал при падении. Но не это его беспокоило, а девушка, прижатая к телу и не подававшая признаков жизни. – Анна? Анна! Он хватил ее за плечи и поднял. Нет, она не погибла. Но глаза ее были мертвы, а побелевшие губы без устали повторяли одно и то же: – Что я наделала. Что я наделала… Что я наделала!