Ушедшая без благословения

      Кажется, мы заблудились.       Дороги разветвлялись. К основной тропе вела тропка с востока, другая петляла по раздольным лугам, но ни одна из них мне не была знакома. Единственное, что удалось узнать после непрерывной скачки, — таинственный древний лес.       Последний час перед заходом солнца оказался особенным холодным.       Приближающаяся ночь не принесла ничего хуже моросящего дождя. С низин пополз густой седой туман. Менелтор устало заржал и дернул головой – мол, больше с места не сдвинусь, но я и не настаивала.       — Тебе тревожно так же, как и мне? — шепотом поинтересовалась я, перекинув ногу через седло. Здешняя почва оказалась мягкой, сравнимая с гатью, что простиралась изредка в густых чащах леса. И, могу поспорить, что в лесах Фангорна болота тоже были. Я вскинула голову к высоким могучим сучьям. Ветер стонал и раскачивал искривленные ветки с бурой листвой, и мне чудился их жуткий шепот.       Мурашки пробежали по позвоночнику.       Лес был примерно в пятидесяти дюймах от меня — вот-вот дотянусь до выступающего дерева рукой. Менелтор толкнул меня мордой в плечо, привлекая к себе внимание, и я бережливо погладила загривок.       — Боюсь, мы не сможем остаться здесь на ночлег. Ты ведь тоже чувствуешь.       Нам здесь не рады.       Моментально поймала себя на мысли, что боюсь оставаться на этой земле даже на четверть часа. Она раздавливала меня и поглощала. А настигающий колени туман мучил тоской и печалью. Я провела рукой по черным растрепавшимся локонам, что от езды ниспадали на лоб, и заправила их за ухо, вытащила из седла посох и оперлась на него, не решившись оседлать коня.       Гадкий шепот отступил, когда за спиной мелькал гордый холм Амун Хена, но навязчивая мысль отправиться в Эдорас с тех пор меня не покидала. Она вгрызлась в сознание и словно направляла по потаенным тропам, зеленым уединенным всхолмьям вдоль отрогов.       Мое сердце обливалось кровью. Мне кажется, что я пережила что-то ужасное, и это не давало мне покоя. Один… Один вопрос меня мучил весь путь и мучает сейчас — что же было такого страшного в моей жизни, что мне стерли это из моей памяти?       Я знаю окружавший меня мир, знаю, какие опасности поджидали на востоке и какое бескрайнее море простиралось на западе. Я знаю все, кроме собственной жизни. Кем я была? Чем жила? И почему мне думается, что трость в руках принадлежала мне долгие годы? Возможно, я была когда-то лекарем…       Может быть, я за что-нибудь наказана?       Что заставило дать обеты молчания и как же, обрекая себя на черную дыру в сознании, я могла их нарушить?       В своих рассуждениях я и не заметила, как дождь прекратился. Постепенно развиднелось, облака по какому-то колдовству разошлись и клочьями унеслись на север. Лунный серп лениво светил на горизонте, слабая светлая дорожка растиралась по краю леса, обходя его стороной и уносясь вдаль.       Поводья в руке дернулись. Обернувшись, я увидела, как конь качнул мордой, словно разделял мои опасения, и нахмурила брови, когда земля неестественно задрожала под ногами. Задрожала от топота копыт по равнине, проносившихся очень близко. Раздался зов рога. Такой громкий. Такой отчетливый. Потом звук скрестившихся мечей, безумное ржание коней, злые возгласы…       Я замешкалась.       Сердце пропустило удар.       Необузданный порыв подстегнул меня не то что залезть — вспрыгнуть обратно в седло и рьяно ударить коня по бокам.       Возможно, затерявшихся путников настигли врасплох внезапным нападением, и несчастные отчаянно нуждались в подмоге, отбиваясь из последних сил от свистевших мечей. Конечно, вряд ли их захлестнет неземная радость от помощи в моем исполнении, но проблемы легче решать по мере их поступления.       Минуя лес, стоявший темной угрожающей стеной, Менелтор вырвался на равнину, и я едва успела остановить его при виде кровавой бойни.       Как же я ошиблась!       Всадники, держась на скакунах, с чарующей ловкостью обезглавливали орков. Несмотря на свою рослость и тяжелые, сверкающие в свете полной луны кольчуги, они действовали слаженно, гладко, и все их энергичные и уверенные движения были отточены до идеала. Ни один из них не упал, нет, даже не колыхнулся в седле, восседая гордо на коне и пронзая очередное существо острым копьем.       И кому мне помогать?! Слабым… оркам?       — Не меньше сотни. Сплотить ряды! — скомандовал кто-то из них громким голосом, и скакуны стали окружать тварей. Отродье бросилось в рассыпную, ближе к деревьям, между которыми коням не пройти. Всадники последовали за ними, чтобы отрезать путь к отступлению в чащи, но один из воинов отделился от сгруппировавшегося отряда, заметив меня, и стал стремительно приближаться.       Он грозно потряс длинным копьем. Словно метился.       Я глубже села в седло и хлопала вылупленными глазами.       Вдруг его лошадь резко поднялась на дыбы и бешено заржала. Стрела застряла у нее чуть ниже шеи, из раны сочилась тонкая струйка крови. Не удержав равновесие, животное упало на бок, зажав туловищем всадника. Трепыхаясь, как рыба на берегу, мужчина пытался выбраться, но попытки были тщетными: лошадь сильно придавила ноги.       Что делать? Что делать?! Я впопыхах спешилась с коня, успев схватить трость, и ринулась на помощь, хотя мое чутье подсказывало дать деру как можно скорее.       — Ну что, козявка! — на тушу лошади навалился сверху орк, который выстрелил в бедное животное. В руках он держал кинжал. — Никто тебе не поможет. Сначала сожру тебя, потом твою зверюшку.       Он занес холодное оружие над головой, целясь промеж глаз отчаявшемуся всаднику.       Сожри-ка лучше это!       Стоило его руке только дрогнуть, как в орочье темечко врезался острый наконечник моего посоха. Отшатнувшись от неожиданности и нестерпимой боли, он накрыл ладонью ушиб и тут же получил удар в живот. Согнулся пополам и ощутил всю прочность дерева головой еще разок.       Я тяжело выдохнула, неосознанно прижимая посох к своей груди, и вылупившимися глазами смотрела на орка, который немощно катался по разбухшей земле.       Это я его так?       — Помоги… мне вылезти, — прокряхтело что-то снизу. Я глянула под ноги и обнаружила, что всадник так и не удосужился выкарабкаться из-под мертвого скакуна. Я обхватила край седла и потянула вверх, с двойным усилием кое-как мужчина поравнялся со мной и неодобрительно зыркнул.       Чего смотришь-то? Да, это я тебя спасла.       — Немедленно покинь сражение!       На местном наречии это у вас «спасибо большое»?       — Пожалуйста! — гневно кинула ему в спину, пока он пытался отыскать завалявшийся меч. Однако расслабляться было рано. Передо мной уже успел появиться другая тварь. Совсем другая.       Выше на голову, с широченными плечами и отвратительной рожей, зловонье изо рта которой можно учуять за лигу. Он размахнулся длинным, с изогнутым наконечником мечом, разрезая лезвием душный воздух, и я чудом успела отпрыгнуть назад.       Еще один замах — еще один прыжок. Третий. Я прыгала бешеным зайцем от него и хотела как-нибудь привлечь внимание воинов, ведь мой удар по сравнению с его — ничто.       В следующем прыжке меч пронесся практически рядом с лицом, укоротив несколько моих локонов. От подкатившего к горлу страха за собственную жизнь я едва не рухнула на задницу, но разбросанные на равнине трупы словно нарочно плотным рядом выстроились за спиной.       Сапоги зацепились.       Равновесие подвело.       Чувственный шлепок.       Ощутив, как в лопатки вонзились мелкие острые камушки, в последнем рывке я подставила поперек свистящего лезвия трость над головой. Удар вышел такой силы, что на древке появилась трещина, и чем сильнее давили сверху, тем стремительнее по посоху она разрасталась.       Стекающие изо рта слюни грозились попасть мне на лицо.       Любая предпринятая попытка ударить ступней по ногам орка не принесла плодов — он даже не шелохнулся и шире расставил крепкие ноги.       Я так долго не протяну!       Еще немного — я уверена — и древко разлетится в щепки. Быстрый напряженный взгляд метнулся по сторонам, и меня молниеносно настигла паника.       Помощи было не от кого ждать: всадники были заняты уничтожением основного врага и в пылу сражения не замечали нас.       Неужто пришло время помирать? Вот так просто от руки черной твари, чьи слюни уже стекали по одежде? Без воспоминаний покинуть мир, подобно младенцу, явившемуся на свет?       Нет уж!       Изловчившись, я согнула под ним ногу и коленкой заехала ему в пах. Тут же его черные глаза сбежались в кучку. Раздался жалобный вскрик, и через мгновение он катался, скрючившись, по земле.       Не теряя выигранного времени, я вскочила на ноги. Внутри меня всколыхнулся огонь злобы. На себя. За то, что позволила себе усомниться в собственных силах, почти смирилась с якобы отведенной мне участью быть убитой возле Леса Фангорна каким-то жалким существом.       Я свирепо глянула на корчившегося в муках орка. Размахнулась посохом над головой, совершенно позабыв, какие увечья он понес от встречи с острым клинком, и нанесла сокрушительный удар.       Казалось бы, удачно.       В глаза врезался яркий, ослепляющий, подобно вспышке молнии, свет. Прикрыв лицо растопыренной ладонью, я отшатнулась назад. Единственное, что я успела заметить до того, как зарябило в глазах, — отлетающий за спину наконечник посоха. Тварь сумела защититься выставленным мечом!       Внезапно стало больно. Так больно, словно сотня бичей синхронно ударили по обнаженной спине. Я громко вскрикнула, припав на колени. Замельтешила руками по телу, проверяя, получила ли рану за то короткое время, что я заслонялась от света.       Ничего. Ни одного увечья. Почему же так больно? Очередная лавина боли, окатившая тело целиком, снова заставила вскрикнуть.       И я услышала…       — Прощайся с головой, маг, — шепеляво произнес орк. Толком не успев понять, что произошло, я остро ощутила лезвие возле шеи. Он ставил невидимую метку, по которой разрежет плоть.       Я распахнула глаза и всмотрелась в его отвратительную морду. Истощенная, я уже ничем не могла дать отпор. Оставалось лишь смотреть да проклинать. В тишине…       Почему так тихо?       Вдруг за черным огромным плечом показался шлем. Шлем одного из всадников!       — Не сегодня, — и на последнем слове копье пронзило смердящую тушу насквозь. Он свалился на бок подле меня и больше не поднялся. С наконечника, пробившего грудину, капала остывающая черная кровь.       С тяжелым, но в то же время облегченным выдохом, я уткнулась подбородком в грудь, потупив взгляд. Минута. Всего одна минута — как мне чудилось — и я приду в норму. Наверное.       То, что я видела… Клубы черного дыма, горящие деревья, трясущиеся руки, что впились в трость. Камень… Камень запылал ярким светом после того, как я вогнала его в землю и невнятно произнесла какие-то слова.       Он слушался меня?!       Боль медленно отступала, саднившие невидимые раны затягивались, даруя шанс на передышку. И первое, что бросилось в глаза — поясок. Маленький для орка, даже для обычного человека, совсем детский с изумрудным листком, запачканным в саже.       Любопытно, чей он?       Тем временем плотное кольцо остро наточенных копий, направленных в мою сторону, лишило путей отступления. Одно из них беспардонно ткнуло в спину.       Я вскинула голову, сталкиваясь лицом к лицу с командиром отряда. По крайней мере, его устрашающий и серьезный вид намекал на высокий чин.       Он спешился и смерил меня взглядом.       — Женщина. — Серьезно? Открыл тайну мироздания. Я горько усмехнулась. — Да еще в придачу маг. Неслыханные чудеса. Кому ты служишь? И по какому праву оказалась на земле Рохана?       — Я никому не служу, — ответила я и раздраженно дернулась от острого копья, — и только что доказала, на чьей стороне, — я сверкнула глазами в сторону выжившего всадника, восседавшего на коне. — Права у меня нет, но мне необходимо попасть в столицу Рохана.       Командир озадаченно молчал.       — Воистину, странные времена настали, — пробормотал он. — Не знаю, с какой вестью ты хочешь навестить Эдорас, зато знаю, что тебе не позволят пройти через городские ворота в такое тревожное время.       — Я все же попытаюсь. Путь от Амун Хена был долгим и утомительным.       — Холмы Амуна? — удивился кто-то из всадников. Остальные стали ропотно перешептываться, но вмиг замолчали, когда командир взмахнул кистью.       — Что за лихо заставило пройти сорок пять лиг…       — Очень важное, — заверила уверенным тоном я.       Хоть сама не имела понятия, какое именно.       Командир отряда невольно отошел на шаг назад.       — У нас ведь законы, повелитель, — обратились к командиру. — Она чужеземка…       — Назови себя, — командир не повернул и головы к нетерпеливому.       Вот теперь я растерялась. Я ничего не помнила, в голове гулял ветер последний день. Однако туман, окутавший густой пеленой память, расползался, и рушились невидимые барьеры. Смазанные отрывки прошлого мелькали рябью.       — Н… Ами… Намиерэль.