2
18 июля 2018 г. в 08:01
Мне стоило бы научиться спокойнее воспринимать полученную информацию.
— Я… кукла? — шепчу, с трудом веря собственному голосу.
Чертовски боюсь услышать ответ. Кажется, что еще минута, максимум две, и придет осознание происходящего вокруг бреда. И я сорвусь. В истерику, слезы и сопли. И будет как-то абсолютно наплевать на то, что этот мужчина уселся в кресло напротив меня и самым беззастенчивым образом разглядывает мое тело.
— Ты — моя досадная ошибка, — спокойно выдыхает он сквозь плотно сжатые губы.
Я дотрагиваюсь до себя. До своих ребер и живота. Практически ничего не чувствую, кроме легкой прохлады. Но почему пальцы так неприятно стучат по коже?
Со страхом опускаю взгляд, дабы оценить масштабы катастрофы. Как?!
Мои руки… это просто что-то. Какой ужас. На них даже нет кожи, это сплошной пластик. Между фаланг пальцев какие-то шарики, заменяющие суставы. Такие же и на локтях… коленях.
— И… — он вновь заговорил, заставляя меня замереть, — ты не знаешь, кто ты есть?
— Ничего не помню, — из горла вновь вырывается хрип, на этот раз уже более уверенный. — Кто я? Что происходит?!
Срываюсь на кашель. В горле дерет так, словно я проглотила пригоршню битого стекла. Слух раздражает какой-то звук. Черт, это по подоконнику забарабанил мелкий дождь. Мерзкий, холодный, наверное.
— Сказал же. Не кричи.
Пробрало. Просто до костного мозга. Да уж, с этим голосом он просто создан повелевать.
— …ты не можешь кашлять физически. У тебя, на минуточку, нет внутренних органов. Ты — пластиковая пустышка.
Пустышка. Его слова отдаются в, как выяснилось, пустой голове ужасным шумом. Крутятся, как волчок, отчаянно не желая ее покидать. Может, я просто сплю? Пожалуйста. Умоляю.
— Я тебя создал, — он продолжает. Совершенно спокойно, словно и не замечает того, что со мной происходит от этих беспощадных слов. — И имею на тебя все права.
— Как тебя зовут?..
Мне это не интересно, на деле. Просто не хочу казаться безучастной. Нет, я не пустышка, я ведь чувствую. Все, что он говорит, я слышу его голос. Я вижу эти руки, сложенные в замок. Я чувствую спиной мягкий бархат, которым обтянута спинка кресла. И мне хочется рыдать и кашлять. Я не пустышка.
— Зови меня Кукловодом, — брезгливо бросает он, отмахиваясь. — Ты настолько неидеальна, что на тебя неприятно смотреть.
— Ты тоже не особо, — роняю я.
Выкуси. Пусть создал, но я об этом не просила. И унижать меня не просила, так будь добр проявить банальную вежливость. Пусть у меня нет внутренних органов, но я чувствую негодование. Значит, не пустышка!
— Что?.. — он округлил глаза от удивления, готова поклясться. — Зубки показываешь? Ты всего лишь…
Нет. Нет!
— Я не пустышка.
Он замирает, глядя на меня. Затем поднимается со своего места, явно чтобы показать мне то, что он намного выше. Не поверишь, я это уже заметила. Резко обхватывает пальцами мой подбородок и тянет вверх, заставляя вновь взглянуть на его лицо. Скорее, на губы. Смотреть на маску мне неприятно физически.
— Больно…
Тихое шипение. Мне действительно неприятно. Я уже поняла, зачем он использовал воск. Если тело пластиковое, то горячий воск мог бы слегка растопить края пластмассы и послужить чем-то вроде заплатки на шее. Но место «ранения» все еще болит.
— Повтори, что сказала до этого.
Он вглядывается в мое лицо. А у меня пятна перед глазами пляшут. Черт, я только сейчас понимаю, что вижу только одним глазом. Стоит прикрыть второй, как картинка передо мной становится размытой до невозможного. Весело. Какие еще сюрпризы ожидают меня в дальнейшем?
— Пусти, мне больно.
— Повтори, — легкий рык, больше похожий на урчание.
Ну, тихо, котик.
— Я не пустышка.
— Не слышу.
— Я тебе не существо без чувств!
Резко дергаюсь назад, отстраняясь от него и спешно отводя взгляд. Чую, он не планировал позволять мне подобных вольностей.
И я думала уже удариться головой об спинку кресла и отвернуться, лишь бы его лица не видеть. Да не тут-то было. Запястья вмиг опутывают какие-то лески. Черт! Я успеваю только взвизгнуть, как он легко ведет рукой вверх и меня буквально сдергивает с кресла, заставляя встать на ноги. А тянуло за руки, куда-то к потолку.
— Не буянь, — вздыхает, отворачиваясь и пальцем маня за собой. — Пойдем, подберу тебе какую-то одежду.
— Что?..
— Не хочу, чтобы ты ходила обнаженной, — остановился, раздраженно вздыхая. Запускает пятерню в короткие волосы цвета соломы, легко проводя по ним. — В конце концов, я все еще в ответе за ту, кого создал.
— Тебе только что было неприятно даже смотреть на меня, — подсказываю, медленно плетясь за ним.
А мои ноги всегда так неприятно стучали по полу? Может, я просто не замечала? Черт, я ведь действительно обычная кукла. Только, почему-то, с чувствами. Это что-то странное. Ну, радует то, что среди нас двоих мы оба ничего не понимаем. Как и зачем это происходит. Или уже произошло.
— Я помню, — спокойно констатирует он, входя в какую-то комнату. — Просто, — резко обернулся.
Черт! Я плелась, опустив взгляд в пол, и теперь успешно врезалась в него. Ну, надо было думать, прежде чем делать меня из тяжелого пластика. Больно ему, наверное, от подобного столкновения. Или не больно? Я вообще очень тяжелая? И определить ведь никак.
— Просто, — он невозмутимо продолжил, словно ничего и не произошло, — я поверил, что ты что-то чувствуешь.
Что, и даже не оттолкнешь? Я ведь кукла, а так спокойно лежу на его груди. Ну, как груда пластика, по сути. Может, мне так и положено? Хотя, не думаю. Ну же, давай, оттолкни меня, я же нарушаю твое личное пространство. Сама ведь не встану, слишком много чести. В конце концов, надо было следить за своей собственностью.
Но отталкивать он не спешил. Стоял молча, редко и прерывисто выдыхая через губы. И грудь от каждого вздоха поднималась под моей щекой. Он словно привыкал к ощущению того, что в его мире появилось нелепое существо в моем лице. Хотя, мне не понять, наверное.
— …ты сейчас не оправдаешь моего доверия, — совершенно спокойно вздохнул он, постукивая пальцами по дверному косяку.
Вот, значит, как. Он умеет бить словами наотмашь, словно плетью. Что ж, его реплика подобно узким кожаным полосам обняла на миг все существо, опалив и тут же вызывая вспышку боли. Я не знаю, как я так быстро отпрянула и даже не упала.
— А остальные не боялись, — он мягко улыбнулся. — Иди сюда.
Кукловод распахнул какой-то просто невероятный по своим габаритам шкаф. Да уж, он явно любит большие вещи. Еще до этого я успела заметить то, насколько высокими были потолки в коридорах этого дома?.. Поместья, замка, дворца? Я даже толком не знаю, где нахожусь.
— Подбери себе что-нибудь, — он махнул рукой в сторону шкафа. — Только побыстрее.
— Я не умею, — позорно сглатываю ком, вставший в горле.
Хороша, красавица. Ты еще и одежду подобрать себе не можешь. Хотя сказано это было скорее из страха потеряться в этом огромном гардеробе. У него тут, случайно, не магазин дамской одежды? Женские платья, мадамские туфли. Хотя как раз туфлей, если приглядеться, было мало.
— Тебе нужен стилист? — надменно фыркнул он, скрещивая руки на груди. — Возьми блузку.
Так, это определенно упрощает задачу. Кажется, именно передо мной и висят блузки. Отлично, просто чудесно! Осталось снять с вешалки вот эту, воздушно-голубого оттенка…
— Белую, — спокойно подсказал Кукловод, опираясь спиной о дверной косяк.
Чтоб ты в плаще запутался по дороге куда-нибудь! Сразу предупредить было нельзя, надо меня помучить?
— А почему белую? — спешно разыскиваю оную взглядом, надо пока отвлечь его внимание.
— Для контраста с твоими волосами.
Я вздрагиваю. Точно, волосы! Незаметно поворачиваю голову и ловлю пальцами одну из прядей. Черные как смоль, мягкие и ужасно растрепанные кудри. Кажется, не слишком длинные, не более, чем до плеч. Ну, и на том спасибо, хоть лысой меня не оставил, некрасивую такую. Я, кстати, так и не поняла, почему он считает меня неидеальной. Руки-ноги на месте, волосы есть. Подожди, сейчас оденусь — буду самой красивой барышней в округе, еще жалеть будешь о своих словах. И почему в этом доме я не увидела ни единого зеркала?
Все-таки я нашла заветную блузку цвета парного молока с небольшим вырезом и широким рукавом три четверти. Она батистовая, кажется. Так, спокойно, много мелких пуговок еще никого не сводили с ума. Хотя я рискую стать первой.
— Уже лучше.
Ну, спасибо, великий Кутюрье.
— Ладно, хватит экзекуции, — он мотает головой из стороны в сторону.
Приближается. Что задумал?! Слегка отстраняет меня от шкафа и ловко извлекает оттуда какой-то пояс и пару перчаток.
— Не шатайся как пьяница, — раздраженно рыкнул он, оборачиваясь ко мне. — Иначе не стану помогать.
Ох, какая страшная угроза. Ему нравится унижать меня, или что? Если мне предстоит жить с ним, то я должна буду быстро привыкнуть к подобным выпадам в мою сторону, которые он выдает вроде и с улыбкой, без злобы, но при этом пробирает до кончиков пальцев ног от одного его дыхания.
Кукловод довольно легкими движениями длинных пальцев затягивает черный тонкий пояс у меня на талии. О, теперь у меня есть талия. Завязывает его на аккуратный бант где-то у меня на боку. Ладно, а это еще что такое?
— Надень. Мне не нравится смотреть на эти ужасные суставы, — он протягивает мне пару тонких атласных перчаток.
Ну, пожалуй, в этом я с ним соглашусь. Эта конструкция на самом деле выглядит не особо привлекательно. Ладно, будь по твоей воле, послушно натягиваю перчатки на руки. А они приятные на ощупь. Прохладные.
Так, говорила же, сейчас буду самой красивой женщиной этого города! Осталось закрыть ноги и, в принципе, можно отправляться на прием к какому-нибудь монарху.
— Юбка, — он протягивает мне следующий предмет гардероба.
— А-то я бы не догадалась, — принимаю из его рук тяжелую ткань.
Черная и очень, просто нереально, тяжелая юбка в пол. Хотя, как оказалось, стоило мне ее надеть, по полу она все же шлейфом не волоклась, заканчиваясь в миллиметре от него. Ну, это очень неплохо. И, кажется, красиво.
— Мне нравится, — Кукловод улыбнулся, успешно пропуская мой укол мимо ушей.
Конечно, куда уж нам, господам, да снизойти до слов какой-то куклы. Хотя, он ведь мне помогает. Наверное, стоило бы поблагодарить его за это.
— Спасибо, — отвожу взгляд, стараясь скрыться от его внимания.
— Я понимаю, что в ноги ты не замерзнешь, но все же возьми, — совершенно спокойно продолжил он, не обратив внимания на мою благодарность.
Ладно, признаю, у этого мужчины есть вкус. Опять же неизменно черные закрытые ботиночки на низком каблуке и с круглым носком. На шнуровке. За что.
— Шнурки здесь лишь элемент декора, — он перехватил мою руку, легко отдернув ту куда-то в сторону, стоило мне лишь прикоснуться к этому самому декору.
— Как?!
Нет, меня не слова поразили. Наконец я могу при свете разглядеть сие чудо. Вокруг запястья поблескивают тонкие нити, напоминающие мне лески. И именно они удерживают мою руку на весу. А тянутся… вверх, во мрак необъятно высоких потолков.
— Я же сказал, что я Кукловод, — он пожимает плечами. — Издержки профессии.
— Это магия?
Не веря своим глазам, я пальцами свободной руки касаюсь нитей. Ну, обычные нити, дальше что? Они вполне материальны, ощущаются физически, но я готова поклясться, что нитей не было на руке секундой ранее. В конце концов, я бы просто не смогла надеть блузку, они бы мне помешали. Так что я не свихнулась, это чертовы фокусы.
— Ловкость рук. Я предпочитаю звать это так, — он улыбается. На этот раз широко и искренне. — Да, что-то вроде магии.
— Так ты волшебник? — я не совсем верю своим органам чувств. Да, всем. Вместе взятым.
— Нет, знаешь ли, я силой собственного желания оживляю кукол, — он хмыкнул. — Неужели только сейчас поняла?
Ну и ладно, мистер я-все-могу. Посмотрим еще, кто кого удивит.
Я пока еще не придумала, каким образом планирую его удивить, но я обязана буду это сделать, дабы он не зазнавался. Хоть я даже и не знаю его планов на меня. Надеюсь, выкидывать он меня не планирует. Ну, вроде по его действиям ничего подобного нельзя сказать. Использовать как рабочую силу? Вполне возможно. Хотя, если он может создать множество живых кукол, то на кой-ему сдалась конкретно я? Такая, как он выразился, неидеальная.
— Идем, — он развернулся к двери, забирая с тумбочки один из подсвечников.
— Почему ты сказал, что я неидеальная? — хватаю его за рукав, не смея поднять взгляда.
А ведь остановился мгновенно, как только услышал первое слово, стоило ему лишь ощутить мое прикосновение.
— Потому что я привык не к таким, как ты, — спокойно вздохнул он, ловким движением перехватывая мое запястье. — Не задавай мне на ходу вопросов. Раздражает.
Ох, какой важный. Того и гляди, встанет в позу. Интересно, зачем он взял с собой подсвечник, если в коридоре таковых десятки? На каждой стене по десятку бра со свечами. Странный он какой-то. И тянет за собой.
Хватка не кажется такой же стальной, как в первый раз. Не доставляет какого-либо дискомфорта. Но я понимаю, что вырваться не удастся. Нет, это не руки. Чертовы тиски.
Что?!
Я резко тяну его назад, буквально повисая на его руке. Нет, пожалуйста, только не это, я вновь готова умолять. Только вот… кого?!
— Что случилось? — он раздраженно оборачивается ко мне, смерив меня недовольным взглядом.
— Что там, в конце коридора?!
Голос неожиданно ровный. Хотя должен дрожать. Внутри все ходит ходуном, руки трясутся как у алкоголика, колени дрожат и неприятно стучат друг о друга.
Кукловод вытягивает руку с подсвечником вперед, освещая и без того достаточно светлое пространство. Черт, оно нас заметило. Шевелится. Что-то чавкает и хлюпает. Мамочки, пожалуйста, я не хочу!
— Там ничего нет, — он спокойно смотрит туда, словно ничего не видит.
— Не иди, — все еще висну на его руке, изо всех сил сжимая ту сквозь плотную ткань его пиджака.
— Я же сказал, что там ничего нет, — он качает головой, опускаясь около меня на одно колено. — Слушай, у тебя могут быть галлюцинации, но это просто побочный эффект пробуждения.
Не могу говорить. Молча сжимаю пальцами его плечи. И тут его легкая полуулыбка пропадает с лица, да и глаза, кажется, недобро блеснули из прорезей маски. Он заметил дрожь моих рук?
Черт. Черт. Черт!
Надо срочно убираться из этого коридора. Оно видит нас. Движется, хлюпая чем-то. Какие же мерзкие звуки. А этот запах… боги, будь я человеком, меня бы вырвало. Кто-нибудь, прекратите эту пытку!
Кукловод, видимо, заметил неподдельный ужас в моих глазах. Мгновенно сжал в руке мое запястье, потянув меня к себе и заставляя вновь встречаться с ним взглядом.
— Спокойно. Что там такое? — он осекается. — Или… кого ты там видишь?