***
Пробуждение было не самым радужным. Я решила не испытывать судьбу, потому постаралась закрыться в сторожке, но хлипкая старая дверь вообще отказывалась держаться на петлях. Потому я пристроилась у забора, дабы не привлекать лишнего внимания. По крайней мере, рядом были другие люди. Их было мало, но… они все же были! Под самое утро я вконец продрогла, и, кажется, проснулась максимально вовремя. По предрассветному туману блуждали тени. Объемные, высокие, худющие тени, замотанные в какие-то посеревшие от времени мокрые тряпки. На улицах стоял ужасный вой. Кажется, его издавали эти самые существа. Так вот оно, как выглядят те самые плакальщицы, о которых говорил Кукловод?.. — Откуда у тебя кольцо? — внезапно раздалось прямо над головой. Я дернулась скорее инстинктивно, чем осознанно. Сознание медленно выбиралось из цепких лапок сна. Подняла голову и… мама дорогая, это и есть брат того духа, который меня спас?! В первую очередь я заметила не светлые волосы, не его глаза и не одежду, нет. Внимание привлекла трость, которой он зачем-то указывал на меня. Словно на прокаженную. — Мне его дух дал, — сжимаю руку с серебристым кольцом на пальце. — Сказал, что помочь так хочет. А ты… Он на корточки рядом опустился. Волосы мне со щеки убрал, с какой-то грустью глядя. Это выглядело, наверное, даже слегка мило со стороны. А на деле мне было страшно на него смотреть. Совсем чужой человек, который заявился на кладбище ранним утром, потому, что у меня какие-то проблемы. Но я смотрела на возможного спасителя. А глаза у него такие зеленющие оказались, как трава. И черты лица мягкие такие. — Так ты брата видела? — голос. Такой обычный, спокойный. — И как только тебя угораздило. Мне кажется, что это был вовсе не вопрос. Словно он констатировал какой-то глупый факт, а потому я не нашла ничего гениальнее, чем просто улыбнуться. — Ладно уж, пойдем. Если такова воля брата.***
— Тебе чаю заварить, может? — пропуская меня в свой дом, брат моего ночного друга в очередной раз задавал один и тот же вопрос. И, кажется, ему было неловко. — Нет, спасибо. Я не голодна, — легко улыбаюсь ему, проскальзывая в теплое помещение. — Ты… один живешь? — Да, — он скинул пальто, повесив то на крючок возле двери. Провел пятерней по волосам цвета льна, улыбаясь как-то совершенно безрадостно. — С тех пор, как брат погиб. Оу. Мне сейчас показалось, что я сунулась в какую-то самую неприятную для него тему. Это так больно, наверное, потерять кого-то близкого. Да уж, а если бы я вдруг узнала, что Кукловод погиб? О, я бы этого не пережила. Хоть и не знаю, что со мною стало бы. Парень пропустил меня в гостиную, позволив усесться в кресло и поджать ноги. — Мы с братом были близнецами, — он присел на диван напротив меня, глядя куда-то в сторону. — И это кольцо — парное. Подняв руку на уровень глаз, он стянул с руки перчатку. Правда. На среднем пальце у него было абсолютно такое же кольцо, как и у меня. Только, кажется, ему оно подходило по размеру, а с моих пальцев не соскальзывало только благодаря перчаткам. Близнецы? Значит, мой ночной друг выглядел точно так же, как и этот молодой парень. Навскидку ему не больше тридцати лет. Ну, максимум тридцать пять. — У тебя имя хоть есть, душа кладбищенская? — он улыбается, возвращая мне все свое внимание. Сказать? А что, если не поверит? Я ведь даже не уверена в том, что это имя принадлежит мне. Откуда такая неуверенность-то? Ах, да, в этом не уверен Кукловод. А я, стало быть, безмолвно существую в его тени. — Одетта, — практически не слышу своего голоса. На душе паршиво. Чувствую себя практически также ужасно, как и в тот день. Когда я впервые очнулась. Словно родилась. Внутри все перевернуто вверх дном. Я сама, по милости Кукловода, нарушила весь свой жизненный уклад. А теперь пробудившееся сознание изо всех сил противится тому, что происходит вокруг. — Я Спайк, — парень протянул руку для рукопожатия. — Будем знакомы, раз уж последней волей брата стало то, чтобы я пришел к тебе на помощь. А вот теперь стало максимально тошно. Он ведь не хотел приходить ко мне на помощь. Просто почувствовал это своей обязанностью, или чем-то вроде того. Словно я для него обуза. Свалилась ему на шею со своими проблемами. Но руку я все-таки ему пожала. Хоть и осторожно, с опаской. — Ты такая худая. Может, все-таки чаю? Или супа? Я быстро подогрею, подож… — Не надо! Он ведь все еще не знает, что я кукла? Как-то не хочется его об этом уведомлять. Поэтому нужно срочно придумать причину, по которой я не ем ничего, и не пью тоже, да. — У меня с желудком проблемы. Доктор сказал, пока ничего не есть… Кажется, звучало не особо убедительно. Ну, я хотя бы не краснею, когда лгу. Стоп, или все-таки краснею?! — Ты приляг тогда, — будничным тоном отозвался Спайк, вставая с дивана. — Я тебя осмотрю, если надо. Я врач все-таки. — Н-нет! Нет-нет! — я выставила руки вперед, словно закрываясь от него. — Все в порядке, я чувствую себя превосходно. Из меня довольно плохая актриса, наверное. Не похоже, чтобы он поверил. Однако плечами пожал, мол, не хочешь — как хочешь. Дело твое. И все в таком духе. — Не расскажешь, как тебя на кладбище-то занесло? Ты не похожа на тамошних оборванцев. Он вновь опускается на диван, спокойно и как-то тепло глядя на меня. Кажется, так на меня еще никто не смотрел. Мне особо и сравнивать-то не с кем, но от этого доброго взгляда становится теплее внутри. Словно и не я только что явилась в этот дом продрогшая, дрожащая как осиновый лист, запуганная утренними духами. Этому парню хотелось доверять. А потому… Я выложила ему всю свою историю от начала и до конца. Опустила детали того, что я была создана Кукловодом, назвалась его служанкой, его обозвала своим хозяином. И, кажется, Спайка история не слишком-то и впечатлила. Но явно тронула, значит, он мне поверил. Хотя, я практически и не лгала. Просто скрывала частички правды. Не хочу на каждом углу орать о том, что я — лишь плод воображения, созданная руками человека игрушка. — И я не знаю, что мне делать. Вернуться домой, или продолжать убегать. Кажется, если я надолго задержусь хоть где-то — хозяин найдет меня, даже из-под земли достанет, — убито закончила я, понуро опуская голову. — Попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом, — пожал плечами Спайк, закидывая за спину подушку. — Вдруг найдешь другой выход из ситуации. Ну, почему бы и нет. Раньше я прокручивала события того вечера с самого начала, вглядываясь в каждую деталь. Пусть будет так, начну мысленный разбор с конца нашего разговора, который закончился не совсем радужно. Что там сказал Кукловод?.. В голове что-то щелкнуло после нескольких минут тягостных раздумий. У меня словно что-то не сходится… Кукловод всегда говорил идеально. Не ошибается практически никогда. Не мог же он глупо оговориться?.. — Давай же, беги от меня. Тебе ведь даже кот дороже этого места? Не сходится как-то. Или, тебе ведь даже кот дороже… меня?! — внезапно. Словно молния пронзила. Он ведь не оговорился, специально исправился! Что же я за дура такая, беспросветная просто! В этом пустом, темном доме, полном пустых и безжизненных углов, Кукловод ведь наверняка чувствует себя одиноко. И, прожив так многие годы, он мог банально отвыкнуть общаться с людьми. А меня ведь даже за человека не держит. Потому и сорвался? Потому, что даже не человек, пытается найти от него отдушину. В виде кота. Стоп, серьезно, он разозлился потому, что приревновал к коту? Ему не хочется чувствовать себя так безнадежно забытым, словно он один из предметов мебели в этом доме. Поэтому я, своим безразличием, нежеланием говорить и показываться из комнаты, сделала ему, наверное, невыносимо больно. Он ведь так старался поначалу, пытался быть человечным со мной. Не причинял боли, помогал освоиться в чужом мире. Спасал. А я… Какая же я эгоистка. Срочно необходимо было отвлечься. Хоть на что-то. Взгляд нервно заметался и… остановился на фото близнецов, висевшем на стене. — А… что стало с твоим братом? — мне было нелегко задать этот вопрос, глядя прямо в эти зеленые глаза. Спайк, кажется, вздрогнул. А затем набрал полные легкие воздуха, тяжело выдыхая. Ох, кажется, от такого вздоха можно было похудеть на парочку килограмм. — Мы оба всегда знали, что хотим помогать людям. Родители погибли в последнюю магическую войну, а потом эта эпидемия… Я заболел. Брат взял в ближайшей больнице одежду чумного доктора. Отправился искать для меня лекарство, да так и не вернулся. А я как-то выкарабкался, чай не пальцем деланный, — он опустил голову, запуская пальцы в волосы и ероша их. — Помню так, словно это было вчера. А ведь уже лет пять прошло. — Прости, я не… — Не зацикливайся, — он поднялся, убирая руки в карманы брюк. — И, чем я могу тебе помочь? Предоставить ночлег? Все-таки накормить? Дать какое-то лекарство? Зачем брат отправил меня к тебе? Я не знаю, чего он хотел этим добиться. Знал же, что я не человек, так что явно не хотел поработать свахой и свести своего одинокого брата со случайной девицей с улицы. Искал того, кто смог бы утром вывести меня с кладбища? Спайк ведь легко разогнал утренних привидений, просто размахивая тростью и заставляя их с мерзким визгом расползаться. Значит, он тоже обладал магией. Кого я обманываю. Сейчас для меня должно быть важно только одно. — Сможешь отвести меня в квартал Пустот? Там есть маленькая площадь. Фонтан. — С лошадью? — с прищуром уточнил он. — Зачем тебе туда? — Вернуться хочу. Он осуждающе смотрит на меня. Словно ждет чего-то. Буквально взглядом требует, чтобы я закончила эту несчастную фразу. А я ведь действительно считала ее законченной. — …к хозяину, — убито закончила, роняя голову на руки. Спайк хмыкнул, глядя на меня буквально как на врага народа. На предателя. — Ты запуталась, думается мне, — он тяжело вздыхает, поднимаясь с места. — Хорошо, я отведу тебя. — А кольцо… — Оставь себе. Если вдруг потребуется помощь — приходи ко мне, — он улыбнулся. — Я всегда буду рад тебя увидеть. И, может, все-таки выпью с тобой чашечку чая? Мне оставалось только горько улыбнуться, стараясь придать этой улыбке как можно больше радости и надежды. Он так добр. Главное не поверить в то, что все люди вокруг такие, как он его брат. — А как брата звали? Спайк замер около двери, сжав ручку той так, что костяшки пальцев побелели. Говоришь, пять лет прошло? А шрамы болят так, словно брат только вчера пропал. Буквально кровят, той самой кровью обливаются. Не знаю, откуда во мне это черное злорадство. Иногда боюсь сама себя. — Рик. Рикки, — выдавил он из себя. — Если еще повстречаешь его — передай, что я скучаю. И отдай ему это, — он обернулся и, схватив со стола какой-то сверток, сунул его мне в руки. И здесь я готова была провалиться сквозь землю, только бы не видеть этого укора во взгляде. Да уж, неприятное вышло знакомство. Для него уж точно.***
К полудню мы уже были на той самой площади перед домом Кукловода. И моим домом. Пора уже перестать разделять нас. Я отблагодарила Спайка, позволив ему покинуть меня. А на прощание он меня обнял, что-то упомянув о том, что я слишком легкая и худая, словно и не живая. И мне страшно было, что он все-таки догадался. В дверь я стучала. Но Кукловод не отзывался. Наверное, опять ушел на работу. И не подумал обо мне? Хотя, чего ему обо мне думать. Оставалось только усесться на краю фонтана, разглядывая свое отражение в водной глади. — Все-таки решила вернуться? Я вздрогнула, чуть не завалившись в фонтан. И обернулась. — Рикки! — всплеснула руками, сжимая в одной из них сверток, врученный Спайком. — Нельзя так людей пугать! — Ты же не человек, — он пожал плечами. — Имя мое узнала. Значит, брат все-таки нашел тебя… Дух замер. Он был намного более прозрачным, чем накануне вечером. Да и не казался уже таким плотным. Интересно, а они всегда могут шастать днем, или это просто так удачно сложилось, и сегодня день невыносимо пасмурный. — …как он? — тихо, практически неестественно прошелестел Рик. Сердце защемило. И плевать, что нет у меня сердца. Как же тошно. Больно, невыносимо, до колик просто. — Ему плохо без тебя. Голос звучал вымученно. Надломлено, насколько это было возможно. Спайк не это просил передать, но я ведь видела его состояние. Он словно только что брата схоронил, ходил еле живой. — И… передать просил. Я выложила сверток на край фонтана, пододвигая его к замершему в метре от меня духу. Рикки коротко бросил что-то благодарное, но я не слышала. Он молча, словно так и полагалось, развернул, как оказалось, это был платок. На брусчатку упало что-то маленькое. Металлическое, судя по звону. — Подлец! Рик, смеясь, наклонился и поднял с земли ту маленькую вещицу. — Это… — Не говори, — я покачала головой, вновь выставляя перед собой руки. — Это меня не касается. Это ваше. Личное. — Спасибо, Одетта. — Откуда ты знаешь мое имя? Я же, вроде как, не представлялась… Он только пожал плечами, кивая куда-то в сторону. А я только через несколько секунд поняла, что смотрел он на наш дом. — Решила вернуться к хозяину. Любишь его? Не как женщина любит мужчину. Просто, глупо так, по-человечески, — Рик говорил тихо. Подавленно. Видно было, что его смех был фальшивкой. Брат передал ему что-то важное. Очень важное. Почему я не могла ответить? Воздух из груди словно выбили. И земля, кажется, слегка сместилась с орбиты только для того, чтобы уйти у меня из-под ног. Руки. Невыносимо дрожали руки. Складывалось ощущение, что говорили мы почти о чем-то постыдном. О чем-то, чего обсуждать не стоило. — Порой кажется, что ненавижу, — хмуро улыбаюсь. — А если и люблю, то явно недостаточно. Раз не получаю того же взамен. — Я знаю Кукловода. И знал практически всю его жизнь, — внезапно. — И знаю, кто ты для него. Поэтому мне вправду нужно знать. Даешь ли ты ему хоть какое-то тепло? Вдруг, все это не напрасно?.. — Что не напрасно? — меня словно бы ударили. Сильно. По ребрам. О чем он говорил?! — Ответь, прошу. Я не знаю. Черт побери, не знаю. — Зачем тебе это, Рик? — сглатываю ком, вставший в горле. — Он многое потерял. Потому и взялся за кукол. И мне интересно, хоть ты, Одетта, самая долговечная из его кукол, хоть ты была с ним ласкова?.. Ласкова? Я?.. Глупости какие-то. Это определенно не обо мне. — Я даже не умею так. Он не научил, — голос звучал глухо. Словно из бочки. — Спасибо. За искренность. А если ты можешь быть искренней с привидением, — тихий смешок, — то и с ним научишься. Я вот не знаю, это сейчас была угроза, или пожелание счастья и вечного блага?! Но переспросить я не успела. Рикки растворился в воздухе столь же незаметно, как и появился здесь. Только в воздухе остался слабый аромат каких-то трав. Сушеных, наверное. Кукловод объявился на площади буквально через пол часа. Я видела, как он замер, когда заметил меня. Была уверена, что в глазах его проскользнуло удивление. Он подошел. Молча, заставив сжаться. Будет бить за побег?.. Прядь волос за ухо мне заправил. — Извини. Долго ждешь? — почти виновато раздалось сверху. — Я в церкви был. Идем домой?