Ушедшая без благословения

      Я пыталась подобрать верные и вполне вразумительные доводы, но слова выскакивали из головы, когда я невольно косилась за плечо на эльфа и ловила холодные взгляды.       — Послушай, Арагорн, — затараторила я, борясь с полным сумбуром в голове. — Хоть и звучит это чистым вымыслом — я заблудилась. И заблудилась не в дороге, а в своем сознании, и не знаю, что мне теперь делать дальше. Не понимаю. Из моей памяти словно все выбросили: каждое воспоминание о прошлых днях расплывается, когда я стараюсь хоть что-нибудь вспомнить. Я ничего не помню, — короткая пауза позволила вздохнуть поглубже. — Только имя Гэндальф позволило увидеть неясно кроху… — мой язык немел от каждого произнесенного слова. Голова словно наливалась свинцом, тяжелея. Я почти отчаялась и повторила: — Ничего не помню.       В глазах рябило. Обрывочные воспоминания и бессвязные видения обрушились шквалом. Роем пронеслись неясные образы и размытые пейзажи. «Раз-Два-Три. Раз-Два-Три» — туманно разнеслись дикие вскрики, сопровождающиеся глухими ударами топоров и гудением в ушах. Картинка сразу же сменилась другой — посеревшая земля, клубы черного дыма, посох в дрожащих руках, воткнутый в почву, мерцающий зеленоватым огнем камень в наконечнике, беззвучно шевелившиеся потрескавшиеся губы. Мои губы.       Я на мгновение потеряла равновесие, оступившись в ямке, и чуть было не рухнула на землю, если бы не чьи-то руки, крепко обхватившие меня сзади.       — Reviant mi duath* — разрезал повисшую тишину голос, и я заметила сухой кивок Арагорна.       «Что?.. Что сказали? Почему с такой обреченной интонацией?» — встрепенувшись, я глянула вниз, на руки, что по-прежнему держали, а затем — на хвостик тонко заплетенной светлой косы, лениво колышущийся на ветру.       — Стоять можешь? — поинтересовались над головой.       — Могу, — ответила я.       Отстранившись от эльфийских рук, я резко качнулась вперед и едва не упала, споткнувшись во второй раз. Но смогла удержать равновесие и посмотрела на всех присутствующих исподлобья.       Жалость — единственное, чем были наполнены глаза всадников, восседавших на скакунах. Мне стало невыносимо находиться здесь, каждый взгляд передавал мне сочувствие, оно было тягучим, как тесто, и неприятно липло к моему телу.       Я прекрасно понимала, что кроме молчаливого сострадания они ничем не могли помочь, но я бы отдала все на свете, лишь бы провалиться сейчас сквозь землю подальше от этой противной жалости. Мне она была совершенно ни к чему, ведь… О нет!       — Мой посох! — опомнилась я, удрученно, без стеснения окружающих стукнув себя по лбу. Пронесшееся резво отрывок прошлого заставил поймать себя на мысли, что поломанная трость осталась на поле битве. В его наконечник до сих пор был вложен тот камень, мерцающий зеленым теплым светом, и теперь я остро ощущала, насколько он мне был необходим. Этот посох я уже держала когда-то в руках, значит он действительно принадлежал мне. Я не имела права его там бросить! — Мне надо вернуться. — Я бросила взгляд на Эомера. — Мне нельзя в Эдорас без него… Не могу.       От изумления Гимли открыл рот, поднимая взгляд из-под густых бровей на Арагорна и Леголаса, им так же, как и ему, стало немножко не по себе. В трех парах глаз сверкнуло открытое сомнение. И недоверие.       — Слыхал я молвы, какой безграничной мудростью обладают маги. Видать, не все, — подвел итог кто-то из всадников, когда я настойчиво пробиралась между жеребцами.       Оказавшись за пределами лошадиного круга, я широкими шагами побрела обратно и услышала негодующее восклицание Эомера, которое тут же стихло, будто его кто-то прервал.       На мой вопрос о Гэндальфе путники не дали ответа, так по какой причине мне следовало продолжить умолять их? Впрочем, даже если бы их сердца екнули от жалости к потерявшей память девушке — то бишь мне, вряд ли бы они посмели поведать о последних странствиях волшебника после вести о моем магическом происхождении. «Ведь шпионы Сарумана повсюду», — язвительно припомнило сознание слова Эомера, доверие которого я тоже не шибко-то добилась, даже вопреки спасению одного из его всадников. Сочувствие, с коим были обращены взоры прибывших чужеземцев на коневодов, потерявших кров, передалось каждому без исключения, кому довелось услышать мои невнятные и сбивчивые фразы. Я раздраженно дернула плечами, вспоминая их взгляды.       Мне нужна помощь, а не жалость!       Услышав вдруг вдалеке ржание коней, я испугалась и нервно стала озираться по сторонам, ища поблизости любое подходящее укрытие. Это были всадники, пустившиеся вслед по приказу Эомера, не иначе!       Пульс отбивал набатом ритм в висках, а сердце, казалось, стучало где-то в глотке, норовя выпрыгнуть наружу.       Но раздавшееся вдруг странное и очень громкое ворчание погасило вспыхнувший во мне очаг паники и заставило обернуться.       Мгновенное отступление к вросшим в землю округлым валунам отпало.       Забавно. Им вручили лошадей…       Я увидела, как неслись скоком по пригорку Арагорн на рослом темно-сером коне и эльф с гномом на легконогом и ретивом, светлой масти, и горько ухмыльнулась. Они меня почти настигли, пока я продолжала путь к дымящемуся костру и изредка поглядывала на них через плечо.       Ничего страшного, тропа широкая, объедут.       — Глу-по. О-чень глу-по, — не выдержал Гимли, качая головой и прыгая в седле от каждого нового шага лошади. — Тут не-да-ле-ко. Спе-шим-ся-я-я!       Обернувшись к охающему от каждой кочки гному, Леголас похлопал коня ниже загривка, и животное сразу же сбавило скорость. Вышагивало неторопливо. Словно проверяло землю под копытами, выискивая ровную дорогу.       — Ха! — басовито отозвался Гимли. Они с Леголасом догнали меня первыми. —       Полезно иметь при себе эльфа, скажу я вам, — обратился ко мне гном, когда поравнялся со мной. — Раз-два, и животное под дудку пляшет.       — Эомер поведал нам о спасении всадника, — раздался следом за спиной глубокий голос Арагорна. Не успел он закончить, как серая морда жеребца показалась возле моего плеча, а после — протянутая рука. — Ни одному пронырливому шпиону не по силам лгать так честно.       Я со сведенными к переносице бровями в удивлении пялилась то на мозолистую раскрытую ладонь, то на заросшее неопрятной щетиной лицо Арагорна.       — И вы не побоитесь взять с собой мага?       — Только при условии, что вы, прекрасная дева, не превратите нас в поленья, — хохотнул рыжебородый гном. Йотэйн сдал!       — Всадники Эомера…       — Отпустили тебя. Отправлять беззащитную деву в пасть белому колдуну — чистое безумие! — возмутился Гимли. — Арагорн вовремя его отговорил!       Арагорн их отговорил?!       Я удивленно посмотрела на мужчину, а он лишь чуть тряхнул рукой:       — Думаю, у нас одна дорога… Пока.       И этого было вполне достаточно, если его слова значили: «Мы расскажем тебе о Гэндальфе». Но воротить носом, допрашивая с остервенением путников, я не стала — лишь бы они соизволили поведать о близком мне человеке, а дальше мы разойдемся своими дорогами.       Обхватив Арагорна за локоть, я вскарабкалась на лошадь.       — Девушка в седле — быть беде, — выронил светловолосый эльф с ужасно скрываемым недовольством и смерил меня взглядом.       Я сверкнула глазами в его сторону. Вот прицепился-то!       — Это не про нас, — протянул Гимли и многозначительно посмотрел на меня, подмигивая. Я не могла не одарить его в ответ теплой улыбкой.       И осторожно обняла руками Арагорна за талию, чтобы не свалиться с коня, когда тот перешагивал выемки и ямы.       На краю таинственного леса мы спешились. Еще дымилось кострище с трупами орков. Исходящая вонь заставила заслонить тканью дорожного плаща лицо, чтобы не вдыхать зловонье.       Ничего не изменилось на равнине после отбытия всадников на кровавом рассвете, но при дневном свете зенитного солнца пейзаж, что расстилался перед нами, выглядел еще ужасней.       Изуродованные черные тела были навалены поверх друг друга. Рядом грудой лежали изрубленные копья, щиты и мечи. Посередине на вогнанном в землю вертикально копье торчала голова огромного орка. Его смольные волосы, грязные от сажи, толстыми локонами колыхались на ветру.       Отведя взгляд от кострища, я оглянулась по сторонам и принялась искать место моего неуклюжего сражения. «На это уйдет гораздо больше времени», — я с досадой поморщилась, встречая под ногами одну лишь протоптанную блеклую траву, орошенную черной кровью.       — Под ноги смотри, — вдруг холодно потребовал Леголас, когда я нагнулась к земле. Вздрогнув и замерев в одном положении, я озадаченно уставилась на эльфийскую коленку, невольно вспоминая о неких особенностях, свойственных только эльфам. И одна из них — подкрадываться незаметно, нагло и уж слишком близко.       Мыс его кожаного сапога прошелестел по траве и немного ушел вглубь, словно в ямку, заросшую растительностью, и через мгновение отблеск солнца на грани изумрудного камня упал на мое лицо.       Не сдержавшись, я улыбнулась и хотела было поблагодарить Леголаса, как услышала:       — И ради этого ты вернулась?       — Тебе не понять, — шикнула я, схватив обрубок былой трости и сердито пошла к Гимли, который кружил вокруг громоздившихся трупов наперевес с секирой.       Но стоило приблизиться к обуглившемся мертвецам, как решительность вмиг сдуло ветром. Сердце сжалось. Неужели истлевшие тельца полуросликов сейчас там, в самой глубине этого кострища, переплетались с изувеченными тушами тварей?       — Один из их поясков, — услышала я за спиной и, развернувшись к низкому шепоту, обнаружила в руках Гимли тот самый поясок, о котором им говорила.       Я поджала губы и свела сильно челюсти до скрежета зубов. Я не знала тех, о ком горевали Леголас, Гимли и Арагон, но это не мешало разделить их скорби, ведь смерть после своего ухода не приносила взамен ничего, кроме грусти и мучительной тоски.        — Hiro hyn hîdh ab 'wanath**.       Вместе с ветром унеслись тихие слова Леголаса куда-то ввысь, высоко к птицам, и даже выше, устремляясь в потаенные места, закрытые от земли, — туда, куда устремлялись все молитвы, когда-либо произнесенные, к тому, кто слышал их.       — Не уберегли, — опечаленно сказал Гимли, сжав в ладони поясок сильнее, и я положила руку ему на плечо, выражая соболезнование и немую поддержку. Однако, по всей видимости, в них нуждался больше Арагорн, резко устремившийся к земле. Поддаваясь необъятному отчаянию, стоя на коленях, он перебирал руками сухую траву, грязь, опавшую листву. Пыль от ворошения поднялась светло-сизым облачком к его лицу, но он, словно ничего вокруг не замечая, продолжал копаться в земле. Так яростно и стремительно, что никто из нас не решался подойти к нему.       Завороженно стояли и молча смотрели.       Мне не хватило сил наблюдать за поступающим к нему безумием. Но я не ступила и трех шагов в его сторону, как слева оказался Леголас — я уже успела забыть, с какой необычайной тишиной эльф умел подкрадываться, — и остановил едва ощутимым прикосновением пальцев к запястью. Я взглянула на него, встречаясь с легким кивком в сторону ползающего Арагорна.       — Следы уводят от поля битвы!       «Он в придачу еще и следопыт?» — в напряженном ожидании я наблюдала, как Арагорн подбирался к выступающим на равнину своими большими корнями деревьям.       — В Леса Фангорна… — он вскинул голову к искривленным сучьям.       — Фангорна? Что за лихо понесло их туда? — заворчал гном и, вытащив секиру, большими — насколько позволяли ему собственные ноги — шагами последовал за другом. Известие о том, что полуросликам удалось бежать в Леса невредимыми, подстегивало обоих чуть ли не перейти на бег.       Леголас стоял от протоптанной Гимли и Арагорном тропы чуть поодаль, вслушиваясь в невнятные лесные звуки:       — Живым не место среди мертвых, — дым от кострища продолжал клубиться за его спиной. Мельком глянув на него с прищуром, он обернулся ко мне. — Лучше тебе не отставать.       Вот раскомандовался-то!       Но я предпочла, пусть и нехотя, прислушаться к совету — мысль остаться наедине с мертвыми орками не вызвала большого энтузиазма, но вдруг что-то встало перед моим лицом невидимым барьером, загораживая путь.       Внутри меня снова поднялся неукротимый шквал. Шквал воспоминаний, картинок, резко меняющихся. Первая. Вторая. Третья. Расплывчато, размыто, невозможно было разобрать, пока перед глазами не встала последняя. Объятая языкастым пламенем. Высоченные деревья, срубленные под самый корень, падая на землю, подвергались ударам пылающих плетей. Они жалобно стонали. Их боль передавалась мне. Никто на зовы помощи не откликался, и измученные нескончаемыми пытками деревья отдавались ему. Огню. Уничтожающему и всепоглощающему.       Рукой я прикоснулась к лицу, чувствуя кончиками пальцев бешеную пульсацию в виске, и устало выдохнула.       — Когда же это прекратится…       Шелест листьев впереди напоминал тихое, невнятное шептание, словно деревья переговаривались между собой. И звучали они весьма угрожающе. Негодующе. Леголас с Гимли и Арагорном наверняка давно уже петляли по кривым лесным тропам, минуя могучие деревья и отдаляясь все дальше, пока я тут стояла с трясущимися коленями.       Неслучайно ведь появился отрывок прошлого. На пустом месте он бы не возник.       Значит, чем дальше я стану пробираться через дерби, тем больше смогу вспомнить о некогда забытом… Если хватит смелости. Если хватит…        * Reviant mi duath [sin] - она бродит во тьме       ** Hiro hyn hîdh ab 'wanath [sin] - пусть они найдут покой