***
Он наливает себе чашку горячего чая и усаживается напротив меня, отрешенно глядя куда-то в окно. Да уж, ты за этим притащил меня на кухню? Чтобы молча сидеть за столом и любоваться ливнем, бушующим за окном? Отменное решение, гений. — Можно? — протягиваю руку к чашке. — Нет необходимости, — он категорично мотает головой. — Не забывай, что ты не более, чем кукла. У тебя нет потребности в пище. Зануда. Чертов садист, прекрати напоминать о том, с чем так сложно смириться. Я чувствую все, как самый настоящий человек, у меня есть все их мысли, желания и прихоти. Но большинство я не могу воплощать. Почему? Я ведь обычный кусок пластика, которому на голову внезапно свалилось счастье в виде эмоций. Если после такого я должна буду уверовать, то нет, это так не работает. Уверую, когда Бог даст этому зазнавшемуся Кукловоду по башке чем-то максимально тяжелым, чтобы он понял, что мне физически неприятно слышать эти напоминания. — Не обижайся, — он легко улыбается, оборачиваясь ко мне. — Ничего личного, но любая пища в твоем теле будет только лишней деталью. — Ты сказал, что я — твоя досадная ошибка, — сквозь зубы. — Можешь… пояснить? — А тут нечего объяснять. Он поднимается со своего места и вновь смотрит на меня сверху вниз. Покровительственно. Ладно, возьми себя в руки… стоп. Я хотела обратиться к себе по имени, но тут же осознала, что не знаю оного. — Как меня зовут?.. — Определись, что ты хочешь спросить, — он раздраженно закусывает губу. — Я не давал тебе имени. — Я не хочу быть безымянной!.. Куклой. Давай, ты должна это сказать. Иначе он не поймет. Хотя, пусть не понимает, мне плевать. Я не признаю того, что я лишь игрушка для него, которую он сам и состряпал. Судя по моим смутным воспоминаниям, вообще на пьяную голову. — Имя — важнейший прием колдовства, — он прикладывает руку ко лбу, вновь опускаясь на стул. Однако на этот раз подвигает его, усаживается поближе, заглядывая мне в лицо. Мне неловко от осознания того факта, что он может спокойно меня рассматривать. Захочет, так вообще разберет на детальки, о чем это я. — Для людей это практически ничего не значит, но в магии у имен есть свое значение. Если я дам имя своему творению, то только по этому имени ты будешь существовать как магический объект, — спокойно поясняет, сложив руки в замок и опустив на них подбородок. — Меня ни одна марионетка не просила о подобном. — Потому что они были пустышками?.. Как-то слишком вопросительно прозвучало. А ведь я должна была выкрикнуть это со святой уверенностью в своей правоте. Только я не уверена в том, что говорю. Это действительно страшно, бояться своего же голоса. И страх пробуждается где-то в подсознании, он не похож на обычный испуг. Это что-то животное, берущее свои корни где-то в самой первобытной человеческой природе. Хотя, о чем я. Я ведь не человек, в сути своей. — Хорошо. Я дам тебе имя, если так хочется, — он пожимает плечами, спокойно откидываясь на спинку стула. Неужели внял моей просьбе? Удивительное рядом. — Итак, как ты хочешь, чтобы я тебя звал? — Я… Открываю рот. Да так и останавливаюсь, не в силах вымолвить и слова. Родители по несколько месяцев выбирают имя для будущего ребенка, а он просит вот так с бухты-барахты придумать имя, которое нельзя будет изменить? Это же невероятно сложно. Интересно, а как же на самом деле зовут самого Кукловода? Ну, не думаю, что мы уже перешли к тому самому уровню доверия, когда он будет готов рассказать мне свою историю и выдать имя. Сойдемся на том, что я и собственного не знаю, куда уж мне к чужому лезть. — …не знаю. — Бывает, — он легко опускает подбородок, практически одобрительно кивая. — Скажи мне, когда придумаешь. Но… Кукловод осекается. Смотрит куда-то в окно. Вновь отводит от меня взгляд? Ох, за что мне такое наказание. — Но? Касаюсь его руки. Прикосновение нежное, практически невесомое. Не хочу сбить его, ведь он, как мне кажется, не слишком разговорчив. Просто делает мне скидку на то, что я знаю его не более двух часов. Он вздрагивает, мгновенно возвращая все свое внимание мне. Словно и не смотрел в окно несколько томительных секунд. Теперь буравит меня взглядом. Эта маска делает его взгляд действительно тяжелым, хотя бы потому, что я не могу даже толком определить цвета его глаз. — …Но не торопись с выбором. Нет уж, это не голос. Металл. Такой же холодный и бесчувственный. Хоть бы одна нотка, эмоция, было бы достаточно. Складывается ощущение, что среди нас двоих только одна кукла. И почему-то это не я. Как же хочется плюнуть на все и попросить разобрать меня на запчасти. Хочу уже лежать как те марионетки, которых я видела в его, наверное, мастерской. Просто груда пластика. Руки, ноги, головы. Все по отдельности. И никаких слепых эмоций. — Послушай. Он резко, и удивительно мягко, перехватывает мое запястье, притягивая к себе. Да что ж ты творишь, так можно и инфаркт заработать! Ах, да, у меня же нет сердца, о каком инфаркте идет речь? — Что? — выдох. — Я не знаю, каким образом ты получила эти эмоции, — черт, дышать не могу от этого взгляда. — Чувства и способность мыслить, — дай вдохнуть! — Но я не хочу от тебя избавляться. Вдох. — Поэтому нам придется прогуляться. Он встает и тянет меня за собой. Куда на этот раз прикажешь? Странно, кстати, что в коридоре уже не осталось этой вони. Неужели у него есть горничные? Хотя, учитывая его способность, таких тут может быть с избытком. — Смотри, — он внезапно останавливается, резко дергая меня и разворачивая к зеркалу. — Ты спросила, почему ты неидеальна? Тогда слушай. Ох, я внимаю, учитель. — Я всегда создавал своих кукол идеальными. Но они никогда не имели чувств и поэтому быстро надоедали. А некоторые изнашивались, ломались. В общем, всех их я по итогу разбирал на запчасти. Так вот, вчера я напился. И по пьяни собрал тебя такой, какая ты есть. У тебя разные глаза, один из которых, судя по всему, не должен видеть, я прав? Киваю. Я дрожу? Только не это. Действительно неприятно слушать то, что ты просто досадная ошибка. Такой себе ребенок по залету. Хотя, слышать о процессе своего создания тоже как-то не фонтан. Ощущений, конечно. — Голос не такой звенящий, как у предшественниц. Нет одного уха, и на ногах не хватает пальцев, насколько я успел заметить. Понимаешь? Ты неидеальна. Внимательный какой, паршивец. Я и сама не заметила отсутствия необходимых частей тела. Только сейчас спохватилась. Ну, поздно, Рита, пить боржоми. — И я мог бы тебя изменить, сделать такой же красивой, как и все остальные куклы. Но я боюсь, что тогда ты потеряешь свою способность чувствовать, понимаешь? — Перестань это спрашивать, — закусываю губу, — все я понимаю. — Но, думаю, если заменить твой слепой глаз, ничего страшного не случится. Идем, придется заскочить в одно место. — Посреди ночи?! — я, конечно, послушно иду за ним, но мне не сильно хочется выбираться из дому. — А ты боишься темноты? — Да! Он останавливается. — Ты боишься не темноты, а тех, кто живет в ней, верно? Пожалуйста, не надо. — Видела какие-то кошмары в своих воспоминаниях? Остановись. — Хватит, — моя просьба настолько тихая, что он, видимо, сжалившись, решает оставить мою бедную психику в покое. — На улице безопасно? — Не хочу лгать. — Значит, нет, — вздох. — Если увидишь что-то страшное, то можешь просто сказать мне, — он протягивает мне черный плащ с капюшоном. — Накинь, там дождь. Я послушно повинуюсь его голосу, принимая прорезиненную ткань из рук хозяина. Ну, если бы у меня был выбор! — В прошлый раз ты мне не поверил. Заставил почувствовать присутствие того Гостя совсем близко. Заставил ощутить его прикосновение и дыхание. — Теперь поверю, обещаю.3
18 июля 2018 г. в 08:01
Пожалуйста, я все еще лелею слабую надежду на то, что это все только кошмарный сон. Но нет. Просто закрыть лицо ладонями и упасть на колени, уткнувшись в плечо ничего не понимающего Кукловода, ох, этого явно недостаточно.
Я все же осмеливаюсь поднять взгляд. Мама дорогая. Я умоляю, разбудите меня. Или дайте топор. Первое, конечно, предпочтительнее, но второе все-таки тоже подойдет. Как-никак, до него осталось не более двух шагов.
Это существо. Оно аномально большого для человека роста, да и я понимаю, что это не человек. Тонкие конечности с буквально прилепленными к ним мерзкого болотного цвета мышцами, опутанными почерневшими сухожилиями. Оно хрипит, издает какие-то до дрожи мерзкие звуки. Хлюпает чем-то… оставляет на деревянном полу влажные следы. Боги, скажите мне, что это не кровь, ради всех святых. На пальцах длинные, просто невероятно длинные изогнутые черные когти с ошметками чего-то, чего я даже уточнять не хочу, на кончиках.
Я поднимаю взгляд слегка выше. И кричу. Наконец. Просто утыкаюсь лицом в пиджак Кукловода, истошно визжа. Оно не реагирует. Просто неумолимо нависает надо мной, позволяя заглянуть себе в пасть. Черт, да у него нет глаз! Просто одна сплошная круглая пасть по периметру всей неприметно-маленькой, в сравнении с габаритами тела, головы. И огромные клыки, судя по всему, в несколько рядов.
— Успокойся, — шипит на меня Кукловод.
Он не видит. И не слышит этих звуков, ужасного смрада. Ничего не чувствует. Да, хорош маг, не может ощутить такую махину в двадцати сантиметрах от себя.
— Нет!
Мой визг, наверное, слегка оглушил всех в округе. Хотя я еще держусь молодцом, могла бы и в обморок грохнуться, и видели бы меня. На том свете. А я могу умереть? Кукла ведь. Неустанно напоминаю себе об этом, чтобы окончательно не сойти с ума.
Оно коснулось меня. Хотя это еще очень мягкое описание. Скорее схватило, с силой сжимая предплечье и потянув на себя. Я вижу эту пасть буквально в нескольких сантиметрах от лица. Жмурюсь, чтобы не появлялось рвотных позывов.
— Кукловод!
Мне больше некого просить о помощи. Уже понятно, что Бог в таких ситуациях определенно не является, а матери у меня нет, звать ее также бессмысленно, как и Бога, получается. У меня есть только он, мой создатель, за руку которого я держусь с такой нескрываемой надеждой.
Помоги, пожалуйста.
Оно же сожрет меня, а он… он же не видит, чем он может помочь?!
— Вот как.
Кукловод резко тянет меня назад, вжимая спиной в свою грудь. Как же быстро он встал. А это существо…
Я открываю глаза и удивленно наблюдаю за тем, как сотни нитей легко опутывают тело моего несостоявшегося убийцы. Периферическим зрением замечаю легкое, почти невесомое движение свободной руки Кукловода. Второй он держит меня на месте, не позволяя ногам подкоситься и мне покорно рухнуть у его ног.
Повинуясь движениям его пальцев, нити легко дернулись куда-то в сторону, уже через мгновение впечатывая это существо в стену. В тот самый угол, откуда оно к нам и явилось.
— У тебя, конечно, нет психики, — его горячее дыхание раздается над самым ухом. — Но я все же о ней позабочусь.
Успеваю лишь заметить, как он сжал руку в кулак, и тут же закрыл ладонью мне глаза. Ну, я и не против. Уже насмотрелась на все в своей жизни, можно умирать. Раздается смачный шлепок, а затем еще с десяток более мелких, словно куски сырого мяса бросают о твердую поверхность. Ох, как же я близка к истине, судя по зловонному аромату крови, мгновенно заполнившему коридор.
— Думаю, мы можем пока наведаться в столовую, — вздыхает, все еще не отнимая руки от моих глаз. — Ты в порядке?
— П-полном… спасибо.
Голос, наконец-то, с явным опозданием на несколько минут, тянувшихся дольше любой вечности, начал дрожать. Не убирай руку, прошу. Не хочу видеть последствий того, что уже успела нарисовать мне моя услужливая фантазия. Спасибо ей за все да низкий поклон.
— К-кто это был? — я, пользуясь моментом, лишь сильнее прижимаюсь спиной к его груди.
Он ведь теплый. А я, хоть и чувствую температуру, сама, судя по всему, остаюсь лишь куском холодного пластика без какой-либо терморегуляции.
— Гость, — этот вздох был таким тяжелым, что под его ногами паркет не треснул только чудом. — Потустороннее существо, живущее в домах одиноких людей.
— Что он хотел от нас?
— Скорее от меня, — буквально слышу эту легкую улыбку.
Так мягко поправляет, словно ничего и не случилось. И ведь не спешит отпускать.
— Схватил определенно не тебя.
— Так вышло. Он почувствовал, что ты его видишь. А я увидел его, как только он прикоснулся к тебе, то есть соприкоснулся с реальным миром, — поправляет мою блузку. Какая забота.
— Так чего он хотел? И… что он вообще такое? Был.
Настойчивость, кажется, станет моим вторым именем. И он когда-нибудь прикончит меня за это.
— Гости — это призрачные сущности умерших, которых не помнит никто из живых. Они не отражаются в зеркалах, и люди, в большинстве своем, их не видят. Эти существа селятся в домах одиноких людей и выкачивают их жизненные силы, расхаживают по дому в облике тени, то есть облике нематериальном. А затем, набравшись сил, являются, дабы захватить тело жертвы и занять ее место, — он сглотнул. Впервые, кажется.
— Я тебе помогла?..
— Говоришь с такой надеждой, — качает головой, разворачивая меня и улыбаясь уголками губ. — В каком-то роде — да, помогла. Я мог пострадать. Спасибо.
Мне не послышалось? Он только что поблагодарил меня? Ох, какая честь. Правда, учитывая то, в каких условиях я заработала эту благодарность, мне не сильно хочется заполучить следующую.