Гувернер семьи Нортон

Женя поднес руки к двери, замирая в нерешительности. Постучаться? Или уйти? Он так неожиданно принял решение приехать к Казуки… Чего он ждёт от этой встречи? Того, что друзья так легко помирятся? Едва ли… Юра не простит предательства. Нестеренко выдохнул и коротко постучал, переминаясь с ноги на ногу, в голове строя начало диалога. На ум решительно ничего не шло. Тем временем за дверью послышались шаги и неожиданно все стихло. Женя закусил губу, чувствуя, что друг стоит по ту сторону двери, так же не решаясь: открывать дверь или нет. — Прежде, чем ты решишь оставить меня тут, знай, я не пришел отравить тебя или покалечить по просьбе Юры. Я вообще не по его просьбе пришел. Я не знаю, что произошло между вами троими, но я знаю, что ты тоже мой друг. И я хочу услышать твой рассказ, Казуки… Я верю, ты не мог предать Юру, — выпалил шатен на одном дыхании. За дверью вновь зашуршали и послышался щелчок открываемой двери. На пороге стоял грустный омега, опустив глаза в пол и теребя край растянутой домашней майки. — Я знаю, что ты не пришел меня отравить… Ты ведь понимаешь каково это. — Каково это что? Кимура отошёл, пропуская Женю в квартиру и запирая дверь. Развернувшись, парень облокотился о дверь, стараясь избегать взгляда Нестеренко. — Каково это любить. Я не мог поступить иначе… Мое сердце не выдержало бы. — Расскажи мне всё сначала, Казуки. Пожалуйста, — Женя умоляюще тронул друга за локоть, замечая, как тот смущённо утирает слезы. Схватив шатена за руку, Казуки повел его вглубь квартиры, приводя на кухню и усаживая на стул, сам также расположился напротив. — Все началось с самой первой встречи. Меня будто током прошибло при его виде. Знаешь, как в сопливых романах? Сердце ёкнуло. Но я и думать не смел, ведь Кас был вместе с Юрой, но потом… С каждым разом, когда мы виделись, всё менялось. Мы оба чувствовали это непреодолимое влечение, будто бы магниты притягивались. И скрывать такое от Юры… Было неправильно, но я не мог ему рассказать! А Кас… Кас постоянно твердил, что он всё-таки любит его, даже тогда, когда целовал меня, все твердил, — Кимура закрыл лицо руками, гневно качая головой. Спустя некоторое время он продолжил, выдыхая и опуская ладони на колени. -Потом все поменялось. Кас больше не говорил о любви к нему, слал мне сердечки из оригами с моим именем. Делал их десятками, а потом их и нашел Юра. Пришлось снова врать, чтобы не разбить ему сердце, а между тем мы уже не могли друг без друга. Я чувствовал и чувствую себя ужасно. Предателем и ужасным человеком, но я не могу без него, понимаешь, Женя, не могу. Мы… Мы словно истинные. — Истинные? Казуки, что за бред? Это сказка для детей, — резко ответил Женя, узнавая в истории подобие себя. Это злило, бесило и вгоняло в злость… Но, одновременно с тем вызывало к другу сострадание и понимание. Омега поморщился, ухмыляясь и кивая самому себе. — Знаешь, я думал, ты сможешь меня понять… Кто, как не ты, Женя? Кто как ни ты, мог?! — Почему я? Почему именно я? — опешив от его заявления, растерялся Женя. — Ты сказал, что не был ни разу влюблен. Но ты мне солгал. Зачем? — С чего ты вообще взял? — Жень, это глупо. Я не слепой. Хоть и погрузился в собственные проблемы, но не слепой. Мистер Нортон. Безответная любовь к работодателю, у которого есть жених. Скажешь, что не понимаешь меня? Снова соврешь? — Мы переспали, — сказал Нестеренко, чувствуя, что ему срочно нужно поговорить об этом с кем-то. С кем-то, кто поймет и не будет обвинять. И этим кем-то сейчас был именно Казуки. И никто другой. — Что?! — Я. Переспал. С. Мистером. Нортоном. Вчера вечером, — глухо повторил шатен, водя пальцами по скатерти и выводя незамысловатые узоры. — О Боже, Женя. Что у вас происходит? -растерянно произнес друг, разглядывая Нестеренко. Женя пожал плечами, неопределённо махнув головой, спустя некоторое время произнося: — Он признался мне в любви. Но я так не могу всё равно. Обещал бросить Дэниела, но я всё равно чувствую себя ужасно. Хоть и понимаю, что по-другому, без него, я не смогу. Уехал, даже ничего не сказал, пытаюсь его игнорировать, но так ещё хуже. Как будто схожу с ума. — Не терпи чувства! Если ты хочешь быть с ним-будь, ты ведь знаешь, что он несчастен с Райли. — Это не отменяет того факта, что они помолвлены. — Жень, хватит прощать Дэниелу все, только потому, что они помолвлены. Ты знаешь правду. И знаешь, что ни Крис, ни Марк не будут счастливы с ним. — Я не уверен, что все это хорошо кончится. Подхожу ли я ему? Он из высшего общества, весь этот блеск и шик. Это не для меня… Могу ли я стать для него достойной партией? Держаться подобно ему? И примет ли меня Крис в такой роли… — О чем ты, Женя? Он полюбил тебя не за манеры и знание этикета, он полюбил тебя за душу. И Крис, он будет только счастлив! Ты и сам это знаешь, хватит искать причины. Просто отпусти то, что так долго сдерживал. Они замолкли, каждый думая о своем. Женя не мог упрекнуть его в том, что он захотел быть с Касом, не мог сказать ни единого слова, уличающего его. Просто понимал, что и сам почти не отличается от Казуки. И что же им двоим стоило делать? Чувства? Правильно ли это поддаться им? Стать счастливым? Ведёт ли эта дорога к счастью?

***

— Ты серьезно? Не ожидал от тебя такого, Женя, — Юра хмыкнул в трубку, отключаясь. Шатен растерянно положил телефон в сумку, поднимаясь по ступенькам и чувствуя себя абсолютно раздавленно. Юра ничего и слышать не желал о Кимуре и Касе, более того, он и Женю посчитал предателем, обидевшись. Как исправлять ситуацию Нестеренко не мог ума приложить. Все стало слишком запутанно. Так запутанно, что учеба казалась детской игрой, а ведь раньше Женя не мог придумать ничего труднее. С Марком он так и не встретился после того раза, самостоятельно добравшись до жилища Нортона, предупредив альфу. Да, это было глупо и неправильно, но пока он сам не разобрался со своими чувствами, вмешивать в эту путаницу ещё и Марка будет неверно. Как смотреть в глаза Дэниелу, Женя тоже не представлял, упорно пытаясь стереть из памяти ужасные картины прошедшего дня, что получалось из рук вон плохо. Перед глазами то и дело всплывала сцена драки, сырая земля и слезы застилали глаза, а хуже всего было то, что шатен подсознательно смирялся с этим. Имел ли право поступать с ним так Дэниел? Из ревности. Ведь Женя сам виноват в этом? Или же? Мог ли он предвидеть изначально такой итог? Мог ли знать, что все зайдет так далеко и свернёт в такое русло? И если знал бы, изменил ли что-нибудь? Смог ли отказаться от Нортона? От всех этих вопросов гудела голова. Ответов так и не было. Войдя в дом, хотелось одного — пройти тихо и незаметно в комнату Криса, но, увы, это как всегда оказалось невозможным. Дэниел будто бы специально (а вдруг все так и было?) расположился в кресле в гостиной, мгновенно обращая внимание на вошедшего. Женю затрясло от страха и омерзения, он так и не решился поднять глаза, не понимая что чувствует больше. Злость, гнев или вину? — О, Женя. Я рад, что ты в порядке. Натура Нестеренко не смогла пропустить мимо ушей колкость, Женя вскинул голову, смеряя белобрысого взглядом, чувствуя, что конфликта явно не избежать. — Я тоже рад, но ты кажется удивлен? Что-то не так, Дэниел? Райли хищно оскалился, рассматривая жертву. — Я только немного расстроен, что ты всё ещё не усвоил урок. Видимо, ты всё-таки очень глупый. — Урок? Прости, но мы не в школе. Я не желаю играть в твои игры, Райли. — Откровенно говоря, Женя, мне всё равно. Желаешь ли ты, или нет, но ты будешь играть и петь по моим правилам, а если откажешься, то петь уже не сможешь. Неужели ты все ещё не понял, что со мной шутки плохи? — Ты отвратителен, Дэниел. Я думал, что мы приятели, а ты меня предал! И даже не раскаиваешься! Кошмары по ночам не мучают, или тебе реально по барабану? — Мне не по барабану то, что какая-то шавка уводит моего жениха. И да, я не раскаиваюсь, потому что таких как ты, милый Женя, мне не жалко. Ты оказался точно такими же, как и все до тебя, только немного поиграл в недотрогу. Так же ластишься к моему мужу, и так же надеешься на кусочек счастья и славы. Только вот ты не учел одно «но», дорогой, наша свадьба — дело, давно решенное. И когда он наконец выкинет тебя, а я об этом позабочусь, у него по-прежнему буду я. — Марк тебе не муж, — бросил Женя, перепрыгивая через несколько ступенек, пытаясь как можно быстрее скрыться от этой змеи. Хотелось рыдать, но Нестеренко, впившись ногтями в ладонь, одернул себя, напоминая о том, что довести себя до слез этой гадюке не даст. Кристофер тихо сидел в своей комнате, читая в кресле какую-то книгу и делая вид, что абсолютно ничего не слышал. Женя опустил свою сумку на пол и замер, чувствуя, что не может произнести и слова. Крис оторвался от книги, не требуя от него ничего, усадив гувернера на другое кресло и также молча устроился напротив, ожидая, пока Женя заговорит. — Ты слышал? — начал шатен, отводя взгляд. Кристофер молча кивнул, неловко рассматривая вид за окном и не зная, что сказать. — Ты позволяешь говорить Дэниелу все эти вещи. Почему? — Потому что он прав. Я лишь подталкиваю твоего отца к измене Райли. У него есть причины так говорить. — Он не имеет ни малейшего права так обращаться с тобой, Женя. Он в этом доме все ещё никто, как и для моего отца. Я знаю, что ты его любишь, и вижу, что он любит тебя. Так почему же вы не можете быть вместе? — Крис, дорогой, все не так просто. Я не знаю, как это объяснить, но существует множество пунктов, усложняющих ситуацию. Например, кто даст гарантию, что я не очередное увлечение? — Что? Женя, конечно, нет! Если ты имеешь ввиду измену отца… — Прости, ты прав, — перебил шатен, чувствуя, что перегибает палку. Говорить об этом с ребенком… О чем он думает?! — Дэниел сам заслуживает такого отношения. Ты не должен винить себя за то, что полюбил отца, как и отец не должен винить себя за то, что полюбил тебя, встречаясь с Райли. Значит, так должно было произойти. Женя кивает, чувствуя, что переживания понемногу утихают, вселяя каплю уверенности. — Давай приступим к урокам. В тот вечер он так и не встречает Марка.

***

— Пожалуйста, Юра, давай поговорим! Я не могу так! Обиженный друг отрывается от книги, садясь на кровати и внимательно разглядывая шатена. — О чём? Я не хочу говорить ни о Касе, ни о Кимуре. Я вообще не хочу говорить о всей этой ситуации, понимаешь? Мне всё равно! — Тебе не станет легче от того, что ты будешь отрицать всю ситуацию. Так нельзя. Надо расставить все точки над «i». — А если я не хочу? А если мне больно, Женя? Они врали мне не один день и даже не неделю. Они пудрили мне мозги! Нестеренко молчал. Не знал, что сказать, понимая, что аргументы вроде «Не хотели делать больно» прозвучат до безумия глупо и усугубят ситуацию. А между тем, Юра продолжил: — Почему ты защищаешь его? Не меня, своего лучшего друга детства, а его? Того, кого знаешь всего пару месяцев. Почему, Женя? — Потому что я его понимаю. Потому что я сам в такой же ситуации. Юра замолчал. Встал с кровати, отложив книгу, и собрал вещи, молча выйдя из комнаты. Помириться так и не удалось. Возможно, ему просто надо дать время? А Женя по-прежнему чувствовал себя гадко. И не только душевно. Ко всем прочим проблемам прибавилось нехорошее состояние и кажется температура.

***

Голова начинала кружиться и слова лектора доходили словно сквозь туман. Женя мало что понимал, сжимая пальцами виски, как будто это хоть как-то могло облегчить его состояние. Богословов взволнованно повернулся к другу, внимательно рассматривая его. — Жень, ты в порядке? — Я так не думаю. Голова кружится и температура вроде бы. — Также почему ты в комнате не остался, идиот? — У нас скоро сессия, я не могу пропускать. На их шепот обернулось пару альф и Женя поежился. Они вроде бы не так уж громко и говорили. Стало отчего-то не по себе. Юра посмотрел по сторонам и склонился к другу: — Женя, у тебя начинается течка. Я ума не приложу, как ты, витая в своих облаках, этого не заметил. Но надеюсь, ты понимаешь, что нам нужно отсюда немедленно уходить? И к черту сессию, поверь мне. Нестеренко растерянно кивнул, чувствуя, что состояние продолжает ухудшаться. Ничего не говоря, Юра бесшумно собрал их вещи и, подняв мало что соображающего друга, повел к выходу из аудитории, на ходу что-то кинув лектору. Выйдя из душной, на взгляд Жени, комнаты, дышать стало легче. Он благодарно посмотрел на друга и обернулся на звук закрывающейся двери. Из аудитории также вылетел Казуки. — И? Чего ты здесь забыл? — сразу встав в штыки, возмутился Юра, подхватывая под руку шатена и направляясь в сторону общежития. — Женя и мой друг тоже. Я не могу его оставить. — Ах, ну да. Попросишь своих друзей шлюх помочь ему? Казуки остановился, закусывая губу и стараясь успокоиться. Слова Богословова неслабо его задели. Однако Женя, понимая, что нужно немедленно исправлять ситуацию, нетерпеливо прикрикнул: — Хватит вам как собакам лаяться. Только, пожалуйста, не сейчас. Быть может обида друг на друга и была сильна, но осознание того, что Жене нужно было помочь, оказалось сильнее. Заткнувшись, они подхватили шатена за руки и продолжили путь в молчании. Это уже была маленькая победа Нестеренко в примирении друзей. Хотя бы что-то. Только сейчас надо было подумать и о себе тоже. Винить себя в том, что действительно как идиот игнорировал явные симптомы течки, было поздно и все равно ничего хорошего бы не принесло. Поэтому сейчас оставалось одно — добраться до комнаты и закинуться таблетками-подавителями. Или позвонить Марку… Что было намного заманчивее. Добравшись до комнаты, Женя обессиленно опустился на кровать, чувствуя как мир перед глазами как-то странно поплыл. Казуки заботливо дотронулся до лба, тут же отдергивая руку. — Нужно жаропонижающее, — он ожидающе посмотрел на Юру, и тот, не став упрямиться, кинулся к аптечке. Застыв на мгновение над полупустой коробкой, он выругался, отставив ее в сторону. — Я в аптеку. — Серьезно? У вас нет таблеток? — Съезди к себе домой и привези, раз такой умный. Или нет, постой. Позвони Касу! — раздраженно выпалил омега, торопливо роясь в вещах и доставая кошелек. — Ну, а я в аптеку! — Я подвезу. — Сам дойду. — Юра, хватит упрямиться. Сейчас не время, — Кимура кивнул на ослабевшего Женю, который в неком бреду прикрыл глаза. — И нам надо поговорить. Кинув взгляд на друга, Юра махнул рукой и кинулся к выходу, за ним последовал и Казуки. Оставшись в одиночестве, Женя кое-как приподнялся, усаживаясь на подушки и судорожно сжимая виски, пытаясь успокоить это несносное головокружение. Очень некстати телефон попался на глаза и Нестеренко будто заколдованный протянул к нему руку, набирая знакомый номер, совершенно не думая о том, что будет после, о том, как все это выглядит со стороны и прочее… Гудок и Женя с придыханием подносит трубку к уху, забывая о том, что Марк может быть занят, или просто не захотеть приехать к нему. Но сердце уже учащенно бьётся только от осознания того, что он вот-вот услышит его голос. Но вместо любимого голоса, Женя вздрагивает от грохота открывающейся двери. На пороге стоит раскрасневшийся Билл с его курса, который совсем недавно таскал цветы к его дверям и клялся в вечной любви. Интуиция не предвещала ничего хорошего и Женя судорожно сжал пальцы на корпусе телефона, понимая, что это все, на что он сейчас способен. — Как же я долго этого ждал, моё золотце. Женю грубо хватают за руку и притягивают к себе, телефон отлетает в сторону, а в губы впиваются жёстким поцелуем.

***

Марк подходит к телефону, нетерпеливо жужжащему на столе и подносит его к уху, одновременно вытирая полотенцем мокрые волосы. — Женя? Все хорошо? Но в трубке слышна лишь тишина, а потом ее словно молнией разрывает крик. Крик омеги…