Пленник Его Величества

       Следующие два дня превратились для пленников в ад постоянного ожидания и неизвестности. Пару раз заходила Клэри, но, увы, почти не приносила новостей, посвященная лишь в свою часть плана. От мыслей, что роились в голове, можно было сойти с ума, а невозможность хоть чем-то себя занять, отвлечься, лишь усугубляла ситуацию. Немного спасали лишь разговоры с Джейсом да тренировки, которые английские офицеры скрывали от тюремщиков, — от заточения и ран они начинали терять форму… А после возвращения к ним болели мышцы, словно у начинающих. Оставалось только надеяться, что во время настоящего боя, подстегнутые адреналином, они не почувствуют этих неприятных ощущений. Мысль была глупая, Алек понимал это, но казалась такой важной… почти спасительной, потому что думать о том, что кто-то из них погибнет, не хотелось.        Это было на третий день ожидания, когда, как раз во время одной из таких тренировок, неожиданно распахнулась дверь, но… никто не вошел. Помня последнее явление мага, пленники подобрались, готовые сорваться в любой момент, только бы не оставаться в опостылевшей камере ни одной лишней секунды. С губ Алека просилось дорогое сердцу имя, но он молчал, ведь иначе можно было ненароком подставить мага, а может, и сорвать побег…        Двери закрылась, щелкнул замок, и из яркого снопа искр появилась знакомая фигура.        — Магнус… — наконец выдохнул Лайтвуд. — Разве можно так пугать?..        Попенял он, вместо непозволительных сейчас объятий, хотел было улыбнуться, вот только и это оказалось ему недоступным. Взмах изящной ладони, и вот в центре камеры уже образовался сгусток, похожий на лиловую грозовую тучу, искрящую и, казалось, живую. Спустя мгновение из этой тучи в прямом смысле вышагнули Ходж и пятеро матросов из команды Валентина, заставляя пленников напрячься и подобраться, готовясь к схватке. Алек лишь растерянно посмотрел на Магнуса. Он ведь не мог их предать, правда?..        И только у Джейса на лице читалось, что он не ожидал иного исхода, раз в их ряды затесался Ходж Старквезер. Не понимал только: зачем все было? И это явление Христа народу… Он стиснул пальцами плечо брата, предостерегая от опрометчивых действий и слов, от которых и сам удержался с трудом.        — Нам кто-нибудь объяснит, что происходит? — осторожно спросил он.        — Мы только что испытали способ, который поможет переместить вас всех на «Королеву Анну», — отозвался Магнус, задумчиво пробегая взглядом по матросам, будто… пересчитывая их. - Руки, ноги у всех на месте? Отлично!        — Главное, чтобы мозги на месте остались, — хмыкнул Ходж, на что отогнавший всех от этого облака маг не смог не сострить:        — Твой язык, к сожалению, тоже на месте.        После испытанного офицерами напряжения пошел отходняк, и кто-то негромко засмеялся, впрочем, быстро умолкнув под взглядом Вэйланда, который подошел ближе, разглядывая чудное облако, способное осуществить почти без риска то, что могло бы стоить жизней.        — Я понял, — сказал он. — На «Королеве Анне» осталось человек двадцать? — обратил он взор на Ходжа, ища подтверждение своим словам. — Мы захватим корабль и… будем ждать вас?        — Именно, — подтвердил Магнус, уже работая над облаком, что поглощало его магию. — Вы переместитесь в трюм и будете ждать сигнала. Как только Ходж выкрадет чашу — пушка даст холостой выстрел, мы же с Сантьяго пока займемся высвобождением капитана Лайтвуда и матери Клариссы. А теперь поспешите, у нас мало времени.        По его сигналу матросы раздали англичанам оружие, что помогло тем почувствовать себя гораздо увереннее и окончательно поверить, что все происходит на самом деле. И все же, прежде чем шагнуть за новыми союзниками в портал, как те назвали облако, офицеры перекрестились. Проводив товарищей взглядом, Алек обернулся, шагнул к Магнусу, чтобы вдруг крепко обнять, шепнув:        — Я тоже люблю тебя.        И Магнус зажмурился на мгновение, прижимаясь к возлюбленному, зарываясь лицом ему в плечо, выдохнул, отстраняясь:        — Будь осторожен. Иди.        — Ты тоже, — попросил Алек, пятясь к порталу, лишь в последний момент отводя взгляд и проваливаясь в обволакивающую пустоту.        Медленно выдохнув, Магнус обессиленно прикрыл глаза на мгновение, прежде чем взмахом ладони развеять облако, словно отрезая пути назад. Резко повернулся к Ходжу.        — Пора приступать.        Старквезер кивнул, незаметно вздохнув, все же он снова собирался совершить предательство. Решительно направился к двери, в проеме обернувшись, чтобы заметить:        — С богом. Надеюсь, мой язык и другие части тела по-прежнему останутся при мне, — подмигнул он магу.        Тот возвел глаза к потолку и, фыркнув, пожелал врачу удачи, прежде чем щелкнуть пальцами и исчезнуть в очередном вихре искр, чтобы затем выскользнуть за дверь и направиться прочь. Ему нужно было высвободить Роберта Лайтвуда, что бы тот ни думал о самом маге.        Когда дверь неожиданно распахнулась, Лайтвуд тяжело приподнялся на постели, не ожидая «в гости» добрых знакомых. Но когда дверь закрылась, так и не пустив никого внутрь, поднялся. В голове шевельнулась мысль о побеге из своей темницы, вот только это было бегство в тупик, и он прекрасно понимал это. Поэтому лишь напрягся, вглядываясь в пустоту, когда вдруг что-то коснулось его губ, словно призывая к молчанию, и тихий шепот обжег ухо:        — Тише, капитан, это всего лишь я… — спустя мгновение в снопе сапфировых искр пред очи Роберта предстал Магнус Бейн.        — Ты?.. — потемнел капитан лицом, впрочем, тут же беря себя в руки. Сейчас были вопросы важнее. — Как ты здесь оказался? Как Алек?        — Александр уже на «Королеве Анне», — отозвался маг, мягко, даже осторожно, словно боясь сделать больно, подталкивая капитана обратно к кровати и сам наступая мягкой кошачьей походкой. — Мне нужно залечить ваши раны, чтобы вы помогли вашей команде вырваться на свободу.        И Роберт подчинился, смиряя свои антипатии и предрассудки, вверяя свою жизнь и тело дитяти демона, чтобы спасти сыновей и наследника престола — иногда чем-то приходилось жертвовать. Только прошептал:        — Прости, Господи, — когда ран коснулось голубое пламя, исцеляя силой, противной ему.        — Он простит, но пока я здесь на его месте, — хмыкнул маг, и глаза его стали кошачьими, а пламя словно усилилось, и раны на крепком поджаром теле английского капитана стали затягиваться буквально в мгновение ока.        — Не богохульствуй, нечисть! — возмутился Лайтвуд, подобрался, давая понять, что терпит проклятого мага только потому, что нет другого выхода.        Да и вряд ли он мог что-то противопоставить ему, пока на запястьях мага не красовался наруч… Валентин, наверное, сошел с ума, раз освободил эту силу…        Магнус лишь возвел глаза к потолку, словно бы желал отвесить Роберту подзатыльник как нерадивому отроку, но стиснул зубы, прошипев:        — Я делаю это для вашего сына и, как бы вы не выводили меня из себя, все равно не отступлю, хотя, видят и Бог и Дьявол, соблазн сделать вид, что вас убили во время побега, велик.        — С тебя станется, — выдохнул капитан, впрочем, умолкая.        Его миссия была слишком важна, чтобы он мог позволить себе разбрасываться жизнью из-за пустяков. И он терпел, иногда скрипя зубами, когда, точно проверяя его волю и терпение, маг позволял себе отпустить какое-нибудь замечание или богохульство. Утешая себя тем, что, если доведется, он еще отыграется. А когда маг, наконец, закончил его лечить, немедленно отстранился, быстро натягивая одежду, отвернувшись, а когда повернулся вновь, впал в небольшой ступор. Потому что в руках у нечисти была абордажная сабля. Его, Роберта, абордажная сабля, подаренная Его Величеством в качестве признания всех заслуг. Неужели все же решил… Но нет, перехватив ее так, чтобы удерживать и клинок и эфес на раскрытых ладонях, маг протянул ее Лайтвуду, заметив:        — Кажется, это принадлежит вам.        — Не боишься?        Протянув руку, Роберт обвил пальцами рукоять, поглаживая, точно здоровался со старым другом, которого считал потерянным навсегда. Перехватился поудобнее, поднимая увесистый клинок, совершая несколько пробных взмахов.        — Уповаю на вашу честь, — отозвался маг, впрочем, не делая ни шага назад, посмотрел на Роберта прямо и открыто. — Но если вы решите иначе, не думаю, что смогу вам воспрепятствовать. Только… Не говорите Александру правды в таком случае. Я не хочу, чтобы ненависть встала между вами.        Лайтвуд тихо усмехнулся:        — Заботливый… — вложив саблю в ножны, посмотрел на мага. — И что дальше?        В том, что у Бейна есть план, он не сомневался, ибо такую опасную игру не начинают наобум. Подойдя к окну, бросил взгляд на родной корабль, где находились сыновья, возможно, именно в этот момент сражаясь за жизнь и свободу. Скользнул по палубе вражеского корабля, но обзор был скуден, и ему трудно было судить об обстановке на судне.        — Ждем Х… — услышав голоса за дверью, Магнус умолк и, судя по всему, наложил на дверь некое заклинание, что позволило услышать более четко, что происходит за ней, но… словно бы отваживало от каюты всех посетителей. Роберт не знал, откуда ему это известно, но его что-то будто отворачивало от двери. Впрочем, вряд ли Ходж, торопливо разговаривающий с юнгой, действительно собирался навестить старого друга в столь неподходящий для самого Роберта момент — он шел дальше.        Ходжу было искренне жаль мальчишку, которому скоро предстояло очутиться в отчаянном и кровопролитном бою, но он не мог ни позвать его с собой, ни предупредить, ведь тот был всей душой предан капитану. Даже эта случайная встреча могла выйти ему боком, но что-то откладывать или менять было поздно. Значит, оставалось поскорее отделаться от мальчишки, и он нашел предлог, чтобы отослать его. Приблизившись к каюте капитана, Старквезер постучал, так, от греха, потому что знал, что Валентин Моргенштерн сейчас на капитанском мостике.        Ответа не последовало и, перекрестившись, Старквезер аккуратно вскрыл замок, чтобы спустя очень короткое время скользнуть внутрь, оказавшись в шикарных капитанских покоях, оформленных красным бархатом и черным шелком. Странно… вампир в команде вроде бы не он. Хотя Валентин был нечистью похуже своих подчиненных.        Отыскать чашу, подробно описанную Джослин, оказалось нетрудно. Все, что для этого потребовалось — время. Время, которого у них не было. И как доказательство этого, дверь в каюту неожиданно распахнулась, заставляя невольно вздрогнуть и сунуть чашу за пазуху, выхватывая клинок. Острие которого уперлось аккурат в грудь капитана. На лице того вихрем эмоций сменились удивление, понимание и гнев, ведомый которым, тот в мгновение ока отскочил назад, выхватывая свою саблю из дамасской стали, узор которой напоминал чешую. Забавное двоякое отношение к морским созданиям.        — Ходж… Тварь неблагодарная! — выплюнул он, отбивая первый, пробный выпад противника и переходя в атаку.        Гнев, что был в бою плохим советчиком, перешел в холодную ярость, которая и делала его таким опасным противником. Движения стали короткими и точными, почти выверенными. Казалось, он предугадывал каждый жест и выпад противника за пару секунд до того, как тот применял его. И Ходж чертыхнулся. Все, что ему оставалось — это блокировать чужие удары и выпады, отступая спиной к распахнутой двери, не давая ни себе, ни противнику и секунды на передышку. Нужно было выбраться на палубу и избавиться от чаши. Лишь в чистой стихии океана она смоет с себя чужую силу, освободив пленников.        — Верни, что забрал, и я, так и быть, пощажу тебя, — потребовал Моргенштерн, после ловкого выпада прижав противника к стене, и только чужая сталь, встретившая его, удерживала капитана на расстоянии.        Ходж коротко и сухо рассмеялся, на мгновение переводя дыхание, и нет, не решая, что делать дальше, он еще несколько дней назад все решил. Заметил:        — Эти сказки ты можешь рассказывать кому-то, кроме меня, Валентин.        И с последним словом отбросить противника и пойти в наступление, резкими отточенными движениями, умудряясь оставить кровавый росчерк на чужом плече. Моргенштерн зашипел, но скорее от злости, чем от боли, которую они оба прекрасно умели терпеть, отделяя от настоящего момента, в котором было не до нее.        — Глупец! Чего тебе не хватало?        Первое время парирующий удары капитан вновь перешел в атаку, меняя ход схватки и начиная теснить Старквезера обратно в каюту, где его кровь потеряется на красном ковре.        — Спрашиваешь, как ревнивая женушка, от которой сбегает муж, — хохотнул Ходж, не собираясь сдаваться, и рывком оказался возле двери, умудрившись даже избежать серьезных ран, и вовремя блокируя чужой выпад.        Звон клинков теперь разносился по длинному узкому коридору. И Ходж уже слышал топот чьих-то ног — к капитану спешила подмога. И, снова чертыхнувшись себе под нос, он с силой отбросил клинок Моргенштерна, чтобы ударить его ногой, придавая ускорения и роняя на пол. Бегом броситься до короткой лестницы, ведущей на палубу, скинув с нее первого, кому не посчастливилось оказаться у него на пути. Послышался неприятный хруст. Кажется, бедолага свернул себе шею, но о невинно погибшем Старквезер погорюет как-нибудь потом, если сам выживет. Впрочем, мертвец был лишь первым, и Ходжу не оставалось ничего другого, как запереть дверь, ведущую на палубу изнутри, и вернуться в коридор, где его уже ждал взбешенный Моргенштерн, уворачиваясь от клинка которого, он бесцеремонно ввалился в первую же попавшуюся каюту. Бросился к окну, чтобы выбраться через него на палубу, преследуемый капитаном, лишь краем глаза замечая вампирского мальчишку, только и успевшего, что вскрикнуть, не столько испуганно, сколько удивленно, да вовремя отшатнуться. Благо, окно оказалось незаперто, и Старквезер просто сиганул прочь, приземляясь на палубу и тут же вскакивая на ноги, чтобы кинуться к леерному ограждению, по дороге выхватывая из-за пазухи чашу.        — Не смей! — крикнул Валентин Моргенштерн, нагоняя его.        Сверкнул клинок, от которого Старквезеру удалось увернуться, и сталь оставила глубокий след на канате. Прошелся над головой безумца, отправившего чашу в пучину, из которой та и вышла.        Наблюдавший за этой сценой Сантьяго, похолодев от осознания, из окна чьей каюты вывалились сражающиеся, колебался лишь мгновение, выбирая между находящимся в опасности воином и ослабленным мальчишкой, который ничего не мог им противопоставить. В несколько легких и нечеловечески быстрых движений забравшись в каюту так же, через окно, он тревожно позвал:        — Саймон?        Вместо ответа мальчишка кинулся к нему и крепко обнял, сжимая в тонких пальцах ткань чужого камзола, уткнувшись лицом ему в грудь.        — О, Боги, Рафаэль… ты в порядке?!        Обняв его в ответ, крепко прижимая к холодному телу, Сантьяго улыбнулся от облегчения и проявления заботы о нем его Птенчиком. О, если бы только Саймон всегда мог быть с ним таким…        — Я хотел спросить тебя о том же, — поцеловал он его в макушку. Вздохнул, понимая, что пришло время и откладывать больше нельзя. — Саймон, нам скоро надо будет уходить. Как ты себя чувствуешь?        Мальчишка сдавленно охнул, смотря на вампира растерянно, но все же кивнул, поджав губы:        — Все хорошо. Но, боюсь, я стану обузой во всем этом…        Холодные пальцы накрыли ему уста:        — Не говори так, — попросил Рафаэль, не допускавший и мысли, чтобы спасаться в одиночку, как зверь во время лесного пожара, ведомый лишь инстинктом самосохранения. — Тем более, без тебя я вообще никуда не пойду.        Погладив мальчишку по щеке, он на миг завладел его губами, а потом протянул тому кинжал и пистолет. Так и Саймон почувствует себя увереннее, и ему будет спокойнее. Бросился к столу, чтобы взять самое дорогое, что у него было — крест, подаренный матерью. И пусть тот причинял боль, он же напоминал Рафаэлю, что он все еще может чувствовать. А после схватил Саймона за руку, чтобы потащить прочь, на корму, где они условились встретиться с Магнусом и остальными, чтобы перебраться на «Королеву Анну». В это же мгновение прозвучал холостой выстрел из пушки. Матрос на отлично справился с перепорученными ему обязанностями.        Как бы там ни было, а Сантьяго был благодарен Ходжу, который невольно отвлек на себя внимание команды, позволив им с Птенчиком благополучно добраться до места встречи. Где он снова прижал обессиленного коротким забегом мальчишку к себе в защитном жесте. На месте еще никого не было, и оставалось лишь надеяться, что они лишь запаздывают. Впрочем, так оно и было, потому что на палубе творился настоящий ад. Возникло ощущение, что Ходж умудрился переманить на их сторону чуть ли не половину команды. Острый слух почти гудел от звона клинков, а ноздри забивались запахом адреналина и крови. Как всегда не вовремя проснулся голод и, абсолютно точно чувствуя это, Саймон открыл шею, предлагая подкрепиться, но Рафаэль отвел взгляд, качнув головой. Только не сейчас, не здесь… Тем более Саймон был так слаб, что каждый укус мог стать последним, и было нелепо расставаться с жизнью в шаге от спасения. Скорее почувствовал, чем увидел, что кто-то приближается, снова качнув головой. Маг совсем не берег силы. Впрочем, сейчас, когда магия просто расщепила летящую в Саймона пулю, пока сам Сантьяго был занят случайным противником, он был искренне рад сему обстоятельству.        — Как ты, бисквитик? — ласково улыбнувшись, поинтересовался у Саймона Магнус, легким взмахом руки отправляя в полет очередного самоубийцу, по случайности едва не сбив с ног бежавшую к ним Клариссу.        Саймон слабо улыбнулся магу, поблагодарив за спасение. Он и не думал, что тот вспомнит своего стражника. Устало прильнул к вампиру, крепче сжав в руке забытый пистолет, чтобы если что помочь спутникам или защитить прекрасную даму, которая оказалась такой отважной, что решилась на побег. Впрочем, не одна она. Явно прикрываемый чьей-то магией, к ним спешил матрос с… русалкой на руках. Да, самой что ни на есть настоящей. И хотя за последнее время Саймон привык контактировать с нечистью, он не разучился удивляться, во все глаза разглядывая прекрасное создание, отвлеченно подумав о том, что оно могло сводить с ума не только голосом… Русалка была поистине прекрасна. Заметив этот взгляд, Рафаэль ухватил его пальцами за подбородок и повернул к себе лицом, чтобы поцеловать, давая понять, что не потерпит измен, ни в каком виде. И Саймон поклялся ему в верности, ответив. Время, конечно, они подобрали то еще, о чем и не преминул заметить маг, впрочем, другого шанса у них могло и не быть. И вскрик Ходжа, получившего пулю и спустя мгновение рухнувшего за борт, утвердил их в этой мысли.        — Ходж! — вскрикнула Джослин и посмотрела на матроса. — Скиньте меня за борт. Я помогу ему. И вам.        Ее просьба была немедленно исполнена, русалка только и успела, что подмигнуть магу, а может, этот жест предназначался дочери? Послышался громкий всплеск. Клэри кинулась было к борту, но Сантьяго удержал ее, на открытом пространстве было слишком легко схватить пулю… В отдалении послышались выстрелы и звон стали — на «Королеве Анне» шла яростная схватка.        — Не пора ли и нам туда? — заметил он, посмотрев на мага.        Тот согласно кивнул, сплетая свою магию в очередное пушистое лиловое облако, и вдруг тихо вскрикнул, хватаясь за плечо. Сантьяго отчетливо уловил запах его крови, нахмурившись. Передав Птенчика на попечение Клариссе и обороняющемуся Роберту, которого приходилось параллельно удерживать от того, чтобы он не ринулся в бой с Валентином, подтолкнул их к облаку, приказывая уходить, а сам бросился к магу, бегло оценивая ранение и поддерживая.        — Царапина, — попытался улыбнуться маг, скрывая тяжесть своего положения, ведь Рафаэль знал, насколько Бейн нетерпим к боли. — Идем скорее. Им нужна помощь.        — Да, — согласился Рафаэль.        Уже у самого облака почувствовав недобрый взгляд, оглянулся, чтобы увидеть Себастьяна Моргенштерна, что целился в них острым клинком:        — Крысы бегут с корабля? — на губах его играла полубезумная улыбка. Одежда уже была забрызгана чьей-то кровью, и вампир не завидовал тому несчастному, что оказался у психопата на пути. Взгляд стал жестоким: — Где Кларисса?        Впрочем, отвечать ему никто не собирался. Неожиданно толкнув Магнуса в портал, Сантьяго и сам упал в него спиной, уходя от выпада Моргенштерна-младшего, который шагнул в облако вслед за ними. И все произошло столь стремительно, что Магнус просто не успел захлопнуть портал и, наверное, разорвать психопатичного ублюдка меж миров тоже, о чем Рафаэль, будем честными, очень жалел. Реальность померкла в глазах вампира, в этот миг подумавшего, конечно, о Птенчике. И еще о маге, надеясь, что тот не потеряет сознание, и портал не захлопнется, оставляя их в лиловом тумане навечно. А потом был болезненный удар о палубу, и на них обрушился шум затихающей схватки. В которую ворвались новые силы в лице капитана Лайтвуда и бывшего матроса Моргенштерна. А вот подняться, чтобы встретить следующего за ними Себастьяна, не успел. Приземлившись на палубу так, словно всю жизнь перемещался подобным образом, тот отшвырнул Саймона, выбив у него из руки так и не выстреливший пистолет, и схватил сестру за волосы, отвесив ей две сильные пощечины.        — Подстилка английская!        Та вскрикнула в ответ и, умудрившись выхватить свой стилет с жемчужной рукояткой, порезала брату руку, пытаясь высвободиться. Но даже сейчас хватка его не ослабла, как всегда бывает у тех, кто в припадке не контролирует свою ярость.        — Отпусти!        Себастьян же только крепче накрутил ее волосы на свой кулак, открывая тонкую девичью шею:        — Не хочешь принадлежать мне, станешь ничьей, — прошипел он.        Однако опустившийся клинок встретил на пути сталь, что отбросила его назад.        — Отпусти девушку, ублюдок! — потребовал Джейс, возблагодаривший Господа за то, что успел вовремя.        Буквально зарычав от гнева, Себастьян отшвырнул перепуганную сестру, пообещав разобраться с ней позже, и пошел в яростную атаку на Вэйланда, подстегиваемый собственной свирепостью, словно израненный и взъяренный зверь, что не чувствует усталости. А потому было неудивительно, что измотанный предыдущей хваткой Джонатан довольно скоро получил удар по касательной, и рубашка на плече окрасилась в алый. Вот только сдаваться было никак нельзя. Не в этот раз. И, собрав в кулак оставшиеся силы и волю, он неимоверным усилием переломил ход схватки, переставая отступать и уворачиваться, чтобы перейти в атаку, вызвав на губах противника кривую усмешку. Ведь у него в рукаве был острый козырь, едва не впившийся в бок.        — Тварь! — выдохнул Джейс, возвращая удар, поразивший психопата в предплечье.        И, уравненные в своих шансах, они продолжили поединок. Но только металл не знает усталости, и Вэйланд чувствовал, что сдает позиции. В какой-то момент, потеряв концентрацию, он позволил противнику выбить клинок из руки, и попрощался уже было с жизнью, когда вдруг Себастьян вскрикнул и медленно осел на палубу, схватившись за бок, из которого хлестала кровь, тут же залив надраенные доски. Нашел в себе силы обернуться и удивленно посмотрел на испуганную сестру с окровавленным стилетом в руках.        — К… Клэри? — с трудом выдохнул он, и вместе с хрипом с его губ сорвался кровавый кашель.        Пальцы разжались, и оружие выпало из руки девушки, что медленно опустилась на палубу рядом с братом, неуверенно коснувшись:        — Себастьян… прости, — попросила она, не сдерживая слез, что потекли по щекам, говоря об искренности и глубине ее раскаяния и ее горя. — Я так виновата…        Себастьян хотел было что-то сказать, но с губ вновь сорвался лишь кашель, и алые капли забрызгали аквамариновое платье сестры. Умудрившись поднять руку, он сжал слабеющими пальцами тонкое запястье и, набравшись сил, смог попросить, с трудом удерживая ускользающее сознание:        — Спой… для меня… еще раз.        Слезы сильнее покатились по щекам, и напрасно Кларисса пыталась утереть их рукой. Наконец, оставив это бесполезное занятие, вплела пальцы в спутанные волосы брата и склонилась, легко поцеловав в губы.        — Конечно, — заставила она свои губы дрогнуть в подобии улыбки.        Не сводя взгляда с лица человека, которому сломала жизнь, тихо запела. Только для него, только сейчас, провожая в последний путь и надеясь, что теперь демоны брата умолкнут, а сам он обретет покой. Голос ее тихой мелодией стелился по палубе подобно легкому бризу, от которого сразу становилось легче дышать. И дыхание Себастьяна выравнивалось, подчиняясь магии чужого голоса, и робкая, блаженная в чем-то улыбка коснулась губ, прежде чем изумрудные глаза закрылись навсегда.        В это же мгновение испанский галеон дал по «Королеве Анне» залп из всех пушек. Ядра не долетели, но это было лишь делом времени, потому как вражеский корабль стремительно приближался.        — Скорее, к штурвалу! — раздался голос капитана Лайтвуда.        И Александр поспешил на мостик, исполняя приказ. Маневр, им нужен был маневр, без которого «Королева Анна» становилась слишком легкой мишенью. Заложив крен на правый борт, он развернул корабль, и в тот же миг последовал новый залп. Ядра вспороли водную гладь там, где только что находилась роскошная корма Королевы. Его и самого вдруг пошатнуло, впрочем, скорее от усталости, но он быстро пришел в себя, когда чужие тонкие пальцы слабо сжали его плечо.        — Александр! Ты в порядке?! — голос мага, которого Алек видел то здесь, то там, но так и не смог приблизиться, звучал встревоженно и измученно.        — Магнус… — выдохнул он, оборачиваясь на миг, чтобы увидеть дорогое лицо и убедиться, что это не сон. Пальцы накрыли чужие в скоротечной ласке, прежде чем снова сжать штурвал, уводя корабль от очередного залпа. Краем уха он слышал, как отец отдает команды своим новым матросам, как меняют паруса. — Со мной все хорошо. Но твое плечо… Где Ходж?        Старквезер не оставил бы раненого истекать кровью, даже если это маг.        — Боюсь, господин доктор познакомился со дном морским и, если матушка Клэри не подоспела вовремя, это знакомство оказалось не из приятных, — чуть усмехнувшись, признался маг, пальцами зажимая рану на плече. Магии для лечения почти не осталось, да и она могла понадобиться кому-то другому.        Александр Лайтвуд кивнул, не позволяя себе оплакивать Ходжа раньше времени, оставляя в душе надежду, что они еще встретятся когда-нибудь. Заложив очередной вираж, по быстрому взгляду на вражеское судно понимая, куда придется залп, спросил:        — Сильно болит?        Увы, у них было слишком мало людей, чтобы отрядить кого-то позаботиться о раненых, а бедняжке Клэри сейчас было совсем не до того. У них с Моргенштерном, сколь он мог судить, были странные отношения, но она совершенно очевидно любила брата.        — Все в порядке, Александр, не беспокойся, — улыбнулся ему маг и, коснувшись пальцами чужой щеки в мимолетной ласке, отступил назад, дабы не мешать и не отвлекать возлюбленного, глазами выискивая тех, кого они вывели с корабля Моргенштерна, что во всеобщей суматохе было задачей не из простых.        «Королева Анна» была маневренным судном, но не хватало матросов, не хватало парусов, поврежденных в прошлом бою, и вражеский галеон неизбежно нагонял их. Ядра свистели все ближе и яростнее, точно растревоженные пчелы, и так же больно жалили… Когда первые из них настигли беглецов, в стороны полетели щепки, палуба содрогнулась. Отброшенный взрывной волной, Мэтт Карлтон приложился головой о стену, медленно сползая на палубу, отстраненно, точно чужую, разглядывая кровь на своих пальцах. Словно издалека, услышал знакомый голос:        — Мэтт! Держись, Мэтт…        Чьи-то руки потянули его прочь, подальше от дыма и обломков рея. Голос был до боли знакомым, и сердце сжалось. Нет, он не боялся умереть, но сейчас явно был одной ногой в могиле. А как еще он мог видеть перед собой Саймона?.. Тот оттащил его за пристройку, где прятался сам, и приложил к ране на голове носовой платок, пытаясь остановить кровь.        — Они нас догоняют, — вздохнул Льюис, выглядывая кого-то в том аду, который вот-вот грозился стать кромешным от дыма и копоти.        — Сай? — не веря, спросил юный офицер, вглядываясь в знакомые до боли, пусть и заострившиеся черты родного лица. — Саймон, господи, это ты?!        Тот улыбнулся другу, догадываясь, чем вызвано его удивление, и смущенно застегнул повыше ворот, пряча следы зубов вампира. Да и кто знает, как там все повернется, если им посчастливиться уцелеть?..        — Как видишь.        И тот вдруг крепко обнял его, напрочь позабыв о ране, и Саймон обнял в ответ, наслаждаясь этим мгновением единения, когда вдруг почувствовал гневный взгляд, прожигающий его аккурат меж лопаток. Мягко отстранил Мэтта, точно желая заглянуть в лицо, на самом деле спасая от ревности любовника. Какой Рафа, оказывается, собственник… Впрочем, почти тут же накрывая собой от дождя мелких щепок. Если так пойдет дальше, их разнесут в клочья…        Впрочем, он знал, что команда делает все, что от нее зависит, и Лайтвуд-младший, конечно, среди первых. Так оно и было, а маг, в свою очередь, вкладывая последние силы, оберегал возлюбленного от случайных ранений.        — Магнус!        Каким-то чудом успевая следить за творящимся вокруг, Алек увидел, как валится на них перебитая почти посередине мачта, ломая рангоут, часть которого настигла Виктора Элдетри, проломив ему череп. Секунданты отменялись. Спасаясь от обломков сам, он бросился к магу, надеясь оттолкнуть с места падения основной массы, и тут мачта обрушилась, полетели обломки, один из которых ударил его в спину и, сжимая Магнуса в объятьях, Алек упал за борт, и в полете пытаясь защитить любимого от острого дождя… Но удар о морскую гладь, больше напоминающую каменную мостовую при таком падении, первым на себя принял несчастный маг, что зажмурился, крепко обнимая возлюбленного, с которым ушел под воду, сводом сомкнувшуюся над головами. Одновременно, несколько дальше, морские хляби напротив распахнулись, выпуская из глубин тварь невиданных размеров, щупальца которой устремились к испанскому галеону, вырывая у бывалых моряков крики ужаса. Опутало ими остов, сжимая так, что затрещали жалобно доски. Наблюдая за этим зрелищем, Роберт невольно отшатнулся от кормы и, перекрестившись, крикнул, намереваясь отбиваться от морского чудовища:        — Пушки наизготовку!        — Нет! — вдруг вскрикнула рыжеволосая девица, вырываясь из рук Джонатана. — Он нас не тронет!        И действительно, кракен не намеревался нападать на «Королеву Анну». Погрузившись в океан, подняв волну, едва не опрокинув лишенное управления судно, он утянул за собой галеон, оставляя часть команды барахтаться и тонуть в беспощадных волнах. Хотя кому-то и посчастливилось добраться до чужого судна, умоляя сбросить им лестницу.        Лайтвуд старший позволил себе минуту на размышление, прежде чем отдать приказ:        — Поднять людей на борт! — отступив от леера, медленно вдохнул и оглядел тот ад, что творился на палубе, отмечая погибших и выживших. Сердце вдруг сжалось, и он крикнул, обращаясь, скорее всего, к Джейсу: — Где Алек?!        Встрепенувшись, Вэйланд бросил взгляд туда, где ходил никем не контролируемый штурвал, почти погребенный саваном парусов. Бросился наверх, чтобы оттуда сокрушенно покачать головой. Позвал, надеясь, что брат просто нашел укрытие, тем более с ним был маг, это чего-то да стоило, верно?        Вот только отклика не последовало, и грудь Джонатана сдавило кольцом паники. Нет. Нет-нет-нет! Алек не мог оставить их сейчас! И он заметался по палубе, словно загнанный зверь, не в силах поверить в то, что брат действительно мог погибнуть. Почти перегнувшись через борт, вновь позвал брата, надеясь, что тот просто свалился в воду и теперь пытается выбраться, но ответом ему стал лишь тихий плеск волн.        Его голос пронесся над морской пучиной, нынче получившей неплохую жертву, чтобы позволить себе успокоиться, дав возможность покалеченному судну добраться до расположенных неподалеку островов. Услышав его, цепляющийся за обломок Алек хотел отозваться, успокоить брата, но уста ему запечатали тонкие пальцы мага, призывая к молчанию. И он взглянул на истекающего кровью возлюбленного измученно и изумленно, но все же доверился ему, не сопротивляясь даже, когда Магнус утянул его в морскую пучину, тут же сомкнувшуюся над их головами.