***
Юри, хочешь сегодня поужинать? СМС пришла в три часа дня — после того, как Юри закончил свои занятия с тренером, игнорируя суровые взгляды, которые мужчина посылал в его сторону, пока Кацуки изменял свою программу. Челестино был почти в шоке. — Юри, ты уверен? Это кажется очень амбициозным. Ты должен выступать с программой, которая тебе по силам. Юри вспомнил, как Виктор говорил о том, что было только здесь и сейчас. — Я уверен, — ответил парень. Сейчас он тоже был уверен. Мой друг из Детройта тоже в городе на Чемпионате, написал он. Ничего, если он присоединится? Конечно! Вчера это были мои друзья, так что это честно. Главное, чтобы ты уделил хотя бы немного времени только мне.***
— Юри, — Пхичит поднял на него взгляд, пока Виктор на время отошел. — Как это ты забыл упомянуть, что ты встречаешься с Виктором, мать его, Никифоровым? Как и обычно, Юри сразу же покраснел. — Заткнись, Пхичит. Мы не встречаемся. — О, вы только что держались за руки, и ты позволял ему целовать тебе руки и говорить, что тебе идет этот цвет, без причины? — Это не так… — начал Юри, но потом остановил сам себя. — Хорошо, это именно так. Но, мне кажется, что это… Мм… — Мм, — Пхичит нахмурился. — Мм — почти хорошее объяснение. Давай, рассказывай, подружка. — Мы не встречаемся, — наконец произнес Юри со вздохом. — Виктор просто поймал меня вчера в отеле, взял за руку и объявил, что мы с ним ужинаем вместе. Думаю, он просто решил, что будет соблазнять меня на этом чемпионате или что-то вроде того. — И ты просто согласился на это? Юри вспыхнул. — А что я должен был сказать? 'Виктор, я фантазировал о тебе годами, пожалуйста, не трогай меня? ' Конечно, я согласился. Хотя не то, чтобы мы это обсуждали… — Поздравляю, — Пхичит усмехнулся и сделал шутливый поклон. — Ты такая шлюшка. Горжусь тобой. — Сначала, я был в замешательстве, — признался Юри. — Это было самым странным, что со мной за всю жизнь происходило. Неожиданно он будто бы стал моим лучшим другом… — Я твой лучший друг. — Да, конечно, это ты, — поспешно кивнул Кацуки. — Но он знал мои программы и все остальное. Он даже купил мне чай утром — тот сорт гэммайтя, который я сам здесь не смог найти! Откуда он знал, что я пью по утрам? Честно, для меня было достаточно, что он знал мое имя. Но нет, Виктор Никифоров соблазняет так же, как и катается, — будто бы я единственное, что важно в этом мире, и ни у кого нет шансов против него. — Значит, он хорош? — Мы, на самом деле… Мы еще не… В общем, я все еще девственник. Юри услышал, как сзади кто-то закашлялся, и резко повернулся. Виктор стоял прямо за ним с широко распахнутыми глазами. О нет. — Эм, Виктор. Привет! Как долго ты тут… — Тебе было достаточно, что я знал твое имя? — Виктор звучал очень рассерженно. — Какого черта? — Пхичит. Ты знал, что он был там! — Ну, да, но… — Не важно, — тихо кинул Виктор, усаживаясь рядом с Юри. — Все хорошо, правда. О чем мы говорили до этого?***
Все было совсем не хорошо. Юри никак не мог понять, почему Виктор бросал на него такие сердитые взгляды. Он не хотел, чтобы у того были какие-то мечты и ожидания, верно? Юри был девственником, не идиотом. Звезды вдруг не распускали руки со своими самыми большими фанатами, потому что они хотели долгих отношений. Это работало совсем не так. Виктор поехал на такси в отель с Пхичитом и Юри, но легкие прикосновения к последнему почти исчезли. Он проводил Юри до комнаты, сцепив руки сзади, а его глаза были темными, похожими на шторм. И когда Юри остановился, размышляя, поцелуют ли его сегодня вообще, Виктор резко повернулся к нему. — Для записи, — начал он. — Я нашел интервью с тобой трехгодичной давности, в котором ты рассказывал, что любишь выпить чашку гэммайтя утром. Так что я заказал этот сорт онлайн, когда был в России, и привез его с собой на случай, если ты все же разделишь со мной комнату. В горле у Юри совсем пересохло, а он сам почти трясся. — Я знаю твое имя, — продолжил Виктор. — Я знаю твой родной город. Я знаю, чем зарабатывают на жизнь твои родители. Я знаю, что ты учишься на лингвиста. Я знаю, что ты родился 29 ноября, знаю, что у тебя был милый пудель по имени Викчан. Юри нервно выдохнул. — Я знаю, что никто в мире не верит в тебя так, как я. Ты изменил мою жизнь на банкете на Гран-При. Ты — это самое яркое и прекрасное, что я когда-либо видел. Можешь пойти и спросить у моих друзей — Георгия, Милу, Юру. Можешь спросить Кристоффа или Эмиля; они были со мной на Чемпионате Европы. Я буквально не затыкался, болтая о тебе. Юри не знал, что делать с этим признанием. В нем не было никакого смысла. Он пошел на банкет, облокотился о стенку и напился до состояния печали и сожаления. Как, черт возьми, Виктор вообще его заметил? Почему ему было не плевать? У Виктора была слабость к отчаявшимся и неудачливым пьяницам? — О, — только и выдавил он из себя. Как по-идиотски. — Я переделал мою короткую программу после того банкета, чтобы она была о встрече с тобой. Я переделал мою произвольную программу, чтобы она была о том, как я скучаю по тебе, — все говорил Виктор. — И я готов послать все нахуй, если ты завтра будешь смотреть на мое выступление и считать, что я думаю о ком-то, кроме тебя. Юри только покачал головой, неуверенный, что делать со всем этим. — Ты заслуживаешь того, кто верит, что ты сможешь выполнить все прыжки, — произнес Никифоров. — И, Боже, ты серьезно? Ты бы дал мне лишить тебя девственности просто потому, что я знал твое имя? У тебя есть хоть какие-то стандарты? Это было уже слишком. Как Юри вообще должен был это понимать? Виктор был необъяснимым гением, который решает, что он хочет, и получает это в любом случае. И Юри просто уже хотел, чтобы чертов Виктор взял его. — Это моя девственность. — Тихо произнес он, все еще с трудом подбирая каждое слово. — Я могу отдать ее, кому захочу и по любой причине, по которой захочу. Не то, чтобы у меня не было возможностей до этого. Виктор побледнел. — Я не это имел в виду. — У меня есть стандарты, — продолжил Юри. — Высокие стандарты, если уж говорить честно. И вот самый главный из них: я не хотел ни с кем заниматься сексом, так как знал, что буду все время представлять только тебя. Я не ждал кого-то, кто будет знать мое имя. Я ждал человека, который заставит забыть меня твое. Теперь уже Виктор пялился на него в шоке. — О… — наконец, произнес он. — Ох. — И для записи: мой пудель, Викчан? Он назван в честь тебя. И в третий раз: «О». — Завтра в короткой программе я тебя уничтожу, — Юри слышал, как говорит это. Где-то в глубине его более осторожное я кричало. Нет, нет, Юри, что ты творишь? Почему ты бросаешь вызов Виктору, мать его, Никифорову из всех людей? — И когда это произойдет, Никифоров, ты вернешься в мою комнату и в этот раз ты зайдешь внутрь. И ты будешь делать все, что я тебе скажу. Ты меня слышал? Глаза Виктора сияли. — Очень отчетливо, Кацуки. Но если я выиграю, ты вернешься в мою комнату. И не думай, что я отпущу тебя так просто. Теперь, когда я знаю правду, ты никуда не денешься.***
У Виктора был номер на самом верхнем этаже отеля, и по размеру он был почти как апартаменты, которые были у Юри и Пхичита в Детройте. Виктор налил в бокалы газированную воду с каплей лимонного сока — «Нам не следует пить между соревнованиями», шепнул он — и будто бы специально не смотрел в сторону спальни. Вместо этого Никифоров уселся на диван. — Четверть балла, — произнес Юри. — Четверть балла между нами, и ты все еще смог установить новый мировой рекорд, да? Я бы побил тебя в любом другом соревновании. — Лучшая общая оценка за компоненты, которая у меня когда-либо была, — усмехнулся мужчина. — И все дело в тебе, Юри. Ты очарователен, когда дуешься. Идем сюда. Разве ты не должен делать все, что я скажу? Сердце у Юри забилось быстрее. — Да. Конечно… Что ты хочешь? Он надеялся, что они начнут медленно. С поцелуев. Может быть. Минет или что-то такое. Хотя он и был очень взволнован и готов на все, он не был уверен, сможет ли сразу перейти к самому главному. Виктор похлопал по месту рядом с собой на диване, и Юри аккуратно туда опустился. Их бедра были совсем близко, а Виктор приобнял его одной рукой. — Юри, — начал он. — Знаешь, что будет дальше? У Юри была пара идей. В конце концов, существовало порно, да и без него — Юри предполагал, что оно было очень далеко от реальности, потому что казалось невозможным, чтобы незанимающиеся балетом люди были такими гибкими — было множество статей о сексе. Юри все же покраснел. — Я девственник, — все-таки заговорил он. — но девственник с доступом в интернет. У меня есть хоть какое-то представление. Виктор только широко ухмыльнулся. — На самом деле, ты и понятия не имеешь, потому что сегодня я говорю, чем мы займемся. И сегодня мы будем смотреть фото Маккачина! Юри резко поднял голову. — Маккачин. Твоя собака? Виктор потянулся за планшетом на столике. — Моя собака, — кивнул он. — Лучший пес, самый прекрасный пес на свете. Вот Маккачин, когда он был щенком. О Боже, эта фотография, — одна из моих любимых, кстати — на которой Маккачин грызет шнурки от моих коньков. Виктор показывал ему фотографии Санкт-Петербурга, своего пса, соревнований, своего пса, друзей, своего пса… — Лучшее я оставил на потом, — добавил он в конце, выключая телефон, когда Виктор на фотографиях стал все больше походить на фигуриста в настоящее время. — Теперь твоя очередь. Так что Юри поделился своими фото — Викчан, когда тот был щенком, потом Хасецу, Мари и ее фотки с Викчаном, жизнь в Детройте, дорожное путешествие с Пхичитом к Большому Каньону. Было уже десять, когда они закончили. — Поспишь со мной? — спросил Виктор. — И я имею в виду действительно сон. Потому что нам рано вставать, чтобы пройтись по твоей произвольной программе, знаешь ли. То, что у нас есть свободный день между выступлениями, не означает, что мы можем отдыхать. Иначе как еще ты вернешь меня в свою комнату, верно? Юри, наверное, не должен был заснуть после всего этого. Особенно не когда он разделся до трусов и одолжил рубашку Виктора. Не когда он забрался в постель, а Виктор обнял его и притянул ближе к себе. Не когда его сердце стучало так быстро из-за близости Никифорова. Но когда мужчина мягко поцеловал его в макушку… Это был очень долгий день, начиная с утренней тренировки и заканчивая короткой программой. — Спокойной ночи, — произнес Юри. — Спокойной ночи.