***
Сонгю остервенело шёл вперёд, практически не разбирая дороги перед собой. Встреча, которая только что состоялась просто выбила его из колеи. Впечатление было настолько большим, что Сонгю на мгновение показалось, что он упадёт в обморок, когда перед его глазами развернулась картина, где Мину сидит на руках у своего биологического отца, который по какому-то странному совпадению оказался истинным Гю! И Ким даже не думал, как так вышло, его беспокоил и пугал сам факт того, что это в принципе произошло. Господи, ну почему они пошли в клинику именно сегодня, именно в это время, и надо же было случиться так, что именно в этот момент в больнице оказался этот альфа. Сонгю был уверен, что они никогда не встретятся и когда практически убедил себя в этом, их встреча состоялась, да ещё как! Сонгю до сих пор помнил взгляд этого альфы, который, казалось, смотрел в душу и пробирал до костей, помнил удивительный аромат белого шоколада, который пьянил и заставлял терять связь с реальным миром. Киму даже показалось, что он дышать перестал, оказавшись под влиянием удивительного магнетизма, который источал этот альфа. Раньше Гю никогда не испытывал ничего подобного, быть может потому, что человек, с которым он был вместе раньше не был его истинным и как таковой крепкой связи между ними никогда не было. Неизвестно, сколько бы Гю так стоял не в силах пошевелиться, если бы не Менсу, который забрал Мину у альфы, выводя Гю из состояния транса. Стоило только Сонгю прийти в себя, как им овладел страх. Гю не мог этого объяснить, но в тот момент ему хотелось как можно скорее уйти, сбежать и не встречаться больше с этим человеком. Но даже тогда когда он покинул поликлинику и удалившись на приличное расстояние, Сонгю не мог избавиться от беспокойства и чувства, что эта встреча была не единственной и что теперь его жизнь круто изменится. Менсу всё это время искоса поглядывающему за братом и заметившему перемену в его настроении, надоело гадать, что так сильно повлияло на того, и он решил выяснить причину непосредственно у Сонгю. — Что-то случилось, Гю? Сонгю бросил короткий взгляд на брата: — Нет, всё в порядке, — солгал он. — Правда? А мне вот сдаётся, что ты врёшь. — С чего ты сделал такие выводы? — С того, что с самого нашего ухода из поликлиники ты ведёшь себя слишком подозрительно. Сам на себя не похож. — Что за ерунда? Не придумывай, — нарочито беззаботно отозвался Гю, крепко держа Мингю на руках. Малыш нервничал, слабо хныкая и крутя головкой по сторонам. — Ты мой брат и я чувствую, что тебя что-то беспокоит, вот только ты по какой-то причине не хочешь мне об этом говорить. И, похоже, это чувствую не только я. Мингю тоже заметно нервничает, а дети всегда, как ты знаешь, чувствительны к таким вещам. — Мингю просто хочет спать, — сказал Гю, надеясь, что Менсу примет эту версию. Альфа немного помолчал, что-то обдумывая, на ходу укачивая Мину, который плакал и никак не мог успокоиться, а потом осторожно предположил: — Ты знаешь, это очень похоже на правду, но мне кажется, что дело здесь вовсе не в этом. Мину тоже нервничает, но это произошло после встречи с тем альфой. Я в первый раз видел, чтобы Мину не то, чтобы просто спокойно сидел на руках у чужого человека, так ещё и плакал, когда я пытался забрать его у него. Мингю ведь тоже тянулся к тому парню, когда ты подошёл к нам перед самым уходом. И если ещё более внимательно рассмотреть всё это, то я могу сделать вывод, что твоё настроение изменилось именно после того, как ты увидел этого альфу. Сложив два и два, я задам единственный вопрос, который напрашивается сам собой — «Кто он, Гю?» Сонгю выругался про себя, поражаясь прекрасным дедуктивным способностям своего брата. — Кого ты имеешь ввиду? — Гю постарался сохранить бесстрастное выражение лица, хотя давалось ему это очень непросто. — Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, Гю. Тот самый альфа, с которым вы с минуты две играли в гляделки, и после встречи с которым тебя как будто бы подменили. — Я его не знаю, — ограничился полуправдой Сонгю. — А смотрел так, как будто бы знаешь. Но самое удивительное, что и малыши вели себя так, как будто бы… — Менсу замолчал и его глаза сильно расширились. Неожиданная догадка, озарившая его, потрясла парня до глубины души. — Да быть такого не может! Только не говори мне, что этот альфа и есть отец малышей! Сонгю закусил губу. Скрывать в общем-то не было смысла. Он слабо кивнул, от чего Менсу нервно рассмеялся: — Господи, Боже! Поверить не могу. Это просто невероятно. Но как же ты узнал… — Он мой истинный, — ответил Гю. Менсу перестал смеяться и во все глаза уставился на брата. — Шутишь? — А похоже? — ответил вопросом на вопрос Гю. — Дааа, — протянул Менсу, — Даже не знаю, что сказать… — А что тут можно сказать? Теперь спокойной жизни не жди. — Это ещё почему? — спросил, вскинув брови Менсу. — Не понимаешь? Он наверняка всё так как есть не оставит и будет искать своих детей. — Ну и что с этого? Это плохо? — Менсу никак не мог взять в толк, почему Сонгю так дёргается. — А что, если он их захочет отобрать, Су? — спросил Гю, в голосе которого явственно слышался страх. — Он не сможет их отобрать, Сонгю, — постарался успокоить его парень. — Да, он их биологический отец, но ты папа этих детей. На каких основаниях, позволь тебя спросить, он сможет это сделать? — Ты забываешь о том, что моя беременность явилась результатом врачебной ошибки. Кроме того, я подавал в суд на клинику. Этот альфа может использовать всё это против меня и… — Успокойся, Гю, — Менсу остановился и свободной рукой придержал брата за предплечье, — он не сможет этого сделать. Я, как опытный адвокат, могу сказать это тебе со стопроцентной гарантией. Да и потом, с чего ты решил, что ему есть дело до детей, в зачатии который он даже не принимал участия? Почему ты не подумал о том, что у него может быть своя семья и ещё одна ему совершенно ни к чему? Сонгю немного расслабился. А ведь и правда. Ведь эта встреча ни о чём ровным счётом не говорила. Быть может этому парню на самом деле всё равно, и он не станет ничего предпринимать в попытке отыскать своих детей. — Да, наверное, ты прав. Что-то я немного распереживался, — нервно улыбнулся Сонгю. — А вот это абсолютно ни к чему. Не нужно бить тревогу раньше времени. Просто постарайся успокоиться и не бежать впереди паровоза. — А что если… — Давай будем решать проблемы по мере их поступления, — произнёс Менсу. Сонгю кивнул, соглашаясь с братом и желая сменить тему, ответил: — Кстати о проблемах по мере их поступления. Надо зайти в магазин купить мальчикам пустышек. — А что случилось с тем набором, который я им купил не так давно? — полюбопытствовал Менсу. — Я не буду долго распинаться, вдаваясь в подробности, скажу только — режущиеся зубки. Менсу широко улыбнулся. Видимо пустышки не прошли проверку на прочность зубками малыша Мингю. — Что ж, тогда в магазин за новой партией? — Вперёд, — кивнул Сонгю.***
Во второй половине дня, лишь только собравшись с мыслями, Нам решил навестить Кима Сонгю. И если изначально он очень хотел как можно скорее встретиться с ним, то по мере приближения к его дому, решимость его таяла. Ухёна начали терзать сомнения касательно того, что он будет говорить этому парню. К тому же разговор нужно было с чего-то начать, но вот с чего, Нам понятия не имел. Однако, стараясь взять себя в руки, Ухён очень быстро напомнил себе, что это совершенно неважно, поскольку изначально у них с его истинным была общая тема для разговора — их дети, о которых Ухён понятия не имел, но в воспитании которых был намерен принимать участие. Поэтому, когда Нам подъехал к дому омеги, он был полон решимости во что бы то ни стало добиться положительного результата и получить возможность официально познакомиться с малышами. Дом, в котором жил его истинный находился в хорошем районе и был достаточно большим, что, безусловно, говорило о том, что парень не нуждался и совпадало с той информацией, которую разузнал о парне Нам. Из того немного, что ему удалось выяснить об этом омеге Ухён знал, что он был архитектором, причём весьма незаурядным, занимал солидное место в строительной фирме и был там на очень хорошем счету. У Кима был младший брат — Менсу, по всей видимости, тот самый, который был с Сонгю в поликлинике. Мужа у Кима Сонгю не было, что значительно облегчало Наму задачу в плане претендования на роль отца, коим он планировал быть для своих детей не только номинально, но и фактически. И Ухён очень надеялся на то, что с этим не возникнет никаких проблем. Подойдя к металлической ограде, Ухён нажал на кнопку домофона и стал дожидаться ответа. Однако хозяин не торопился отвечать, что естественно не остановило Нама, который вновь с силой нажал кнопку, намеренно удерживая на ней палец. — Кто? — услышал он голос из динамика. — Отец малышей-близнецов, которые здесь живут, — ответил уверенно Нам, тут же об этом пожалев. А что, если Сонгю не захочет открывать дверь, попросту прогнав его и заявив, чтобы тот больше не приходил? Такое ведь вполне могло быть и молчание в динамике лишь утверждало Ухёна в этой мысли. А даже если и так, подумал Ухён, отгоняя от себя напрасные волнения. Не будет же его истинный сидеть сиднем в доме до скончания века, ему в любом случае надо будет выйти и рано или поздно придётся встретиться с Намом. И всё же Ухёну не хотелось, чтобы вышло так, что он приехал напрасно, не хотелось терять драгоценного времени и сидеть в засаде, ожидая, когда парень соизволит показать нос на улицу. Нам застыл на одном месте, сквозь ворота прожигая взглядом входную дверь. Прошло около двух минут, но выходить никто не торопился. Ухён вновь потянулся к приборной панели, но не успел нажать на кнопку, привлечённый звуком открывающейся входной двери дома. На пороге показался Ким Сонгю и Нам вновь ощутил крышесносный аромат дыни, долетевший до него буквально через мгновение после появления парня. Ухён сглотнул, уставившись на своего истинного, который в свою очередь словно застыл, наблюдая за Намом. Игра в молчанку продолжалась недолго, поскольку Сонгю отмерев, достаточно быстро дошёл до ворот и, остановившись в метре от них, не открывая, осторожно спросил: — Зачем… ты пришёл? Ухёна такой вопрос несколько удивил: — А разве непонятно? — Мне нет, — ответил Гю. — Я думал это очевидно. Я пришёл к своим детям. Значит, Сонгю не зря волновался. Этот альфа решил разыскать своих детей. А ведь Ким почти успокоился и даже ненадолго смог отвлечься от своих тревожных мыслей, но услышав звонок в домофон, его сердце совершило кульбит. Он просто на уровне интуиции почувствовал, что это не просто какой-то из их с Менсу знакомых. Это был его истинный. И Сонгю не ошибся, убедившись в своих предположениях. Когда этот парень назвался отцом детей, у Сонгю буквально ноги отнялись на пару мгновений. Он настолько растерялся, что даже ответить ничего не смог, просто стоял некоторое время не в силах пошевелиться. В голове даже мелькнула мысль не открывать и не выходить из дома, пока тот не уйдёт, однако Гю знал, что это не выход, и понимал, что этот альфа наверняка не ограничится одним визитом в случае игнорирования им Сонгю. Да и избегать этого человека вечно Гю не мог, поэтому единственным верным решением было — узнать с какой целью он пришёл, и чего вообще ожидать от его визита. Что ж, цель визита была ясна, в конце-то концов, не на Гю же он пришёл посмотреть. — К детям? Просто хочешь на них посмотреть? — задал вопрос Сонгю. — Нет, конечно. Я хочу участвовать в их воспитании, — прямо ответил Ухён. — Ха, — нервно хохотнул Сонгю. — Я думаю, это не очень хорошая идея… — Вот как? Можно узнать почему? — Потому что они всё это время прекрасно жили без своего отца. — Они об этом сами сказали? — съёрничал Ухён. Гю бросил на Ухёна колючий взгляд: — Их отец всё это время занимался своей жизнью и прекрасно обходился без своих детей. — Быть может потому, что отец всё это время не знал про своих детей? — парировал Ухён. — Не знал или не хотел знать? — спросил Сонгю, не понимая, зачем всё это говорит. На самом деле им в эту минуту руководил страх. Он не знал этого человека, и понятия не имел, чего от него ожидать. Поэтому вся эта напускная бравада явилась своего рода защитной реакцией. — Не знал, — ответил Нам. — Но теперь знаю и хочу заниматься воспитанием малышей, — настаивал Нам, пытаясь склонить чашу весов в свою сторону. — Послушай… — Сонгю только сейчас понял, что он даже не удосужился узнать имя своего истинного. — Ухён, — подсказал ему Нам. — Ухён, — повторил Гю, — У тебя наверняка своя устоявшаяся жизнь, со своими проблемами, своими радостями. Зачем тебе всё это нужно? Дети — это очень большая ответственность, это всё очень серьёзно. Ты понимаешь, что для того, чтобы заниматься их воспитанием, нужно тратить море сил и энергии, нужно отдавать себе отчёт в том, что это не на один день. — Я хочу попробовать. Сонгю нахмурился. Этот парень хочет попробовать? А если у него не получится и он поймёт, что ему это не нужно, он просто исчезнет? А Гю после будет разгребать последствия этого исчезновения, успокаивая детей, которые наверняка будут плакать, чувствуя отсутствие отца. Да и вообще, откуда Киму знать, какой он этот Ухён? Мало ли что у него там на уме. Может, ему просто стало скучно, и он решил немного разнообразить свою жизнь, от нечего делать и теперь думает, что может вот так вот запросто войти в жизни Сонгю и мальчиков, как будто это самое обычное дело. Нет, так не пойдёт. — Я думаю, из этого ничего не выйдет, — произнёс он. Ухён недоверчиво воззрился на Сонгю. — Что значит, не выйдет? — То и значит. Мои дети привыкли к тому, что у них есть папа и дядя, который можно сказать заменил им отца. — Но он им не отец! — с металлом в голосе произнёс Ухён. — Я их отец. И ты не имеешь никакого права запрещать мне их видеть и принимать участие в их воспитании. И если уж на то пошло, то я могу в любое время приходить к ним, даже не спрашивая твоего разрешения. Ухён чувствовал, как его охватывает приступ злости. Так случалось всякий раз, когда ему говорили что делать и пытались навязать свою точку зрения. — Нет, не можешь! — взвился Сонгю. — Без моего разрешения ты не имеешь права этого делать, на том простом основании, что я папа и законный опекун этих детей. — А я тогда кто? — вопросил Нам. — Бык — осеменитель! — вспылил Гю. Нам открыл рот от такого заявления и вытаращился на Сонгю, который, видимо, сам не ожидавший от себя таких резких слов, сильно стушевался. Однако этих неосторожных слов стало вполне достаточно для того, чтобы в Ухёне сработал переключатель, который активировал в нём функцию, проявляющую себя крайне редко — «плохой Нам». В глазах появился недобрый блеск и парень очень спокойно, даже слишком, произнёс: — Послушай меня, и послушай внимательно. Я не хочу быть твоим врагом, но если ты мне будешь препятствовать в том, чего я хочу, то я передам дело в суд, и поверь мне, сделаю всё для того, чтобы ославить тебя на всю округу. Ты у нас вроде бы достаточно востребованный архитектор, не думаю, что чёрный пиар пойдёт тебе на пользу. На тот момент, когда я закончу с этим делом, твоя репутация будет безнадёжно испорчена, а суд к тому времени примет решение, которое будет однозначным. Я получу возможность на законных основаниях быть рядом со своими детьми, и ты мне не помешаешь в этом. Надеюсь, я достаточно доходчиво объяснил. Всего доброго. — Нам развернулся с намерением уйти, но не успел сделать и пары шагов. — Погоди, — окликнул его Гю. Ухён развернулся, проницательно глядя на Кима. Тот немного помялся, но всё же неуверенно произнёс: — Мне надо подумать… Дай мне время… Ведь я тебя совершенно не знаю. Что ты за человек, что из себя представляешь. Пойми, мне непросто, вот так вот запросто изменить привычный образ жизни и сделать вид, что так было всегда. Ухён немного расслабился, но вида не подал. — Ладно, — ответил он. — Я дам тебе время, — и прикинув что-то про себя, выдал: — До завтрашнего дня. Гю опешил: — Но… этого времени… — Достаточно, для того чтобы всё хорошенько обдумать, — закончил за него Ухён, доставая записную книжку. Написав что-то на развороте, Нам вырвал страницу и подозвал Гю подойти ближе, после чего протянул руку сквозь решётку, отдавая листок. — Это номер моего телефона, — пояснил Нам. — Надумаешь, звони. Буду ждать. Очень надеюсь на твоё здравомыслие, в противном случае я буду вынужден принять меры, — и, не дожидаясь ответа от Кима, Ухён сел в машину и уехал, оставляя Гю в полном смятении смотреть ему вслед.***
Менсу смог вернуться домой лишь во второй половине дня, хоть и не планировал уходить сегодня вовсе. Однако работа требовала его личного присутствие, и Менсу нехотя направился в фирму. Подсуетившись и сдвинув кое-какие встречи, Менсу смог вернуться пораньше. Он очень устал, настроение было не особо радужное, но он надеялся, что брат с малышами помогут ему расслабиться. Однако, зайдя на кухню, и обнаружив там не на шутку обозлённого Сонгю, Менсу понял, что спокойный отдых в кругу семьи ему не светит. Признаться, Менсу первый раз в жизни видел Гю в таком обозлённом настроении. А, нет. Второй. Первый раз случился, когда Гю огорошили приятной новостью о том, что он скоро станет папой, что «немного» удивило омегу, который даже помыслить о таком не мог, учитывая тот факт, что у него был альфа, с которым они на тот момент не планировали иметь детей и предпринимали определённые меры, чтобы этого не произошло. Однако Сонгю это не спасло от незапланированной беременности, которая произошла из-за врачебной ошибки во время обычного казалось бы планового осмотра, на который Гю ходил стабильно раз в три месяца. Очередной после последнего похода к врачу осмотр стал для Гю шоком, когда ему в достаточно вежливой форме и с улыбкой на лице сказали, что беременность проходит очень хорошо. Вот тогда-то Менсу, думавший до этого, что его брат не умеет злиться изменил своё мнение. Теперь, глядя на Сонгю, остервенело нарезающего овощи, брови которого хмуро сошлись на переносице, губы были плотно сжаты, а на скулах играли желваки, Менсу понял, что его брат сильно чем-то раздосадован. — Я думал, что твоё настроение немного улучшилось с тех пор, как я видел тебя в последний раз, — заметил альфа, присаживаясь на стул напротив брата. — Так и было до тех самых пор, пока не произошло одно знаменательное событие, — раздражённо бросил Гю. Окинув Сонгю внимательным взглядом, Менсу предположил: — Дай-ка угадаю. Отец детей дал о себе знать? Сонгю в очередной раз поразился точной догадке своего брата. — Да, — угрюмо кивнул он. — Пришёл сегодня с намерением увидеть детей. — А оперативно парень работает, — усмехнулся Менсу, но заслужив недовольный взгляд Гю, перестал улыбаться, заметив, — Этого вполне стоило ожидать. Не могу сказать, что я удивлён… — встав со стула и подойдя к кухонному столу, альфа взял кусочек болгарского перца, закидывая себе в рот. Сонгю повернул голову в сторону Менсу: — А не ты ли мне сегодня распинался, что он не станет искать меня в попытке познакомиться с детьми? — Я предположил, — произнёс Менсу, — Но утверждать наверняка не мог, потому как существование другого варианта никто не отменял. — Чудно! — Сонгю собрал в ладони нарезанные овощи и кинул их на сковородку. — Ну, вот он меня и нашёл! — Поздравляю! Кажется, малыши обзаведутся самым настоящим отцом, и не будут довольствоваться мифическим. — Не вижу повода для веселья, — ответил Сонгю, вызывая искренне недоумение брата. — Думаю, не будет ничего плохого в том, что этот парень будет видеть Мингю и Мину. — Если бы он хотел только этого, то я бы может и не переживал так. Но ему этого мало, он хочет участвовать в их воспитании, Су. — А ты, значит, против, — констатировал Менсу, — и наверняка сказал ему об этом, я прав? Сонгю кивнул. — Ну, а он что? — Он пригрозил мне, сказав, что если я буду мешать ему видеться с детьми, то он обратится в суд. Сказал, что если придётся, то он испоганит мою репутацию, но любыми способами добьётся своего и отвоюет малышей. — Сурово, — цокнул языком Менсу. — Но его рвение участвовать в жизни своих сыновей очень даже похвально. Гю не разделял воодушевления Менсу, потому как в отличие от брата видел слишком много подводных камней. Накрыв сковородку крышкой, он вновь повернулся к брату: — Скажи, насколько высоки его шансы на выигрыш дела в случае, если он всё-таки решится подать в суд? Менсу, приняв чрезвычайно деловой вид, ответил: — Ну, сам посуди, человек он наверняка состоятельный, не алкоголик, на наркомана не похож, судя по тому, что я увидел. И что самое важное — биологический отец детей. Не хочу тебя огорчать, но в данном случае твои шансы на победу очень низкие. Суд однозначно примет его сторону в этом вопросе. Сонгю обречённо выдохнул, на что Менсу спросил: — Что тебя так сильно тревожит? — Неужели непонятно? Господи, Менсу, это же совершенно незнакомый человек! Я его не знаю, да и малыши наверняка будут не в восторге от того, что посторонний человек находится рядом с ними. — Вот с этим, я думаю, как раз проблем не будет, поверь мне. Малыши почувствуют родную кровь, и ты и глазом моргнуть не успеешь, как он для них станет незаменимым. — Это меня тоже беспокоит. А вдруг ему внезапно надоест роль отца, и он решит уйти? Что тогда? — А вдруг не надоест? Это лишь предположение, Гю. Риск всегда существует, и ты прекрасно об этом знаешь. Даже самые крепкие семьи распадаются, никто не может знать, как в дальнейшем сложится жизнь. Но на все твои сомнения я могу сказать лишь одно — не попробуешь, не узнаешь. Мне этот парень показался адекватным, не вызывающим никакой антипатии. К тому же сам факт того, что он пришёл в надежде увидеть мальчишек, а не закрыл глаза на их существование, уже говорит о многом. Не находишь? Так почему бы тебе не дать ему шанс? Да и малышам нужен отец, как ни крути. Я тебе уже давно об этом говорю. Но решение в любом случае за тобой, Гю. Думай. Сонгю слабо кивнул, выключая плиту. Из комнаты послышался синхронный плачь, привлекающий внимание парней. Менсу широко улыбнулся: — Кажется, разбойники проснулись и жаждут получить свою пиратскую добычу. Где там наши пустышки? — Сначала детское питание, потом пустышки, — произнёс Сонгю, открывая две баночки с яблочно-абрикосовым пюре, вручая одну брату. — Есть, кэп! — отдал честь Менсу, направляясь в комнату. Гю, помедлив буквально мгновение, глубоко вздохнув, поплёлся следом.***
Сидя у кроватки малышей, после того, как уложил их спать, Сонгю нежно смотрел на своих крох, которые мирно посапывали во сне, повернувшись друг к другу головками, и размышлял над тем, как быть дальше. Вся ситуация была достаточно непростой и Гю не хотелось наскоро принимать решение. Он очень боялся ошибиться. Разумеется, умом Ким понимал, что у детей должен быть отец, и всё же впускать чужого человека, которому он, откровенно говоря, не доверял, Гю не горел желанием. Но дело было не только в том, что он не доверял этому альфе, всё было немного сложнее. Он не доверял самому себе, когда его истинный находился в непосредственной близости с ним. У Сонгю как будто бы что-то перещёлкивало в мозгу, и его словно магнитом тянуло к этому альфе, его аромат белого шоколада, казалось, окутывал Гю со всех сторон. Он обратил на это внимание ещё в их первую встречу. И всё бы ничего, да только Ким пытался бороться с этим, что лишь усугубляло ситуацию, вследствие чего он начинал выходить из себя, что выражалось в определённой несдержанности в виде неосторожных слов. И это было тревожным сигналом, предупреждающим о том, что у них с Ухёном отношения будут складываться очень непросто. Но сейчас речь шла не о Гю и Ухёне. Речь шла о Мингю и Мину и об их счастье. И выбора, похоже, у Гю не было. Но, быть может, Менсу был прав. Быть может, дав шанс своему истинному доказать серьёзность своих намерений, Гю подарит Мингю и Мину настоящего отца, которого ни один другой человек никогда не сможет заменить? Имел ли Гю право отбирать у малышей возможность общаться со своим отцом? Имел ли право, идти на поводу у своих страхов и лишать сыновей отцовского тепла? Ответ лежал на поверхности…***
Добрую половину следующего дня Ухён провёл как на иголках в ожидании звонка от Сонгю. Он то и дело поглядывал на мобильный телефон, но тот молчал, заставляя Нама с каждой минутой нервничать всё больше. Нам пытался отвлечься, но у него никак не получалось это сделать и даже работа, которая была в таких случаях беспроигрышным вариантом, не спасала. Ухён не мог найти себе места. В который раз он ругал себя за то, что не смог сохранить самообладание в разговоре с Сонгю и опустился до банальных угроз, хотя мог бы проявить больше терпения. Но что теперь было об этом жалеть. Дело было сделано и Ухён очень надеялся, что его истинный примет решение, на которое изначально рассчитывал Нам. В очередной раз посмотрев на телефон, Ухён, зафиксировав на нём тяжёлый взгляд, стал буравить его глазами, умоляя отозваться рингтоном. В следующую минуту смартфон ожил, чем напугал чересчур сосредоточившегося Ухёна. Сердце его яростно колотилось о рёбра, тогда как взгляд упал на экран дисплея, на котором высветился незнакомый номер. Ухён схватив в руки телефон, провёл по экрану пальцем, принимая входящий вызов: — Да, я слушаю, — Нам постарался придать своему голосу уверенности, надеясь, что он не дрогнет. — Ухён… Это — Сонгю. Нам замер. Он знал, что звонит Гю, и понял он это не потому, что увидел незнакомый номер, он просто почувствовал. — Да, я знаю, — ответил Нам. На другом конце линии повисла небольшая пауза, после чего Гю вновь заговорил: — Я подумал и принял решение. Ухён затаил дыхание, ощущая, как сильно колотится его сердце, отдаваясь гулом в ушах. — И что же ты решил? — спросил он, не узнавая свой голос. Вновь небольшая пауза… — Ты можешь прийти к детям.