***
Мы вырвались из-за поворота с лязгом и грохотом. Тропа, петлявшая вдоль берега реки, резко сворачивала к холмам. С остервенением вцепившись руками за Йотэйна, я битый час подпрыгивала на жеребце и пряталась за широкой спиной от хлесткого ветра. Каждые кочечки, ямочки, выемки, встретившиеся под копытами коня, заставляли мою прелестную задницу жалобно изнывать, и я все время грезила о привале, на котором бы, вцепившись в сапог Эомера, выпросила отдельную лошадь с отдельным удобным седлом. Впрочем, нынешний расклад вещей вполне устраивал. Меня везли туда, куда так неуемно и рьяно толкали мысли, и я находилась в окружении храбрых воинов, что, несомненно, увеличивало в разы мою безопасность. Правда, эти самые воины держали меня в плену, а их предводитель то и дело выискивал меня глазами, а находя, впивался пристальным взглядом, словно опасался подвоха и всяческих козней. Но я ехала смирно и не рыпалась, осознавая, насколько ничтожны шансы на побег. Не сражаться же мне одной против всей дружины? С очередным поворотом мы, покинув теневую равнину, помчались по заросшей густой травой долине, обрамленной волнистыми холмами. Солнце позолотило склоны и встретило нас радостными лучами, и я с очарованием наблюдала за стройными сверкающими рядами по двое всадников, что скакали впереди. От стройных, рослых, светловолосых воинов в блестящих кольчугах и с расписными щитами за спинами нельзя было оторвать восхищенного взгляда. А лошади! Короткая медовая шерсть благородных животных блестела, заплетенные гривы подрагивали на ветру. Какие же резвые, красивые и сильные скакуны. Они выглядели так величественно и благородно. — А правда, что волшебники зачаровывают людей?! — вдруг раздался громкий грубоватый голос Йотэйна впереди. — И превращают в лягушек?! — полюбопытствовал второй рядом с нами. Я наигранно закатила глаза и диву далась, откуда рохирримы понабрались нелепых слухов. Даже я с трудом могла представить сие коварное преображение в лягушек. — Конечно! — с самым что ни на есть серьезным видом ответила я. — Признаться честно, обычно мы привыкли превращать людей во что-то более необходимое в хозяйстве! Например, в стул или связку поленьев! Всадники молча переглянулись и больше не отважились завести со мной разговор. Я тихо смеялась мужской доверчивости и холила надежду, что Йотэйн с испуга не скинет меня на землю, а то мы как раз миновали каменистую верхушку холма, и кубарем катиться вниз особого желания не возникало. — Всадники Рохана, нет ли вестей с Севера? — вдруг услышала я со спины. Что за?! Громкий голос не мог остаться незамеченным. Отряд мгновенно, без команды, развернулся и направился на зов. Сомкнувшись в кольцо вокруг чужеземцев, рохирримы направили на них острия копий. Я притаилась за Йотэйном, когда он шикнул мне, чтоб помалкивала, но непреодолимое любопытство не заставило себя долго ждать. Выглянув из-за широких плеч, я заметила два затылка. Светловолосый и темноволосый. Так-так. Интересно. Тем временем жеребец Эомера недовольно фыркнул и вышел навстречу к путникам. — Что привело Эльфа, Гнома, — я встрепенулась. Гном? Там гном? Где? — и Человека в наши края? — его голос звучал настороженно, угрожающе, предостерегая от ненужной лжи. Примерно так же он встретил и меня. — Сперва сам назовись, всадник, — послышался примерно на уровне ног лошадей дерзкий голос. — Тогда и я представлюсь. Мне нравится этот гном! Несмотря на шлем, почти полностью закрывший лицо, мне удалось заметить, как взгляд Эомера грозно сверкнул. Он спешился. — Я бы снес тебе голову, ГНОМ, — последнее слово он чуть ли не выплюнул, — но уж больно низко она от земли. Не успел гном в ответ выдать что-нибудь язвительное, как вмешался другой чужеземец — светловолосый эльф, — мгновенно натянув тетиву с уготовленной для головы Эомера стрелой: — Ты умрешь раньше, чем взмахнешь мечом! Тут же всадники замерли в напряженном ожидании. Я нервно закусила губу. Обстановка вмиг накалилась. Казалось, если помедлить еще одно мгновение, развернется кровопролитный бой между чужеземцами и дружиной рохиррим, и я окажусь в его кровавом эпицентре, не зная, куда податься. Рука Эомера дрогнула возле рукояти, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы предводитель — как показалось мне — троицы не вмешался. Остужая пыл друга, темноволосый путник требовательно надавил на напряженную, удерживающую лук руку, направляя вниз. Его взгляд в сторону эльфа выражал немую просьбу не начинать того, о чем потом будут сожалеть обе стороны. Мудро. Похоже, он наиболее терпелив из всей троицы. — Я Арагорн, сын Араторна, — неспешно начал он, переведя взгляд на Эомера, — это Гимли, сын Глоина, — указал кистью на гнома, затем — на эльфа, что так пылко защищал честь гнома, — и Леголас из Лесного королевства. Мы друзья Рохана и вашего короля. Эомер вдумчиво слушал Арагорна, чуть склонив голову, и шагнул осторожно навстречу, когда повисло молчание. — Теоден уже не узнает ни друзей, ни врагов, — холодно проговорил предводитель отряда, снимая шлем. — И даже своих родственников, — встретившись взглядом с Арагорном, который явно его узнал, Эомер жестом приказал поднять копья в вертикальное положение. Я с облегчением выдохнула напряженный воздух, даже не подозревая, какое потрясение поджидало впереди. — Саруман поглотил его разум и завладел этими землями. Мой отряд, — он обвел взглядом всадников, а я нахмурилась, слыша такое знакомое имя, — остался верен Рохану. И за это нас изгнали. В удивлении подняв брови, я перевела взгляд с Эомера на всадников и обратно. Воинов Рохана изгнали, их лишили крова, но они остались верны своей родине, защищали границы и искореняли зло так, как умели. Копьями и мечами. Мне стало их искренне жаль, мой взгляд наполнился сочувствием, но грусть недолго овладевала мной. Я вспомнила, с какой отвагой бросились всадники прошедшей ночью на врага, не жалея ни сил, ни самой жизни, и эхом раскатился в моих ушах громкий лязг скрестившихся мечей. Их не сокрушило отчаяние. Они продолжали бороться. Силой их духа можно было только восхититься. — Белый колдун хитер. Говорят, он рыщет здесь. В облике старца в плаще с капюшоном. И повсюду шпионы, — с прищуром, пристально глядя на эльфа, произнес Эомер. И поэтому он не мог отпустить меня?.. Боялся, что я из числа шпионов этого Сарумана, и в то же время противился до последнего собственному решению отправить меня в Эдорас к одурманенному колдовскими чарами королю. Но не смог нарушить законов страны. Саруман… Возникло странное ощущение, словно я была с ним знакома. Он… Продолговатое лицо, темные глаза, белые одеяния… Пробежал противный холодок по спине, и я повела плечами, чувствуя по-прежнему неприятную мелкую дрожь. — Мы не шпионы, — устало отрезал Арагорн, привлекая к себе внимание. — Мы гонимся за урук-хаями по равнине на запад. Они захватили двоих наших друзей. Несколько недель назад мы вышли из Имладриса. Нас возглавлял Гэндальф Серый. Я встрепенулась. Гэндальф… Это имя всполошило память заново, но совсем иначе, нежели Саруман. Перед глазами явились расплывчатые картинки, сопровождающиеся тлеющим на слуху шепотом. — Гэндальф, — ропотным шепотом повторила я и, вцепившись в локоть удивленного Йотэйна, слезла с коня. Крохи воспоминаний я подбирала на ходу. Старец в сером, шляпа в форме конуса и трость — образ, возникший в сознании, казался путеводной нитью, способной вытащить меня из небытия и заполнить завесу мрака светом. Настойчиво расталкивая в бока животных, протолкнувшись в круг, я остановилась перед спинами чужеземцев. — Где он? Путники дружно развернулись и уставились на меня с плохо скрываемым изумлением. А я едва ли справлялась со сбивчивым дыханием. — Прошу, ответьте, где Гэндальф? Эомер недовольно покосился на меня, мол — неудачный момент выбрала, но мой взор, полный волнения, коснувшись на миг его глаз, вновь обратился к явившимся путникам. Они изводили меня тишиной, мучили пристальными взглядами и не скрывали захлестнувшего их недоумения. Я шагнула к ним навстречу не в силах больше выжидать. Все мое естество трепетало. Искры надежды всколыхнулись внутри — возможно, человек, имя которого казалось сейчас очень близким, смог бы дать мне советы, наставить на истинный путь, с которого я по неизведанным мне причинам сошла? Умоляю, не молчите! — Арагорн… — я взглянула в его потускневшие глаза. — Он… — голос дрогнул. Сочувствие во взгляде сменилось скорбью. — Простите, прелестная дева, но он, — осторожно вмешался рыжебородый гном, не решаясь продолжить начатое, ибо сам постепенно погружался в омут воспоминаний. Я опустила на него выжидающий взгляд. — Он… — Упал во мрак, — я обернулась на пролестевший, чуть дрогнувший голос и на мгновение встретилась взглядом с глубокими голубыми глазами эльфа. Мое нутро сжалось в дрожащий комочек. Подобно тряпичной кукле, которую разрубили тупым лезвием пополам и выскребли все, что только удалось найти, я не ощущала ничего, кроме пустоты. Как же так? Я ступила назад, крепко зажмуривая глаза и сводя челюсти. К горлу подкатил тугой ком, и мне не удалось сдержать потока горячих слез, бегущих по щекам, обжигающих кожу, на глазах у всех. Простое имя вызвало беспокойство на душе, а горестная весть о гибели принесла за собой неутешную боль. Гэндальф был кем-то важным для меня. Я чувствовала. Ну почему же я не в силах вспомнить?! — Не добрую весть вы принесли в Рохан, — нарушил тишину опечаленный голос Эомера, когда я спрятала заплаканное лицо в ладонях. — Гэндальф Серый был для нас другом. Но… урук-хаи убиты. Мы перебили всех ночью. — Там были хоббиты! — оживился Гимли. — Вы видели хоббитов среди них? — Полурослики, — пояснил Арагорн. — Вы бы приняли их за детей. Сквозь растопыренные пальцы я заметила, как он опустил ладонь на уровень пояса, показывая примерный рост хоббитов, но Эомер с сожалением посмотрел на них. — Никто не уцелел. Мы сложили трупы и подожгли их, — его рука указала на вздымающийся дым в конце равнины. — Всех?.. — с потерянным взглядом спросил гном, на что получил короткий кивок предводителя отряда. — Сожалею, — с прикрытыми глазами сказал Эомер. Я видела, как Леголас коснулся плеча Гимли рукой, со скорбью глядя вниз, выразив свою поддержку, видела, как глаза Арагорна тоже заволокла тонкая пелена грусти, и неожиданно вспомнила одну деталь, что привлекла мое внимание ночью. — Поясок, — на меня посмотрели путники, требуя объяснений. — На равнине, где прошло сражение, был маленький поясок и по размерам явно походил на детский. С зеленым лепестком. Возле леса. — Лориэнский лист, — отозвался Арагорн, в его глазах вспыхнуло яркое пламя надежды. — Возможно, им удалось бежать в лес до сражения. — Маловероятно… — отозвался мрачно Эомер, но путники не обратили на него внимания. — Так чего же мы ждем?! — потирая в руках секиру, воскликнул гном. Я стерла подушечками пальцев влажные дорожки и, сглатывая едкую печаль, комом вгрызшуюся в глотку, обернулась к ним. — Как погиб Гэндальф? Он кого-то защищал? — Леголас настороженно переглянулся с Арагорном. — Защищал вас, верно? От чего? На меня недоверчиво покосился эльф, пронизывая испытующим взглядом, словно читал самые сокровенные мысли, и подхватил вдруг Арагорна под локоть, когда тот решился подойти ко мне. Эльф что-то шепнул ему быстро на ухо, не сводя с меня глаз, и затем недовольно поджал губы при виде отрицательного качка в ответ. — Прежде чем раскидываться вопросами, может, назовешь себя? — мягким, но требовательным голосом попросил Арагорн. — Намиерэль… — Намиерэль, — повторил вслед за мной Арагорн и, приблизившись, всмотрелся в мои глаза. — Почему тебе важно знать его участь, Намиерэль? Если я скажу, ты сочтешь меня сумасшедшей.Глава 4. Рохан, или Три молодца неодинаковых с лица
9 января 2017 г. в 03:01
Итак, я Намиерэль. Ну хоть что-то… Правда, они утверждают, что еще и маг. А это уж слишком.
Если я маг, то должна уметь что-то делать, что-то волшебное, то, чего не могут сделать другие. На данном этапе, исходя из возможностей моей памяти, это просто нереально. А вообще была ли я магом в прошлой жизни? Очень интересная история: я их вижу впервые, откуда им знать, что я маг? Виноват в этом только посох?
Либо мне все-таки придется помириться с головой и вспомнить все, что со мной было, либо это игра, и правила этой игры необходимо принять.
Итак, поупражняемся в магии. Как там они это делают?
Я собрала в кучу все свои мозги, пытаясь вытащить хоть какие-то остатки знаний из своей памяти.
Тщетно. Черная дыра…
И ведь не отвертишься и не покрутишь пальцем у виска – мол, случилось у вас, великих воинов, нежданно коллективное помутнение разума. Не поверят.
Да и с ними, как мне подсказывало сознание, лучше было не шутить.
Рохирримы громоздили застывшие трупы орков друг на друга. С нескрываемым отвращением кидали их, как мешки с тухлой картошкой, и отдельно сваливали в кучу пробитые щиты и искривленные клинки.
Я встала в отдалении от трудившихся мужчин и кинула мимолетный взгляд на протоптанную траву — на то место, где оставила коня.
«Видали, как один седовласый жеребец сверкал копытами на окраине леса? Да так быстро!» — подслушала я случайно восклицания всадника, когда растерянным взглядом скользила по равнине и искала бездыханное животное, пронзенное орочьим мечом. Воображение уже взыграло и нарисовало страшную картину раненного Менелтора, бьющегося в предсмертных муках, а он, оказывается, втихую самовольно удрал!
У меня не возникло даже мысли предположить такое.
Менелтор, ты предатель!
— Поджигай, — скомандовал всадник, и к горе трупов поднесли зажженный факел. Запылал жадный огонь, объяв гниющие тела колючими руками, и поднялся клочьями серо-черный вонючий дым, загородив холодное сияние луны и россыпь звезд на небе. Смрад повис над землей.
Я поморщилась и с отвращением фыркнула, когда трупное зловонье слоем осело в ноздрях.
— Объясни же, наконец, зачем тебе в Эдорас? — держа в руке свой шлем, ко мне подошел предводитель — Эомер, сын Йомунда, одетый в блестящую красную кольчугу. — Мне нужно принять решение.
Я подняла на него недовольный взгляд, запахнув плотнее дорожный плащ.
Что мне говорить? Что я в полном беспамятстве бродила по холму Амуна, а затем, нежданно встретив жеребца и подобрав ниоткуда взявшийся посох, решила наведаться в Эдорас, потому что так мне велел змеиный шепот в голове?
— Самым верным решением будет отпустить меня.
— Не имею права, — твердо ответил он. — У нас есть свод законов. К тому же позволить магу свободно разгуливать — себе во вред, — Эомер помрачнел. — Хватает и одного…
— Одного? — переспросила я.
— Да, Бел… — он осекся, покосившись на подбегающего и изрядно запыхавшегося всадника.
— Мы закончили. Надо спешить, повелитель, — обратился он к командиру. — Оставим чужеземку или возьмем с собой?
Эомер свел брови в задумчивости и, помедлив мгновение, подозвал к себе быстрым жестом другого всадника, что седлал лошадь.
— Йотэйн, — обратился Эомер к нему. — Отныне не сидеть одному тебе в седле. Принимай новую спутницу, — на что тот самый Йотэйн недоверчиво изогнул бровь, но спорить с командиром не решился. Ему ведь нельзя.
Зато мне можно.
— А моего соглашения спросить не удосужишься? — гневно спросила я, пока Эомер туже затягивал кожаный пояс, на котором был закреплен меч.
— Надобности в этом не вижу.
Я вспыхнула. Надобности он не видит?!
— Как это понимать! — Эомер проигнорировал мои выпады и отдал приказ отряду строиться на возвышении. Остальные воины в спешке понеслись к своим коням, что ждали чуть поодаль, заедая усталость высушенным хрустящим сеном. — Эомер!
Он, наконец, соизволил развернуться ко мне.
— Наш закон не позволяет чужеземцам бродить по стране без разрешения, — произнес он. — И он должен выполняться, как бы мне этого ни хотелось, — тень сомнения отразилась на его лице и моментально исчезла под металлическим шлемом. Выглядывали только губы с щетинистым подбородком да прищуренные светлые глаза, в которых играл отблеск огня. — К завтрашнему дню мы пересечем одну из границ, и оттуда Йотэйн доставит тебя к воротам города.
Я не успела брыкнуться, как меня затащили на лошадь, ловким движением усадив за кольчужную спину.
И меня тут же обдало крепким, чисто мужским ароматом, исходившим от всадника. Но что можно требовать от закаленного в нескончаемых боях и изнурительных скачках воина, для которого месячные воздержания от гигиенических процедур стали привычным делом? От меня тоже наверняка не веяло морозной свежестью.
В недоумении проводив взглядом отдаляющегося к дружине скакуна, на котором горделиво восседал Эомер, я обернулась к Йотэйну, цокнувшему в недовольстве языком, когда предводитель отдалился.
— Мне в бою надлежит участвовать, а не девиц возить, — проворчал он.
Я закатила глаза.
— Тебя в моих планах тоже не было, — язвительно буркнула я и тряхнула головой, скрыв волосами сердитый взгляд. Ретироваться было некуда, все пути отступления были отрезаны, а единственный верный друг, который мог поспособствовать немедленному побегу, уже давно резвился на холмистых просторах, жуя травку. — Когда мы пересечем границу, куда ты меня отвезешь?
Йотэйн снова цокнул языком.
— Куда велел командир, — пришпорив коня, смурно ответил он. — К королю. В Эдорас.
Сердце мое ухнуло. Я, прихватив Йотэйна за пояс во избежание непредвиденного падения, уткнулась в широкую спину и окинула Эомера взглядом, полным удивления.
Зачем ему расспрашивать меня о визите в Эдорас, если в конечном итоге он сам меня туда отправляет? И тревожные сомнения, мелькнувшие на его лице, когда он озвучил принятое им решение… Что-то здесь не так.
— Я бы туда не совался, — вдруг добавил Йотэйн, когда мы замкнули построившуюся колонну.
Я запомнила его слова.